Текст книги "Искры под пеплом"

Глава 22

К полудню жители города разбрелись по домам, и жизнь внешне вошла в обычное русло, но у Лэси на душе было неспокойно. Он стала добычей, за поимку которой обещано золото, а потому ей и ее благодетелям надо поддерживать постоянную бдительность, Неожиданно в памяти всплыла отвратительная картина – на дороге фургон ее родителей остановили белые люди на лошадях, охотящиеся за беглыми рабами. Истошный лай ищеек эхом зазвучал у нее в ушах.

– А в этом округе используют охотничьих собак, мистер Траверс? – дрожащим голосом спросила Лэси.

– В прерии нет, – ответил он. – Собаки нужны лишь в лесах. К тому же загонять дичь в угол подобным образом не совсем честно, и значительная часть удовольствия от охоты пропадает.

Дичь! Да, она сейчас – дичь! И верится с трудом, что, преследуя ее, Фосс будет руководствоваться правилами чести.

– В объявлении о награде не содержится указания взять живой или мертвой? – спросила она срывающимся голосом.

Сет поколебавшись ответил:

– Только живой, дорогая. Но это не помешает ублюдкам Фосса или охотникам за наградой грубо обойтись с вами после поимки.

Лэси поняла все очень хорошо. Она будет полностью отдана на их милость. Не трудно себе представить, что ее ожидает, попади она в руки таких людей, как Роскоу Хэмлин, вожделевший ее не меньше своего хозяина? Девушка попыталась мысленно воззвать к Бранту о помощи.

– Как вы думаете, когда мистер Стил приедет в город, сэр?

– Он должен закупать припасы через несколько дней.

– Через несколько дней? О Боже, я не могу ждать так долго. Я сойду с ума в этой темноте.

– Нет, милочка. Вам придется коротать время здесь, пока мы не подыщем более надежное убежище. Время играет на нас – у Фосса может начаться какой-нибудь воспалительный процесс, от которого он умрет. А может быть, Брант сообразит, как вам избавиться от беды. В этом ваша главная надежда.

– Но как он сможет помочь мне, если ни о чем не знает?

– Не беспокойтесь. Дурные новости распространяются быстро. Как-нибудь да узнает. Жалко, что Лоллипоп не собачка и ему не найти дорогу на ранчо по запаху. Этот бесенок смог бы добраться туда по деревьям, – заключил Сет.

– Да, конечно, плохо.

Вскоре Лоллипоп начал дергать Лэси за юбку и стягивать с себя сатиновый комбинезончик.

– Он хочет в туалет, – пояснила она. – Но он приучен пользоваться ночным горшком.

– Да, Дженни говорила мне. И, черт возьми, я начинаю думать, что этот парень Дарвин не так уж сильно ошибался относительно наших предков. Горшок есть в комнате женщин, и я не думаю, что они станут возражать, если малыш им воспользуется.

– Вечером я вынесу посудину и помою ее, – обещала Лэси.

Услышав это, Дженни отрицательно замотала головой:

– Нет, вас могут увидеть. Я сама это сделаю. Гарнет читала, сидя в кресле-качалке возле кровати, одетая по-прежнему во фланелевую сорочку и халат, готовая юркнуть под одеяло при первом звуке опасности. Но она не могла не обратить внимания на возню Лэси с Лоллипопом около ночного горшка.

– Для чего надо надевать на обезьянку комбинезон? Зачем лишние хлопоты с одеждой? По-моему, это лишнее.

– Помните, когда мы после кораблекрушения пробирались сквозь джунгли Луизианы? – спросила Лэси. – Лоллипоп тогда лишился своего гардероба и очень смущался, пока я не приобрела для него костюм в Новом Орлеане.

– В самом деле? – Гарнет воздержалась от комментариев, подумав, однако, что одежда Лоллипопа гораздо скромнее, чем смелые наряды его хозяйки, скрывавшие лишь очень незначительную часть ее тела.

– Он даже любит спать в ночной сорочке и колпачке, который я привязываю ему, как детскую шапочку.

Невольно Гарнет подумала: интересно, а Брант Стил тоже спит в сорочке и ночном колпаке? Дени, разумеется, спал именно так, ничего не снимая, даже когда занимался любовью. Они любили друг друга полуодетыми и в полной темноте, так что Гарнет никогда в жизни не видела голого мужчину. Любопытно, они все одинаково устроены? Лэси, несомненно, могла бы просветить ее, но Гарнет не собиралась обсуждать с ней подобную тему. Собственная любознательность показалась ей неприятной. Лэси прервала ее размышления:

– Можно сказать вам несколько слов?

– О чем?

– Вы не догадываетесь?

– Да, но мне не интересно говорить об этом, – резко ответила Гарнет.

Не обращая внимания на такую реакцию, гостья присела без приглашения.

– Я все же скажу, дорогая. Между мной и Брантом не было ничего серьезного, по крайней мере для него. Он любит вас, Гарнет. О Боже, если бы только вы знали, как сильно! Не стану скрывать – я ревную вас к нему, и мы из-за этого ссоримся.

– Зачем вы мне об этом рассказываете, Лэси?

– Поверьте, я бы не стала затевать этот разговор, если бы надеялась хотя бы на один шанс, – призналась та. – Но у меня его нет, и мне недолго осталось находиться у вас, а может, и вообще жить на этом свете. Вы можете заполучить этого потрясающего мужчину, просто поманив его пальцем. Ведь он влюблен в вас по уши!

Гарнет просто затряслась от злости:

– Не держите меня за дурочку. Могу себе представить, в какие игры вы с ним играете, когда остаетесь наедине!

– Но для него этим все и ограничивается, Гарнет. Сексуальные игры столь же естественны для людей, как и для животных. Самцы у тех и у других более агрессивны, чем самки. Если та, кого мужчина желает, для него недоступна, он ищет другую партнершу. Осуждайте Создателя, если вам надо кого-нибудь осуждать за это, но Адам и Ева совершили грех в саду Эдема не из-за яблока или змея. Инстинкт проснулся в них вместе с жизнью.

– Мисс Ли, оправдывая Бранта Стила, вы вдруг выступили адвокатом дьявола? Такая мысль не пришла вам в голову?

– Извините мое невежество, мадам. Мне не пришлось много учиться. Но неужели вы никогда не сможете простить мистера Стила за то, что случилось с вашим мужем? – Гарнет молчала, и Леси пришлось продолжать. – Милая моя, вы совершаете ошибку, огромную ошибку. Гордость и ревность – плохое утешение в холодную ночь. Если бы вы только растопили лед в своем сердце и впустили туда немного тепла… – Она помолчала, поежившись. – Что-то зябко тут. Можно я помешаю угли в печи?

– Нет, спасибо. Я сама это сделаю.

– Я рада, что вы избавились от хвори, Гарнет. Вы теперь выглядите гораздо более уверенной в себе. – Лэси удивленно покачала головой. – Может быть, этот безумный климат и впрямь полезен для здоровья, в конце концов. А вы все же собираетесь» вернуться весной на Восток?

– Как Бог даст.

– Это прекрасно, когда есть дом и тебя там ждут, – печально вздохнула Лэси. – Я завидую вам, Гарнет, во многих отношениях. Никто и нигде меня не ждет – Мне очень жаль вас. – Гарнет почувствовала к ней неожиданную симпатию. – Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам. Дядя Сет и тетя Дженнифер очень добры и очень за вас переживают.

– Да, действительно так, – кивнула Лэси. – Из-за меня вы все вынуждены идти по тоненькой жердочке, и я молю Бога, чтобы она не сломалась и никто не пострадал.

– И я тоже.

Лэси подождала, но Гарнет ничего больше не прибавила.

– Что ж, пойду-ка я обратно на кухню, – сказала она, беря Лоллипопа за лапку. – Ваш дядя предупреждал, чтобы я далеко не отходила от своей пещеры.

Первая ее ночь, проведенная в укрытии, оказалась даже хуже, чем она ожидала. Одеяла не спасали от холода, темнота подавляла, и Лоллипоп от страха скулил у нее на руках. Ненадолго забываясь сном, Лэси попадала во власть страшных кошмаров. Видимо, то же самое происходило и с обезьянкой, судя по тому, как она судорожно вздрагивала во сне. Лэси согревала малыша, укутав в одеяло, и укачивала на руках, чтобы он успокоился и заснул. Наконец, в лавке раздались шаги Сэта – наступило утро. Лэси затрепетала, увидев сквозь щели в полу свет от лампы и почувствовав дымок растапливаемой печки. Ее сердце радостно забилось, когда она услышала условный стук и дружелюбный голос:

– Эй, деточка! Вы уже проснулись?

– Да, сэр!

Люк поднялся, и двое узников дрожа выбрались наружу.

– Неизвестно, когда придет первый покупатель, так что вам с малышом надо пораньше позавтракать. Дженни уже готовит. Гарнет помогает мне в лавке и наблюдает из окна за тем, что происходит на улице. Интересно, Фосс еще жив?

– Я… я надеюсь, мы скоро узнаем. – Хотя Лэси никак не могла повлиять на жизнь своего обидчика, смерти она ему не желала.

– Доброе утро, – поздоровалась Дженни, входя и ставя поднос с едой. – Как вам спалось, Лэси?

– Хорошо, – соврала та. – И Лоллипопу тоже.

– Ну и славненько, приятного аппетита. Сет ел вместе с Лэси за прилавком, Лоллипоп – на полу. Она уже заканчивали, когда появилась Гарнет, готовая приняться за работу. Спасая свое платье от пыли, она стала надевать передник. Дженни сшила ей несколько штук из самых ярких тканей, чтобы внести какое-то разнообразие в мрачное вдовье одеяние, которое ее племянница упрямо продолжала носить. В этот день на ней был фартук с красивыми розовыми цветами.

Способности Дженни к шитью побудили местных дам обращаться к ней с заказами. Они настоятельно советовали ей открыть швейную мастерскую. Идея увлекла Дженни, хотя она и понимала, что через несколько месяцев будет вынуждена вернуться в Коннектикут.

Сет, которого явно не радовала перспектива снова остаться одному, боялся их отъезда. Он мучительно искал какой-нибудь повод, чтобы отложить отъезд. Защищать мисс Ли, несмотря на риск, ему даже нравилось. Делая это, он чувствовал себя нужным.

– Миленькая, ты замечательно выглядишь, – похвалил он свежий и привлекательный вид Гарнет.

К тому же причесана и умыта, подумала Лэси, смущаясь из-за своих неприбранных волос и нечищенных зубов, а также мятого платья, пропитавшегося запахом обезьянки. Всегда очень чистоплотная, Лэси чувствовала себя крайне неловко. Но времени что-либо поправить уже не было. Гарнет от окна подала сигнал, и Сет быстренько помог Лэси спуститься с обезьянкой в погреб. Тут же входной колокольчик известил о появлении первого покупателя.

Миссис Бэсси Баркер была городской сплетницей. Она знала почти обо всем, что происходило в городке.

– Доброе утро, Сэт, Гарнет. Вы уже слышали последние новости о мистере Фоссе?

– Нет, – ответил Сет. – Еще не успели.

– Похоже, старый греховодник оставит в этот раз могильщиков без работы. – Бэсси водрузила корзину для покупок на прилавок, приготовившись к долгому разговору. – Доктор Уорнер хорошо поработал, залатав его, а Фелиция Перес сказала, что утром Фосс проглотил целый галон мясной похлебки и послал к мяснику за свежей кровью, чтобы скорее восстановить свои силы. Думаю, он скоро встанет на ноги и его Вавилон вновь заработает, к моему большому сожалению.

– Вероятно, Всевышний еще не готов принять его, – преднамеренно подлил масла в огонь Сет, стараясь вытянуть из нее побольше.

– Всевышний? Ха! Когда наступит час, сам Сатана явится за ним! – предсказала благочестивая леди. – И за этой наглой девкой тоже.

– Не судите, да не судимы будете, – изрек Сет. – Разве не так в Библии сказано, мадам?

– Там также сказано, что злые должны быть наказаны!

– Что вы сегодня будете брать? – переменил тему Сет, поняв, что разговор пошел не по тому руслу.

– Еще шерстяных ниток для вязания, такого же цвета, как шаль, которую я начала вязать на прошлой неделе.

Гарнет улыбнулась:

– Я помогу вам, миссис Баркер. Цвета сухих листьев, не так ли? Я думаю, у нас еще осталось несколько мотков.

– По той же цене?

– Да, мадам. Но следующая партия с прядильных мануфактур Севера обойдется дороже. После войны товары продолжают дорожать.

– Проклятые янки! – в раздражении воскликнула она, забыв, откуда Гарнет родом. – Они жиреют, обдирая, как липку, нас, бедных южан. Плохо, что мы не можем основать на Юге свои фабрики и мануфактуры, но ведь они забрали у нас все деньги. Хуже того, наши девушки выходят замуж за янки.

Гарнет воздержалась от комментариев, положив коричневый моток в корзинку.

– Что-нибудь еще, мадам?

– Упаковочку иголок с большим ушком, пожалуйста. Что-то зрение стало ухудшаться, хотя все происходящее вокруг я пока неплохо вижу.

– И слышу, – буркнул Сет. Нисколько не обидевшись, Бэсси продолжала кудахтать, как наседка.

– Можете держать пари на свои ботинки, Сет Траверс! С этими старыми ушами все в порядке! Мексиканка-горничная сказала мне, что мисс Ли оставила в отеле все свои роскошные костюмы. Далеко ли она могла уйти без одежды?

– Да подальше, чем иные одетые женщины, – насмешливо произнес Сет.

– Не сомневаюсь! – Бэсси подхватила корзинку. – Запишите на мой счет. До свидания. Делая пометку в бухгалтерской книге, Гарнет заметила:

– У нее уже большая задолженность, дядюшка.

– Я знаю, моя радость. Но единственный ее доход – продажа яиц. Она все ждет, когда ей начнут платить пенсию, которую Конфедерация задолжала ей за покойного мужа. Но это может протянуться очень долго. Для проигравших войну восстановить силы труднее, чем для победителей.

Гарнет вздохнула:

– Иногда для победителей это тоже непосильный труд. Интересно, слышала ли наша гостья в погребе то, что говорилось о Фоссе?

– Да, слышала, – откликнулась Лэси, слегка приподнимая крышку люка. – Разве можно не услышать голос, звучащий громче пароходного гудка. Она могла бы работать городским глашатаем.

– А она и есть глашатай, – сказал Сет. – Благодаря ей новости распространяются быстрее, чем по телеграфу. Вот почему с этой дамой надо быть особенно осторожным.

Колокольчик зазвонил опять. Покупатели приходили, покупали, что им было нужно, и уходили. Все обсуждали происшедшую драму и таинственное исчезновение подозреваемой, но никто ничего нового сообщить не смог.

Роскоу Хэмлин зашел купить ежедневную порцию жевательного табака. Отрезав кусок от плитки, он бросил его в рот и жуя принялся слоняться по лавке, время от времени сплевывая в сторону плевательницы, но попадая в основном на пол.

– Слишком маленькая мишень для главного стрелка, – прокомментировал Сет.

– Я стреляю пулями, а не слюнями. Хочешь, попаду вон по тем стеклам для ламп, что стоят на полке? – ухмыльнулся Хэмлин, похлопывая рукоятку одного из двух револьверов, торчащих у него за поясом. – Я амбидекструс, как ты знаешь.

– Амби… что? – не понял Сет, вопросительно взглянув на свою более образованную племянницу.

Гарнет поспешила ему на помощь:

– Это значит, что он левой рукой владеет так же хорошо, как и правой.

– А-а! – разочарованно протянул Сет, на которого это не произвело ни малейшего впечатления. – Только не вздумай демонстрировать это здесь, Хэмлин. И получше целься в плевательницу. Мне не хочется замывать после тебя твои слюни.

– Твои женщины слишком хороши для мытья полов, Траверс? Я заметил, сегодня утром они выносили ночные горшки чаще, чем обычно. Что, кого-нибудь прошлой ночью прохватило?

Хэмлин задумчиво пожевал и снова сплюнул с такой силой, что старая глиняная плевательница закачалась. Затем вынул один из револьверов и покрутил барабан.

– Похоже, многие со вчерашнего дня страдают той же болезнью. Не удивительно. От того, что эта сука сделала с лучшим из горожан, кто хочешь дерьмом изойдет.

– Прикуси свой грязный язык! – рявкнул Сет, видя, как запылало лицо Гарнет. – Не смей выражаться при леди!

– Она что, сегодня уже не больна и не в постели? Быстрое выздоровление. Или же у нее просто деликатное женское дельце?

Дженни в ярости ворвалась в лавку:

– Сэр, вы отвратительный хам! И то, что вчера мы позволили вам без законных оснований войти в наш дом, не дает вам права находиться здесь сегодня и оскорблять нас! Не лучше ли вам пойти и заняться делом?

– Вы правы. Покорно прошу меня простить за грубость. Из-за происшедшего я стал ужасно нервным. И забыл свои хорошие манеры. Но мое состояние – просто пустяк по сравнению с настроением босса. Он уже садится и скоро будет на ногах. Фосс всегда был силен как бык, а сейчас и вовсе взбесился, как будто ему сунули под хвост кактус. Такого рева я отродясь не слыхивал! Да что там, я думал, он на месте убьет горничную, когда та пролила немного свежей крови, доставленной от мясника. И он не хотел пить эту кровь и платить Берли Мэтьюзу, пока Берли не побожится, что она взята не от кастрированного бычка.

Дженни почувствовала тошноту и испугалась, что ее племянница упадет в обморок. Она знала, что страдающие сильной анемией иногда лечатся сырым мясом и кровью животных, но слушать об этом ей было противно.

– Мы не желаем больше разговоров на эту тему, – твердо сказала она.

– Так или иначе, но Фосс хочет видеть мисс Ли. Если ее не найдут вскорости, награда будет увеличена до десяти тысяч баксов. Афиши с описанием ее внешности будут расклеены по всему Техасу, а может быть, даже за его пределами.

– Так поступают с преступниками, которые должны ответить перед законом, – вмешался Сет. – Мне рассказывали, что Фосс не обвинил ее в покушении на свою жизнь.

Хэмлин хитро ухмыльнулся:

– Это так. Он описал ее как «пропавшую без вести». Ловко придумано, не так ли? – Он повернулся к двери. – Всем привет!

– Животное, – пробормотала Дженни.

– И опасное, – добавил Сет.

– Ты думаешь, он что-то почуял?

– Возможно, – запах обезьянки. Надо бы зажечь серную свечку.

– Камфорные шарики будут столь же эффективны и менее подозрительны, – посоветовала Дженни. – Вскрой вон ту коробку, что на полке, и брось несколько шариков на пол возле люка. Мне непонятно, почему Роскоу Хэмлин остался в городе?

– Фосс не остановится ни перед какими затратами, – уверенно заявил Сет. – А этот шакал заберет себе львиную долю вознаграждения, независимо от того, кто доставит добычу. Все знают, что он прикарманивает часть прибыли от салуна. Теперь без Лэси дело пойдет не так хорошо, но без клиентов они не останутся.

«Серебряная шпора» – единственное место на сотни миль в округе, где можно выпить. В субботний вечер Хэмлин будет занят, и мы постараемся воспользоваться этим. Хорошо бы светила луна!

О Боже милостивый, молилась Лэси, дрожа от холода и сырости. Как долго она сможет выдержать в этой страшной, холодной яме?

Глава 23

– Черт возьми, мне не становится лучше, – жаловался Фосс, пока доктор обследовал его рану. – После завтрака меня вырвало, и у меня, кажется, жар.

Берт уже заметил признаки инфекции, включая несколько зловеще красных прожилок, расходящихся в разные стороны от раны.

– У вас образуется дикое мясо, мистер Фосс.

– А мое мясо никогда и не было ручным, док.

– Необходимо специальное лечение.

– Какое еще специальное?

– Медикаменты тут бессильны. Теперь только прижигание может остановить дальнейшее распространение инфекции.

Страх и недоумение вызвали ярость:

– Вы хотите сказать, что я могу умереть от этой царапины? Что же вы за врач такой? На войне у людей бывает гангрена, и они потом ничего, живут.

– Если им ампутируют конечности или удаляют органы, – пояснил Берт. – В вашем же случае хирургическое вмешательство невозможно. Промедление подобно смерти. Я сейчас попрошу принести горячих углей из кузницы, если вы согласны на лечение. Необходимые инструменты у меня с собой в сумке.

– Угли? А если я откажусь?

– Моя обязанность предупредить вас о возможных последствиях, мистер Фосс, но выбор за вами. Я ни к чему не принуждаю моих пациентов, если они в здравом уме и способны принимать решение.

– Но всего лишь в воскресенье вы сказали, что рана заживает хорошо! – сердито напомнил Фосс.

– Это было несколько дней назад. Обстоятельства меняются, иногда очень быстро и часто к худшему. К сожалению…

– К сожалению для меня, – прервал его Фосс, – вы – чертов шарлатан! Если я умру, убийство будет на совести той шлюхи, и мои ребята позаботятся, чтобы она была повешена!

– Я находился здесь, когда вы давали показания шерифу Фостеру, – сказал Берт. – Вы заявили, что это – несчастный случай и вы поранились сами, не забыли?

– Я лгал. Мне надо наказать ее самому. Она пыталась убить меня, и это – сущая правда, доктор. Вы должны будете сообщить мое признание служителям закона, док. Вы должны!

Берт вытряхнул из пузырька пару таблеток аспирина и подал Фоссу со стаканом воды.

– Выпейте их, Фосс. Вам станет легче. Прижигание, может быть, позволит прекратить распространение инфекции. – Он подождал, пока тот проглотит таблетки. – Ну что, посылать за углями?

Фосс резко откинулся на матрас, от чего кровь проступила через только что наложенную повязку. Боль пронзила его грудь, и он застонал.

– Лежите смирно, – предостерег Берт. – Чем больше вы двигаетесь, тем большей риск пролиферации.

– Забудьте свою медицинскую абракадабру и тащите угли, – прохрипел Фосс. – Хочу только вас предупредить, док. Если раскаленное железо не поможет мне выздороветь, вам выжгут клеймо прямо на лице!

Доктор Уорнер уже много раз слышал подобные угрозы от раненых солдат на поле боя и от ковбоев на пастбище, наблюдавших, как железо калилось на костре. Но, чтобы удержать Фосса во время процедуры, требовался сильный помощник, и врач отправился его искать.

– Я сейчас вернусь, – сказал он по-испански горничной-мексиканке, выполнявшей обязанности нянечки.

Фелиция Перес понимающе закивала головой:

– Си, сеньор док! Я закрою дверь и не выпущу его. Фосс плохой; Бешеный, – добавила она, многозначительно заводя глаза вверх. – Но я не буду прикасаться к нему. Приведите человека себе на помощь.

– Я постараюсь, Фелиция, – озабоченно сказал доктор.

В этот момент около фургона остановился фургон с ранчо Дюка.

– Тпру! – скомандовал Брант, останавливая мулов.

Спрыгнув на землю, он поприветствовал доктора Уорнера и вынул из кармана куртки сложенный вчетверо листок.

– Доброе утро, Берт. Это список нужных лекарств. Я загляну попозже, сначала повидаю Сета.

– Придется немного подождать. Мне надо произвести одну процедуру, Брант. Вы там на ранчо слышали о том, что случилось с Салли Фоссом?

– Да, вакерос принесли эту новость в воскресенье из миссии Сан-Хуан. Падре служил мессу, когда ворвался один из людей Фосса и объявил о денежной премии тому, кто найдет Лэси. Двое прихожан хотели пристрелить его за то, что по пути в часовню он плюнул в купель со святой водой, но отец Анжелино не разрешил им это сделать. Не так много людей желают выздоровления Салли Фосса, Берт.

– Все-таки я думаю, что высокая цена за голову Лэси заставит много подлецов броситься на поиски. Брант пристально посмотрел на него:

– Есть ли у тебя какие-нибудь идеи о том, где она может быть, друг мой?

– Нет, я практикующий медик, а не служитель закона, и сейчас иду за сильным помощником и за ведром горячих углей.

– Чтобы прижечь гангренозную рану? – предположил Брант, много раз видевший такой способ лечения на войне. – Что ж, подпали его хорошенько, док, и без всякого морфия. Он того заслуживает.

– Мне нужна помощь, чтобы справиться с ним, а его люди рыщут в поисках мисс Ли. Ты мне не поможешь?

– Ты шутишь, Берт. Твой пациент и так зажился на этом свете. Если даже он выздоровеет, кто-нибудь все равно его пристукнет, рано или поздно.

– Что презирать охранников Фосса? На десять тысяч баксов – такова новая цена – многое можно сделать. Приобрести землю или, быть может, выкупить семейную плантацию.

– Я давно простился с этой мечтой, – угрюмо произнес Брант. – И я не выдал бы Салли Фоссу даже моего худшего врага за все золото, украденное у Конфедерации, и уж тем более за его грязные десять тысяч долларов. Эти кровавые деньги для меня то же самое, что тридцать сребреников.

Берт Уорнер улыбнулся и похлопал его по плечу:

– Я так и думал, что ты это скажешь. Просто я играю в Диогена, который тщетно ищет честного человека. Если ты найдешь мисс Ли и тебе потребуется помощь, можешь рассчитывать на меня.

– Спасибо, док. Я знал, что ты славный малый. А теперь пойдем за углями?

Брант пришел в ярость, увидев Фосса в постели Лэси, но еще больше разозлился Фосс, когда заметил ненавистного соперника.

– Какого дьявола вы тут делаете? – спросил он, сверкая глазами.

– Я попросил его помочь, – спокойно пояснил Уорнер, раздувая вместе с Брантом огонь до нужного состояния. Берт сунул в угли специальный инструмент.

– Чтобы держать меня? Я не украденный ребенок, и Стилу лучше держаться подальше.

– Да ради Бога, – согласился Брант. – Наблюдая за вашими страданиями, я ничуть не буду тронут.

Фосс побледнел, его бравада быстро улетучивалась по мере того, как железо испытывали каплями воды.

– Еще не готово, – определил доктор. – Кончик должен побелеть.

– Плюньте на него еще раз, – пробормотал Фосс.

– Позвольте мне, – предложил Брант. – А вы уверены, что выдержите это, Фосс? Раскаленное железо жжет сильней, чем карболовая кислота. Но все же я всегда считал, что насильникам к гениталиям надо прикладывать и то, и другое вместе с кастрационным ножом.

– Я не насиловал ту суку! – проревел Фосс.

– Только потому, что она остановила вас! – Брант с трудом сдержался, чтобы хорошенько не врезать ублюдку. – Если вам удастся выкарабкаться, Фосс, то лучше начать носить оружие.

– Прекратите! – резко приказал доктор. – Подраться вы сможете и в другое время. – Очередная проба железа показала, что оно готово. – Вы не хотите подышать эфиром, Фосс?

– Нет, лучше хороший глоток виски, – прорычал тот, схватив и откупорив бутылку, стоящую возле кровати.

Фосс поспешно пил виски, отчего струйка потекла по подбородку, попав в открытую рану. Если бы не присутствие Бранта, Фосс, наверное, завизжал от боли.

– Лучше зажать что-нибудь в зубах, – посоветовал Берт. – Так вы не откусите себе язык.

Отвергнув презрительным жестом предложенное Брантом полотенце, Фосс пробормотал:

– Давайте так, док.

По сигналу Уорнера Брант схватил Фосса за обе руки и крепко сжал их у него за спиной. Одним коленом он уперся ему между лопатками, начисто лишив возможности двигаться.

Фосс съежился, а затем зарычал от боли, когда дымящийся железный прут прижег гноящуюся плоть. Комната быстро наполнилась тошнотворным запахом. Несколько секунд процедуры показались больному бесконечными. Он выкрикивал бессвязные ругательства, пока инструмент, наконец, не был удален. Берт сунул железо в ведро с холодной водой, над которым поднялось облачко пара. Сплюнув кровавую слюну, Фосс завопил:

– Вы, проклятые сучьи дети! Я вас разорву на куски! Вы слышите?

Брант спокойно ответил:

– Думаю, весь город слышал твой рев, бравый бычок. Ты наделал шума больше, чем молодой вол во время клеймения. Прикусив пулю, ты бы спас свой язык. И понимаешь ты это или нет, но мы с Бертом оказали тебе большую услугу.

Затем обратившись у доктору, Брант спросил:

– Теперь, думаю, ты один управишься, док?

– Да, спасибо. Я приготовлю лекарства для Дюков как только доберусь до своей аптеки. Мне еще надо обработать и перебинтовать рану. Царапины от ногтей и следы от зубов в основном неглубоки, но эта дикая кошечка постаралась на славу. Думаю, и обезьянка тоже.

Брант жестко посмотрел на Фосса и сказал:

– Да, он еще будет проклинать тот день, когда связался с Лэси, особенно если не отменит обещанную награду.

Казалось, его слова еще долго звучали в комнате даже после того, как он ушел.