Текст книги "Москва. Лица улиц. Продолжение легенд"

Станция Лихоборы

В прошлом году представители Департамента культурного наследия Москвы разослали журналистам тревожное сообщение:

«В связи с поступившими сообщениями о производящихся работах на объекте “Комплекс зданий и сооружений станции „Лихоборы“, 1903–1908 годов, архитектор А. Н. Померанцев, инженер С. Карейша – Жилой дом со службами (тип № 2)”, расположенного по адресу: проезд Черепановых, д. 28, информируем о следующем.

8 мая 2015 года сотрудниками Мосгорнаследия совместно с управой района Коптево осуществлен выезд и осмотр объекта. Здание по указанному адресу является выявленным объектом культурного наследия.

В ходе проведенного осмотра сотрудниками Мосгорнаследия зафиксирован факт осуществления ремонтно-строительных работ, в том числе возведение мансардного этажа. Разрешения на проведение указанных работ Мосгорнаследием не выдавалось, проектная документация не согласовывалась.

По факту несанкционированных работ Мосгорнаследием собственнику объекта вручено предписание о незамедлительном приостановлении строительных, земляных, хозяйственных и иных работ, проведение которых может ухудшить состояние объекта, а также начата работа по возбуждению дела об административном правонарушении и назначению административного штрафа на юридических лиц до одного миллиона рублей в отношении собственника объекта».

Это один из немногих случаев, когда успели в последний момент. К сожалению, даже в наши дни спасать дома, которые «реставрируют», «улучшают» или просто сносят, удается далеко не всегда. И даже предписания мало помогают.

Впрочем, это заявление было сделано весной, но результата оно не имело. Хотя кроме дома № 28 в проезде Черепановых есть и другие памятники из этого комплекса, которые еще можно увидеть.

Но чем же так интересен дом, о котором идет речь в данном сообщении?

Это здание входит в состав ансамбля «Московская окружная железная дорога». Он находится в частной собственности. Кирпичный, двухэтажный, прямоугольный дом. Один из нескольких, построенных специально для работников железной дороги.

Дело в том, что в конце XIX века грузооборот на российских железных дорогах значительно вырос, а уж подъездные пути к московским вокзалам были забиты товарняками под погрузку-разгрузку, да ломовые извозчики перекрывали привокзальные улицы.

Проекты строительства окружной железной дороги, которая соединила бы вокзалы, предлагались с 1869 года, но по разным причинам их претворение в жизнь откладывалось.

Первый проект Московской окружной железной дороги предложил московский купец Сушкин в 1869 году. Затем инженер путей сообщения А. Н. Горчаков и крупный фабрикант А. А. Пороховщиков с 1872 года неоднократно обращались в Московскую городскую думу, в Министерство путей сообщения с вариантами постройки кольцевой железной дороги на паровой тяге вокруг Москвы. На протяжении пяти лет дума обсуждала как проект Горчакова и Пороховщикова, так и проекты других авторов: инженеров А. И. Антоновича, П. И. Рашевского. Всего набралось 13 работ.

И только в 1897 году император Николай II «признал желательным» создание Московской окружной железной дороги. 7 ноября 1897 года на Особом совещании с участием Николая II было принято решение приступить к сооружению Московской окружной железной дороги. Реализовывать решили проект инженера П. И. Рашевского (впервые он выступил с ним в 1895 году), имевший более широкое кольцо, около 51 версты (54,4 км).

Для упрощения и удешевления перевозок решено было проложить кольцевую железную дорогу с большой пропускной способностью – двухколейную (в то время железнодорожные полотна были в основном одноколейными).

Стальное кольцо строили пять лет, до 1907 года. А точкой отсчета стала станция Лихоборы, возле которой был установлен указатель первого километра, отсчет производился по часовой стрелке. Станция изначально проектировалась как центральная. Связано это было ее близостью к Николаевской железной дороге, управлявшей Окружной в первые годы ее работы. Соединительная ветвь от станции Лихоборы и в наше время соединяет ее со станцией Ховрино Октябрьской железной дороги.

Чтобы выполнить высочайшее указание императора: «Дорога должна иметь сообразный первопрестольной столице вид», местные власти привлекли к строительству лучших инженеров и архитекторов. В создании проекта участвовали П. И. Рашевский, А. Н. Померанцев, Н. В. Марковников, И. М. Рыбин. В итоге эта станция стала не только транспортной развязкой, но и настоящим архитектурным шедевром, которым мы восхищаемся и сегодня. Все станционные здания были выдержаны в едином стиле, но отличались друг от друга в деталях. Создавались и типовые проекты жилых домов для сотрудников, служебных построек. На оформление интерьеров денег не жалели, заказывая за границей черепицу, печи, часы. 19 июля 1908 года по Окружной дороге прошел первый поезд.

Впоследствии в сутки проходило четыре поезда. Схема движения была такова: поезда выходили с Николаевского вокзала, отправлялись через Московско-Брестскую дорогу на станцию Пресня Окружной дороги. До этого места каждый поезд шел двойной тягой. Здесь его разъединяли. Один паровоз ехал «по часовой стрелке» другой – в противоположную сторону. Каждый тащил за собой состав из трех вагончиков. Обогнув кольцо, оба поезда опять возвращались на Пресню, здесь объединялись в один и возвращались на Московско-Брестскую дорогу.

По кольцу планировали перевозить и грузы, и пассажиров. Но просчитались в цене на билеты. Она была слишком высокой, поэтому вагоны оказывались почти пустыми. А в 30-е годы прошлого века в Москве появилось метро, и пассажирские перевозки по Окружной дороге прекратились совсем. Со временем грузов стали перевозить все меньше, заговорили о нерентабельности кольца. Да и жителей возле дороги за десятилетия стало очень много. Но в 2008 году правительство Москвы и руководство РЖД приняли решение возродить пассажирские перевозки, построив 31 станцию (сто лет назад их было 12), новые путепроводы, тяговые подстанции и другие объекты инфраструктуры.

Когда-то станционные территории занимали обширные площади со складами, казармами, пакгаузами, жилыми домами для сотрудников. Со временем постройки ветшали, перестраивались, сносились. Для сотрудников дороги спроектировали жилые дома десяти типов. Руководство получало отдельные квартиры, персонал (телеграфисты, стрелочники, сторожа) – комнаты в общежитиях.

На станции расположено паровозное депо веерного типа (Михалковская улица, д. 59) с домом для локомотивных бригад, механическими мастерскими, зданием нефтекачки, домами начальника участка тяги (проезд Черепановых, д. 1) и начальника участка пути. Вдоль проезда Черепановых сохранился целый ряд исторических построек станции Лихоборы, жилые дома разных типов.

Особенно интересен дом начальника депо. Он выбивается из общего ряда построек Окружной и имеет выраженные черты как стиля модерн, так и русского стиля. Предположительно автор проекта этого дома – Шехтель. Дом украшает металлическая фигурка совы, поэтому он имеет и второе имя – «Дом с совой». К сожалению, сейчас его огородили забором: появился новый хозяин.

Чуть дальше по Пакгаузному шоссе стоит водонапорная башня, снабжавшая водой все станционные постройки, паровозное депо и сами паровозы. Башня построена в готическом стиле. Аналогичная есть возле станции «Красный Балтиец». Другие не уцелели.

Вокзал, как и все железнодорожные здания, был выстроен из неоштукатуренного кирпича и имел белый штукатурный декор – наличники окон, горизонтальные тяги, карнизы, пилястры и подоконные филенки. Такая характерная для русской архитектуры цветовая гамма в соединении с небольшими размерами станционных сооружений также придавала дороге уютный и сугубо московский облик.

В 2008 году в честь 100-летия со дня открытия станции Лихо-боры на перроне была сооружена памятная стела с оградой, которую обрамляют барельефы с изображениями всех станций МОЖД.

Проезд Черепановых был образован 23 января 1964 года. Он включил в себя бывшее Станционное шоссе и некоторые другие улицы.

Проезд получил название в честь русских изобретателей отца и сына Черепановых, создателей первого в России паровоза.

Проезд Черепановых начинается у пересечения с улицей Клары Цеткин. Идет на северо-восток вдоль линии Окружной железной дороги. Заканчивается у путей Октябрьской железной дороги. Протяженность проезда составляет около 3,5 км.

Галерея Жиро

Уникальная картинная галерея открылась в Москве после реставрации 2 марта 2015 года.

В этот день потомки фабриканта Клода-Мари Жиро впервые посетили дом своих предков на территории делового квартала «Красная Роза» в Хамовниках, восстановленный по программе реставрации исторических зданий, принятой правительством Москвы.

Галерея Жиро – двухэтажный особняк, построенный в 1901 году известным архитектором Клейном по заказу обрусевшего француза Клода-Мари Жиро, владельца шелкоткацкой фабрики, располагавшейся тогда в Хамовниках. До революции в жилом флигеле здания жила семья фабриканта, а в другой его части размещалась его частная картинная галерея.

Сегодня галерею найти довольно легко, как только вы зайдете на территорию бывшей фабрики, где сегодня властвует интернет-компания «Яндекс». Впрочем, кроме нее здесь много других не менее интересных организаций, занимающих особняки в центре комплекса. Один из них и есть Галерея Жиро.

После революции потомки Жиро покинули Россию. А в здании с 1920 года располагались бухгалтерия фабрики и склад. Здание было фактически разрушено, а в 1965 году пережило страшный пожар. Но начиная с 2000 года, когда фабрику вывели из центра города, здесь развернулись восстановительные работы. Были использованы старые чертежи, фотографии, воспоминания хозяев и гостей дома.

За четыре года была проведена финальная реставрация конструктивных элементов зданий и фасадов, а также ремонтно-реставрационные работы по внутренним элементам особняка. Общая стоимость проекта реставрации Галереи Жиро превысила 350 млн рублей. Самые сложные реставрационные работы пришлись на зону картинной галереи. Здесь восстановлена роспись потолков в технике венецианского гротеска, отреставрированы элементы внутреннего убранства, в том числе двери, лепные карнизы, наборные паркетные и мраморные мозаичные полы.

Этот масштабный проект получил приз конкурса правительства города «Московская реставрация». Теперь галерея вновь доступна москвичам.

Как сообщил гендиректор компании-реставратора Сергей Матюхин: «Принимая решение об участии в процессе восстановления Галереи Жиро, мы изначально руководствовались не только и не столько коммерческими соображениями, сколько ответственностью перед городом и москвичами. Экспозиционная часть Галереи Жиро будет открыта для выставок. Возможно, здесь при участии города будут проводиться лекции по истории и современным наукам. Также здесь планируется разместить экспозиции, связанные с искусством».

Потомки Клода Жиро приехали в Москву за два дня до официального показа отреставрированного здания. Да что там в Москву, в Россию!

Глава рода, праправнук фабриканта Ролан Покашар решил отметить в Москве свое 60-летие. Вместе с ним приехали его дети и их семьи. Сам Ролан владеет компанией по производству и продаже сантехники. Есть в роду банкир и адвокат, менеджер и пиарщик. Глава семьи живет в Марселе. Среди потомков фабриканта есть и парижане.

За день до посещения галереи они закупали матрешек, смотрели самовары, а затем посетили Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, где находятся картины, принадлежавшие некогда другой ветви семьи – Брокарам. Тем самым, что придумали духи «Букет императрицы», более известные сегодня как «Красная Москва». Гости нашли в экспозиции две знакомые им картины. Остальное находится в запасниках, но и этому тоже были рады.

Через день они уехали. Сначала в Питер, а потом домой. Но уже осенью вернулись. И прежде всего потому, что считают Россию своей Родиной.

Ролан Покашар, праправнук фабриканта Клода Жиро: «Мой предок Клод Жиро был приглашен в Россию, чтобы наладить шелковое производство. Он создал фабрику, на которой работали более тысячи человек, построил для них больницу. И открыл картинную галерею. Я очень рад, что о нем не забыли и воссоздали то, чем он гордился».

Нынешний деловой квартал «Красная Роза» – это территория бывшей одноименной фабрики, самой крупной шелкоткацкой фабрики в Российской империи. Роза в названии – не цветок, а имя пламенной революционерки Розалии Люксембург, участницы революционного движения в Польше и в Германии, убитой конвоирами после подавления восстания берлинских рабочих. Ее теоретические труды высоко оценивал Ленин, называя революционерку «великой коммунисткой». Некоторые ее цитаты остаются актуальными и сегодня.

«Без свободных выборов, без неограниченной свободы печати и собраний, без свободной борьбы мнений жизнь отмирает во всех общественных учреждениях, становится только подобием жизни, при котором только бюрократия остается действующим элементом. Свобода только для сторонников правительства, только для членов партии, как бы многочисленны они ни были, – это не свобода. Свобода непременно предполагает свободу для тех, кто мыслит иначе», – писала Роза Люксембург. Название фабрики решили сохранить и после закрытия производства. И Ленин здесь тоже остался в виде памятника.

Территория фабрики «Красная Роза» занимает около пяти гектаров между улицами Тимура Фрунзе и Льва Толстого (писатель жил здесь с 1882 по 1901 год). Улица Тимура Фрунзе названа в честь летчика-истребителя, героя Великой Отечественной войны, погибшего в 1942 году. Современное название улица получила в 1965 году. Раньше улица Тимура Фрунзе была переулком Овражки, переулком Хамовники, Теплым переулком.

В XVIII веке здесь была построена городская усадьба богатого княжеского рода Всеволожских. С этого особняка и началась история промышленного квартала. Николай Сергеевич Всеволожский (1772–1857) – историк и библиофил – основал в 1809 году типографию, которую разместил во флигеле этого здания.

В типографии печаталась историческая, медицинская и художественная литература, предприятие славилось высоким качеством полиграфии. Это одно из немногих деревянных строений того времени, которое пережило пожар 1812 года и сохранилось до нынешних времен. Французские оккупанты использовали типографию для печати воззваний Наполеона.

В XIX веке бывшая усадьба несколько раз поменяла владельцев, вместо типографии в 1843 году здесь обосновался свечной завод. Через десяток лет производство разрослось, помимо стеариновых свечей на заводе производили духи, одеколоны, туалетное мыло, помаду, пудру. Потом фабрика переехала в Бутырский район и уже в советские времена стала известной как «Свобода».

В 1875 году усадьба и территория вокруг нее принадлежали обрусевшему французскому гражданину, купцу московской гильдии Клавдию Осиповичу (Клоду-Мари) Жиро, который основал фабрику, ставшую самой крупной шелкоткацкой фабрикой в Российской империи.

Уже в 1900 году здесь действовало свыше 1700 ткацких станков. В 1885 и 1896 годах фирма удостоена права изображать государственный герб на своих вывесках и рекламе.

При этом Жиро оказался ушлым аферистом: был уличен в распространении тканей с поддельными этикетками и пытался сливать в Москву-реку вредные производственные отходы. В итоге Жиро был выслан из России, а дело продолжили его сыновья. По свидетельству Льва Толстого (который жил как раз напротив фабрики), на производстве жестоко эксплуатировали рабочих, они трудились по 12 часов в шуме и грохоте ткацких станков, при этом алчные капиталисты выдавали зарплату только раз в год. В 1914 году на фабрике трудились четыре тысячи рабочих. В производственный комплекс входило около шестидесяти зданий, кирпичные корпуса были построены в начале XX века.

В мае 1919 года декретом Советского Правительства фабрику национализировали. Во время Великой Отечественной войны комбинат снабжал войска парашютными тканями, но после ее окончания предприятие вернулось к успешному освоению новых синтетических волокон.

После распада СССР ткацкое производство было свернуто и выведено в Подмосковье, бывшая фабрика стала потенциально привлекательной как административно-офисный комплекс. Внутри квартала восстановлены Галерея Жиро и усадьба Всеволожских.

В 2003 году архитектурная мастерская Сергея Киселева разработала градостроительную концепцию реорганизации территории.

Восстановленная кирпичная кладка вековых стен в сочетании с панорамным остеклением и стальными элементами создают стиль делового квартала «Красная Роза».

Бизнес-центры внутри делового квартала носят имена великих русских промышленников, купцов и меценатов. Демидов, Морозов, Мамонтов, Строганов, Третьяков, Савин, Рябушинский – это люди, которые не боялись принимать яркие нестандартные для своего времени решения и привнесли в историю деловой России дух успешности, новаторства, заложили традиции благотворительности.

Руководитель Департамента культурного наследия города Москвы Алексей Емельянов: «Для Мосгорнаследия особое значение имеет тот факт, что территория делового квартала “Красная Роза” активно развивается, сохраняя при этом свое историческое наполнение. Восстановлен из руин главный дом усадьбы Всеволожских, великолепно отреставрирована картинная галерея Клода Жиро, которая будет использоваться по назначению – ведутся переговоры с музеями, самым бережным образом проведена реконструкция каждого корпуса фабрики».

В сентябре, когда вновь приезжали потомки Жиро, их делегацию возглавила праправнучка знаменитого промышленника Агнес Кастиллон. Именно по ее инициативе создан семейный архив и информационные ресурсы в сети Интернет, рассказывающие о роли фамилии Жиро в истории России. Агнес Кастиллон рассказала, что ее мать, будучи еще маленькой девочкой, видела Льва Толстого в мужицком платье. Тогда малышка очень удивилась, узнав, что это один из величайших писателей России. «Мне рассказывали, что здесь топили печь целыми деревьями. Стволы горели, было очень жарко в доме», – говорит Агнес. Эта печь, судя по лепным ангелочкам, была в детской. Она – один из немногих элементов, сохранившихся с момента постройки.

Дом-коммуна на Орджоникидзе

Самое знаменитое московское общежитие в стиле конструктивизма «Дом-коммуна» во 2-м Донском проезде, 9 (еще в недавнем прошлом улица Орджоникидзе), будет вновь отдано студентам. А если уж быть до конца точным, студенты в нем уже живут, в чем у меня была возможность убедиться самому, когда в конце сентября 2015 года Мосгорнаследие показало журналистам, как идет реконструкция комплекса студенческого общежития.

Работы по сохранению исторического облика здания уже проведены в «спальном» и «санитарном» корпусах, в «учебном» они продолжаются. Но уже к моменту выхода этой книги и их обещают завершить. Одним из первых был сдан «спальный» корпус. В решении фасадов основное внимание уделено форме и членениям ленточных окон, которые в своих характеристиках восстановлены по данным проекта реставрации фасадов.

Вслед за ним в сентябре 2015 года на проверку Мосгорнаследию был сдан «санитарный» корпус (блок «Б»). Ограждение балконов теперь выполнено из монолитного железобетона, а рисунок переплетов повторяет авторский. Вместо скатной кровли спроектирована плоская эксплуатируемая, как это было предусмотрено проектом архитектора Николаева.

«Этот объект важен для нас своими революционными, даже для нашего времени, архитектурными решениями. Очень важно было сохранить его для города в первозданном виде. Зданий советского конструктивизма такого объема и площади у нас просто больше нет», – рассказал глава столичного Департамента культурного наследия Алексей Емельянов.

Главный архитектор проекта Всеволод Кулиш отметил, что работа по восстановлению исторического облика фасадов велась на протяжении 20 лет. Реставрационными работами занимались Московский архитектурный институт (МАРХИ) и Московский институт стали и сплавов (МИСиС), которому и принадлежит здание.

«Конечно, небольшие отклонения от первоначального проекта есть. Все удобства – гардероб, кухня и туалеты – размещались не в спальном, а в санитарном корпусе. Изменения начались еще в 1960-е годы при непосредственном участии архитектора здания Ивана Николаева (1901–1979), на тот момент ректора МАРХИ. А начинал он проектирование этого здания, когда ему было всего 27 лет, – рассказал Всеволод Кулиш. – Здание является ярким образцом конструктивизма. Другого такого по объему, а он занимает 25 тысяч квадратных метров, по воплощению социальной идеи, которой в то время болело все общество, у нас в стране нет».

По словам Кулиша, реставрационные работы носили непростой характер: «За более чем пятидесятилетний период комплекс неоднократно перепланировался, изменялся его внешний облик и функциональное содержание. До нашей работы он был в значительной степени искажен архитектурно не только пристройками и пропорциями членений фасадов, но и внутренней планировкой. Оконные проемы спального корпуса были увеличены по высоте, появились простенки вместо ленточных окон, вместо эксплуатируемой плоской кровли возникла скатная. Половина цокольного этажа спального корпуса, которая была на “ножках”, в какой-то период времени была застроена».

Комплекс зданий студенческого общежития «Дом-коммуна» был построен по проекту архитектора Ивана Николаева в 1929–1931 годах на бывших огородных землях Донского монастыря, до 1917 года называвшихся «Серпуховской частью» Москвы, в границах Камер-Коллежского вала.

В 1928 году в результате победы на конкурсе Моссовета разработка экспериментального проекта студенческого общежития – Дома-коммуны в Замоскворечье – была поручена Текстильстроем (позднее преобразованном в Стальстрой) молодому архитектору, выпускнику МВТУ имени Н. Э. Баумана Ивану Николаеву. Перед автором стояла задача создания «дома – машины для жилья». К тому времени двадцативосьмилетний Николаев уже имел немалый опыт. Как раз в 1929 году в Иванове начала работать новая текстильная фабрика «Красная Талка», которая была дипломным проектом студента Ивана Николаева. А в 1934 году архитектор Иван Николаев – один из руководителей строительства текстильного комбината в турецком городе Кайсери.

В «Общих требованиях» программы была сформулирована концепция структуры комплекса: при проектировке помещений для отдыха и занятий требуется дать ряд помещений самых разнообразных по характеру и оформлению, учитывая разнообразную потребность коммунаров и самое разнообразное использование часов отдыха и занятий.

В его основу была положена идея максимального обобществления быта, а главным принципом планировки – четкое функциональное деление пространства на зоны. В корпусах размещались столовая, спортзал, читальный зал с книгохранилищем, детские ясли, прачечные, медпункт, душевые, комнаты для кружков и кабины для индивидуальных занятий.

Восьмиэтажные спальный и санитарный корпуса были рассчитаны на проживание двух тысяч студентов. Здание предназначалось для общежития текстильного института. В соответствии с заданием на проектирование, разработанным московским бюро Пролетсуда и дополненным Главтузом и Текстильстроем, «норма сна для одного студента» составила три метра квадратных, а «спальные кабины проектируются на два человека».

По мнению Николаева, одной из основных проблем при проектировании был указанный в задании малый объем спальных кабин, не удовлетворявший санитарным нормам того времени; для возможности уменьшения объема помещения архитектор предложил усилить воздухообмен в помещениях. Николаев запроектировал специальные вентиляционные камеры над лестничными клетками, предназначенные для многократной смены воздуха. Так как помещения предназначались только для сна, в них не было окон.

Одна из инспекций в ходе строительства, заметив большое количество стальных балок, заявила о нерациональном использовании «стратегических материалов», и вскоре в «Правде» вышел фельетон Михаила Кольцова, обличавший архитектора Ивана Николаева и начальника стройки.

«Зато уж дом – картинка. Посмотреть – и умереть. Там одно окно по фасаду, так можете себе представить – неизвестно, где оно начинается и где кончается. Чудеса архитектуры! Смачный революционный архитектурно-строительный плевок в лицо отжившему старому миру!» — написал в своей статье Кольцов. После выхода фельетона Николаев несколько месяцев ожидал ареста.

В плане здание, состоящее из трех корпусов, напоминает самолет. В оформлении корпусов широко применены приемы конструктивизма: горизонтальные окна, козырьки, плоская кровля.

Считалось, что бытовые проблемы отвлекают молодые головы от постижения азов науки. Поэтому студенты жили почти в спартанских условиях. В спальном восьмиэтажном корпусе по обе стороны узкого коридора длиной 200 метров располагалась тысяча спальных кабин. Каждая из них площадью почти шесть квадратных метров предназначалась для двух человек. Условия в такой кабинке могли быть лишь самые аскетичные: две кровати, вместо письменного стола – широкий подоконник и тумбочка, вот и вся мебель. Даже двери, как в купе вагона, были не распашные, а раздвижные. К спальному корпусу примыкал санитарный корпус, где обитатели принимали душ и переодевались. А уже из санитарного корпуса студенты попадали в учебный корпус – с вестибюлем, столовой, помещениями для занятий, зрительным залом, чертежной, спортивным залом и комнатами для кружков. Из учебного корпуса они по пандусу поднимались на свой уровень санитарного корпуса. Там, в гардеробной, переодевались в домашнюю одежду, а потом шли в свою кабинку в спальном корпусе. Утром в санитарном корпусе на широких балконах делали зарядку, одевались и снова шли на занятия.

«Буквально через два-три года после открытия в коммуну стали селить семейных людей, которые не имели никакого отношения к студенчеству, и у них были совсем другие потребности, в итоге четкое функциональное разделение помещений начало разрушаться», – рассказал главный архитектор проекта реконструкции «Дома-коммуны» Всеволод Кулиш.

Один из красивейших элементов здания Ивана Николаева – треугольный в плане пандус, примыкающий со стороны внутреннего двора к поперечному корпусу и связывающий его этажи. Лента пандуса вьется вверх вокруг вертикальной треугольной шахты, создавая особое театрализованное пространство (не случайно еще несколько лет назад в нем художники ежегодно устраивали выставку-инсталляцию «Пандус»). Этот пандус – своеобразный символ архитектуры советского авангарда, его фотографии, сделанные знаменитым Александром Родченко, известны во всем мире.

Легенда, связанная со студенческими спальнями, гласит, что ночью атмосферу в кабине могли обогащать не только озоном, но и усыпляющими веществами. Эту информацию опровергают в администрации общежития. Действительно, воздух с озоном и дополнительным содержанием кислорода в комнаты учащихся ночью поступал, и этого, по словам управляющих, было достаточно. Такая вентиляция уже обладала успокаивающим действием.

Еще одна легенда отсылает нас к классике советской литературы – знатоки прослеживают связь с творением Ильфа и Петрова. Дом-коммуна (в народе – ДК) был прототипом общежития студентов-химиков им. Бертольда Шварца в «12 стульях»…

Второй раз уникальное общежитие чуть не довело своего создателя Ивана Николаева до расстрела после Великой Отечественной войны. Дом-коммуна своей формой напоминает самолет-кукурузник. Длинный спальный блок похож на крылья, санитарный – на кабину, а общественный – на хвост. И так уж получилось, что крылья этого «самолета» указывают в сторону Московского Кремля. Как пояснили в администрации общежития, во время боевых действий немецкие летчики ориентировались на здание, пытаясь пробиться к замаскированной главной площади страны.

Сейчас с крыши здания кремлевские стены не видны, зато можно рассмотреть деловой центр «Москва-Сити», Донской монастырь и Шуховскую башню.

До 1960-х годов здание сохраняло первоначальную планировку. В 1968 году «Дом-коммуну» реконструировали под общежитие Института стали и сплавов: был перестроен первый этаж, а комнаты увеличены за счет части коридоров.

Реконструкция осуществлялась по проекту архитектора Якова Белопольского при участии Ивана Николаева. К концу 1980-х годов здание находилось в плохом техническом состоянии, в 1996 году общежитие было расселено.

Бывшие студенты периодически выкладывают ностальгические посты в Интернете. Вот лишь пара примеров:

«Жил тут с 1986 по 1990 год. Был тут и спортзал, где занимался борьбой под руководством Зельцера, а в новые времена кроме столовой появилось «кооперативное» кафе. Там давали харчо. А студенты носили оттуда мясо рюкзаками. А еще вспоминаю, была дискотека… Эх… а еще парикмахерская. А еще в части с зубчатой крышей жили “качки”. А еще внизу у входа был театр-студия Спесивцева. А с шестого этажа (а может с 7-го) сбросилась девушка и разбилась от неразделенной любви (говорят)…»

«…Мои родители встретились и поженились в этом ДК в 1950-м, это был выпуск 1952 года, сам я окончил в 1984-м. С Коммуной связано огромное количество воспоминаний – почти пять лет учебы, только на двух последних курсах мы уже бывали там реже – после того как открыли корпуса в Беляеве и спортзал стал там, и лыжи и т. д. А так – бегали в Нескучном саду кросс, тренировались. Дискотеку тоже помню, она то умирала, то воскресала. “Итальянка” (один из корпусов общежития. – О. Ф.) – это вообще отдельное государство, с этими окнами-иллюминаторами, с каютами – комнатушками-пеналами, железными лестницами.

Кстати, почему-то нигде не упоминается, что это аэроплан, по замыслу архитектора – летим вверх, в будущее, отсюда и круглые окна. Это уже позже пристройками задние крылья испортили – а так это был настоящий аэроплан. Родители говорили, что в годы войны там была даже конюшня – лошадей было очень удобно водить по “ленивой” лестнице (пандусу. – О. Ф.) – она широкая и пологая. Насколько это соответствует действительности, сказать трудно…»

В октябре 2010 года в спальном корпусе произошел пожар, охвативший площадь в две тысячи квадратных метров. В результате памятник сильно пострадал; произошло обрушение участка кровли.

Сегодня общая площадь участка – 3,21 га. На западе расположен сквер с системой аллей и пешеходных дорожек, включающий группы высокорастущих деревьев и декоративных кустарников. С юга к северу примыкает открытая спортивная площадка, а с севера – автомобильная стоянка. Благоустройство и озеленение как этой части территории, так и внутренних дворов комплекса сохраняют черты первоначального генерального плана. Участки территории в северо-восточной и северной частях комплекса застроены в более позднее время зданиями и сооружениями вспомогательного назначения, выпадающими по своему характеру из общей концепции генерального плана и стиля комплекса.