Текст книги "Секретные операции абвера. Тайная война немецкой разведки на Востоке и Западе. 1921–1945"

«Вражеский агент, после разрешения компетентных органов НКВД, расстреливается в том месте, где произошел его арест, в присутствии населения. Гражданским лицам казнь преподает наглядный урок. Пособники агентов также подлежат аресту и осуждению на многолетние сроки заключения».

Эти приказы, адресованные всем военнослужащим и гражданскому населению, говорят сами за себя.

Но разумеется, советская секретная служба не ограничилась мерами по ликвидации немецких шпионов и диверсантов. Для главных штабов Красной армии именно в период с декабря 1941–го по лето 1942 года было особенно важно разведать численность германских армий и их дальнейшие наступательные планы. Ибо в боях 1941 года советские вооруженные силы несли чрезвычайно большие потери. Поэтому командованию противника требовалось получить точные данные о германском вермахте, чтобы как можно эффективнее использовать для обороны ослабленную Красную армию.

Тем временем советская разведка тоже начала готовить агентов и сотнями и тысячами засылать их через линию фронта или сбрасывать на парашютах на оккупированную Германией территорию. В результате этого в тыловых районах немецких войск началось противоборство между группами фронтовой разведки «Восток III» и советской секретной службой в сфере контрразведки, которое в последующие годы принимало все более масштабные размеры.

Уже в первой половине 1942 года противнику удалось забросить некоторое число агентурных групп в немецкую прифронтовую полосу, скрывавшихся в лесистой, заболоченной местности. С этих баз часть агентов врага производили разведывательные вылазки, другие нападали на одиночные машины вермахта.

Советской разведке при распространении этих групп агентов в тылу германского фронта помогало то, что она еще в довоенные годы покрыла всю территорию Советского Союза густой сетью своих доверенных лиц. В задачи мирного времени этой организации прежде всего входила поддержка органов НКВД, если где – нибудь внутриполитические противники режима создавали вооруженные группы или появлялись бандитские формирования. В сеть этих информаторов в первую очередь попадали члены коммунистической партии, отобранные их функционерами.

Но сотрудники этой заблаговременно сформированной организации, предназначенной для ликвидации банд и внутриполитического противника еще в предвоенные годы, обучались и готовились на случай войны. В этом случае в их задачу входила организация партизанских отрядов в тылу противника и нарушение коммуникаций врага.

Эта широкомасштабная заблаговременная шпионско – диверсионная подготовка на случай войны сегодня кажется нам невероятной. Тем не менее добытые советские секретные документы подтверждают это. Из них, между прочим, далее явствует, что в эту организацию главным образом входили люди, освобожденные от военной службы. Этим людям, оставленным на территории, оккупированной немецкими войсками, в основном предписывалось создание в тылу нашего фронта уже к первой половине 1942 года небольших баз и опорных пунктов для советской разведки, благодаря которым она в последующее время развернула формирование банд и затем партизанских отрядов.

В июле 1942 года на юге Восточного фронта началось новое германское наступление. Двумя ударными клиньями немецкие армии устремились вперед, на север к Волге в район Сталинграда, на юг в район горы Эльбрус на Кавказе. Для этого наступления было подготовлено и приведено в боевую готовность некоторое число групп фронтовой разведки. Своевременно удалось укомплектовать личный состав и обеспечить его снаряжением. Здесь снова следует особо отметить украинцев, добровольно шедших на службу и выполнявших важную работу переводчиков.

Но что означало применение пары сотен человек фронтовой разведки на столь обширных пространствах! Для них это наступление по бесконечным, разбитым и покрытым непролазной грязью дорогам стало непосильно трудным. Чтобы не отставать от фронта, а с другой стороны, иметь возможность обследовать на предмет секретных документов взятые города, группы без передышки и в большой спешке двигались вперед к постоянно меняющимся целям. Небольшими группками они растворялись на казавшихся бескрайними равнинах, в лесах и среди болот. К осени 1943 года площадь оккупированной на Востоке территории достигала около трех миллионов квадратных километров, то есть более чем в одиннадцать раз больше площади ФРГ.

Плохие дороги и обширные пространства чрезвычайно затрудняли работу групп. Несмотря ни на что, и в этом наступлении они добывали значительное количество секретных материалов, в особенности в крепости Севастополь. И снова следовало обнаруженные недавние приказы военного командования Красной армии изъять и как можно быстрее доставить собственным вышестоящим штабам. Но все остальные документы требовалось доставить в пункты сбора и анализа, располагавшиеся неподалеку от Варшавы при главном управлении фронтовой разведки «Восток I» и «Восток III». От тогдашнего фронта, где – то под Сталинградом, до Варшавы было более 1500 километров. Но сегодня трудно представить, что означало проехать такое расстояние на грузовиках по большей частью проселочным, размытым, разбитым до сотни метров в ширину дорогам.

Оценка добытых в наступлении документов вновь дала результаты, признанные военным командованием как очень ценные. К сожалению, за этот успех пришлось заплатить дорогой ценой. Части фронтовой разведки в этот период времени понесли очень тяжелые потери, поскольку им нередко – совершенно одним – приходилось действовать на территориях, кишевших бандами.

В последние месяцы 1942 года в результате тяжелого поражения германского командования, в особенности в кольце Сталинграда, наступление застопорилось. С Кавказа немецкие войска пришлось даже отводить.

Началась новая фаза войны, и не только в боевых действиях, но и на невидимом фронте. Руководители советской секретной службы обнаружили большие возможности, которые им предоставляли огромные пространства в германском тылу, практически не контролируемые войсками. Их час пробил. Они дополнительно к уже существующим открыли сотни новых шпионских школ. Путем вербовки и принуждения из Красной армии, а также из отраслей промышленности и сельского хозяйства на обучение направлялись тысячи и тысячи мужчин и женщин. Всех их должны были засылать через линию фронта. Одни из них стали радистами, другие занимались военной разведкой, третьих готовили к диверсионной деятельности и партизанской войне. Длительность подготовки зависела от ума и задач, к которым готовили обучаемого.

Затем в течение 1943 года они толпами стали появляться в нашей прифронтовой полосе. Большинство из них просачивались сквозь передовую линию, которая во многих местах разрывалась. Но многих присылали в район применения на самолетах и сбрасывали на парашютах. Неоднократно служащие фронтовой разведки наблюдали, как агенты поодиночке или небольшими группами спрыгивали даже без парашютов с летящих на бреющем самолетов в глубокий снег.

Советская разведка не очень церемонилась со своими доверенными лицами. Строгость при вербовке, обучении и применении агентов доходила до жестокости.

Каждый месяц с 1943–го по 1945 год группы фронтовой разведки обнаруживали минимум тысячу вражеских агентов и сообщали о них исполнительным властям. Органы тайной военной полиции и гестапо непрерывно проводили бесконечные аресты. Несмотря на это, поток просачивавшихся агентов становился все мощнее. Руководство противника знало об огромных потерях, поскольку получало донесения об этом с баз на бандитских территориях, с которыми поддерживало связь по радио, частично даже через курьеров. Решимость руководящих функционеров советской разведки все больше и больше отправлять своих информаторов и агентов на тайный фронт против Германии ничто не могло поколебать, в том числе и все возрастающие потери.

Советские агентурные группы, несмотря на успешное противостояние абвера, росли в германской прифронтовой полосе количественно и по численному составу. Большинство шпионов и диверсантов, засланных врагом, которых не удалось арестовать, примыкали к уже работавшим агентам и бандам.

Когда в 1942–1943 годах из оставленных советской разведкой доверенных лиц и оказавшихся в окружении красноармейцев в глухих лесах и на болотах стали формироваться первые агентурные группы в тылах нашего фронта, основная масса населения не желала иметь с ними ничего общего. Такое негативное отношение было еще и оттого, что члены агентурных групп в местностях, где не дислоцировались войска, частично для пропитания, частично для обогащения, отбирали у населения все, что им хотелось.

Но чем сильнее становились группы агентов при все ухудшавшемся для Германии положении на фронтах, тем большее влияние они стали оказывать на местное население. Многие местные шли на сотрудничество с агентурными группами из страха мести, поскольку знали, что это организация, которой руководит советская секретная служба. Пропаганда противника также влияла на настроения населения на оккупированных территориях в пользу агентурных групп. Теперь она уже не говорила об интернациональных задачах, а об отечественной войне. Некоторые местные жители были обижены мерами германской гражданской администрации и отношением ее представителей и по этой причине вступали в контакт с советским невидимым фронтом.

Так из агентурных групп формировались банды, а из тех сравнительно хорошо вооруженные партизанские соединения, личный состав которых исчислялся тысячами.

Одна из важных задач этих групп агентов и банд состояла в проведении диверсий на железных дорогах, складах вооружений и на других объектах, а также в нарушениях коммуникаций германских войск. Вскоре отдельные машины вермахта уже не могли совершать длинных поездок, и зимой 1943/44 года дело уже дошло до того, что партизаны стали обстреливать и небольшие колонны автомашин.

Затем агентурные группы планомерно переходили к тому, чтобы вербовать среди населения информаторов и обязывать их для шпионажа поступать на службу в германские учреждения. Это была вторая важная задача, которую перед ними поставил НКВД.

В – третьих, организованные банды планомерно работали против немецких частей и учреждений, представлявшихся им самыми опасными. Руководство НКВД, несомненно, знало, кто больше всего доставляет хлопот их органам в немецкой прифронтовой полосе. Поэтому противник переходил к тому, чтобы засылать контршпионов в части фронтовой разведки. Агентурные группы пытались совершать покушения, выводя таким образом из строя отдельные группы фронтовой разведки и полицейские службы. Насколько известно, все же в большинстве случаев эти запланированные преступления удавалось своевременно раскрывать, а исполнителей арестовывать.

Советская разведка для решения задач особой важности, точнее, для целей военной разведки засылала самостоятельных, с особой тщательностью подготовленных агентов, независимых от агентурных групп и партизанских соединений. Некоторые из них выдавали себя за немецких военнослужащих. В одном случае советский агент в форме немецкого лейтенанта прямо на улице попросил солдата остановить проезжавшую мимо машину, поскольку хотел подъехать на ней. В машине ехал капитан. Солдату лейтенант показался странным. Он доложил о своих подозрениях. Капитан тотчас же вышел, и мнимый лейтенант был разоблачен как советский шпион.

Но так хорошо заканчивались далеко не все случаи. В 1943 году, например, одному советскому агенту, который в Ровно выдавал себя за немецкого обер – лейтенанта, удалось похитить немецкого генерала Зауэрбруха[37]37
  Псевдоним. Случай этот после войны описывался и в советских публикациях.


[Закрыть] и вывезти его на вражескую территорию. Агента основательно подготовили для этой вылазки. Он был родом из Прибалтики и хорошо говорил по – немецки, правда, с заметным акцентом. Появившись у коменданта города Ровно, полковника, он предъявил ему служебное удостоверение заграничной службы абвера на имя обер – лейтенанта Пауля и заявил, что прибыл с секретным заданием. Вполне возможно, продолжал мнимый обер – лейтенант, что при выполнении своего задания он будет вынужден обратиться за помощью к господину коменданту. Своими разговорами о секретных заданиях абвера он завоевал расположение коменданта. На вопрос полковника, может ли он что – то узнать о задании, которое дала ему заграничная служба абвера, мнимый обер – лейтенант Пауль ответил:

– Разумеется, господин полковник. Сначала речь идет о создании библиотек для добровольческих соединений, состоящих из говорящих по – русски солдат. Для этого мы хотим воспользоваться местной городской библиотекой и библиотеками вокруг Ровно. Разумеется, я должен тщательно проследить за тем, чтобы книги коммунистического содержания были уничтожены. Могу ли я в случае необходимости рассчитывать на вашу поддержку, господин полковник?

– Разумеется! – ответил комендант города.

В результате советский агент Грачев[38]38
  Подлинную фамилию агента Грачева позднее, в ходе проведенного расследования, установила фронтовая разведка.


[Закрыть], игравший роль немецкого обер – лейтенанта Пауля, получил полную свободу передвижения в немецком тылу. Если бы возникли непредвиденные осложнения, он мог надеяться на подстраховку коменданта города Ровно. Поэтому Грачев, он же Пауль, принялся за выполнение своего задания, состоявшего в том, чтобы вывезти генерала Зауэрбруха живым на советскую территорию.

Зауэрбрух играл важную роль при формировании строевых соединений из русских добровольцев. НКВД решил его арестовать.

Зауэрбрух жил в Ровно в доме, где кроме него проживала лишь домработница Нюша. Хотя перед домом был выставлен двойной пост, но службу несли русские добровольцы. Грачев долго не раздумывал. С помощью нескольких помощников он скрутил генерала, когда тот однажды около 22 часов вошел в свой дом. Грачев, по – прежнему в форме немецкого обер – лейтенанта, заставил Зауэрбруха выпить снотворное и увез его на автомобиле.

Вероятно, советские агенты не посчитали безопасным переправлять захваченного в плен немецкого генерала через линию фронта. Скорее всего, можно предположить, что они доставили его в один из партизанских отрядов и потом вывезли на самолете. Подобные операции по вывозу из немецкого тыла на самолетах к тому времени уже не были чем – то чрезвычайным. Впрочем, с другой стороны, зимой 1943/44 года нередко и немецких доверенных лиц вывозили на самолетах с советской территории. Для таких операций абвер использовал самолеты «Хе–111». Все это было вполне возможно на необъятных русских просторах.

Дело генерала Зауэрбруха примечательно в двойном отношении. Во – первых, оно поучительно для служб, в которые являются неизвестные военнослужащие: личность последних должна основательно выясняться в вышестоящей инстанции, направившей его. Служебное удостоверение не является доказательством, тем более во время войны. Группы фронтовой разведки изымали у русских военнопленных громадное количество удостоверений. С другой стороны, множество немецких служебных удостоверений попадало в руки противника. Во – вторых, беспечность дает разведке противника преимущество. В местности, наводненной партизанами, генерал Зауэрбрух должен был жить не один, а вместе с другими немецкими военнослужащими.

Что в 1943–1945 годах абвер мог противопоставить подавляющему численному превосходству вражеской секретной службы? Что делалось для ликвидации полчищ агентов в собственной прифронтовой полосе? И насколько еще возможно отслеживать военные мероприятия у противника, в особенности разведывать замыслы советского командования?

Для соответствующих групп фронтовой разведки I это была почти неразрешимая задача. Служба контрразведки противника в тылу советского фронта сплела густую сеть осведомителей и шпиков, а также предприняла ряд охранных мероприятий. Выслеживаемым по всей стране разведчикам было непросто избежать внимания. О любом чужаке, появлявшемся в деревне или городе, они тут же доносили в ближайшее учреждение НКВД. В результате из доверенных лиц, засланных в первые месяцы 1943 года на вражескую территорию группами фронтовой разведки «Восток I», вернулись лишь единицы. Отныне уже не имело никакого смысла засылать информаторов в гражданской одежде. Потери были слишком велики, а результат ничтожен.

Но еще имелись пленные офицеры Красной армии, которые, будучи ожесточенными врагами большевизма, горели желанием что – то предпринять против властителей в Кремле. Некоторые из них в обмундировнии военнослужащих Красной армии засылались на советскую территорию. Многие приносили чрезвычайно важные сведения. Среди прочего они посещали фронтовые штабы противника, представляясь, будто прибыли от вышестоящего начальства, и получали из первых рук от младших полевых командиров ответы на вопросы, которые им составил абвер. Тот или иной из них вывозился на самолете и тогда делал личный доклад.

Но в течение 1943–1944 годов подобные переброски стали все более и более затрудняться работой советской контрразведки, все реже давать удовлетворительные результаты.

В этой ситуации и проявилось, что способен дать контршпионаж, сектор[39]39
  В других странах эта отрасль секретной службы развивалась десятилетиями.


[Закрыть] военной разведки, созданный адмиралом Канарисом в Германии в 1935 году. Группы фронтовой разведки «Восток III», строевые подразделения контршпионажа, с одной стороны, способствовали большим потерям агентов советских групп, а с другой – непрерывно получали сведения об оперативных замыслах противника, используя достижения контрразведки.

Для групп фронтовой разведки III (всего лишь около тысячи человек) в 1943–1944 годах на тайном Восточном фронте работы также было с избытком. Стоит не забывать, что в те военные годы в прифронтовом тылу располагались сотни, даже тысячи военных и гражданских учреждений, в которых призывались и обязаны были служить на вспомогательных должностях мужчины и женщины из местного населения. Кроме того, из русских военнопленных формировались добровольческие части. Неоднократно описанная в послевоенные годы армия Власова имела численность около двух миллионов человек. Ясно, что советской секретной службе не нужно было прилагать особых усилий, чтобы бесчисленные агенты и военнослужащие Красной армии соглашались на вербовку в германские добровольческие части или учреждения для тайного шпионажа.

Принимая во внимание малочисленность имеющихся в распоряжении сил, успешная ликвидация агентов советской армии представлялась почти бесперспективной. Но сотрудники групп фронтовой разведки, в свою очередь, искали и находили среди гражданского населения и военнопленных многочисленные вспомогательные кадры, которые они «внедряли» в группы агентов. Поскольку военнопленные сбегали и скрывались в лесах, чтобы примкнуть к партизанским отрядам, с другой стороны, было не сложно тех русских военнопленных, кто вместе с Германией желал бороться против большевизма, тем же самым путем отправлять в лес, правда, уже с заданием некоторое время пробыть среди партизан, разведать их численность, наличие разведывательных подразделений и их замыслы, затем вернуться и представить отчет. Информаторов, завербованных группами фронтовой разведки среди гражданского населения, тоже можно было засылать этим путем для поиска укрытий групп вражеских агентов.

Целеустремленное квалифицированное руководство группами фронтовой разведки «Восток III» полковником Шмальшлегером и неутомимая работа их сотрудников позволили добиться большего, чем поначалу ожидалось в подобных обстоятельствах. Еще в течение 1942 года были раскрыты и ликвидированы десятки групп агентов вместе с их командирами, радистами и другими членами. Теперь группы фронтовой разведки «Восток III» научились систематически использовать достижения контрразведки для получения сведений о Красной армии.

Шпионы противника кое – что знали о своих поручителях по ту сторону фронта, их замыслах и целях. Поэтому арестованных агентов, где только возможно, тщательно допрашивали. Некоторые отмалчивались, но большинство из них при хорошем обращении лихорадочно выкладывали все, что знали. Результаты подобных допросов чаще всего давали много сведений и были весьма полезными для военного командования.

Еще важнее для так называемых радиоигр было использование раций, изъятых у раскрытых агентов. Советская разведка поначалу даже не могла предположить, что это абвер у аппарата, когда сотрудники фронтовой разведки продолжали радиосвязь сразу после ареста агентов противника. Разумеется, это было возможно лишь в том случае, если в наших руках оказывались секретные шифровальные коды. Со временем к группам фронтовой разведки «Восток III» попало более 30 радиостанций, изъятых у агентов противника, для ведения радиосвязи с органами НКВД.

В радиоиграх преследовались две цели: во – первых, выявление интересов и замыслов советского руководства, во – вторых, введение в заблуждение противника. Каждое шпионское задание, переданное НКВД по радио, содержало сведения военного характера, над чем в данный момент работает командование противника. Чем больше заданий такого рода поступало, тем проще штабам армейских групп и армий было составить картину военных мероприятий и планирования неприятеля. И тем легче с помощью сотрудников фронтовой разведки становилось передавать сведения, вводившие советскую разведку в заблуждение относительно истинного положения немецких войск.

Эти игры с лета 1942 года приобретали все большее значение. Генштаб и штабы групп армий на Восточном фронте были очень заинтересованы в их результатах. Поэтому группы фронтовой разведки «Восток III» пользовались любой предоставлявшейся возможностью, чтобы начать очередную радиоигру. Правда, при задержаниях групп агентов, имевших радиосвязь со своими хозяевами, иногда дело доходило до стычек и потерь с обеих сторон.

Вот один тому пример.

Летом 1942 года в укрытии под Гомелем обнаружили группу агентов (пятерых мужчин и одну женщину), сброшенную на парашютах. Сдаться они отказались. В результате перестрелки трех агентов застрелили, оставшихся двух и женщину схватили. Трех агентов, включая женщину, отправили в полевую комендатуру в Гомеле и там передали подразделению фронтовой разведки «Восток III», командиром которой был капитан Д. Капитан, несмотря на свой большой опыт в вопросах контрразведки, от этой троицы не смог ничего добиться. Арестованных агентов не удалось «перевербовать» и начать «контригру».

В других случаях арестованные радисты и шпионы все же проявляли готовность к сотрудничеству. Капитан Д. описывает один такой эпизод, произошедший осенью 1942 года:

«Информаторы донесли мне, что в одном здании неподалеку от полевой комендатуры в Гомеле уже несколько недель находятся агенты, сброшенные на парашютах и имеющие радиосвязь с Москвой. Командир агентов – капитан Красной армии, который в целях маскировки работал дорожным рабочим. После соответствующего наблюдения их арестовали. Помимо мужчин схватили и одну женщину – радистку группы. Выяснилось, что ее, несмотря на шестой месяц беременности, заставили прыгать с парашютом. У противника явно ощущался дефицит радистов.

За жестокость НКВД по отношению к этой женщине следовало отомстить. Она согласилась с мнением немецких военнослужащих из фронтовой разведки, что советские хозяева поступили с ней бесчеловечно. Поэтому она выразила готовность передавать по своей рации донесения в органы НКВД, которые получала от сотрудников фронтовой разведки. Радистка была явно благодарна за хорошее с ней обхождение и раскрыла тайный знак, который обязана была незаметно подать НКВД при радиосеансе, если бы попала под арест. Каждый радист перед отправкой получал от советской разведки такой секретный радиопароль. Радиоцентр НКВД, получая такой сигнал, догадывался, что абвер начинает радиоигру.

Впрочем, радистка выдала и текст радиограмм, уже переданных в советский Центр. Она прятала документы деятельности ее группы в консервной банке. Их расшифровка дала ценные сведения об объектах и вопросах, которые должна была разведывать группа агентов, а также о том, что успели передать арестованные своим хозяевам.

Поэтому предпосылки для начала радиоигры для дезинформации секретной службы противника в этом случае были необычайно благоприятными. Разумеется, эта возможность использовалась соответствующим образом. Радистка работала надежно на своих немецких хозяев. Несколько месяцев спустя родился ребенок. По желанию матери командир подразделения фронтовой разведки взял над ними шефство. Радиоигры в последние годы на тайном фронте стали важнейшими источниками сведений о вооруженных силах противника и его замыслах. Одновременно они, как уже говорилось, служили инструментом для его дезинформации.

Но не только фронтовая разведка, вышестоящие штабы также нередко пытались ввести в заблуждение противника, в особенности когда дело касалось утаивания оперативных замыслов. Для этой цели группы армий и отдельные армии время от времени проводили настоящую перегруппировку. И у советской разведки складывалось вполне определенное мнение о замыслах германского командования, когда его шпионы будут сообщать об этих маневрах.

Так, 2–я армия генерал – полковника Вейсса[40]40
  Речь идет о бывшем капитане Вейссе, который в 1923 году завербовал меня в абвер.


[Закрыть] в июле 1943 года под Курском перед операцией «Цитадель» симулировала крупное наступление для оттягивания сил противника от района действительного наступления. Именно с этой целью осуществлялась переброска частей и перевозка их по железной дороге, оборудовались помещения для штабов, которые на самом деле были не нужны, и даже прокладывались дороги, совершенно бесполезные для подлинных скрытных задач армии. Впрочем, задействованные войска проводили эти маневры согласно ложным радио – и телефонным переговорам. С уверенностью можно было рассчитывать на то, что службы радиоперехвата противника прослушивают эти радио – и телефонные переговоры, а рассеянные по всей территории шпионы, наблюдая за маневрами, станут доносить о них своим хозяевам. Тогда дезинформация противника удастся.

У групп фронтовой разведки «Восток III» помимо уже описанных возможностей имелась еще одна для получения информации об оперативных замыслах командования противника. Обрабатываемые шпионские задания, которые давала советская разведка своим агентам, позволяли по меньшей мере постоянно устанавливать, какими объектами и районами интересуется противник.

Чем больше удавалось арестовывать агентов и обрабатывать их разведывательные задания, тем четче вырисовывался круг преследуемых противником разведцелей и территориально районы наибольшей концентрации агентов противника. В районах позади германского фронта, которые он хотел захватить, противник имел обыкновение засылать шпионов в массовом количестве перед тем, как начинал наступление. Руководство фронтовой разведки «Восток III» на основе планомерной оценки нередко было способно предсказывать, откуда следует ожидать следующее наступление русских.

Советская секретная служба – не единственный противник групп фронтовой разведки на оккупированных восточных территориях. Уже в начале 1942 года, когда подразделения фронтовой разведки оперировали на захваченной русской территории, английская Интеллидженс сервис в Польше и тогдашнем протекторате Богемия и Моравия выбросила агентов – парашютистов – поляков и чехов, в большинстве своем военнослужащих ВВС, используемых на родине для шпионажа и диверсий. Особенно они должны были уделять внимание ударам по железнодорожным узлам и военным коммуникациям, но в значительной мере вести и разведывательную деятельность и результаты доносить по радио в Лондон.

Одна из групп, руководимая из Лондона, провела в мае 1942 года в Праге покушение на Рейнгарда Гейдриха, тогдашнего имперского протектора Богемии и Моравии. Всех участников вместе с главарем Габчиком удалось арестовать. Второй член группы, Карел Курда, чех – эмигрант, заявил, что лондонские хозяева противились покушению, поскольку опасались жестоких репрессий против населения. В этом они не заблуждались. Главное управление имперской безопасности провело массовые карательные мероприятия.

Но и они не могли воспрепятствовать тому, что в Польше и на территории бывшей Чехословакии все увеличивалось число шпионов, диверсантов и террористов противника. Подразделения фронтовой разведки не участвовали в карательных мероприятиях и мерах безопасности, проводимых Главным управлением имперской безопасности. Тем не менее они расследовали дела арестованных на польской и чешской территории вражеских агентов. Это было необходимо хотя бы только для мер безопасности управлений фронтовой разведки и школ по подготовке агентов, расположенных в этой местности.

На оккупированных польских и чешских территориях группы фронтовой разведки также добивались некоторых контрразведывательных успехов. Но их главный район боевых действий располагался поблизости от фронта. Месяц за месяцем разыскивали они там тысячи и более вражеских агентов. Несмотря на это, число шпионов, диверсантов и партизанских отрядов росло. Советская разведка была в состоянии на место каждого арестованного агента засылать двух – трех новых. Потери же в подразделениях фронтовой разведки во многих случаях вообще было нечем восполнить.

Так соотношение сил между группами фронтовой разведки и полчищами агентов от месяца к месяцу становилось неблагоприятнее. Однако военнослужащие фронтовой разведки при постоянно возрастающих потерях исполняли свой долг, пока военное поражение германских армий не разметало выживших.

Еще раз о КО на Ближнем и Дальнем Востоке

КО на Ближнем и Дальнем Востоке, действовавшие до конца войны, существуют и поныне.

Первое небольшое отделение на Ближнем Востоке абвер открыл в начале 1941 года в Тебризе, административном центре провинции Восточный Азербайджан на северо – западе Персии. Его руководитель, майор Шульце – Хольтус, работал под прикрытием должности секретаря местного немецкого консульства. Его пребывание в Тебризе оказалось кратковременным. Когда английские и советские войска в августе 1941 года вошли в Персию, Шульце – Хольтус, его жена и другие немцы были интернированы в Ширване под Тегераном.

Далее ему вместе с женой удалось бежать из лагеря для пленных. После авантюрного побега они попали к кашгаитам, воинственному племени на юге Персии. Оттуда жена Шульце – Хольтуса, переодетая в местные одежды, через Курдистанские горы пробралась в Турцию, явилась в одно из немецких учреждений и предложила, чтобы на самолете послали двух людей для поддержки майора и его гостеприимных хозяев в Южной Персии.

Вскоре после этого английские войска окружили Шульце – Хольтуса и его верных друзей. Развернулась буквально настоящая маленькая война за одного человека. Англичане были вынуждены всерьез использовать личный состав и технику, поскольку кашгаиты защищали своего гостя. В конце концов им не осталось ничего иного, как ввиду превосходства англичан выдать Шульце – Хольтуса.