Текст книги "Глаза цвета янтаря"

Глава шестая

Наташа тем временем вынашивала ребенка. Переносила она свое состояние прекрасно, проблем со здоровьем не было. Женя продолжал заботиться о ней, и они по-прежнему жили в одной квартире. Окружающие были уверены, что у них отличная семья и они в ожидании счастливого события. Оксана Васильевна была на седьмом небе от счастья и мечтала о появлении внука. Она неоднократно предлагала переехать к ней загород, но Наташа мягко отказывалась. Она относилась спокойно к своему довольно двусмысленному положению, решив, что, когда наступит подходящее время, она просто переедет в Москву, никому ничего не объясняя. Пусть Женя сам выкручивается. Ее все это уже касаться не будет.

К концу апреля Наташа перестала работать в университете. Она вышла в декретный отпуск. Погода стояла чудесная. Было тепло и солнечно, и она решила съездить на пару недель в пансионат недалеко от Киева и отдохнуть. Ей очень хотелось побыть в одиночестве, погулять на свежем воздухе, полюбоваться начинающими зацветать садами. Женя стремился поехать вместе с ней, но она категорически отказалась. Наташа решила отправиться на своей машине, так как чувствовала себя отлично, а ехать было недалеко.

В день отъезда проснулась очень рано. Она еще с вечера сложила необходимые вещи, и Женя отнес их в машину. Ей пришла в голову мысль, что хорошо бы уехать прямо сейчас, не прощаясь с бывшим мужем, чтобы вновь не выслушивать его наставления и предложение поехать вместе. Последнее время он стал утомлять ее своей надоедливой и неусыпной опекой. Чем меньше оставалось до родов, тем Наташа становилась спокойнее, а Женя, наоборот, нервничал все сильнее. И Наташа решила уехать прямо сейчас. Она быстро оделась. В этот момент зазвонил телефон.

«Кто бы это мог быть в такую рань?» – с недоумением подумала она, не испытывая никакого желания говорить с кем бы то ни было.

Но телефон продолжал звонить, и она сняла трубку.

– Наташенька, это я, мама. Как твои дела? – услышала Наташа и обрадовалась.

– Мамочка, здравствуй! Как хорошо, что ты позвонила! Я вчера весь вечер пыталась с тобой связаться, но безрезультатно. Даже волноваться начала.

– Так я, дочка, у соседки была. Ей вчера семьдесят исполнилось. Представляешь? Вот и отмечали. Всех старинных подруг собрали, кто, конечно, еще в живых остался. А ты почему звонила? Случилось что?

– Нет, все в порядке. Просто я решила на пару недель съездить в пансионат. Не знаю, может, сотовый там брать не будет. Хотела тебя предупредить, чтобы ты меня не потеряла.

– А что это ты сейчас решила? А студенты твои как же? – удивилась Екатерина Михайловна.

– Все нормально, мама. У меня много отгулов накопилось, – на ходу придумала Наташа. – Через две недели вернусь.

– Не понимаю, какие могут быть у тебя отгулы, – вздохнула Екатерина Михайловна. – Ну, тебе виднее.

– Ты там как поживаешь? Есть какие-нибудь новости?

– Да все, как всегда. Живу – не печалюсь, да тебя домой поджидаю, – ответила Екатерина Михайловна, снова вздохнула и после паузы, оживившись, сказала: – Да, Наташа, тебе это навряд ли интересно, но позавчера приезжала к родителям Лена и ко мне забежала. Про Сергея рассказывала. Помнишь Сергея-то?

– Помню! – начиная волноваться, ответила Наташа.

– Так вот, он тут сестру замуж выдает и, поговаривают, что сам тоже скоро женится, – сообщила Екатерина Михайловна и замолчала, ожидая ответа.

Наташа оцепенела. После паузы, с трудом взяв себя в руки, спросила:

– На ком, неизвестно?

– Ох, Наташенька, это такая романтическая история! – торопливо начала рассказывать Екатерина Михайловна. – Его сестра совсем молоденькая, только восемнадцать исполнилось, но мгновенно влюбилась. Просто с первого взгляда, как Лена мне рассказала. И он в нее мгновенно. Ну, так бывает в жизни. Но родители и Сергей против, конечно. Она ведь была тогда несовершеннолетняя, когда первый взгляд-то произошел. Представляешь? Но у них такая любовь была, что все согласились. И вот скоро свадьба. А у жениха сестра есть. Очень настойчивая и красивая девушка, как Лена говорит. И она в Сергея влюбилась и тоже с первого взгляда. Вот и вышло две пары: братья и сестры. Прямо как в романах. Ты слушаешь?

– Да, да, – глухо проговорила Наташа. – Мама, меня Женя зовет. Нам ехать пора.

– До свидания, дочка! Отдохните там как следует. Потом позвони обязательно, как вернешься.

И она положила трубку.

Наташа, постояв еще какое-то время у телефона с закрытыми глазами, вдруг резко развернулась и вышла из квартиры. Сев за руль, она помчалась по пустынным утренним улицам. Выехав за черту города, развила совершенно недопустимую скорость, испытывая странное успокоение от холодка опасности, сжимающего сердце. Начал накрапывать дождик, но она не сбросила скорость. И когда въехала в стену дождя, то машину повело, так как дорога была скользкой. Наташа опомнилась и решила сбавить скорость, но в этот момент острая боль пронзила поясницу. Наташа, охнув, вцепилась в руль, нечаянно резко повернув его вправо. Машина вылетела на обочину, и больше Наташа уже ничего не чувствовала.

Очнулась она в каком-то сумраке, и тут же ощутила боль во всем теле. Перед ее лицом мелькнуло что-то белое, и Наташа дернулась от укола. Она закрыла глаза и вновь впала в забытье.

Роды начались прямо в машине «Скорой помощи», которая увозила потерпевшую с места аварии. Наташа чудом осталась жива. Ее машина перевернулась на бок и остановилась в таком положении. А буквально через минуту по шоссе проезжал дальнобойщик. Он мгновенно выскочил из машины, вызвал помощь, а потом осторожно вытащил Наташу из перевернутой машины. Она была без сознания. И, все также не приходя в себя, она в машине «Скорой помощи» родила мальчика, который был жив и невредим. Их привезли в ближайший к месту аварии роддом. Наташа находилась в забытьи еще несколько дней, а когда окончательно пришла в себя, то ничего не помнила. Она не помнила ни своего имени, ни кто она и откуда, но знала одно: ее сына зовут Сергей. По документам, которые были в ее сумке, полиция установила ее личность.

На следующее утро в клинику примчался перепуганный Женя. Его проводили в палату. Увидев Наташу, он бросился к ней, но она, с любопытством посмотрев на него, спросила немного равнодушно:

– Кто вы?

Женя остановился в растерянности, потом быстро вышел из палаты. Найдя лечащего врача, он забросал его вопросами о состоянии больной, сообщив, что он муж, а новорожденный – его сын.

Врач, как мог, успокоил его, сказав, что после сотрясения мозга и стресса такое бывает, что заранее сказать ничего нельзя, нужно просто ждать.

Прошло чуть больше месяца, и врачи, наконец, сочли возможным выписать Наташу с новорожденным из клиники. Физически она была здорова, но память ее так и не восстановилась. Малыш родился восьмимесячным, но чувствовал себя отлично и быстро набирал положенный вес. Женя забрал их и отвез в загородный дом. Там их с нетерпением ждала Оксана Васильевна. Наташу провели наверх в ее комнату, рядом была оборудована детская. Она первым делом переодела ребенка и уложила его в кроватку. Оксана Васильевна ходила за ней по пятам, изнывая от нетерпения поскорее взять внука на руки. Женя стоял у двери. Наташа немного недовольно смотрела на них. Она абсолютно не помнила ни эту женщину, ни этого мужчину, ни этот дом. Уложив ребенка, Наташа присела на кушетку возле кроватки и в изнеможении закрыла глаза. Голова ее кружилась.

– Наташенька, ты меня совсем не помнишь? – услышала она. – Я – мама Жени, твоя свекровь, зовут меня Оксана Васильевна.

Раздалось всхлипывание, и Наташа открыла глаза. Женщина внимательно на нее смотрела. Ее глаза были мокрыми. Видно было, что она с трудом сдерживает слезы.

– Мама! Мы же с тобой договорились, – укоризненно сказал Женя. – Наташу нельзя волновать. Доктор сказал, что со временем ее память восстановится. Нужно подождать и быть очень терпеливыми.

– Да, сыночка, извини! – спохватилась Оксана Васильевна и подошла к кроватке. – Ах, какой красивый мальчик! – заворковала она. – И как мы его назовем?

Наташа вышла из оцепенения, оживилась и проговорила:

– Его зовут Сережа. Это я помню точно.

Оксана Васильевна пристально посмотрела на нее, потом перевела взгляд на ребенка и сразу заулыбалась.

– Ну, вот и хорошо! Значит, что-то ты помнишь, – заметила она и склонилась над кроваткой. – Надо же! У него уже и волосики есть, и какие светленькие. А ведь вы оба темноволосые.

– Мама, потом цвет поменяется, – недовольно проговорил Женя.

– А почему Сергей? Ведь мы, кажется, заранее с тобой решили, что назовем его Петром, в честь твоего отца, – не унималась Оксана Васильевна.

При этих словах Наташа начала беспокоиться и быстро заговорила:

– Нет, нет, его зовут Сергей, и только Сергей! Никаких Петров! Кто это Петр? Я не знаю такого! Да и вас я никого не знаю!

Она вскочила и заходила по комнате, приговаривая:

– Мне вообще лучше уйти отсюда. Вы все чужие! Кто вы? Кто? Хочу уехать!

– Вот видишь, мама, что ты наделала! – прошептал Женя.

Он приблизился к Наташе, обнял за плечи и мягко проговорил:

– Родная, ты устала. Тебе лучше прилечь, пока малыш спит. А мама за ним пока присмотрит.

Он открыл дверь и завел Наташу в спальню. Начал помогать раздеваться, но ей были неприятны его прикосновения. Она отстранилась и хмуро сказала:

– Я сама.

Женя возражать не стал и вышел из спальни, прикрыв за собой дверь. Наташа осталась одна и огляделась. Она ничего здесь не помнила. Взгляд ее остановился на прикроватной тумбочке. Наташа увидела свадебную фотографию и, взяв ее, стала с любопытством разглядывать. На фотографии была, несомненно, она в белом платье, фате и с букетом белых роз. Выражение лица было немного смущенным, но счастливым. А рядом стоял Женя и широко улыбался.

«Значит, это правда? – подумала Наташа, ставя фотографию обратно. – И это действительно мой муж. Но почему, я совсем ничего к нему не чувствую? Он мне даже неприятен».

Она напряглась, пытаясь хоть что-то вспомнить из своего прошлого, но память была девственно чиста. Ее жизнь начиналась с того момента, как она очнулась в больнице.

«Откуда же тогда это имя Сергей?» – напряженно думала она, пытаясь проникнуть в свое прошлое.

Но у нее начала сильно болеть голова. Тогда она решила успокоиться, прошла в ванную и приняла душ. Потом долго стояла возле зеркала, изучая свое лицо. Но это тоже ей ничего не дало, хотя лицо ей в принципе понравилось.

Через какое-то время Наташа, заглянув в детскую и увидев, что малыш крепко спит, спустилась в гостиную. Там ее встретила улыбающаяся Оксана Васильевна.

– Дочка, ты голодна? – участливо спросила она.

– Нет, – ответила безразлично Наташа. – У меня совсем нет аппетита.

– Это ничего, милая, это пройдет. Но тебе нужно сейчас хорошо питаться, а то малыш не будет расти.

– Почему? – заинтересовалась Наташа.

– Но ведь молоко плохое будет.

– У меня нет молока. Оно еще в больнице пропало, не знаю почему, – ответила Наташа и нахмурилась.

– Ну, что тут поделаешь, – вздохнула Оксана Васильевна. – Ты не виновата, доченька! Только Жене не могу простить, что он отпустил тебя одну в таком состоянии.

– Куда отпустил? – с недоумением спросила Наташа.

Она села в кресло и закрыла глаза. У нее вновь начала кружиться голова.

– Мама! Ты опять ее утомляешь, – проговорил вошедший в гостиную Женя.

Он подошел к Наташе, сел перед ней на корточки и взял ее руки. Она открыла глаза и вопросительно на него посмотрела.

– Наташа, родная моя, – начал он. – Тебе обязательно нужно поговорить с твоей мамой. Она живет в Москве и ничего о случившемся не знает. У нее гипертония и волновать ее нельзя ни в коем случае. Я все это время сам звонил ей и говорил, что ты отдыхаешь дольше запланированного времени, что позвонить тебе нельзя, и ты передаешь ей привет. Предлагаю тебе ни о чем особо не разговаривать, а просто сказать, что ты уже вернулась и у тебя все в порядке. Хорошо?

– Я попробую. А что это – Москва?

Оксана Васильевна всхлипнула и быстро вышла из гостиной. Женя молча посмотрел ей вслед, потом взял телефон и стал набирать номер, говоря:

– Москва – это город, в котором ты родилась и выросла. Я тебе потом видео покажу.

Он подождал, потом сказал в трубку бодрым голосом:

– Алло! Здравствуйте, Екатерина Михайловна. Сейчас с Натальей говорить будете.

И он протянул трубку Наташе. Она взяла ее и услышала совершенно незнакомый ей женский голос:

– Дочка, это ты?

Наташа подняла глаза на Женю, и он энергично закивал. Тогда она спокойно ответила:

– Я, мама. Как твои дела?

– Хорошо! Но я очень беспокоилась из-за тебя. Что там у тебя происходит? Что это за пансионат такой, в который даже позвонить нельзя? Ты вернулась, наконец?

– Да, я дома, мама, не волнуйся, – после паузы ответила Наташа, потом добавила: – При встрече все расскажу. Но у меня все хорошо.

Они пообщались еще минут десять, причем, в основном, говорила Екатерина Михайловна. Распрощавшись, Наташа положила трубку и расплакалась.

– Я ничего не помню! Ничего! – повторяла она, всхлипывая. – И это страшно!

Женя помог ей встать и отвел в спальню.

– Наташа, любимая, – твердил он, – ты должна постараться и взять себя в руки. Я буду тебе обо всем рассказывать. Постепенно память восстановится. А тебе нужно помнить только одно, что ты теперь мать и должна сохранять спокойствие ради нашего сына.

– Нашего?! – сама не зная почему, возмутилась Наташа и увидела потемневшие глаза Жени.

Что-то начало вновь сильно беспокоить ее, и она расплакалась. Женя помог ей раздеться и уложил в постель. Сев на краешек, он сжал ее похолодевшие пальцы и нежно проговорил:

– Спи, дорогая. Тебе нужно много отдыхать. А потом мы с Сережей сходим погуляем. Погода чудесная, теплая, все вокруг цветет.

Наташа внимательно посмотрела в его глаза и неожиданно спросила:

– И ты любишь меня?

– Очень, – тихо сказал Женя и опустил глаза.

– Давно мы женаты? – после паузы заинтересовалась Наташа.

– Пять лет, – ответил он и встал. – Тебе надо поспать. Разговоры утомляют тебя. Я пойду.

Наташа закрыла глаза и, почувствовав легкий поцелуй на своих губах, невольно сжалась, но промолчала. Через какое-то время она действительно уснула.

Прошло полгода, и в состоянии Наташи мало что изменилось. Она помнила свою жизнь только с того момента, как очнулась в больнице. Правда, ей снились странные сны, но очень туманные и путанные. Наутро она пыталась их вспомнить, но могла восстановить только какие-то отрывки. Почти всегда она видела город со множеством церквей, меж которыми она без конца бродила и кого-то искала. Иногда она догоняла мужчину, но он не оборачивался, вновь уходя от нее. Она видела только его светлые волосы и знала, что его зовут Сергей. И еще она знала, что должна непременно догнать его и заставить обернуться. Почему-то это было очень важно. Засыпая, Наташа втайне надеялась, что именно сегодня это случится, но он так ни разу не обернулся. От лечащего врача она утаивала эти сны, да и вообще никому о них не говорила. Но когда ей снился этот мужчина, она весь следующий день находилась в крайне подавленном состоянии. К тому же ее мучило совпадение имен. Она сразу назвала сына Сергеем и была абсолютно уверена, что это единственно возможное для него имя. Наташа понимала, что разгадка всего этого кроется в ее прошлом.

Маленький Сережа очень радовал ее. Он был спокойным, здоровым и развивался нормально. Особых хлопот никому не доставлял. Женя, оформляя документы, записал его, без ведома Наташи, на свою фамилию. Но эти вопросы ее мало интересовали. Она жила сейчас в особом замкнутом мире, наполненном книгами и заботами о сыне. Наташа много читала. Ее память жадно заполняла пустующие пространства. Жили они практически в одиночестве. Это была инициатива Жени. Он предупредил всех о состоянии Наташи и просил пока ее не беспокоить.

В жизни Жени все вроде бы наладилось. Он был рядом с любимой, своего ребенка она считала их общим. Но его беспокоило то, что Наташа упорно отказывалась от физической близости. Несколько раз он пытался настоять на своем, но Наташа с отвращением отодвигалась от него и один раз даже расплакалась. Женя обратился к ее лечащему врачу, но тот успокоил его, сказав, что это обычное явление и после родов так часто бывает. А Наташа, тем более, перенесла такую травму. Врач посоветовал не настаивать и заверил, что когда память восстановится, то все придет в норму. Но Женя прекрасно понимал, что в этом случае Наташа заберет малыша и уйдет от него. Хотя какая-то надежда у него оставалась.

Летом они поехали на озера на целый месяц и отлично там отдохнули. Наташа, правда, часто уходила одна гулять по берегу. Она садилась на каком-нибудь возвышении и подолгу смотрела на серебрящуюся воду. Но после поездки она стала намного спокойнее.

А в сентябре Наташа решила, что ей необходимо поехать в университет. Она надеялась, что память как-то прореагирует. Но Женя категорически воспротивился этому.

– Пойми, дорогая, – сказал он, – ты все еще не здорова. Память все в том же состоянии, работать ты не сможешь, так как весь запас твоих знаний улетучился неизвестно куда. Тебе бы в первый класс заново пойти, – неуклюже пошутил он, – а ты преподавать в университете собираешься. Занимайся лучше мной и сыном. А там видно будет.

Наташа молча слушала его, сидя в уголке дивана и нахохлившись. Выглядела она, несмотря на все произошедшее, отлично. Волосы больше не подстригала, и они падали ей на плечи темно-каштановыми волнами. Следов на лице после аварии не осталось, и кожа была по-прежнему матовой и гладкой. Но вот глаза потухли, словно жизнь исчезла из них.

Наташа грустно посмотрела на него и тихо проговорила:

– Я чувствую страшную пустоту внутри и ничем не могу ее заполнить. Понимаешь? Я обожаю сына, но мне этого мало, это только часть моей жизни, а все остальное – пустота, пустота. Я хотела поехать в университет в надежде, что смогу там что-то вспомнить. Ведь ты говорил, что я проработала там четыре года. Почему же нельзя мне туда поехать?

– Потому! – упрямо проговорил Женя. – Тебе противопоказаны сильные волнения. Ты еще недостаточно окрепла. Разве тебе плохо дома? Ведь я выполняю все твои желания!

Женя сел рядом с ней на диван и попытался обнять, но она отстранилась.

– Мне здесь хорошо, но я чувствую себя будто в клетке, – тихо ответила она.

– В клетке? – недовольно спросил он. – Но ведь у тебя есть все!

Помолчав, Наташа повернулась к нему и, глядя в глаза, спросила:

– А почему бы мне не съездить в Москву? Кто знает, что произойдет с моей памятью, когда я увижу родной город, маму, подруг. Мне кажется, что это хорошая идея. Может, стоит посоветоваться с доктором?

– Что ты! – возмутился Женя и даже вскочил с дивана. – Об этом не может быть и речи! Малыш еще очень мал для таких поездок, да и ты не здорова. И потом, ты же видела и Москву и свою маму на видео, и это не вызвало в тебе никаких эмоций. Ты ничего и никого не узнала.

– Но это же видео, а, если я поеду, все будет реально, и тогда, кто знает!

– Ни за что! – окончательно разволновался Женя. – Психика – очень сложная и тонкая материя. И, по правде говоря, врачи ни черта в ней не понимают. Неизвестно, чем это для тебя закончится. Я считаю, нужно подождать еще хотя бы полгода. А там видно будет.

Женя вновь сел рядом с ней и, быстро обняв, прижал к себе и поцеловал в висок. Но Наташа нахмурилась и отвернулась.

На Рождество Оксана Васильевна все-таки решила пригласить гостей. После обсуждения с Женей она позвонила только родственникам. Приехали все те же, кто был на ее дне рождения. Они впервые увидели Наташу после аварии. Женя всех обзвонил и вкратце рассказал о положении дел, предупредив, как себя нужно вести. И все общались с ней естественно и непринужденно.

Наташа встречала гостей с малышом на руках, принимала подарки и поздравления, но улыбалась натянуто и немного испуганно. Гости восхищались маленьким Сережей и одобрительно подмигивали Жене. Вечером уселись за праздничный стол. Беседа текла оживленно, все шутили и без конца смеялись. Наташа, сидя рядом с «мужем» во главе стола, продолжала играть роль хозяйки, улыбаясь и спрашивая, всего ли достаточно. Но на душе у нее было тяжело. Она чувствовала себя среди этих людей почему-то настолько чужой, словно была с другой планеты. Ей хотелось одного: бросить все, забрать сына и уехать, куда глаза глядят. Ей, по непонятным для нее причинам, опостылел и этот дом, и этот мужчина, который называл себя ее мужем.

Единственным лучиком радости был маленький Сережа. Наташа видела, как он не похож ни на ее мужа, ни на родственников. Он словно был слеплен из другого теста. И уже сейчас проявлял себя, как яркая незаурядная личность. И чем старше он становился, тем все больше казался ей похожим на Сергея из ее снов, хотя она по-прежнему видела его только со спины. Она пыталась успокоить себя тем, что видит во сне сына, но уже выросшего. Однако интуиция ей подсказывала, что это совсем не так. И Наташа снова пыталась вспомнить свое прошлое, мучительно напрягая память. Но там была одна пустота.

К концу ужина Наташа почувствовала невыносимое и непонятное ей раздражение, и под благовидным предлогом покинула гостиную. Набросив пальто, она потихоньку вышла на улицу и, отойдя от двери на несколько шагов, прислонилась затылком к холодной стене дома. Подняв голову, погрузила взгляд в темное ночное небо с яркими искрами звезд. Слезы медленно текли по ее щекам.

«Что же происходит с моей жизнью? – с тоской спрашивала она себя. – Ведь так дальше нельзя. Я чувствую, что просто схожу с ума».

Хлопнула входная дверь, и Наташа услышала мужские голоса. Она затаила дыхание и старалась не двигаться, так как не хотела ни с кем общаться. Наташа узнала голос мужа и его брата Михаила.

Миша, затянувшись, сильно раскашлялся и с досадой проговорил:

– Все хочу бросить курить, да не получается! Надо бы заняться этим вопросом серьезно.

Женя хмыкнул и проговорил:

– Ты с шестнадцати лет все хочешь заняться этим вопросом серьезно, да все что-то мешает. Седой уже весь, а все не бросишь.

– Вот увидишь, брошу, – ответил Миша.

Они замолчали. Наташа буквально вжалась в стену дома. Тень, падавшая от большого клена, практически скрывала ее.

– Слушай, брат, а Наталья прекрасно выглядит. Как у вас с ней сейчас? – спросил Миша.

– Да все также. Но с таким диагнозом ничего наверняка сказать нельзя.

– Да, ситуация, – протянул Миша. – Не хотел бы я оказаться на твоем месте! А она вообще в курсе, что вы официально в разводе?

Женя помолчал, потом ответил раздраженно:

– Да ничего она не знает! Пойми, Михайло, я боюсь последствий. Зачем ей такие потрясения? Правда ее может убить. Я решил довериться естественному течению событий. Время все расставит на места.

Миша закашлялся, потом, отдышавшись, сказал:

– Тебе, конечно, виднее. Ну а когда все-таки память вернется? Ведь, насколько я помню, вы после развода были в крайне натянутых отношениях. Или я ошибаюсь?

– Не ошибаешься. Наташа меня просто терпела, так как в ее положении у нее не было другого выхода.

– Да, неприятная история, – заметил Миша. – А с этим у вас как? Ты понимаешь, о чем я.

– Ни единого раза не было. А ведь она считает, что я ее муж, но упорно мне отказывает в близости. Врач советует выждать, а я не настаиваю.

– Ладно, брат, не переживай! – после паузы сказал Миша. – Все еще образуется. Главное, что она и ребенок с тобой. Со временем привыкнет. Пойдем в дом, а то уже подмораживает, – заметил он.

– Пошли, – ответил Женя.

Наташа услышала, как хлопнула входная дверь, вытерла повлажневшие глаза и запахнула плотнее пальто. То, что она только что услышала, потрясло ее. Она почувствовала сильный озноб. Наташа и вообразить себе не могла, что Женя, казавшийся ей нежным, внимательным и заботливым, способен на такое вероломство.

– Как он мог? – шептала она. – Как он мог скрыть от меня правду? Мы в разводе? Я его просто терпела? И почему же я ни разу не просмотрела свой паспорт! Но мне такое и в голову прийти не могло. Господи, что же мне делать?

Наташа сжала виски пальцами и попыталась сосредоточиться. Голова вдруг невыносимо заболела, по всему телу разлилась дурнота. Наташа испугалась, что потеряет сознание прямо здесь, и решила немедленно вернуться в дом. Когда она подошла к двери, то та распахнулась ей навстречу, и на пороге показался встревоженный Женя.

– Дорогая моя, любимая, – взволнованно заговорил он, бросаясь к ней, – где ты была? Мы тебя потеряли.

Он завел ее в дом, помог снять пальто. Потом взял за руки, заглядывая в глаза. Наташу невольно передернуло от отвращения, но она, мгновенно взяв себя в руки, спокойно проговорила:

– У меня сегодня что-то сильно болит голова. Наверное, переволновалась из-за приезда гостей. Вот я и решила прогуляться. Не волнуйся, мне уже намного лучше.

Женя вздохнул с облегчением и заулыбался. Усадив Наташу в кресло, он сказал:

– Надо было одеться потеплее. У тебя руки просто ледяные! Пойду, сварю тебе кофе.

И он удалился в сторону кухни. Родственники окружили Наташу, спрашивая о ее самочувствии, но у нее настолько сильно болела голова, что она закрыла глаза, так как была не в состоянии отвечать на их вопросы. Она никак не могла справиться со странным волнением. Ее без конца начинала бить мелкая дрожь. Наташа извинилась и, сказав, что неважно себя чувствует, вышла из гостиной, даже не дождавшись Женю.

Зайдя в детскую и убедившись, что сын безмятежно спит, она легко поцеловала его. Но почувствовав, что дурнота усиливается, Наташа пошла в свою спальню и там упала, как подкошенная, на кровать. Она моментально провалилась в сон, похожий на обморок.

– Любимый…, – прошептали ее губы.

Наташа вновь в который раз увидела, как бродит по городу между церквей, как вдали появляется все тот же мужчина и она устремляется за ним. И вот, наконец, догнав его, она кладет руку ему на плечо, и он медленно оборачивается. И она видит близко-близко зеленые, как ягоды винограда, глаза, светло-русую челку, яркие улыбающиеся губы. Наташа явственно ощутила поцелуй и невольно застонала от мгновенно охватившего ее сильного желания.

– Сережа, – прошептала она.

– Радость моя, – услышала низкий мужской голос и счастливо рассмеялась в ответ, тут же просыпаясь от своего смеха.

Наташа села в постели и замерла, прислушиваясь. Но в комнате было тихо. Она включила лампу у изголовья, с изумлением огляделась вокруг и внезапно, в одно мгновение все вспомнила. Как будто бы перепутанная мозаика ее прошлой жизни наконец сложилась в осмысленную и правильную картину. Ее личность восстановилась. Все события ее жизни прокрутились перед ее внутренним взором в обратном порядке. Она вспомнила, кто она и откуда. Картины юности, детства стремительно проносились в памяти, сменяя друг друга. Она видела лица знакомых, подруг, матери, давно умершего отца; видела свой двор в Москве; вспомнила студентов из университета. Огромное множество мелочей всплыло в ее памяти, словно закрытые полочки открывались одна за другой и выдавали ей свое содержимое.

И, конечно, она вспомнила Сергея. Наташа ощутила мучительную боль, когда поняла, что с ней произошло. Она ясно помнила все, даже то, как мчалась в отчаянии по мокрой дороге в то утро, и как, вцепившись в руль, закричала, когда почувствовала, что машина переворачивается. Потом был пробел, и дальше воспоминания касались пребывания в клинике и всех последующих событий. Наташа поняла игру Жени и то, что им двигало. Она знала, что он так поступил только из любви к ней, но все равно считала это подлостью. Мысли ее вновь вернулись к Сергею. Наташа поняла, что все еще любит его, что любовь не исчезла, не прошла, а все также живет в ее сердце.

«А ведь он, наверное, давно женат, – с горечью подумала она, и слезы побежали по щекам. – Он меня даже и не вспоминает. Не знает, что у него есть сын. Господи, – спохватилась Наташа, – ведь и мама ничего не знает о внуке. Как все это простить Жене? Как он мог так поступить? – Она задумалась, потом вытерла слезы. – Хотя, что он мог сделать? Позвонить моей маме и сказать, что я попала в аварию, родила раньше срока и что он – не отец ребенка?»

Наташа встала и подошла к окну. Выглянув, она увидела, что на улице все также темно.

«А ведь Женя всех убедил, что это его сын! – подумала Наташа и нахмурилась. – Я должна что-то сделать! Моя жизнь отныне принадлежит только мне, больше я не позволю собой манипулировать. – На душе у нее становилось все легче, и она неожиданно улыбнулась. – Как будто я проснулась после долгого мучительного кошмара», – подумала Наташа и пошла в ванную.

Она тщательно умылась и, посмотрев на себя в зеркало вновь засиявшими глазами, проговорила:

– Здравствуйте, Наталья Николаевна! С возвращением!

Наташа вернулась в комнату и остановилась в раздумье. Потом подошла к шкафу и раскрыла его. Заметив на нижней полке свою дорожную сумку, вскрикнула от радости. Открыв ее, увидела, что все на месте. Главное, что там были ключи от квартиры и машины. Она достала из тумбочки свои документы и положила их в сумку. Потом надела джинсы и теплый свитер. Достав со шкафа большой чемодан, Наташа стала складывать в него одежду. Все это она делала машинально, не останавливаясь. Но когда застегнула заполненный доверху чемодан, то опустилась в кресло и задумалась. Она испытывала сильное желание забрать ребенка и немедленно покинуть этот дом и этих людей. Но она прекрасно понимала, в какое положение поставит Женю и Оксану Васильевну перед родственниками. Наташа взглянула на часы. Было четыре утра.

«Что же делать? Как поступить?» – мучительно раздумывала она.

Но представив, что утром придется со всеми объясняться, выслушивать возражения и уговоры Жени, смотреть в заплаканное лицо Оксаны Васильевны, она невольно содрогнулась и решительно встала.

– Почему я должна думать о других? – тихо произнесла она. – Пора подумать о себе самой! К тому же они могут все свалить на мою якобы невменяемость.

Наташа взяла чемодан и сумку и спустилась вниз. В гостиной никого не было. Она вышла из дома и направилась к гаражу. Прогревая мотор, вдруг испугалась, что в доме кто-нибудь услышит шум, но все было по-прежнему тихо. Положив чемодан в багажник, Наташа вернулась в дом и поднялась в детскую. Достала сына из кроватки и завернула его в одеяло. Маленький Сережа даже не проснулся. Она уложила его в плетеную переносную колыбель и вышла из детской. Вскоре Наташа была возле машины. Устроив ребенка на заднее сидение, она села за руль и мягко тронулась с места. Когда вывернула на шоссе и прибавила скорость, то чему-то рассмеялась.

Примерно через час Наташа подъехала к дому, в котором они жили. Припарковав машину, она взяла колыбель со спящим малышом и поднялась в квартиру. Открыв двери, вошла в прихожую. Когда включила свет, то увидела, что все на своих местах без изменения, квартира выглядит убранной, даже пыли нигде не было. Наташа прошла в свою спальню и поставила колыбель на постель. Здесь тоже было очень чисто, как будто только что сделали уборку. И воздух был свежим.