Электронная библиотека » Ольга Книппер-Чехова » » онлайн чтение - страница 11


  • Текст добавлен: 1 марта 2017, 11:30


Автор книги: Ольга Книппер-Чехова


Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Шрифт:
- 100% +
17. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

22-ое июня [1905 г. Дрезден – Ялта]

Милая Маша, сижу наверху, обедаю, жара адская, внизу течет Эльба, виды чудесные. Завтра, верно, еду с Элей [через] Гамбург в Норвегию. Целую тебя. Оля

А я и не видела этого пустого места[412]412
  Предыдущий текст написан на полях самой открытки, а оборот ее оставался пустым.


[Закрыть]
. Завтра, верно, еду с Элей в Берлин, потом Гамбург и пароходом на север прямо в фьорды, не в Христианию. План составили, жена Кэса[413]413
  Педагог Э.И. Книппер.


[Закрыть]
помогала. Запаслась америк. башмаками, непромок. теплое саре[414]414
  Плащ с капюшоном (англ.).


[Закрыть]
, фетр. шляпой, и едем. Жара адская. Целую. Оля


Год по содержанию.

18. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

24-ое июня [1905 г.]. Берлин [В Ялту]

Вот мы и выехали из Дрездена, дорогая Маша. Собрались в один день. Смеются над нами, не верят, что мы попадем в Норвегию. Едем в 3-м классе. Ежеминутно в вагоне убирает, чистит, стирает пыль девушка, ежеминутно вытирает клозет и споласкивает. Каково?! Поезд летит как угорелый. Вчера вечером приехали в Берлин. Сегодня с утра шатаемся и теперь сидим без ног. Маша, какая здесь чудесная выставка Secession!![415]415
  Здесь имеется в виду выставка современного искусства.


[Закрыть]
Видела 4 картины Franz’a Stuck’a, кот. после 6 лет опять стал писать; не оторвешься от его мощи, силы, чудных красок. Я как очарованная сидела. Потом пленил меня венец Климт необычайным изяществом, нежностью, легкостью портретов женских, есть и курьезы, но изящные. Примитивен до невозможного швейцарец Hodler, что-то под старинных мастеров. Все уходят как-то от реализма в область фантазии. В Дрездене в последний день я сидела в отделении гравюры, и, по протекции Эли, мне давали все. Пересмотрела Klinger’a, Böklin’a, от Carriere’a чуть не ревела, если бы удалось его видеть в оригиналах! Сегодня забегали минут на 10 в Национальную галерею перед закрытием, чтоб увидеть Бёклина в красках: Pieta, Весну, Прибой волн, Распятие Христа и еще друг. Как можно говорить, что разочаруешься в Бёклине, когда увидишь в красках! Наоборот.

Завтра уезжаем с Элей в Копенгаген, оттуда в Христианию, Отта, Мольде, потом думаем спускаться на юг до Stakander и оттуда морем в Гамбург. Хотели ехать наоборот, но не нашли билетов на пароход, все разобрано.

Боже, что в России делается![416]416
  В России зрели революционные настроения, связанные с поражением в русско-японской войне.


[Закрыть]
Я с ужасом читаю газеты, отсюда кажется все более страшным. Какие карикатуры здесь в журналах – ужасно! «Berliner Tageblatt» пишет очень мягкие, хорошие, сочувств. статьи о России, пишет полковник, кот. сам был на Востоке.

Ну, пора спать, устала, коленка все так же горит, побаливает, и опухоль.

Целую тебя. На душе беспокойно, все хочется двигаться. Оля.

Если потону в фьорде, то напишу, отслужите панихиду.

Мамашу целую крепко, люблю ее, спасибо за благословение.


Год по содержанию.

19. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

[28 июня 1905 г.] 11-ое июля. Христиания [В Ялту]

Дорогая Маша, завтра выезжаем уже из Христиании. Я волнуюсь, что увижу Норвегию. Здесь удивительно красиво, своеобразно, величаво, многое напоминает Россию. Рада, что уехала от великолепных немцев. Пробыли день в Копенгагене, переправлялись туда и по суше и по морю. Там неинтересно. До Христиании ехали день и ночь, красиво, все время по берегу Каттегата, живописно, пейзаж незнакомый, новый, ничего не понимаем, что говорят, я объясняюсь по-английски. На ночь кондуктор перевел нас в 1-й класс, а то в 3-м нельзя было лечь, и у меня от сигар сильно разболелась голова. Справляемся отлично со всем. Осмотрели Христианию и окрестности. Здесь очень дешево. Была у Ибсена, хотя знала, что старик полусумасшедший и никого не принимает[417]417
  Последняя пьеса Г. Ибсена «Когда мы, мертвые, пробуждаемся» написана в 1899 г. и тогда же поставлена в МХТ (О.Л. в ней играла Майю). Умер Ибсен 23 мая 1906 г. в возрасте 78 лет. Из поставленных к тому времени в МХТ шести ибсеновских пьес О.Л. сыграла (кроме упомянутой выше) в «Столпах общества» (Лона) и «Привидениях» (Регина).


[Закрыть]
. Бессознательно зашла. С Кнутом Гамсуном говорила по телефону, но он, оказывается, говорит только по-норвежски, и мы объяснялись по телефону через portier. Гамсун изъявил желание приехать в Христианию (он живет в окрестностях), чтоб поговорить о «Драме жизни»[418]418
  О.Л. искала встреч с норвежским драматургом К. Гамсуном (1859–1952) в связи с предполагавшейся постановкой его «Драмы жизни», где она играла Терезиту. Одной из самых прославленных ее ролей (хотя и не из самых ею любимых) была стареющая кафешантанная дива фру Гиле в пьесе Гамсуна «У жизни в лапах» (1911).


[Закрыть]
, но я сказала, что лучше напишу ему, он обещал ответить непременно. Напишу. Он, говорят, сын Бьёрнсона[419]419
  Речь об известном норвежском писателе, драматурге Б. Бьернсоне (1832–1910), чьи пьесы широко шли в российских театрах; МХТ неоднократно включал его имя в список предполагаемых (но так и не осуществленных) работ.


[Закрыть]
. Завтра встаем в 5 час., едем по жел. дор. 9 часов, а затем будем ехать два дня на кариоле[420]420
  Кибитка, тележка.


[Закрыть]
, т. к. там дальше нигде нет жел. дорог. Эля хороший товарищ. Багаж таскаем сами. Одно ужасно, что будем сидеть без газет и без известий в такое тяжелое время. Напиши мне, если тотчас, то: Norwegan, Molde, porte restante, Frau O. Tchеkhoff, перешлют, если уже уедем оттуда. Дальше пиши: Norwegan, Odde am Hardanger Fjord, p. rest. А то я ничего не знаю ни о ком.

Целую тебя и мамашу крепко. Оля


Год по содержанию.

20. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

1-ое июля [1905 г. Ромсдаль – Ялта]

Дорогая Машечка, сидим в деревушке Naes у фиорда Ромсдаль, уже 11 час. вечера, а пишу без огня, ночей нет. Кругом горы, всюду снег, а здесь у нас чудесная трава, цветы, косят сено, воздух напоен. Стоит в воздухе шум падающей воды, масса водопадов. Эля сидит на балконе, зарисовывает. Ехали на двухколеске с мальчишкой и на одной очаровательной лошадке 3 дня. Это было чудесно. Загорели, как кастрюли, обветрились. Сегодня было тепло, много ходили пешком, проезжали удивительные места, ошалели от массы впечатлений. Дешево страшно всюду. Кормят чудесно, все деревенское, стоит целый стол, ешь сколько влезет и платишь самое большее 1 крону 50 орт, а крона = 40 коп. Начаи[421]421
  Т.е. чаевые.


[Закрыть]
пустяшные, народ честности непомерной, да и мало его видно, едешь точно по пустыне. Мы очень подружились с нашим кучеренком и лошадкой, украшали ее цветами, кормили клевером. Объяснялись с кучеренком удивительно: он только по-норвежски умеет. Всё жалели, что тебя нет с нами. Мерзли мы отчаянно, но теперь тепло. Ночевали в примитивных домиках, на перинах, всюду курьезная мебель, шкафы. В узком горном проходе Ромсдаль так и веет духом Ибсена, его «Пер Гюнтом». Зубчатая огромная гора по легенде – окаменелая свадебная процессия злых гномов. Завтра едем отсюда пароходом в Мольде. Туристов мало, все больше англичане, приезжающие с своими удочками из Англии.

Эля тебе кланяется. Целую тебя и мамашу крепко. Оля


Год по содержанию.

21. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

3-е июля [1905 г.]. Molde [В Ялту]

Дорогая Машечка, очень здесь хорошо, сидим на своем балкончике, у самой воды фиорда, вдали всё горы, узорчатые от покрывающего их снега, окутанные облаками, ширь, простор и величавый покой. Местами, когда едешь на кариолке, – совсем наша Россия, всюду косят траву, растительность чудесная, нет немецкой подлизанности. Народ вроде честных истуканов, необщительный. Всюду чувствуешь Ибсена и образы, навеянные ему этой красивой, суровой, величавой природой. Завтра едем в Ålesund, чтоб немного поплыть по океану и не торчать все в фиордах. Посмотри по карте, где мы, южнее немного Тронтгейма. Чудесно мы ехали на кариолке 3 дня. Вчера плыли сюда 5 час. по фьорду, было жутко, вспоминались легенды. Приехали в дождь, теперь хорошо, свежо, солнце.

Целую тебя, мамашу. Пишу открытки, нет времени писать письмо. Оля


Год по содержанию.

22. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

Merok [В Ялту] 6/19 июля 1905

Милая Маша, вот где мы сидим, высоко в облаках, холодно, и сейчас едем еще выше. Пустынно, точно оторваны от всего мира. Мокнем и мерзнем. Красиво страшно. Вчера целый день плыли по фиорду. По утрам кормят жареной рыбой. Вчера интересно ехали, напишу. Целую крепко. Оля

23. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

8 июля [1905 г. Ялта – Норвегия]

Милая Оля, получила от тебя две открытки из Христиании, шли они ровно 11 дней. Мое письмо, вероятно, придет к тебе через две недели, если не позже. Счастливая, я завидую тебе! Когда я преподавала Норвегию[422]422
  В гимназии М.П. преподавала историю и географию.


[Закрыть]
, мне ужасно хотелось туда поехать! Напиши мне поподробнее о писателях.

Мы очень грустно проводим время, мне прямо-таки не везет нынешнее лето: я все хвораю. Неожиданно сделалось у меня воспаление в кишках, пролежала долго и теперь всё диету соблюдаю. Нервы помаленьку крепнут.

Печаль наша не проходит, чем дальше, все как будто хуже…

Опять газеты, опять вздор и вранье… Написал хорошо только Куприн[423]423
  Речь о прессе в связи с годовщиной смерти А.П.


[Закрыть]
.

Отслужили обедню и панихиду в греческой церкви. Было очень симпатично. Неожиданно для нас пел хор любителей, народу было много, все больше молодежь. Были Средины с Зинаидой Сергеевной[424]424
  Зинаида Сергеевна Соколова (1865–1950), сестра К.С.; она была дружна с семейством Срединых.


[Закрыть]
. Много плакали, мамашу еле доволокли до дому. Батюшка сказал милую речь. Вообще было очень трогательно.

Ты, вероятно, знаешь, что нам пришлось пережить с флотом. Было очень интересно и в то же время жутко. Жители Ялты не спали несколько ночей, ожидая бомбардировки[425]425
  С 16 июня по 1 июля в Севастопольском и Николаевском градоначальствах было объявлено военное положение, связанное с восстанием на броненосце «Потемкине». Ходили слухи, что восставшие матросы хотят привести броненосец к Ялте и обстрелять город.


[Закрыть]
. Альтшул. вернулся раньше времени, боясь за свою семью[426]426
  В Ялте боялись еврейских погромов, которые все же удалось предотвратить.


[Закрыть]
. Что-то у нас будет?!

Ты скупо пишешь, ведь у тебя впечатлений масса. Мое дело другое – ничего нового, одна канитель да хлопоты, живем по-обывательски. Получила длинное письмо от Мани Смирновой[427]427
  Мария Сергеевна Смирнова (по мужу Иванова; 1885–1940-е), двоюродная племянница К.С.


[Закрыть]
, нудное и скучное, спрашивает, где ты.

Ну, будь здорова, мамаша кланяется тебе и целует. Я тоже крепко тебя целую и желаю полного благополучия. Привет Эле Ивановне. Твоя Маша.

Краски мне не привози, вряд ли я буду писать. Привези носовых платков получше.

Жара невыносимая! Ни за что не буду жить в июле в Ялте.


Год по содержанию.

24. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

[Начало июля 1905 г. Норвегия – Ялта]

Вот по каким снегам мы ехали целый день, поднимались на 1 000 метр., точно в Ледовит. океане льды, вода, снежные поляны – фантастично. Ночуем в снегах, спускаемся до Бергена, и пароходом в Гамбург. 4-го авг. буду в Москве. Зябли здорово, но крепки, на ночевках чудно. Целую. Оля


Датируется предположительно, по сопоставлению со следующим письмом.

25. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

21/8 июля [1905]. Förde [В Ялту]

Милая Маша, а мы все едем и едем… Из кровати прямо в кариолку, с кариолкой на огромный перевал, с перевала на фиорд, на пароход, на ночевку etc… Каждую ночь ночуем на новом месте, много смешного, много нового. Ватеры везде, как на Кавказе – через двор, красненькие, написано Damer и Herrer; внутри все убрано или елками, или можжевельником, или душистой травой; сиденье русское деревянное с дырой, и нашатырем так же в нос зашибает, но чисто и висит валик с английской бумагой. По ночам холодно, спим под перинами, комнаты смешные, наивные деревянные, всё слышно, но чисто удивительно. Вчера был курьезный день. Мы за эти дни подружились с молодой парочкой французов из Брюсселя, т. е. бельгийцев, и дуем все вместе. Они тонки, милы, влюблены, он ее носит на руках. Третьего дня мы совершили огромный перевал, ехали целый день в снегах, в ледниках, по берегу огромного замерзшего горного озера (9 килом.), грызли лед (пить хотелось), бросались снегом. Спали как убитые. Вчера ехали часа 2 вниз к фиорду, сели на маленький пароходик, где только и были мы четверо, и переезд по фиорду совершали, лежа в ряд на животе на носу капельного пароходика. Потом ехали на кариолке с курьезным кучером, потом, не застав парохода, наняли лодку и 2 часа ехали по фиорду, а затем, на ночь глядя, поехали на кариолке по такой круче, что все время перли пешком. Было чудесно по настроению. Ночей здесь нет. Только что скрылось солнце в 12 ч. ночи, как уже заалел восток. К 1 часу ночи мы приехали на почт. ст., разбудили всех и легли под теплые одеяла. Неописуемо красивый перевал. Так много впечатлений, что кажется, не удержишь всего в памяти. Сейчас 11 час., а я пишу без огня. Везу тебе подарочки. Напиши мне, я ничего не знаю о тебе. 23-го июля я уже буду в Дрездене. Меня пугает переезд из Бергена в Гамбург, по Сев. морю. Вдруг буду страдать. Мне по душе, что я не сижу на месте и все двигаюсь. Все жалко, что тебя нет. Эля тебе кланяется.

Целую крепко, обнимаю. Оля.

Мамашу целую и прошу не забывать меня и благословить.


Год по содержанию.

26. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

12-го июля [1905 г. Норвегия – Ялта]

Целую дорогую Машечку; жива. 19-го, 20-го буду в Дрездене. Все едем, много курьезного было, сожгла лицо. Все дальше, все дальше… Мамашу целую. Оля


Год по содержанию.

27. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

[18 июля] 31-го июля [1905 г. Гамбург – Ялта]

Дорогая Маша, мы приехали в Гамбург и сегодня же уезжаем в Берлин. Мы пережили такую качку из Бергена сюда, что еле дышим и сейчас. Я Элю не видела день и ночь, она страдала наверху, а я не могла уйти из каюты. Северное море что-то ужасное, была тихая погода, пароход колоссальный, и как игрушка прыгал по волнам. Я плакала, рыдала, рвала день и ночь, вспомнить страшно, все нервы и жилы болят. Целую тебя крепко, умоляю, пиши. Обнимаю, ужасно хочу видеть мамашу. Целую. Оля


Год по содержанию.

28. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

21-го июля [1905 г. Дрезден – Ялта]

Дорогая Маша, я так была уверена, что, вернувшись в Klazewitz, найду письмо от тебя. Вернулась вот уже третий день и – ничего. Что значит? Я тебе писала часто, много открыток послала, неужели не получила? Как мамашино здоровье? Что ты делаешь? Чем занята? Что думаешь? Меня совсем забыла?

Я вернулась… Как будто окрепла, как будто подвижнее стала и как будто просыпаться начинаю. Я как приехала сюда, так и была все время застывшая, апатичная, безразличная, даже во время поездки. Эля распоряжалась, все делала, укладывала, убирала, соображала куда ехать, что делать, а я подчинялась. Мне даже трудно было иногда спрашивать что-ниб. для себя, узнавать. Эля говорит, что она меня никогда такой не видела, какой я была здесь. Скорее бы за дело, за работу, чтоб нервы заходили. Скоро поеду в Москву, завтра уже заказываю билет. Моя квартира уже свободна. Маша, тебе ничего, если я поживу у тебя, пока будут мою клеить и чистить? Чтоб я могла присматривать и подгонять. Напиши мне. Аннушка не будет у меня. Я взяла Элину бывшую девушку, она хорошая, культурная, если можно так выразиться, живая, грамотная; я ее давно знаю. Посмотрим.

Приехали мы сюда так же беспутно, как и уехали: нелепо, в 3 часа ночи. Устали страшно. После ужасной морской поездки мы пробыли день в Гамбурге, бродили как мухи, решили ехать в Берлин и там пробыть день, чтоб посмотреть опять выставку, но были не в силах и укатили в Дрезден прямо, только поужинали в Берлине. Вчера приехала мама, совсем черная, загорелая, ей здесь душно, тесно после Северн. моря. Здесь, правда, воздух точно в теплице, густой, насыщенный. Студенты наши уже все укатили в Россию, здесь тишина, старики Бартельс в Копенгагене у друзей. Получаю письма, кот. ездили за мной по Норвегии и нашли меня здесь, напр. от М.П. Алексеевой, от Вишневского (помеч. 3-го июля), от Маклакова, кот. пишет очень много о России, но при всем желании не могу разобрать его иероглифов, пробовали и Володя, и Эля, но невозможно. Буду просить, чтоб присылал мне письма, пис[анные] на Ремингтоне. От Маруси Макл. пришло письмо. А от тебя все нет. Володя припас мне все газеты русские, из кот. я узнала, что было в Москве 2-го июля[428]428
  Речь о мероприятиях, связанных с первой годовщиной смерти А.П.


[Закрыть]
… Я писала Гольцеву и просила от себя заказать панихиду, убрать могилу цветами, он ответил, что исполнил, а вместе с тем из газет узнаю, что все сделано «благодаря попечениям редакции “Русской мысли”». Неужели он не понял, что я бы ему отдала деньги осенью за все! Ну да Бог с ними со всеми… Ведь само собой разумеется, если я пишу и прошу заказать, то это значит на мой счет. Я ничего общего с редакцией «Русской мысли» не имею.

2-го июля я плыла по фиорду целый день и была застывшая, мертвая и от воспоминаний, и от холода, тумана, и от величавости пейзажа…

В Odde мы лазили на глетчер и, можно сказать, с опасностью жизни царапались по отвесным снежным стенам, проводник нам делал ступеньки в свежем нетронутом снегу, и мы шли по его следам, цепляясь друг за друга. Было жутко. Под снегом слышно было, как бежит ручей. Ярко синее небо, ослепительный снег, разреженный воздух, кругом только верхушки гор и снег, снег, ни звука, ни птички, ни мухи, ни журчанья воды. Ты представляешь себе это? Была одна действительно страшная минута при спуске. А спускались мы, просто садясь в снег и скатываясь так или стоя. Надо было пересечь снежную полосу, не широкую, но отвесную. Проводник потащил Элю, а я ждала. Вдруг вижу, что они сорвались и сыпятся вниз, а снежная полоса обрывается прямо в горное озеро. У меня в глазах потемнело, когда я глянула вниз. К счастью, проводник, как кошка, уперся и задержал Элю, но сам испугался здорово. Пока он делал ступени, Эля так и лежала на животе, боясь пошевельнуться. Мы решили первый раз за поездку: слава Богу, что Маши с нами нет. Ты бы этой марки не выдержала. Мы поднимались 4 часа и столько же спускались. Я думала, что мы расхвораемся, но ничего, слава Богу.

Ну, поздно, иду спать. Целую тебя и умоляю написать сейчас же. Мамаше напишу. Твоя Оля


Год по содержанию.

29. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

9 [августа]/27 июля [1905 г. Дрезден – Ялта]

Наконец-то, дорогая Маша, получила я твое письмо, кот. ехало за мной из Норвегии. Только сегодня получила; а то уж хотела телеграфировать, начала беспокоиться – здоровы ли вы.

О всех ужасах я читаю и в здешних газетах, и в «Русск. ведом.», и «Русск. слове», кот. получает Володя. От Дмитрия Гончарова получила длиннейшее письмо о земских деяниях. Маклаков писал. Сегодня много было в «Berliner» и «Tageblatt» о России. Как страшно и вместе с тем как радостно. Меня ужасно тянет в Россию. С меня довольно сытой и благоустроенной Германии. Жара спала, даже очень прохладно было вчера. Мне последние дни что-то очень не по себе. Мама тоже расхворалась вчера, лежит сегодня. Я слоняюсь. Вчера опять сидела в галерее перед Мадонной Рафаэля, была в скульптурном отделении, но все это почти я видела в оригинале в Италии. Когда брожу по улицам, вспоминаю тебя, ты бы перед каждым окном останавливалась, такие здесь прелестные магазины. Я заказала себе здесь из рубчатого вельвета костюм английский, американки носят, и шляпу фетровую хорошую купила, только все не черное, мне жутко становится от черного.

Перевариваю Норвегию. Печатаем наши снимки, очень удачные вышли, сделаю альбом. Мне уже не сидится на одном месте, скорее хочется вон и опять за работу, а главное одной жить хочется, надоело быть среди людей.

А как чудесно можно пожить в Норвегии! Из моих открыток и писем ты все-таки имеешь хоть малое понятие об ней. Велика она, и сурова, и грандиозна, и пустынна. Есть и очаровательные места по мягкости, уютности и спокойствию. Народ очень трезвый, честный, но, по-моему, мало интересный, имеет ли он будущность? Дойдет ли до него культура европейская? Они теперь очень горды, что разошлись со Швецией. Мы в вагоне познакомились с одной студенткой из Христиании, очень славной девчоночкой – она нам рассказывала, что происходило у них в школе (она только что кончила) в день 7-го июня[429]429
  В этот день официально была провозглашена независимость Норвегии от Швеции.


[Закрыть]
. Восторженно рассказывала, как прекратилось учение и как они все поскакали смотреть, как поднимали норвежский флаг вместо шведского.

Честность непомерная. Напр., едем – видим, лежат мешки с товаром у шоссе и никого около. Спрашиваем. Оказывается, это привезли товар и сложили, а за ним приедут из другого места, чтоб взять. И их никто не тронет. Запирать ничего не надо. Начаев хоть не давай. Никто не претендует. Деревень нет, все живут отдельными дворами-фермами. Все благоустроенно, довольство всюду. Только в Бергене мы видели «толпу», а то все как-то поодиночке встречаешь.

В Бергене были на рыбном рынке. Вот рыбы насмотрелись! Все это кишит, т. е. люди, все провоняло рыбой, волокут, рубят, вешают. Оживление большое. Тут только видели некоторых женщин в национальных костюмах, а то нигде нет, разве только старух, собирающих сено, увидишь в костюме. Старухи страшные, точно из сказок. А какое наслаждение ехать в двухколеске! Солнышко греет, едешь по гладкой как скатерть дороге, или в узком ущелье, или по берегу фиорда, вода спокойная, бирюзовая, отражаются горы, облака, проезжаешь мимо домиков, крепеньких, чистеньких, крестьяне сено сушат. Надоест смотреть, подремлешь, а дорога все вьется впереди, и не хочется, чтоб она кончилась. Предстоит опять ночевка в новом месте. А то слезешь с кориолки, идешь пешком, легко, мягко, не жарко; настоящий отдых.

Да, Маша, 31-го твое рождение. Поздравлять не хочу, а знай, что помню. Мамашу крепко целую, соскучилась по ней. Так хочется разложить пасьянчик в ее тихой комнатке.

Целую тебя. Твоя Оля.

Не пишется мне сегодня. 1-го авг. еду в Москву.


Год по содержанию.

30. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

1 августа [1905 г. Ялта – Одде]

Милая Оля, я писала тебе в Одде, но ты, вероятно, не получила моего письма. Письма из Ялты и в Ялту идут неимоверно долго. В Дрезден же я не писала потому, что не было твоего распоряжения. Не сердись. Я тебя очень люблю по-прежнему. Теперь пишу на свою квартиру. Я страшно рада, что ты будешь жить на моей квартире![430]430
  24 февраля 1905 г. М.П. писала брату Михаилу: «К пасхе мы тихо и смирно разъезжаемся с Олей на разные квартиры. Она до осени переезжает к матери. Я же выжидаю очень удобную для нас с матерью квартиру» (РГАЛИ, 2540.1.484).


[Закрыть]
Большая просьба к тебе – когда будешь оклеивать свою квартиру, переклей мамашину комнату, ей голубые обои не нравятся. Купи, пожалуйста, не дорогих светленьких обой на свой вкус.

Я стала поправляться, чувствую себя хорошо, начала ездить купаться каждое утро. Вот с мамашей беда, она все хворает, Альтш. ездит через день – у нее расширение вен на ногах, носит теперь резиновые чулки, боли сильные. Глаза тоже почему-то красные, пускает цинковые капли.

Я очень волнуюсь и боюсь встретить в купальне Немировича с Хамелеоном, т. е. с Катиш[431]431
  Так меж собой в театре звали Е.Н. Немирович-Данченко, имела она еще прозвище Котик и Маскота.


[Закрыть]
. Приезжали, вызванные телеграммой, больна мать, но, по-видимому, не опасно, т. к. на другой день утром уехали с лошадьми в Севастополь. В.И. известил меня по телефону, что его супруга прибудет в Ялту 9-го августа и посетит меня. Очень мне это нужно!?

Представь, вчера была у нас Роза Мейерсон[432]432
  Сестра певицы С.М. Адель.


[Закрыть]
, она заявила, что желает возобновить знакомство! Не правда ли, приятно!

В пятницу ездила на пароходе встречать Луизу Юльевну, она была в Ялте по дороге в Тифлис. Привезла ее к нам и потом обратно при луне провожала ее вместе с кузиной Лёлей обратно на пароход. Очень приятно провели время. Ей у нас понравилось, восхищалась она садиком. Вид у нее бодрый и здоровый, дети здоровы.

Пиши же, как получишь это письмо, и не сердись на меня. На газеты наплюй. Об нас меньше всего думают, когда занимаются словесными состязаниями на могиле нашего Антоши…

Будь же здорова и Богом хранима, ты, вероятно, будешь себя отлично чувствовать, когда начнешь работать в театре.

Я пишу это письмо и обливаюсь потом, жара невыносимая вот уже недели три, дождя нет с месяц, все посохло, воды ни капли. Никогда я еще не страдала так от жары – невыносимо прямо!

Напиши мне о моей квартире и о Лёке. Целую тебя крепко, мамаша кланяется и целует. Твоя Маша.

Котик Н. помолодела на десять лет от нарзановых ванн!


Год по почтовому штемпелю.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 | Следующая
  • 4.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации