Текст книги "Серебряный монах"

Глава 29

Кабинет Сталина. Поздний вечер, плавно переходящий в глубокую ночь, означающую конец рабочего дня у мыслителя за весь мир и главного большевика Иосифа Сталина. Закурив папиросу «Герцоговина Флор», надоело ломать папиросы на показ перед посетителями, Сталин глубоко затянулся и подумал, что он не сделал что-то мелкое, что хотел сделать еще утром.

После второй затяжки он вспомнил об этом и поднял трубку, соединяющую его с приемной.

– Слушаю, товарищ Сталин, – раздался голос секретаря Поскребышева.

– Товарищ Поскребышев, – сказал Сталин, – запросите товарищей Берия и Абакумова о состоянии дела номер сто. И пусть они мне доложат.

Кабинет Берии.

– Все, рабочий день закончен, – думал Берия, наливая в рюмку армянский коньяк и доставая из шкафчика тарелку с кусочками швейцарского шоколада.

Внезапный звонок заставил его вздрогнуть, рюмка с коньяком переполнилась и часть коньяка вылилась на зеленое сукно стола.

– Черт подери, – подумал он, – чего ему ночью не спится, – и поднял трубку телефона.

– Товарищ Берия, – раздался в трубке голос Поскребышева, – товарищ Сталин просил вас доложить ему по делу номер сто.

– Прямо сейчас? – спросил его Берия и голос его ослаб, стал сипящим. – В какое время доложить?

– Не знаю, – сказал Поскребышев и положил трубку. – Вот тебе, сука, задачка на размышление, – улыбнулся про себя секретарь Сталина.

Кабинет Абакумова. Генерал решил проверил состояние молочных желез у молоденькой телеграфистки, настраивавшей его аппаратуру. Внезапный звонок вызвал спазм правой руки, держащей молодую девичью грудь. Девушка вскрикнула от боли, а генерал-полковник Абакумов встал, одернул на себе китель, застегнул его на все пуговицы и строевым шагом подошел к телефону.

– Товарищ Абакумов, – раздался в трубке голос Поскребышева, – товарищ Сталин просил вас доложить ему по делу номер сто.

– Прямо сейчас? – спросил его Абакумов и голос его ослаб, стал сипящим. – В какое время доложить?

– Не знаю, – сказал Поскребышев и положил трубку. – Вот и тебе, сука, задачка на размышление, – улыбнулся про себя секретарь Сталина.

Глава 30

– Собственно говоря, – сказал профессор своим детям, – я не планировал собирать вас так рано, не дожидаясь окончания войны, но с легкой руки Савандоржа, инкарнировавшего в неизвестность моих сыновей, мне пришлось организовать их поиски, и вот мы все здесь. Давайте-ка спросим у Савандоржа, чего это ему вздумалось водить билом по краям медного котелка. Давай, колись, монгольский чукча99
  Житель Крайнего Севера, герой многочисленных анекдотов.


[Закрыть].

– Он действительно чукча? – удивился лейтенант Метелкин.

– А что такое чукча? – спросил штурмфюрер фон Безен.

– Начальник, а ты, однако, как меня расколол? – спросил Савандорж.

– А вот по этому «однако» и расколол, – улыбнулся профессор. – А ты, сынок, посмотри на Савандоржа, и поймешь, кто такие чукчи, – сказал он фон Безену.

– Так, и на кого ты работаешь, Савандорж? – продолжил допрос профессор.

– Ни на кого не работаю, – начал оправдываться Савандорж, – совсем ни на кого, однако, только на пахана тружусь.

– А пахан на кого работает? – не унимался профессор.

– Пахан на Берию работает, – сказал Савандорж, – на него все паханы работают.

– Значит, и ты на Берию работаешь, – подытожил профессор.

– Нет, однако, я на Берию не работаю, – сопротивлялся Савандорж, – я только на пахана работаю.

– А кто тебе отдал приказ на инкарнацию вот этих мужиков? – спросил профессор.

– А пахан и приказал, – сказал Савандорж, – пусть, говорит, они меня сделают бессмертным, а я тогда создам партию криминального мира и мы сделаем в стране новую революцию, введем криминальную законность и криминальный порядок, будет у нас зона криминализЬма на зависть всем мафиям мира.

– Савандорж, – спросил профессор, – ты умеешь думать или за тебя пахан думает?

– Обижаешь, начальник, – сказал Савандорж, – как Савандорж становится голодным, он начинает думать, где и что поесть. Куропатка попадет – куропатку съем, моржа, однако, любим и олешки тоже вещь хорошая, покушаешь плотно и кушать дня три не хочется.

– А как ты в монахи подался? – поинтересовался лейтенант Метелкин.

– Из-за уполномоченного, – как-то неуверенно сказал Савандорж.

– Не понял, – сказал профессор, – из-за какого уполномоченного? Оперуполномоченного?

– Да хрен его знает, какой он там обер или опер, – сказал монах, – а приехал к нам в стойбище уполномоченный от власти и говорит, чтобы мы все ехали землю рыть, золото, мол, там, а нам за это полный пансион, водки от пуза и баба каждый день новая. Кое-кто согласился, а я сказал, чтобы уполномоченный ехал к своей мамочке, которая жила с нашим шаманом, недавно сгоревшим синим пламенем от неумеренного потребления огненной воды. Ну, уполномоченный схватился за маузер, а у меня винчестер наготове всегда, я и стрельнул в песца, а песец был на голове этого уполномоченного, вот они оба упали.

– Кто оба? – не понял профессор.

– Ну, песец и уполномоченный, – и Савандорж укоризненно посмотрел на слабо понимающего профессора, – а потом нужно было делать ноги. Вот я на вельботе и переплыл в Америку, а тамошние чукчи сказала, что я на монгола шибко похож и определили меня в школу буддизма, которую вел какой-то кривой японец. Там меня и нарекли Савандоржем.

– А как тебя раньше звали? – спросил профессор.

– Лахтыбууртыхуангсанг, – гордо сказал Савандорж.

– Как-как? – переспросил профессор.

– Да вы не забивайте голову, профессор, – сказал Савандорж, – это обозначает Быстрый олень с зорким глазом. Другой уполномоченный тоже так же удивился, а потом сказал, что я Лешка Николаев и выдал мне паспорт с серпом и молотом.

– А где этот паспорт? – продолжил расспросы профессор.

– Скурил, однако, – просто сказал Савандорж, – трубку где-то потерял, а курить шибко хотелось, вот бумага и пригодилась.

– Что мне с тобой делать? – стал размышлять профессор.

– Однако, ничего не делай, начальник, а? – жалобно попросил Савандорж.

– Ладно, – согласился профессор, – ничего не сделаю, но ты останешься здесь и будешь просить у Будды искупления своих грехов. Ты меня понял?

– Понял, начальник, – хмуро сказал Савандорж и вышел из домика.

Через пятнадцать минут все собаки селения и многие жители были разбужены завыванием, доносившимся с ближней сопки.

– Дурной знак, – говорили местные жители, расходясь по домам, – волк к покойнику воет.

– Однако, место застолблено, – думали местные волки, проходя мимо селения к кошарам чабанов, спустившимся в низовья, где трава была сочнее.

Глава 31

Радиоцентр НКВД. Везде аппаратура, мерцают разноцветные лампочки. Девушка с погонами младшего сержанта настойчиво пиликает на телеграфном ключе. Остановилась. Через две минуты зеленым цветом замигала зеленая лампочка. Девушка взяла блокнот и выписала квитанцию о том, что радиограмма принята. Офицер с квитанцией побежал к капитану. Капитан к полковнику. Полковник к генералу. Генерал к Берии. Берия удовлетворенно кивнул головой.

Радиоцентр SS. Везде аппаратура, мерцают разноцветные лампочки. Унтер-офицер настойчиво пиликает на телеграфном ключе. Остановился. Через две минуты зеленым цветом замигала зеленая лампочка. Унтер-офицер взял блокнот и выписал квитанцию о том, что радиограмма принята. Штурмфюрер с квитанцией побежал к гауптштурмфюреру. Гауптштурмфюрер к штандартенфюреру. Штандартенфюрер к группенфюреру. Группенфюрер к Гиммлеру. Гиммлер удовлетворенно кивнул головой.

Глава 32

Мадам Лохонг подошла к профессору и подала ему две бумажки.

Профессор прочитал их и сказал:

– Однако, тьфу ты этот Савандорж со своим однако, получены две радиограммы. Из НКВД и из SS. И оба приказывают возвращаться. Что будем делать, дети мои?

Все молчали.

– Ладно, как на военном совете будем спрашивать младшего, – сказал профессор, – давай, Катерина, высказывайся.

– Надо ехать, – твердо сказала девушка.

– Да, да, нужно ехать, – хором заговорили все.

– А вы не подумали, что вас там ждет? – спросил профессор. – Чем отличается НКВД от гестапо? Да ничем. Только формой да знаками различия. Чем отличаются концлагеря? Почти ничем, в немецких порядка больше. И возьмут вас в оборот костоломы из НКВД и гестапо и что вы тогда запоете? Будете рассказывать сказки, что советский лейтенант и эсэсовский штурмфюрер это близнецы-братья? А два капитана от медицины это сестры близняшки. И что у всех четверых родные языки немецкий и русский. И что отец у всех один – штандартенфюрер SS. Кто же поверит хоть одному вашему слову? Никто. И второе. Война заканчивается и заканчивается она не в пользу Германии. Можно, конечно, смыкануть в Америку, она примет всех военных преступников, лишь бы ей хорошо было. Да только и там нас не ждут, начнут выкачивать все, что знаем, а потом выпнут на улицу, фокусы на улице показывать. К Советам тоже не резон. Так академиков и гениев от науки в лагерную пыль превращают.

– И что же нам тогда делать? – обреченно сказали все собравшиеся.

– Будем делать так, – сказал профессор. – Мадам Лохонг наш давний сотрудник, работает на НКВД и гестапо почти что с одного времени. Вместе с Савандоржем они будут готовить базу нашего пребывания здесь после войны. Строить новую Шамбалу, реальную, а не виртуальную. Вы все, будете играть потерявших память и пойдете в разные стороны. То есть, Йозеф и Мария к коммунистам, а Исай и Катерина к нацистам. Причем, Йозеф и Мария в виде Исая и Катерины будут выдавать себя еще за Йозефа и Марию, инкарнированных в них. Исай и Катерина у нацистов будут выдавать себя за Йозефа и Марию и будут выдавать себя и за Исая и Катерину, инкарнированных в них. Так что, вряд ли кто-то докажет, что вы говорите неправду, потому что вы будете говорить обо всем, что знаете. До генетики человечество еще не доросло. Мировая звезда генетики доктор Вавилов только что умер в сталинском лагере. Вечная ему память. Так что, никто не сможет доказать, что вы это не вы. Даже по отпечаткам пальцев, нужно быть сверхспециалистом, чтобы найти отличия. Так что все будет в порядке. А до генетического анализа крови еще далеко.

– А для чего такая хитроумная комбинация? – спросил штурмфюрер фон Безен.

– Нужно спасать советскую и германскую науки, сын мой, – сказал профессор, – после войны нам предстоят великие дела. Нужно будет осваивать космос для поиска планет, пригодных для существования, потому что население будет расти быстрее, чем это нужно для земли, а больших войн на горизонте не предвидит. Так, маленькие драки подвыпивших диктаторов.

– А не получится так, что мы будем предателями по отношению к тому, к чему мы готовились всю жизнь? – спросил лейтенант Метелкин.

– А к чему ты готовился, мой сын? – спросил профессор. – Чтобы сказку сделать былью? Так и делай, превращай войну империалистическую в войну освободительную, освобождающую человечество от чумы коммунизма и национал-социализма. Демократия дрянь, но лучшей формы для существования общества еще не придумано.

– Ну, с Богом, – сказал профессор и по-православному перекрестил четверку. – Переодевайтесь, дети мои в одежду друг друга. А ты, давай, зови Савандоржа, – сказал он мадам Лохонг.

Глава 33

– Слушаю, начальник, – сказал подошедший Савандорж.

– Давай, Савандорж, время твое пришло, – сказал профессор, – вот этих двоих, – и он показал на штурмфюрера фон Безена и гауптштурмфюрера Марию Гутен Таг, одетых в красноармейскую форму, – перемести в расположение какой-нибудь части Красной Армии, а вот этих, – он показал на лейтенанта Метелкина и капитана медицинской службы Катерину Добрый День, одетых в немецкую униформу, – перемести куда-нибудь в расположение войск SS. Понял?

– Понял, однако, – сказал Савандорж, – чего тут не понять. Все, однако, понятно, только вот проблема у меня…

– Что это за проблема, Савандорж? – быстро спросил профессор.

– У меня на голодный желудок инкарнация плохо получается, – сказал Савандорж, – и прикажи мадаме, чтобы она мне грамм сто водки плеснула, а то продрог на горе, зато все волки селение стороной обошли.

Профессор распорядился, чтобы мадам Лохонг покормила Савандоржа, пока все будут перекуривать.

– Значит, так, – сказал профессор, – если что, встречаемся здесь. В шесть часов вечера после войны соберемся здесь и отпразднуем нашу с вами победу.

– Над кем победу? – спросил штурмфюрер фон Безен.

– Над всеми, сын мой, – сказал профессор и засмеялся.

Смеялся он один.

Вскоре пришел раздобревший от пищи и водки Савандорж. В руках он держал медный котелок и медное било.

– Однако, начнем, что ли? – спросил он.

– Начинай, – махнул рукой профессор и вышел из дома, прихватив одну парочку с собой.

Минут пятнадцать из дома доносился какой-то дребезжащий и неприятный металлический звук, получающийся, когда медным билом водят по верхнему краю медного котелка.

Затем дверь открылась и высунулся Савандорж.

– Давай, других, однако, – сказал он и закрыл дверь.

Глава 34

Расположение советской воинской части. Из березового леска выходят штурмфюрер фон Безен и гауптштурмфюрер Мария Гутен Таг в советской военной форме.

Проходивший мимо офицер-медик остановился и вскричал в порыве радости:

– Ребята, как я рад вас видеть. Исай, как ты, мы уже тебя потеряли, а вас, Катерина Федоровна, разыскивают на самом высоком уровне.

Подошедший пехотный офицер всмотрелся в них и сказал:

– Лейтенант Метелкин, ты почему молчишь, как в рот воды набрал.

Фон Безен открыл рот и на чистом немецком языке ответил:

– Ich bin keine Leutnant Metelkin, ich bin Sturmführer von Bezen.

И Катерина в погонах капитана медицинской службы тоже ответила по-немецки:

– Ich bin Hauptman der Sanitätsdienst Guten Tag.

– Ни ху… себе, – задумчиво сказал офицер и куда-то убежал. Через несколько минут он вернулся с двумя автоматчиками и скомандовал:

– Руки вверх (Hände hoch!)

Мария и Йозеф подняли руки и были отконвоированы в Особый отдел дивизии.

Глава 35

Расположение эсэсовской части. Из березового леска выходят лейтенант Метелкин и капитан Катерина Добрый День в немецкой военной форме.

Проходивший мимо офицер-медик остановился и вскричал в порыве радости:

– Sturmführer von Bezen und Hauptsturmführer Mary Guten Tag, ich bin froh, Sie zu sehen. Wir haben Sie bereits verloren haben, bestellten aufzuspüren von der höchsten Ebene (Штурмфюрер фон Безен и гауптштурмфюрер Мария Гутен Таг, как я рад вас видеть. Мы уже потеряли вас, приказано разыскать с самого высокого уровня).

Подошедший пехотный офицер всмотрелся в них и сказал:

– Sturmführer von Bezen, warum bist du still, wie ein Schluck Wasser gewonnen? (Штурмфюрер фон Безен, вы почему молчите, как в рот воды набрали).

Фон Безен открыл рот и на чистом русском языке ответил:

– Я не штурмфюрер фон Безен, я советский лейтенант Метелкин.

И Мария в погонах капитана медицинской службы тоже ответила по-русски:

– Я капитан медицинской службы Добрый День.

– Kein Schwanz selbst (Ни ху… себе), – задумчиво сказал офицер и куда-то убежал. Через несколько минут он вернулся с двумя автоматчиками и скомандовал:

– Hände hoch! (Руки вверх)

Мария и Йозеф подняли руки и были отконвоированы в сектор гестапо дивизии.

Глава 36

Кабинет Гиммлера.

Спиной к двери стоит неизвестный группенфюрер и докладывает:

– Майн фюрер…

Гиммлер его останавливает:

– Не майн фюрер, а майн рейхсфюрер…

– Так точно, майн рейхсфюрер, объект «Зильбер кугель» объявился и он перенесся в личность советского «зильбера» лейтенанта Метелкина. Мы восстанавливаем его личность и узнаем много нового об аналогичных работах нашего противника, советских медиков. Судя по всему, мы на пороге открытия бессмертия и неуязвимости.

– Так-так, – сказал Гиммлер, – работы строго засекретить и докладывать мне еженедельно об успехах и неудачах проекта.

– Яволль, майн рейхсфюрер, – гаркнул группенфюрер и вышел из кабинета.

Кабинет Гитлера.

– Мой фюрер, – говорит Гиммлер, – мы на пороге бессмертия и неуязвимости. Вы будете жить вечно и вас не возьмет никакая пуля.

– Генрих, ты все время лезешь с какими-то мелочами, – сказал Гитлер, – нам надо думать, как нам победить русских, а не быть вечными. Если нас победят, то мы будем вечно сидеть в клетке и будем неуязвимы от огрызков яблок маленьких русских хулиганов.

Глава 37

Кабинет Берии. За приставным столиком сидит генерал Абакумов.

Спиной к двери стоит неизвестный генерал и докладывает:

– Товарищ Берия…

Берия его останавливает:

– Здесь еще генерал Абакумов, поэтому обращайтесь ко мне товарищ нарком…

– Так точно, товарищ нарком. Появился лейтенант Метелкин, но он переместился в личность немецкого штурмфюрера фот Безена. Мы восстанавливаем его личность и узнаем много нового об аналогичных работах нашего противника, немецких медиков. Судя по всему, мы на пороге открытия бессмертия и неуязвимости.

– Так-так, – сказал Берия, – работы строго засекретить и докладывать мне еженедельно об успехах и неудачах проекта.

– Так точно, товарищ нарком, – гаркнул генерал и вышел из кабинета.

– Ну что, кто будет докладывать Хозяину? – спросил Берия.

– Ты нарком, ты и докладывай, – сказа с хитрым прищуром Абакумов.

– Я тебе еще припомню этот прищур, – подумал Берия.

Кабинет Сталина.

– Товарищ Сталин, – докладывает Берия, – мы на пороге бессмертия и неуязвимости. Вы будете жить вечно и вас не возьмет никакая пуля.

– Это очень неплохо, Лаврентий, – сказал Сталин, – скоро мы уничтожим тысячелетний рейх, поэтому нам нужно жить вечно. А что, есть какие-то данные о том, что на меня готовится покушение.

– Товарищ Сталин, – затараторил Берия, – мы за неделю найдем тысячу людей, которые хотели устроить на вас покушение.

– Дурак ты, Лаврентий, – сказал Сталин, попыхивая трубочкой, – преданный, но дурак, на товарища Сталина не может быть никаких покушений, потому что народ его любит, а ты хотел развеять это, найдя сходу тысячу человек, кто хотел моей смерти. А, может, это ты хочешь, чтобы кто-то кокнул меня?

– Товарищ Сталин, отец родной, – чуть ли не заплакал Берия и ноги его подкосились, – да я за вас, да я….

– Ладно, успокойся, – сказал Сталин, – ты лучше подумай над тем, как нам поймать этого Гитлера. Хотя, ты занимайся внутренними делами, а поимкой Гитлера пусть занимается Абакумов со своим СМЕРШем.

Берия вышел из кабинета Сталина и вытер вспотевший лоб.

– Ну, и подставился же я, – подумал он, – а чего я все лезу на глаза, пусть Абакумов лезет, а я сзади подтолкну его.

Глава 38

Немецкая секретная лаборатория.

Представительная комиссия во главе с профессором и штандартенфюрером Гутен Таг рассматривает результаты медицинского осмотра штурмфюрера фон Безена – он же лейтенант Метелкин.

– Итак, – читает старший научный сотрудник, – кожный покров головы представляет собой субстанцию, состоящую из молекул серебра и живой плоти, образующую защитный колпак мозгового вещества, способный экранизировать мозг от посторонних воздействий электромагнитными полями. Это же является и активной защитой от физического воздействия, причем активность защиты заключается в быстром создании плотного вещества, предохраняющего от сильного физического воздействия. Такая же сереброклеточная ткань обнаружена в области сердца как со стороны груди, так и со стороны спины. Подобная защита является постоянной и ее не было до исчезновения штурмфюрера фон Безена в результате инкарнации. Мы берем на себя смелость утверждать, что подобные серебряные включения являются следствием воздействия на исследуемого черных сил, относящихся к ведению Князя Тьмы. Так же мы предполагаем, наличие людей с золотоклеточными тканями, образовавшимися в результате воздействия на них сил добра, называемых Божественным провидением.

– Таким образом, – спросил профессор, – вы утверждаете, что штурмфюрер фон Безен является ангелом Ада?

– Наука не может что-то утверждать, господин профессор, – сказал старший научный сотрудник, – однако она может предполагать, дело времени, утверждать или не утверждать правильность наших предположений.

– И какое же практическое применение данного феномена возможно в условиях тотальной войны? – спросил профессор.

– Учитывая, что большевики, идущие на нас, являются безбожниками, – сказал докладчик, – мы можем создать вакцину ангелов Ада для привития ее нашим доблестным солдатам.

– И за какое время мы можем создать эту вакцину? – спросил штандартенфюрер Гутен Таг.

– За полгода мы сможем это сделать, – сказал сотрудник.

– То есть к маю 1945 года, – сказал профессор.

– Так точно, – подтвердил сотрудник.

Глава 39

Советская медицинская лаборатория в институте Бурденко.

Представительная комиссия во главе с профессором и генерал-лейтенантом медицинской службы Бурденко рассматривает результаты медицинского осмотра лейтенанта Метелкина – он же штурмфюрер фон Безен.

– Установлено, что, кожный покров головы представляет собой субстанцию, состоящую из молекул серебра и живой плоти, образующую защитный колпак мозгового вещества, способный экранизировать мозг от посторонних воздействий электромагнитными полями, – читает начальник лаборатории в звании полковника. Она же является и активной защитой от физического воздействия путем создания плотного вещества, предохраняющего от сильного физического воздействия. Такая же сереброклеточная ткань обнаружена в области сердца как со стороны груди, так и со стороны спины. Подобная защита является постоянной и ее не было до исчезновения лейтенанта Метелкина в результате инкарнации. Будучи сознательными атеистами и сторонниками материалистической теории марксизма-ленинизма, мы, тем не менее, рискуем предположить, что подобные серебряные включения являются следствием воздействия на исследуемого черных сил, относящихся к ведению Князя Тьмы, что совершенно невозможно, но вполне реально. Так же мы предполагаем, наличие людей с золотоклеточными тканями, образовавшимися в результате воздействия на них сил добра, называемых Божественным провидением, отрицая существование как самого Бога, так и его проповедников на земле, хотя священнослужители, оставшиеся в немалом количестве верят в существование Ада, открываемого серебряными ключами и Рая, закрытого на золотой ключ.

– Таким образом, – спросил профессор, – вы утверждаете, что лейтенант Метелкин является представителем отрицаемого нашей наукой загробного мира?

– Мы не можем ничего утверждать товарищ генерал-лейтенант, – сказал начальник лаборатории, щелкнув каблуками новеньких хромовых сапог и скрипнув ремнями новенькой портупеи, – мы только докладываем то, что видели, однако только время и история сможет утверждать или не утверждать правильность наших предположений и всего виденного в процессе исследований.

– И какое же практическое применение данного феномена возможно в условиях Отечественной войны? – спросил Бурденко.

– Учитывая, что фашисты, напавшие на нас, верят в разных Богов, – сказал докладчик, – мы можем создать вакцину ангелов Ада для привития ее нашим доблестным солдатам.

– И за какое время мы можем создать эту вакцину? – спросил генерал Бурденко.

– За полгода мы сможем это сделать, – сказал начальник лаборатории.

– То есть к маю 1945 года, – сказал профессор.

– Так точно, – подтвердил сотрудник.

– И сделать ее нужно в одном флаконе под нашим неусыпным контролем, – сказал сидевший в последнем ряду генерал НКВД в накинутом на мундир маленьком медицинском халате. – Мы сами будем определять, кто достоин вакцины, а кто нет. Не все достойны бессмертия и неуязвимости, это противоречил марксизму-ленинизму и вызовет перекос в базисе нашей общественно-политической формации, стремительными шагами идущей в направлении коммунизма. Да здравствует коммунистическая партия Советского Союза – вдохновитель и организатор всех наших побед! Да здравствует Великий Сталин, вождь и учитель пролетариев всего мира!

Весь зал встал и, тяжело вздохнув, запел стройным хором:

 
Вставай проклятьем заклейменный
Весь мир голодных и рабов…