Текст книги "Элиас и демон обжорства"

Глава 9. Поезд

На вокзале царила суета, впрочем, совершенно обычная для подобного рода мест. Со всех сторон слышались взволнованные голоса пассажиров, скрип тяжёлых чемоданов и лязганье тележек. Волнение Элиаса усиливалось с каждой минутой, потому что стоявшие на платформе люди бросали на него странные взгляды – наверное, всё дело было в его ушах – больших, розовых свиных ушах! Элиас в этом ничуть не сомневался.

Гном вывел детей на перрон и помахал рукой группе мужчин, одетых в чёрную форму и кепки с лаковыми козырьками.

– Бригстон, – сказал им гном пароль, вместо приветствия.

– Принято, – ответили люди в чёрном.

Элиас занервничал.

– А зефир?.. Вы мне обещали зефир, – напомнил он и постучал гнома по плечу.

– Иди, там дадут, – ухмыльнулся гном.

Люди в чёрном взяли детей в кольцо и повели куда-то. Двигаться в плотном людском потоке было трудно. Страх не получить зефир мотивировал Элиаса не сбавлять темп и не отставать от группы.

ТУ-ТУ-У-У! – послышался протяжный гудок паровоза и над платформой поплыли белые клубы дыма.

Первые несколько вагонов поезда уже были битком набиты детьми в тюремных робах. Все они сражались за места, активно работая локтями и не скупясь на бранные слова. Люди в чёрном заглядывали в окна вагонов в поисках свободных мест. Продолжая протискиваться сквозь толпу, они наконец-то нашли полупустой вагон, находившийся почти в хвосте состава.

– Заходите, – скомандовали люди в чёрном.

Элиас поднялся в вагон первым, а за ним – Анна-Мария, а потом и все остальные.

– Мы пленники? – шёпотом спросил Элиас.

– Да, – ответила Анна-Мария и села на свободное место.

– Куда же нас повезут?

– В один из приютов для толстяков, наверное, – предположил Георгий.

– Но гном обещал мне зефир, – сказал Элиас и облизнулся.

– Элиас, ты очень наивный. Зефир – это приманка для обжор. Нас отлавливают, как собак и сдают в специальные приюты.

– Что за приюты? – ужаснулся Элиас.

– Это жуткие места. Я слышал, что там морят голодом, – сказал Михаил.

– Нам надо бежать! – вдруг осенило Элиаса.

– Куда? Нас снова поймают на первом же перекрёстке, – покачал головой Георгий.

– Да, в этой одежде и с номерами, нам далеко не убежать, – согласился Элиас.

Поезд тронулся и стал набирать скорость.

ТУХ-ТУХ-ТУХ! – застучали колёса.

В целом в составе оказалось около полутора тысяч детей. В каждом вагоне примерно по восемьдесят мальчиков и девочек, которые лежали и сидели на узлах, чемоданах или жёстких полках. Их вещи, сброшенные в кучу, загораживали половину вагонных окон, так что бледный свет проникал только сверху.

ТУ-ТУ-У-У! – пронзительный гудок паровоза зазвучал жутко, точно крик о помощи.

Кажется, будто сам поезд почувствовал, что везёт детей туда, где их ждёт великое несчастье. Элиас отказывался верить в происходящее. Однако крохотный огонёк надежды всё ещё теплился в его душе.

«Всё прояснится и меня отпустят», – пытался успокоить сам себя Элиас и мечтал о том зефире, который пообещал ему гном.

Через несколько часов поезд остановился.

– Где мы? – спросил Элиас и попытался выглянуть в окно. – Что случилось?

Справа от железнодорожного полотна медленно брели длинные колонны закутанных в тёплые одеяла детей. Слышались повелительные свистки надсмотрщиков:

ВИ-И-ВИЦ!

– На указателе написано «Бригстон», – сообщил всем Георгий.

– Гном говорил о Бригстоне, – вспомнил Элиас.

Миша ощутил, как у него буквально останавливается сердце от страха, ведь он слышал, что в Бригстоне применяются самые жёсткие методы борьбы с чревоугодием.

– Не может быть… – прошептал он.

– Ты что-то знаешь? – спросил Элиас.

– Лучше не спрашивай, ты скоро сам всё увидишь.

Поезд медленно покатился дальше, как бы в нерешительности, как бы желая дать возможность арестантам немного освоиться. Вскоре, в постепенно рассеивающемся утреннем тумане, стали видны очертания старинного замка, окружённого бесконечными проволочными заграждениями, сторожевыми вышками и прожекторами. Детям вдруг стали мерещиться ужасные картины, выплывающие из тумана. Элиасу, например, показалось, что он видит две виселицы с болтающимися на них повешенными. Но туман рассеялся, и виселицы, к счастью, исчезли. Поезд подполз к перрону и остановился. На мгновение стало тихо-тихо. И, наверное, так было надо, потому что всем была дана последняя возможность, собраться с силами и свыкнуться с тем, что произошло. И вдруг послышался окрик —грубый, хриплый, надсадный:

– Приготовиться!

ХРУШ! – открылись двери вагона резким рывком.

– Выйти из вагонов! – приказал молодой мужчина.

Он был белый, как мел, в тюрбане из алого шёлка, с большой серебряной серьгой, оттягивающей мочку уха. В руках он держал трость из слоновой кости.

– Оставьте багаж тут, у кого есть! – приказал он.

Дети с пустыми руками спустились на платформу и выстроились в шеренгу.

– За мной! Бегом!

И толстяки тяжело побежали в мрачный замок Бригстон. Это было печальное зрелище. Все спотыкались об выступающие из земли камни, падали, раздирая колени в кровь. Все, без исключения, проклинали судьбу и плакали, до того боялись этого страшного места.

Глава 10. Бригстон

Сад, раскинувшийся перед замком Бригстон, напоминал первобытную чащу. По узким тропкам, проложенным среди густой травы, было трудно идти, не то, что бежать. Природа, казалось, с особым удовольствием чинила тут препятствия и расставляла хитроумные ловушки. Корни деревьев выступали из-под земли, переплетались посреди аллей и узких дорожек, образовывая петли-капканы. Экзотические растения, раскинув во все стороны свои буйные ветви, как сети, словно поджидали беспечную жертву, чтобы схватить её, связать и утащить в свои недра.

ШЛЁП-ТОП! ШЛЁП-ТОП! – тяжело бежали толстяки.

Кровь пульсировала у них в висках; дыхание было тяжёлым, прерывистым; ноги, непривычные к такой нагрузке, жутко болели. Деревья хлестали по щекам, оставляя на коже красные полосы; а крупные цветы-хищники, раскрывая свои зубастые бутоны, пытались укусить кого-нибудь из пробегающих мимо за ногу.

Элиас бежал самым последним. Выглядел он неважно. Ему казалось, что он вот-вот упадёт и умрёт. И вот он остановился, всего на несколько секунд, чтобы перевести дыхание. Элиас привалился к корявому, с шишковидными наростами стволу дерева.

УФ!.. УФ!.. – тяжело дышал он, вытирая майкой вспотевшее лицо.

И тут вдруг Элиас почувствовал какое-то необъяснимое беспокойство. Небо заволокло тучами и воздух сковала напряжённая тишина. Мальчик попытался сделать шаг, но упал, как подкошенный, лицом в землю. Только сейчас он осознал, что крепко связан. Побеги какого-то гигантского растения опутали его ноги и стали пробираться к горлу, чтобы задушить.

– Помогите! – закричал Элиас, отплёвываясь от земли, которая набилась ему в рот. – Эй, кто-нибудь, помогите!

Но чем больше Элиас сопротивлялся, тем больше растение сдавливало его тело. Элиас уже стал прощаться с жизнью, как вдруг из-за дерева выскочил альбинос.

– Не двигайся! – приказал он и взмахнул длинной волшебной палочкой, напоминающей рапиру.

ПИ-И-И!.. – пронзительно запищало растение и, отпустив Элиаса, уползло в тёмные заросли колючего кустарника.

Элиас подскочил с земли и побежал дальше, не оглядываясь и не останавливаясь больше ни на секунду.

Миновав сад, а потом и двор – унылый, пустой и холодный, обнесённый высокими стенами, на которых дожди оставили серые проплешины, Элиас очутился перед замком – весьма жалким и обветшалым, вполне пригодным для жизни привидений, но никак не живых людей.

«Что-то не так в этом замке…» – подумал Элиас и не сразу понял, что в нём нет ни окон, ни дверей.

– Как же мы в него войдём? – спросила Анна-Мария, лицо её пылало, а над верхней губой поблёскивали капельки пота.

Альбинос появился перед детьми неожиданно. Он словно вырос из-под земли. Дыхание его было ровным, спокойным. У него даже не раскраснелись щёки.

«Как же он тут оказался, ведь я его обогнал?..» – с тревогой подумал Элиас.

ТОП-ТОП-ТОП! – ритмично потопал по земле Альбинос.

ХРЫН! – с треском пробежала по земле широкая трещина.

Раскол быстро разросся, образовалась яма, в которую провалились все, без исключения. Полёт был не долгим. Приземление мягким.

ПУХ! ПУХ! ПУХ! – угодили дети в растянутые сетки, наподобие гамаков.

Элиас запрокинул голову вверх. В вышине он увидел словно открытый люк, казавшийся крохотным, как печенька.

– Поздравляю с мягкой посадкой, – прозвучал чей-то голос из темноты.

ВШ-Ш-ШУХ-Х! – со змеиным шипением вспыхнули факелы на влажных, серых стенах.

Из темноты вышла высокая, худая, молодая, темноволосая дама в красивом чёрном атласном платье с пышными рукавами и со связкой ключей на поясе. Лицо её было строгим, с ярко выраженными скулами. Кожа – бледной. Глаза – холодными, бездонными, как два пересохших колодца. У неё был такой вид, словно она выполняет тяжёлую повинность, словно ничего в мире не может быть хуже того, что она обязана делать.

– Мелинда, вот новенькие, – сообщил альбинос, который снова появился неизвестно откуда.

– Все добежали? – ледяным голосом спросила Мелинда.

Альбинос пересчитал детей по головам и в ужасе вскрикнул:

– Троих нет!

– Поторопитесь, Табриз, – назвала Мелинда альбиноса по имени. – А то, я уже спустила Драко, – бесстрастно добавила она и окинула детей придирчивым взглядом.

Мелинда задержала взгляд на Элиасе, посмотрела на его уши и покачала головой.

– Так-так…

Кому, как не Мелинде было знать, что подобное колдовство не совершается просто так.

«С этим мальчишкой у нас будет много проблем», – подумала она и не ошиблась.

– Ну что же, добро пожаловать в Бригстон, – наконец-то поприветствовала Мелинда новичков. – Наше заведение не совсем обычное. С сегодняшнего дня и до вашего полного исцеления Бригстон станет для вас родным домом. Вы будете здесь жить, учиться, работать, проводить всё своё свободное время, а также лечиться от вашего страшного недуга. Вы не выйдете отсюда до тех пор, пока не приведёте свой вес в порядок.

Элиаса охватил ужас.

«Сколько же мне тут придётся пробыть?..» – подумал он.

– Я советую вам вести себя благоразумно, – сказала Мелинда. – Сбежать отсюда у вас не получится. Вокруг замка много ловушек и самых невероятных сторожей.

– А кто такой Драко? – осмелилась спросить Анна-Мария.

– Огнедышащий дракон, – ответила Мелинда так, словно это была обычная сторожевая собака. – Он самый надёжный сторож.

У-У-У-У! – завыли ребята.

Сбежать из Бригстона хотели бы многие, а вот встретиться с огнедышащим драконом – никто.

– Так что не испытывайте судьбу.

Мелинда сделала паузу, смерив всех суровым взглядом.

– А теперь, следуйте за мной, – приказала она и повела детей по длинному, мрачному, бесконечному коридору.

За очередным поворотом показалась массивная дверь, с коваными вставками. Мелинда перед ней остановилась.

– Это весовая, – сообщила она. – От того, какие результаты вы тут получите, будет зависеть ваше распределение, да и вообще дальнейшая жизнь в Бригстоне.

Элиас ощутил, как бешено заколотилось у него в груди сердце.

«Весовая? Что всё это значит?»

Если честно, он совершенно не рассчитывал, что ему предстоит пройти нечто подобное. Он беспокойно огляделся и заметил, что и другие ребята тоже напуганы.

– В Бригстоне десять классов и десять мастеров-диетологов – специалистов самого высокого уровня, – сообщила Мелинда. – В каждом классе свои правила. Все классы между собой конкурируют. Все ваши успехи и сброшенные килограммы будут приносить вам и вашему мастеру-диетологу призовые очки, а за каждое нарушение распорядка и набранные килограммы очки будут списываться. Если вы станете слабым звеном, вас отправят… – Мелинда осеклась, – впрочем, вам лучше пока об этом не знать. Просто выполняйте все условия, соблюдайте диету и всё у вас будет хорошо, – заключила она и толкнула дверь.

Из открывшегося помещения вырвался отвратительнейший запах.

ФУ-У-У! – завопили все, зажав носы.

– Заходите, – строго сказала Мелинда.

Дети с опаской заглянули в зловонный зал, ведь там их могло ожидать всё, что угодно.

– Встаньте в очередь, – скомандовала Мелинда. – Вам всем, без исключения, придётся пройти эту процедуру.

Глаза немного привыкли к полумраку и в дальнем конце зала все увидели огромного горбуна – отвратительного и страшного. Некоторые, особо впечатлительные девочки взвизгнули. Горбун с невозмутимым видом стоял у весов и взвешивал крупные свиные тушки.

– Что он делает? – спросила Анна-Мария.

– Он рубит, а потом взвешивает еду для Драко, – ответила Мелинда.

– Нас будут взвешивать на тех же весах, на которых взвешивают еду для огнедышащего дракона? – ужаснулась девочка.

– Если вы не похудеете, то мы скормим вас Драко, – припугнула всех Мелинда.

Анна-Мария переглянулась с Георгием и Элиасом.

– Тогда нам лучше похудеть, – улыбнулся Георгий, пытаясь хотя бы немного разрядить обстановку.

Все стали по очереди подходить к горбуну и вставать на весы.

– Семьдесят… шестьдесят… девяносто… – выкрикивал горбун разные цифры, а Мелинда делала какие-то записи в блокнот и распределяла детей по группам.

Стены весовой были изрезаны множеством дверей, которые вели в разные классы. Элиас, Анна-Мария, Георгий, Миша и ещё несколько ребят оказались у двери под номером один – это был класс Мелинды, где были одни из самых строгих и жёстких правил. Ребята пока ещё об этом не знали, поэтому и не так сильно волновались.

ВЖУ-У-УЦ!.. – с душераздирающем скрипом отворилась первая дверь.

Дети вошли в полутёмный зал с высокими потолками, где шумели и стучали большие ткацкие станки. Воздух был тяжёлый, нездоровый, а по заплесневелым стенам сочилась зловонная жижа.

КАП! КАП! – монотонно капали вязкие капли с потолка на пол.

Свет пробивался от светильников, закреплённых под самым потолком. И в этом тусклом, неверном свете были видны лишь очертания склонившихся над огромными станками ткачей. Когда челноки проскакивали сквозь основу, ткачи поднимали тяжёлые рейки, а когда челноки останавливались – опускали рейки и оправляли нити. От голода щёки у них втянулись, а исхудалые руки дрожали от тяжёлой работы. Элиас с шумом втянул ноздрями воздух и обернулся к Анне-Марии.

– Это ужасно, – на выдохе пробормотал он.

– Да, уж…

Анна-Мария подошла к одному из ткачей.

– Чего ты смотришь на меня? – возмутился ткач и сердито взглянул на девочку.

– Кто здесь хозяин? – спросила Анна-Мария. – На кого ты работаешь?

– Хозяин? – с горечью воскликнул ткач. – Это хозяйка – Мелинда. Она тут всем заправляет.

– Она самая главная?

– Да. Мелинда исполняет обязанности директора.

– А где он сам?

– Его никто и никогда не видел. Он словно призрак. Говорят, что он живёт в башне и смотрит тут за всем через волшебное зеркало. Может и сейчас он нас слышит, – ткач вжал голову в плечи и опасливо огляделся.

– Почему вас не отпускают, ведь вы сбавили вес? – заметил нездоровую худобу ткачей Элиас.

– Это заколдованный замок отсюда никому и никогда не выбраться, – прошептал он. – Каждый год…

Ткач хотел ещё что-то рассказать, но внезапно воздух прорезал истошный крик.

УА-УА-УА!

– Что это? – передёрнулся Элиас и запрокинул голову.

– Это совы, – прозвучал ледяной голос Мелинды.

Дети вздрогнули и обернулись. Никто не слышал, как Мелинда вошла. Она была словно призрак, который появлялся внезапно, бесшумно, и в самых неожиданных местах.

– Они гнездятся у нас под крышей, – сообщила Мелинда и бросила устрашающий взгляд на болтливого ткача.

УА-УА-УА! – снова послышался тот пронзительный крик, похожий на вопль ребёнка, которого истязают.

Анна-Мария, Элиас и Георгий засомневались, что это совы и пошатнулись от страха. Другие дети сбились в кучку и не могли произнести ни звука от жуткого беспокойства за свою судьбу.

– За мной! – скомандовала Мелинда. – Всё готово. Вас ждут, – добавила она и указала на одну из дверей.

ВЖИ-И-ИЦ! – открылась дверь в новую, пугающую неизвестность.

Глава 11. Мысли о еде

В воздухе плавали тысячи болотных огней. Пол был устлан ковром из мха, а стены покрывали вьющиеся растения. В центре зала стоял длинный стол из почерневшего дерева, с витыми ножками, в которых жучки-короеды пробуравили множество ходов. На деревянных лавках сидели обитатели приюта. Все они были похожи на мрачных, серых птиц, которые спрятались от дождя под крышей старого дома. Мелинда подвела новичков к свободным местам.

– Садитесь, – процедила она. – Надеюсь, что вам понравится наш обед.

Мелинда удалилась из зала, плотно затворив за собой дверь. Элиас, Георгий, Миша и Анна-Мария молча уставились на стоявшие перед ними пустые тарелки, сомневаясь в том, что они когда-то будут наполнены едой.

– Вы слышали, что сказал ткач? – спросил Элиас у своих приятелей.

– Может быть он сумасшедший? – предположил Георгий.

– Нам нужно от сюда бежать, – решительно сказал Элиас.

– Но как? Замок заколдован, сад тоже, – напомнил Михаил.

БОМ! БОМ! БОМ! – раздался тройной гонг, и неряшливо одетый повар в высоком колпаке вывез обед – бочку с жидким супом, в котором, помимо овощей, плавало несколько жирных мух.

Обитатели приюта тут же выстроились в длинную очередь. Элиас получил свою порцию баланды и приуныл.

– Это за еда?! – возмутился он. – Почему я должен это есть?!

– Ты ничего не должен, – улыбнулся Георгий. – Если не хочешь, отдай мне. Я не ел уже два дня.

Элиас замолчал, склонился над тарелкой и стал есть этот жидкий, мерзко пахнущий суп. Через четверть часа Мелинда вернулась за новичками и, освещая путь горящим факелом, повела их по сырым, пахнущим плесенью коридорам замка.

– Не отставайте, – строго сказала она. – Здесь можно запросто заблудиться.

Факел в руках Мелинды то потрескивал, то вспыхивал, то затухал, но даже в этом тусклом свете всё же можно было разглядеть на стенах поблёкшие фрески и старые портреты, персонажи на которых с нескрываемой жалостью глядели на новых постояльцев.

«Бедные, бедные…» – словно шептали они, не разжимая губ.

Когда шествие достигло первой спальни, Мелинда остановилась. Анна-Мария запрокинула голову и ахнула, увидев над дверью десяток притаившихся крупных летучих мышей.

– Это комната девочек. Надеюсь, мне не надо напоминать, что до особого распоряжения выходить из неё строжайшим образом запрещается? Не подводите себя и своих товарищей, – предупредила Мелинда.

– Не подведу, – ответила Анна-Мария и скрылась в полумраке спальни.

За ней последовали и другие девочки, держась за руки, чтобы не было так страшно.

– Ваши спальня в другом крыле, – сообщила Мелинда и повела мальчиков по целой анфиладе пришедших в запустенье залов с выкрошившимся паркетом; с осколками стекла на полу; с голыми стенами и с обнажившейся дранкой на потолках, пропускающих дождевую воду. Словом, эти помещения вполне подходили в качестве жилища для полчища крыс и бессчётных стай летучих мышей, но не для детей.

– Не думаю, что мы тут долго протянем, – прошептал Георгий на ухо Элиасу.

– Мы что-нибудь придумаем, – попытался приободрить приятеля Элиас.

– Но что?

Элиас растерянно пожал плечами. В голове у него было много всяких мыслей, но большая их часть была пока лишь на счёт еды.

Мелинда останавливалась у разных дверей и запускала туда новых постояльцев. Строй постепенно редел. Остались трое: Элиас, Георгий и Михаил.

– Ваша комната там, – Мелинда указала на узкую лесенку, уходящую в кромешную тьму. – Смотрите, не вздумайте впутаться в какую-нибудь историю, – пригрозила она. – Со мной шутки плохи. За каждую провинность последует строгое наказание. В этом не сомневайтесь.

Мальчики поднялись по шаткой, скрипучей лестнице и очутились в тесном помещении с низким, покатым потолком. Каменные стены были завешаны старыми, местами пожелтевшими картинами, в растрескавшихся рамах. Персонажи на них напоминали убийц, затаившихся в ожидании своих жертв. Их губы ярко выступали на бледных лицах и напоминали рты вампиров, обагрённых кровью.

– Жуткие портреты, жуткий замок, – с горечью прошептал Элиас и посмотрел на пол, устланный свежей соломой.

Вдоль одной из стен лежали пышные матрасы; на каждом – стопка банных полотенец, комплект постельного белья и пижама. Напротив спальных мест располагалась длинная скамья, заставленная тазами и глиняными кувшинами, наполненными холодной и горячей водой.

Огонь в очаге едва теплился, однако рядом лежали сухие дрова. Элиас сел на один из матрасов и подвернул под себя ноги. Говорить не хотелось, поэтому он отвернулся от приятелей и уставился на одну из картин. Крупные капли, сочащиеся с потолка, скатывались по полотну, как слёзы. Элиасу хотелось выть от отчаяния, но даже на это не было сил. Голод давал о себе знать громким урчанием в животе.

«Интересно, когда нам снова дадут поесть?» – думал Элиас и осознавал, что это случится не так скоро, как хотелось бы, да и пища будет совсем не той, к которой он привык.

…

На следующее утро, за завтраком, состоящем из порции овсяной каши, сваренной на воде и ломтика чёрного хлеба с крохотным кусочком засохшего сыра, Элиас молчал, как и все остальные.

БА-БАХ! – с шумом отворилась дверь и в столовой появились грозные помощники Мелинды.

Элиас ощутил, как у него бешено заколотилось сердце в груди. Помощники Мелинды вынесли на середину зала носилки с деревянным, резным коробом и отошли в сторонку.

– Интересно, что это? – шёпотом спросила Анна-Мария и, затаив дыхание, приготовилась к самому худшему.

В голове у Элиаса сразу запрыгали сотни мыслей. На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. Короб шевельнулся.

ХРУМ! – хрустнул он и раскрылся.

Из короба показалась голова маленького старикашки, ростом не более тридцати сантиметров, с густой, косматой бородой и слегка заострёнными ушами. Он был одет в красный кафтан, сапожки и рубаху.

– Это наш заведующий хозяйством, Ксун, – представили старикашку помощники Мелинды. – Он уже за вами понаблюдал.

Ксун окинул всех придирчивым взглядом.

– Михаил Коробов, – произнёс Ксун, дребезжащим, старческим голосом, – ты отправляешься чистить котлы.

На лице Миши отпечаталось изумление. Он точно не ожидал такого поворота.

– Георгий, Элиас и Анна-Мария, подойдите ко мне, – позвал троицу Ксун.

Ребята подошли к старику, и тот вручил им свёрток.

– Что там? – спросила Анна-Мария.

– Открой, узнаешь, – пренебрежительно фыркнул Ксун.

В свёртке ребята обнаружили три пары резиновых перчаток, соду, хозяйственное мыло и ворох тряпок.

– Сегодня вы должны отмыть два общественных туалета на первом и третьем этажах, – сказал Ксун тоном, не терпящим никаких возражений. – Если вы некачественно выполните свою работу, то лишитесь обеда, – пригрозил он.

– Вымыть два туалета?! С чего это?! – возмутился Георгий и помрачнел.

– Что ты сказал, толстяк? – выпучил глаза Ксун.

– Ничего, – вздрогнул Георгий, так как не хотел нажить себе врага.

– Идите на объект. Живо!

Элиас, Анна-Мария и Георгий направились в уборную, понуро опустив головы. Они думали, что хуже Мелинды никого быть не может, однако Ксун оказался куда более неприятной личностью. Он оказался ворчливым и подозрительным. Впоследствии Ксун всё время обвинял их в воровстве или растратах казённого имущества. Он ко всем относился с величайшей строгостью, но Элиасу и его друзьям доставалось от него куда больше. Ксун был уверен, что свиные уши у Элиаса выросли не просто так, поэтому он не ждал от этого мальчишки ничего хорошего и не верил, что такой, как он может исправиться. Даже если Элиас был ни в чём не виноват, Ксун всё равно писал на него доносы и жалобы. Он с особым пристрастием следил за каждым его движением, делом, словом. Задания у Ксуна не заканчивались. Элиас, Анна-Мария и Георгий всерьёз задумались о побеге.

– Нам нужно бежать, – прошептала Анна-Мария на ухо Элиасу, отжимая тряпку. – Это совершенно невыносимо.

– Что это ты там шепчешь? – заметил Ксун и подпрыгнул к девочке. – Если есть, что сказать, скажи вслух, чтобы все слышали или тебя не учили хорошим манерам?

– Я просто сказала, что закончила свою работу.

– Посмотрим, закончила ли ты, – прищурил глаза дотошный Ксун.

Он достал из кармана белые перчатки и натянул их на свои длинные, костлявые пальцы с шишковидными наростами.

– Так, так… – процедил он и тщательнейшим образом проверил каждый уголок. – Неплохо, – сухо и коротко сказал Ксун. – Иди. А мальчики ещё останутся, чтобы упаковать мусор в мешки.

Через четверть часа Элиас, Георгий и Анна-Мария встретились на занятии по «Диетологии» – самой скучной дисциплине на свете. Учитель с говорящей фамилией Худяков заставлял ребят кропотливо высчитывать калории; определять в организме процентное содержание воды, мышечной и жировой массы; правильно измерять объём талии и делать прочие утомительные расчёты.

Элиас сидел за партой с видом уставшим и отрешённым. Мысли у него были заняты совершенно другими проблемами, которые его волновали куда больше, чем диетология.

«Что можно будет съесть сегодня вечером? Если дадут ломтик сыра, то не лучше ли поменять его на кусок хлеба?..»

Элиасу было самому противно, что его одолевали подобные мысли, но как могло быть иначе, ведь он всё время хотел есть. Простая еда: геркулесовая каша, водянистый суп, чёрствый хлеб и обезжиренное молоко его совершенно не устраивали. Этого, по мнению Элиаса, было недостаточно, особенно с учётом тяжёлой физической работы, постоянного пребывания в сырых, холодных помещениях Бригстона и ношения никуда не годной одежды.

Кто не жил в Бригстоне, тот никогда не сможет представить себе, каково это, – подниматься в пять утра; несколько часов выполнять чёрную работу по хозяйству; ждать, когда стрелки дойдут до нужного часа, потому что в Бригстоне еду выдавали в строго отведённое время, да к тому же маленькими порциями; неотступно думать, выдадут ли дополнительный кусочек хлеба; без конца у всех спрашивать «который час?»; и то и дело ощупывать в кармане ломтик хлеба, который удалось сохранить после завтрака, отщипывать от него по крошке, но поднеся ко рту судорожно возвращать обратно, ведь неизвестно, что будет дальше.

Элиасу очень хотелось подумать о чём-то более интересном, но проклятые мысли о еде вытесняли всё и всех. Он даже не мог толком думать о побеге. Надежд на спасение не было, поэтому уныние постепенно завладевало всем его существом.