Текст книги "Всем сердцем"

Глава 12

Серена не могла пошевелиться от страха.

Она решила, что он пришел арестовать ее за убийство Мадлен. Хотя это было абсурдное предположение – китайцы не служат в полиции. Нет, тут была какая-то другая причина. Но какая?

Она разлепила пересохшие губы и дрожащим голосом обратилась к китайцу:

– Что вам от меня нужно?

– Пойдешь со мной. – Он сердито тряхнул головой и взмахнул пистолетом. Его злобное лицо напомнило девушке золотую маску демона.

– Нет! – прошептала она. Опомнившись от испуга, она начала лихорадочно соображать. Что предложить ему, чтобы он позволил ей уйти? Ответ нашелся сразу. Деньги! Она заставила себя говорить сдержанно: – Я заплачу тебе, если ты оставишь меня в покое. Ты понимаешь? Заплачу тебе больше, чем тот, кто послал тебя. – Она молилась, чтобы ей хватило на это денег. – Понимаешь?

Его лицо немного смягчилось, глаза жадно заблестели. Он понял.

– Я дам тебе, – она на мгновение заколебалась, – пятьсот долларов.

Китаец презрительно сжал губы и снова стал поднимать руку с пистолетом.

– Тогда тысячу! Тысячу долларов! – почти закричала Серена.

Он продолжал смотреть на нее непроницаемым взглядом, не мигая.

– Пятнадцать сотен. Полторы тысячи долларов…

Китаец заколебался. И Серена поняла, что близка к победе. Но это были почти все ее деньги. От наследства тети Хетти на сегодняшний день осталось всего две с половиной тысячи долларов.

– Две тысячи, – прошептала она. – Это все, что у меня есть. Я отдам тебе их, если ты оставишь меня в покое и пообещаешь не преследовать меня больше.

– Ладно. Давай деньги.

Она прошла в спальню и достала две тысячи. Прислонившись к стене, она с дрожью наблюдала, как он пересчитывал банкноты.

Положив доллары в карман, он взглянул на нее пронзительными черными глазами, кивнул и вышел. Серена осталась одна. Она торопливо подошла к входной двери и закрыла ее на ключ. Внезапно силы оставили ее, и она опустилась на лежавшую на полу подушку.

Конечно, это еще не все. Ей нельзя здесь оставаться. Поверить, что ее оставят в покое, было бы глупо. Но больше всего ее беспокоило, что ее маскировка была раскрыта и придется сказать об этом китаянке. Тан Пин редко сердилась, но то, что произошло сегодня, ей точно не понравится.

Тан Пин и Шу Тао пришли домой почти одновременно. И за ужином Серена рассказала им, что произошло.

– Не знаю, – пожала плечами Тан Пин.

Девушка поднялась и задумчиво прошлась по комнате.

– Может быть, между человеком в маске, убийцей моих родителей, и сегодняшним незнакомцем существует какая-то связь. Но я все еще не могу себе представить, зачем кому-то понадобилась моя смерть. Какая-то бессмыслица! – Она расстроенно покачала головой. – Больше всего меня беспокоит, что он знал, как меня зовут. Он назвал меня по имени. Откуда ему это стало известно? Может быть, полиция уже разыскивает меня? Нам нужно срочно переехать в другое место. Нет никакой гарантии, что он не расскажет о моем местонахождении. И тогда они придут сюда снова. Так что нам следует немедленно выехать отсюда. Сейчас же!

– Куда ты, туда и мы, – просто сказала китаянка. – Куда мы отправимся?

– В гостиницу. Я думаю в… – Серена запнулась, вспоминая. – В газете я встречала упоминание об отеле «Космополитэн» на Буш-стрит. Сегодня переночуем там.

– Это дурное место.

– Что значит – дурное? Это гостиница, разве не так?

Тан Пин начала что-то говорить, потом обреченно пожала плечами, встала и принялась собирать вещи.

Ли По был зол как никогда. Он не ожидал предательства от своих личных телохранителей, и теперь, когда это обнаружилось, он с трудом сдерживал гнев.

Двое верных слуг стояли перед ним, крепко держа третьего.

– Ты не оправдал моего доверия, Фун Цинь, – ледяным голосом произнес Ли По.

Фун Цинь смиренно поклонился:

– Я собирался прийти к вам и рассказать, хозяин.

– Лжешь, – оборвал его Ли По и сделал нетерпеливый жест. – Где деньги?

Один из китайцев достал из кармана пачку купюр и протянул их Ли По. При виде денег Фун Цинь побледнел. Ли По быстро пересчитал банкноты.

– Две тысячи американских долларов. Они были спрятаны в твоей комнате. Откуда они у тебя, слуга, предавший своего хозяина?

– Я… я украл эти деньги у одного богатого белого.

– И снова ты лжешь. Ты получил их от женщины, Серены Фостер, в качестве выкупа. Лучше говори правду, а не то твоя смерть будет медленной и мучительной.

Фун Цинь съежился от страха.

– Да, хозяин. Это правда, я получил их от нее. – Он низко опустил голову.

– Где?

Фун Цинь сбивчиво рассказал, где и как он отыскал Серену Фостер. Ли По некоторое время смотрел на него, потом безразлично махнул рукой:

– Убейте его. Быстро. Затем отправляйтесь туда и найдите эту светловолосую белую женщину.

Фун Цинь безропотно последовал за двумя телохранителями. Сопротивляться было бессмысленно. Как только его предательство было обнаружено, он понял, что его ждет скорая смерть.

Ли По понимал, что вряд ли его люди обнаружат Серену Фостер там, где ее разыскал Фун Цинь. Она, вероятно, все-таки догадалась сбежать оттуда. Оставался небольшой шанс найти китаянку, жившую с ней вместе. Слуги Ли По умели пытать людей и могли вытянуть из них любые сведения. Ли По пошел в спальню и набил трубочку опиумом. Вскоре он совсем успокоился, так как была и одна приятная новость. Война тонгов закончилась. Победа была на стороне Ли По и его союзников. Теперь у него появится время, которое он сможет уделить поискам блондинки. Если она еще не покинула Сан-Франциско, то скоро будет у него в руках.

После ночи, проведенной в отеле «Космополитэн», Серена поняла, почему Тан Пин называла его дурным местом. Они без проблем сняли себе номер. Но весь вечер и всю ночь здесь происходило какое-то шумное гулянье.

Утром, когда безудержное веселье утихло, Серена решила, что останется здесь только до тех пор, пока не устроится на работу.

Она обратилась к китаянке:

– Ты ведь помнишь мои размеры? Я хотела, чтобы ты купила для меня нормальную одежду. Простую и удобную. Не могу же я идти устраиваться на работу в китайской блузе и штанах!

Тан Пин неохотно согласилась, быстро собралась и ушла. Серена грустно пересчитала оставшиеся деньги. Чуть больше трехсот долларов. Да, придется устраиваться на работу. И как можно быстрее.

Тан Пин скоро вернулась. Она принесла серое платье с длинными рукавами и скромным вырезом, серую шляпку, черную шаль, белье и высокие ботинки.

После полудня девушка, одетая во все новое, вышла из отеля одна, хотя Тан Пин упорно настаивала, чтобы Шу Тао сопровождал ее. Серена совершенно не представляла, какое место хочет себе найти, и даже не знала, какую работу сможет выполнять. В свои девятнадцать лет она еще ни разу не устраивалась на работу.

Вскоре она очутилась на Портсмут-сквер, где располагалось множество салунов и игорных домов, затем вышла на вымощенную досками Монтгомери-стрит, главную деловую артерию города. Людей здесь было видимо-невидимо. Торговцы раскладывали свои товары прямо на деревянных тротуарах. Серена заходила в магазины женской одежды и спрашивала, нет ли у них свободных мест. Но везде ей отказывали, как только узнавали, что опыта работы у нее нет.

В одном небольшом магазинчике хозяин, смерив ее наглым, оценивающим взглядом, проговорил:

– Леди, у меня нет работы для девушек с такой внешностью.

Серена посмотрела на себя:

– Я плохо выгляжу?

– Нет, мисс, дело в другом. Вы слишком роскошно выглядите для моего магазинчика.

Она повернулась, чтобы выйти, но он хитрым голосом добавил:

– Я знаю, где вас примут с распростертыми объятиями.

– Где? – взволнованно спросила она.

– В заведениях на Пасифик-стрит. – Он прикрыл рукой рот, чтобы она не заметила его ухмылки. – Они с удовольствием нанимают таких милашек, как вы, в качестве «официанток».

– Официанток? – с сомнением переспросила девушка. – Вы не укажете мне, в какой это стороне?

Спустя некоторое время Серена уже шла по Пасифик-стрит. Сейчас, в середине дня, здесь было почти безлюдно. Ее внимание привлекли вывески со странными названиями: «Бегущий бык», «Западный», «Билли Гоут». Ей приглянулось название «Западный», и она решительно открыла дверь. Внутри царил мягкий полумрак. В этот час здесь было немного народу, только несколько девушек. Вдоль стены тянулась длинная стойка бара. В центре зала, заставленного круглыми столиками, оставался свободным небольшой квадрат, предназначенный, как догадалась Серена, для танцев. В таком заведении официантки нужны, только чтобы разносить выпивку посетителям. Она уже повернулась, собираясь уйти, но на ее пути внезапно вырос невысокий толстяк с черными маслеными глазками и фальшивой улыбкой на лице.

– Что ты ищешь здесь, девчушка?

– Я ищу место, – твердо сказала Серена. – Я так понимаю, вы – владелец этого заведения и вам требуются официантки?

– Если тебе угодно называть это так, то да. – Он засмеялся. – Опыт работы есть?

– Нет. – Она вздохнула и повернулась, собираясь уйти.

Но мужчина преградил ей путь:

– Что за спешка, девчушка? Я же не сказал, что опыт работы необходим! Может, даже лучше, что ты не работала раньше. – Он подмигнул ей. – А всему, что нужно, я тебя научу. Скоро ты овладеешь искусством вытаскивать кошельки и обчищать пьяных. И научиться ложиться на спинку, я думаю, тебе не составит труда.

Серена в ужасе отпрянула от него:

– Простите, что отняла у вас столько времени. Мне пора идти.

Но хозяин крепко схватил ее за руку:

– Нет, подожди. Ты сможешь прилично заработать. Некоторые девушки получают до двухсот долларов в неделю.

Серена поняла, что по собственной глупости снова оказалась в критической ситуации. Несколько мужчин, сидевших за столиками, насмешливо ухмылялись, поглядывая в их сторону. Остальную часть публики составляли девушки в коротких, чуть ниже колен, платьях и ажурных чулках. Около стойки бара спиной к ней стоял еще один мужчина, в дорогом костюме, правда, изрядно потрепанном временем, и высоком цилиндре. Он был невысок, толст и, судя по всему, довольно стар. Девушка решила, что вряд ли от него может ожидать помощи.

– Придется, конечно, надеть платье покороче, – тем временем проговорил хозяин, – так, чтобы было видно ножки. Давай-ка посмотрим, кстати, какие у тебя ножки.

Не выпуская ее руки, он нагнулся и попытался приподнять ей подол.

– Отпустите меня! – закричала Серена и ударила его по голове сумочкой. Но он только рассмеялся. А пистолет Серена, не думая, что он ей сегодня понадобится, оставила в номере.

– Будет лучше, сэр, если вы отпустите юную леди, – произнес кто-то рядом низким голосом.

Серена обернулась и увидела обладателя цилиндра. Он был действительно невысок, где-то по плечо Серене, и выглядел лет на шестьдесят. На солидном животе покоилась цепочка от часов. Красный, напоминавший грушу нос выделялся на круглом румяном лице. Голубые глаза искрились весельем. Маленькими ручками он опирался на перламутровый набалдашник трости.

Хозяин расхохотался:

– Ну? Ты кто такой, коротышка?

Старик приподнял цилиндр в приветствии, обнажив копну белоснежных волос:

– Профессор Финеас Трапп к вашим услугам, сэр.

– Финеас Трапп, говоришь? – прорычал хозяин. – Ладно, Финеас Трапп, какого черта ты суешь нос в чужие дела?

– Мне показалось, сэр, что юная леди нуждается в помощи. – Старик блеснул голубыми глазами.

– Показалось? И что ты собираешься предпринять, даже если это так?

– Минутку, сэр! – Финеас Трапп приподнял трость, нацелив ее конец на хозяина. Раздался легкий щелчок, и из трости выскочило блестящее лезвие. – Боюсь, что с помощью этой безделицы я могу вас тяжело поранить, сэр. Так что я все-таки предложил бы вам отпустить девушку.

– Эй, поосторожней с этой штукой! – Мужчина выпустил Серену и быстро отступил назад. – Я вовсе не собирался причинить ей вред. Это была просто шутка.

– Ваше представление о шутках слишком далеко от настоящего юмора, сэр. – Финеас Трапп мягко поклонился Серене и указал ей на выход: – Прошу вас. Я последую за вами.

Серена торопливо вышла из бара. Спустя мгновение в дверях появился старик.

– Спасибо вам, мистер Трапп, вы меня так выручили!

– Не стоит благодарности, мне это было приятно. И пожалуйста, зовите меня просто профессором. Я питаю отвращение ко всем этим «мистерам».

Серена рассмеялась:

– Хорошо, профессор.

– Ну а теперь – могу я проводить вас?

– Да, конечно. Буду вам очень благодарна.

Она сказала ему название гостиницы, профессор предложил ей руку, и они направились вверх по Пасифик-стрит.

– Скажите мне, пожалуйста, что такая прекрасная юная леди делала в этом притоне?

Девушке немедленно захотелось спросить его о том же. Но спрашивать не понадобилось – от профессора Траппа исходил крепкий запах спиртного. Он зашел туда выпить.

– Я искала работу, – ответила она.

– Здесь? – Ее собеседник был изумлен. – Простите, юная леди, может, вы не знаете, куда попали? Вы находитесь в печально известном районе Барбари-Коуст. Вам еще повезло, что вы очутились здесь днем. Вечером и ночью здесь никто не поручится не только за вашу честь, но и за жизнь.

Девушка была потрясена.

– Я слышала о Барбари-Коуст. Но я не поняла… – Она вздрогнула от страха.

– Ну ничего, теперь вы в безопасности. – Он бросил на нее оценивающий взгляд. – А какого рода работу вы искали? Вероятно, совсем не то, что здесь требуется?

– Если говорить честно, профессор, у меня почти нет никакого опыта в таких делах. Я никогда еще не нанималась на работу.

– Ну что ж, вы привлекательны и прекрасно воспитаны. Если вас это заинтересует, я мог бы предложить вам работу. – Финеас Трапп выпрямился и торжественно взмахнул тростью: – Леди, перед вами иллюзионист и фокусник, имеющий дело с необычайными вещами и волшебством.

– Я не совсем понимаю…

– Я показываю представления, – объяснил он, – у меня есть труппа. И как раз недавно у меня освободилось два места. От меня сбежала влюбленная парочка. Я думаю, вы вполне подойдете вместо Руби. Она участвовала в номере «Невидимая женщина», где я разрезал ее пополам. – Заметив в глазах девушки ужас, профессор засмеялся: – Не бойтесь, это все только иллюзия. Вам не грозит ни малейшая опасность.

Серена задумалась. Разумно ли это – показываться на сцене, где ее смогут увидеть сразу сотни людей?

– Вы выступаете в Сан-Франциско?

– О нет. Вовсе нет. Летом я объезжаю поселки рудокопов, а зимой даю представления в долине Сан-Хоакин, иногда достаточно далеко к югу, вплоть до Лос-Анджелеса. Здесь я обычно заканчиваю сезон. Последние представления проходили в Оперном театре Магуайра на Вашингтон-стрит. Увы, там мои помощники и покинули меня, – грустно закончил он.

Упоминание об Оперном театре Магуайра всколыхнуло в памяти девушки воспоминания о Вирджиния-Сити.

– А в Вирджиния-Сити вы бываете? – спросила она, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более буднично.

– Нет, это уже слишком далеко. Далеко, мало городов вокруг, и все очень дорого. Мы выступаем только в Калифорнии.

Впервые за два последних дня девушка почувствовала, что в ней просыпается надежда.

– Судя по всему, мне это подходит. Есть только один вопрос… – нерешительно сказала она. – Вместе со мной двое людей… Это семья китайцев, мать с сыном.

– Женщина… Она молодая, привлекательная?

– Она выглядит гораздо моложе своих лет и очень миловидная.

– Тогда мы можем ее взять. А молодой человек – как у него с физической силой?

– Шу Тао очень высокий для китайца, – сказала Серена, – и очень сильный.

– Великолепно! – просиял профессор. – Сбежавший парень как раз был нашим силачом. Мы отправляемся в следующий понедельник! – Финеас Трапп церемонно поклонился Серене и торжественно произнес: – Добро пожаловать в «Бродячий цирк, фокусы и иллюзии профессора Траппа»!

Глава 13

Бродячий цирк профессора Траппа состоял из трех фургонов и восьми человек, включая и его самого.

В одном из фургонов хранились продовольственные припасы и декорации. Два других были жилыми.

В фургоне, где поселились Серена и Тан Пин, жили еще Долли и Нора Пикок, «Сестры Пикок, замечательные певицы и необыкновенные танцовщицы». Это были дружелюбные пухлые женщины среднего возраста. Они были совсем не похожи друг на друга. Серена скоро узнала, что «Пикок» – это сценический псевдоним, предложенный профессором Траппом, а в действительности их зовут Долли Смит и Нора Моррис.

Мужчины занимали второй фургон. Кроме профессора и Шу Тао, здесь обитали еще двое. Пожилой Роско Даунс заботился о лошадях и фургонах, а также отвечал за декорации и оборудование. Жонглеру Тодду Ратледжу было около тридцати. Тодд был довольно привлекателен, но его лицо никогда не покидало угрюмое выражение. Он старался ни с кем не общаться и говорил только в случае крайней необходимости. Тодд помогал профессору в наиболее сложных фокусах.

– Его жена сбежала с нашим силачом, – сказала Серене Нора Пикок. – Это на ее место пришла ты. Он очень переживает. Вообще-то он спокойный и приветливый парень, но последнее время почти перестал разговаривать. Теперь рядом с ним тяжело находиться, сам впадаешь в уныние.

– Нора пыталась даже утешить его, – добавила Долли и бросила лукавый взгляд на «сестру».

Нора, покраснев, покачала головой:

– Я просто пыталась быть поласковей с бедным молодым человеком.

– Но он не захотел с ней говорить, так что ничего не вышло, – засмеялась Долли. – И со мной тоже. Какая жалость! А вообще-то он вполне добропорядочный джентльмен.

Серена была слегка смущена неожиданным поворотом разговора. Но, не желая показаться наивной, поддержала эту тему, также не понимая, как мужчина мог отказаться от утешения со стороны сестер Пикок.

На их представления собиралось много зрителей. Люди, изголодавшиеся по развлечениям, охотно шли посмотреть на фокусы иллюзиониста. Если в городе был театр, они играли в нем, если нет – в церквах, школах, в любых зданиях, способных вместить достаточное количество публики.

В дороге, между представлениями и городами, профессор Трапп мог напиваться вдрызг, но, выйдя на сцену, он преображался словно по волшебству. В черном костюме и длинном черном плаще с алой подкладкой, он мгновенно завладевал вниманием публики. Под забавную скороговорку в его руках волшебным образом появлялись и исчезали карты, мячи, носовые платки и другие небольшие предметы. Тан Пин, казавшаяся необычайно юной и миловидной в изящном золотом платье, украшенном причудливой вышивкой, была его помощницей.

Серену забавляла наивность зрителей. У нее было два любимых фокуса. Их никто не мог разгадать. Первый назывался «Девушка-невидимка». К потолочным балкам подвешивался стеклянный гроб. Дно и торцовые стенки были обычными, все остальное – стеклянным, так что сквозь стекло все было видно. Сверху находилась переговорная труба. Из публики выбирались несколько случайных зрителей, осматривавших гроб, чтобы убедиться, что он действительно пуст. Затем профессор предлагал им спросить о чем-нибудь через переговорную трубу, которая, как все были уверены, вела внутрь гроба. К изумлению зрителей, из переговорный трубы им отвечал молодой девичий голос. Зрители высказывали множество догадок, пытаясь выяснить, как все устроено. Но никто не угадывал правильно.

На самом деле все было очень просто. За гробом находилась маленькая комнатка, где и сидела Серена. Если таковой не оказывалось, профессор Трапп создавал ее, подвешивая занавес за гробом. Между стеной (или занавесом) и гробом оставалось небольшое пространство; особенно любопытные зрители могли заглянуть туда.

На стене (или занавесе) висел женский портрет. Женский глаз представлял собой замаскированный глазок, сквозь который Серена могла взглянуть на сцену и описать происходящее. Голос ее, проходя через переговорную трубку, становился приглушенным. Создавалось впечатление, что девушка действительно говорит из закрытого стеклянного гроба.

Но самым эффектным был последний фокус, кульминационный финал всего представления. На сцену на небольшой платформе-подставке вывозили продолговатый ящик. Внутри него находилась Серена. Сквозь отверстия на обоих концах ящика она могла высовывать голову, руки и ноги. Профессор Трапп наугад выбирал двух случайных зрителей из зала и выводил их на сцену, чтобы они могли удостовериться, что девушка настоящая.

После этого профессор Трапп огромной пилой начинал распиливать ящик пополам. Часто среди зрителей раздавались крики ужаса, когда они предполагали, что пила достигла тела девушки. Профессор печально качал головой и продолжал пилить, пока не распиливал ящик до самой подставки. Затем он на несколько дюймов раздвигал половинки. Ноги и руки девушки по-прежнему были видны из концов ящика. Наконец, повертев половинки и показав публике, что между ними нет никакого соединения, он вновь соединял их и открывал крышку сверху. Оттуда, живая и невредимая, улыбаясь, выходила Серена.

Загадка решалась просто. Подставка внутри была полая, а ящик гораздо короче девушки и без дна, так что она лежала в подставке и ей приходилось задирать руки и ноги, чтобы вставлять их в отверстия. Когда профессор распиливал половинки, Серена, скорчившись, ложилась на дно подставки и ее не было видно.

Номер под названием «Ловля пушечного ядра» тоже был очень эффектным. В нем участвовал Шу Тао. Молодой китаец вставал в десяти футах от девятифунтовой пушки. Профессор подносил факел к фитилю, пушка стреляла, и облако порохового дыма повисало над сценой. Когда дым рассеивался, зрители видели гордо улыбающегося Шу Тао, баюкающего на руках пушечное ядро. А здесь, как выяснила Серена, вся хитрость заключалась в искусстве заряжать эту пушку. Для выстрела использовался нормальный заряд, но только небольшая часть пороха располагалась непосредственно за ядром. Когда поджигали фитиль, взрывался весь порох, а ядро толкала вперед лишь небольшая его часть. Правда ловец все равно должен был быть сильным, рослым человеком, чтобы поймать его.

– Некоторые люди утверждают, что любой фокус – это только ловкость рук. Они говорят, руки движутся быстрее, чем глаз успевает уследить, – объяснял профессор Трапп Серене. – На самом деле это не так. Главное в профессии иллюзиониста – отвлечь внимание публики, заставить зрителей смотреть на что-нибудь другое. Когда я тебя распиливаю, таким отвлекающим моментом служит твоя красота. Шу Тао тоже великолепно подходит для своего номера… – Профессор стукнул по сцене тростью. – Он лучший ловец пушечных ядер из тех, что у меня были. Зрители никогда не видели такого здоровенного китайца и на протяжении почти всего номера не сводят с него глаз.

Пока менялись декорации между фокусами, на сцене пели и танцевали сестры Пикок. Они действительно были прекрасные танцовщицы и чудесные певицы. У Долли был хороший голос. Иногда на сцену выходил жонглировать Тодд Ратледж. Серена часто наблюдала за его номером. Он был мускулист и прекрасно сложен, и одно удовольствие было наблюдать, как он с изумительной ловкостью жонглирует мячами, дубинками и даже горящими факелами. Он передвигался по сцене легко и грациозно, словно танцор. В эти мгновения обычная угрюмость исчезала с его лица. Девушке было бы приятно, если бы он улыбнулся ей. Но когда Серена во время долгих поездок пыталась заговорить с ним, она неизменно получала только односложные ответы.

Большое впечатление произвел на нее профессор Трапп. Он действительно зарабатывал на своих представлениях много денег, но быстро тратил их на две вещи – свое любимое виски и свою любимую труппу. Он не скупился на продукты и корм для лошадей и всегда покупал все самое лучшее. В городах частенько водил актеров в рестораны, держал двух верховых лошадей – кто уставал от длительного сидения в фургоне, мог на них покататься.

– Наш профессор – очень мягкосердечный человек, – сказала Долли Пикок Серене. – Он дает нам денег и дарит подарки, но, когда мы заканчиваем сезон в Сан-Франциско, он снова остается без прибыли. Мы с Норой с ним уже не первый год.

– Но он уже далеко не молод, – сказала Серена. – Почему он не думает о будущем?

– Да, Серена, да, – вздохнула Долли, – мы тоже так думаем и пытались говорить с ним об этом. Но он только смеялся и отшучивался, утверждая, что знает один секрет… секрет вечной жизни. Думаю, когда настанет такой момент, что профессор больше не сможет показывать фокусы, он не перенесет этого и умрет. Жалко его. Такой приятный мужчина!

На ферме Фостеров в Иллинойсе верховых лошадей не было, и Серена приобретала первые навыки верховой езды на муле. Она заметила, что, когда они в пути, Тодд Ратледж уезжает кататься почти каждый день. На большом черном жеребце он выглядел очень мужественным и симпатичным. Когда он не правил одним из фургонов, сменяя профессора, Шу Тао или Роско Даунса, он почти все время проводил в седле, часто уезжая далеко вперед от маленького каравана.

Серене очень хотелось научиться ездить верхом. В душе она понимала, что на самом деле это вызвано желанием разговорить Тодда. Но профессору она сказала только:

– Я чувствую, что уже устала от бесконечного сидения в фургоне, и хотела бы покататься.

– Ты хорошая наездница?

– Я ездила на муле, – пожала плечами Серена. – Наверное, это не слишком отличается…

Профессор Трапп покачал головой:

– Разница есть, и большая. Думаю, тебе придется немного подучиться. Тодд – великолепный наездник, и он мог бы потренировать тебя, но в его теперешнем состоянии… а впрочем, не важно. В конце концов, у гнедой кобылы очень кроткий характер, не то что у этого черного зверя, на котором ездит Тодд. У тебя есть костюм для верховой езды?

– Костюм для верховой езды? А что это?

– Ты же не можешь кататься в платье.

– Да, у меня есть!

Она поспешила к фургону и быстро переоделась в блузу и штаны, которые носила, когда жила в китайском квартале. Вернувшись к профессору, она горделиво повернулась, демонстрируя свой наряд:

– Ну как?

– Великолепно, дорогая! – Он стукнул о землю тростью. – Просто великолепно!

Нельзя сказать, чтобы это далось ей совсем легко, но спустя неделю Серена уже овладела определенными навыками верховой езды.

Как-то днем она отъехала от фургонов и направилась в сторону холма, за которым не так давно скрылся Тодд.

Поднявшись на вершину и увидев Тодда на черном коне, она пустила кобылу рысью. Девушка выпрямилась, стараясь сидеть в седле легко и прямо, как обычно держатся опытные наездники. Внезапно кобыла споткнулась и пошатнулась. Серена не удержалась в седле и упала, ударившись спиной о землю. К счастью, почва здесь была мягкая, как песок, и она только ушиблась.

Тут она услышала рядом стук копыт. И вот уже Тодд с озабоченным лицом присел рядом с ней на одно колено:

– С тобой все в порядке, Серена?

– Да, спасибо. Только ушиблась немного. А где гнедая?

– Здесь. Она просто споткнулась. Вам обеим повезло. Она могла сломать ногу, а ты… ты же могла убиться насмерть!

– Можно подумать, это бы тебя расстроило!

Тодд изумленно отступил на шаг:

– Почему ты так говоришь, Серена? И так плохо думаешь обо мне?

– Очень просто. С того времени, как я в караване, ты не сказал мне и десятка слов.

– Если ты так наблюдательна, то должна была заметить, что я почти ни с кем не разговариваю. – Он неожиданно улыбнулся. – Мне так грустно, что вряд ли я могу быть хорошим собеседником.

– Да, Тодд, я знаю. Я слышала, что с тобой произошло, прости. – Она легко коснулась его руки.

– Так, значит, ты слышала о Руби? – отрывисто произнес он.

– Руби – это твоя жена?

– Была, – холодно проговорил он. – Теперь она уже не моя жена.

– Мне рассказывали, она сбежала с силачом, на место которого пришел Шу Тао.

– Отто Грантер. Крепкий, как дуб, и такой же глупый. Что она в нем нашла? До сих пор не могу понять! – Он в сердцах ударил кулаком по ноге. – Кроме того, он просто безобразен. По крайней мере на мой взгляд.

– Мне кажется, что, если твоя жена предпочла тебе этого Грантера, она тоже не очень умна. Если он действительно таков, как ты говоришь.

– А знаешь, ты права! – неожиданно рассмеялся он. – Как же я не понимал этого до сих пор!

Он начал рассказывать девушке о себе, о своих замыслах, о том, как хотел организовать собственный бродячий цирк. Однако он не обладал талантом иллюзиониста, а был просто хорошим жонглером и акробатом.

– Но никто это не ценит. Здесь любят фокусы, женское пение и танцовщиц. Кроме того, сейчас, во время войны, бродячие цирки мало чем отличаются от цыганских таборов. Вот в Европе действительно великолепные цирки!

– Тогда тебе нужно ехать в Европу, – отозвалась Серена, – если это действительно твоя мечта.

– Это легче сказать, чем сделать. Билет в Европу стоит дорого. Мне придется проработать очень долго, чтобы скопить необходимую сумму. А милая Руби… – он коротко усмехнулся, – она не просто сбежала с Отто, она еще и прихватила те жалкие сбережения, которые мне удалось скопить за последние несколько лет.

– У тебя еще вся жизнь впереди, Тодд. И много времени, чтобы добиться того, что ты хочешь. Просто попытайся забыть про свою жену.

– Я уже почти забыл, Серена. – Он взглянул на нее. – Спасибо тебе за это.

Серена почувствовала, что краснеет.

– О, не стоит благодарности.

Теперь они ездили кататься вместе почти ежедневно. Однажды днем они остановились отдохнуть на крошечном песчаном пляже у горного потока. Это место не было видно с дороги, со всех сторон их окружали густые заросли кустарника и деревья. Они сидели рядом на расстеленном на земле шерстяном одеяле Тодда.

Девушка мечтательно любовалась быстрым течением.

– Было бы приятно поплавать, – произнесла она, – если бы вода не была такой прохладной…

– Она не просто прохладная – она ледяная.

Серена замолчала и вернулась мыслями к той далекой ночи у реки Карсон, вспомнив страшную смерть родителей. С того времени прошел уже почти год.

Тогда она впервые сблизилась с мужчиной. Рори Кленденнинг… Где он сейчас? Скучает ли по ней? Поверил ли он в то, что она убийца? Она тяжело вздохнула.

– Серена?

– Что, Тодд? – Его лицо было так близко, что она видела свое отражение в его зрачках.

– Ты вздыхаешь. Тебе грустно?

– Да нет. Не больше, чем обычно. – Она улыбнулась. – Я вспоминала прошлое.

– Не жалей о прошлом, Серена. Моя беда была в том, что я слишком много думал о нем. А жизнь – это только настоящее. То, что происходит здесь и сейчас. Ты научила меня этому.

И он поцеловал ее. Затем обнял, увлекая на одеяло.

В какой-то момент ей стало страшно, но потом она вздохнула и подумала: разве она не сама этого хотела? Сблизиться с ним. Она расслабилась и попыталась ни о чем не думать.

С тех пор они часто уезжали подальше от каравана и, отыскав уединенное место, занимались любовью. Тодд оказался довольно грубым любовником, она ожидала от женатого человека большего. Хотя она не получала полного наслаждения, ее просто радовала физическая близость мужчины, ей нравилось, когда он касался ее тела. Ей пришло в голову, что его невнимание и определенная грубость в любви могли быть одной из причин, из-за которых от него сбежала Руби. Скоро она выяснила и другую: Тодд, как оказалось, был страшно ревнив.