Текст книги "Дневник переводчик Посольского приказа Кристофа Боуша (1654-1664)"

1664 год

2 января в царскую резиденцию Москву прибыл посланец польского короля по имени Самуил Венцлавский[361]361
  Русские источники датируют приезд Венцлавского 1 января 1664 г. См.: Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений… Ч. 3. С. 137.


[Закрыть], который перед тем был секретарем у блаженной памяти генерала Гонсевского, также и во время его плена здесь в Москве, а ныне был произведен и назначен комнатным секретарем Его Величества короля Польского. Его сопровождали девять или десять человек. Он расположился на другой стороне реки Москва на том же дворе, где находился под стражей блаженной памяти генерал.

3 января Его Царское Величество затребовал польского посланника Венцлавского на прием. Произнеся приветствие, тот передал королевское письмо. Оно касалось вероломного Яна Новожинского, который первый был виновен в смерти генерала Гонсевского и в его убийстве. В конце концов он, отправившись добровольцем на русскую границу, попал в плен к людям Его Царского Величества и содержится в тюрьме в Смоленске. Король просил Его Царское Величество как христианского государя выдать Новожинского, чтобы тот получил заслуженную расплату вместе с другими виновными в убийстве и чтобы другие неверные и вероломные подданные как Его Королевского Величества, так и Его Царского Величества не подражали ему в бегстве в подобных обстоятельствах. Поскольку, однако, русские придерживались определенного мнения о том, что Польская корона хочет предложить им мир через это посольство, то спросили, не уполномочен ли посланник сообщить что-либо устно о том, что упоминалось в письме. На это он коротко ответил после недолгого размышления, что ему было приказано говорить и вести переговоры только о вещах, упомянутых в письме, и ни о каком другом деле.

4 января польский посланник настаивал через своего пристава, что желал бы говорить с думным дворянином Нащокиным о некоем деле.

5 января польский посланник был в Посольском приказе у думного дворянина Нащокина и сообщил тому, что великий канцлер Великого княжества Литовского господин Пац велел ему напомнить господину Нащокину, чтобы тот продолжил и не оставлял дело мира на условиях, принятых им на переговорах во Львове. Его Королевское Величество лично направился со своими войсками на русские границы, не имея другого намерения, кроме как только и единственно двинуться со своими комиссарами, назначенными для устроения переговоров, под Севск ради поисков почетного мира и дарования покоя странам и людям, которых доверил ему Всевышний. Поскольку, однако, он не имел ни полномочий, ни приказа вести далее переговоры об этом деле, то в этот раз вынуждены были остановиться на этом.

8 января посланник польского короля получил при прощании царское письмо, которое гласило, что если Его Королевское Величество освободит и отошлет в Смоленск стрелецкого полковника Ивана Монастырева, то взамен ему выдадут искомого Новожинского.

10 января польского посланника Венцлавского вновь вызвали в Посольский приказ для нового совещания о мире с думным дворянином Нащокиным. Поскольку, однако, он не желал вступать в переговоры относительно мирного договора, его спросили, не согласится ли он передать господину канцлеру Пацу, чтобы тот убедил Его Королевское Величество возобновить переговоры о мире и назвать место и время их продолжения. Он ответил, что, если Его Царское Величество соблаговолит отправить ради этого гонца к Его Королевскому Величеству, то Его Королевское Величество рассмотрит это дело.

16 января польский посланник Венцлавский уехал вместе с гонцом Его Царского Величества стряпчим Кириллом Пущиным, отправленным из Москвы с письмом, побуждавшим назвать место и время для переговоров и послать этого Венцлавского или кого-либо другого в Москву к Его Царскому Величеству с необходимыми полномочиями[362]362
  Вероятно, дата отъезда Пущина и Венцлавского, приведенная в «Дневнике», близка к истинной. Н.Н. Бантыш-Каменский (Там же) называет в этом качестве 8 января, однако царская грамота королю, посланная с Пущиным, датирована 15 января по юлианскому календарю. См.: Wójcik Z. Traktat andruszowski 1667 roku i jego geneza. Warszawa: Państwowe Wydawnictwo Naukowe, 1959. S. 154.


[Закрыть].

19 января вернулись в Москву, совершенно не исполнив дела, великие комиссары – окольничий и наместник башкирский Василий Семенович Волынский со товарищи, назначенные на ливонскую границу, дабы уладить со шведами недоразумения, которые возникли после заключения мира в Кардисе.

28 января отправили в ссылку в Казань, не проведя разбирательства, двух польских переводчиков – Людвига Ширецкого и Яна Булака. Казацкий полковник Василий Дворецкий оклеветал их без всякой вины в том, что они якобы были неверны Его Царскому Величеству и побуждали казаков вновь перейти на польскую сторону.

3 февраля Его Царское Величество лично устроил в поле под Новодевичьим монастырем смотр вновь собранным в Москве войскам, частью чтобы достойно принять прибывающего английского посла, частью из-за противоречивых известий с Украины – на тот случай, если дрогнут отправленные против врага войска. Этот смотр был устроен с большой пышностью и торжественностью ради множества иностранцев, которые в то время находились в Москве, ибо русские обращают больше внимания на славу и молву, чем на доброе управление и воинский распорядок. Однако, оставив все подобные соображения, следует справедливо засвидетельствовать, что на устроенный в форме двора или замка с отапливаемым покоем театр, где лично находился Его Царское Величество со своими вельможами, и на другие ненужные и бесполезные для подготовки к войне расходы истратили около восьмидесяти тысяч рейхсталеров. Прямо над театром находился великолепный наряд из ста пятидесяти тяжелых пушек, не считая полевых и полковых орудий и мортир, которые разделили между полками. Конница насчитывала около семнадцати тысяч человек, а пехота до двадцати тысяч и более. Все войска были хорошо обучены и вооружены самым роскошным образом. После смотра до поздней ночи стреляли и давали залпы из орудий.

5 февраля все было готово к приему посла английского короля. Возникло, однако, несогласие среди тех, кто должен был сопровождать его со двора, где он оставался на ночь, в миле от резиденции Москвы. К тому же отправленные к ним гонцы все сбились с пути, так что дело задержалось до темной ночи. Посол не соглашался въехать ночью, а остановился на ночь в полумиле от города.

6 февраля с большой пышностью принимали английского посла графа Чарльза Ховарда. Его свита состояла из 72 человек. Он также привез с собой супругу и сына. Вся конница, смотр которой был четыре дня назад, выехала навстречу ему в поле, пехота же встала по обе стороны дороги, начиная от места, где русские приставы, одним из которых был думный дворянин Иван Афанасьевич Прончищев, а другим – некий дьяк[363]363
  Вероятно, имеется в виду дьяк Посольского приказа Дементий Башмаков. См.: Miège G. A Relation of Three Embassies from His Sacred Majestie Charles II to the Great Duke of Muscovie, the King of Sweden, and the King of Denmark. L.: John Starkey, 1669. P. 126–127; РГАДА. Ф. 35. Оп. 1. Кн. 11. Л. 239 об.


[Закрыть], встретили посла. Его посадили в сани, отправленные ему навстречу царем, и сопровождали вплоть до посольского двора, который в этот раз был устроен в доме голландского купца Давида Ритцена[364]364
  Двор Давида Ритцена находился в Китай-городе, неподалеку от Ильинских ворот. См.: РГАДА. Ф. 35. Оп. 1. Кн. 11. Л. 154 об.


[Закрыть], представлявшем собой роскошные каменные палаты. Посол со своим сыном поместились в двух больших санях, обитых изнутри соболем, а его супруга и ее служанки – в зимнем возке, покрытом красным бархатом с серебряной гравировкой. Дворяне и прислуга посла ехали верхом вместе со многими знатными царскими дворянами, одетыми самым роскошным образом, на царских лошадях. Это посольство принимали с такой роскошью, что я до того не видел, чтобы в Москве кому-либо воздавали подобную честь и уважение. Несмотря на это посол сразу по прибытии отослал грамоту, жалуясь на неуважение и оскорбление, причиненное ему, а с ним и его королю и государю, Его Величеству королю Англии, накануне, когда он готовился к въезду. Ведь его задержали до ночи и в конце концов, введя в заблуждение, не приняли, так что он, паче чаяния, был вынужден остановиться за городом. Это великое оскорбление не в обычае у других учтивых народов, так что тех, кого найдут в этом виновными, следовало бы справедливо наказать.

11 февраля посол английского короля был на открытом приеме у Его Царского Величества в Грановитой палате. Его ввели самым роскошным образом и принимали с великим уважением. Первым навстречу ему отправили стольника Ивана Андреевича Хилкова[365]365
  Автор «Дневника» ошибается или в имени посланного, или в его чине. Иван Андреевич Хилков был боярином с 1655 г.


[Закрыть], затем Никиту Ивановича Шереметева, а перед палатой для приемов – боярина князя Ивана Алексеевича Воротынского. Его приставами, которые ввели его, были окольничий Василий Семенович Волынский и думный дворянин Иван Афанасьевич Прончищев. Палату для приемов и придворных служителей украсили самым роскошным образом золотом и серебром, жемчугом и драгоценными камнями, соболями и дорогими мехами. Этот чрезвычайный посол передал Его Царскому Величеству, что Его Величество король Англии весьма благодарен за помощь, оказанную ему в его изгнании, когда тот передал ему некоторую сумму денег[366]366
  Речь идет о займе мехами, который русское правительство предоставило Карлу II, находившемуся в изгнании, через его посла Джона Колпепера весной 1650 г.


[Закрыть]. Ныне же, когда Всевышний позволил ему, Его Королевскому Величеству, занять в Англии престол славного государя, блаженной памяти его отца, возвеличив и укрепив его в наследовании государства, Его Царское Величество послал поздравить его через своих великих послов, стольника князя Петра Семеновича Прозоровского со товарищи, побуждая к возобновлению доверия и дружбы и доброй переписке, которую издревле имели достохвальной памяти предшественники их обоих. Его Величество король Англии, отвечая на это посольство и желая возобновить доброе доверие, пожелал отправить и послать этого чрезвычайного посла, будучи совершенно убежден в необходимости этого и искренне склоняясь к тому, чтобы во время этого посольства наилучшим образом обсудили и устроили все, что будет способствовать дальнейшему продолжению и укреплению добрых сношений между обоими государями, Его Королевским и Царским Величествами. Об этом посол желал объявить и сказать больше во время будущих переговоров.

12 февраля разослали приказ всему ополчению быть готовыми и отправить продовольствие в Калугу санным путем.

13 февраля английский посол был сначала перед Его Царским Величеством, а затем с переговорщиками, ближним боярином и наместником астраханским князем Никитой Ивановичем Одоевским, а также с ближним боярином и наместником суздальским князем Юрием Алексеевичем Долгоруковым, окольничим и наместником башкирским Василием Семеновичем Волынским, думным дворянином и наместником елатомским Иваном Афанасьевичем Прончищевым, посольским старшим дьяком Алмазом Ивановым и латинским дьяком Лукьяном Голосовым. Там он говорил о беспошлинной торговле, которую издревле обещали английским купцам в награду за открытие Архангельской гавани[367]367
  В действительности первая грамота русских царей английским купцам датирована 1555 г., задолго до основания порта Новохолмогоры на месте современного Архангельска в 1584 г. Имеется в виду, вероятно, сам факт открытия морского пути из Европы в Россию.


[Закрыть], подтвердив и удостоверив это многими дипломами и привилегиями достохвальных предшественников Его Царского Величества. Несколько лет назад, однако, Его Царское Величество запретил и приостановил ее доныне из-за внутренней войны в Англии[368]368
  Запрет английским купцам торговать в России был наложен в 1649 г. после казни короля Карла I.


[Закрыть]. Английский же король желал, чтобы Его Царское Величество соблаговолил в соответствии с привилегиями своих достохвальных предшественников устроить беспошлинную торговлю, которая была основой и главным условием добрых отношений и доверенной дружбы обоих государей, восстановив ее в полном объеме и возобновив и укрепив своим подтверждением, и тем подтвердил прежние добрые сношения между обоими государствами. Русские же не хотели и слышать ни о какой беспошлинной торговле, но утверждали, что некоторые английские купцы получили подобные привилегии в качестве особой милости от достохвальных предшественников Его Царского Величества. Затем, однако, сама Английская компания[369]369
  Имеется в виду английская Московская компания.


[Закрыть] не выполнила многие пункты договора с Его Царским Величеством. Также и Его Величество король Англии, достохвальной памяти государь Карл I, отец нынешнего государя, Его Королевского Величества, когда против него выступила вся Англия, а с ней и эта русская компания, нарочно просил Его Царское Величество, чтобы тот отнял привилегию у этой компании как у бунтующих подданных и отобрал дар свободной торговли[370]370
  Имеется в виду отмена привилегий Московской компании русским правительством в 1646 г.


[Закрыть]. Его Царское Величество справедливо отнял у них эту привилегию и вольность законным образом по желанию и просьбе славной памяти Его Королевского Величества. Теперь же их можно было бы возобновить, однако пошлины принадлежат к государственным доходам и их поступления нельзя прекратить в нынешнее время, когда Его Царское Величество обременен многими и разнообразными могущественными врагами и непрерывно находится в великой готовности к войне. В остальном же Его Царское Величество весьма охотно желает возобновить и укрепить во всем прежнее доверие с Его Величеством королем Англии. Английский посол, однако, совсем не хотел с этим согласиться, объявив, что свободная торговля в соответствии с привилегиями издревле была причиной, началом и основой доброго доверия между обоими государствами и должна быть таковой и впредь, иначе невозможно договориться и укрепить добрую и доверенную дружбу. К тому же он должен был объявить также и другие предложения, доверенные ему Его Королевским Величеством и полезные в нынешнем положении Его Царского Величества. Он, однако, мог изложить их, согласно ясно выраженному приказу Его Королевского Величества, не раньше, чем добившись возобновления, подтверждения и укрепления свободной торговли в соответствии со старыми привилегиями и грамотами. В противном случае невозможно что-либо заключать и вести переговоры.

17 февраля английского посла вновь вызвали на переговоры. Русские желали непременно добиться от него предложений Его Величества короля Англии, касавшихся нынешних русских дел, и лишь в конце объявить свое суждение об условиях торговли, которые якобы являются частным, а не государственным делом. Посол был с этим совершенно не согласен и стоял на том, чтобы в соответствии с ясно высказанным приказом Его Величества короля Англии не переходить ни к какому иному делу без полного подтверждения стародавней свободной торговли. Русские начали подчеркивать великие благодеяния, оказанные Его Царским Величеством Его Королевскому Величеству в его изгнании. То, что у Английской компании отобрали свободу торговли, привело якобы не к убытку, а к выгоде и пользе Его Королевского Величества, ибо те изменили своему государю. Англичанин ответил, что это благодеяние возместили уместной оплатой и большой благодарностью, ныне же подобает, чтобы Его Королевское Величество не позволил отнимать у жителей и верных подданных своего государства ничего из прежних привилегий, а постарался восстановить их в прежнем состоянии. К тому же боярам и советникам Его Царского Величества хорошо известно, что эту свободную торговлю даровали и утвердили не отдельным английским купцам как милость, которой они были достойны, но всей Английской компании в качестве полного возмещения за найденную английскими судами Архангельскую гавань. Его Величество король Англии ныне отправил его, посла, к Его Царскому Величеству требовать это от русского государства как принадлежащее королю и как справедливый и истинный долг. Не следует полагать, что он прибыл сюда просить о милости, на деле же он намерен по праву взыскать долг, без удовлетворения которого невозможно говорить о прочем.

19 февраля английский посол вновь был на переговорах. У него еще раз выпытывали, намерен ли он открыть обещанные предложения и перейти к дальнейшему, на что он ни в коем случае не хотел согласиться. После этого бояре и господа переговорщики объявили ему, что Его Царское Величество не может теперь позволить свободную торговлю из-за больших военных расходов, поскольку он вовлечен в несогласия со многими государствами и войну с весьма могущественными врагами. Если же Всевышний позднее споспешествует миру его государства со всеми соседями, то некоторым английским купцам, имена которых ныне следует уточнить, из уважения к доверенной дружбе с Его Величеством королем Англии может быть дозволена беспошлинная торговля на определенную сумму. Посол, однако, не хотел принять и это заявление, вновь настаивая на подлинном обновлении и подтверждении прежних привилегий. Далее он требовал истинного и справедливого удовлетворения за оказанное ему перед его въездом неуважение, как это принято у других христианских государей. Ведь он, будучи совершенно готов к въезду, принужден был провести ночь перед царской резиденцией, не зная тому причины. В противном случае он не будет ни о чем более вести дальнейшие переговоры и вынужден настаивать на своем отъезде из-за великого неуважения к Его Королевскому Величеству и всей Английской короне. Наши же обвиняли посла в сильнейшем упрямстве и уверяли, что он, продолжая таким образом, намерен намного более разрушить доверие между обеими государями, нежели укрепить его. Вне всякого сомнения, его государь, Его Величество король Англии, который, как следует из предыдущих сношений, был настроен весьма искренне, не приказывал ему подобного. Что же касается его требования относительно неуважения, оказанного ему лично, то он перед тем и сам предложил, чтобы служители, которых найдут виновными в этом, были наказаны в соответствии с обычаями Его Царского Величества и этой страны, а самому послу не пристало придавать этому делу столь большое значение и выдвигать столь суровые требования. К тому же Его Царское Величество претерпел много большее неуважение, нежели он, посол, поскольку его люди вынуждены были напрасно ожидать целый день с утра и до темной ночи, напрасно приготовив все, посол же мог въехать вовремя, если бы сам пожелал этого. Поскольку, однако, из-за несвоевременных требований и совершенно непочтительного начала в конце концов стало слишком поздно, Его Царское Величество не желал допустить, чтобы чрезвычайный посол его доверенного друга, Его Величества короля Английского, въехал ночью, а не днем[371]371
  Ср. официальное царское объяснение задержки въезда, сделанное царем через думного дьяка Лукьяна Голосова 5 февраля 1664 г., в РГАДА (Ф. 35. Оп. 1. Кн. 11. Л. 179): «А если б принят ты был ночным времянем, и то б было тебе непригожу».


[Закрыть]. В конце концов после долгих разногласий наши поднялись и объявили послу, что Его Царское Величество желает видеть его сегодня у своего царского стола. Они же теперь не имеют времени для переговоров, а намерены сообщить все, что услышали от него, Его Царскому Величеству и дать ответ на это в другой раз. С этими словами господа переговорщики вышли из палаты, посол же оставался там со своим приставом, думным дворянином Прончищевым, пока не прибыл от Его Царского Величества стольник Никита Иванович Шереметев и не проводил господина посла к царскому столу, который был приготовлен в Грановитой палате самым роскошным образом. Его Царское Величество сидел в одиночестве за отдельным столом, господин посол с несколькими боярами – за другим и английские дворяне с несколькими русскими знатными людьми – за третьим. Все происходило с большой пышностью по обычаю этой страны и т. д.

21 февраля стряпчий Кирила Пущин, отправленный с царской грамотой к Его Величеству королю Польскому, вернулся в Москву без какого-либо письма. Польские и литовские отряды, проникавшие вплоть до Карачева на расстоянии тридцати миль от Москвы, разграбили все его пожитки, так что сам он едва спасся.

24 февраля прежний секретарь Венцлавский прибыл в Москву в качестве посланника от Его Величества короля Польского.

25 февраля он был на открытом приеме у Его Царского Величества в новой деревянной палате[372]372
  Возможно, имеется в виду деревяная Столовая изба, примыкавшая к Золотой палате и перестроенная в 1662 г. См.: Можаев А.В. Дворцы Кремля // Интернет-журнал «Архнадзор». 2011. URL: http://rusarch.ru/mozhaev4.htm (дата обращения: 10.09.2022).


[Закрыть]. После того как он передал королевское письмо, Его Царское Величество спросил устно о здоровье Его Королевского Величества. Он отвечал: «Когда я выехал от Его Королевского Величества, моего всемилостивейшего государя, то оставил его в добром здравии при своем войске, набранном из поляков, литовцев, немцев и других христианских народов, а также татар и казаков, под Севском на русской границе, намеренным счастливо исполнить в дальнейшем свой храбрый замысел». Эти весьма решительные слова совершенно смутили как Его Царское Величество, который до сих пор предчувствовал успех действий против поляков и не предполагал перемену судьбы, так и всех присутствовавших при этом советников. Ведь этот народ ныне совсем ни во что не ставил и совершенно презирал поляков, так что они не могли вообразить, чтобы поляки были столь дерзки и решились появиться на их границе. В этот раз, однако, они перенесли все это молча и спросили далее, уполномочен ли посланник передать что-либо на словах. Тот ответил, что данное ему поручение станет ясным после прочтения королевского письма. После этого ему дали знак выйти. Думному дворянину Нащокину и канцлеру Посольских дел Алмазу тотчас же приказали вести с ним дальнейшие переговоры и разузнать, к чему устремлены намерения польского короля. Король объявил в своем письме, что он, благодаря милостивому заступничеству Всевышнего, достаточно силен для того, чтобы не только отомстить и возместить причиненные ему поношение и оскорбления, разорение страны и людей, доверенных ему Богом, и неслыханное пролитие невинной крови, но и отплатить русскому государству сторицей за все причиненные несправедливости. Он, однако, как христианский государь, намерен предоставить все произошедшее справедливому приговору и отмщению Господа, приняв добрую склонность Его Царского Величества к миру. Он пожелал поэтому объявить через этого своего посланника свою склонность к справедливому христианскому миру таким образом, чтобы это не причинило ущерба и неудобств его стране и людям и не уронило его королевское достоинство. Также он желал осведомиться и узнать о дальнейших намерениях Его Царского Величества, о чем его посланник далее сообщит и даст разъяснения. Король просил выслушать этого посланника и принять его слова на веру.

В тот же день думный дворянин Нащокин и канцлер Алмаз явились для переговоров с польским посланником в Посольском приказе. Объявив о многих обстоятельствах, посланник сообщил, что он уполномочен Его Королевским Величеством и всей Польской республикой вести переговоры таким образом, чтобы русские комиссары в трехнедельный срок явились в Севск, имея с собой совершенные полномочия для заключения достойного мира, так как Его Королевское Величество и Польская республика уже поставили назначенных комиссаров при войске. Там обе стороны смогут через своих посланников договориться в дальнейшем о времени и удобном месте для переговоров.

Английскому послу его пристав сообщил, что король и Польская республика прислали этого своего посланника, умоляя ради Бога о мире. Господин посол, однако, не желал ничего знать об этом деле, полагая, что тот послан сообщить ему с прежней грубоватой хвастливостью о чем-то, не имеющем значения в будущем.

29 февраля вновь пригласили на переговоры посла английского короля. Во-первых, его укоряли в том, что в латинской грамоте, которую он передал, он не удостоил Его Царское Величество подобающим тому титулом, поскольку вместо «пресветлейшего» и «вельможнейшего» того написали в ней лишь «светлейшим» и «превосходнейшим». Затем вновь попытались выведать предложение, которое он должен был передать. Посол же отвечал, что он удостоил Его Царское Величество совершенно употребительного титула, если же им таковой не нравится, то им следует знать, что его король и государь повелел ему обращаться к Его Царскому Величеству с оказанием той же чести и уважения, что и к нему самому, его королю и государю. В соответствии с этим он не желает отказываться от того, чтобы в дальнейшем писать этот титул, как пожелает, им же надлежит равным образом показывать со своей стороны добрые намерения по отношению к Его Королевскому Величеству и Английскому королевству, возобновив и утвердив существовавшую издавна свободную торговлю в соответствии со старыми привилегиями. Он явился теперь выслушать решение Его Царского Величества по этому пункту в соответствии с согласием, которое дали на предыдущих переговорах, пообещав доставить требования посла Его Царскому Величеству и передать ему подробный ответ. В противном случае он полагал бесполезным являться более на переговоры. Русские объявили, что у Его Царского Величества совершенно нет ни повода, ни причины отказываться от столь значимого дохода в пользу беспошлинной торговли. Ведь во время последнего посольства, которое Его Царское Величество отправил в Англию, английские купцы отказали Его Царскому Величеству в денежном займе на нынешнюю войну, а Его Королевское Величество не поспособствовал набору обещанных трех тысяч человек[373]373
  Имеется в виду несостоявшийся наем солдат русским резидентом Джоном Гебдоном в 1659–1660 гг.


[Закрыть]. На это посол отвечал: «Хотя Его Королевское Величество и позволил резиденту Его Царского Величества нанять в Англии три тысячи человек, но лишь на средства Его Царского Величества, а не на свои. Английские купцы же, потерявшие в прошедшей войне все свои средства, не могли предоставить столь большую сумму денег, которую требовал великий посол Его Царского Величества. К тому же никто не согласится покупать за деньги то, что перед Богом принадлежит ему по праву». В тот же день думный дворянин Нащокин и канцлер Алмаз имели переговоры с польским посланником и порешили, что великим комиссарам Его Царского Величества, ближнему боярину и наместнику астраханскому князю Никите Ивановичу Одоевскому со товарищи, надлежит явиться 25 марта в Новгород-Северский и оттуда договориться с поляками о встрече.

2 марта объявили по всему государству о том, что надлежит быть готовыми к походу.

3 марта изменили прежнюю договоренность, заключенную с поляками, и порешили, что русским великим комиссарам надлежит явиться в Севск 30 марта.

4-го того же месяца вновь изменили это и заключили, что явятся 10 апреля в Новгороде-Северском.

5-го того же месяца, поскольку это не понравилось русским, твердо заключили, что русским комиссарам надлежит явиться 10 апреля в Брянск. Оттуда они должны вести переговоры о времени и месте встречи. Эту договоренность записали и скрепили клятвой польский посланник и дьяк по имени Ефим Юрьев.

8 марта одного из числа великих комиссаров, а именно думного дворянина Нащокина, отправили в Брянск вместе с дьяком Федором Михайловым, чтобы оттуда договориться с поляками относительно времени и места переговоров, прежде чем прибудут прочие.

В тот же день с границы пришло известие, которое полагали совершенно надежным, что польский король умер, а его войска следом за тем разделились и каждый обратился в бегство туда, куда полагал наиболее удобным. Русским генералам приказали преследовать бегущего врага всеми возможными способами, начатую же поездку на съезд, о котором договорились, отложили.

23 марта, после того как пришло совершенно надежное известие о том, что польский король еще жив и пребывает при литовском войске в Могилеве в добром здравии, отправили писаря Петра Долгова с письмом от русских великих комиссаров к польским комиссарам. Тех убеждали явиться между Могилевом и Смоленском и вести переговоры о месте и времени съезда с их коллегой, думным дворянином Нащокиным, заключив предварительные договоренности. Они же намеревались меж тем прибыть так скоро, как только позволит предстоящий тяжелый путь. Думному дворянину Нащокину приказали отправляться из Брянска в Смоленск.

27 марта к посланнику господину Венцлавскому прибыл гонец от Его Величества короля Польского, по имени Самуил Богданович, с приказом направить доверенные ему переговоры к тому, чтобы съезд состоялся.

28-го того же месяца польский посланник вновь был в Посольском приказе на переговорах с думным дворянином Григорием Борисовичем Нащокиным и канцлером Алмазом. Заключили, что русские великие комиссары явятся 20 апреля в Смоленск, а польским великим комиссарам надлежит пребывать неподалеку.

30-го того же месяца поляк вновь был на переговорах. От него требовали, чтобы переговоры, в соответствии с его предшествующим мнением, состоялись в Новгороде-Северском, в окрестностях которого надлежало бы 1 мая явиться великим комиссарам обеих сторон. Это, однако, устроили лишь для того, чтобы испытать этого поляка и, если он будет нетверд в своих прежних словах, иметь повод и причину для упреков польскому народу в его несправедливости и лживых начинаниях, а также возможность приостановить устроенные переговоры и продолжать войну, поскольку враг начал колебаться, а наши войска пребывали в готовности. Посланник, однако, не только остался при своем прошлом мнении, но и объявил, что Его Королевское Величество воистину не приказывал ему ничего иного, кроме как устроить съезд на определенных местах в окрестностях Севска, он же согласился на встречу для переговоров под Смоленском вследствие желания Его Царского Величества. Русские же были теперь высокомернее, чем восемь дней назад, и объявили посланнику весьма язвительно, что им, полякам, совершенно невозможно доверять, ведь прошлой осенью во Львове они обещали думному дворянину Нащокину как можно скорее устроить съезд и не начинать войны до тех пор, пока он не будет завершен. Вопреки всему этому сам король лично выступил со всеми своими силами, поскольку после того, как было дано это обещание, царские войска разошлись, не ожидая нападения, и силой прошел через владения подданных Его Царского Величества – казаков, вторгся в конце концов вплоть до русской границы и позволил своим отрядам, не встречавшим никакого сопротивления, разорять государство далеко внутри границ. Когда же Его Царское Величество поднялся на ноги, обратив против него острие, король, не встретив удар, не говоря уже о том, чтобы оказать какое-либо сопротивление, утратил мужество и покинул поле боя, отступив с великой поспешностью. Вследствие этого полякам нельзя было доверять и в будущем, поскольку они всегда стремились лишь к пролитию крови и никогда – к установлению мира. Поляк отвечал с достоинством, объяснив, что Нащокину не обещали во Львове перемирия, как бы сильно он на том не настаивал, а Его Королевское Величество выступил на границу, чтобы защитить своих угнетенных подданных, освободив их от тяжкого русского ярма и вновь приведя под свою власть. Посланник хотел говорить и далее, но русские поднялись, не выслушав его.

31 марта немецкого подполковника по имени Корнхольц послали с царским письмом к курфюрсту Бранденбурга. Он должен был тайно отправиться из Динабурга через Курляндию в Пруссию и просить курфюрста, чтобы тот, ввиду нынешнего вторжения турок в Римскую империю, предостерег Польскую корону от дальнейших враждебных действий против России и побудил к миру, дабы позаботиться в этих обстоятельствах о защите себя и своих земель.

2 апреля польский посланник Венцлавский был у Его Царского Величества. Его отпустили, дав ему грамоту Его Царского Величества. В ней сообщалось, что великие комиссары готовы со дня на день прибыть в Смоленск.

4 апреля польский посланник заключил, подписал, заверил и укрепил данными прежде клятвами соглашение о том, что русским комиссарам надлежит явиться в Смоленск 1 мая, поляки же также будут наготове в его окрестностях[374]374
  Согласно русскому статейному списку, соглашение о начале посольского съезда 1 мая было заверено Венцлавским и русскими комиссарами 2 апреля 1664 г. См.: Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений… Ч. 3. С. 137; Wójcik Z. Traktat Andruszowski… S. 157.


[Закрыть].

22 апреля в два часа ночи посла английского короля пригласили в передний покой к Его Царскому Величеству для тайного приема[375]375
  Речь идет о ночи с 22 на 23 апреля 1664 г., поскольку в конце записи упомянут наступающий праздник Святого Георгия, память которого отмечается 23 апреля.


[Закрыть]. Все лестницы, переходы и мостовые были одеты там роскошными персидскими коврами, а все покои – золотой и серебряной вышивкой, несмотря на то что в тот раз разразился сильный дождь и многие драгоценные вещи, которые покрывали открытые переходы и лестницы, были совершенно испорчены. Войдя в палату, где Его Царское Величество сидел на весьма роскошном троне, покрытом алмазами и драгоценными камнями, золотом и серебром, посол поклонился по своему обычаю и просил о тайном приеме. После этого комнатным стольникам и дворянам дали знак выйти, так что в комнате с Его Царским Величеством остались лишь семь сенаторов или бояр, посол, его секретарь и толмач. Затем посол начал весьма пространно зачитывать на английском языке по бумаге о всех состоявшихся переговорах, повторяя, что произошло за почти девяносто лет[376]376
  Упоминание срока в 90 лет не вполне ясно. В 1664 г. русско-английские отношения и история Московской компании насчитывали уже без малого 110 лет.


[Закрыть] между двумя государствами, а именно то, как Английской компании разрешили беспошлинную торговлю, утвердив и удостоверив это обширными привилегиями. Его Царское Величество, однако, недавно приостановил ее, так что о ней не было речи из-за продолжавшейся в Англии внутренней войны. Его Величество король Англии склонен к тому, чтобы продолжать дальнейшие сношения с Его Царским Величеством в добром доверии и на том же старом основании, какие бы потребности и нужды не возникли при этом в будущем у обоих государств. Равным образом Его Королевское Величество желал бы в дальнейшем, чтобы Его Царское Величество с достоинством достиг доброго согласия со своими нынешними врагами и приступил, избегая дальнейшего кровопролития, к заключению мира, приведя свою страну и людей в состояние доброго спокойствия. Уважение и почтение, которыми Его Величество король Англии пользуется среди всех христианских государей, весьма споспешествовали бы этому делу, поскольку в особенности государи, вовлеченные ныне в войну и имеющие несогласия с Его Царским Величеством, не могут пренебречь этим. Эта речь вместе с переводом длилась около четырех часов, и посол, вероятно, мог заметить, что Его Царскому Величеству с трудом удавалось столь долго сидеть и слушать столь пространное объяснение, так что посол просил дать благосклонный ответ на это его прошение и, когда он его получит, отпустить его. Его Царское Величество отвечал устно, что невозможно тотчас дать ответ на столь длинное и пространное предложение, следует же передать письменное предложение и ожидать ответа после того, как его переведут и вполне поймут. При этих словах палату отворили и позволили всем войти. Его Царское Величество потребовал кубок и, поднявшись с трона и сняв шапку, выпил в честь посла за доброе здоровье и всяческий успех Его Величества короля Англии. Выпив, Его Царское Величество своими руками протянул каждому по кубку – сначала послу, затем всем обступившим их сенаторам и английским дворянам, а также переводчикам. Каждому надлежало тотчас выпить за здоровье Его Величества короля Англии. Затем равным образом пили по кругу за здоровье госпожи старой королевы, матери Его Королевского Величества. Посол начал тост за здоровье Его Царского Величества, а следующие за ним желали пить за царевичей. Поскольку, однако, в это время начали звонить в колокола к заутрене по случаю праздника святого рыцаря Георгия, которого русские весьма почитают, Его Царское Величество с большой учтивостью просил у посла прощения, объявив, что его намеревались принять много лучше. Однако из-за бури, продолжавшейся всю ночь, а также из-за недостатка времени, вызванного затем пространной речью, которая ничуть не утомила Его Величество, тот бодро направился на божественную службу, дабы отпраздновать праздник святого рыцаря Георгия по обычаю своих достохвальных предков, и просил посла в этот раз извинить себя. С этими словами посла отпустили и с прежними обычными церемониями проводили за четыре часа до света из царского замка на его двор. Его Царское Величество, сняв тяжелые одежды, тотчас направился на божественную службу в церковь Святого Георгия, находящуюся наверху в замке[377]377
  Имеется в виду церковь Георгия Победоносца у Спасских ворот Кремля.


[Закрыть].