Текст книги "Все грани мира"

На лице Велиала впервые промелькнуло что-то человеческое – гнев.

– Презренные! – громогласно произнёс он. – Кто позволил вам вмешиваться? Как вы посмели явиться сюда?

– Посмели, потому что имели право, – спокойно ответил Ривал. – Ты сам открыл нам путь, когда допустил встречу живущих с ушедшими. Или ты думал, что в Вышних об этом не узнают? – По мановению его руки Сиддх и Женес исчезли. – И ты уходи, Князь Тьмы, – сказал он Велиалу. – Твоё время истекло.

– Не тебе отсчитывать моё время, раб, – надменно возразил Велиал. – Я уйду, когда сам захочу. Ты здесь не хозяин.

– Ты тоже. Хозяева они. – Ривал кивнул в нашу сторону. – И только от них зависит, кто из нас здесь останется. – Он умолк и значительно посмотрел на нас, ожидая нашего решения.

– Уходи, Велиал, – сказала Инна. – Нам больше не о чем говорить.

– Что ж, ладно, – с царственным видом кивнул тот, словно оказывал нам большую милость. – Не буду навязывать вам своё общество, это ниже моего достоинства. Я ухожу, но моё предложение остаётся в силе. Запомните, что я скажу: рано или поздно настанет день, когда Добро покажется вам хуже всякого зла, а Свет – мрачнее самой кромешной тьмы. Поверьте мне, это случится неизбежно. И если вам станет совсем невмоготу, позовите меня – я тотчас приду к вам на помощь.

С этими словами Велиал воздел над головой руки и растворился в клубах ядовито-зелёного дыма.

Небрежным жестом Ривал заставил дым развеяться и направился к нам. Юноши не отставали от него ни на шаг. Они внимательно смотрели на Инну, их лица выражали какое-то неземное спокойствие и умиротворённость, а на губах играли ласковые улыбки. Взгляды обоих, как и взгляд Ривала, были не от мира сего, но в них я не чувствовал ни пугающей пустоты, как у Сиддха и Женеса, ни пробирающего до костей холода, как у Мэтра; они лучились нежностью и теплотой. Мне просто не верилось, что лишь недавно эти чистые и невинные души были пленниками тёмных сил.

Старший из них, Сигурд, был похож на своего отца: у него были такие же крупные черты лица, такой же волевой подбородок, такие же рыжеватые волосы и изумрудные глаза. Младший, Гийом, наверное, пошёл в мать. Голубоглазый, с волосами цвета спелой пшеницы, он был по-девичьи смазлив и чем-то неуловимо напоминал... да, да – свою старшую сестру! Неудивительно, что Ривал де Каэрден так пялился на Инну при нашей первой встрече. Герцог тоже заметил это сходство, правда, не сразу, а позже, когда немного пришёл в себя после штурма замка и впервые присмотрелся к Инне. С того самого момента он так и пас её глазами, а в его взгляде раз за разом мелькал немой вопрос вкупе с робкой надеждой на чудо. Теперь я знал, что это был за вопрос; знал, на какое чудо надеялся герцог; и знал, что чудо свершилось...

– Прежде всего, я хочу попросить у тебя прощения, Инга, – произнёс Ривал, остановившись перед нами. – Тебе известно, за что.

– Да, знаю, – кивнула жена. – Вернее, догадываюсь. По приказу Мэтра вы подменили меня при рождении.

– Это было необходимо, Инга. Надеюсь, ты понимаешь.

– Понимаю, – без особой уверенности ответила Инна и виновато взглянула на Сигурда с Гийомом, которые при жизни обладали слабеньким колдовским даром, а посему были оставлены Мэтром фактически на произвол судьбы. Но, руководствуясь принципом «после драки кулаками не машут», она решила не развивать эту тему и задала другой вопрос: – Кстати, почему Инга? С Владиславом всё ясно, его усыновили в двухмесячном возрасте. А разве мне успели дать имя?

– Твоё имя было известно ещё до того, как ты родилась. В семье герцогов Бокерских старших дочерей принято называть по имени матери отца. Эта традиция держится уже много столетий, и Мэтр не хотел нарушать её. По законам и обычаям твоей родины тебя зовут Инга Алиабела де Бреси.

– А как насчёт меня? – вмешался я. – Вы знаете о моём происхождении?

– Знаю, – ответил Ривал. – Но ничего сказать не могу. Извини.

Я разочарованно вздохнул. Ещё задавая свой вопрос, я почему-то был уверен, что услышу именно такой ответ.

– Однако, – между тем продолжал де Каэрден, – мне велено кое-что передать тебе. – В тот же миг в его протянутых руках невесть откуда появился меч в скромных, почти без украшений, ножнах. В отличие от призрачного Ривала, меч казался вполне материальным и осязаемым. – Возьми его, он твой.

Я протянул было к нему руки, но тут же отдёрнул их.

– Это же... Если не ошибаюсь, это меч верховного короля. В Кэр-Магни я видел точно такой же.

Ривал утвердительно кивнул:

– Да, это он самый. Но в Кэр-Магни ты видел его физическую оболочку, а сейчас перед тобой его внутренняя сущность.

Я с сомнением посмотрел на эту «внутреннюю сущность».

– Ну, не знаю... Когда я попытался взять физическую оболочку, она меня здорово «ужалила»...

– Потому что ты не владел сущностью, – объяснил Гийом. Голос у него был такой же девичий, как и внешность.

– Возьми, не бойся, – добавил Сигурд октавы на две ниже брата.

Я взял его, стараясь не прикасаться к рукам Ривала. Мне совсем не хотелось проверять, насколько бесплотно его тело. Зато меч оказался самым настоящим – разумеется, с поправкой на то, что всё это происходило во сне. Под пальцами я чувствовал шероховатую кожу ножен и холод металла на эфесе. Выдвинув на несколько сантиметров клинок, я убедился, что он выкован не из серебра, а из стали.

– Только не до конца, – предупредил меня Ривал. – Никогда не обнажай этот меч полностью, если не намерен сражаться.

– Хорошо, запомню, – ответил я и вдвинул клинок в ножны.

Инна протянула руку и неуверенно прикоснулась к рукояти. Меч её не ужалил.

– Он такой же твой, как и Владислава, – сказал Гийом.

Инна посмотрела на братьев.

– Как вы там... поживаете? – спросила она, споткнувшись на последнем слове.

– Спасибо, хорошо, – ответил Сигурд. – Мы не помним, что происходило с нами в последние три года. Мы знаем, но не помним. Это две разные вещи.

– Да, понимаю...

– Однако мы помним, как вы с Владиславом освободили нас, – продолжал старший из моих шуринов. – Женес обрёк нас на небытие после земной жизни, и только благодаря вам мы избежали этой участи. Вы подоспели в самый последний момент: ещё немного, и проклятие сбылось бы. Теперь мы перед вами в неоплатном долгу.

Смущённая Инна хотела объяснить, что нашей заслуги в этом нет, что их освобождение произошло само по себе, лишь при нашем пассивном содействии, но Гийом опередил её.

– Впрочем, сестра, – сказал он, – мы пришли не только затем, чтобы поблагодарить за наше спасение. У нас к тебе есть одна просьба. Большая просьба.

– Мы знаем, – тут же подхватил Сигурд, – что Мэтр нашёл тебе хороших приёмных родителей. Мы знаем, что ты любишь их. Но ты – единственное, что осталось у нашего отца на этом свете; только ты можешь вернуть ему смысл жизни. Мы очень надеемся, что в твоём сердце найдётся место и для него.

В глазах Инны заблестели слёзы.

– Да... Конечно, найдётся...

– Ну что же, – отозвался Ривал де Каэрден. – Нам пора уходить. А вы возвращайтесь на Грани, ваш путь только начинается. Мы не вправе давать вам советы, подсказки, указания. Вы должны сами найти свою цель и выбрать верную дорогу к ней. И вы с этим справитесь, я уверен. Вы справитесь со всеми своими проблемами.

Я понял, что сейчас они исчезнут. А у меня к ним было ещё столько вопросов...

– Скажите, – торопливо проговорил я, – это правда, что в Вышнем Мире люди... души теряют свою индивидуальность?

– И да, и нет. Устройство мира гораздо сложнее, чем представил вам Велиал. Это всё, что я могу сказать.

– А Бог есть? – задал я самый важный вопрос.

Ривал улыбнулся.

– Открою тебе большую тайну, Владислав, – сказал он, уже растворяясь в золотом сиянии. – Ты и есть Бог. Я тоже Бог. И Инга с Сандрой. И Сигурд с Гийомом. Каждый человек – Бог.

Тогда я думал, что он выразился фигурально и тем самым ушёл от прямого ответа. И только позже я понял, что ошибался...

Но это было позже.

Февраль 1998 – март 1999 гг.