Текст книги "Из огня да в полымя"

Глава 7

Конечно, Виталик не смог сдержаться и огласил окрестности трехэтажным матом. Его новенькая, чистенькая иномарка как будто в шахту спускалась. А эта баба горелая еще и вмятину на капоте оставила. И откуда она только взялась? Как будто с неба упала. Хотя скорее уж из ада выскочила.

Конечно, водитель сам виноват. Лихачил, не справился с управлением, вот и въехал в пепелище, которое не успели разобрать. Балки и доски сдвинулись, труп и выпал из того, что еще недавно было чем-то вроде чердака на заброшенной голубятне.

Да и кто его будет разбирать, пепелище это? Для этого специальная техника нужна. Пожарные потушили и уехали, даже не проверили, есть ли жертвы. Предполагалось, что в сараях нет ничего, кроме барахла. И никого.

Возгорание здесь случалось не в первый раз, и до этого никакие трупы не попадались. И вдруг такое!

Конечно, приехала полиция и снова пожарные. Стали разбирать завалы. Закрались нехорошие подозрения. Вдруг имело место коллективное самосожжение?

Набежала толпа зевак.

Романтическое свидание было безнадежно испорчено. Виталик ходил злой вокруг своего микроавтобуса, нервно курил и ждал, когда участковый запишет его показания и разрешит ехать в сервис. Нужно торопиться. Если в понедельник машина не выйдет на маршрут, хозяин по голове не погладит, такой штраф напишет, что за месяц не прочитаешь. Нечего было использовать служебное авто в личных целях…

Катю буквально трясло. Произошедшее воскресило воспоминания о том пожаре, который едва не стоил жизни ей самой. Дежавю какое-то. Совпадение вплоть до деталей. Это, конечно, не элитный коттедж, а старый сарай. Но от вида наручников на жертве Катю прошиб холодный пот.

Да и от вида жертвы тоже. То, что еще недавно было живым человеком, теперь было не только мертвым, а ужасающе мертвым.

– Огонь и вода больше всего уродуют тела, – услышала Катя за своей спиной голос бабушки Прасковьи, которая жила в соседнем подъезде. – От воды тело разбухает, а огонь превращает его в головешку. Так что и не узнаешь, кто это был.

Восьмидесятилетняя старушка родни не имела, еле ходила и почти ничего не видела, но при этом говорила на редкость здравые вещи.

– Кто бы мог подумать, что эти поджоги опасны? – сокрушалась Катина мама, тоже вышедшая на улицу на шум. – Я-то, грешным делом, считала, что просто ребятишки хулиганят.

– И я так думала! – подхватила тетя Тая. – Чем им еще заниматься, ребятишкам-то? Это раньше они металлолом и макулатуру собирали, родине помогали. А теперь шляются по подворотням да пиво сосут. Хорошо, что мой племянник не такой. Не пьет, деньги в дом приносит, матери недавно стиральную машину купил.

– Так это же твой племянник в сарай-то въехал, – прервала рекламную акцию бабушка Прасковья.

– Это небось Катюха ему голову вскружила, сердце покорила, разума лишила, – засмеялась сваха. – Вот парень и перепутал тормоз и газ. Дело молодое…

Отлично, Катя опять виновата. Может, она еще и пожар любви в Виталике разожгла, который на сараи перекинулся? Жаль, нет у парня своего сайта в Интернете, а то бы выложил эту историю в тетином изложении, отмазался от возможных претензий со стороны работодателя.

– Ужас-то какой – сгореть заживо! – Катиной маме было не до смеха.

– Не дети это хулиганили, – зловещим тоном произнесла бабушка Прасковья. – Это были огненные ловушки. Капканы, расставленные на человека. И в них попалась жертва…

– Шикарно выглядишь! – оценила Надежда Катин наряд.

Она тоже вышла на улицу, выяснить, что происходит, и оказалась в курсе последних событий.

– В оперу, что ли, собралась, Чижова?

– Замуж она собралась, – с гордостью сообщила тетя Тая.

– За кого же это?

– За моего племянника.

– Так вот почему Виталик уже с полчаса матерится, – поняла Надя.

– Мой племянник ни одного слова плохого не знает. Золото, а не парень, – обиделась сваха.

Катя отвела подругу в сторону. Ей хотелось обсудить вовсе не лингвостилистические особенности речи потенциального жениха.

– Слышала, что сегодня ночью сараи горели? – с тревогой в голосе спросила Катя.

– И слышала, и обоняла, – усмехнулась Надя. – Трудно было пропустить сирены пожарных машин и запах гари на всю округу.

– Так вот, это был не просто пожар. В огне погиб человек. Кажется, женщина. И у нее на запястьях наручники.

– Да ты что?! – вытаращила глаза Надежда. – Такие же, как у тебя в сумке?

– Ну, на вид все наручники одинаковые. Так что да, внешне такие же.

– Иди и отдай их участковому, – потребовала подруга. – Может, на них есть серийный номер. И они украдены с одного склада. Так и выйдут на поджигателя.

– В том-то и дело, что у меня их нет.

– А где же они?

– Пропали.

– Как пропали?

– Если бы я знала – как.

– Кать, незаметно выронить такой кусок металла вряд ли получится…

– Однако заметно я их не роняла.

– Значит, украли?

– Боюсь, что так.

– Неужели карманник? Лез за кошельком, а наткнулся на браслеты. Вот только зачем они ему понадобились? Ведь не золотые, в ломбард не заложишь, да и в металлический лом не сдашь.

– Остается два варианта, – вздохнула Катя. – Или карманный вор презентовал их вечером жене. На пробу. Или пироманьяк ходит за мной по пятам.

– Роется в твоей сумке и поджигает то, что ты видишь из окна?

Пока вопросов было больше, чем ответов. Неизвестным оставалась даже личность жертвы, что уж говорить о преступнике. Лишь в том, что имело место преступление, никто не сомневался. Если бы не наручники, можно было бы еще предположить, что некое лицо без определенного места жительства случайно оказалось в сарае во время возгорания, решило вздремнуть на рухляди да так и не проснулось. Но случайно оказаться там в наручниках могла разве что участница следственного эксперимента. Однако доподлинно было известно, что никаких следственных экспериментов в этом месте не проводили.

Теперь правоохранительные органы должны вплотную заняться поисками пиромана, не сомневалась Катя. А ее оставить в покое. Кандалы на обгоревших трупах – это вам не скандалы вокруг Алисы Островской. Не слухи и сплетни, это реальность. Нельзя же просто отмахнуться от этого?

Ночью Кате снились кошмары. Она снова оказалась в салоне микроавтобуса. Внезапно на лобовое стекло свалился Виталик, и его галстук живописно трепетал на ветру. А за рулем – рядом с Катей – сидел обгоревший труп.

– Не очень-то удобно крутить баранку в наручниках, – пожаловался он пассажирке…

* * *

На следующий день только и разговоров было, что про пожар и погибшую женщину. Вся улица гадала, кто же это мог быть.

– Неужели кто-то из местных?

– Что-то Антонину давно не было видно. Она ведь с уголовником связалась. Вдруг он ее пристукнул, притащил в сарай и поджег?

– Да нет, она просто к сестре уехала в Мурманск. Видимо, у нее с уголовником все серьезно, раз решила его с родней познакомить…

Про знакомство Виталика с родителями Кати как-то забылось. ДТП парню простили. Занесло немного, с кем не бывает. И потом, после пожара сараи так покосились, что практически сами завалились на проезжую часть.

Претендент на руку, сердце и квартиру был занят починкой машины, но его тетя поклялась, что он обязательно позвонит Кате и пригласит куда-нибудь. Однако потенциальная невеста не стала дожидаться этого знаменательного события, а вечером в воскресенье сбежала в Москву. Ей ведь завтра в командировку.

Вместе с ней в маршрутке оказались две девочки с мамами, белыми бантами и георгинами. Ничего удивительного, завтра ведь не только командировка, но и 1 сентября. И Кате вдруг стало грустно, что она никого в школу не поведет и не будет, волнуясь, наблюдать за линейкой.

«Какие твои годы, успеешь еще», – пыталась взбодриться она. Но одна из девочек была дочкой Катиной одноклассницы. Если мамы ровесницы, дочки тоже могли бы…

Но в двадцать лет кажется, что детей заводить рано, а в тридцать вдруг выясняется, что поздно. Особенно если нет никого подходящего на роль отца.

– Заранее готовитесь? – улыбнулась Катя знакомой.

Нечего завидовать, нужно радоваться за других.

– А то! С утра цены на цветы еще больше подскочат, – кивнула счастливая родительница.

Вернее, конечно, озабоченная стоимостью букета, учебников и школьной формы. Но Кате она показалась счастливой…

В восемь утра раздался звонок в дверь. Катя уже собиралась ехать в аэропорт, но такси не заказывала и гостей не ждала. Посмотрела в глазок. Сосед. По совместительству босс и попутчик. Алексей Горчаков.

Пришлось открывать. Дорогой костюм. Отсутствие галстука, присутствие улыбки, способной растопить средних размеров айсберг. Волосы слегка влажные после душа, свежий аромат лосьона после бритья. Интересно, что рекламировать у него получилось бы лучше? Гель для душа и «настоящих мужчин», бритвенный станок или… круиз на «Титанике»…

– Привет! Готова к труду и обороне нашего клиента от УК и УПК? – Шеф окинул Катю взглядом с ног до головы.

Ну и что, пускай смотрит. Катя действительно была готова. Никакого бархата, локонов и декольте. У них деловая поездка, а не свидание. Строгий серый брючный костюм. Голубая водолазка под горло, но без рукавов, не оставляет возможности расстегнуть пару пуговиц на блузке. Волосы выпрямлены. Вместо линз очки без оправы. Единственное, что сохранилось от позавчерашнего гардероба, – черные туфли на шпильке и черная же сумка.

Успешная, современная, независимая, особенно от этой самодовольной улыбки.

– Я вообще-то могу и сама доехать. – Катя сразу же заявила о своем суверенитете.

– А что тебе мешает доехать со мной? – В его глазах устроили дискотеку веселые огоньки. – Ведь так удобнее. И какая экономия на транспортных расходах.

Что ж, надо признаться, это деловой подход, так что возразить как бы и нечего.

Когда он распахнул перед ней дверцу своего джипа, Катя вспомнила, что так и не отдала ему ключи от «феррари», самоотверженно вынесенные из огня. Связка осталась в квартире. Не возвращаться же перед дальней дорогой. Примета плохая. К тому же у Горчакова не одна машина и точно не одни ключи.

Конечно, эта иномарка здорово отличалась от виновницы субботнего ДТП. Да и водители не были братьями-близнецами, но вот чувство неловкости присутствовало в салоне и тогда и сейчас. Катя предпочла бы просто побыть Катей, ей же приходилось быть спутницей. И конечно, планета по имени Алексей притягивала ее гораздо сильнее.

Горчаков включил автомагнитолу. Радио «Шансон» его пассажирка, естественно, не ждала и все же вздрогнула. Это был диск Стинга. Особенный голос, холодный и страстный одновременно. Перекличка гитар. Романтика вперемешку с лирикой.

Под эту музыку Катя и Алексей не однажды занимались любовью в его роскошной спальне с зеркальным потолком и шелковыми простынями.

Запрещенный прием! Бутылка шампанского в наркологической клинике. Букет полевых цветов для аллергика. Выглядит потрясающе, но приносит лишь неприятности…

Катя набралась наглости, протянула руку и переключила на «Европу-плюс».

– Если не возражаете, я бы хотела послушать новости, – сказала она.

Он не возражал. А новости оказались весьма актуальными.

«…шина погибла в огне и была найдена со скованными наручниками руками. Это уже не первый подобный случай в Подмосковье, что наводит на мысль о серийном убийце. По мнению психологов, огонь нередко притягивает психически неуравновешенных личностей. Поджог как способ совершения убийства тоже весьма распространен, ведь пламя уничтожает все следы. Полиция устанавливает личность погибшей и просит откликнуться тех, кто заметил кого-либо подозрительного неподалеку от мест происшествия. Напомним, что первое возгорание произошло в дачном кооперативе «Строитель» месяц назад, а второе в минувшие выходные в старинном подмосковном городке…»

Был еще один случай, укладывающийся в эту схему, не сомневалась Катя. Пожар в парк-отеле неделей раньше. Там тоже был умышленный поджог и наручники. И вряд ли это простое совпадение. Видимо, злодея что-то спугнуло, и кандалы оказались в сумочке Кати, а не на ее запястьях. Это и спасло ей жизнь. Иначе бы ей ни за что не открыть окно и не выбраться наружу. Но бредовая версия Алисы Островской увела в сторону и журналистов, и следствие.

– Кто-то, видимо, решил перевыполнить план по умышленным поджогам, – обеспокоенно заметил Алексей. – Пожар в твоем городе? Ты знала?

Еще бы ей не знать!

– Из моего окна открывался великолепный вид на зарево, – подтвердила она.

– Кать, лучше бы ты провела выходные со мной и с видом на липовую аллею.

Прозвучало тепло и заманчиво. Как обещание песен Стинга и приглашение на шелковые простыни. Нет уж, спасибо. Они это уже проходили. Неделю назад она была с ним. Вернее, она думала, что была с ним. А он был с Алисой Островской.

– Приехали! – с преувеличенным энтузиазмом воскликнула Катя. – Наверное, регистрация уже началась.

Аэропорт – это та же вокзальная суета, но только более комфортная. Здесь не встретишь бомжей и обычно хватает мест в залах ожидания. Вместо дешевого пива по дорогим ценам здесь подают весьма приличный кофе.

Шеф угощал, Катя решила не отказываться. За соседним столиком обосновалась загорелая семья с двумя детьми. Возвращаются с отдыха. Ребятишки еще ходят в детский сад, так что 1 сентября для них пока не актуально. Зато всегда актуально мороженое.

В аэропорт лучше всего приезжать вовсе не с боссом, а с мужем и детьми, собираясь провести отпуск где-нибудь у моря. Катя вдруг очень ярко себе это представила. Она, конечно, сказала бы, что от мороженого болит горло. Но Алексей возразил бы: мол, иногда можно, особенно с горячим шоколадом, и подмигнул бы сыну, и чмокнул в макушку с бантом дочку. Потому что дочек всегда хочется чмокнуть…

Наверное, такие мечты принято считать мещанскими. Модно стремиться не к семейному быту, а к разнообразию партнеров и поз. А вы попробуйте найдите свою половинку! Это вам не девицу на ночь снять…

– Мороженое будешь?

– Что, прости?..

Она едва не прибавила «дорогой», чтобы иллюзия семейной идиллии стала полной.

Он не мог не почувствовать неожиданную мягкость в ее тоне.

– Неужели мы опять на «ты»? – удивился Горчаков. – За это нужно выпить что-нибудь покрепче кофе.

– Простите, я не поняла вопроса.

– Хочешь мороженое или десерт?

– Нет, спасибо, только капучино.

Мечтать стало некогда. Регистрация, досмотр, контроль. К тому же на внутренних рейсах, в отличие от международных, преобладали деловые люди, а не семейные пары. Полет прошел нормально. Катя попросту загородилась от Алексея толстенным журналом «Вопросы истории».

– В библиотеке моей бабушки есть дедушка этого издания. Журнал «Историк-марксист» 1926 года, – сообщил Горчаков.

– Угу! – Катя даже носа из-за СМИ Академии наук не высунула.

Хотя про себя, конечно, поставила галочку. С Алексеем, в отличие от Виталика, вполне можно обсудить пассионарную теорию этногенеза. У парня ведь блестящее образование, интеллигентная семья, аристократические корни…

Стоп! Это все лишь красивый фасад. А внутри он обычный бабник, предпочитающий обсуждать правила игры в бильярд на раздевание.

Катя всегда послушно выключала сотовый телефон на борту самолета. Раз просят, значит, экипажу действительно может помешать какой-нибудь не тот спутниковый сигнал. По прибытии в пункт назначения телефон снова был включен. И почти сразу зазвонил.

– Привет! – жизнерадостно защебетала Светик. – Кэт, а тут к тебе из органов пришли. Хотят спросить насчет наручников.

Наконец-то господин страховщик довел до сведения компетентных органов то, что ему рассказывала Катя.

– Слушай, а я не знала, что ты этим увлекаешься, – хихикнула коллега-блондинка. – Ты, случайно, не держишь плетку в рабочем столе?

– Плетку? – не поняла Катя.

– Ха, к наручникам обычно прилагается плетка. Ах, здесь другое? Ну простите. Можете сами с ней поговорить.

Светик передала кому-то трубку.

– Следователь Глебов, – представился кто-то. – Вы что же, гражданка Чижова, в бега ударились?

– Вообще-то я улетела в командировку.

– И когда вернетесь?

– Завтра.

– И сразу же попрошу вас явиться ко мне на допрос.

– Хорошо. А в чем, собственно, дело?

– Дело в ваших отпечатках.

– Ну я же объяснила эксперту про бутылку шампанского.

– Ваши отпечатки найдены на наручниках, которыми скованы руки сгоревшей женщины. Кстати, пожар произошел напротив вашего дома. Совпадение или будем явку с повинной оформлять?

Глава 8

Ну и тон! Обсуждение, переходящее в осуждение. Как будто Катя танцевала на балу с Дантесом, строила глазки Николаю Первому и вообще развлекалась как могла, не думая о последствиях.

Кате захотелось зашвырнуть мобильник куда-нибудь на луну. Желательно туда же отправить этих страховщиков, экспертов, следователей и Алису Островскую, с которой все началось. И если от обшивки шаттла с такой командой на борту вдруг отвалится кусок теплоизоляции, Катя не будет взволнованно следить за ремонтом в открытом космосе. Они ведь за нее не переживают. А вообще-то должны сочувствовать, предлагать горячий чай и психологическую помощь. Она едва не стала головешкой и почти превратилась в жертву клеветы и обвиняемую в двух поджогах и по крайней мере одном убийстве…

Без паники! Никогда не терять самообладания – вот заповедь всех великих исторических деятелей. В конце концов, ничего страшного не произошло. Отпечатки на наручниках говорят вовсе не о том, что Катя заковала неизвестную женщину и бросила на съедение пламени, а сама наблюдала за этим зрелищем из окна квартиры родителей.

Нет, просто это, видимо, те самые наручники, которые были в сумке, а потом пропали. И конечно, Катя их касалась и оставила следы. Но она здесь ни при чем. Искать надо того, кто играет с огнем и с Катей.

– Как только я вернусь из командировки, сразу же приду к вам и все объясню, – пообещала она следователю деловым тоном.

И он согласился подождать и не стал объявлять ее в федеральный розыск. Как бы строг ни был его голос, он просто прощупывал почву. Официально Катя – жертва, а не подозреваемая.

– Что-то случилось?

Они остановились посередине зала прилетов, и шеф смотрел на помощницу с некоторым беспокойством. У нее вдруг сделался такой вид, словно она говорит по телефону с огнедышащим драконом. И Горчакову придется вскочить на коня, обнажить меч и спасти принцессу.

– Небольшие проблемы. – Катя захлопнула телефон. – Личного характера.

Не нужно ей защитников, она сама справится. Она же современная девушка, а не размазня в кисее и корсете, пребывающая в постоянной готовности упасть в обморок.

– Рост и характер проблем меня не очень интересуют. Хотя у проблем характер обычно бывает прескверный. Но хотелось бы узнать, что тебя так расстроило, – допытывался Алексей.

Нет уж, ей не нужно ни его внимание мужчины, ни его советы юриста.

– Вам показалось, – отрезала она. – У меня все в порядке.

У кого имелись проблемы самого серьезного характера, так это у мэра, которого они прилетели защищать. Местный адвокат градоначальника встретил их в аэропорту и по дороге в следственный изолятор поделился своими прогнозами:

– Коррупционный скандал. Процесс обещает стать показательным. Принародная порка. Аппетит у Казимира Федоровича был отменный. Особо крупный размер. Преступление против государственной службы. От восьми по пятнадцати лет. По всей строгости закона.

Однако сам Казимир Федорович – толстячок и бодрячок явно пенсионного возраста, проведя в застенке несколько дней, от уныния был далек.

– Ха, как знал, буквально на днях оказал спонсорскую помощь СИЗО, приобрел новую сантехнику. Так что в моей камере параши нету, – похвастался он перед столичными гостями, развалившись на стуле в комнате для допросов с таким видом, как будто это его рабочее кресло.

Свою вину мэр энергично отрицал:

– Это все клевета, наветы. Упекли меня все-таки мои враги-ироды. Очередь стоит из желающих добраться до городской кормушки!

– Давайте по порядку, что конкретно вам вменяют, – вежливо поинтересовался московский адвокат.

Конечно, потом он посмотрит официальные бумаги, постановление о привлечении в качестве подозреваемого, протокол допроса. Однако важно услышать обо всем из первых уст. Адвокатам, как врачам и священникам, врать не принято. Или, по крайней мере, себе дороже…

– Невменяемые они, вот и вменяют, – хмыкнул мэр. – Ну ничего, я выйду отсюда, поговорю с прокурором и с начальником полиции поговорю. Как в баню с девочками – так все вместе. А как запахло жареным – так они свои телефоны поотключали. Ладно, все это потом. А сейчас ты, парень, пойди, прощупай почву, сколько нужно следователю на лапу дать, чтобы он дело-то прекратил. Какие у вас там, в столицах, расценки? Выглядишь ты солидно, с тобой они конфиденциально пообщаются. А наши местные юристы-юмористы даже договориться не смогли.

– Казимир Федорович, вы хотите откупиться от обвинения в получении взятки и сесть по другой статье Уголовного кодекса – дача взятки? – укоризненно покачал головой адвокат Горчаков. – Если вы не виноваты, если все это происки врагов, мы вас и так освободим.

– Ничего они не докажут, – потряс кулаком градоначальник. – Они думают, я дурак, а я умный. Хотите, я вам расскажу, как надо взятки брать, чтобы не попасться? Квартира моя в доме улучшенной планировки. А стоит новая высотка в лесочке. Птички поют, экологическая ситуация улучшается прямо на глазах. Благодать. В лесочке конечно же не только птички, но и деревья. Старые, раскидистые. На больших ветках мальчишки устраивают шалаши. Вот и я иной раз приставлю лесенку и нырь в шалашик. И жду гостя. Гость приходит. Я велю ему взять лесенку, взобраться на соседнее дерево и кинуть конвертик мне в шалашик. Конечно, для страховки презент обвязывался веревочкой, и попытку можно было повторить. Так что это уже не дача взятки, а кидание взятки. А такой статьи в УК нет. Да и если кто озлобится, явится в правоохранительные органы и расскажет про мой шалашик, кто ж ему поверит? Только на смех поднимут.

– Вам бы лекции по вопросам коррупции читать, – улыбнулся Горчаков. – Правда, раз вы здесь, значит, правоохранительные органы вдруг посерьезнели.

– Да ладно тебе, парень. Моя придумка работала как часы. Знаешь, что меня погубило? Технический прогресс. Вернее, мой собственный зам. Иуда бесстыжий, вот он кто! В мое кресло метит. Но я-то не знал, думал, он кадр проверенный. Вот и намекает он мне однажды: нужно шагать в ногу с передовыми технологиями. Понятно, что никто просто так деньги в конверте уже не приносит и под стопку бумаг как бы невзначай не кладет. Придумали, мол, новые технологии. Такие, что не подкопаешься… Я заинтересовался. Чего от моды-то отставать? Мы небось не деды древние, еще есть порох в пороховницах. Зам и объяснил схему. Используется банковская карта и система оплаты сотовой связи. Когда платишь за мобильный через банкомат, не сразу поймешь, сумма начинает набираться с копеек или с рублей. Вот некоторые и забабахивают сто тысяч вместо ста рублей. Но потом можно явиться в сервисный центр и сказать: ой, ошибся, верните богатства назад. Пишешь заявление о снятии денег со счета и получаешь на руки наличные. Такое случается сплошь и рядом. Операторы уже к этому привыкли. А главное, все законно. Любой может ошибиться и перевести деньги на чужой, то есть мой, телефонный номер. Но так как назад сотню тысяч никто не потребовал, я пришел, сказал, что ошибся суммой, и обналичил перевод. Такая вот высокотехнологичная взятка. Мне схема понравилась. Опять же необычная. Проверено: чем более заковыристо, тем менее рискованно. Никто не догадается в этом покопаться. Только зам мой, иуда бесстыжий, эти песни не только мне пел, но и компетентным органам. Так что повязали меня при обналичивании прямо в сервисном центре этом. Вот такая петрушка! Но я думаю, нечего им мне предъявить. Ну, проверил я баланс на своей «трубе», увидел невесть откуда свалившиеся бабки и взял себе. А кто бы в такой ситуации отказался? Даже Крылов не стал выяснять, откуда вороне Бог послал кусочек сыра и почему именно вороне, а не канарейке?

– Однако компетентные органы как раз знают, откуда деньги на счете вашего телефона, – не сомневался адвокат.

– От Раиски они, вот откуда. Она у меня просила в аренду старое ателье под салон красоты. Я не отказал. Разве я не понимаю, что Дольче с Габбаной лучше шьют, чем в этом ателье. А девкам нашим в солярий ходить надо, живем-то не в Сочи. Ежу ясно! Я ради наших девок, ради Раиски, хоть она и не девка давно, готов подписать договор аренды лет на пятьдесят. Но при условии, что и Раиска о моих внуках порадеет. Они же у меня в Лондоне учатся. И им на карманные расходы не хватает, что же, им идти машины мыть? Я ж много не просил. Всего-то триста пятьдесят тысяч рублей или десять тысяч долларов на кофе и чипсы внучатам.

– Да, необычное дело, – подвел итог адвокат. – Что ж, в данном случае все от Раисы зависит. Вариант первый. Она дает показания, что случайно ошиблась телефонным номером и суммой, перечислила триста пятьдесят тысяч рублей вам, а хотела триста пятьдесят рублей себе. А когда поняла, то ничего менять не стала, так как сумма является для нее малозначительной, а мороки много. Вариант второй. Она сообщает компетентным органам про меню ваших внучат и про его влияние на условия сдачи в аренду муниципальной собственности.

– Райка? Она не сдаст, – замотал головой обвиняемый. – Она своя в доску. Мы с ней еще в комсомол вместе вступали.

– Однако если ей пригрозили уголовной ответственностью за дачу взятки и дачу ложных показаний…

– Ну так встреться с ней и пригрози кое-чем похуже. Детей у нее нету, она у нас вся из себя бизнес-леди. Зато у нее есть любимая кошка.

– Казимир Федорович, мы будем действовать исключительно в рамках правового поля. Поищем прецеденты.

– Я уже нашла, – подала голос Катя.

– Что?

– Чего?

Мужчины посмотрели на нее так, будто в первый раз увидели. Ну, мэр, понятно, считает, что девчонкам самое место в солярии, но от Горчакова Катя подобного не ожидала. Она же его помощница, а не тень, притаившаяся за его стулом.

– Я еще в пятницу изучила подобные дела. В одной из областей Центрального федерального округа глава районной администрации был оправдан, потому что сумел доказать: деньги, переданные в качестве взятки, шли не ему лично, а во внебюджетный фонд – на развитие района.

– Спасибо, Екатерина Владимировна. Хорошая идея, – похвалил Алексей. – И если ситуация пойдет по второму варианту, я рекомендую вам, Казимир Федорович, срочно создать такой фонд и перечислить туда кругленькую сумму – на развитие родного города. После чего признать свою вину в превышении должностных полномочий. Упирайте на то, что решили оплатить мобильную связь, например, всем детским врачам муниципального образования. И временно аккумулировали значительные денежные средства на одном счете, чтобы потом разбросать их по другим телефонным номерам. Ваша вина лишь в том, что не оформили это официально. И вы готовы понести за это наказание, желательно условное.

– Ничего я понести не готов. Я не носильщик, – пробурчал градоначальник.

Однако крепко задумался. Если не получится ни купить, ни запугать, если не сработает вариант номер раз, всегда приятно иметь про запас план «Б».

Оставшаяся часть дня ушла на изучение документов и подготовку ходатайства об освобождении обвиняемого до суда под подписку о невыезде. Ведь Казимир Федорович – человек пожилой, серьезный, солидный, не станет он удирать за границу, переодевшись в женское платье или наклеив бороду. И сердечко у него пошаливает, давление скачет. Заключение под стражу никому здоровья не прибавляет.

– Вряд ли, конечно, его отпустят. Но в том, чтобы попытаться, и состоит наша работа, – озвучил свою позицию по этому вопросу Алексей Горчаков.

Он и Катя ужинали в ресторане при гостинице, где им предстояло переночевать. Завтра адвокат Горчаков должен присутствовать на допросе подследственного и проинструктировать местного защитника, после чего можно возвращаться в Москву. Ночь простоять и день продержаться. Осталось всего ничего. Катя почти расслабилась. Не считая утра, в их небольшом коллективе царила исключительно рабочая обстановка. И ужин обещал стать деловым.

Подавали пельмени. Катя съела три штуки. Современным девушкам, привыкшим к мюсли и салатикам, не так-то легко одолеть традиционную русскую кухню. Все эти блины, к которым непременно прилагается жирная сметана, сочетание теста и мяса и прочий кошмар диетолога.

Тем более что Катя решила худеть. С сегодняшнего дня. Потому что в субботу заедала один стресс – от грубого вмешательства в свою личную жизнь родителей и соседки путем сводничества. В воскресенье же стресс был другой – от страшной находки на пепелище, и он куда сильнее, и порции куда больше.

Но сегодня в ее меню – утренний кофе в аэропорту и обеденное яблоко. Мало еды и много беспокойства. Во-первых, из-за звонка об ее отпечатках. Наверное, стоило сразу отнести браслеты куда следует. Даже если бы они и не привели к убийце, он, возможно, не смог бы быстро раздобыть еще одни, и та женщина осталась бы жива…

Во-вторых, Кате не давал покоя столичный лоск адвоката Горчакова. Его просто нельзя было не заметить на фоне местного защитника, не говоря уже о ее потенциальном женихе Виталике. К тому же дорогой костюм, нахальная улыбка и уверенная манера держаться Катиного босса произвели такое впечатление на женщину-следователя по мэрскому делу, что она не только выдала все копии постановлений и допросов, но едва не отозвала собственное ходатайство о применении меры пресечения в виде заключения под стражу.

– Если ходатайство защиты об изменении меры пресечения будет рассматривать женщина-судья, у вас есть шансы, Алексей Сергеевич, – хмыкнула Катя, стараясь, чтобы прозвучало иронично, но не ревниво.

– Чем выше пост занимал обвиняемый в коррупции, тем меньше у него шансов оказаться под подпиской или получить условный срок, – безо всякой иронии поделился своими наблюдениями столичный адвокат. – Если на взятке возьмут врача или преподавателя вуза, они переживут один неприятный допрос и пойдут домой. Но сотрудники полиции и разжалованные госчиновники на это могут не рассчитывать. Исключение – разве что матери троих детей, признавшие свою вину.

– Что ж, наверное, это справедливо. Где больше возможностей, там больше и ответственность, – решила Катя. – Вряд ли профессор со студентов мог взять столько же, сколько мэр с предпринимателей.

– Вообще-то я не очень люблю такие дела, – признался Алексей. – Если клиент виновен, задача адвоката сводится лишь к тому, чтобы на подзащитного не повесили заодно и чужие грехи. Ну и конечно, не помешает указать судье на смягчающие обстоятельства. В любом случае внебюджетный фонд городу не повредит…