Текст книги "Наследник для бандита"

Глава 35. Кто-то прав, кто-то виноват

Михаил

Мне хочется убивать. Кого – не важно. Виновных. Директор автосервиса торчит теперь мне кучу бабла. И, может быть, в другой ситуации я бы ограничился регламентированным моральным ущербом и исправлением ошибок, то сегодня – нет. Мужик встрял. Оказалось, что запороли они нам три тачки. А если бы было что-то более серьезное? Кровь от приступа ярости давит давлением на уши. Даже думать не хочу об этом.

На экране моего телефона мигает геолокация Маши. Утешаешься? Су… Проглатываю гадкие слова в ее адрес и опрокидываю в себя пол порции виски. С гаишниками разобрались быстро – парни подъехали за двадцать минут, пока мы ждали ментов для оформления. Возможно, я сам виноват – запретил говорить Алексею, где я. Но мне просто было так гадко…

Я вижу в окно, как Марья выходит из машины Руслана.

Молодец, умница! Зажимаю стакан до хруста стёкла и отшвыриваю его в сторону. Он разлетается брызгами.

Я хочу видеть глаза этой женщины. В которой растёт мой ребёнок. И я ничего не могу ей сделать! По крайней мере сейчас. Выхожу из кабинета. Коридор, гостиная…

– Миша… – она закрывает входную дверь и приваливается к ней спиной. – Я не права… – Сглатывает. – Прости… Он… подвёз просто.

Я молча разглядываю ее. Красивая. Красивая дрянь, которая занозой засела в сердце. И в тоже время– самая лучшая из всех женщин, которых я встречал.

Алкоголь бьет в голову, сознание немного размывается, кровь становится горячее. Я надвигаюсь на Машу, а она смотрит на меня, не мигая. Чуть приоткрывает губы, выдыхая воздух. Хочу ее губы. Впиться и целовать, пока задыхаться не начнёт.

Веду носом по ее волосам за ушком и чувствую, как мои челюсти неконтролируемо сжимаются… От Маши пахнет чужим одеколоном и кофе. Кровь моментально отливает от головы и устремляется прямиком в пах. Я зверски голоден, пьян и зол. Хочу развернуть эту бессовестную заразу к себе попкой и трахнуть. Наказать ее хочу. Но я торможу. Просто не могу быть уверенным, что меня не снесет в что-то пожёстче…

– От тебя шмонит мужским одеколоном, – выдавливаю из себя. – Пошла отсюда… в ванну.

– Значит, – Маша истерично хмыкает, – пошла? Да легко! Это все, что ты можешь мне сказать?

Секунда, две. Я молчу.

Щеку обжигает пощечиной. Тяжелой. В глазах появляются искры. На вспыхнувшем адреналине вжимаю Машу в дверь, заламывая руки.

– Забываешься? – Рычу в ее ухо.

– Ребёнка заберёшь? – Машу взрывает. – Нашел с кем хером мериться. С беременной женщиной. К которой просто! Вот просто нужно было приехать на УЗИ! А если не можешь, позвонить и предупредить. Все, Буров, понимаешь, все! Ты ведёшь себя вечно, как дикарь. А у меня гормоны. Я чувствую все десять раз острее, чем в обычное время. И поверь мне. Я – архи адекватна!

Толкает меня ладонями в грудь, я перехватываю ее запястье, и мы скрещиваем взгляды.

– Ну а дальше, если обижу, трахаться побежишь, к другому мужику? Что ж ты скромно так? Кофе…

Злые куражи развязывают пьяный язык и не дают остановиться. Я знаю, что пожалею.

– Пошёл в задницу! – Сплёвывает.

Вырывает руку и, задев меня плечом, проходит в сторону лестницы.

– Ложись спать, дорогая! – Театрально декламирую ей в след. – И не переживай, я приду очень поздно!

На этаже хлопает дверь. Смачно.

Опускаю глаза и вижу, что на полу осталась Машина сумка. Это отлично. Можно просто забрать телефон, не блокируя симку.

Расстёгиваю замок и натыкаюсь на документы с результатами УЗИ. Сердце начинает биться быстрее. Я пьяно съезжаю на пол и пытаюсь разобраться, что написано в бумажках.

Срок, какие-то размеры, пол: женский… У меня будет дочь? Дочь… Переворачиваю страницу и вижу несколько маленьких чётно-белых снимков экрана.

Руки потеют, голова кружится. Это – ребёнок. Реально – голова, руки, ноги… Забираю снимки себе.

«Хрен, тебе, моя девочка, а не свобода.» – Наконец нахожу ее телефон и отключаю.

И тут же мой карман начинает дрожать от телефонного звонка.

– Михаил Павлович, – робкое в трубке.

– Ну? – рявкаю.

– Это Евгения – администратор. Девочки с восьми вечера вас ждут. Вы не сердитесь, но у многих дети. Вас долго ждать?

– Я сейчас буду. – Отвечаю коротко и сбрасываю звонок.

Надо ехать, а бросать Марью в таком состоянии не хочется. Но и утешать тоже не вариант! Вела бы себя нормально… «Мечтай!» – хмыкаю. Вот такая она – оборотная сторона любви. Бьешь по ней, а выходит по себе.

Прислушиваюсь к звукам на втором этаже. Тихо вроде.

Ладно. Встаю с пола. Завтра будем разбираться, кто прав, кто виноват. Делами баров тоже когда-то нужно заниматься.

Глава 36. Хулиганка

Марья

Хам! Зарвавшийся самодур! Перетряхиваю сумку в очередной попытке найти телефон. Ну не мог же Миша его забрать? Хотя, почему же не мог? Закрывать тебя в доме он прекрасно мог, следить, запрещать, а телефон… Пффф! Это же просто мелочь!

Так, думай, Маша, куда он мог его положить. Да тут, собственно, и вариантов то нету, кроме спальни, кухни и кабинета. Ну или с собой забрал. Ноги сами топают в сторону мужской «святая-святых».

Два шкафа, сейф, диван и стол. Возле стены осколки стакана. На диване аккуратно свёрнуты подушка и плед. В душе снова начинает копошиться гадливое: «Где он сегодня спит?»

Успокойся, Маша, уговариваю себя. Если этот мужчина решил пустить в свою постель женщину вместо тебя, то ты уже ничего с этим не сделаешь. В конце концов… супружеского долга он тоже не требует… С досадой дёргаю первый ящик стола и с удивлением обнаруживаю, что он не заперт.

Что я вообще искала? Все мысли сбиваются в кучу, когда я вижу свидетельство о заключении нашего с Мишей брака поверх кипы бумажек, а рядом в уголке бархатную коробочку. Ее короткий красный ворс испачкан в чем-то желтом, прохожем на цветной мел. Открываю крышку и нахожу внутри два самых обыкновенных гладких обручальных кольца. Меня окатывает странным чувством нервного мандража. «А что, если то, что поменьше, не мое?» Достаю тонкий ободок и сама надеваю его себе на безымянный палец. Нервы расслабляются и растекаются по телу приятным ощущением тепла. Подходит. Идеально.

Догадка о происхождении желтых пятен на коробочке приходит неожиданно и заставляет почувствовать себя такой неблагодарной сволочью, какой я себя никогда ещё не ощущала. Пыльца с лилий. Ну конечно! Миша приходил утром, чтобы подарить мне кольцо…

Плюхаюсь в кресло и достаю свидетельство о браке. Оно подписано Мишей, а моя графа пуста до сих пор.

Кольцо ловит блики света, пока я медленно, но почти уверенно тянусь за шариковой ручкой. Нужно сделать это.

Когда ставлю подпись туда, где ей положено быть, к своему удивлению не испытываю ничего иного, кроме облегчения. Ну вот, Бурова Мария Ивановна, приятно с вами познакомиться.

Документ так и оставляю на столешнице. Миша будет злиться, за то, что я лазила в его вещах, но теперь телефон хочется найти ещё сильнее. Во мне кипят чувства к моему, блин, мужу! Законному.

Облазив все возможные варианты, сдаюсь. Ладно. Нужно просто попросить позвонить от охраны. Миша никогда не оставит меня без связи с ним.

Накидываю пальто и выхожу на веранду. Троих парней, сидящих в беседке, я ещё не знаю, но должен быть кто-то главный. Опираюсь на парапет и сразу же чувствую запах сигаретного дыма.

«Кто бы ты ни был», – победно думаю про себя, – «ты попал.» Буров категорически запрещает курить на территории дома, для этого у охраны есть перерывы.

– Привет! – говорю специально погромче.

Парень вздрагивает и оборачивается. Алик. Идеально. Он быстро тушит сигарету, неестественно держась за щеку.

– Простите, – сжимает окурок в кулак, – больше не повторится, – обращается ко мне, до конца не открывая рот. – Просто когда курю, зуб меньше болит.

– А что с зубом то? – Меня моментально переключает из женщины во врача.

Парень выходит из тени в яркий свет веранды.

– Зуб мудрости вчера удалил. Челюсть болит. Все болит. Вот набираю в рот дым и держу…

– Какой молодец… – ворчу, подкатывая глаза. – Греть нельзя ни в коем случае. Особенно таким варварским способом. Сейчас тебе таблетку принесу и холод приложишь. Хотя, пошли сразу на кухню, посмотрю заодно, что там у тебя.

– Спасибо, – смущенно кивает Алик, но от предложения не отказывается. Видно, что действительно болит.

Первым делом быстро осматриваю рот охранника и даю ему таблетку анальгина, ловя себя на мысли, что даже грозные мужчины с оружием выглядят растерянными щенками, когда у них болит не «огнестрел». Там они «герои». Терпят. Заворачиваю пакет молока в полотенце и даю приложить.

– Посиди здесь спокойно, – показываю, как держать холод, – если не начнёт отпускать, будем думать, что дальше делать.

Себе наливаю чай и делаю бутерброд. Пока режу хлеб, мой взгляд все время останавливается на новом украшении. Красиво, будто всегда было на пальце.

– Алик?

– Ммм? – отзывается парень вопросительно.

– А где сегодня Михаил? Я не могу ему дозвониться…

– Наверно, мммм, – сглатывает боль, – наверно в баре плохо связь ловит.

– В каком баре? – уточняю, как бы между прочим.

– В стрипе, который в комплексе на Риге.

– Понятно… – выдавливаю из себя.

Звонить Бурову мне теперь больше не хочется, есть тоже. Зато… Хочется другого. Чисто по женски вредного. Нагрянуть, сожрать чистых эмоций и все прояснить, наконец.

– Алик, а кто-то может меня отвезти к Михаилу? – Разворачиваюсь к нему лицом и невинно хлопаю глазами.

Парень хмурится.

– Нужно, наверно, предупредить. Но запрета на передвижения не было.

Я замечаю, что охранник говорит увереннее.

– Полегчало? – вкрадчиво интересуюсь.

Он удивленно опускает холод от щеки и кивает.

– Да…

– Подождёшь меня? – Я не даю ему опомниться. – Только переоденусь и поедем.

Отталкиваюсь попой от столешницы, и пока охранник не сообразил, что я его развела, сбегаю из кухни.

– Подожди! А позвонить? – Несётся мне вслед.

– Я сама! – Отзываюсь, не собираюсь сознаваться, что телефона у меня нет.

В спальне надеваю комплект нового кружевного белья, чулки и черное платье-карандаш. Оно застегивается с трудом, но ещё пока терпимо. Взбиваю руками волосы, приводя их в творческий беспорядок, и крашу губы. Критично разглядываю себя в зеркале. Ну… Вполне.

Спускаюсь вниз и по пути захожу в кабинет за вторым кольцом. Только после этого возвращаюсь на кухню.

– Мы можем ехать, – говорю Алику, сдерживаясь, чтобы не захихикать при виде его искреннего обалдевшего лица. Это приятно, да.

– Почему-то, – вздыхает парень, – я прям чувствую, что меня натянут на кол, – но поднимается со стула и достаёт из кармана ключи от машины.

– Все будет в порядке, – говорю, как можно искренне, допуская, что в принципе, да. Парень рискует. Но какой у меня выбор? Я действую в рамках предлагаемых вариантов. – Как твой зуб?

– Лучше, и, видимо, я только что продал за это душу.

Алик открывает мне машину с брелока, а сам заходит в домик охраны и даёт какие-то распоряжения.

Мне становится немного волнительно и неловко, что сейчас коллективно, парни решат сдать меня Бурову. И я отправлюсь спать волевым решением «верховного суда», но через пару мину, Алик садится за руль и мы выезжаем с участка.

Сердце стучит с оттяжкой. Может так быть, что Миша будет совсем не рад моей выходке, учитывая, как мы расстались. Единственное, что придаёт мне сил, это маленькая бархатная коробочка в кармане пальто. Если Буров правда хотел… то он все простит мне.

Глава 37. Показательная порка

Миша

Музыка стихает. Недовольно поднимаю глаза от телефона, на котором не ловит сеть, а значит, я не могу посмотреть домашние камеры. Бесит. Хочу знать, чем занимается моя «головная боль».

– Ты, ты и ты, – показываю на девчонок, стоящих на сцене. – Остальные – свободны.

Агрессивные запахи женских духов смешиваются с дымом, а от стробоскопа, отражающегося в блестящих стрип-костюмах, рябит в глазах.

В желудке плещется голый вискарь. Мое хорошее настроение скребется на уровне плинтуса. Где мой ужин, блять? Неужели так сложно сообразить закуску?

– Дальше по трое запускай, – говорю администратору и прикрываю глаза, спускаясь по спинке дивана ниже.

– Ваш заказ, – официант ставит передо мной тарелку с нарезкой и канапе.

Конечно, так себе ужин, но что поделать, кухню здесь ещё до конца не доделали. Надеюсь, что к открытию успеют.

Нужно заканчивать с самостоятельным набором персонала и драть всех ещё жёстче. Кому не понравится – на выход. В зале включается продолжение композиции, но я не спешу реагировать на новых девушек. Мне достаточно пары взглядов, чтобы оценить потенциал каждой, а вот еда ждать не может.

– Миш… – как-то сдавленно, то ли смеясь, то ли опасаясь, меня окликает Валерий и трогает за плечо.

– Чего? – Недовольно хмурясь, поворачиваюсь к нему и дожевываю огурец.

– Ты туда посмотри, – кивает головой в строну сцены. Я, нехотя, поднимаю глаза. Что я там не видел?

Еда застревает в горле. Мое сознание начинает сужаться до одного человека. До неё. Как в первый раз, когда увидел Машу после наркоза. На пару секунд растеряно зависаю, чувствуя в голове ураган.

Моя женщина. Вьётся возле шеста. Неумело танцуя, но зато эффектно раздеваясь. На губах вызывающая улыбка. Глаза горят. Волосы взлетают в такт битам. Бретелька платья скользит по плечу. За ней – вторая.

Единственное, что оправдывает сейчас Машино поведение, это то, что смотрит она только на меня. В глаза. Сука! Как вообще она здесь оказалась? Злость сменяется ревностью, а потом меня накрывает такой нехилой волной возбуждения, что мышцы сводит, а член упирается в ширинку. Но оторвать взгляд и остановить то, что вижу, я почему-то не могу. Наблюдать за тем, как строптивая женщина прогибается – это маньячное удовольствие. Как далеко она сможет зайти?

– Стоп музыка!

Валера решает вопрос за меня. Ещё пара парней из охраны удивленно присвистывают.

Это слишком, моя девочка… Я молча беру со стола ствол, встаю, одним резким движением переворачиваю стол в сторону, освобождая себе дорогу, и подхожу к краю сцены.

– На колени, – говорю жестко и показываю направление движения к себе рукой, в которой зажат пистолет. Он не заряжен. Но никто об этом не знает.

Девочки в шоке оседают кто-то на сцену, кто-то на пол. Охрана вскакивает с диванов. По залу прокатывается ропот.

– Вышли все! – слышу за спиной грозное. Не зря я плачу Валере.

Народ резво утекает, перешёптываясь.

Маша стоит, вжавшись спиной в пилон, кусает губы и практически не дышит. Ее взгляд блуждает от моего лица к оружию. Показательные воспитательные меры – наше все. Прости детка.

– Миша? – Предупреждающее окликает меня Валера.

– Все в порядке! – Отзываюсь, чувствуя, что от адреналина даже протрезвел.

Дверь хлопает. Теперь мы одни.

– На колени я сказал, – повторяю Маше, но чтобы не пугать ее больше, кладу ствол на край сцены. – Я жду тебя.

Она достаёт что-то из лифа платья и зажимает это между губами. Медленно опускается в догги и ползёт ко мне по сцене гибкой кошечкой.

Ее грудь в этой позе без поддержки бретелей выглядит нереально пошло. Меня макает в горячие фантазии, а яйца начинают пульсировать.

Я протягиваю руку к Машиному лицу. Беру пальцами за подбородок и заставляю посмотреть в глаза.

– Посмотрела, как я работаю? – Прищуриваюсь.

Она кивает в ответ.

– Очень плохо, Маша, – я сжимаю пальцы, – Я сказал тебе идти спать, а ты подставляешь неравнодушных к тебе мальчиков. Что вечером, что сейчас…

Она распахивает глаза и мотает головой.

– Что там у тебя? – представляю ладонь.

Моя девочка, послушно касаясь нежными губками, оставляет в моей руке кольцо.

– И? – Грозно веду бровью.

– Хочу быть твоей женой… – говорит срывающимся шёпотом. – Только твоей. Не злись, пожалуйста… Я поставила свою подпись там…

Я веду по ее губам большим пальцем, стирая слова, и чуть проникаю в рот.

– Мне нужна послушная жена, – прихватываю ее за шею и тяну на себя, – А ты ведёшь себя плохо. Очень плохо, Маша. – Приближаю наши губы, оставляя миллиметры. – Тебя придётся воспитывать.

Ее глаза захлопываются.

– Да… – слетает на мои губы ее горячее частое дыхание.

– Наказывать…

– Я понимаю…

Чувствую пальцами ее зашкаливающий пульс. Маша нервно переступает с ладошки на ладошку и тяжело сглатывает.

Срываясь, я ненадолго припадаю к ее рту, вкручивая язык, между губ. И в тот момент, когда начинаю чувствовать робкий ответ, отстраняюсь.

– Спускайся. – Забираю пистолет и отхожу от края сцены. – Хочу посмотреть на свою послушную жену.

Глава 38. Жена

Марья

От вспышки возбуждения ощущаю себя, будто пьяной. Мои колени мягкие, сердце колотится с оттяжкой, в голове – гул.

Осторожно переставляя ноги, спускаюсь по ступенькам.

– Ближе подойди…

Властный тон мужа запускает по телу мурашки и лёгкие электрические разряды.

В свете цветных стробоскопов, в своём чуть небрежном костюме, сидя на чёрном кожаном диване, Миша выглядит, как коронованный дьявол. Прохлада и сила. Агрессивность и нетерпение.

Голова кружится от коктейля ощущений. И я понимаю, что его влияние на меня – это что-то неочень здоровое и адекватное, но ничего не могу с собой поделать. Да и зачем? Если нам в этом сладко и крышесносно горячо.

Я сдалась и покорилась.

– Платье сними, – отдаёт мне следующее распоряжение, а сам вальяжно скидывает пиджак и удобнее устраивается на диване, чуть съезжая вниз.

Я маньячно слежу за его пальцами, которые расстегивают верхние пуговицы рубашки, и безумно хочу в эти руки. Чтобы они трогали, сжимали, терзали… Так, как умеют только они! Ах! Голодное тело начинает гореть, платье – мешать.

Поворачиваюсь к Мише спиной и дергаю замок вниз. Глубоко дышу, чувствуя, как его тяжёлый взгляд скользит вслед за тканью вниз.

– Повернись… – раздается хриплое, – и подойди.

Это «подойди» бьет прицельным вниз моего живота. Бёдра сводит, я чувствую, что трусики намокают.

Щеки пылают от пошлости нашей игры. Я останавливаюсь между Мишиных ног и, повинуясь порыву, «стекаю» перед ним на колени. Ему нравится так, я понимаю это по слегка циничной, но одобрительной улыбке на его губах.

Мои руки скользят по его бёдрам вверх. Ширинка натягивается прямо на глазах, и я осторожно покусываю зубками напряжённый член прямо через ткань штанов. Вкусно.

Мишины пальцы ложатся на мои губы. Размазывают помаду и, поигрывая с языком подушечками, глубоко трахают рот. Я ощущаю это так, будто это совсем не рот, и тихо постанываю, сжимая бёдра. Мне почему-то нравится, когда Буров ведёт себя со мной слегка небрежно, а в некоторых моментах, когда я по неопытности пасую, берет силой.

Миша отстраняет меня от себя, резко перехватив за волосы на затылке. Сам расстёгивает ремень и ширинку свободной рукой.

Мой рот неконтролируемо наполняется слюнной от предвкушения.

Горячая головка упирается в губы, и, прикрыв глаза от удовольствия, я беру член глубо в горло, подчиняясь тому темпу, который нравится Мише. Мужской запах щекочет нос и обостряет ощущения.

– Моя послушная девочка… – он гортанно стонет, а мне нравится быть источником его удовольствия.

Держа за волосы, муж отстраняет меня, давая перевести дыхание и размазывает головкой члена слюну по моим губам, обводя их по контуру.

Дергает меня на себя вверх, и наши губы сталкиваются в поцелуе. Глубоком, несдержанном, до привкуса крови.

Под мой тихий вскрик, Миша подхватывает меня под бёдра и помогает сесть на себя сверху. Кружево трусиков легко рвётся в его руках, обжигая нежную кожу отдачей.

– Скажи, что с тобой нельзя делать? – иступлено шепчет, оттягивая чашечки лифа вниз. Обхватывает грудь ртом и всасывает.

– Ааах…. – не могу сдержать стон и, теряя себя, впиваюсь ногтями в его плечи. В затылке становится холодно и щекотно. Пальцы на ногах поджимаются. – Все можно… Все, что захочешь, – говорю на выдохе и прижимаю его голову к своей груди, желая, что бы ласки не прекращались.

Нас трясёт. Я пытаюсь расстегивать пуговицы его рубашки, но в итоге просто срываю их и прижимаюсь болезненно-возбужденными сосками к мужской груди, постанывая в голос. Так хорошо…

Его руки то сминают мою попу, то стреляют по ней резинками подтяжек. Каждый раз это так неожиданно остро, что я почти кончаю от перепада ощущений.

– Сядь на него… – Миша нетерпеливо вжимается в меня снизу и скользит между губок, задевая клитор.

Оставляет на шее несколько жадных поцелуев и прикусывает мочку уха. Я всхлипываю от его напора и, приподняв бёдра, сама направляю в себя его член. Медленно…

Замираю, смакуя растягивающие, заполняющие и немного болезненные ощущения. Чувствую своим входом его горячую большую головку, каждый перепад вен, и медленно скольжу вверх, а потом вниз.

– Детка! – Миша с утробным рыком бьется затылком об спинку дивана и давит на мои бёдра, насаживая на себя глубже. – Я хочу трахаться… Нахер нежности! Не могу больше…

Его резкий толчок отзывается коротким замыканием внизу живота и отключает голову. Буров выгибает меня так, как нужно ему, фиксируя мои руки за спиной. Но разве я могу ему сопротивляться? Я – его пластилин. Его жена. Наши бёдра несдержанно движутся навстречу друг другу. Мы постанываем друг другу в рот от избытка ощущений.

– Ещё! – Выпрашиваю между глубокими подачами, – Да, пожалуйста! Трахай меня!

Зверея от моих просьб, Буров впечатывается лицом в мою шею и разгоняется.

Безумее нарастает, по телу начинают разбегаться сладкие судороги. Миша вколачивается, не жалея. По его затуманенным глазам видно, что он тоже уже почти «улетел».

– Я чуть-чуть, – он утыкается в мое ушко губами, – Тебе понравится, я обещаю. Просто расслабься.

Мое возбуждение уже давно перешагнуло грань стыда, поэтому я делаю, как говорит муж, расслабляюсь и разрешаю ему сначала немножко поиграться и порастягивать мою заднюю дырочку, а потом войти пальцем. От ощущения распирающей наполненности я моментально улетаю. И уже сжимая Мишин член мышцами, чувствую, как он увеличивается во мне и кончает следом.

Ещё несколько секунд мы просто дышим друг другу в рот и скользим поцелуями по губам.

– Тебе нравится жена? – ехидно интересуюсь срывающимся от поверхностного дыхания голосом.

– Вполне, – он хитро улыбается, – Остальное перевоспитаем.

– Но тогда это буду уже не я, – задумчиво качаю головой.

– Ты права, – он хмыкает. – Любовь – она такая. Некоторые вещи надо терпеть.

– Не нужно меня терпеть, – я мотаю головой, – лучше тоже люби.

– Я и люблю, – он вздыхает, – Так, что самому аж страшно.

Где-то в глубине зала раздается грохот, и мы с Мишей синхронно вздрагиваем на звук.

Я холодею от понимания того, что нас с Мишей мог кто-то видеть, как мы занимались любовью.

– Миш, – сглатываю, – Нас могли увидеть… – чувствую, как щеки начинает заливать краской.

– Ну и ладно, – он помогает мне слезть с него и устроиться рядом на плече, – Ты с мужем. А муж может взять жену, когда ему угодно и где угодно. Привыкай. Я не шучу.

– Хмм, – торможу в себе смущение. – Я, наверно, согласна.