Текст книги "Сила любви"

– Осторожно, – предупредила она, когда они положили Ла Тора на кровать, и Корд с трудом сдержал желание как следует потрясти Ла Тора на матрасе.

Когда ее пальцы потянулись к пряжке на ремне, чтобы снять брюки, Корд отшвырнул ее руку.

– Я его раздену, – раздраженно сказал он.

Джонти заморгала глазами, а Ла Тор слабо ухмыльнулся и потом громко хмыкнул, когда Корд, не слишком осторожничая, стащил с него брюки.

– Корд! – Джонти шлепнула его по затылку. – Не так грубо!

Корд выпрямился, с изумлением и злостью глядя на нее.

– Смотри, Джонти, – сердито проворчал он. – Ты можешь быть матерью моего ребенка, но если потребуется, я тебя отлуплю.

– Ха! – фыркнула Джонти и переключила внимание на доктора Стюарта, который с напряженным лицом осторожно добавлял настойку опиума в стакан с бренди.

– Это ослабит боль и позволит ему заснуть, – объяснил он Джонти и, не обращая внимания на Корда, взял ее за руку и отвел в сторонку от постели.

– Рана опасна? – Джонти испуганно смотрела на Стюарта, вцепившись руками в передник.

– Пуля вошла в левый бок на два дюйма ниже ребер, прошла сквозь тело и вышла справа. Надо подождать и выяснить, не задеты ли важные для жизни органы. Через несколько часов это будет известно.

– Как это станет известно? – Джонти взглянула на бледное лицо Ла Тора. – Боль усилится?

– Не обязательно. Мы узнаем, если появятся лихорадка и бред, – карие глаза доктора вопросительно посмотрели на Джонти. – Могу ли я с тобой поговорить попозже, совсем недолго?

Джонти знала, что Корд наблюдает за ними, возможно, даже слышит каждое слово. Она дерзко вскинула голову. Рассердит его это или нет, но она обязана была объясниться с глазу на глаз с этим воспитанным человеком и сказать ему, что в ее жизни произошли изменения.

Она кивнула и серьезно сказала:

– Да, Джон. Я выпью с тобой чашечку кофе в кафе. Мне надо с тобой поговорить.

Стюарт перевел взгляд с бледного лица Джонти на рассерженную физиономию Корда и, поняв, что разговор будет серьезным, помрачнел. Джонти шагнула к нему, когда он бросился к двери. Но Корд удержал ее, крепко схватив за руку.

– Ла Тор хочет с нами поговорить, – он излишне сильно подтолкнул ее к кровати.

Джонти бросила на него гневный взгляд. Она села на кровать рядом с Ла Тором и взяла его за руку.

– Что случилось, дядя Джим?

Начинал действовать опиум, и Ла Тер заговорил медленно и неясно выговаривая слова.

– Я хочу, чтобы ты взяла Коти и уехала с Мак Байном, пока я не встану на ноги. Пока я никоим образом не смогу тебя защитить.

Долгие паузы между словами ясно говорили склонившейся над ним чете, что он скоро заснет. И в самом деле. Как только Джонти подтянула простыню к его подбородку, Ла Тор стал негромко похрапывать.

– Черт побери, – выругался Корд. – Мы не успели сказать ему, что собираемся пожениться, и я заберу тебя в любом случае.

Джонти даже не обратила внимание на то, что сказал Корд и, засучив рукава, вышла в коридор. Корд догнал ее, и, спускаясь по лестнице, он сказал ей слова, от которых она чуть не споткнулась и, резко повернувшись, уставилась на него:

– Что ты сказал?

– Ты не слышала? Я сказал: «Я решил, что мы сегодня поженимся, сразу же, как ты поговоришь со Стюартом». Я не вижу причин ждать. Тогда мы сможем пораньше уехать на ранчо.

– Ты с ума сошел, – Джонти села на лестнице, так как у нее подкосились ноги. – Это ведь всего через несколько часов.

– Ну и что! Сколько понадобиться священнику, чтобы сделать нас мужем и женой? Минут десять-пятнадцать? – Корд сел рядом с ней. – Ты пойдешь к Стюарту в офис, а я пойду найду священника. Через час ты будешь миссис Мак Байн, а у Коти будет законный отец.

– Я этого не сделаю! – Джонти вскочила на ноги. – Я не знаю, зачем ты так спешишь. Коти уже исполнился год, и я не понимаю, какую роль играет один день.

«Он мог значить много», – мрачно подумал Корд. Кто мог гарантировать, что, когда она вечером встретится с доктором, они не сделают того, чего хотел он – удержать и тайно обвенчаться.

Но он ничего этого не сказал, когда поднялся с лестницы. Вместо этого он отчетливо произнес:

– Я вижу, что ты как обычно выступаешь против меня при каждом удобном случае, – он сошел по лестнице и направился к кухне. – Я просто заберу Коти и уеду домой.

Джонти, едва касаясь пола, помчалась за Кордом.

– Хорошо, – выдохнула она. – Мы сделаем так, как ты говоришь, дьявол!

Джонти никогда не хотелось бы вспоминать те несколько минут в кабинете Джона, когда она сказала ему, что выходит замуж за Корда и почему.

– Если я не выйду за него замуж, Джон, он увезет Коти. Дядя Джим не может мне сейчас помочь, а я не могу потерять сына – в нем вся моя жизнь.

Потом она выбежала из комнаты, даже не оглянувшись, когда Джон позвал ее.

Она отрывочно помнила свою свадьбу и короткое время, проведенное до нее. Вернувшись после разговора с Джоном, она увидела сбитого с толку Реверенда Паркера, а также Джонни Лайтфута, Тилли и Немию. Войдя на кухню с черного хода, прежде чем обратить внимание на священника, она заметила улыбку Тилли, такую же праздничную, как и ее шелковое платье.

– Джонти, – Паркер ответил на ее приветствие. – Ты хорошо обдумала эту неожиданную свадьбу? Насколько я помню, ты собиралась венчаться с доктором.

– Она передумала, Реверенд, – неожиданно между ними протиснулся Корд, который взял по-хозяйски руку Джонти. – Иногда случается любовь в первого взгляда, знаете ли? – он улыбнулся Джонти. – Иди одевайся, дорогая, все уже готовы.

Впервые Джонти заметила, что Корд и Джонни были в костюмах, а Немия одела красивое платье с бахромой. «Они все выглядят такими счастливыми», – подумала она и истерически захихикала про себя, удивляясь, почему здесь не было Дженни, которая больше всех восхищалась Кордом.

Джонти тяжело опустила плечи. Они не знали о тех ужасных годах, которые поджидали Джонти Рэнд. Быть связанной с мужчиной, который не имел к ней даже никакого расположения.

– Поторопись, милая, – Корд тронул ее за руку. – Мы должны еще успеть в церковь.

– Церковь! – Джонти в недоумении посмотрела на Корда.

Он хотел, чтобы эта фальшивая церемония состоялась в господнем доме. Нет! Не в церкви! Это будет большим грехом, и она не примет в этом участия. Если этот дьявол настаивает на женитьбе, то это будет сделано здесь, на кухне, в той одежде, которая одета сейчас на ней.

Она холодно взглянула на Корда и твердо сказала:

– Давай не притворяться здесь, Корд. Для нас с тобой кухня вполне подходит также, как и одежда, которая на мне, – она посмотрела на священника и добавила: – Давайте начнем.

На лицах всех присутствующих появилось неодобрение. Священник вздохнул и велел паре выйти вперед, потом указал, чтобы Тилли и Лайтфут стали за ними.

Неожиданно, когда он открыл свою потрепанную библию, чтобы зачитать слова, после которых эта женщина с каменным лицом и рассерженный мужчина станут мужем и женой, последние лучи заходящего солнца заглянули в окно и озарили пару, как будто благословляя. Все просияли: они решили, что, в конце концов, у этих двух людей есть надежда.

С этим закончили, и Корду велели поцеловать невесту. Джонти покорно подняла лицо, и губы Корда нежно прикоснулись к ее губам. Ощутив его мягкий поцелуй на губах, у Джонти по телу пробежала дрожь. Она быстро отступила от своего мужа и, обернувшись, слабо улыбнулась присутствующим.

Немия, смущаясь, поцеловала ее в щеку, то же сделал Лайтфут. Потом Тилли заключила ее в теплые объятия.

– Все будет хорошо, милая, – прошептала она. – Вот увидишь, – Тилли отстранила Джонти и подмигнув, неприлично пошутила: – Похоже, что Корд долго постился и голоден.

Джонти почувствовала, как покраснела. «Он еще очень долго будет так выглядеть, если он собирается утолять свой голод со мной».

– Джонти! – Тилли слегка встряхнула ее. – Я знаю, что ты его попробовала дважды, а таким мужчиной, как он, – она вздохнула и подкатила глаза, – женщина никогда не сможет насытиться.

Разозлившись на себя из-за того, что Тилли была близка к истине, Джонти сама стала говорить непристойности.

– Если ты не заметила, Тилли, у мужчин есть только одно достоинство – это отросток, что висит между ног.

Озорной смех Тилли оглушил всех присутствующих.

– Но, милая, это же лучшая часть мужчины.

Джонти отстранилась от подтрунивающей над ней Тилли.

– Но не для меня, нет.

Приподнятое настроение Корда, которое появилось у него с того момента, как после слов священника Джонти стала принадлежать ему, улетучилось, когда он нечаянно услышал, как Джонти и Тилли обмениваются репликами. Им овладело старое знакомое чувство беспомощности. Он был дураком, решив, что Джонти с готовностью забудет о прошлом и бросится к нему в объятия. У нее была гордость Мэгги, и она не позволит ему и близко подойти к себе до тех пор, пока не поверит ему. Но он заставит ее поверить, если даже ему для этого понадобится вся жизнь.

Коти неуверенно подошел к Корду и уцепился за штанину. «Наконец-то, сегодня я дал своему сыну настоящее имя, – подумал Корд и, наклонившись, взял малыша на руки. – Теперь я увижу, как он будет расти, буду вести его по жизни».

Его серые глаза вызывающе сверкнули. Он не забыл, как Джонти отвечала на его любовь. Если ему придется завоевывать ее через постель, то ему это удастся. А это была задача, которая ему очень нравилась.

Корду стало жарко. Можно ли будет начать добиваться ее сегодня же? Нет, не здесь. Здесь нельзя. Джонти взволнована из-за Ла Тора, возможно, даже не ляжет в постель.

Он посадил Коти на колени и налил виски из бутылки, стоявшей на каминной полочке. Несколько секунд он задумчиво смотрел в огонь, потом залпом выпил виски.

Корд подумал, что Джонти взорвется, услышав то, что он собирался ей сказать.

Тилли и Джонти взглянули на него, когда он подошел, а Джонти как всегда смотрела настороженно.

– Если вы закончили болтать, – сказал он, – я бы хотел поехать на ранчо.

Джонти посмотрела на него так, будто он прижал ей к виску кольт.

– Ты не в своем уме? – наконец, воскликнула она. – Я не могу сейчас уехать отсюда. Мы еще не знаем, опасна ли рана у дяди Джима. Потом надо упаковать нашу одежду, – закончила Джонти.

Холодно и уверенно Корд сказал:

– Я был у Ла Тора до того, как мы поженились. Он спокойно спит и нет признаков лихорадки. В конюшне меня ждет повозка с огромной кучей сена, на котором можно спать. Вам немного времени понадобится, чтобы упаковать свою одежду.

– Это чудовищно! – Джонти топнула ногой. – У нас нет причин, из-за которых мы не можем подождать до завтрашнего утра.

Хотя Корд не хотел этого делать, но все же не удержался и стал принуждать Джонти как и раньше. Он говорил холодно и тихо.

– Ты забываешь, Джонти, как рано выпадает снег в горах. Очень даже может быть, что снег идет там сейчас. Тебя это может и не заботит, но я не хочу, чтобы мой сын попал в снежную бурю.

Джонти почувствовала силу в его голосе и, как это было раньше, поняла свою глупость. Конечно, против такой причины не могло быть никаких возражений. Она встала и, стуча каблучками, пошла к себе в комнату готовиться к отъезду.

Глава 28

Над долиной повисла тишина, воздух был свежи и бодрящим, а через час все утонуло в лунном свете.

Джонти сидела перед костром, который развел Корд. Коти свернулся калачиком у нее на коленях. Она смотрела на полную луну и думала о том, как здесь спокойно и приятно после шума и вони Коттонвуда.

Задумчивый вздох слетел с ее губ. Она была довольна тем, что увезла сына подальше от пивной и от людей, которые там собирались. Дядя Джим оставил попытки построить новый дом на ее ранчо. Он начинал его строить дважды, и каждый раз недостроенный дом поджигали. Кто поджигал – они точно не знали, но в душе оба обвиняли толстяка Понча. Дядя Джим нанял людей, которые его повсюду искали.

«Но что ожидает меня на ранчо Корда?» – спрашивала она себя. Тина все еще была там, и, без сомнения, он будет продолжать с ней отношения. Джонти прижалась подбородком к кудрявой головке Коти. Она надеялась, что Корд будет сдержанным в отношениях с этой мексиканкой. Он все-таки обещал, хотя она не очень верила его словам. Джонти старалась убедить себя в том, что если не какая-нибудь другая причина, то уважение к сыну заставит его быть благоразумным в отношениях с этой девушкой.

Джонти невидящим взглядом смотрела в костер. Каково будет ее положение в доме на ранчо? Собирается ли Корд доверить ей ведение хозяйства, поставить ее во главе? Или же к ней будет относиться как к гостье, причем нежеланной, которую будут терпеть только из-за сына.

А что если Корд думает, что она приступит к старым обязанностям ковбоя и оставит сына на попечительство Тины и Марии? При мысли о том, что Тина будет заботиться о Коти, Джонти так крепко обхватила его, что он протестующе заплакал. «Никогда, ни за что, – непреклонно думала она. – Я переверну все ранчо Корда, прежде чем позволю, чтобы это случилось».

Она вернулась к настоящему, когда Корд появился из темноты и бросил у костра мешок с едой.

– Хочешь есть, сынок? – он улыбнулся засмеявшемуся от радости ребенку, который потянулся к нему на руки.

Корд потрепал его по белокурым волосам, и тыльная сторона его ладони скользнула по груди Джонти – преднамеренно или нет, она не знала.

– Я не могу тебя взять сейчас, сынок, – сказал Корд. – Твоему папе надо приготовить ужин.

Коти повозился немного, потом снова улегся у Джонти на коленях. А она, наблюдая, как Корд суетится у костра, была шокирована. Корд не приказал ей готовить ужин. Она затаила дыхание, когда он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Скоро будет готова пища, – сообщил Корд и вонзил свой огромный охотничий нож в кусочки мяса на сковородке, которая, очевидно, была новой. – Хочешь есть?

– Немного, – сказала Джонти, не зная, как отвечать этому очаровательному человеку.

Вдруг она вспомнила, как ее предостерегала однажды бабушка: «Джонти, мужчины проявляют максимум энергии, когда хотят произвести впечатление на женщину. Единственный способ, которым можно себя защитить – это научиться распознавать мужчин. Благородный он человек или негодяй, который сделает все, чтобы затащить женщину в постель».

«Ну, – подумала Джонти. – Мне не надо интересоваться тем, что на уме у этого человека». Дважды он соблазнил ее, но его нежные слова и дружелюбные улыбки на этот раз на нее не подействуют.

Когда Корд объявил, что мясо и бобы готовы, Джонти стала кормить Коти, односложно отвечая Корду, пытавшемуся завязать разговор. Наконец, он сдался, и они закончили ужинать молча.

Когда они начали пить горячий душистый кофе, Джонти невинно задала вслух вопрос:

– Как там дядя Джим. Надеюсь, у него нет лихорадки.

Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Корда.

– Пошел он к чертовой матери! – взорвался он, бросив чашку, из которой кофе выплеснулось в огонь. – Этот человек – единственное, о чем ты думаешь. Он как бельмо на глазу у тебя. – Корд поднялся и встал над ней. – Я слышать больше не хочу, чтобы ты называла его дядей! Интеллигентные люди сочли бы это оскорблением. Женщины обычно не спят со своими дядями.

Джонти не закричала в ответ, как ей того хотелось, что это он оскорбляет ее, что она никогда не спала с Джимом Ла Тором. Длинная тирада испугала Коти и малыш истерично заплакал.

– Послушай меня ты, громкоголосый болван, – процедила она сквозь зубы. – Мой сын не привык к воплям и визгу, поэтому тебе лучше бы научиться сдерживать свой дьявольский нрав в его присутствии. Если тебе хочется поорать, уходи подальше, чтобы он не слышал, и можешь вопить там до умопомрачения.

Сконфузившийся отец молча наблюдал, как мать пыталась успокоить их сына. Коти успокоился и начал икать. Тогда Джонти переодела его и, не взглянув на человека, беспомощно стоявшего у костра, взобралась на повозку и устроила Коти на постели из одеял. Корд не спускал с нее глаз, пока она снимала туфли и платье.

Она уже начала засыпать, как повозка закачалась от того, что на нее взобрался Корд.

Джонти хотела встать, чтобы приказать ему убраться отсюда, но, заметив, что Коти спит, решила не тревожить ребенка. В любом случае, что мог сделать Корд, если между ними лежал малыш? Она закрыла глаза и крепко проспала всю ночь.

Солнце уже было высоко, когда на следующее утро Корд разбудил Джонти, осторожно тронув ее за плечо. Она села, изумленно оглядываясь вокруг, зная, что Корд всегда опережал всех во всем, за что бы ни взялся, а он объяснил:

– Я посчитал, что Коти не привык вставать, пока на улице темно.

Джонти ошеломленно уставилась на него: она не замечала раньше в своем теперь уже муже этой мягкости. На время она забыла, как сильно рассердилась на него прошлой ночью и спросонок улыбнулась ему.

– Да, не привык, – сказала она. – Ты молодец, что предусмотрел это и дал ему возможность выспаться.

– Я не всегда твердый, как камень, – Корд спокойно взглянул не нее. – У меня бывают такие моменты … особенно по отношению к тем, кого я люблю.

Джонти опустила ресницы, чтобы он не заметил, как ей стало больно. Конечно, он имел в виду Тину и хотел, чтобы Джонти знала об этом. Коти завозился и зевнул, потом сладко улыбнулся.

– Давай его мне на руки, – сказал Корд. – Я приготовил ему овсянку.

«Боже мой, ты полон неожиданностей», – подумала про себя Джонти.

– Сначала нужно его переодеть. Он, наверняка, мокрый. Я пыталась научить его проситься на горшок, но пока у меня это не получается.

– Когда мы приедем на ранчо, я тебе с этим помогу, – сказал Корд, усмехнувшись. – Я возьму его с собой и покажу, как это делается.

Джонти почувствовала, что покраснела и поспешно стала переодевать Коти в чистую одежду. Наверное, так маленькие мальчики и учились не мочиться в штанишки, глядя, как это делают их папы.

К ее удивлению, когда она передала Коти, Корд понес малыша к костру и, посадив на колено, начал сам кормить кашей из ложки проголодавшегося мальчика. Джонти удивленно покачала головой. Этот суровый человек, похоже, будет хорошим отцом – совсем не таким, каким он будет мужем.

Джонти сходила в высокие густые заросли кустарника, потом вернулась в лагерь и умылась теплой водой, которую Корд согрел для нее. Пока она вытиралась чистым полотенцем, которое он повесил на задке повозки, печальная улыбка тронула ее губы. Было время и не так давно, когда этот самый человек заставлял ее мыться холодной водой в реке.

Она напомнила себе, что в те дни Корд еще не знал, какого она пола. Джонти, присев на корточки возле отца и сына, положила в тарелку соленой свинины и жареной картошки из сковородки, которая уже не была похожа на новую.

Утренняя трапеза была закончена, но, спустя двадцать минут, они все еще сидели перед костром.

– Когда мы будем собираться? – спросила Джонти, так как солнце поднималось все выше и выше.

Она мельком взглянула за Корда, который, развалившись, продолжал попивать кофе и покуривать сигарету. С такими темпами им придется провести еще одну ночь на улице.

«Но мне это даже нравится», – сказала она себе, наливая еще одну чашечку кофе и отпивая его небольшими глотками. Она соскучилась по ночевкам под открытым небом. И ей нравилось сидеть рядом с Кордом и не говорить друг другу обидных слов. Это было почти так, как бывало в давние времена, пока она не увидела его в постели с Люси.

Наконец, они собрались, хотя, как показалось Джонти, Корд делал это с неохотой. Он еле шевелился, и его движения были не такими быстрыми и уверенными, как обычно.

Повозка уже катилась по знакомым местам, и Джонти восхищалась все больше и больше. Она соскучилась по деревенской природе. Повернувшись к Корду, она спросила его о Джонсе и Реде и о том, как работали новые ковбои.

Корд ответил, что Ред, как всегда, работал с энтузиазмом, потом рассказал о несчастном случае, который произошел с Джонсом. Что касается новых ковбоев, то все они были хорошими и надежными людьми.

Джонти неожиданно пробрала дрожь, и она поняла, что чем ближе они подъезжают к горе, тем холоднее становится. Если Корд подгонит упряжку, то им придется снова разбивать лагерь, но на этот раз это не будет столь восхитительно.

Но Корд вел упряжку неторопливым шагом, и хотя Джонти считала, что они все же могли добраться до ранчо к ночи, он направил повозку к еловым зарослям и остановился, хотя солнце было еще высоко. Она открыла рот, собираясь возразить, но промолчала. Джонти никогда не выигрывала в спорах с этим упрямцем, и похоже сейчас было бы то же самое.

Корд снова разбил лагерь и приготовил ужин. Джонти вынуждена была признать, что ей было очень уютно: языки пламени освещали и согревали место, где они ужинали. Как было бы хорошо, если бы это ощущение покоя и благополучия сохранилось бы и после прибытия на ранчо.

Спустился серый туман, когда Корд заметил, что им, наверное, лучше пойти в повозку.

– Думаю, надо достать еще одно одеяло. Стало довольно-таки холодно, – он вытащил запасное одеяло, сложенное под сиденьем повозки вместе с полотенцами и одеждой Коти. – В такой сырости легко простудиться.

Джонти взобралась на повозку и ждала, пока Корд подаст ей Коти.

– Устраивайся первая, – сказал он, держа малыша на руках.

Джонти вспыхнула. Неужели он думал, что она будет раздеваться, когда он стоит и смотрит на нее?

– Тогда отвернись, – решительно сказала она. Корд бросил на нее насмешливый взгляд.

– Я уже видел тебя в нижнем белье, Джонти. Если ты подумаешь, то вспомнишь, что я и без него тебя видел.

– Наслаждайся воспоминаниями, – бросила ему Джонти, – потому что этого не повторится снова.

Но глаза Корда сказали совсем обратное, когда он отвернулся. Время покажет.

Джонти поспешно сбросила туфли и платье. Она не верила, что он не повернется, чтобы на нее посмотреть. Но когда она залезла под одеяло, он еще стоял к ней спиной. Джонти сказала, что готова взять Коти.

Корд положил своего спящего сына на руки Джонти и бережно укрыл их еще одним одеялом. Некоторое время он нежно смотрел на красивое лицо своей жены, но, поборов в себе охватившее его желание, обошел повозку и взобрался на нее с другой стороны. Он снял обувь и одежду и устроился поудобней возле своего сына.

Было уже за полночь, решила Джонти, судя по положению луны, когда Корд разбудил ее.

– Что случилось? – ошеломленно прошептала она.

– Коти намочил постель, а заодно и меня, – прошептал он обиженным голосом.

Джонти знала, что не надо смеяться. Было неприятно просыпаться от того, что твоя одежда пропиталась теплой влагой. Ей тоже пришлось несколько раз это испытать. Но мысль, что маленький сынишка имел наглость написать на этого взрослого, гордого и самоуверенного человека, рассмешила ее. Она захихикала, а потом взорвалась негромким смехом.

– Это не смешно, Джонти, – зашипел Корд. – Что ты собираешься делать? У меня нет другой одежды.

– А почему я должна что-то делать? – сказала Джонти веселым голосом. – Я не промокла.

– Ну, давай, Джонти, – Корд сел и умоляюще посмотрел на нее. – Тебе надо что-то придумать.

– Корд, – Джонти заговорила серьезно. – Я не знаю, что делать. У тебя есть еще одно одеяло, чтобы положить его сверху, на мокрое место?

– Нет, черт возьми, – Корд ворчал, а Джонти, глядя на него, кусала губы, чтобы не засмеяться над его проблемой. – Кажется, я придумал.

Он снова порылся под сиденьем и уже через несколько секунд постелил два мокрых полотенца на мокрое место.

Джонти в полумраке наблюдала, как Корд осторожно поднял спящего сына и положил его на полотенца.

– А теперь, – он усмехнулся и сбросил мокрое белье. – Ты подвинься к нему, а я лягу с другой стороны.

– Что? – Джонти задохнулась от возмущения, но не успела она больше произнести ни слова, как он уже толкался у нее под боком.

– Ну вот, – он поерзал, устраиваясь поудобнее. – Теперь всем хорошо и сухо.

Каждой клеточкой своего существа Джонти чувствовала Корда. Его свежий особый запах, тепло его обнаженной ноги, лежащей рядом с ее ногой. Она попыталась отодвинуться, потому что ей не хотелось никаких ощущений, которые соблазняли ее.

Но, вспомнив все обиды, которые ей причинил Корд, она сердито сказала:

– Тебе необходимо лежать так близко? Я чувствую себя, как селедка в бочке, зажатая между вами.

– Ничем не могу помочь, – объяснил Корд невинным голосом. – Тогда я упрусь в повозку, – помолчав немного, он прошептал: – Может быть, лечь на бок.

И не успела Джонти поставить его в известность, что она тоже повернется на бок, как он уже сделал то, что сказал. Теперь она не только чувствовала прикосновение его ноги, но и ощущала, как его орган прижимается к ее бедру. И хотя на нее нахлынули волны ответного чувства, она процедила сквозь зубы:

– Забудь об этом, Корд.

– Забыть о чем? – невинно спросил он, приподнимаясь на локте, и наклонился над ней, перебирая пальцами завязки на сорочке.

– Ты знаешь о чем, – ответила Джонти и задохнулась от неожиданности, когда он обнажил ее грудь и провел по ней тонкими загорелыми пальцами. – Прекрати, Корд!

Она попыталась оттолкнуть его руку, понимая, что произойдет, если она позволит ему продолжать ласки, от которых она теряла рассудок.

– Я не могу, Джонти, – над ней склонилось бледное лицо Корда.

Она уперлась руками ему в грудь, но они обессилели, как только его рот коснулся ее губ. Гордость требовала, чтобы она, по крайней мере, отказалась хотя бы для видимости. Но все перестало для нее существовать: когда его губы прикоснулись к темному соску. Джонти уже больше не сопротивлялась, и Корд обвел вокруг соска языком и слегка оттянул его зубами. Она почувствовала, как возле ее руки бешено колотится его сердце, и тихо простонала. Ее руки обхватили его голову и прижали ближе к груди. Он прижался к ее губам и целовал их с нарастающей страстностью. Долго сдерживаемое желание опалило Джонти, ее губы податливо стали отвечать на его поцелуи.

– Ах, Джонти, – простонал он. – Так давно это было.

Он стянул ее сорочку к талии, потом вниз, по бедрам; она приподняла колени, и он сбросил сорочку целиком. Корд привстал и восхищенно посмотрел на ее тело. После рождения Коти она стала еще красивее и желаннее. Осторожно разведя ее ноги, он лег сверху.

– Извини, милая, – прошептал Корд, – но мне надо войти в тебя прямо сейчас. Слишком давно все это было.

Он застонал, когда она взяла член в руку и помогла войти внутрь.

– О, Боже, ты так прекрасна, такая упругая, нежная, – шептал он.

Джонти подняла руки и обхватила его плечи, впившись в них ногтями, когда ощутила, как он заполнил ее. Она прошептала его имя, и Корд начал ритмичные движения. Джонти чувствовала, как его член входил и выходил из нее, с каждым толчком погружаясь все глубже и глубже.

Сначала Корд двигался медленно, но потом, охваченный бешеной страстью, потерял самообладание. Джонти почувствовала, как убыстряется темп, поток желания подтолкнул к нему ее тело, и они лихорадочно стали двигаться вместе.

– О, Корд! – тихо вскрикнула Джонти.

Его сердце бешено колотилось, и тело сводил спазм за спазмом, когда он прошептал имя Джонти. Они были на вершине физического наслаждения.

Когда их дыхание стало нормальным, Джонти погладила взмокшую голову Корда, лежащую у нее на груди. Она ощутила столько гармонии в физической близости! «Хотя, – подумала Джонти. – Того, что называют любовью между нами нет».

Но когда Корд снова начал ласкать ее грудь, и его огромный член наполнил ее, ей оставалось только молиться, что именно любовь заставляла его так страстно желать ее тело.

«Но я бессильна противостоять этому», – подумала она, когда Корд, держа ее за бедра, начал ритмично двигаться.

Бессонная ночь была на исходе, но, давая себе короткий отдых, Корд снова и снова требовал ее. Один раз он нежно сказал:

– Извини, Джонти, я никак не могу насытиться тобою.

Когда стало светло, и заворочался Коти, Корд с неохотой отпустил ее. Он нежно посмотрел на ее лицо и осторожно погладил темные круги под глазами.

– Я тебя утомил, да?

Она кивнула и слабо улыбнулась.

– Однако это приятная усталость.

Позже, когда она кормила Коти, Джонти подумала, что никогда в жизни не чувствовала себя такой уставшей и разбитой. На ее теле остались следы его страстных поцелуев, и некоторые в очень пикантных местах. А ноги, казалось, не хотели больше возвращаться в обычное положение.

Но ее муж, как она заметила, бодро ходил, насвистывая какой-то мотивчик и играл с Коти. Джонти улыбнулась. Пожалуй, он и сейчас смог бы заняться любовью.

Подошло время отправляться в путь. Корд взял Джонти за талию и посадил в повозку сзади.

– Тебе надо поспать, – он поправил одеяло. – А Коти я посажу впереди, рядом с собой.

Джонти не возражала и заснула, прежде чем Корд успел подоткнуть вокруг нее одеяло.

Джонти проснулась от того, что ей в лицо дул холодный ветер. Некоторое время она лежала, изумленно рассматривая серую темноту, угрожающе нависшую над ними. «Конечно, – подумала она. – Я в повозке, и мы едем на ранчо. И похоже, что буря, которую предсказал Корд, должна скоро начаться».

Она покопалась в сумке, где лежала ее и Коти одежда, и вытащила шерстяную шаль. Джонти набросила ее на голову, завязала под подбородком, застегнула куртку и забралась на сиденье к Корду.

Он повернул голову и улыбнулся ей.

– Кажется, нас захватит буря. Хорошо, что мы в нескольких милях от дома.

– Ну, давай я возьму Коти, – Джонти потянулась за малышом, прижавшимся к широкой груди отца.

Коти немного похныкал, потом прижался к ней и снова уснул. Корд взглянул на сына и улыбнулся Джонти.

– Он опять обмочил меня. Это ты велела этому чертенку так сделать?

Джонти улыбнулась в ответ.

– Нет, я не учила, но это неплохая идея. Тогда все по запаху определят, что ты – отец.

– Ха, – фыркнул Корд. – Необязательно пахнуть, как ночной горшок, чтобы быть отцом. У меня есть лучший способ. Я буду говорить всем, кто захочет слушать, что этот молодой человек – Коти Мак Байн – мой сын, – он снова взглянул на спящего ребенка. – Фактически, этого и не понадобится. Одного взгляда на него уже достаточно для любого, чтобы понять, что он мой, – гордо заявил Корд.

Он обнял Джонти за плечи и привлек к себе.

– Спасибо, Джонти, за прекрасный подарок.

– Рада, что угодила вам, сэр, – она подмигнула ему. – Может быть, позднее ты снова поблагодаришь меня за подобный подарок. Возможно, женского рода.

– Чем скорее, тем лучше, – Корд наклонился вперед и поцеловал ее в губы. – Если эта буря не нападет на нас, то я остановлю лошадей, и мы сделаем маленькую девочку.

Джонти улыбнулась и положила голову ему на плечо.

– Я не удивлюсь, если она была зачата прошлой ночью.

Пока повозка тряслась и подпрыгивала на ухабах, ветер усилился, и Корд гнал лошадей все быстрей и быстрей. Он хотел уехать от бури, но ветер постоянно нарастал, и в считанные секунды на них обрушился ураган. Воздух стал похож на белую занавеску, которая заворачивалась вокруг них и хлестала по лицам ледяными крупинками.