Текст книги "Эвританские хроники"

– За борт! – обрадованно зашумела его команда.

– Кто сказал, что пагтия любителей пива и пагтия анагхистов являются политическими вгагами?

– Мы! – дружно объяснила партия экс-анархистов. – Раз, два…

На счет «три» тело Гарри Вениаминовича взлетело и с шумным всплеском ушло под воду.

– Господа, – возопил испуганный Кирилл, – надо же знать меру!

Герой кинулся к борту.

– Да ну его! – махнул рукой Сильвер. – Надоел хуже горькой редьки. Киньте ему плот, – распорядился он, – и пусть проваливает!

Юнга тщательно прицелился, и спасательный плотик полетел следом. Теоретик анархизма едва успел увернуться.

– Вы об этом еще пожалеете! – пригрозил он своим бывшим соратникам, заползая на плот. – Я объявляю о создании новой пагтии! Пагтии любителей гома! Вы еще на кагачках пгиползете ко мне, в ногах будете валяться!

Бормоткин отодрал от плотика дощечку и принялся грести в сторону едва виднеющегося на горизонте острова. Отплыть от Тория далеко пиратам не удалось. Флагманский корабль Литлера отличался великолепными мореходными качествами.

16

Знал бы отец Бимен, насколько успешным окажется внедрение спецагента Дельгийского ордена на Соломею, непременно разбудил бы его для проведения подробного инструктажа! Но он этого не сделал, а Саркат, как правильно заметил отец Наин, был не обычный магистр. Он был философ. Философ с большой буквы.

– О посланец богини, – робко обратилась к нему Алфея, – позвольте предложить вам…

– Ну-ка, ну-ка? – заинтересовался посланец.

В кувшине был виноградный сок. Свежий и вкусный – ничего не скажешь. Саркат вздохнул.

– Над чем вы работаете сейчас, о великий пророк? – благоговейно спросила Пантейя.

Философу отвели лучшие апартаменты во дворце царицы. Пророк сидел в позе лотоса среди гор подушек в окружении гурий, которые оказывали ему все услуги – за исключением самых пикантных. Его амурные поползновения после окончательного протрезвления успеха пока не имели.

– Для серьезной работы, – задумчиво пожевал губами Саркат, – нужно особое состояние души. Она должна оторваться от тела и витать в облаках, общаясь с богами… Слушайте, а в ваших подвалах не найдется такого же вкусного, – философ удрученно тряхнул кувшином, – но не такого свежего?

– Испорченный сок мы обычно выливаем, – удивилась Антиопа.

– Найти! – распорядилась царица.

Расторопные амазонки метнулись исполнять приказание.

– Богиня явила нам свою милость, послав тебя на Соломею, о великий пророк, в канун нашего главного праздника! – торжественно продолжила Пантейя. – Наступает ночь Великой луны. Юные девы будут вызывать единорога. Это ночь посвящения в воины. Ты – единственный мужчина, который удостоится чести присутствовать на этом ритуале.

Саркат посмотрел в окно. На небе уже высыпали первые звезды.

– Да, – ответила на его немой вопрос царица, – скоро взойдет луна. Прости, но мне нужно ненадолго покинуть тебя, чтобы облачиться в ритуальный наряд. Встретимся на поляне. Мои воины отведут тебя туда.

– Нашли! – радостно сообщила запыхавшаяся Алфея, влетая в комнату с двумя кувшинами вина. – Сок, правда, кислый, – доложила она, – но пить можно. – Глаза у амазонки смотрели в разные стороны.

– Нашли! – следом за ней ворвалась не менее радостная и косая Антиопа. – Ну до чего ж оригинальный вкус…

– Девочки, – нахмурилась царица, – отдайте кувшины пророку и марш переодеваться!

Личная охрана пророка, а он уже ею успел обзавестись, не без труда выдрала из рук подружек Пантейи кувшины и выпроводила их за порог. Саркат жадно приник к «испорченному» продукту. Вино было молодое и игристое. Философ начал быстро входить в привычный ритм и так увлекся этим процессом, что не заметил, как его личная охрана надела на себя праздничные наряды. Оставлять пророка без присмотра им было строжайше запрещено, а потому переодевание они устроили прямо в его личных апартаментах.

– Луна уже взошла, о божественный! – промурлыкала Зирка, которую Пантейя назначила начальником охраны. – Пора на священную поляну.

Философ откинул в сторону опустевший кувшин и потянулся за вторым. До нирваны было еще далеко, и пророк не собирался останавливаться на достигнутом.

– Мы возьмем это с собой… – успокоила его амазонка.

Саркат сделал еще один длинный глоток, поднял глаза и чуть не поперхнулся. Праздничный наряд воинственных дев состоял из двух гирлянд пахучих тропических цветов. Один располагался на шее, другой на талии. Было, правда, еще по одному цветочку, кокетливо торчащему в пышных волосах амазонок.

– А-а-а… – только и смог сказать философ, впадая в ступор.

По сану он был, конечно, монах, но по жизни…

– Наш пророк устал! – расстроилась Зирка, неправильно истолковав отвисшую челюсть Сарката. – Девочки…

Ее поняли с полуслова. Философ не успел и глазом моргнуть, как оказался на нежных женских плечиках. Амазонки торжественно внесли офигевшего пророка, судорожно прижимавшего к груди кувшин, на священную поляну. Посланника бога посадили на шелковую подушку под стволом гигантского баобаба и пали ниц перед ним. Саркат боялся вздохнуть. Их было не менее тысячи. Соблазнительные изгибы тел юных красавиц в свете полной луны отливали голубовато-серебряным светом.

– О великий пророк! – склонилась перед ним Пантейя, парадно-ритуальная одежда которой отличалась от наряда ее подданных лишь наличием амулета, пристроившегося в ложбинке меж юных упругих грудей. Он холодно поблескивал в свете полной луны желтоватыми бликами. Изображенный на нем единорог, гордо выгнув шею, в упор смотрел на Сарката. – Кому, как не тебе, посланцу небес, – продолжила царица, – открывать наш праздник. Юные воины ждут единорога.

Царица махнула рукой в сторону пещеры, черневшей на склоне горы, к которой примыкала поляна.

– З-з-зачем? – Саркату все же удалось справиться со своей челюстью, и вопрос был задан достаточно внятно.

– Без него мы не можем приступить к обряду! – Брови Пантейи поползли вверх. – Никто не может считаться воином, пока не прокатится на спине священного животного.

Саркат уставился на черный зев пещеры. Они что, считают его девственником? Философ поднял глаза на царицу. Она стояла перед ним уже во весь рост, и пророк прочел в ее глазах что-то такое, что заставило его оторвать свое седалище от подушки и храбро двинуться на штурм. По дороге к пещере он не единожды прикладывался к кувшину для храбрости и умудрился расхрабриться так, что внутрь вошел уже не по прямой, а по синусоиде. Это его и спасло. Единорог промазал.

Зато не промазал Саркат. Вторая полуволна синусоиды кинула его на круп жеребца. В попытке сохранить равновесие он вцепился в белоснежный хвост. Так они и вылетели на поляну – рвущийся удрать от греха подальше от пьяного философа единорог и пухленький пророк в развевающемся на ветру ночном халате (от юбочки он отказался, а другой одежды для него на Соломее не нашлось).

Посланец богини левой рукой держался за рогатую коняшку, а правой воинственно размахивал кувшином. Он усердно тормозил пятками, ругаясь при этом так виртуозно, что амазонки только ахали в восхищении. Пропахав полполяны, единорог сделал отчаянный рывок, и Саркат плюхнулся на пятую точку с обрывком хвоста в руке. А единорог с разбегу вмазался в дерево и увяз рогом в древесине.

– Карета подана! – торжественно провозгласил пророк и присосался к кувшину, на дне которого еще что-то плескалось.

Амазонки визжали от восторга!

Такого лихого выхода священного животного Соломея еще не видела. Юные девы, пользуюсь бедственным положением жеребца, спешили по очереди запрыгнуть на него, доказав тем самым, что они достойны носить копье и опоясаться мечом. Пантейя в полной растерянности вертела головой, не зная, смеяться ей или сердиться.

Веселящиеся амазонки не подозревали, что над Соломеей сгущаются тучи. Армада Литлера стала на якорь у берегов воинственного острова, и на песок уже высадились первые партии головорезов претендента на мировое господство.

На Соломею Литлер послал ветеранов. Из самых опытных и надежных рубак. Они бесшумно окружили поляну и, глотая слюни, любовались резвящимися девицами. Барон фон Деревоз, командующий войсками, при виде открывшейся перед ним картины впал в ступор покруче, чем Саркат, а потому команда о начале атаки на безоружную армию Пантейи слегка запоздала.

Единорог наконец-то выдрал свой рог из плотной коры баобаба и помчался куда глаза глядят. Но куда бы они ни глядели, армия Литлера была со всех сторон.

– У, е-мое! – взвыл дурным голосом барон и запрыгал на одной ножке. По второй душевно прошелся копытом испуганный жеребец.

Армия Литлера высыпала на поляну. Амазонки автоматически схватились за пояса, но мечей там не оказалось. В руках болтались лишь гирлянды цветов. Армия Литлера застонала.

– К пещере! – скомандовала Пантейя, схватила Сарката за шиворот и поволокла за собой.

Амазонки сгрудились у подножия горы и ощетинились цветами. Обидевшийся на столь бесцеремонную транспортировку Саркат соизволил открыть глаза и, разглядев на мундирах воинов опознавательные знаки Литлера, понял, что влип. Когда-то он написал довольно едкий памфлет на заносчивого правителя Голома и оказаться у него в гостях теперь не горел желанием.

– Девочки, – завопил он во всю мочь своих легких, – вам крупно повезло! Богиня луны в честь праздника послала вам своих самых злейших врагов! Это посланцы Литлера! Они все – женоненавистники: утверждают, что ваше место – кухня и постель!

Девицы ахнули.

– Они говорят, что у вас куриные мозги и…

Яростный визг амазонок поколебал голомскую армию и заглушил даже луженую глотку профессионального проповедника. Разъяренные фурии Пантейи ринулись в атаку на не успевшую обнажить мечи армию Литлера. Она была очень дисциплинированной, а барон фон Деревоз, баюкавший пострадавшую ногу, соответствующую команду так и не дал.

– Хоть одного-то для допроса оставьте! – заволновалась Пантейя, но подданным было не до увещеваний царицы. Они гнали перепуганных вояк к морю, дубася их нежными женскими кулачками и пятками в хвост и в гриву.

– Не убивать! – рассердилась Пантейя.

– Еще чего! – фыркнули вошедшие в раж амазонки, но ослушаться не посмели, хотя и сделали все же по-своему.

Измордованных ветеранов обезоруживали, раздевали догола и зашвыривали в шлюпки.

– На кухню! – улюлюкали амазонки, прыгая на берегу и воинственно потрясая трофейным оружием.

– Ну вот, – расстроилась Пантейя, глядя на удаляющуюся флотилию, – так и не узнали, чего им от нас надобно. И так каждый раз! – пожаловалась она Саркату. – Нет, пора серьезно заняться дисциплиной – совсем распустились девчонки.

– А может, у него узнаем? – кивнул головой философ на хромавшего к берегу барона фон Деревоза.

– Я умею хранить военные тайны! – мужественно сказал барон, пожирая глазами царицу.

Амазонки окружили пленника.

– Пытать будем! – пригрозила Пантейя.

– Я пыток не боюсь! Мы, эгийцы…

– Испугаешься. У нас пытки особые! – улыбнулась Пантейя. – А ну-ка, девочки…

Амазонки повалили брыкавшегося барона на землю, с хохотом разодрали на нем одежду и начали щекотать. К такой пытке суровый воин не был готов. Не прошло и десяти минут, как командующий десантом, смеясь, легко выложил все, что знал. Выложил бы и чего не знал, но на это у него просто не хватило фантазии.

Выжатого как лимон пленника закинули в последнюю шлюпку и столкнули ее на воду. Барон схватился за весла.

– Значит, им нужна я и мой амулет… – задумалась Пантейя. – Вот не знала, что являюсь ключом к какому-то храму. А артефакт там, видать, сильный – раз Литлер за ним так охотится. Они от нас теперь не отстанут. Что делать будем? – повернулась она к «пророку».

– Будем советоваться с богами! – шмыгнул носом Саркат. – Кувшин мне!

17

– Кузя, буди хозяина. Пора партийную кассу делить.

– Не дам! Касса принадлежит партии и ее лучшим представителям. То есть основателю и секретарю. Не дам!

– Не тебе решать…

Кирилл с трудом разлепил веки. Он лежал на просторной кровати в довольно уютной светлой комнате. Рядом топтался Сильвер, недобро поблескивая разбойными глазами. Сам домовой восседал на бочке, в которую перекочевала партийная касса. Рядом стояло еще три сундука. Все в бочку не влезло.

– Где мы? – просипел Кирилл.

– На постоялом дворе, – пояснил Кузя.

– Нашем постоялом дворе! – гордо поднял палец кверху пират, сдернул с подоконника кувшин и почтительно поднес его спасителю. – Хлебни. Враз полегчает.

– Что это? – насторожился юноша.

– Рассол.

Кирилл жадно присосался. Действительно полегчало.

– Как понять – наш постоялый двор? – спросил он Сильвера, спуская ноги на пол.

– Мы его купили, – довольно потирая руки, пояснил пират, – чтобы вас в капитаны принять.

– Не понял, – вскинул брови Кирилл, – на хрена нам этот трактир и при чем здесь мое капитанство?

Надежда Эвритании тряхнул головой и попытался сосредоточиться. Этот мир пагубно действовал на него. Он упорно пытался споить пришельца, и у него это неплохо получалось. Его Величество практически ничего не помнил – после третьей распитой на корабле бочки. С помощью Кузи и капитана «Пенителей пива» ему удалось восстановить лакуну.

Энергичные методы лечения Шрека и домового сыграли с ним злую шутку – как только Сильвер под радостные вопли своей команды уговорил спасителя выпить на брудершафт. Неперебродившая чача, смешавшись с элитным торийским вином, закипела в жилах героя Эвритании.

Брудершафт он повторил со всеми членами новой партии, после чего на спор принялся бегать по мачтам дрейфующего без руля и ветрил корабля. И что интересно – выиграл. Ни один, даже самый опытный матрос угнаться за ним не мог. Они, правда, сильно обижались, утверждая, что основатель новой партии шельмует. Ибо лично видели, как он помогал себе неведомо откуда взявшимися полосатым хвостом и тигриными когтями. Все мачты до сих пор поцарапаны.

После четвертой бочки «король Кирении» замочил тельняшки новых друзей горючими слезами. Когда пираты выяснили, что расстраивается он из-за какого-то козла по имени Фарадан, по вине которого у их спасителя дома сейчас киска от голода помирает, они зарыдали с ним в унисон и предложили свои услуги в благородном деле набития морды этому самому козлу. Кирилл гордо отказался, сообщив, что это его личное дело. За Мавра злодей будет отвечать только перед ним.

Джентльмены удачи, оказывается, тоже любили братьев меньших. Аквамер притащил из своей каюты клетку, в которой он тайно от команды содержал жирную крысу, вытащил ее оттуда, начал целовать – и чуть не схлопотал по физиономии от капитана: Сильвер догадался, кто ворует отборное зерно у его любимого попугая.

Короче, через три дня легкий бриз подогнал сцепленные абордажными крючьями корабли к Азору. Вино практически кончилось. Торийская контрибуция Литлеру целиком перекочевала в партийную кассу Вольного Братства Черной Звезды, а сама партия – к величайшему изумлению Сильвера – пополнилась новыми членами. Он первым пришел в себя после трехдневного запоя и в полном обалдении наблюдал, как адмирал Бермуд вписывает свое имя на обороте бесценных свитков некромантов, поздравляет себя и допивает последнюю кружку. Команда голомского флагмана лежала вперемежку с пиратами по всей палубе. Больше на корабле хмельного не осталось.

Была лишь одна потеря. Цепсан исчез бесследно. То ли за борт спьяну вывалился, то ли удрать сумел. Скорее всего, второе. Одной шлюпки на флагмане Сильвер недосчитался.

Спасителя трогать не стали. Поднятая пинками деревянной ноги команда отнесла героя Эвритании в каюту капитана, навела на кораблях относительный порядок, нацепила на мачты приличествующие данному случаю флаги, и флотилия «Вольных торговцев» вошла в порт Уэльса, где владычествовал Эрик Красивый. Когда-то его предки отвоевали этот полуостров, соединенный с континентом лишь узким перешейком шириной не более мили, у местных аборигенов – с тех пор и воцарились здесь.

Сильвер лично поднес пудовый кулак под нос каждому из членов своей команды, в которую плавно влилась (а если точнее – впилась!) и команда голомского флагмана, после чего выступил с короткой, но энергичной речью:

– Мы находимся в культурной стране, где уважают закон и бизнес, что предполагает соответствующее поведение. Если к вам подойдет джентльмен во фраке и скажет: «Сэ-э-эр, вы позволите закурить…» – не надо сразу бить его в лоб, чтобы помочь добыть искры из глаз. Возможно, он просто не успел добавить: «…в вашем присутствии».

– А что мы здесь вообще забыли? – пискнул домовой.

– По обычаям вольного братства, – внушительно произнес Сильвер, – новый капитан Черной Звезды должен подтвердить свое звание, устроив дебош в первом же трактире, обязательно набив кому-нибудь морду. Место здесь не совсем подходящее, а дело деликатное. Потому предлагаю поступиться частью партийной кассы, купить ближайший трактир или постоялый двор – во избежание неприятностей – и культурно… повторяю – культурно! – провести это мероприятие.

Возражений не последовало.

Кирилла стали будить уже у двери постоялого двора, которую испуганный хозяин категорически отказался открыть. Его Величество очень хотел спать, а потому недолго думая вышиб дверь и устроил себе постель прямо на ней. Верные пираты внесли своего спасителя внутрь, извлекли из-под обломков хозяина, положили у окошка и щедро выстроили рядом горку монет, считая инцидент исчерпанным. Плата действительно была приличная. Горка тянула на два таких заведения.

Освидетельствовав шишку на лбу бывшего хозяина, Сильвер счел, что экзамен Кириллом успешно сдан. Это событие решено было отметить, что пираты и сделали, изрядно нагрузившись местным элем. Довольно дрянным и кислым.

Сильвер оказался рачительным хозяином. К спиртному особо не прикасался. Пока его команда предавалась пьяному разгулу, он развил бурную деятельность.

Похоже, пираты оказали бывшему хозяину услугу. Постоялый двор был не из лучших и, похоже, едва сводил концы с концами. Корсар полдня шнырял по городу, нанял толпу слуг, половых, шеф-повара с кучей помощников, и к утру заведение было не узнать. Его команда проснулась от стука молотка плотника, прибивавшего над входом вывеску:

ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР «ТИХАЯ ПРИСТАНЬ»

Под надписью были намалеваны три красноносых джентльмена, лихо чокающиеся кружками. Пахло чем-то вкусным. Повар уже трудился вовсю. Появились и первые посетители. Чтобы не испортить новому заведению репутацию с самого начала, Сильвер строго-настрого запретил матросам спускаться вниз до его распоряжения.

– Команда ждет! – торжественно сказал Сильвер.

– Раз ждет, то давай их сюда.

Сильвер свистнул. В комнату ввалилась опухшая команда «Пенителей пива».

– Как делить будем, – нетерпеливо спросил юнга, – по закону или по совести?

– А какая разница? – поинтересовался Кирилл.

– Не понял? – растерялся юноша.

– Чего тут понимать? Как ни дели, один черт – за месяц все пропьете.

Сильвер покосился на партийную кассу.

– Не, за неделю управимся.

– Тем более.

– Что же делать?

– Уважаемые люди хранят деньги в банке.

– Не влезет! – уверенно заявил Кузя, подавая трехлитровую банку с рассолом хозяину (кувшин к тому времени уже опустел). Похоже, домовой сравнивал ее объем с объемом сундуков, в которых хранилась партийная касса.

– Темнота! – крякнул Кирилл, с удовольствием отхлебывая из нее. – Вы меня уважаете? – заметно повеселевшим голосом вопросил он джентльменов удачи.

– Спрашиваешь! – загомонили пираты.

– Я вас тоже! – мотнул головой Кирилл. – Значит, мы УВАЖАЕМЫЕ ЛЮДИ. – Он многозначительно поднял палец вверх.

Это жутко понравилось корсарам. Все гордо приосанились и только что шаркать ножками друг перед другом не начали.

– Представляете, – начал развлекаться Кирилл, передавая банку домовому, – приплываете вы в порт…

– Какой? – жадно спросил юнга.

– Любой… – небрежно отмахнулся новоиспеченный капитан. – Заходите в банк и гордо заявляете: «У меня тут на счету завалялась пара тысчонок золотых. А ну-ка быстренько мне сотняшку на пропой!» И расторопный клерк вам с поклоном отсчитает сотню звонких монет. И у вас еще останется там же тысяча девятьсот. А если вы через год окажетесь в том же порту и ткнетесь в тот же банк, то увидите, как ваши тысяча девятьсот уже превратились в две с половиной тысячи…

– Это как? – ахнули пираты.

Банка выпала из рук пораженного Кузи и с грохотом разбилась.

– А вот так! – доходчиво пояснил «король». – Деньги должны работать, а не лежать мертвым грузом. Что такое проценты – знаете?

– А как же! – удивились пираты. – Под них и работаем – согласно нашим законам…

– Уже легче, – хмыкнул Кирилл.

В сжатой, доступной форме донес до нетрезвых мозгов джентльменов удачи основы банковского производства. Это ему было легко. Сравнительно недавно он писал курсовую как раз по этой тематике. Идея понравилась всем. Особенно Кузе.

– Ура первому эвританскому банку!!! – завопил он, радостно прыгая по сундукам партийной кассы.

Только тут до Кирилла дошло, что эта идея здесь – ноу-хау.

– Так у вас банков нет?

– Теперь будет!

– Ты что, и впрямь свой банк основать решил? – вылупил Кирилл глаза на домового.

– Конечно, – азартно потер руки Кузя, – помещение у нас есть…

– Не знаю, как насчет банков, – оборвал увлекшегося домового Сильвер, – но постоялый двор с хорошим трактиром – дело прибыльное и уже работающее. Я в это предприятие и деньги вбухал… партийные… Не позволю!

– Согласен, – поддержал Кирилл, – что это за помещение для банка? Дыра дырой! А филиалы? Один банк на планете – это чушь! Их должно быть много! И вообще, вы, по-моему, горячитесь. Пока идея в массы пройдет, пока купчишки да богачи доверием проникнутся… – торопливо начал давать отбой Кирилл, который словоблудил перед этим из чистого озорства. Ему совсем даже не улыбалось застрять на эвританском аналоге Туманного Альбиона, пристраивая эту чертову кассу. У него были дела поважнее.

– Все будет! – заверил его домовой. – С такими деньжищами королевский дворец купить можно, – любовно погладил он сундуки, – нет проблем. Пошли искать!

На поиски было решено идти втроем. Команде Сильвер внизу рисоваться запретил категорически. Рожей не вышли. Капитан «Пенителей пива», Кирилл и Кузя спустились вниз и двинулись к выходу. Трактир, располагавшийся на первом этаже, был переполнен. Половые почтительно кланялись корсару.

– И все это – за одну ночь! – гордо сообщил пират.

– Как тебе удалось? – удивился Кузя.

– Я давно мечтал о тихой пристани на старости лет, – признался Сильвер.

– Ваше Высочество? – послышался за их спиной чей-то удивленный возглас.

Друзья обернулись. Сухощавый джентльмен в коричневом кафтане поднимался со своего стула, уставившись на майку Кирилла. Светящиеся желтым светом глаза дымчато-серого кота, изображенного на ней, словно загипнотизировали посетителя. Затем он увидел золотую пластинку на груди «Его Высочества» и тихо охнул.

– Высочество? – выпучил глаза пират.

Кирилл недовольно поморщился.

– И господинчик непростой… – пробормотал Сильвер.

Опытный глаз корсара мгновенно оценил обстановку. Белые букли парика под черной треуголкой говорили о достаточно знатном происхождении посетителя. Рядом с ним сидел мрачный юноша, угрюмо изучая содержимое своего кубка. Но не это главное. Соседние столики были заняты на первый взгляд самыми обычными городскими гуляками – если б не одна странность. Кружки их были до сих пор полны, и прикладывались они к ним явно для виду. Спокойно-равнодушные глаза внимательно ощупывали каждого посетителя, профессионально оценивая его потенциальную опасность. На Кирилле и Сильвере они замерли и сразу напряглись. «Охрана, – сообразил Сильвер, – из вольноотпущенников. Химерские полки».

– Ваше Высочество, меня зовут Ламер, – представился незнакомец, почтительно кланяясь Кириллу. – Герцог Ламер, – уточнил он. – Не сочтите за дерзость… – Герцог замялся. – Позвольте пригласить вас и ваших спутников к нашему столу. Там, на ристалище, я мечтал о такой возможности, но срочные дела… – Герцог покосился на юношу, по-прежнему в мрачном раздумье сидевшего за столом.

Кирилл растерялся. Меньше всего ему хотелось неудобных вопросов. Зато не растерялся Сильвер, почуявший выгоду.

– Тсс, – таинственно прошептал он, приложив палец к губам, – Его Высочество здесь… это…

– Инкогнито? – сообразил Ламер.

– Во-во, – обрадовался пират. Что такое «инкогнито» он не знал, но по интонации понял, что это то, что нужно.

– Как же быть? – растерялся Ламер.

– Мы с вами УВАЖАЕМЫЕ ЛЮДИ, а потому собля… собле…

– Соблюдем… – Теперь уже захлопал глазами Ламер, прикидывая, правильно ли он выбрал слово.

– Во-во, блюдить будем, чтобы нас не застукали.

Сильвер стукнул костылем, и к нему тотчас подскочил половой.

– В третий номер моего фирменного. На всех. Чтоб все было готово, пока я докостыляю.

Половой испарился.

– Охрану оставим у порога, – еще более таинственно прошептал пират, – все обсудим в узком кругу.

– А где ваша охрана? – удивился Ламер, недоуменно озираясь.

– Замаскировалась, – мрачно буркнул Кирилл, недовольно косясь на пирата.

– Вашим химерцам до них далеко, – подтвердил Сильвер.

Охрана Ламера спала с лица и начала приподниматься. Только тут Сильвер понял, как лоханулся. Стал понятен успех первого дня работы обновленного трактира. Поднялся практически весь зал.

Кузя тихо ойкнул и испуганно спросил:

– А которые из них наши?

– Попробуй угадать… – еще более мрачно буркнул Кирилл, многообещающе посмотрев на Сильвера.

Загремели перевернутые стулья и столы. Химерцы вжались спинами в стены, ощетинившись мечами, возникшими в их руках как по волшебству. Горящие бешенством глаза смотрели друг на друга. Подкупить химерца практически невозможно. У них есть свой кодекс чести, но если лицо королевской крови…

Между собой высокопоставленные особы могли разбираться как угодно, но ложь в общении с подчиненным или с лицом ниже по рангу – это табу. По крайней мере, на Эвритании.

– Эй, кто-нибудь, вина! – раздался зычный голос Аквамера откуда-то сверху. Согласно приказу капитана рожу свою внизу он не засвечивал.

Охрана Ламера уставилась в потолок. Там никого не было.

– Профессионалы… – уважительно прошептал герцог. – Господа, успокойтесь, никто не сомневается в вашей преданности, – заверил он охрану. – Ваше Высочество гарантирует безопасность моему спутнику? – любезно осведомился он.

– Какой вопрос? – буркнул Кирилл. Он уже понял, что от неприятного разговора не отвертеться.

– Гарантирует, – перевел Кузя, заодно переводя дух.

– Мы готовы следовать за вами, Ваше Высочество. Вийон… – Герцог выразительно посмотрел на юношу и мотнул головой в сторону лестницы.

– Вийон? – насторожился Кирилл. Уж не потенциальный ли жених Натали перед ним?

Номер, куда привел их Сильвер, был довольно чистый и уютный. На столе уже стоял кувшин фирменного, особого (гремучая смесь эля с ромом). Пират торжественно наполнил кубки.

– Позвольте представить вам моего племянника Вийона… – Ламер сделал почтительный полупоклон мрачному юноше. – Если точнее, принца Вийона.

– Король Кирении Кирилл I, – представил хозяина домовой.

– Мой секретарь Кузя, он же камердинер, министр финансов и по совместительству домовой. А это… э-э-э… управляющий… одним новым… скажем так, предприятием… Джон Сильвер со своим помощником… – закончил церемонию знакомства Кирилл.

– Пиастры!!! – подтвердил помощник.

На устах герцога мелькнула легкая улыбка. Он был человек неглупый и, похоже, уже вычислил профессию «управляющего».

– Какими судьбами вас занесло в эти забытые богом места, Ваше Высочество? – осторожно спросил Ламер.

– Решил поправить свои финансовые дела, – учтиво ответил Кирилл. – Небольшие издержки в дороге… сами понимаете. Вот подыскиваем помещение под банк.

– Банк?

Ламер был в явной растерянности. Кирилл повторил лекцию, прочитанную им недавно пиратам, несмотря на ожесточенные пинки Кузи под столом.

– Гениально! – Герцог был явно потрясен. – За успех вашего предприятия!

Присутствующие дружно чокнулись кубками и одним махом осушили их. Глаза Ламера и Вийона полезли на лоб. Кирилл украдкой показал управляющему кулак. Сильвер понял это по-своему и немедленно наполнил кубки. Пройдоха знал что делал. Языки развязались довольно быстро, и вскоре вся компания уже вела оживленную беседу. Кирилл опасался, что герцог набросится с расспросами о его вымышленном королевстве, поэтому он предложил новым знакомым рассказ о своем ноу-хау, но Ламера, как оказалось, в первую очередь интересовала золотая пластинка, висевшая на его груди. Острый взгляд археолога сразу разглядел печать Лосомона.

– Откуда у вас этот бесценный артефакт?

– Натали дала, – уклончиво сообщил Кирилл. – На хранение, – торопливо добавил он, понимая, что герцогу будет неприятно столь вольное обращение с его подарком.

– Значит, он стал золотым… Сей дар вам сделан явно по любви… – уверенно констатировал Ламер.

К искреннему удивлению Кирилла, Ламер с Вийоном почему-то жутко обрадовались этому обстоятельству. Очередная доза фирменного напитка Сильвера пролила свет на причину их веселья. Оказывается, наследный принц Королевства Четырех Бездонных Озер не явился на ристалище не по причине болезни, а просто потому, что сбежал. Сбежал от папы и мамы, жаждавших породниться с Азием Гордым. Папа и мама-то желали, а вот сам Вийон желанием не горел.

В очень давные времена, когда Вийону с Натали было лет по пять каждому, наследный принц был бит принцессой за свистнутый у нее из-под носа пряник, что и определило их дальнейшие отношения на всю оставшуюся жизнь. Вийон пряники любил до сих пор и такую обиду простить не мог.

Баталия происходила в детской. Родители инфантов в тот момент праздновали подписание протокола о намерениях в отношении своих отпрысков. Но эти намерения так ими и остались. Побитый Вийон, повзрослев, категорически отказывался вступать в законный брак с дочерью Азия Гордого, доводя своего отца Филиппа V до белого каления, а под конец просто сбежал в Туманный Альбион. Ламер, вернувшись с ристалища, сразу понял, где искать беглеца. Несчастный принц был уже давно безнадежно влюблен в Элен – дочку Эрика Красивого. Безнадежно – потому что сама она чуть не с младенчества была обручена с Дэйном, сыном Литлера. Вот такой симпатичный расклад и узнал во время этой беседы Кирилл, он его устраивал.

– Азий и Филипп – люди гордые, – пояснял тем временем Ламер. – Для них нарушить договор… Это война. Достаточно одному…

– Так какие проблемы? – весело спросил Кирилл. – Сделаем так, что нарушат оба. И повода для войны не будет. Я женюсь на Натали, Вийон – на своей Элен. Она к тебе как, неровно дышит? – подмигнул он принцу.

Вийон покраснел.

– Проблема пока только в их родителях, – успокоил герцог. – Но вот что делать в данной ситуации…