Текст книги "О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927"

4. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

[19 апреля 1904 г. Москва – СПб]

Милая Оля, ты просила меня написать тебе сей час же[329]329
  Это письмо О.Л. не обнаружено.


[Закрыть], хотя отвечаю не сей час же, но все-таки скоро! Вот я только одного не знаю – получаешь ли ты мои письма? Я ничего не знаю об участи моего письма, посланного из Севастополя[330]330
  Я ошиблась – письмо я послала не из Севастополя, а из Ялты на другой же день по приезде.


[Закрыть] об Левочке[331]331
  Речь о письме М.П. от 20 марта.


[Закрыть]. Получила ли ты его? Эта неизвестность испортила мне отчасти праздник. Я получила в Ялте от тебя письмо за день до моего отъезда.

Левочка, по-видимому, поправляется, он встретил меня на пристани с большим букетом фиалок. Ему разрешил встать Александров. Лулу и девочки тоже здоровы, я провела с ними несколько часов, в Севастополе.

Наша московская квартира произвела на меня очень приятное впечатление, чисто, воздух хороший и звуки стали тупее[332]332
  Адрес последней московской квартиры, где жил А.П. до отъезда за границу, Леонтьевский пер., № 17, д. Катык.


[Закрыть]. Только в моем кабинете нельзя читать и заниматься благодаря шуму из сосед. квартиры. Я чувствую себя хорошо, мне приятно в Москве и потому я в Питер не приеду. Антошу я оставила здоровым, Шнапа тоже. 10 руб. прислуга получила при мне. Теперь, кажется, ответила на все твои вопросы, даже с излишком, теперь надо молить Бога, чтобы это мое письмо дошло до тебя. Привези мне что-нибудь из Питера, хотя бы, напр., сумочку, только не черную.

Итак, все благополучно.

Будь здорова и счастлива. Маша.

Привет всему театру.

Датируется по почтовому штемпелю.

5. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

16-ое мая [1904 г. Москва – Ялта]

Милая Маша, сегодня у Антона температура 36.5[333]333
  А.П. приехал в Москву 3 мая.


[Закрыть]. Чувствует себя хорошо, ест с аппетитом, к обеду кушал суп, окуней и мозги с рисом, масло ест по 4 раза на день, в какао подбавляю побольше сливок. Сегодня делали клизму из 2 стаканов. За ужином ел рыбу и опять мозги. Завтра разрешены макароны. К вечеру он раскисает от лежания, от слабости. Завтра приедет доктор, и вечером опять напишу. Вчера было очень тепло и солнечно, чудесно, сегодня весь день лил дождь.

Напиши, как ты доехала[334]334
  М.П. выехала из Москвы 14 мая.


[Закрыть] и как нашла мамашу? Напиши Антону. Завтра обедают у нас Иван Павл. с Софьей Влад.

Кланяйся мамаше. Будь здорова. Оля

Год по соотнесению с окружающими письмами.

6. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

17-ое мая [1904 г. Москва – Ялта]

Милая Маша, температура сегодня 36.2. Аппетит отличный. Доктор очень доволен, поставил 5+. Разрешил завтра котлетку из скобленого филе, вечером рубленую куриную, по рюмочке вина Lafite, в какао вливаем уже столовую ложку сливок. Разрешил прокатиться в первый хороший день.

Поедем, вероятно, в Reichenhall, раз кишечник так хорошо поправляется здесь.

Антон кланяется тебе и матери. Пиши ему.

На море шторм. Тебя качало?

Будь здорова и весела. Ольга

Год по почтовому штемпелю.

7. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

21 мая [1904 г. Ялта – Москва]

Доехала я весьма благополучно, море было тихо. У нас на даче очаровательно, но, увы, ничто не радует, без Антоши не чувствуешь себя дома! Твое письмо получила и застрадала еще больше. Умоляю тебя ради Бога, пиши чаще об Антоне. Знай, что я буду томиться невыносимо, если ничего не буду знать. Почему в Швейцарию? Разве Крым не может заменить ее?

Я стараюсь отучить публику от нашего дома, думаю никуда не ходить и к себе никого не звать.

Целую тебя. Маша.

Жду письма как можно скорее.

Год по соотнесению с предыдущим письмом.

8. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

22-ое мая [1904 г. Москва – Ялта]

Милая Маша, третьего дня у Антона открылся плевритик, но при нормальной температуре. Таубе[335]335
  Юлий Романович Таубе (1858 – после 1924), московский врач-терапевт, наблюдавший О.Л. после ее болезни в 1902 г.


[Закрыть] велел делать компресс из спирта; вчера вечером сняли компресс. Температура вчера 36,9. Он очень слаб. Ест отлично. Вчера первый раз ел ростбиф и вечером куриную отбивную. Масло и сливки продолжаются. Расстройства нет. Ночи спит теперь лучше. Уедем, вероятно, 2-го июня, пойду сегодня билеты брать. Прямо в Берлин, потом Франкфурт-на-М., Фрейбург и в Баденвейлер в Шварцвальде, где и будем сидеть месяц. Это почти в Швейцарии, час до Базеля, т. ч. после лечения, верно, поедем на Фирвальдшт. озеро. Я ужасно все-таки волнуюсь все время. Если бы Антон поправился как следует! Таубе бывает или каждый день, или через день. Антон с ним очень мил.

Видела в отрывке Варвару Аполл.[336]336
  Варвара Аполлоновна Эберле (по первому мужу Мельникова, по второму Мамонтова; 1870–1943), подруга М.П., в 1903–1905 гг. была сотрудницей в МХТ. А.П. в 1896 г. надписал ей свою «Каштанку», а на фотографии 1903 г. подпись начал словами: «Другу детства…»


[Закрыть].Она еще очень сыра и неподготовлена, играет не в тон. Судить нельзя, т. к. она хворала всю зиму. Были Санин с Ликой. Роздали Метерлинка и Ярцева «У монастыря»[337]337
  В одноактных пьесах М. Метерлинка («Слепые», «Непрошенная», «Там, внутри»), поставленных по совету А.П. (премьера 2 октября 1904 г.), О.Л. не участвовала; В пьесе «У монастыря» у нее была главная роль Ольги.


[Закрыть]. Вчера уехал Немирович[338]338
  Н. – Д. последний раз виделся с А.П. 20 мая.


[Закрыть]. Второй день у нас тепло по-настоящему. Скорее бы вон из Москвы! Будь здорова, кланяйся мамаше, Жоржу[339]339
  Георгий Митрофанович Чехов (1870–1943), двоюродный брат М.П.; служащий Ялтинского пароходства.


[Закрыть], Варв. Конст.[340]340
  В.К. Харкеевич.


[Закрыть]. Пиши. Оля

Год по содержанию.

9. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

23-е мая [1904 г. Москва – Ялта]

Отчего ты не пишешь Антону? Он беспокоится, что до сих пор нет известий от тебя. Он волнуется.

Сегодня к вечеру плеврит лучше и был бы еще лучше, если бы Антон вчера на ночь разрешил положить снова компресс из спирта. Но он почему-то настаивает, что плеврит сделался от компресса. Вполне понятно, что он начинает раздражаться, надоело.

Сегодня он бродил по комнатам, сидел несколько раз в столовой и ужинал там. Был Таубе. Говорит, что плеврит, несомненно, лучше, что он капризничает от недостатка воздуха, движения. Завтра разрешил ему утром кофе. Кишки крепки, п.ч. устраиваем клизму, это ведь огромный прогресс.

Поедем 3-го июня. Завтра пойду узнавать, будет ли купе от Варшавы до Берлина, с кот. сносятся телеграммой, т. к. в Варшаве пересадка.

Сегодня несколько раз на день шел град и снег, и сейчас крыши белые, утром был почти мороз.

Был Браз[341]341
  Осип Эммануилович Браз (1872–1936), автор чеховского портрета, находящегося ныне в Третьяковской галерее.


[Закрыть], спрашивал тебя, оставил швейцару карточку свою. Народу ходит мало, это хорошо. Я нигде не бываю, кроме Лидии Петр.[342]342
  Портниха.


[Закрыть] и некоторых магазинов.

Воздух в квартире отличный.

Умоляю тебя, пиши Антону. Ведь он больной, и не надо, чтоб он беспокоился.

Целую мамашу, кланяюсь всем. Будь здорова.

Жарко в Ялте? Оля

Год по содержанию.

10. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

29-ое мая [1904 г. Москва – Ялта]

Милая Маша, сегодня Антону лучше, но последнее время было очень нехорошо. После плеврита начались сильные боли в ногах и руках, бессонные ночи, скверное настроение. Я совсем потерялась.

Таубе думает, что это малярия. Кишечник исправен, даже три дня подряд делала ему клизму из прованск. масла. Аппетит хоть и не очень важный эти дни, но ест хорошо.

Завтра думаем прокатиться, если будет тепло. Сегодня был парикмахер, постригли его, по его же желанию.

Антон сильно похудел. Кашляет совсем мало, почти не кашляет. По утрам стал пить кофе. Не знаю, будет ли он достаточно крепок, чтоб ехать 3-го.

Народ ходит, но пускаю только минут на 5–10, и то не всех.

Пиши чаще Антону. Иван бывает почти каждый день. Софья Влад. еще не уехала.

От болей в руках и ногах Таубе дает бромистый хинин и аспирин, и Антону лучше. Доктор думает, не малярийное ли это явление.

Начала ему делать впрыскивание мышьяка. Разрешили есть шпинат, головки спаржи, вафли, крем.

В театр забегаю редко, на минутку.

Бываю только у Лидии Петр. и у дантистки.

Будь здорова, желаю тебе всего лучшего. Оля

Год по содержанию.

11. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

1-ое июня [1904 г. Москва – Ялта]

Милая Маша, сегодня и вчера Антону гораздо лучше. Вчера мы шажком на резиночках[343]343
  Т.е. на резиновых шинах.


[Закрыть] прокатились по Тверскому бульв. К вечеру он ослаб, заболели опять ноги. На ночь я ему вспрыскиваю морфий, и он выспался наконец. Сегодня ни на что не жалуется, кушает хорошо. Я думаю, что его боли во всем теле от нетопленого каменного дома, а топить нельзя, т. к. котлы разобрали для починки. Я сама мерзну. Это ужасно меня мучает, и я не дождусь, когда мы тронемся в путь. Боюсь все-таки, что Антон слаб для переезда, но он тянет [ехать] и не дождется дня отъезда. Паспорт готов. Завтра буду укладываться, и 3-го мы отъезжаем. Из Берлина телеграфирую[344]344
  3 июня телеграмму из Москвы дал А.П.: «Сегодня уезжаем. Здоровье хорошо. Буду писать».


[Закрыть]. Там поедем к знаменит. профессору Эвальду. Антон сам хочет. В нашем поезде едет и Якунчиков[345]345
  Предприниматель Владимир Васильевич Якунчиков (1855–1916); двоюродный брат К.С.


[Закрыть], при кот. состоит доктор. Это очень хорошо, спокойнее.

Ну, будь здорова, кланяйся мамаше, Жоржу. Оля

Год по содержанию.

12. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

[30 июня] 13 июля [1904 г.] Badenweiler [В Ялту]

Милая Маша, хотя Антон писал часто тебе, но вряд ли много о себе, т. е. о здоровье[346]346
  За время после своего отъезда за границу А.П. отправил сестре 8 писем, последнее – 28 июня; о своем здоровье особенно не распространялся.


[Закрыть]. Все время здесь он себя чувствует нехорошо, кашлял все время, ночи мучительные, бессонные, одышка такая, что почти не может двигаться. Я приходила в отчаяние, положительно не знала, что делать, умоляла доктора отпустить нас скорее в Ялту, домой, но пока Антона лихорадит, нельзя его везти. Вчера сделалось очень нехорошо.

Умоляю тебя, Маша, не нервись. не плачь, опасного ничего нет, но очень тяжело. И ты, и я знали, что ведь трудно было ждать полнейшего выздоровления. Отнесись не по-женски, а мужественно. Как только Антону будет полегче, я все сделаю, чтоб скорее ехать домой. Вчера он так задыхался, что я не знала, что делать, поскакала за доктором. Он говорит, что вследствие такого скверного состояния легких сердце работает вдвое, а сердце вообще у него не крепкое. Дал вдыхать кислород, принимать камфару, еще капли, все время лед на сердце. Ночью дремал сидя, я ему устроила гору из подушек, потом два раза впрыснула морфий, и он хорошо уснул лежа. Сегодня весь день лежал и не двигался, только к вечеру пересел в кресло. Доктор ездит два раза в день. Кишки хороши, не несет, а если и не совсем крепки, то слабит не больше разу в день. Кашель перестал эти дни. Температуру мерить прекратили, т. к. его нервит, что все время немного повышенная. Кушает хорошо, ест санатоген, сегодня пьет старый Рейнвейн.

Я долго мучилась, не знала, писать ли тебе, но решила, что иначе было бы нечестно с моей стороны. Я уверена, что ты поймешь меня и что поступила бы так же. Антону, конечно, не давай чувствовать в письмах, что я тебе писала, умоляю тебя, а то это его будет мучить. Пока я пишу, он все твердит, чтобы я писала, что ему лучше. Совершенно не понимаю причины, отчего ему сразу вчера сделалось нехорошо. Если бы ты знала, сколько я пережила, сколько перестрадала за это время. Для меня время с 3-го мая[347]347
  В этот день больной А.П. приехал в Москву из Ялты.


[Закрыть] до сих пор слилось во что-то одно, сплошное. Увидимся, расскажу много.

По-моему, мамаше лучше не говори, что Антон не поправляется, или скажи мягко, не волнуй ее. Надеюсь, что с каждым днем все будет лучше теперь. Антон все мечтал о возвращении домой морем, но, конечно, это несбыточно. Т. е. если бы он настолько поправился, это было бы отлично, чем в такую жару ехать в вагоне.

Пиши ему чаще и больше. На днях ездила в Фрейбург, велел заказать себе светлый фланелевый костюм.

Если бы я могла предвидеть или если бы Таубе намекнул, что может что-то с сердцем сделаться, или что процесс не останавливается, я бы ни за что не решилась ехать за границу. Ну, хочешь, ругай меня за письмо, а я знаю, что я должна была так написать. Очень хочу видеть тебя и очистить наши отношения от всего ненужного.

Целую тебя. Напиши мне искренно. Если б я писала не в присутствии Антона и не спешила бы, – написала бы полнее, не так сухо. Хотелось иначе писать. Оля

Год по содержанию.

13. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

18-го августа [1904 г. С дороги]

Милая Маша, еду с головной болью, нехорошо мне. В Симферополе посадили ко мне даму. Я с ней не говорю, не хочется. Спала ничего себе, только встала очень рано. День будет бесконечный. Вчера была утомлена адски и голова болела. Есть буду в вагоне. Читаю Сарру[348]348
  После смерти А.П. правление театра решило поставить единственную не шедшую на его сцене чеховскую пьесу «Иванов», где О.Л. играла жену героя.


[Закрыть]. Пиши мне. Целую мамашу, тебя крепко, кланяйся всем. Твоя Оля

Год по содержанию.

14. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

18 августа [1904 г. Ялта – Москва]

Милая Хеопс[349]349
  Видимо, такое обращение возникло в связи с некоторой закрытостью, замкнутостью О.Л., отмечаемой многими ее знакомыми. Так, 1 октября 1907 г. ее приятельница художница Р.Н. Браиловская делилась с М.П. своим впечатлением о ее невестке, вынесенном, вероятно, после совместной поездки в Константинополь: «Для меня она сфинкс. Иногда я думаю: она слишком умна, чтоб я могла ее понять. Иногда мне кажется: у нее душа иная, незнакомая. Она оч. интересна стала, такая свежая, но одинокая. Она мне кажется одинокой» (ОР РГБ, 331.87.27).


[Закрыть], как доехала? Еще никто тебя не расстроил? Я очень скучаю и тоскую. Евочка и Миличка[350]350
  Евочкой в семье шутя называли Е.Я. Чехову, Миличкой – Людмилу Павловну Чехову (по мужу Маркус-Евтушевская; 1841–1917), тетку М.П.


[Закрыть] вместе, а я все одна. Вчера вечером были С.П. Средина с Зиной[351]351
  Дочь С.П. Срединой.


[Закрыть], я плакала, вспоминая. Сегодня начала уборку – собрала посуду, вычистила с Онуфрием ковры, завтра будем укладывать в сундук. Одеяльце Антошино проветривается – завтра тоже уложу. Вчера, как ты уехала, накрапывал чуть-чуть дождь, и я ходила купаться. Спать легла в 9 часов, встала в 6-ть. Начала читать «Марью Лусьеву»[352]352
  Только что вышедшая повесть А.В. Амфитеатрова.


[Закрыть]. Извощики хотели взять за наше путешествие по городу с бабушкой 2 р. 50 к., кроме купанья насчитали 8 концов, и все в гору. Я больше двух руб. не дала.

Непременно ешь простоквашу. Побывай у Ржевской[353]353
  Любовь Федоровна Ржевская (ум. в 1936 г.), владелица женской гимназии на Садовой-Самотечной, где с 1886 г. М.П. преподавала историю и географию.


[Закрыть] и напиши мне. Боюсь, что сегодня придет Маскота[354]354
  Так – в переводе с французского: талисман – иногда в театре, с подачи Н. – Д., называли его жену.


[Закрыть], я не умею с ней разговаривать. Перепелки подешевели – пара 30 к.

Будь умницей, веди себя учтиво, не плачь и очень не хохочи. Кланяйся Ване с семейством, Аннушке и Маше. Пиши мне каждый день, хотя бы открытки. Евочка и Миличка тебя целуют и кланяются.

Целую и обнимаю тебя крепко, Христос с тобой. Твоя Маша.

Сегодня чистила Шнапа щеткой, стоял смирно. Парша со спины прошла, блох мало.

Год по почтовому штемпелю.

15. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

19-го августа [1904 г. Москва – Ялта]

Вот я и в Москве, милая Маша, волновалась ужасно, подъезжая; голова трещала и сегодня болит – третий день. Ехала молча. Встретили меня мама и Вишневский. Дома все чистенько, стоит букет алых роз из Красного стана и чудесный букет полевых цветов от мамы. Приезжал Конст. Серг. Я, конечно, разревелась. Поговорили. В 2 ч. я поехала на могилку. Боже, как там хорошо! Шумят деревья, поют птицы, сочно, пахнет землей, зеленью, цветами. На могиле лилии, розы, астры, бегонии, туберозы (посажены), солнышко греет. Я была совсем одна. Уходить не хотелось. Лампадочка горит. До чего там хорошо! Обедала у мамы, вечером пили чай у меня – мама с тетей, Николаша[355]355
  Н.Н. Соколовский.


[Закрыть] и Вишневский. Вл. Ив. был без меня. Целую тебя крепко, буду писать. Мамашу целую. Оля

Год по содержанию.

16. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

21-е августа [1904 г. Москва – Ялта]

Милая Маша, вчера я была в гимназии. Любови Федоровны[356]356
  Л.Ф. Ржевская.


[Закрыть] не видела, она не каждый день приезжает, говорила с Еленой Дмитр. (кто она – не знаю). Она ужасно переполошилась, что некому экзаменовать по географии, т. к. Соловьевой[357]357
  Евлампия Петровна Соловьева – преподавательница гимназии Ржевской.


[Закрыть] тоже нет, заволновалась ужасно, но я ее очень убеждала как-ниб. устроиться, и она решила сейчас же дать знать начальнице. Спрашивала, останешься ли ты в гимназии, я ответила, что ты не дождешься начать занятия и что только дела необходимые задерживают тебя в Ялте. От нее у меня остались в памяти сплошной массой залитые нижние зубы и лиловые ленточки на очках. Ну, это дело я сделала.

Затем бегала вообще по квартирам. Гадость ужасная, вонючие и не дешевые. На меня ужас напал при одной мысли о перевозке, о разгроме, о чистке. Нашла славненькую квартирку на Б. Никитской, около самого Кудрина – 2-х этажный домик, наверху 6 комнат, три на Б. Никитскую, три в чистенький двор с деревцами, отопление голландками, освещение, конечно, керосиновое, цена 900 р. Но дворник сказал, что ее почти взяли, что ждет господ подписывать уже условия и надо было сейчас же давать задаток. А вдруг наша не сдастся?! Смотрела в Богословском две квартиры. Ни единой вентиляции, на лестнице пахнет кошками. 85 р. Жить, конечно, можно, но противно. И потом местность ужасная, около Бронных. Я положительно ни на что не решаюсь, и по-моему, эту зиму пережить здесь. У нас такой чудесный воздух, чисто, солнечно. Поместиться мы могли бы так: мамаша в твоей спальне, ты в моей большой комнате (тебе бы была отличной мастерской по свету и пространству), а я взяла бы две крайних. Как ты найдешь? Я была бы в сторонке, никому не мешала бы и вопить могла бы. Если бы я знала, что это тебе улыбается, я бы сейчас все переставила, приготовила, чтобы тебе было хорошо. А перевозиться, право, у меня ни сил, ни энергии нет[358]358
  14 июля 1904 г. О.Л. писала матери: «На зиму пока останется все по-старому. С Машей у нас сразу пошло на лад, и она хочет жить со мной. Да и мамаша будет с нами. Прозимуем верно в Леонтьевском» (КЧ, № 135). А 7 августа 1904 г. – тому же адресату: «Я еще не знаю, как устроюсь в Москве. Сначала решила жить с мамашей и Машей, а теперь сильно хочется жить совсем одной и чувствовать себя в своем углу. Но об этом еще не говорила с Машей. […] Я приеду в Москву верно 18-го, уеду отсюда 16-го, т. к. 15-го Машины именины» (КЧ, № 137).


[Закрыть]. С завтрашнего дня начинаются репетиции «Иванова» и я уже совсем не могу бегать и искать квартиры. Ответь мне немедленно телеграммой[359]359
  Далее следует фрагмент, хранящийся в папке недатированных (ОР РГБ, 331.77.38), написанный на таком же, как и предыдущий текст, листке. Его несомненная принадлежность к данному письму как его окончание подтверждается несколькими событийными совпадениями с письмом О.Л. от 23 августа («бабушкин глаз», визиты Н. – Д., И.П. и др.).


[Закрыть].

Маша опять беременная, и когда я ее спросила, она, зардевшись, сконфузившись, ответила: «Что же делать, О.Л., хотела, думала отстать от этого мужчины, да вот не отстала». Это было так талантливо сказано, с такой мимикой, что я по ее уходу колыхалась от смеха совершенно одна.

Вчера вечером была у Вани с Соней[360]360
  И.П. и С.В. Чеховы.


[Закрыть] (они днем не застали меня), конечно, говорили все об одном. Завтра они обедают у меня.

В театре еще не была, пойду завтра днем. Обедаю у мамы, Анна Егор. так вкусно готовит!

Ложусь поздно, просыпаюсь рано.

Вчера днем приходил Влад. Ив.

Пиши мне, что ты делаешь, что новенького, что Евочка с Милечкой; как бабушкин глаз. Обо всем напиши. Приезжай скорее. Ты обо мне вспоминаешь? Целую тебя крепко, обнимаю. Завтра напишу. Твоя Оля

Год по содержанию.

17. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

23-е авг.[1904 г. Москва – Ялта]

Милая Маша, вчера не смогла писать тебе. Вчера же получила твою телеграмму и письмо[361]361
  Письмо и телеграмма не обнаружены.


[Закрыть]. Я все приготовлю, а если не понравится, можно будет переменить, когда приедешь. Две ночи у меня ночует Кундасова, вчера я спала очень мало, т. к. проговорили с ней до 4-х ч.

Утром приехал Костя; я с Кундас. ездили на могилку. Я там сильно плакала. Была наконец днем в театре, и тоже так мне было тяжело, что сказать не могу. У меня сегодня еще глаза и кожа болят от слез.

Обедали у меня Ваня с Соней, Костя, мама, тетя, Николаша, Коля, Кундасова. Был вкусный суп, весенний, с пирогом из грибов белых, гусь от мамы, цветная капуста и воздушный пирог из малины со сливками. Хорошо? Все время горячились из-за войны, все взволнованы; я молчала и слушала, думала о другом.

После семи пошла на беседу «Иванова». Говорил Немирович, потом говорили о ролях. Мне было нудно.

Наши все перекочевали к маме вечером, и Ваня с Соней, и Кундасова, и вернувшись в 11 час., я еще застала их там. Сейчас утро; Кундас. и Костя еще спят: О.П. в столовой, а Костя в кабинете Антона. Будь здорова, целую тебя крепко и жду. Молодых дам целую. Твоя Хеопс.

Костя кланяется. Идем искать квартиру для них.

В гимназию еще раз зайду из-за Киры[362]362
  Кира Константиновна Алексеева (по мужу Фальк; 1891–1977), дочь К.С., которую, по просьбе М.П. Лилиной, собирались определить в гимназию Ржевской.


[Закрыть]. Целую.

Год по содержанию.

18. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

24-ое августа [1904 г. Москва – Ялта]

Начинаю приглядываться к Москве, милая Маша, и проклинаю каждодневную жизнь, т. к. ни о чем не хочется думать, кроме Сарры, т. е. работать, а тут кругом все чего-то нужно. Тем более что сильно надо себя расшатать на работу.

Вчера купила скамеечку и послала на могилку и сама опять там была вчера. Дни славные, солнечные. Вчера Костя снял квартиру для своих, в Кудрине, в нов. доме Курносовых, от кот. идет Нов[инский] бульв. 4 комнаты, 5-я темная, коридор, ванна, 65 р. отопл. Славно.

Простоквашу ем, только она хуже, чем в Ялте. Вчера приходил студ. Рабенек, и я опять со всей силой почувствовала весь ужас того, что было и что есть[363]363
  Лев Львович Рабенек (1883–1972), студент, живший в Баденвейлере в одной гостинице с А.П. и помогавший О.Л. ухаживать за ним; происходил из семьи российских текстильных фабрикантов; в будущем второй муж Э.И. Книппер; предприниматель.


[Закрыть]. Целую тебя крепко, пиши, когда приедешь. Что бабушкин глаз? Мамашу целую. Твоя [нрзб]

Год по почтовому штемпелю.

19. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

24 августа [1904 г. Ялта – Москва]

Милая Оля, я очень была занята эти дни и потому тебе не писала. Вчера ездила в Гурзуф, меня очень укачало, назад вернулась на извощике. Пошили чехлы на стулья и кресла в кабинете и завесили почти уже все картины, немного осталось, сделали чехол и на лампу, теперь как будто люстра висит. Получила сегодня твое письмо и решила непременно выехать 31-го. Уж очень ты меня напугала с Ржевской.

Получила от Марии Петров. Алексеевой письмо. Пишет насчет экзаменов Киры. Я думаю, что ты все устроила.

Прости, что я тебя мучаю просьбами – заслужу.

Народ у нас бывает часто. После твоего отъезда Маскота была два раза, она подружилась с Найденовым[364]364
  Сергей Александрович Найденов (наст. фам. Алексеев; 1868–1922), драматург; в МХТ шла его пьеса «Блудный сын», О.Л. в ней занята не была.


[Закрыть], котор. тоже бывает.

Приезжала Вар. Самп. Глаз бабки не лучше, в четверг В.С. велела привезти ее к ней. Евочка меня напугала сильно – дня два тому назад я слышу часов в 10 ночи сильные рыдания. Прибежали мы к ней с Милечкой и Настей, насилу успокоили, на другой день кашляла и харкала кровью. Теперь поправилась, слава Богу. У нас жарко, дождя все еще не было… Онуфрий по-прежнему старателен, сад неузнаваем. Мне жаль уезжать, так хорошо стало в природе! Вечерами прохладно.

Жаль, что не переедем на другую квартиру, но что делать, доживем до марта как-нибудь. Боязно, что дорого. Итак, значит, скоро увидимся. Приходи меня встречать, и чтобы простокваша была.

Будь здорова, обнимаю тебя и целую крепко, сию минуту лягу спать, устала. Евочка и Милечка целуют. Твоя Маша

Год по содержанию.

20. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

25-ое авг., вечер [1904 г. Москва – Ялта]

Я сегодня перетаскивала из комнаты в комнату, милая Маша. Твоя вышла восхитительно, гораздо лучше, чем было у меня. Портили две выпятивш. кровати и отсутствие дивана, т. е. уюта. Спаленка моя похожа на номер в гост. Ветцель, но с лучшей обстановкой. Кабинетик вышел уютный. Увидишь, скажешь.

Дни стоят солнечные. Ко мне никто не ходит, слава Богу. Только сегодня был Ульянов[365]365
  Николай Павлович Ульянов (1875–1949), художник; оформил в Художественном театре несколько спектаклей; в 1904 г. им написан портрет О.Л. в роли Раневской.


[Закрыть] (хочет меня писать) и Влад. Ив. Вчера и сегодня не было репетиций «Иванова», дано время на домашн. работу. Играть будут в костюмах 80-х годов.

Как вышли снимки с кабинета? Пришли мне их поскорее. Ты редко пишешь, это свинство. Приезжай скорее, жутко одной. Как страшно жить. Целую тебя.

Твоя [нрзб]

Год по почтовому штемпелю.