Текст книги "Наследник для бандита"

Глава 25. Параллельный мир 2

Марья

Миша просил меня быть готовой к восьми. Но вот уже пятнадцать минут я никак не могу сделать выбор между двумя платьями. Оба – невероятно красивые. Мне откровенно страшно представить их цену. В голове навязчиво пульсирует мысль: «Что же это за клуб такой, где на себе принято носить чью-то месячную зарплату?»

Присаживаюсь на кровать и скольжу пальцами по тонкому красному шёлку первого платья. Оно в пол с открытой спиной. Второе платье короткое. Корсет расшит кружевом и стеклярусом. И в обоих я чувствую себя абсолютно голой. Незащищенной. Примеряю их ещё раз по очереди и отдаю предпочтение в пользу короткого просто потому, что оно плотнее. Шелковое слишком явно обрисовывает фигуру. А если смотреть сбоку, то вообще заметен маленький нижний животик, который уже никак не втянуть.

Надеваю туфли и крашу перед зеркалом губы.

Дверь в комнату открывается. Мы с Мишей встречаемся глазами в отражении. Мое сердце замерев, ухает в груди, как в колодце.

Ну почему Буров такой красивый мужчина? На нем серый костюм и белая рубашка с расстегнутым воротником. Галстуки он не носит принципиально. Это всегда придаёт образу немного хулиганский вид. Его энергетика целенаправленно бьет в мое «женское» и поднимает волоски на загривке дыбом. Чтобы скрыть реакцию тела, нервно поправляю платье и волосы.

Миша входит в спальню. Я замечаю в его руках бархатную коробку. Он открывает ее, подходит ближе и достаёт колье. То самое, купленное у ювелира.

Я замираю. На мою шею ложится холодная тяжесть камней. Почему-то не испытываю восторга, оно меня скорее душит.

– Это необходимо? – отзываюсь тихо, пока Миша застегивает замок.

– Да… – уверенно кивает.

– Погоди… – оборачиваюсь, – Я точно буду выглядеть там уместно во всем этом? – развожу руками, – В чем прикол прыгать под музыку, ну или даже сидеть за столом с булыжниками на конечностях?

Миша снисходительно улыбается и целует меня в висок.

– Машунь, мы едем не в ночной клуб, а игровой. Казино, попросту говоря.

– А разве? – я распахиваю удивленно глаза, – Это же незаконно…

– Тебя сегодня ждёт много странных открытий.

– А у тебя? Тоже есть казино? – я хмурюсь.

– У меня – нету… – обнимает меня за плечи и притягивает к себе, – Отнесись к этому… ммм… Как к параллельному миру. У людей есть деньги, и они хотят их тратить. Такие вещи нужны для равновесия.

– Где же тут равновесие? – я непонимающе качаю головой.

– Поехали, – Миша нежно целует меня в голое плечо, – Я покажу тебе его наглядно.

Он пропускает меня к выходу из спальни первой, но в проёме двери ловит за талию и притягивает к себе спиной.

– Ты такая красивая… – ведёт жарким дыханием по моей шее, – Я сейчас с удовольствием бы никуда не поехал, а разложил тебя на кровати и трахнул, не снимая платья.

Чувствую, как мое тело отзывается мурашками на его шёпот.

– Мы же только утром… – задохнувшись от накатившего возбуждения, накрываю Мишины руки своими.

– У меня на тебя большие планы… – хмыкает Буров, – Но это после.

Он шлепает меня пониже поясницы, придавая направление к лестнице. Я иду, чувствуя мужчину каждой клеточкой своего тела. В прихожей хочу снять с вешалки свою куртку, чтобы одеться, но Буров закрывает шкаф перед моим носом.

– Оставь это, – снимает с дверцы небольшой чёрный чехол, брендированный золотой вязью.

– Что там?

– Верхняя одежда, – уклончиво отвечает Миша. Достаёт из чехла мягкую меховую накидку и накидывает мне на плечи.

– Просто поблагодари, – говорит с нажимом, почувствовав мое напряжение.

– Спасибо… – шепчу.

Ночной город мелькает за стёклами автомобиля. Я провожаю глазами яркие билборды с глупой рекламой. Буров всю дорогу продолжает работать. Искоса поглядываю в экран его телефона: чаты, письма, отчеты… Мне становится скучно и я кладу голову ему на плечо.

– Поговори со мной, Миш…

– Что ты хочешь услышать? – легко скользит губами по моим волосам.

– Расскажи мне про Тимура, – выдаю и чувствую, как мужские мышцы каменеют, – Если вы росли вместе, то почему перестали общаться?

– Хмм… – он закрывает не дочитанное электронное письмо и откладывает телефон, – Когда Ярослав служил на контракте, он случайно узнал, что у старшего Зорина есть доля в продаже оружия. Длилось это не долго. Одно дело быть вором, совершенно другое – спонсировать военные действия. Его прижали, лавочку прикрыли.

– Какой кошмар… – прикрывая пальцами губы, мотаю головой, – Это очень страшно, Миш…

– Наши законы гораздо жёстче и понятнее гражданских. Их нельзя обойти, найдя лазейку, поэтому, в целом, если не ввязываться в откровенные беспределы, можно и до годков деда дожить, – хмыкает Миша.

– Это обнадеживает… – я ехидно поджимаю губы и отворачиваюсь к окну. Желание задавать вопросы дальше резко пропадает.

Спустя пять минут машина останавливается в узком переулке. Я вижу в окно красиво подсвеченный боковой фасад церкви. Вопросительно оборачиваюсь на Мишу.

– Равновесие… – ухмыляется он, – Я же обещал показать. Леш, тачку во двор соседний отгони и будь на телефоне.

– Хорошо, – отзывается парень.

Миша помогает мне выйти из машины.

– Пойдём, – Буров тянет меня за руку.

– Прости… – чувствуя в душе что-то совершенно неудобоваримое, я выдёргивают руку, – Перед игрой что? Благословение нужно взять?

– Типо того, – он кивает и хватает меня за локоть, – Машенька, давай сейчас немножко ты утихомиришь свою мораль. А потом я тоже тебя чем-нибудь порадую.

– То есть, – я закипаю, – Ты сейчас тонко намекаешь, что мне нужно молчать и держать своё мнение при себе?

– Именно так. Но совсем молчать необязательно. Поверь мне, что на общем фоне женского контингента ты и так, как бриллиант.

– Да уж… – фыркаю и, подчиняясь Мише, иду следом.

Слава Богу (как бы странно это сейчас не звучало), в основное здание церкви с алтарем мы не заходим. Заворачиваем во двор, где располагаются пристройки, слитые с жилыми домами. Здесь повсюду брошены дорогие автомобили. Рядом с некоторыми стоят нетрезвые представители «золотой молодежи». Громкий смех, эмоциональный мат. Мне кажется, что девушки даже выглядят старше меня. Слишком откровенная на них одежда, слишком дорогая. Рваные жесты и полное отсутствие стеснения… Неожиданно осознаю, что таращусь на пару, которая жарко целуется на капоте Мерседеса. Резко отворачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с Мишей.

– Хочешь? – он хитро прищуривается.

– Я? – вопросительно отзываюсь, чувствуя, как заливаюсь краской, – Они просто пьяные.

– Хм… – двусмысленно качает головой Буров.

– Почему мы ближе не подъехали? – перевожу на всякий случай тему.

– Чтобы не было проблем быстро уехать.

– Ясно… – меня пробирает нервным ознобом, и я веду плечами.

Мы подходим к ничем неприметной серой двери подъезда. Миша открывает ее электронным ключом типо домофонного.

Пройдя по короткому коридору, попадаем в просторный холл со стойкой ресепшн. Здесь глухо слышны музыкальные басы, удушливо пахнет восточными запахами и сладким дымом. «Кальянная» – догадываюсь я. Вот почему так много молодёжи.

– У вас заказан столик? – холодно по поднимает на нас глаза от компьютера брюнетка.

– Да, – кивает Миша, кладя на стойку электронный ключ.

– Тогда прошу за мной.

Девушка выходит из-за стойки, проводит пластиковой картой вдоль стены, и я замечаю в нише дверь. Она открывается. Мысленно прикинув планировку, понимаю, что сейчас мы просто перешли из одного подъезда в другой.

– Вам нужно спуститься вниз, – инструктирует нас брюнетка, – И открыть дверь вот этим ключом, – подаёт Мише карту, – Приятного отдыха.

– Зачем такие сложности? – спрашиваю тихо и вздрагиваю, когда за нашими спинами захлопывается дверь.

– Это казино в центре города, детка, – хмыкает Буров, – Представь масштабы. Помещение старший Зорин оторвал с руками и ногами у какого-то депутата совершенно случайно. У этого жилого дома с церковью единое бомбоубежище. Никому не нужное. Они спорили и дрались с властями до усрачки, кто крыс травить будет. Такие жирные водились, – он с издевательской улыбкой разводит в стороны руки до размеров мелкой кошки, – Трубы и провода жрали.

– Ужас… – морщусь от чувства брезгливости, – С первого взгляда и не скажешь, – оглядываю слишком хороший ремонт для обычной лестницы.

– Воот! А как в аренду сдали, все стали довольны.

– Кальянная прикрывает казино?

– Официальная версия такая да, – кивает Миша, – Захотят накрыть – найдут там все, что захотят от колёс и гаша до чего-то потяжелее. И дальше не полезут. Будут звёздный урожай отпрысков паковать.

– Тут есть другой выход? – догадываюсь я.

– Именно! Но я хотел провести тебя этим, – Миша прикладывает ключ к датчику, – А пароли на электронных ключах меняются каждые пол часа. Чтобы ты понимала, даже самые секретные коды доступа, ради которых все подписку о неразглашении подписывают, меняются всего лишь раз в год. В ноль ноль тридцать первого декабря.

Дверь со слабым попискиванием электроники открывается, и теперь до нас начинают доноситься звуки классических мелодий. Едва сделав первый шаг, я шокировано начинаю оглядываться по сторонам.

– Здесь интерьер не хуже большого театра… – говорю, прижимаясь к Мишиному плечу.

– Дороже, – скептично склоняет голову в бок, – Раз в десять.

– Ооо…

В коридоре с игровыми автоматами нам начинают попадаться первые люди.

– Миша, – дергаю его за рукав, – Это же тот актёр…

– Спокойно, – он отцепляет мои пальцы и целует, – Знаменитости здесь тоже бывают. Смотри, сейчас мы с тобой пройдём в первый зал. Рулетка и покер. Ты умеешь играть в покер?

– Нет… – отрицательно качаю головой.

– Тогда можешь присесть за стол рулетки. Там самой нужно делать только ставки. Максимум не важен…

– Нет, спасибо, – чувствуя, что Миша хочет оставить меня одну я напрягаюсь, – Если тебе нужно отойти, то посади меня где-нибудь на диванчик.

– Уверена? – вскидывает брови, – Поброди. Здесь безопасно и интересно. Я найду тебя.

– Уверена! – часто киваю, как китайский болванчик.

– Тогда пойдём в бар.

* * *

Мы пересекаем зал рулетки и покера по диагонали. И чем глубже мы проходим в игровую зону, тем тяжелее мне становится дышать от кокофонии запахов сигарет, духов и элитного алкоголя.

– Не смущайся, – Миша целует меня в уголок губ, воспринимая мою заторможенность по-своему. – Ты – прекрасно выглядишь.

– Да, спасибо… – машинально скольжу губами по его щеке в ответ, вынужденно признавая, что мне действительно стоит поблагодарить Бурова за то, что не выгляжу белой второй среди всеобщего треска кошельков и блеска бриллиантов.

Женщины выглядит здесь, так дорого, будто восточные жёны, готовые в любой момент к тому, что супруг пожелает с ними развестись. И тогда им придётся уйти из дома в чем есть. Ну… года на четыре вполне нескромной жизни здесь хватит каждой.

– Что будешь пить? – Миша делает жест бармену.

– Сок апельсиновый.

– Машунь, – Буров снисходительно улыбается. – Ну расслабься ты. Давай шампанское?

– Давай, – отзываюсь обречённо.

Миша делает заказ и целует меня в шею сзади.

– Не скучай. Скоро вернусь.

– Конечно…

Жду пока он скроется из зоны видимости. Отставляю свой бокал с алкоголем в сторону и заказываю сок.

– Прошу вас… – передо мной оказывается стакан с трубочкой.

– Спасибо… – отвечаю бармену и разворачиваюсь на стуле лицом к залу.

Здесь людей намного больше, чем в предыдущих.

– Простите! – обращаюсь к немолодому мужчине, сидящему за стойкой.

– Слушаю вас? – он подаётся ближе ко мне, чтобы лучше слышать.

– Подскажите, пожалуйста, а во что здесь играют?

– Блек Джек и «Очко», – немного удивлённо вскидывает брови старик. – Две самые популярные карточные игры среди основного контингента гостей.

– Спасибо, – киваю, слыша знакомое название.

Достаю из сумочки телефон, чтобы зайти в интернет и почитать правила. Но датчик сети оповещает меня о ее отсутствии. Ожидаемо…

Спустя десять минут я решаю, что действительно, наверно, нет ничего страшного в том, чтобы немного походить и посмотреть, как играют люди.

Скольжу робкой тенью вдоль столов, стараясь не подходить близко и не стоять за спинами. Меня даже на расстоянии сшибает волнами возбуждения, идущими от игроков. Если внимательно вглядеться в их лица, то они очень похожи на наркоманов в ожидании прихода. Запах адреналина буквально витает в воздухе. Невероятно опасное сочетание. Но, скорее всего, психике местных сытых до изысков персонажей подобные переживания даже полезны для здоровья. Позволяют почувствовать удовлетворение и «вкус жизни».

Незаметно для себя оказываюсь в следующем зале. Окидываю глазами происходящее в нем действо и безошибочно определяю зал торгов. Ведущий неторопливо фиксирует ставки. Желая рассмотреть поближе выставленную картину, прохожу сквозь ряды кресел и неожиданно чувствую, как чья-то тяжёлая ладонь ложится на мою талию.

– Интересуешься искусством? – слышу над своей головой мужской голос, который узнаю теперь из тысячи даже во сне.

Внутренности сжимаются от страха. Зачем я ушла из бара?

Подавив в себе острое желание закричать, оборачиваюсь и отшатываюсь в сторону. Мысленно убеждая себя, что при всех Тимур не решится причинить мне вред.

– Вы должны знать, – цежу зло и холодно. – Что я не имею ни малейшего желания вести с вами светские беседы об искусстве.

– Понимаю… – склоняет голову в бок мужчина, – Но я, как это ни странно, хотел тебя поблагодарить и сказать, что теперь я – лично твой должник…

– В чем? – отзываюсь опасливо.

– В том, что я жив и сейчас стою перед тобой…

Не зная, как правильно реагировать, и судорожно соображая, в чем может быть подвох, просто хлопаю глазами и беззвучно открываю-закрываю рот.

– Неожиданно… – все-таки отвечаю уклончиво и вижу, как лицо Тимура напрягается.

– Разговаривать с моей женщиной ты имеешь право только через меня!

Раскатывается агрессивный рык справа, и уже через секунду я оказываюсь задвинутой за широкую спину, пахнущую родным одеколоном.

– Спокойно, Миша, я просто поприветствовал твою невесту, – Тимур сдаваясь, чуть поднимает ладони вверх.

– Исчезни нахер! От греха подальше… – рявкает Буров и с силой утаскивает меня в другую сторону.

– Миша! – Умудряюсь выдернуть из его мертвой хватки свою ладонь. – Ты делаешь мне больно!

Буров резко оборачивается, сгребает меня в объятия и втыкается носом в висок.

– Прости, детка, – его пальцы крепче впиваются в талию. – Я как тебя рядом с Зориным увидел, так мозг просто отключился. Не говори с ним больше, ладно?

– Ладно… – киваю головой и сама коротко целую его в губы. – Обещаю. Он меня не обижал.

– Пойдём, – выдыхает напряжение Миша, – хочу тебя познакомить с нашими гостями из Питера.

– Пойдём, – радуясь тому, что меня не попросили пересказать диалог, согласно киваю.

– Артур – Питерский траблшутер. Присматривает за нашим с Тимуром конфликтом. Пробудет в столице ещё около двух недель. У него к тебе личная просьба.

– Какая? – я с интересом включаюсь в разговор.

– Баба у него беременна, и что-то там не все гладко. Ну это ты сама спросишь уже что-как, я не стал вникать. Просит посоветовать нормального врача.

– О! Хорошо… – с готовностью отзываюсь, но уже через секунду покрываюсь холодным потом.

Пульс подскакивает и заглушает уши. Только ты, Маша, можешь быть по жизни такой неудачницей.

Мы подходим к паре, которая стоит возле барной стойки. Мужчина – лицом, девушка полубоком. И с этого ракурса мне очень хорошо виден ее профиль и выпирающий под вечерним платьем беременный живот.

– Артур, – Миша приобнимает меня за талию, – Как обещал. Моя будущая жена – Мария…

– Здравствуйте… – невнятно лепечу и практически падаю в обморок, когда спутница Артура поворачивает голову в мою сторону, а в ее глазах проскакивает искра узнавания.

– Очень приятно, – отвечает Питерский гость, – Мария… Моя невеста Вероника.

– А мы знакомы! – Расцветает улыбкой девушка. – Я тогда сразу поняла, что ты – врач.

Глава 26. Ложь

Михаил

Затылок начинает покалывать. Меня топит в странном ощущении, что я чего-то не понимаю.

Тот, кто всегда держит руку на пульсе, не заметил что-то очень важное у себя под носом… Маша неестественно застывает и впивается пальцами в мое предплечье.

Артур тоже ловит повисшее в воздухе напряжение, и внимательно переводит взгляд с невесты на нашу пару.

Душно. Рубашка сдавливает горло и мешает дышать. Мышцы напрягаются. Пиджак бесит… Неожиданно тупая баба Артура тоже бесит. Где моя прекрасная девочка могла с ней встречаться?

– Так жалко, что ты в тот день на приём спешила, – без задней мысли продолжает щебетать Вероника. – Но раз ты тоже ведёшь беременность в этой клинике, то я останусь. Поскорее бы домой. Там привычнее…

– Михаил? – Артур, мрачнея, вскидывает брови. – Ты не говорил, что Мария тоже в положении. Это – весомое обстоятельство…

Беременна? Меня будто окатывает ледяной водой, а потом протряхивает электричеством. Дыхание перехватывает. Я накрываю Машины ледяные пальцы своими и сжимаю, все ещё до конца не въезжая в услышанное. Дергается… Пиздец.

– Хм… – сердце начинает глухо лупить грудную клетку. Горячие панические волны поднимаются к горлу. Хочется сейчас развернуться и встряхнуть Марью. Но я просто крепче сжимаю зубы и коротко киваю. Окружающий мир тонет в едином шуме. Надо уходить, пока ещё получается соображать и контролировать реакции…

– Так а какой у тебя срок? – Продолжает речевую атаку на Машу Вероника.

– Два месяца… – слышу сдавленный и тихий ответ.

Два месяца… Она молчала два месяца! Чувствуя, как внутри меня раздувается шар совершенного неадеквата, подаю руку Артуру.

– Я прошу прощения, но нам пора ехать. Мария нервничает… здесь… – с нажимом говорю последнее слово, прикрывая истинную ситуацию.

– Понимаю… – он отвечает на рукопожатие.

– О, я помню, – сочувственно встревает в разговор Вероника. – Меня тоже до четвёртого месяца так тошнило, особенно от сигарет, что пришлось улететь в горы…

Тошнило… Челюсти сводит. Выйти! Сейчас просто нужно выйти. А ещё успокоиться. Остальное – дома. Какое нахрен успокоиться! Внутри меня все кипит и пенится… Беременна. Два месяца. От меня. Или? Следующая мысль срывает какой-то очень важный предохранитель. И я вталкиваю упирающуюся Машу в коридор перед туалетами. Оказывается, мы уже прошли два зала? Как это произошло? Не помню. Прихватываю девочку за плечи и вжимаю в стену.

– Говори… – рычу, едва сдерживаясь, чтобы не надавать ей по лицу. Вдох – выдох. Ещё вдох. – Он мой?

Стреляю глазами в ее живот. Инстинктивно прикрывает его от меня.

– Миша… – ее руки взлетают к моему лицу, – я хотела рассказать, сюрприз сделать…

Агрессивно ловлю тонкие запястья и стискиваю до хруста.

– Мой? – Воздух застревает в лёгких.

– Господи! Да! – Машу начинает трясти. – Ну конечно твой! Мне больно… – всхлипывает, – Да пусти же…

А я понимаю, что хочу, чтобы ей сейчас было больно. И мне становится страшно за неё. Прикрываю глаза и дышу… Ненавижу ложь! Особенно когда так глубоко. Я заслужил?

– Михаил!

Оборачиваюсь на мужской голос.

– Приветствую…

Старый приятель отца. На адреналине не могу даже вспомнить его имени.

– Взаимно… – киваю и, прихватывая Машу за локоть, тащу к выходу. Лишние глаза и уши нам точно ни к чему.

– Миша, услышь меня! – Ее голос умоляюще срывается, а меня снова накрывает. Обрывки ее нелогичного поведения выстраиваются в единую картинку.

– Ты уйти хотела!

И она бы ушла… Ушла с моим сыном или дочерью. Что остановило? Отсутствие возможности? Маша застывает с распахнутыми глазами. Губы искусанные и дрожат, что-то пытаются говорить, но доходит до меня плохо.

– … Объяснить… – как будто сквозь воду.

Открываю ключом двери. Лестница. Улица. Ощущаю влагу на лице и стираю ее рукавом. Дождь. Алексей подъезжает через несколько секунд.

– Миша, пожалуйста! – Отчаянно Марья пытается прорваться к моей груди и прижаться, но я открываю дверь и запихиваю ее на заднее сидение.

Сам сажусь на переднее и блокирую двери.

– Все в порядке? – Напрягается Алексей.

– Да, – отвечаю резко, пресекая дальнейший диалог и отворачиваясь к окну.

Тачка срывается. В моём кармане вибрирует телефон. Достаю. Маша. СМС. Показательно игнорирую, зажимная трубку в кулак.

Кто-то адекватный в моей голове кричит, чтобы я остановился. Выслушал. Ей же очевидно очень плохо, а внутри неё человек…

Съезжаю по спинке кресла ниже и прикрываю глаза. Она и в больницу без тебя ездила… Все ей, блять, нормально было.

Телефон вспыхивает экраном снова. А потом ещё… Я слышу сдавленный всхлип на заднем сидении.

До посёлка долетаем без пробок. Успокоиться не успеваю или просто не могу? Открываю Маше дверь. Она выскальзывает из машины, как тень. Спускается на гравий и оступается. Подхватываю, прижимая к себе.

Наши тела соприкасаются. На мгновение мы встречаемся глазами и болезненно пьём эмоции друг друга. В ее – растерянность, слёзы, мольба…

Нет! Нет! Как вообще им теперь верить? Если два месяца, каждый день и ночь только ложь!

– Ты не свободен! – Рявкаю Алексею и веду Марью в дом.

Дверь за нашими спинами закрывается. Я разжимаю руки. Маша падает на неё спиной, закрывая ладонями лицо.

– Я хочу знать все! – Нависаю над ней. – И убери, блять, руки. Хочу видеть, как ты научилась мне врать.

– Ты просто не рад? – Прижимает пальцы к губам, неверяще качая головой.

– Это вообще не имеет сейчас никакого значения!

Припечатываю кулаками с двух сторон над ее головой. Всхлипнув, захлопывает глаза. Меня скручивает. Я ненавижу ее за то, что меня пробивает на чувства. За то, что я ненавижу сейчас себя. И за то, что, сука, размечтался о «чистом» и «вечном»…

– А что имеет? – Отзывается эхом.

– В больницу как ездила?

Закусывает губу и отводит глаза в бок. Да ну нахер!

– Одногруппник, блять? – Меня накрывает, и я повышаю голос.

Кивает.

– А в кабинете? – Спрашиваю, уже зная примерный ответ. Совпадений не бывает. – Правду!

– Билеты к маме…

– Дрянь… – Сплёвываю.

Маша, рыдая, пытается говорить. А я не воспринимаю. «Тормози. Уходи…» – уговариваю себя. Дальше – только жесть. Остынь.

Я отодвигаю ее от двери, ощущая, как наш мир рушится.

Дверь ложится на косяк с грохотом. Я, как в самые жестокие моменты своей жизни, отключаю все чувства, оставаясь роботом. Это социопатичная черта всегда спасает, чтобы на утро не захотелось «выйти» из этого мира.

– Куда? – Стискивает руль Алексей.

– В офис… – растекаюсь по заднему сиденью.

Я чувствую, что парень поглядывает на меня через зеркало заднего вида и не одобряет, подозревая в вероятной грязи. Меня должно это волновать? Нет! Быть человеком – это слишком больно. Мне хочется ударить ее чем-то в ответ. Не менее чувствительно. Достаю телефон.

– Слушаю… – Валера отзывается через три гудка.

– Мне нужен надежный человек в ЗАГСе…