Текст книги "Зарисованное лето"

Глава 6

– И как будет выглядеть мое обучение? – поинтересовался я, когда мы выходили от бабы Дуси. Сашка, как и обещал, не наведался ко мне спозаранку, поэтому у меня была возможность выспаться. И надо заметить, что после четырнадцатичасового сна я ощущал себя гораздо лучше. Вчерашние переживания не исчезли полностью, но покрылись плотным туманом.

– Ты будешь ехать – я буду орать. По-другому не бывает, – объяснил он.

За руль я сел уже за границами поселка. Хоть движение у нас и не было шумным, но все-таки для первого раза мне требовалась наименее стрессовая ситуация. Дорога была ухабистой, естественно, никакого асфальта. Сашка быстро ввел меня в курс дела, а потом подвел итог всему минутному курсу обучения: «Пробуй сам».

В общем, через некоторое время я ехал самостоятельно, правда, машина подскакивала на каждой вмятине, да и скорости я не прибавлял. Оказалось, что это не так уж и сложно. Действительно, странно, что я не нашел для этого времени и возможности раньше. Когда на встречной появился автомобиль, я затормозил резко, двигатель заглох.

– Не кисни, – поддержал меня сенсей. – С опытом перестанешь прятаться в кусты от других машин.

– С каким опытом-то? Арендовать у Кира его бобик?

Сашка пожал плечами, обозначая, что это уже не его проблемы. И сразу сменил тему:

– Поехали на карьеры?

Песчаные карьеры, давно заполненные водой, находились километрах в двадцати от поселка, и дорога к ним вся разбитая – чтобы добраться туда, требовалось не меньше часа. Именно поэтому толпа туда выбиралась нечасто. Сам я этим летом на карьерах еще ни разу не был.

– При условии, что ты сядешь за руль, – ответил я. – Надоело мне вас катать уже, барин.

– Эх, холопы ленивые пошли. Скучаю по старому доброму рабовладельческому строю, – подхватил он, открывая дверцу со своей стороны.

На карьерах вообще никого не было. Неудивительно, учитывая рабочий день и вечернее время.

– Купаться? – Сашка уже стягивал футболку.

Я только сейчас обнаружил, что оказаться тут я изначально не собирался, а соответственно, плавки с собой не захватил. Конечно, вокруг ни души. И если бы это было позавчера, я бы, даже не задумываясь, пошел в воду в своих боксерах. Но «сегодня» чем-то едва уловимым отличалось от «позавчера». В частности, тем, что я просто не хотел раздеваться.

– Не хочу. Давай сам. Я посижу на берегу.

Он не стал меня уговаривать. Переоделся возле машины и сразу побежал в воду, через пару шагов занырнул секунд на пять, а потом обозначил свое появление гораздо дальше, тряся мокрой головой над поверхностью.

Я сидел на песке и не мог не смотреть на него. Точнее, я впервые смотрел на него через сегодняшний фильтр, а не позавчерашний. Еще точнее, я смотрел на себя, смотрящего на него.

И видел, что улыбаюсь. Всегда улыбаюсь, если улыбается он. Так, наверное, повелось с самого начала, просто я это заметил впервые. Видел, что я не хочу смотреть в его сторону, когда он выходит из воды. И испытываю непонятный, до мурашек неприятный, ужас, когда с его волос на меня попадают капли. А он будто специально трясет своей башкой. И еще я видел, что мне впервые не о чем с ним говорить.

Сашка немного подсох под вечерним солнцем, а потом снова пошел к машине, чтобы одеться. И после этого уселся рядом.

– Никит, что не так? – спросил он, и я только сейчас отметил, что наше молчание, действительно, затянулось слишком надолго.

– Ничего, все в порядке, – соврал я равнодушно.

– Никит, что случилось? – на этот раз он удосужился перефразировать вопрос, с чем раньше не заморачивался.

– Ничего не случилось.

– Никит, – он тронул меня за плечо, заставляя повернуться к нему. Я просто посмотрел ему в глаза. Да, они такие же серые, как обычно. И нет, он не улыбается, как обычно. Вспомнился тот момент, когда я хотел этого до такой степени, что был готов взвыть, а сейчас вызвало только раздражение. Какую-то пульсирующую злость, заставившую меня вскочить.

– Ничего не случилось! Отъебись уже! – я зачем-то это сказал слишком громко.

Он тоже поднялся на ноги и ошарашил:

– Не веди себя так по-женски, Никит.

Вот это самое «по-женски», наверное, и остудило мою злость.

– Извини. Просто настроение плохое. С Машей никак не клеится и с родителями как-то теперь напряженно…

– Но дело не в этом, – закончил он за меня.

– Поехали домой? – я нашел в себе силы снова посмотреть на него и улыбнуться.

– Нет. Сейчас мы никуда не поедем. Ты успокоишься, и мы поговорим. Все.

Раздражение накатило новой волной:

– Ну, тогда я пошел пешком. Оставайся тут, если хочешь.

– Нет. А если попытаешься, то я сломаю тебе ногу. И потом мы поговорим. Все.

Это звучало до такой степени абсурдно, что я не удержался от смешка. Он улыбнулся в ответ и снова уселся на песок, скрестив ноги по-турецки. Я достал сигарету и подкурил. Через несколько затяжек тоже вернулся на свое место.

– Саш, да правда. Мне нечего тебе сказать. И я не смогу объяснить конкретно, из-за чего психанул.

– Это не сейчас, не тут началось. Я уже раньше заметил – может, вчера… или еще до этого… потому и увез тебя подальше, чтобы ты не смог просто сбежать от ответа, – в его голосе не было особой серьезности, скорее, даже проскальзывала легкая улыбка. – И теперь я почти уверен, что дело во мне.

– Пуп земли? – уточнил я.

– Не для каждого, – он усмехнулся. – Но что-то не так. Я не хочу тебя обижать неверными предположениями, но кто-то из нас должен сформулировать, что происходит. Так?

Так. Но мне нечего формулировать.

– Никит, я считаю тебя своим другом. И точно знаю, что ты считаешь меня своим. Пусть мы и знакомы не так долго, но некоторые связи устанавливаются быстро и основательно. Так?

– Так.

– Именно поэтому, просто чтобы не портить эту связь недопониманием, давай попытаемся разобраться вместе. Так?

Я понял, какую стратегию он избрал. Он будет мягко нащупывать направление моих мыслей, пока не доберется до нужной точки. А остальное я дорасскажу сам. Только он не знает, что точки-то этой пока нет. Но иных стратегий я придумать не успел, поэтому снова ответил:

– Так.

Но, как оказалось, я ошибся, и очень серьезно. Потому что никакой мягкости в этой стратегии не подразумевалось:

– Никит, я нравлюсь тебе?

Лучше бы он мне ногу сломал. А тут, как обухом по голове, аж в ушах зазвенело. Я со всей силы зажал их руками, чтобы остановить этот оглушающий гул. Бедный, бедный, бедный Кир! Как он все время с этим справлялся в одиночку?

– Никит, – сквозь ладони его голос все равно было слышно, – я не говорю, что ты гей. Или что влюбился в меня. Это просто эмоция, которая так тебя пугает, что ты боишься о ней думать. Никит! Посмотри на меня.

У меня ушло минут пять на то, чтобы оторвать руки от головы и повернуться к нему.

– Меня тошнит от этого всего, – устало ответил я на все вышесказанное.

– От меня? – он не отводил серьезного взгляда.

– От себя.

– Никит, я понимаю. И готов тебе помочь… Только скажи, чего ты хочешь. Хочешь, мы никогда больше не будем общаться? Или хочешь, чтобы я до тебя дотронулся?

В этом «дотронулся» прозвучало куда больше, чем дружеское касание плеча. И меня затошнило еще сильнее.

– Дотронься лучше до Кира. Он вообще не в себе.

– До него не хочу, – просто ответил Сашка. – И он справится гораздо быстрее, если я не буду участвовать.

Я кивнул:

– Ты прав. И я тоже так справлюсь быстрее. Я не хочу с тобой больше общаться.

– Как скажешь, – Саша поднялся и направился к машине. – Поехали домой.

* * *

Зарисовка «О шизофрении»

«Шизофрения – полиморфное психическое расстройство или группа психических расстройств, связанное с распадом процессов мышления и эмоциональных реакций. Шизофренические расстройства в целом отличаются характерными фундаментальными расстройствами мышления и восприятия, а также неадекватным или сниженным аффектом».

Общество с таким ужасом, с таким сочувствием относится к сумасшедшим… Но ведь жизнь-то и без того абсолютно бессмысленна. Почему мы жалеем тех, кто обрел какой-то смысл внутри себя? Пусть даже со стороны это и выглядит некрасиво, но если мир внутри них лучше мира снаружи, то почему бы не погрузиться в него?

* * *

Через несколько дней я полностью пришел в себя. По крайней мере внешне выглядел совершенно спокойным. Даже написал главу к одной из «замороженных» историй. Очень много фотографировал и, наконец-то, начал получать удовольствие от этого. Зарегистрировался на сайтах для профессиональных фотографов, часами разглядывал их снимки, читал советы. Новое увлечение всасывало меня с необычайной быстротой.

Отношения с отцом тоже вернулись в свое русло, то есть опять стали никакими. Я по-прежнему любил своих родителей, хотя теперь их любовь ко мне и воспринимал иначе. По-прежнему много читал и писал свои зарисовки.

Конечно, не встречаться с Сашкой хотя бы изредка было невозможно. Но мы просто здоровались, пожимали друг другу руки и шли мимо. Мать и баба Дуся пару раз переспросили, не поссорились ли мы. Но нет, ничего такого между нами не произошло. Разве сами не видите – у каждого из нас все в порядке!

Правда, к выходным волнение все же нарастало. Я понимал, что мы оба наверняка окажемся в нашей общей компании. В пятницу или субботу все соберутся или у кого-то дома, или на речке, о чем всех оповестят «сарафанным радио» раз по десять каждого. Но я не позволил себе слишком сильно беспокоиться на этот счет. Уж если я в свое время пережил компанию Светы, когда еще взгляда от нее не мог оторвать, то уж с Сашкой точно как-нибудь уживемся.

В пятницу я сам зашел за Машей, чего раньше не делал, и мы вместе отправились на речку к остальным. Погода была прохладной, и я надел на девушку свою ветровку. Думаю, в этот день мы и начали официально встречаться.

Сашка уже был там и вызвался сгонять до магазина в компании двух девчонок и Игоря. Мы поприветствовали друг друга, как обычно.

Я только сейчас задумался над вопросом, почему он всегда находится в окружении девчонок. Это такой способ конспирации, или он попросту не отталкивает их? Но приглядевшись внимательнее, я пришел к выводу, что он вообще никого не выделяет. Может шептаться с Таней, а потом, если его кто-то из парней зовет поиграть в футбол или купаться, тут же откликается. Никого не выделяет. Вообще никого. В голове прозвучали его слова «До него не хочу» – это он ответил на предложение дотронуться до Кира. До него он не хочет. А со мной по-другому? И что вообще значит это «дотронуться»? Коснуться руки? Обнять? Поцеловать? Я сделал три больших глотка, чтобы быстрее растворить эту мысль.

Маша ушла помогать девчонкам с шашлыками, а мне вообще не хотелось шевелиться. Синяки почти прошли и уже не болели. Даже резь из правого бока канула в небытие. Но я пока еще имел право играть роль инвалида. Присмотрелся к Кириллу и отметил, что тот заметно преобразился с нашей последней встречи. Он снова громко шутил и иногда крепко прижимал за талию Аленку. Она визжала каждый раз, потому что он явно не рассчитывал силу своей лапищи. В целом, он выглядел точно так же, как раньше. Я был рад за него.

Ко мне подсела Света:

– Привет, лежебока!

– Привет, солнце, – я ей искренне улыбнулся.

– Вы случайно с Санькой своим не поругались?

– Не-е-ет. С чего ты взяла?

– Да не знаю. Просто в прошлый раз вы вместе пришли и как-то постоянно рядом крутились. А сегодня показалось, что каждый сам по себе. Хорошо, что я ошиблась.

– Почему хорошо? – я продолжал улыбаться ей, но настроение заметно портилось.

– Он совсем какой-то ненормальный! В хорошем смысле. Мне кажется, тебе всегда нужен был именно такой друг. Так что тебе очень повезло!

И когда она успела с ним так близко познакомиться? Хотя да, он же никого не выделяет. Поэтому если Света подошла и начала разговаривать, он поддержал ее в этом с привычным радушием.

– Повезло? Он уедет через два месяца, и на том дружбе конец, – ответил я.

– А-а. Ну тогда тебе стоит извлечь из этих двух месяцев максимум пользы! Считать, что тебе не повезло с таким другом только потому, что он потом уедет, глупо! Вообще неизвестно, что будет через целых два месяца! – да она сама ненормальная. В хорошем смысле.

Света помахала подходившей Маше, а сама убежала к другим. Маша скуксилась – она до сих пор немного ревновала, хотя и не имела права говорить об этом вслух. Я прижал ее к себе и целовал до тех пор, пока мы оба не забыли об остальном мире. Сегодня парни притащили стереосистему, а значит, когда все достигнут достаточной кондиции, будут танцы. Девчонки танцы очень любили. И даже я, вообще не сторонник бессмысленных телодвижений, находил это дело занимательным – если вот так, рядом с речкой, на природе, в шумной толпе своих хороших знакомых.

Сашка тоже много пил сегодня. Даже и не знаю, как понял это, ведь вообще старался на него не смотреть. Но зато я упустил из вида гораздо более важный момент – Кир тоже как следует накидался. Увидев его с Аленкой и тем успокоившись, я попросту перестал обращать на него внимание.

Но услышав его крик в стороне от толпы, сразу вскочил на ноги, как будто подсознательно ждал чего-то подобного.

– Отвали от меня, педрило ебаное! Гребаный педик!

Перед ним стоял Сашка, и ситуация не требовала лишних пояснений. Раньше меня к точке конфликта подбежала Света. Она встала между ними и что-то пыталась сказать Киру, но Сашка оттолкнул ее мягко в сторону одной рукой. Задвинул, как шторку.

– Ты чего несешь, бухарик? – Андрей хлопнул Кира по плечу. С другой стороны подошел Игорь.

К тому моменту я уже стоял рядом с Сашкой и не знал, что предпринять. Вот так Кир решил свою внутреннюю дилемму. Все, что не смог принять, превратил в ненависть. Ярость, за которую он мог уцепиться, чтобы отползти от грани безумия.

– Правду несу, – ответил приятелю Кир. – А вы что, не знали, что наш новый старый друг – пидорасик? Самый настоящий.

Андрей нервно хохотнул.

– Хватит гнать уже! Кирюх, я тебя щас сам переебу, если ты не перестанешь нести эту бадягу!

Повезло, что оглушительная музыка не давала остальной толпе обратить внимание на происходящее. Участниками сцены оказалось всего семь человек – Маша тоже подбежала к нам.

– Да нет, он говорит правду, – вдруг ответил Сашка. А я выдохнул судорожное: «Заче-е-ем?…»

Андрей переменился в лице и, бубня что-то нечленораздельное, просто кинулся на него. Сашка пропустил кулак мимо, а потом ударил сам. Андрей откатился на несколько шагов, свалился на колени и прижал к лицу ладони, из-под которых заструилась кровь. Похоже, нос он ему сломал основательно. Теперь драки было не избежать. А мне даже некогда было решить, на чьей я стороне.

Света снова кинулась вперед, и только это заставило Кира затормозить. А Игорь использовал заминку, чтобы схватить друга за плечо:

– Эй, братан, не кипятись!

За их спинами ревел Андрей, но в драку больше не кидался.

– Кир, успокойся, – добавил я. – Пойдем, поговорим? Вдвоем.

Он перекинул звереющий взгляд на меня.

– Никит, а ты тоже… с ним? И кто кому отсасывает?

– Думай, что мелешь! – закричала Маша. Она боялась бросаться между нами, как это делала глупая Света, но тоже не выдержала. – Я вообще-то тут!

Конечно, все без труда догадывались, чем мы с ней занимаемся ночами. Кир не был такой мразью, чтобы свою злость перенаправить и на девушек, он кивнул Маше, словно извиняясь за сказанное. Да и я просто под руку попался. Искренне он ненавидел только одного человека во вселенной. Игорь снова вмешался:

– Мы сейчас уйдем отсюда. Понятно, Кир, ясно тебе? Андрюхе помощь нужна. И мы пойдем! Потому что твоему другу нужна помощь! А вопрос с педиком будем решать в другой раз, по трезвянке! Ясно?! – ему, наконец, удалось сосредоточить внимание Кира на себе.

– Нет, я уйду. А вы делайте что хотите, – сказал Сашка и сразу пошел мимо Кира и поднимающегося на ноги Андрея.

Мне вообще никто из них не сказал ни слова. Игорь уводил двух своих друзей, попутно что-то объясняя. Я знал, что в этой теме не бывает третьей стороны – ты или пидор, или против пидоров. И сейчас я для них стал пидором, хотя в моей ориентации никто из них не сомневался.

Маша висела у меня на руке. А Света, до сих пор еще бледная от страха, сказала:

– Никит, иди за ним. Сейчас ему нужен друг. Если ты не пойдешь, то пойду я!

И даже Маша отпустила меня, впервые согласившись с той, которую привыкла считать своей соперницей.

И я, конечно, пошел.

Глава 7

Догнал Сашку через несколько минут. Он шел медленно, а услышав позади шаги, остановился и дождался меня. Потом мы молча потопали рядом.

– Зачем ты им сказал? – решил я все-таки начать. – Кир был бухой, парни не поверили бы, не скажи ты сам. Мог бы просто отмолчаться.

– И унизить Кирилла еще сильнее? Он и без того с моим существованием смириться не может! Сейчас, когда у него появились товарищи-гомофобы, ему, может, даже полегче станет.

Говорил Сашка непривычно нервно. Я обдумывал его ответ, а он продолжил:

– А вот ты-то зачем полез? Да еще и с двумя своими бабами?!

Я не стал придираться к слову «бабы» только потому, что он слишком сильно злился. Как никогда – за все время нашего знакомства.

– Если бы я не полез со своими «бабами», то тебя бы сейчас там пиздили всей толпой.

– Всей толпой? Вряд ли. Игорь бы не позволил. Максимум, Андрей с Кириллом. И я еще бы посмотрел, как они меня пиздят.

– Не факт.

– Кириллу надо было выпустить пар! А ты со своей визгливой свитой ему такой возможности не дал. Теперь проблем будет еще больше, увидишь.

Мы уже почти подошли к его дому и остановились друг напротив друга.

– Так ты бесишься из-за того, что проблем будет больше?

Он опустил голову и долго соображал. Теперь было похоже, что он больше расстроен, чем зол.

– Никит, зачем ты вмешался? Зачем сейчас вообще со мной говоришь? Мы же больше не друзья. Твое вмешательство… это было действительно не в тему. Я и не думал, что ты подбежишь.

– А-а, ну конечно! Если мы больше не друзья, то я могу посидеть в стороне?

– Именно так.

– А может, ты не будешь указывать, что мне делать?

Он снова посмотрел на меня прямо.

– Ты вообще представляешь, во что сегодня ввязался? – он сказал это уже совсем спокойно. – Девчонкам они, конечно, ничего не сделают. Но ты теперь враг номер два.

– И что?

– Я не собирался тебя впутывать.

И вдруг я отчетливо осознал причину его злости. Я был причиной, а не Андрей или даже Кир, которые всю эту кашу заварили. Поэтому я тоже постарался говорить спокойнее:

– Послушай, Саш. Я не девочка тебе, и сам могу за себя постоять. И я не буду спрашивать твоего разрешения, что мне делать, а что нет. Просто прими, как данность.

– Что именно принять?

Я уже улыбался.

– Что мы возобновляем нашу дружбу. По крайней мере до тех пор, пока все не урегулируется. Я бабе Дусе обещал за тобой приглядеть.

– А-а, бабе Дусе? А она мне телохранителя поувесистее найти не могла?

– Последний твой телохранитель поувесистее в тебя влюбился и слетел с катушек! – я хотел примером Кира разбавить атмосферу, рассмешить его, но когда это прозвучало, уловил двусмысленность сказанного. Ведь мы же с ним и общаться-то перестали из-за того, что я… тоже немного слетел.

Кажется, Сашка заметил, как я осекся, но комментировать не стал.

– Никит, я не хочу с тобой общаться. Все в порядке. И с Кириллом я сам разрулю.

– Теперь ты не хочешь? – удивленно переспросил я, выделив «ты». – С чего вдруг?

И еще до того, как он ответил, я понял. Я понял это еще тогда, на карьерах, просто не позволял этой мысли оформиться. А он шагнул чуть ближе, чтобы в ночной полутьме я видел его глаза:

– Ты мне нравишься. Очень сильно, – после короткой паузы добавил: – Я бы тебе сказал больше, но тебе и этой инфы с лихвой хватит. И теперь слушай внимательно. Я не буду с тобой общаться, не буду искать встреч и возможностей. Но если ты сам ко мне придешь, я посчитаю, что это шаг с твоей стороны ко мне. Понятно? Я не шучу. Если придешь по любому поводу! Потому что только этого я и жду.

– Это нечестно, – очень тихо сказал я, пытаясь переварить услышанное.

– Знаю. Но ты меня загнал в угол. Между нами вообще все сразу было сложно, Никит. Поэтому простых решений не будет.

Он развернулся и зашагал в сторону дома, а я застыл на месте. «Между нами вообще все сразу было сложно» – я никак не мог поймать за хвост смысл этой фразы. Мне казалось, что, наоборот, все было легко, пока я впервые не почувствовал к нему… это. Вот только потом все усложнилось. Для меня. А когда это стало сложным для Сашки?

* * *

– Здравствуйте, баба Дуся! Спит еще?

– Да, спит. Ты заходи к нему, мой дорогой, буди уже. Полночи гуляете, а потом дрыхнете до обеда…

Я влетел в его комнату и закрыл за собой дверь с грохотом. Он, недовольно морщась, продирал глаза. Я постарался не зацикливаться на виде его растрепанных волос.

– Чего приперся? – поинтересовался сосед.

Я уверенно пододвинул стул к кровати и уселся.

– Простые решения есть. И срать я хотел на твои условия. Заткнись! – я остановил его реплику. – Например, вот тебе простое решение – пока все не урегулируется, я буду на твоей стороне. Если мы будем попадать, то оба. И, если уж на то пошло, я тут – твой единственный шанс на какие-то разговоры. Если ты останешься один, то тебя просто заклюют. Все. Я уже примерно представляю, что происходит. В ближайшие дня два все уже будут в курсе, Кир просто так не успокоится, Андрей тоже не спустит на тормозах. Светка, возможно, попытается утихомирить хотя бы девчонок, но с парнями этот номер не пройдет.

– Никит…

– Заткнись, я сказал. Я слишком мало спал и слишком много думал!

– О чем? – все же удалось вставить ему. И это немного сбило с мысли.

– В смысле, о чем? Я же тебе объясняю.

– То есть обо всем остальном ты не думал?

Я ему не позволю упираться в эту тему! Я не знаю, что там между нами, но это точно подождет. Поэтому вопрос я проигнорировал.

– Мы можем свалить на несколько дней. За это время основная истерия немного утихнет, это точно. Например, в город.

– Чего?! – он рассмеялся.

– Или в поход. На Дальние озера! Почему нет-то? Отдохнем несколько дней, поживем дикарями.

– То есть ты со мной?

– А что тут странного? Я вообще уже несколько лет не был на Дальних. Тут рыбалка совсем не такая… Да, видимо, я спал слишком мало, – пришлось потрясти головой, приводя мысли в порядок.

– Слушай, а ты эту мысль запомни, Никит. Я только за. Но сначала я решу все вопросы тут. Сваливать… да это вообще тупо. За три дня Кирилл не утихомирится.

– Ладно. Вариант Б: я переговорю с Киром сначала сам. Один на один.

– Неа. Хочешь отхватить моих пиздюлей, жадина? – он как будто вообще не воспринимал всерьез текущую ситуацию.

– Саш!

– Никита, я уже все решил. Так что ты зря не спал.

– Что решил? – я опешил.

– Я уже ночью позвонил Кириллу, мы договорились сегодня встретиться. Проясним вопрос для начала с теми, кто вчера присутствовал. А остальные пусть уж решают сами за себя. Но… после того, как ты предложил дикарями на Дальние, мне уже совсем наплевать, что там нарешают остальные, – он откровенно смеялся надо мной.

– Я сегодня с тобой пойду.

– Знаю.

Я встал, чтобы уйти. Но возле двери остановился.

– И это… Саш, не воспринимай это, как шаг к тебе. Просто в данной ситуации…

Он только прищурился с непонятной иронией.

* * *

Кирилл, Игорь и Андрей уже ждали нас на мосту. У последнего на носу белел сложенный слоями бинт, сверху профессионально приклеенный пластырем. Очевидно, что накладывали всю эту красотень в травмпункте, значит, речь шла не о легком испуге. Я бы на месте Андрея попридержал бы нос пока подальше от нашего разговора.

Общее настроение было озвучено Кириллом, который начал еще до того, как мы остановились перед ними:

– Никитос сегодня без всех своих бывших? Да неужели?

Я не ответил, и тогда он обратился к Сашке:

– Короче, расклад такой – ты просто сваливаешь из поселка, и тогда твоя рожа не пострадает. Тебе ж ее беречь надо, а то мужики любить перестанут, – он старался говорить ровным голосом, но нервозность сдержать никак не мог.

В этот момент я и злился на него, и жалел. Он на самом деле всегда был хорошим парнем, просто теперь не смог справиться. А вот в Сашином тоне нервозности не было:

– Короче, я свалю из поселка. В конце августа.

– Да ты вообще охреневший, сука, – Андрей сплюнул сквозь зубы.

Но Кирилл шагнул вперед первым:

– Сегодня! Или я тебя буду херачить каждый раз, когда увижу.

Более рассудительный Игорь вмешался:

– Ты все равно свалишь. Не глупый же ты, педик? Понимаешь, что тебе теперь тут жизни не дадут, – и сразу повернулся ко мне: – Ты вообще куда вляпываешься, парень? Твой небесный дружочек все равно укатит – сегодня, завтра или послезавтра. А ты тут останешься! Я понимаю, что ты за друга впрягаешься. Но ты заодно и оценивай – за кого ты впрягаешься. Мнение нормальных мужиков тоже учитывай.

– На хую я вертел ваше мнение, – ответил я.

Игорь бы мне уже врезал, если бы не Кирилл, рванувший на Сашку. Меня для Кира не существовало. Для него вообще в мире никого, кроме Сашки, не существовало. Он схватил парня за ворот рубашки, но тот оторвал его руку от себя с треском ткани. Я шагнул наперерез Игорю, не давая приблизиться. Он с силой толкнул меня плечом, но остановился. Андрей в драку тоже не лез. Кириллу надо выпустить пар, может быть, так и есть. Остальных Сашка раздражал, но не до такой степени, чтобы захлебываться злостью.

– Пидорас! Ебучий пидорас, – Кирилл толкнул Сашку в грудь, вынудив на шаг отступить. – Ты думаешь, я позволю тебе жить в моем поселке? Ебаный говномес! Педик!

– Ты уже или бей, или отсоси мне, – ответил Сашка, провоцируя еще сильнее.

– Да я тебе…

И тут раздался голос из-за спины Андрея:

– Это я щас че-т не понял… У вас пидорасы, что ли, завелись? Как мандавошки?

Мы устремили взгляды на двоих подошедших, которых, конечно, раньше заметить не было возможности. Оба были знакомы. А один – тот самый, что говорил – очень-очень знакомый. Он был моим ровесником, потому я с ним встречался часто во время школьных боев за звание лучшего учебного заведения Новой Засопки. Шиздюлей мы прохватывали друг от друга не раз, ну и, если кратко, отношения между нами оставались далеко не самыми дружескими.

– Съебались отсюда. Оба! – Игорь оповестил округу интонацией раненого медведя.

– Чего это нам съебываться? – продолжал говнюк. – Мы такого шоу давно не видали. Ну и что, кто кого ебет? – он сразу же обратился ко мне.

Игорь ответил за меня, на этот раз чуть тише:

– Исчезни с глаз. Я по-хорошему прошу.

– А че так? – похоже, у парня до сих пор инстинкт самосохранения не работает. Эх, плохо я его в свое время этому ремеслу обучил. – Постоим тут, посмотрим, как вы пидорасов мочите, поможем даже.

И тут Игорь взревел:

– Это наши пидорасы! А своих пидорасов мы будем пидорасить сами! И ни одному пидорасу из тридцать шестой наших пидорасов мы пидорасить не дадим!

В гробовой тишине раздался оглушительный хохот Андрея. Он сложился пополам, не в силах твердо стоять на ногах. Даже Сашка, опустив голову, беззвучно смеялся.

А Игорь уже шагнул к этим двум долбоебам, но до тех наконец-то дошел смысл его первоначальной вежливой просьбы, поэтому они поспешили раствориться за горизонтом. Игорь уже возвращался, тоже начиная ржать.

Атмосфера практически мгновенно сошла на нет. Продолжал хмуриться только Кирилл. Но Андрей его остановил:

– Не сейчас, Кирюх. Пусть пацан посидит, подумает. Если не свалит, успеем мы ему рожу начистить. Сейчас сюда куча малолеток из тридцать шестой по зову этих двоих налетит. Да ну их нах.

Он хлопнул друга по плечу и пошел мимо нас. Игорь пожал плечами и последовал за ним. Кирилл продолжал смотреть на Сашку исподлобья.

– Я с тобой не закончил, мразь, – наконец, выдавил он.

– В любое время, мразь, – ответил Сашка.

– Кир, – попытался я начать. – Ты…

– Отъебись, Никит, просто отъебись, – его голос вдруг стал очень уставшим. – Вы оба и без того огребете проблем.

И он тоже пошел в сторону ждавших его друзей. Продолжая смотреть ему вслед, я сказал:

– Огребем.

И Сашка подтвердил:

– Огребем.

– Слушай, ну он же взрослый мужик. Неужели не понимает, что это детский сад?

– Понимает. Поэтому и ушел сейчас. И не знает, как иначе.