Текст книги "Дневник переводчик Посольского приказа Кристофа Боуша (1654-1664)"

10 октября господа комиссары с обеих сторон, а также господа посредники явились на прежнее место переговоров. Наши, согласно данному обещанию, тотчас преподнесли господам полякам вышеупомянутую верительную грамоту. Господа поляки, приняв ее, весьма славили верность господ московитов своему слову и их добрые намерения. Удостоверившись далее в добрых условиях, они порешили вести переговоры и договорились в тот же день о некоторых пунктах c большим удовлетворением и дружелюбием. Прочее же из-за наступления ночи отложили до 14 октября.

14 октября господа комиссары с обеих сторон явились на место переговоров, которое теперь из-за холода установили на дворе Ходкевичей в полумиле от Вильны, в теплой светлице. Переговоры еще по нескольким пунктам завершили в добром взаимопонимании[206]206
  Согласно русским и польским источникам, переговоры 14 октября не увенчались успехом из-за разногласий по поводу будущих границ. См.: Иванов Д.И. Восточная Европа… С. 170–171.


[Закрыть]. Остальное отложили до 16 октября.

16 октября, после того как обе стороны встретились, а также явились господа посредники, великие разногласия произвело противоречие этих народов, касающееся веры вновь избранного короля, а также лица, которому надлежит его короновать. Наши ожидали, что Его Царское Величество останется в своей греческой вере и должен быть коронован епископом того же исповедания. Господа поляки, однако, объявили, что королем Польши не может быть кто-либо, кроме приверженца римско-католической веры, и короновать его надлежит по их стародавнему праву католическому епископу, а именно предстоятелю государства, то есть архиепископу Гнезненскому[207]207
  Архиепископ Гнезно, примас католической церкви в Польше.


[Закрыть]. В конце концов, поскольку совершенно не нашли средств к устроению этого пункта, его отложили на усмотрение и дальнейшее решение обоих государей. Оба последних пункта, касающиеся пленных и возвращения завоеванных областей, обе стороны оставили до 20 октября, когда они определили встретиться вновь.

20 октября господа комиссары с обеих сторон, а также господа посредники явились на прежнее место переговоров, на двор Ходкевичей. В отношении первого пункта, касающегося пленных, после взаимных противоречий в конце концов заключили отпустить и освободить всех пленных без изъятия, не считая тех, кто добровольно пожелал служить той или иной стороне. Относительно другого предложения[208]208
  Имеется в виду пункт о возвращении завоеванных территорий, упомянутый в записи от 16 октября.


[Закрыть] никто не желал начинать. Одни спрашивали, что следует отдать, другие – что необходимо сохранить. Господа посредники, как они всегда поступали во время этих переговоров, сидели совершенно тихо, ожидая лишь, каким будет исход. Господа поляки, вообразившие слишком многое благодаря предшествующей грамоте, которую наши передали им 10 сего месяца, полагали справедливым утвердить свои свободы и права и вместе с тем возвратить все завоеванные местности. Ведь их права, очевидно, предусматривали, что вновь избранному королю надлежит связать себя клятвой расширять, а не уменьшать государственные границы. Посему они не могли вообразить, что господа московиты решились вопреки собственной грамоте сохранить за собой при этих выборах что-либо из завоеванных крепостей в Литве, Малой и Белой России. Наши, однако, толковавшие это дело по-иному, желали подчинить завоеванные местности и присоединить их к своему московитскому государству, указывая, что этот выбор тесно свяжет и объединит оба государства и будет все равно, останутся ли эти местности включенными в то или иное из них. Это противное мнение опрокинуло все достигнутое и уговоренное прежде. Стороны пришли в несогласие и разъехались совершенно ожесточенные. Господа посредники же, которым, вероятно, пришлось не по нраву это разногласие, выказали свое совершенное неудовольствие, укоряя обе стороны за то, что они без нужды отказались от их предыдущего доброго намерения вести переговоры и заключить вечный мир, не затрагивая непременно выборов. Посредники утверждали, что это бесполезное дело вызовет лишь дальнейшее великое кровопролитие и ужасную войну. Ведь невозможно, чтобы великая польская вольность и свобода могли согласиться и примириться с московитской кабалой и рабством. Они все же желали оставить это бесполезное дело, которое затеяли злые люди, мешавшие миру, и вновь возобновить прежнее доброе намерение. Это побуждение, однако, совершенно не понравилось нашим, так что обе стороны расстались в несогласии, с великими взаимными возражениями.

21 октября наши, которые прежде заверили письмом своего государя, Его Царское Величество, в надежном исходе выборов, собрались для совета. Они, со своей стороны, предвидели дурной исход, ведь у этого народа не шутят с властью государя, и единодушно решили поэтому обсудить это дело с господами посредниками. Чтобы, однако, те дали им здравый совет и наставление в том, что предпринять далее, каждому пожаловали по два сорока соболей стоимостью в сто дукатов каждый[209]209
  Дукат (Ducat) – наименование золотых, реже серебряных монет различных европейских регионов. Наиболее вероятно, что имеется в виду польский золотой дукат («червонный злотый»). О подобных контактах русских комиссаров и императорских послов без указания конкретной даты см.: Гундулич Ф. Путешествие из Вены в Москву… С. 164: «Между тем pyccкиe полномочные приходили тайком к нашим, прося их о поддержке и обещая им большие подарки. Г. Алегретич в нескольких словах высказал им свое мнение, говоря, что он ни за что в мире не отступит от предписанных ему инструкций своего императора». Киприан Павел Бжостовский сообщал о «большом смущении» русских послов вечером 20/30 октября, а на следующий день, 21/31 октября – об уловках, к которым прибегали Одоевский со товарищи, чтобы возобновить переговоры. Ср.: Бростовский П.К. Дневник дороги на комиссию в Вильну 1656 года с самого акта комиссии наскоро списанного / пер. Д.А. Подгурского // Сборник Муханова. СПб., 1866. С. 483–542 (здесь – с. 538). В русском статейном списке события 21 и 22 октября не упомянуты. См.: РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Кн. 88. Л. 462 об. – 463. В черновых документах, однако, русские комиссары признавали, что они «плачучи» просили своих польских коллег о дополнительной встрече. См.: Иванов Д.И. Восточная Европа… С. 189–190.


[Закрыть].

22 октября господа посредники были у наших и постановили послать одного из своих к господам полякам, добиваясь, чтобы те не высказывались за расставание без исполнения дела и подумали о том, какая опасность может возникнуть от того, что этот съезд, на который столь многие из окрестных государей взирали, ожидая его исхода, окончится бесплодным роспуском. Господа поляки, под чью дудку теперь плясали, решились поэтому явиться назавтра на обычное место переговоров и либо прийти к заключению, либо попрощаться, уехав своим путем по доброй воле, как они и прибыли сюда.

23 октября господа комиссары с обеих сторон, а также господа императорские послы в качестве посредников явились друг перед другом на прежнем месте переговоров. Господа поляки оплакивали время, свои усилия и труд, который они приложили напрасно. Ведь все средства, которые они употребили сверх своих возможностей, ничего не стоили. Посему отныне они препоручают это дело Богу, который, наказывая их теперь за грехи, воздаст сторицей и не попустит их совершенного унижения. Ведь они не упустили ничего из того, что только возможно было сделать. Все они, в особенности Польское королевство, которое совершенно не было завоевано и покорено московитами, готовы были добровольно сделаться царскими подданными, чтобы сохранить свое государство нераздельным и удержать своих братьев – литовцев. Теперь же, когда это не удостоили вниманием, вознамерившись умыкнуть у них и прочее, они оплакивали не более чем столь напрасно проведенное время и свои добрые намерения, которые обратились лишь к поруганию их народа. Наши господа также жаловались на упрямство поляков, которые не желали удовольствоваться ничем и все еще заносились по-прежнему. После многих возражений и жалоб никто все же не желал прощаться первым, пока, наконец, не вмешались господа посредники, вновь побуждая обе стороны к делу и ставя им на вид спорные пункты. Поскольку, однако, никто не хотел делать ничего более, руководствуясь предписаниями обеих сторон, принуждены были оставить это до дальнейшего волеизъявления обоих государей. Было решено расстаться друг с другом в этот раз в доброй дружбе, продлив перемирие с определенными условиями, которые договорились подготовить до завтра в письменном виде, обменявшись ими друг с другом и снабдив заверением господ посредников и подписями господ комиссаров с обеих сторон. Эти условия гласили, что по милости Божьей и благодаря усердию и искусству господ великих послов Его Римского Императорского Величества в качестве посредников, а также господ комиссаров с обеих сторон мирный договор между Москвой и Польшей был заключен за изъятием немногих пунктов, включая касающийся выборов, согласно которому Его Величество, царь Московский, должен наследовать правление от ныне правящего короля Польского, Яна Казимира. Эти пункты, о которых не договорились, отложили, поскольку им надлежит основываться на согласии обоих государей, о котором следует объявить в дальнейшем. С этим господа комиссары с обеих сторон распрощались, заключив, что Его Королевское Величество и Польская республика одобрят перемирие в январе или феврале будущего 1657 года, когда сословия Польской короны и Великого княжества Литовского устроят сейм или выборное собрание. Его Величеству же, царю Московскому, надлежит отправить на этот сейм, когда его оповестит об этом через своего гонца Его Величество, король Польский, своих великих и полномочных послов с полными и достаточными полномочиями об этих и уже обговоренных пунктах. Эти великие послы обязуются подписать там избирательные соглашения[210]210
  Pacta conventa – соглашения между сословиями и монархом Речи Посполитой при его вступлении на престол.


[Закрыть] с сословиями польского государства от имени и по поручению Его Царского Величества как вновь избранного короля, скрепив их дипломами Его Царского Величества и своей клятвой. C этими условиями обе стороны объявляют и заключают всеобщее перемирие, каковое в соответствии с этим соглашением надлежит соблюдать прочно и нерушимо обоим государям и их наместникам, солдатам и подданным, а также – со стороны Его Царского Величества – запорожским казакам, сняв осаду со всех польских крепостей, в особенности города Быхова.

24 октября встретились господа комиссары с обеих сторон и господа посредники. Обе стороны собственноручно подписали письменное соглашение, обменялись между собой его экземплярами и расстались, вполне довольные друг другом, в состоянии доброй дружбы и доверия.

25 октября наши и господа посредники были в Немеже в гостях у господ поляков. Их принимали весьма изысканно.

26 октября господа посредники и господа польские комиссары были в гостях у наших в городе, на дворе боярина князя Никиты Ивановича Одоевского. Каждый из горожан, в особенности же бывшие в городе поляки, приветствовал их с большой радостью и ликованием. После трапезы, за которой пили здоровье обоих высоких государей, Его Царского Величества и Его Королевского Величества, дали столь много частых залпов из стенобитных орудий и мушкетов, что во всем городе не осталось целого окна, а дома, разрушенные и еще дурно восстановленные, обвалились.

27 октября наши отправили полякам роскошные подарки, а именно дорогих соболей, и подготовили все к отъезду.

1 ноября наши господа комиссары и все сопровождавшие их прибыли в Минск и провели там ночь.

4 ноября мы остановились в Борисове. Там провели смотр конного полка, а также стольников и дворян. После смотра каждый отправился кратчайшим путем домой, а в свите господ комиссаров остался только полк стрельцов.

6 ноября господа комиссары выехали из Борисова.

9 ноября вся свита прибыла в Оршу и провела там ночь.

17 ноября господа комиссары прибыли в Смоленск.

18 ноября в Смоленск прибыл Его Царское Величество со всем своим войском, выступив из Ливонии после осады города Рига.

21 ноября господам комиссарам пожаловали поцеловать руку Его Царского Величества. После этого господа комиссары дали отчет в своих действиях, каковой был принят весьма благосклонно. Всех пожаловали остаться за столом Его Царского Величества в замке. Вечером того же дня Его Царское Величество выехал в Вязьму.

26 ноября Его Царское Величество прибыл в Вязьму, где нашел царскую супругу, царевичей и царевен, патриарха и весь свой царский двор.

Дополнение к 1656 году

Московиты объявили войну Шведской короне по причине того, что Шведская корона якобы помешала им завоевать Польское государство, выбила гарнизоны и сторожевые отряды московитов из различных литовских городов и поставила на их место шведских людей. Подготовившись весной совсем немного, господа московиты двинулись в наступление на Ливонию, Ингрию и Эстонию.

Его Величество, король Швеции Карл Густав, соединившись с Его Княжеской Светлостью, Фридрихом Вильгельмом Бранденбургским, учинил под Варшавой битву с Его Величеством королем Польским Яном Казимиром. На подмогу польской и литовской коронной армии пришли 150 000 человек татар во главе с султаном Гази-агой[211]211
  Современные исследователи оценивают численность татарского войска не более чем в 2000 всадников. См.: Frost R. The Northern Wars. War, State and Society in Northeastern Europe, 1558–1721. L.: Longman, 2000. P. 173.


[Закрыть]. Несмотря на это, шведы наступали на поляков в своем боевом порядке с такой силой, что те в конце концов принуждены были оставить поле боя и спасаться бегством, так что шведы вновь завоевали Варшаву, давно отнятую у них поляками, и остались хозяевами на Висле.

Его Царское Величество направился вместе с большим войском из столицы на Смоленск, Витебск, Полоцк и далее на Дисну и велел сплавлять вниз по Двине великолепную артиллерию, состоявшую из стенобитных орудий, мортир и тяжелых бомб. Под Ригой в Ливонии они завоевали на своем пути замок Динабург, который шведы отбили у поляков и заняли своим гарнизоном, и Кокенгаузен, вырезали всех, кого нашли там живыми, ни пощадив ни одного человека, и оставили в этих городах многочисленные отряды, состоявшие исключительно из московитов, посадив своих губернаторов и комендантов. Восставшие польские войска изгнали шведские сторожевые отряды и из Жемайтии, так что Его Светлость, генерал-лейтенант граф Магнус Габриэль Делагарди со своими офицерами полностью очистил Жемайтию и, видя намерения господ московитов, прибыл в Ригу, сохранив добрый порядок и основательно подготовившись подобающим образом встретить стремительно наступавшего врага. Тот меж тем разорил уже всю страну, без всякой жалости проливал кровь и убивал всех, кто попадался ему на пути, повергнув в ужас всю Ливонию, где до того не могли и представить себе столь стремительного вторжения со стороны московитов. Сельский люд поспешно сбегался в укрепленные места, которые оказались неприступными для этого сильного врага, и доставил ему много хлопот своими нападениями и вылазками. Бедные крестьяне, которые не укрылись в надежных местах и не бежали через Двину в Курляндию, которая до некоторой степени сохраняла нейтралитет и была безопасна, принуждены были заплатить своим добром и имуществом, телом и кровью, подвергшись недостойным христиан несправедливостям и удостоверившись в явных знаках жестокости московитов. Царская армия, осаждая крепость Ригу на протяжении целых трех месяцев[212]212
  В действительности осада продолжалась лишь около полутора месяцев, между 24 августа и 5 октября 1656 г. См.: Курбатов О.А. Русско-шведская война 1656–1658 гг. М.: Руниверс, 2018. С. 17–18.


[Закрыть] и испробовав наилучшим образом окопы и раскаты, мины и рвы, обстрелы бомбами и все виды работ, не смогла взять крепость и захватила с потерями лишь сожженные предместья, поскольку генерал-губернатор граф Магнус Делагарди со своими войсками защищался храбро и многократно наносил ущерб врагу постоянными вылазками. В октябре московиты были вынуждены прекратить осаду и отступить с великими потерями тем же путем, которым пришли. Его Царское Величество оставил губернатором во вновь завоеванных ливонских городах думного дворянина Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина. Также оставили в Кокенгаузене и стенобитные орудия, в том числе все полные, половинные и четвертные картауны[213]213
  Картауна – осадное орудие с весом ядра в 50 фунтов. Полукартауна имела ядро в 25 фунтов, четвертная картауна – в 12,5 фунта.


[Закрыть] и тяжелые мортиры, бывшие под Ригой, поскольку оказалось, что их сложно поднимать на судах вверх по Двине из опасения, как бы они не замерзли на реке. Его Царское Величество со всем войском, состоявшим из многочисленной конницы, а также пехоты, вернулся в Россию и счастливо прибыл санным путем в свою резиденцию.

Боярин и наместник казанский князь Алексей Никитич Трубецкой, собрав войско, вторгся в Ингрию[214]214
  В действительности войска Трубецкого действовали в Ливонии и Эстонии, а не в Ингрии. См.: Курбатов О.А. Русско-шведская война… С. 20–24.


[Закрыть] и, взяв Васкнарву, Нойшлосс и другие шведские замки[215]215
  В действительности Васкнарва и Нойшлосс – эстонское и немецкое названия одного и того же замка.


[Закрыть] и оставив там гарнизоны московитов, осадил, наконец, крепость Дерпт и продолжал неотступную осаду до тех пор, пока она не принуждена была сдаться по соглашению. Губернатор и шведские войска, не имевшие желания оставаться под властью московитов, покинули крепость, которую занял московский комендант и сильный гарнизон. Оставшимся жителям были обещаны большие свободы. После этого боярин и генерал Трубецкой вернулся со всем войском в Великий Новгород и в конце концов пришел к Москве.

Запорожский генерал Богдан Хмельницкий не захотел оказать помощь против Шведской короны, как того желал Его Царское Величество, чьим вассалом он себя тогда называл, объявив свою готовность и желание напасть войной на других врагов Его Царского Величества. Против Швеции же он не мог предпринять ничего враждебного, поскольку был со Шведской короной в давнем и нерасторжимом союзе[216]216
  Формальный союз между Швецией, Запорожским войском, Семиградьем и Бранденбургом против Речи Посполитой был заключен лишь 6 декабря 1656 г.


[Закрыть].

Его Светлость курфюрст Бранденбурга послал роскошное посольство к Его Царскому Величеству к Риге, чтобы сохранить нейтралитет. Царь, хотя и одобрил тогда его намерение и дал ему обещание, не утвердил таковое, выразив желание, чтобы курфюрст, Его Светлость, разорвав союз со шведами, соединился с поляками и пересмотрел свои прежние сношения с ними. Его Царское Величество согласился утвердить договоры, если это случится и курфюрст, Его Светлость, поклянется в условиях нейтралитета, заключенных под Ригой.

В этом году чума вновь хозяйничала в Московии и в столичном городе Москве, но уже не столь жестоко, как за два года до того. Она, однако, как никогда прежде свирепствовала во многих других городах, селах и деревнях Московии, приведя многие местности в совершенное запустение, в особенности Казань, Астрахань, Нижний Новгород и другие города на Волге, в которых также умерли многие из польских пленников.

Год 1657

11 января, после того как чума совершенно прекратилась, патриарх приехал из Вязьмы в Москву[217]217
  Другие источники датируют возвращение патриарха в столицу 4 января 1657 г. См.: Лобачев С.В. Патриарх Никон. СПб.: Искусство, 2003. С. 234.


[Закрыть].

14 января Его Царское Величество и весь двор прибыли в Москву. Патриарх со всем духовенством и простой люд встретили его с большим колокольным звоном.

2 марта в Москву прибыл в качестве посланника от короля Польши подкоморий поморский господин Бонковский. С этим посольством Его Королевское Величество оправдывался в том, что из-за великой чумы, свирепствовавшей в его государстве, и непрестанного вражеского натиска оказалось невозможным продолжать назначенный сейм в январе или феврале. Кроме того, господа комиссары, участвовавшие в Виленском съезде, лишь недавно прибыли к Его Величеству в Данциг и сообщили о своих делах. Не было, однако, возможности созвать сейм в столь короткие сроки, так что придется запастись терпением до весны.

22 марта попрощались с посланником Бонковским, объявив ему от имени Его Царского Величества, что в течение еще шести недель, начиная с сегодняшнего дня, будут ожидать гонца, который принес бы вести о договоренности, достигнутой на Виленском съезде, и о сборе сейма. В противном случае Его Царское Величество не будет далее соблюдать Виленское перемирие, нарушенное польской стороной, а прибегнет из-за неуважения к себе к другим средствам. Однако в действительности наши уже почти потеряли желание откладывать до сейма, поскольку соглашение, заключенное под Вильной, уже нарушили с нашей стороны казаки, пославшие к князю Семиградья Ракоци полковника Ждановича на помощь против Польской короны, и заняли крепость Старый Быхов, которую следовало передать казакам после того, как ее вопреки соглашению долгое время осаждал и держал в страхе московитский генерал Хованский. Поэтому боялись, что польская сторона на сейме не простит нашим этого и отомстит, и, поскольку вместе с выборами следовало вернуть все захваченные города Польской короне, сочтет разумным взять под стражу посланных на сейм великих послов, требуя отойти за Днепр.

22 апреля на другой стороне реки Москвы случился большой пожар, длившийся два дня и уничтоживший до трех тысяч домов.

26 апреля в Москву прибыл польский посланник Шумовский[218]218
  Русские источники датируют въезд Шумовского в Москву 20 апреля. См.: Флоря Б.Н. Русское государство… С. 226.


[Закрыть].

1 мая вновь случился сильный пожар на той стороне реки Яузы в Москве.

7 мая был на приеме польский посланник Шумовский. В тот же день его пригласили для переговоров с назначенными боярами и советниками. Посланник упрекал наших в нарушении Виленского договора, а именно в том, что вопреки ему генерал Хованский долгое время спустя обложил крепость Быхов, которая, изнемогая от непрестанной осады, в конце концов была вынуждена предпочесть покровительство казаков. Также и казаки обещали не своевольничать и не чинить враждебные вылазки против Польской короны, а сами соединились с Ракоци и открыто помогли ему пройти войной все Польское государство, так что Его Величество король Польский, государство, земля и люди которого ныне имеют дело со многими могущественными врагами, ни в коем случае не могут устроить для сословий сейм, поскольку каждый, защищая свое отечество, всецело занят ныне трудами против своих врагов.

21 мая попрощались с польским посланником Шумовским[219]219
  Согласно русским источникам, Шумовский оставался в Москве до 1 июня 1656 г.


[Закрыть]. Через него Его Королевскому Величеству передали в свою защиту, что можно устроить в Вильне съезд в продолжение Виленского съезда, между тем как польские сословия могли бы в это время обсудить и дать правильный наказ своим господам комиссарам, на каких условиях следует вести переговоры об этом начатом похвальном деле и полностью завершить его.

27 июля безбожный запорожский генерал Богдан Хмельницкий, как говорят, умер позорной смертью.

23 августа милостиво приняли казацкого полковника Павла Тетерю, посланного генералом Выговским, чтобы способствовать оправданию его дел перед Его Царским Величеством. Это весьма способствовало тому, что поход боярина князя Алексея Никитича Трубецкого на Украину отменили, объявив об этом и пообещав послать вместо него окольничего Богдана Михайловича Хитрово[220]220
  Речь идет о Богдане Матвеевиче Хитрово.


[Закрыть] и со всеобщего ведома передать Выговскому начальство над казаками от имени Его Царского Величества.

12 октября в Москве отметили радостный праздник, поскольку воевода князь Иван Андреевич Хованский одолел и обратил в бегство шведского генерала графа Магнуса Габриэля Делагарди под Гдовом на ливонской границе.

25 октября, поскольку у нас пропала охота продолжать более несогласия со Шведской короной, постановили отправить к Его Королевскому Величеству из числа шведских послов, сидящих в Москве под стражей, дворянина Конрада фон Бернера, извещая о склонности Его Царского Величества к миру со Шведской короной.

12 декабря Его Царское Величество принял имеретинских, гурийских и грузинских посланников. Это три различных христианских народа, придерживающихся греческой веры. У них есть свои короли, подданные и вассалы короля Персии, но Его Царское Величество покровительствует им как своим единоверцам.