Текст книги "По эту сторону небес. Избранное. Сборник стихов и текстов песен"

Сыну

 
Плачь, малыш. Реви, не стесняйся
своих чистых, мальчишеских слёз.
Не пустяк, коль у доброго зайца
оторвался пластмассовый нос.
 
 
Вот уж горе, действительно, горе.
За немало прожитых лет,
знаю много печальных историй.
Видел много серьёзных бед.
 
 
Плачь, малыш, не скрывай досаду!
Громче плачь! От души и впрок.
В жизни, всё-таки лучше падать,
чем катиться как колобок.
 
 
Плачь, малыш. Скоро станешь взрослым.
Не однажды расквасишь нос.
Будет что-то казаться серьёзным…
Но поверь мне, не стоящим слёз.
2009
 

Танцор

 
Танцор вымеряет каждое па,
двигаясь в ритме танго.
Под каблуками хрустят черепа
тех, кто не вышел рангом.
И каждый его уверенный шаг —
гарантия праведных действий.
Ему не важно, кто брал рейхстаг.
Причины не терпят следствий.
 
 
Танцующий танго доволен собой
на глянцевой глади асфальта.
Он в прошлой жизни был чёрным рабом.
Он будет золой Бухенвальда.
Он ловит свой звёздный час.
Он мстит за то, что случится не скоро.
И в следующей жизни, узнав палача,
он узнает танцора…
2013
 

Телевикторина

 
А на Руси четвёртый год
на дне донецкого бассейна
и, как ни странно, безыдейно
живёт обстрелянный народ.
 
 
Ни замполит, ни политрук
ему под пулями не нужен.
Особенно, когда контужен…
Как жить без ног, или без рук?
 
 
Как жить, когда полдома нет?
За что же дочь хоронит сына?
Такая телевикторина…
Для ветерана трёх побед…
2017
 

Тело России

 
Карта России – червонный туз.
Кстати и козырь черви.
Рухнул советский, но не союз.
Рано ликуют черти.
 
 
Беды России – дурак и вор.
Впрочем, а где иначе?
Мудрость России хранит Собор.
А уж любовь, тем паче.
 
 
Счастье России – дегтярный мёд.
Водка напиток славы.
Это враньё, что Россия пьёт.
Русские… Боже правый…
 
 
Сердце России – Урал, Сибирь,
Дальний восток… и Космос.
Тянет Россию и ввысь и вширь.
Символ России – колос.
 
 
Память России – священный склеп.
Не сосчитать потери.
Тело России – пасхальный хлеб.
Тем, кто в Россию верит.
2017
 

Темпоральная ностальгия

 
Помнишь, играли в пробки
от тюбиков и духов?
Помнишь: «наука умеет много гитик»?
Как с Митичем Гойко уроки
прогуливали «лехко»?
Теперь только Яндекс помнит,
кто этот самый Митич.
Яндекс и тот, кто с детства
слышал Высоцкого лад
и на дискотеках школьных
влюблялся в АББУ.
Кто в ноябрях и маях ходил
выпивать на парад.
Из первого снега лепил
снежную бабу.
Кто помнит, уже не забудет
двадцатый век.
Точнее, последнюю четверть
его кончины.
Из двух государств получилось
и Родины тоже две…
Точнее одна, разделённая
на половины.
2016
 

Тишина

 
В небо пялятся озёра чистыми глазами.
В лазуритовом бульоне варится июль.
Дураки, не спорьте! Вы под образами.
Вам не увернуться от небесных пуль.
 
 
Своды перламутра окружили поле.
Ветер  деликатен и не любит слов.
Дураки, не спорьте! Будут все довольны.
Каждому достанется золотых даров.
 
 
Каждого достанут праздники и будни.
Только помолчите. Снова вам о том…
Дураки не спорьте! С вас ведь не убудет.
Каждого, бесспорно, наградят крестом…
2010
 

Тот кто придумал

 
Посвистом ветра таинственным, тихим
вечер разносит цветочные запахи.
Окон зеницы – медяные блики —
солнечный свет провожают на запад.
 
 
Ты не грусти, что уже не вернется
солнечный призрак последней иллюзии.
Тот, кто придумал для нас это солнце,
знает о том, что мы все-таки люди.
 
 
Тот кто придумал для нас этот ветер,
тот кто придумал для нас эти праздники,
нам умереть не позволит до смерти.
Нам не дожить не позволит ни разу.
2012
 

Тот самый город

 
Я приехал в тот самый город,
когда солнце уснуло в зените.
Город был мне и мил, и дорог.
Как  любовь… вне времён и политик.
 
 
Я как будто вернулся в детство.
Беспричинный забытый праздник.
Всё знакомо… до песен в сердце…
До поэзии в каждой фразе…
 
 
Здесь гуляют по улицам кошки.
На ветвях созревают птицы.
Слышен запах варёной картошки.
И такие знакомые лица…
 
 
Я впитал в себя каждой порой.
С лёгким сердцем как с лёгким паром…
Это тот самый город, в котором
никогда я не буду старым…
2017
 

Трамвай гегемонов

 
В переполненном трамвае
вздрюченный народ.
Чьи-то жопы выдыхают
сероводород.
Вперемешку с перегаром
сказочный купаж.
Хорошо, хоть еду даром
на родной «Тяжмаш».
Счастьем выпачканы лица
милых земляков.
Знать, успели похмелиться
водочкой с пивком.
Едет племя гегемонов.
Прочь с дороги, чёрт!
То, что немцу дохлый номер,
русскому – курорт!
2015
 

Троглодитовый рай

 
Непогодилось… Было пасмурно.
Камни падали с небес метеоритами…
Не придумали тогда ещё паспорты.
Жили женщины в пещерах с троглодитами.
Ели жаб и крыс. Пили сок болот.
А на праздник друг дружкой обедали.
Выбирало себе солнце закат и восход.
И болталось меж ветрАми и вЕтрами.
Небоскрёбами дерева в лесах…
Воды рек-озёр левиафанами…
Саблезубый мир мчал на гончих псах.
Со своими сатанинскими планами.
Ядовитый плющ – собиратель душ.
Аргументом в лоб – кость берцовая.
Не понять в потьмах, кто жена, кто муж…
Полигамия… Образцовая.
 
 
Вот такой был мир. Первобытный рай…
До утра б дожить, не до старости.
Ох и сложно было им коротать вечера…
Без семейного счастья и радости.
Так что хватит, Галь, выносить мне мозг,
упрекать за стабильность безденежья.
Как никак, а всё ж, я пожрать принёс…
И люблю тебя… Ты ведь веришь мне?
2016
 

Тыквенный сок

 
Кто-то делает вид, что не верит.
Кто-то делает наоборот…
Кто-то верует в чудо из перьев
и моря переходит вброд.
Каждый прожитый день – в осадок.
Фейерверков огни – золой.
На воде нарисовано завтра
и дорога обратно… Домой…
 
 
Принцы Золушек люди как люди.
Каждый умник, порою, дурак.
Кто-то истово верит, что любит.
Кто-то знает, что это не так.
Каждый принц надевает тапки
и, ослабив на шее лассо,
исповедуя принцип, на завтрак
пьёт сбродившийся тыквенный сок.…
 
 
Из потерянной туфли на завтрак
пьёт сбродившийся тыквенный сок.
2014
 

У южных гор

 
Дозревает в полях рожь.
Винокурен плывут дымы.
Был  на хищный оскал похож
золотой ятаган луны.
 
 
За полями, среди звёзд,
преграждая полёт ветрам,
притаился драконий хвост.
Нервной дрожью кардиограмм.
 
 
Потемнело стекло озёр,
отражая скелеты ив.
В тех краях был большой костёр…
Помнят все, кто остался жив.
 
 
Сгоношив гашиш в газыре,
и вдыхая зелёный чай,
долго шёл Магомет к горе.
А гора уходила в рай…
2010
 

Улица несбывшейся мечты

 
В арочных проёмах междометий
этикет обшарпанных дверей.
Затаилась в ворохе столетья
улица карманных фонарей.
 
 
Безысходность вымокших окурков…
Беспросветность лунного окна…
Здесь играет в ножички и жмурки
синевой подбитая шпана.
 
 
Здесь живут карманные герои.
Виртуозы кухонных ножей.
Часики часы считают с боем
для детей почивших блатарей.
 
 
Лист осенний – фикса золотая.
Пыльный ветер – пьяная метла.
В здешних подворотнях расцветают
розочки из битого стекла.
 
 
Выбиты подковами на счастье
мыслящие доли мозжечка…
Бритвою помечено запястье
девочки на тонких каблучках…
 
 
Город неприкаянной надежды…
Улица несбывшейся мечты
кутается в серые одежды,
пряча социальные пласты.
2011
 

«Умный пошёл в гору…»

 
Умный пошёл в гору.
Умному жаль время.
Время даёт ему фору.
Время и деньги в теме.
Умный смотрел сверху.
Умный плевал в пропасть.
Он был подобен стерху.
Белым и чистым как совесть.
Умный залез выше.
Умный, теперь коршун.
Скидывал вниз лишних.
Умному нужно больше.
Умный узнал тайну,
как находить тропы.
Умный возглавил стаю.
Выбросил крылья в пропасть.
Тайну тропы зная,
умные шли следом.
Шла на вершину стая.
Шла гора к Людоеду…
Ну а дурак гору
взял, обошёл снизу.
Ему ни к чему фора.
А небо и так близко.
2011
 

Умом россию не понять?

 
С чего вдруг принято считать,
что не понять умом Россию?
Да! Есть особенная стать.
Да! Нужно верить очень сильно.
 
 
Но всё ж дано понять её!
Умом. Умом, а не умишком.
Особым чувством и чутьём.
Крестьянской хитростью мальчишки.
 
 
И тем  дано её понять,
кто, прожив с ней, сумел заметить:
Её не нужно понимать!
В Россию нужно просто верить!
2007
 

Утопленник

 
В любви курортной увяз по плечи.
Плыву баттерфляем в её глазах.
Но все равно, как наступит вечер,
тону, запутавшись в волосах.
 
 
В солёном море тонуть так сладко,
разбив о кораллы фрегата киль.
Но мне известны морей повадки.
Бренча на гуслях, всплываю в штиль.
 
 
Порою, мнится, что это снится…
Но я уверен – всё божья роса.
И каждый вечер иду топиться
на субМарине. В её глазах.
2016
 

Утро

 
Ночь потянула к себе покрывало
и обнажила рассвет.
Тлеет в окошке лунный огарок,
дымкой клубясь в листве.
 
 
Вздрогнули в небе клавишы, струны.
Сочной зарёй восток
хлынул на запад подобно гуннам.
 Азией в пыль дорог…
 
 
Город рассыпался блёстками окон,
клочьями рваных теней.
Город прошит электрическим током —
Снова готов к войне.
2012
 

«Утро клинком янтарным…»

 
Утро клинком янтарным
вскрыло аорту неба
и оросило кварталы
светлой и тёплой негой.
 
 
Брызнуло птичье счастье
щебетом, свистом, звоном.
Купол небес Причастие
дарит всему живому.
 
 
Утро влетает в окна
в неповторимом лике.
Каждое утро подобно
новой странице книги.
 
 
Вспыхнет искра надежды.
Вера раздует пламя.
Этот пожар неизбежно
снова случится с нами.
2016
 

Фантом

 
Наш диалог развивался по теме.
После «бордо» оказались в постели.
Мы обжигали друг друга плечами…
В полночь по Гринвичу нас обвенчали
 
 
верная стая ворон и проныра-Луна…
 
 
Дальше мы снова играли словами.
Снова постель превращали в татами.
Вновь, обжигая друг друга плечами,
мы заглушали минутой молчания
 
 
долгую-долгую осень на все времена…
 
 
Скрылась Луна, но навязчивый Млечный
не уставал гарантировать вечность.
Я был влюблён, ты была идеальной —
помесь богини и шлюхи вокзальной
 
 
И наплевать мне на то, что случится потом…
 
 
Я был галантен, а ты безупречна…
Белая степь и малиновый кетчуп…
Я был влюблён, ты была идеальной.
Добрая сказка с исходом летальным…
 
 
Пойманный нами нелепого счастья фантом…
2014
 

Фантомная боль

 
Тремор… Пропит полдень
жизни его короткой.
Вместо ноги орден.
Вместо жены водка.
 
 
Утро кипит в рюмке.
Вечер кипит в стакане.
Тысячу первые сутки
он по ночам в Афгане.
 
 
Он как на той фотке,
выцветшей, чёрно-белой.
Лупит прямой наводкой.
Обе ноги целы…
2016
 

Фэнтези

 
Чтобы воздух всегда был прозрачным и светлым,
Горный Демон крылом разгоняет ветра.
Крепко вяжет узлами их в плети и петли.
Где-то там, высоко… В заповедных горах.
 
 
Где-то там, высоко, где кончается ветер,
в золотом колпаке варит утренний свет
распрекрасная ведьма верхом на комете,
пряча жаркие угли в своём рукаве.
 
 
Где-то там, высоко, за немыслимой высью,
в перекрестии струн и небесных смычков,
в чёрных жерлах созвездий, косматые рыси
наблюдают за нами огнями зрачков.
 
 
Великаны, гуляя по лунным дорожкам,
на морях-океанах пускают волну.
И на землю ссыпаются камешки-крошки,
если злобные карлики пилят луну.
 
 
Там где вечная тьма, где ни капельки света,
там, где время  из вечности  ткёт полотно,
из космической пыли ваяет планеты
Самый Главный Творец Человеческих Снов.
2010
 

Флистер

 
Он почти не пил, занимался в спортзале.
И в здоровом питании искал свои радости.
Если держался за женскую талию,
то оставался спокоен,
чтоб сердце и далее
могло дотянуть до глубокой и праведной старости.
Он не верил в Бога, не верил в идеи.
Проповедовал принцип холодного разума.
Он тащил мораль на негнущейся шее,
не любил бомжей, цыган и евреев
и любил козырять не своими
красивыми фразами.
Он не верил в любовь как в игру артистов.
Он по срокам жизни жил в медовом августе.
Не верил в судьбу и случайный выстрел
и не тратил напрасно ни чувства, ни мысли…
Но зачем-то хотел дотянуть до
глубокой беспомощной старости.
2013
 

Холостяк

 
В день по чайной ложке никотина.
Смерть кобыле… Для меня – пустяк.
Брюки – парусами бригантины…
Аватар – идейный холостяк.
 
 
Утром, кофе обжигая губы,
расставляю знаки по местам.
Минусы – невымытой посуде.
Плюсы – непророщенным рогам.
 
 
День в работе, да в друзьях-подругах.
Много дел и прочей суеты.
Беготня по замкнутому кругу
с  тлеющим предчувствием беды.
 
 
Вечер… Ночь… Размытые границы.
Блеклая туманность перспектив.
Чередой сменяемые лица
и слегка смущённое: прости…
 
 
Утром, снова, растворимый кофе.
Сердца стук. Заигранный мотив.
Чувство приближенья к катастрофе —
механизм сработает… И взрыв.
2009 г.
 

Хочу в Бангкок

 
В застенках снежных лабиринтов
томится птицей зима-печаль.
И бронхи в наледи, как посткриптум,
как неприкаянного печать.
 
 
Под небом март блестит снегами
Мороз трещит, как сорок сорок.
И пишет белыми мне стихами:
Бери отгулы, лети в Бангкок.
 
 
Сто долгих дней полярной ночи
вприкуску с ветром до двадцати.
Бангкок на квартал юго-восточней…
Омары, море и полный штиль.
 
 
Буддийский чёрт меня попутал.
Крым не спасает, хочу в Бангкок.
Быть Гулливером средь лилипутов,
трещащих, словно сорок сорок.
2017
 

Хранители небес

 
Ночное небо всполохом кровавым
озарено. Огнями батарей
негаданно-нежданно для «Люфтваффе»,
мы всё же научились бить зверей.
 
 
Мы за науку жизнями платили.
За мастерство – не счесть погибших душ…
И вот экзамен – на «Полёт Валькирий»,
мы отыграли, как умеем, туш.
 
 
Простит нас небо. Мы ж к нему с любовью.
Мы, так сказать, хранители небес…
Полёт Валькирий захлебнулся кровью
под наш славянский духовой оркестр.
2013
 

Хроноголия

 
Век двадцатый волком лютым
рвал голодную державу.
И змеиным жалил жалом
волкодавовых детей.
Век двадцатый… Красный… Мутный…
Розой-Кларой, жадной жабой
Разжигал костры-пожары
На огне варил вождей…
 
 
Забурел к семидесятым,
стал наваристым, пузатым.
Пропивающим награды
серпо-яйцевых заслуг.
А в последнюю декаду
засквозил ветрами запад…
И валюты терпкий запах
обострил звериный нюх.
 
 
Застудились  девяностые…
Распатронились погостами.
Каждый стал себе апостолом
средь обласканных иуд.
Жрали ртами-афедронами
да барыжили коронами
размалёванные клоуны
из глубин сибирских руд…
 
 
Двадцать первый век нагрянул,
потоптавшись в людных сенях.
Он для нас с тобой последний
и, конечно, золотой.
То ли сдуру, то ли спьяну
мы в его попали «сети».
И в наколках ходят дети
под плюющейся звездой.
 
 
Век насыщен, наворован
как блатной татуирован.
Царь Владимир, просто Вова,
крутит мiр в медвежий лог.
До свиданья, мир кондовый.
Начинаем жить по новой.
До конца ещё не скоро…
Ох, и балует нас Бог.
 
 
Заживём, как встарь, по-новому.
Нам грехи, а Богу богово.
Мертвецам скажу: До скорого!
Узнаю наощупь век.
Он давно уже не тянется.
Он петляет словно пьяница.
Напивается по пятницам
И стоит на голове.
2015
 

Царь

 
Говорят: если бьёт, значит, любит.
Люди верят – царь не обидит.
Наградит – с царя не убудет.
Бог не фраер… Он с неба всё видит
 
 
У народа дела, заботы.
Царь живёт без упрека и страха.
С головой без царя неплохо.
С ней не страшно идти на плаху.
 
 
Знают люди – царь должен жить нАчисто.
Чтобы родине не было стыдно.
У царей особое качество —
иногда за державу обидно.
 
 
У народа  свои резоны…
Кто судья ему, Бог или праведник?
Царь растратит людей  миллионы…
А народ ему ставит памятник.
2015
Царствие суббот
 
 
Половодье  утра
свежестью дождей
смоет с улиц пудру
«пух"лых тополей.
Сдует с перекрёстков
гарь ночных машин.
И накроет звёзды
синевой вершин.
 
 
Сон её дыханья
на моём плече.
Окна светом ранним
в миллион свечей.
Спи, ещё не вечер.
Наш пришёл черёд!
К нам летит навстречу
«царствие суббот».
2017
 

Цепной кот

 
Свет разбавлен кальянным дымом
из высоких кирпичных труб.
Русским духом, отцом и сыном
преисполнено всё вокруг.
 
 
В преисподне барыжат серой.
На откаты места в раю.
Рая, Ада, Надежда, Вера…
Всем комфортно в моём краю.
 
 
Жил со всеми в гражданском браке.
Сердце резал, как торт, крестом.
Освистали предгорья раки.
Я остался цепным котом.
 
 
То налево пойду, то вправо.
Доброй воли своей часовой…
Рысью пахнут небесные травы.
Светят ночи соловой луной.
 
 
Край дремотный в сияющей дымке…
Мне и в этой жизни везло.
Мне хватало сметаны крынки
и для песен немного слов.
2016
 

Челогомункул

 
Вяло спеша из вчерашнего в завтрашний день
и прикрываясь гримасой условно-счастливой,
челогомункул из розово-бежевой  глины
шёл, раздевая глазами вихлявую тень.
 
 
Так же неспешно шагали навстречу ему
серые многоэтажки, гонимые ветром.
Солнце играло по плану – назойливо щедро.
Делая всё как всегда – невпопад, по уму.
 
 
Компас, стараясь быть честным, отчаянно врал,
и безупречно петляла прямая дорога…
Видеокамер глаза, заменившие бога,
видели в каждой улыбке звериный оскал.
 
 
Челогомункул с галопа сорвался на шаг.
Шёл и не знал, что посмертно привязан  к орбите
тысячей тысяч сверхтонких невидимых нитей
тем, кто наполнил свечением солнечный шар.
2013
 

«Чем милее страна…»

 
Чем милее страна,
тем надежней в ней спрятался Бог.
Он пройдет сквозь толпу,
не спеша, улыбаясь беззубо.
Он пройдет, не спеша,
и толпа не узнает Его.
Даже если вовсю разревутся
архангелов трубы.
 
 
Чем милее отчизна,
тем меньше ей нужен пророк.
Но зато как приятно
плевать в него грязной слюною.
Даже если он скажет толпе,
где хоронится Бог.
Даже если он будет стоять
у него за спиною.
 
 
Чем милее отечество,
тем ненасытнее власть.
Это плата блаженных влюблённых
за право влюбиться.
Это право за плату терпеть
приворотную грязь.
И полжизни ловить журавлей,
запуская синицу.
 
 
Чем милее края, тем сильней
и безумней народ.
В нём легко уживаются вместе
безверие с верой
и способность, всему вопреки,
обнаруживать брод
в самом пекле горящей реки
от расплавленной серы.
2014
 

Червонная медь

 
Ни к Богу, ни к чёрту. Ни в сон, ни в могилу.
Палёная водка идёт через силу.
Из вены в аорту, а там как придётся.
Дорогой короткой, в фарватер без лоций.
 
 
На каждую шею – хомут или плеть.
Но каждого греет червонная медь.
 
 
Река или море, причал или парус.
За плюшевой шторой скрывается старость.
В голодную темень взлетает окурок.
В её отраженьи огни Байконура.
 
 
Бутыль опустела на добрую треть.
Но каждому светит червонная медь.
 
 
Потрескались рамы, что мамами мыты.
Побыли богами. Разбилось корыто.
Лиловое утро, а может быть вечер.
Мы живы покуда нас вылечить нечем.
 
 
Осталось немного, едва ли на треть.
Укажет дорогу червонная медь.
2012
 

Чеширское счастье

 
Счастье ломилось в нашу дверь.
Но  на вопрос «кто там?» – молчок.
Мы не открыли – а если зверь?
Да и вообще, мало ли чё…
 
 
Счастье несло нам цветы и хлеб.
И улыбалось со всех щелей.
Не ожидали… Ведь столько лет…
Не увидали… Из-за дверей.
 
 
Счастье устало ломиться в дом.
Не дождалось нас. Ушло во двор.
Там поделилось хлебом с бомжом.
Ну а цветы оприходовал вор.
 
 
Счастье ушло прочь со двора.
С вечной улыбкой на сотни ртов…
Будем опять коротать вечера…
И обсуждать чеширских котов.
2015
 

Чёрный призрак

 
Дым горящих покрышек —
чёрный призрак свободы.
Разворачивай дышло,
если это закон.
Рай становится ближе.
Сыр бесплатный обглодан.
Безголовые мыши
перешли Рубикон.
 
 
Соком яблок познаний
наполняют бутылки.
Добротой зажигая,
дарят ближним тепло.
На священное знамя
взяли с мира по нитке.
Безголовые стаи
переходят в галоп.
 
 
По европам галопом.
Штоф горилки на вынос.
Что им Бог… Безголовым?
Пей свободу взахлёб!
Чёрный призрак Европы…
То ли мы, то ли ты нас…
Режут сыр мышеловы…
И кидают на гроб!
2015
 

Чёрные думы

 
С неба падает лунная крошка
на просмоленный чёрный город.
Завывают ветра истошно
и швыряют кленовый ворох.
 
 
Октябрятскими звёздами листьев
залепило квадраты окон.
Подворотни пугают свистом.
Город словно забыт Богом.
 
 
Снова чёрные думы о смерти…
Камень в душу… На плечи – горы!
Может быть это просто ветер?
Ну а может, сирена скорой…
2012
Чистилище обетованное
 
 
Оставь надежду всяк сюда рождённый.
Наш мир чистилище тестируемых душ.
Здесь проверяют веру обречённых,
внушая боль глазами чёрных луж.
 
 
Мы рождены, чтоб стать дорожной пылью.
Нас заставляют этот факт принять.
Приходит осень – вырывают крылья
тем, у кого была мечта летать.
 
 
Влюблённым в море вырывают жабры
и дразнят белой яхтой торгаша.
Любимую здесь превращают в жабу.
Любимого – в дебила-алкаша…
 
 
Но помни! Помни, всяк сюда рождённый,
здесь всё не так. И счастье и беда
даны нам как плацебо прокажённым…
Кто верит, исцелится навсегда!
2017
 

Что нибудь да будет

 
А что-нибудь да непременно будет.
Так не бывает, чтобы ничего.
За глупость человека не осудят.
Простят его за то, что был живой.
 
 
Простят ему, что жил в тени сомнений.
И, если плохо вел себя в гостях,
простят за то, что хоть во что-то верил.
Хотя… И за неверие простят.
 
 
И что-то обязательно случится.
Так не бывает, чтобы ничего.
Для каждого свой крест и плащаница.
И даже лунный нимб над головой…
 
 
Не так уж важно  что там будет далее.
Примеривая новое лицо,
боюсь лишь одного, что в зазеркалье
останусь я невеждой и глупцом.
2012
 

Чужие

 
Уснули косматые ели
под шелест усталой зари.
Медяные тени Морфея
над полем несут звонари.
 
 
Печалью наполнило разум…
Так грустно бывает лишь нам,
когда допиваем на праздник
последний глоточек вина.
 
 
И вроде не видно причины.
И вроде по-прежнему пьян.
И в погребе вызрели вина
из дальних таинственных стран.
 
 
И варят свой мёд медовары.
Сливая его в закрома,
чтоб тело ответило жаром,
когда приласкает зима…
 
 
И только тугая пружина,
втянувшая солнце в леса,
напомнит тебе – мы чужие.
Твой дом где то там, в небесах…
2012
 

Чужестранец

 
Здесь всё не так и даже ветер
разносит непривычный запах.
Здесь южный крест… Чужое небо.
Едят не то и пьют не так…
Не так Луна ночами светит.
Лишь солнце, падая на запад,
дает на миг эффект плацебо
от ротозеев и гуляк.
 
 
Здесь всё чужое – люди, песни.
Чужой здесь даже дым кабацкий.
И от тоски срывает душу
вид уходящих кораблей.
И яркий свет чужих созвездий
всё также гонит чужестранца,
сменив уют на зной и стужу,
скитаться дальше по земле.
2015
 

Чьё-то имя светится

 
Не пропить не выбросить
прожитых лет.
Ну-ка, на-ка выкуси —
слышу в ответ.
Время не излечит
тех, кто не просил…
Кто пасхальный вечер
свой не отмолил.
 
 
Будет ли там царствие?
Нам не выбирать…
Вечные мытарства —
та же благодать.
Если было Слово нам
в начале начал,
значит уготованы
плот и причал.
 
 
Солнцем нарисованы
цель и прицел.
Значит послесловие
будет в конце.
Полночь полумесяцем…
Бог ли простит?
Чьё-то имя светится,
а чьё-то коптит…
2014