Текст книги "Всем сердцем"

Глава 22

На следующее утро Роби Гарт попытался взять реванш. Он вновь вызвал всех девушек и по очереди спросил у каждой, слышали ли они или видели мужчину, входившего через боковую дверь по ночам к Мадлен Дюбуа. Но все они решительно это отрицали.

На перекрестном допросе Хард спрашивал их о двух вещах: «Вы ложитесь спать сразу же после того, как „Рай“ закрывается на ночь?» и «Вы засыпаете почти сразу и спите достаточно крепко?»

Большая часть девушек с неохотой ответили на оба вопроса положительно.

Затем Гарт сделал кое-что, удивившее и позабавившее Харда. Он вызвал в качестве свидетелей нескольких мужчин, бывших в последнее время постоянными клиентами борделя. И всех спрашивал, не видели ли они за время своих последних посещений мужчину, входившего в боковую дверь. Все отвечали отрицательно. Харду было интересно, что заставило Гарта решиться на такой необычный поступок. Потом его озарило: если в начале суда обвинитель действовал достаточно объективно, то теперь он решил любыми средствами осудить Серену.

От перекрестного допроса Хард отказался. Это было бессмысленно, к тому же могло озлобить присяжных, так как Хард был уверен, что большинство из них, если не все, иногда захаживали в «Рай».

– У обвинения все, ваша честь, – сказал Роби Гарт, когда они отпустили последнего мужчину.

– Адвокат, вы готовы продолжить?

– Защита готова, ваша честь. Я хотел бы вызвать одного из свидетелей обвинения для прояснения некоторых обстоятельств. Я вызываю в качестве свидетеля Джейка Барнза.

Удивленный Джейк Барнз недовольно занял свидетельское место.

– Мистер Барнз, кто осматривал тело убитой?

– Старый док Кенвик. Он всегда этим занимается. У нас здесь, как вы знаете, нет своего врача.

Хард нахмурился:

– Вы хотите сказать, что это делал доктор Джонас Кенвик?

– Да, именно он, док Кенвик.

Хард тяжело вздохнул, про себя проклиная все на свете. Он должен был предвидеть это.

– А доктор Кенвик, насколько я слышал, умер несколько месяцев назад?

– Именно так.

– Скажите, Барнз, вы знаете о результатах осмотра тела жертвы?

– Он сообщил мне, что смерть наступила от пули, попавшей в переносицу, – Барнз ухмыльнулся, – что, впрочем, и так было ясно.

– Он проводил полный осмотр?

– Не понял, – нахмурился помощник шерифа.

– Он осматривал все тело?

– Насколько я помню, нет. Док Кенвик никогда не станет делать работы больше, чем необходимо.

– А он не составлял по этому поводу письменного свидетельства о смерти?

– Мне ничего об этом не известно. Вообще док никогда не любил писать бумажки.

– Скажите, а вы сами не осматривали ее, чтобы удостовериться, что она погибла именно от пули?

– Боюсь, что не вполне понимаю вас.

– Ладно, если выражаться яснее, вы не снимали с нее одежду и не осматривали ее тело на предмет других ран?

– Снимать одежду с мертвой женщины? Я даже вообразить себе такое не мог!

Гарт поспешно выразил протест, и судья Андервуд, нахмурившись, наклонился к Харду:

– Кажется, вы перегнули палку, адвокат. Что все это значит?

Хард рассеянно пригладил волосы.

– Ваша честь, если мне будет позволено задать еще один вопрос свидетелю, думаю, станет ясно, о чем я спрашивал.

– Ладно… – с сомнением в голосе произнес судья Андервуд, – хорошо, продолжайте. Но осторожнее, адвокат. – Он стукнул молотком. – Протест отклоняется.

– Мистер Барнз, не видели ли вы на теле жертвы следов побоев или ударов плетью?

– На лице и руках ничего такого не было, – быстро ответил Джейк Барнз. – А больше я нигде не смотрел. Делать мне нечего – поднимать ее юбки.

Хард вздохнул и махнул рукой, отпуская свидетеля. Когда он вернулся за стол, Серена шепотом спросила:

– А что вы хотели узнать?

– Мне показалось… Я подумал, если тот бандит в золотой маске был любовником Мадлен, он мог хлестать ее плетью, точно так же как он истязал тебя.

– Даже если это действительно один и тот же человек, почему он стал бы это делать?

– Очевидно, мы имеем дело с садистом. Как ты думаешь, ты единственная, кого он хлестал плетью в… хм… в подобной ситуации?

– Могу я отвлечь вас на минутку, адвокат? – громко и с сарказмом спросил судья Андервуд.

– Прошу прощения, ваша честь. Я совещался с клиенткой.

– В следующий раз лучше спрашивайте на это дозволения суда. Зовите следующего свидетеля. Продолжаем заседание.

– Я вызываю в качестве свидетельницы Чу Чин.

Зал недовольно зашумел. Пройдя между скамьями, Хард открыл дверь и впустил двух китайцев – Чу Чин и невысокого мужчину средних лет.

Шум усилился. Судье пришлось постучать молотком.

Наконец крики прекратились, и он обратился к стоящему перед ним Харду:

– Ну и что это значит, адвокат?

– Чу Чин – моя следующая свидетельница. К сожалению, она не очень хорошо владеет английским, и я решил, что лучше прибегнуть к услугам переводчика. Мистер Хо, владелец прачечной, вызвался помочь мне в этом.

– Я протестую! Протестую!

– Против чего вы протестуете, обвинитель? – требовательно спросил судья Андервуд.

– Потому что… потому что эта… – быстро и невнятно заговорил побагровевший Роби Гарт, – эта женщина – китаянка, ваша честь. Китайцы не имеют права даже голосовать. Как мы можем выслушивать ее в качестве свидетельницы?

– Вы вызывали много свидетельниц, – сухо проговорил Хард, – которые тоже не имеют права голосовать.

– Это вовсе не одно и то же! Она даже не гражданка Соединенных Штатов!

– И какое это имеет значение? – Судья Андервуд, казалось, находился в некотором затруднении.

– Я скажу вам! Китайцев вообще нельзя считать за людей!

Судья Андервуд с размаху ударил молотком по столу:

– Хватит об этом, черт побери! – Он махнул молотком: – Возьмите с нее свидетельскую клятву.

К китаянке подошел смущенный Джейк Барнз и, протянув ей Библию, попросил «поклясться всемогущим Богом и говорить правду, и ничего кроме правды». Последовал быстрый обмен фразами по-китайски между мистером Хо и Чу Чин, после чего китаец, беспомощно пожав плечами, повернулся к судье Андервуду и на безупречном английском проговорил:

– Прошу прощения, ваша честь, Чу Чин не понимает, как можно клясться на Библии.

– Вот видите, ваша честь! – вскочил Роби Гарт. – Самая настоящая язычница. Она даже не знает о христианстве!

На этот раз судья Андервуд не стал стучать молотком. Он просто наклонился вперед и ледяным голосом произнес:

– Мистер Гарт, я предупреждаю вас в последний раз. Еще одно слово с вашей стороны по этому поводу – и я отделаю вас так, что всю оставшуюся жизнь вам придется провести в богадельне!

«Благослови тебя Господь, Элмо, – с благодарностью подумал Хард. – Ты гораздо тверже и терпеливее, чем я предполагал».

Роби Гарт с отчаянием опустился на свое место.

– Мистер Хо, – сказал судья Андервуд, – спросите свидетельницу, согласна ли она говорить правду и только правду. И если это так, то в клятве нет необходимости.

Мистер Хо быстро обратился к Чу Чин по-китайски, и та сразу кивнула.

– Чу Чин обещает говорить только правду, сэр.

– Хорошо. Вы можете приступить к допросу вашей свидетельницы, адвокат.

Хард начал расспрашивать Чу Чин о том, что произошло тем злосчастным утром, когда она обнаружила тело Мадлен Дюбуа. Дело продвигалось медленно – сначала мистер Хо повторял ответ по-китайски, а затем переводил его на английский.

Наконец они дошли до момента обнаружения тела и до того, как Чу Чин отправилась в лачугу Тан Пин.

– Почему ты пошла туда?

– Чу Чин знала, – сказал мистер Хо, – что Тан Пин – подруга мисс Фостер. Накануне она слышала перебранку между хозяйкой и Сереной и боялась, что девушку станут подозревать. Она решила, что Тан Пин должна об этом знать.

Потом Чу Чин рассказала, как Тан Пин послала сына за девушкой и как та была потрясена, узнав об убийстве.

– Что она… что сказала Серена Фостер, узнав об этой новости?

– Протестую, ваша честь! – встал Гарт. – То, что слышала эта женщина от обвиняемой, не может считаться свидетельским показанием!

Хард был готов к этому.

– Ваша честь! Я очень долго сидел и слушал, как обвинение вызывает свидетелей и допрашивает их о том, что они слышали в тот момент, когда ссорились Мадлен Дюбуа и обвиняемая. Я позволил мистеру Гарту допросить их всех и ни разу не заявлял протеста. Теперь я просил бы, чтобы к защите отнеслись так же.

– Вы снова опоздали, обвинитель, – с усмешкой сказал судья Андервуд. – Раньше надо было думать. – Он стукнул молотком: – Протест отклоняется. Продолжайте, адвокат.

Гарт с шумом опустился на стул, а Хард вновь обратился к свидетельнице:

– Так какова же была реакция Серены Фостер при известии о смерти Мадлен?

– Чу Чин говорит – она была потрясена. И отказывалась верить, что ее станут подозревать в убийстве.

– Но все же она бежала из Вирджиния-Сити. Как это объяснить?

– Тан Пин сказала, что ее повесят, если она останется здесь. Она сказала, что в этом городе любой поверит в то, что Серена убила Мадлен. Особенно после их ссоры. Тан Пин уговаривала мисс Фостер бежать. Мисс Фостер долго не хотела, но в конце концов все-таки согласилась.

– То есть, говоря по существу, она бежала… хм… от несправедливого обвинения?

– Чу Чин говорит, что да.

Хард задумчиво потирал рукой подбородок.

– Вернемся немного назад, Чу Чин, к ночи убийства. Ты слышала в тот вечер, как они ссорились?

– Чу Чин говорит, что да.

– Ты видела, как уходила Серена Фостер?

– Чу Чин говорит, что она была в коридоре и видела, – сказал мистер Хо.

– Прекрасно. Теперь очень важный вопрос. Подумай, Чу Чин, и вспомни точно: ты видела Мадлен Дюбуа живой после ухода Серены Фостер?

– Чу Чин говорит, что к тому времени уже закончила всю работу по дому и ушла вскоре после мисс Фостер. Проходя по коридору, она видела сквозь открытую дверь гостиной живую хозяйку, сидевшую на диване.

– И последний вопрос… Когда ты уходила из дома, не встречала ли ты по пути мужчину, который мог быть любовником Мадлен?

– Чу Чин говорит, что нет.

– А вообще ты видела мужчин, входивших в дом через боковую дверь.

– Чу Чин говорит, что она всегда заканчивает работу раньше мистера Фокси и уходит. Потом, рано утром, возвращается. И она ни разу не видела мужчину, который входил бы в боковую дверь.

– Спасибо, Чу Чин, – скрывая разочарование, проговорил Хард. – Можете приступать к перекрестному допросу, мистер Гарт.

Когда Хард сел, Серена шепнула:

– Еще одна маленькая победа?

– Думаю, да. – Он прислонился к спинке стула, ощущая усталость во всем теле. – Надеюсь всем сердцем, что это так. Нам очень нужны такие маленькие победы.

Наблюдая, как Гарт допрашивает китаянку, Хард испытал внезапный приступ жалости к прокурору. Языковой барьер действительно сильно мешал перекрестному допросу. Проходило много времени, прежде чем мистер Хо переводил вопрос на китайский, выслушивал ответ Чу Чин и сообщал прокурору ответ по-английски. Вскоре Гарт потерял терпение и обрушился на мистера Хо, обвиняя его в том, что он неправильно переводит. Китаец только невозмутимо улыбался, и судья Андервуд принялся увещевать обвинителя.

В конце концов прокурор, потрясая в негодовании руками, гордо прошествовал к своему месту.

Свидетелей у Харда было катастрофически мало. Он послал телеграмму Даррелу Квику в Сан-Франциско. В ответной телеграмме Даррел сообщал, что идет на поправку, но приехать, к сожалению, еще не в состоянии. Следующей свидетельницей Спенсер Хард вызвал Матушку Тэйлор. Хозяйка пансиона была настроена достаточно враждебно, но адвокату удалось добиться от нее нескольких удачных ответов. Он заставил женщину признать, что сначала Серена показалась ей настоящей леди. Она сообщила, что ей даже нравилась эта девушка. Но все разом переменилось, как только она узнала из газеты, что Серена владеет «Раем», вместилищем греха!

– Но вы ведь знали, что она не управляет им, миссис Тэйлор?

– Откуда мне это было знать? – презрительно фыркнула миссис Тэйлор. – Я только тогда распознала ее подлую натуру!

– Разве она не объясняла вам, что не имеет никакого отношения к управлению «Раем»?

– Как никакого отношения? Она же убила эту женщину, верно?

– Миссис Тэйлор, если обвиняемая, как вы считаете, управляла «Раем», зачем ей понадобилось снимать у вас комнату? Она могла бы жить там.

Миссис Тэйлор задумалась, но быстро нашла ответ и торжественно произнесла:

– Потому что она хотела скрыть это от порядочных людей!

Хард отошел на свое место, давая понять, что закончил допрос. Хард размышлял, не совершил ли он ошибку, вызвав эту тучную даму в качестве свидетельницы. Но все же пришел к выводу, что ее показания принесли больше пользы, чем вреда.

Последним свидетелем защиты был Рори Кленденнинг. Он с энтузиазмом вызвался принять участие в судебном заседании, но Хард до последнего момента сомневался в необходимости его присутствия. Правда, теперь ему приходилось хвататься за любую соломинку, и этой соломинкой оказался Рори Кленденнинг.

Рори рассказал, что он сын проповедника и приехал на Запад попытать счастья. Приехал сюда без денег, потом работал на копях, а сейчас является совладельцем фрахтовой компании.

Затем Кленденнинг рассказал, как семья Фостер спасла его в пустыне от смерти и о последовавших за этим событиях, включая смерть родителей Серены.

– А теперь, мистер Кленденнинг, – наконец сказал Хард, – скажите, каково ваше личное мнение об обвиняемой?

Кленденнинг наклонился вперед, и его голубые глаза просветлели.

– Серена Фостер – прекрасный человек, сэр. Она спасла меня тогда в пустыне и с тех пор вела себя как настоящая леди.

Серена слушала, смотрела на него и чувствовала, как ее сердце наполняется любовью. Она с трудом сдержала подступавшие к глазам слезы.

– Скажите, мистер Кленденнинг… по вашему личному мнению, Серена Фостер способна совершить убийство?

– Никогда! Она не причинит вреда ни одной живой душе! – горячо ответил Рори. – Готов поклясться в этом! Господь свидетель, Серена Фостер никогда и ни при каких обстоятельствах абсолютно не способна на убийство!

«Браво, молодой человек, – подумал Хард, – браво!»

Но тут он увидел ухмылку на губах Гарта. С недобрым предчувствием и весь внутренне сжавшись, Хард склонился над столом.

– Я оценил ваше пылкое выступление, мистер Кленденнинг, – приступил прокурор к перекрестному допросу. – Тем не менее есть некоторые обстоятельства, которые не позволяют полностью полагаться на ваши слова.

Рори взглянул на него враждебно:

– Не понимаю, о чем вы, сэр.

– Понимаете, мистер Кленденнинг, понимаете. – Неожиданно обвинитель повысил голос: – Разве вы не любовник этой женщины?

Ошеломленная Серена чувствовала, что сгорает от стыда. Комната закружилась у нее перед глазами, и она испугалась, что сейчас потеряет сознание. Господи, только не это!

Кленденнинг привстал со стула:

– Что… Да как вы смеете!

Гарт повернулся и ткнул пальцем в сторону Серены:

– Вы готовы поклясться, что не состоите в сожительстве с обвиняемой?

– Как вы смеете! – дрожа от гнева, повторил Кленденнинг. – Вы просто негодяй, если осмеливаетесь говорить такое о леди!

– Однако это правда, – отрубил Гарт.

Кленденнинг встал и, сжав кулаки, направился к обвинителю.

– Ваша честь! Ваша честь! – отшатнувшись, испуганно проблеял Гарт.

Раздался стук молотка.

– Что это значит, молодой человек?! Вы находитесь в суде!

– Что, сэр? – Кленденнинг удивленно обернулся к нему.

– Вы не в салуне, юноша, а на судебном заседании. – Судья Андервуд взмахнул молотком: – Сядьте!

Хард с тревогой наблюдал за происходящим. Он мог бы протестовать, но понимал, что это бессмысленно.

– Сделайте что-нибудь! – схватив Харда за руку, прошептала девушка.

– Я ничего не могу сделать, Серена. Теперь все зависит от Кленденнинга.

– Ну, мистер Кленденнинг? – сладким голосом проговорил прокурор, когда порядок был восстановлен.

«Солги, Кленденнинг, – взмолился про себя Хард, – перехитри их!»

– Мистер Кленденнинг, вы не ответили на вопрос, – сказал Гарт. – Вы сожительствуете с обвиняемой?

– Сэр, я не собираюсь отвечать на этот вопрос, – твердо ответил Рори.

– Ваша честь, объясните молодому человеку его свидетельские обязанности.

– Молодой человек, вы обязаны отвечать на вопросы обвинителя.

– Простите, ваша честь, – Кленденнинг поднял голову и взглянул на судью Андервуда, – я отказываюсь отвечать.

Судья Андервуд побагровел.

– Молодой человек, за отказ отвечать я оштрафую вас!

Кленденнинг пожал плечами.

– Свидетель оштрафован на пятьдесят долларов. – Судья Андервуд ударил молотком по столу.

– Ну а теперь, – ухмыльнулся Гарт, – мистер Кленденнинг, вы ответите на мой вопрос?

– Нет, сэр.

И снова молоток обрушился на стол.

– Свидетель оштрафован на сто долларов!

Гарт с торжествующим лицом прохаживался по залу.

– Мистер Кленденнинг, я вовсе не собираюсь добиваться вашего банкротства и поэтому не буду повторять вопрос. Уверен, для присяжных все ясно. Возможно, мистер Кленденнинг, вы ответите на другой вопрос. Вот вы недавно заявили во всеуслышание, что обвиняемая не способна на убийство. Как вы думаете, не повлияли ли на ваше мнение… хм… отношения с Сереной Фостер?

– Отношения? – недоверчиво спросил Рори. – То есть вы имеете в виду, что я ее хорошо знаю, что мы друзья?

– Можете называть это как хотите. – Гарт пожал плечами.

– Если бы я не был с ней хорошо знаком, конечно, я не стал бы ничего о ней говорить, – твердо сказал Кленденнинг. – И ни вы, сэр, ни кто бы то ни было не заставят меня изменить свое мнение. Серена Фостер абсолютно не виновна в убийстве!

– Возможно, среди ваших знакомых есть убийцы?

– Конечно, нет!

– В таком случае вряд ли вы можете хорошо разбираться в убийцах, мистер Кленденнинг. – Гарт отступил от него и презрительно взмахнул рукой. – У меня больше нет вопросов к этому свидетелю, ваша честь.

Судья Андервуд достал из кармана часы и нахмурился.

– Уже поздно. Суд прерывается до двух часов завтрашнего дня. – Он бросил взгляд на Харда и Гарта: – Вы, должно быть, удивлены, но завтра утром у суда будут другие дела.

– Черт, я чувствовал, что мне не надо было вызывать его в качестве свидетеля, – медленно проговорил Хард, когда зрители разошлись.

– Судья… – робко проговорила Серена.

– А ты, Серена! – Впервые за все время их знакомства он говорил с ней рассерженно. – Я не хочу влезать в твою личную жизнь, но, Боже всемогущий, почему же ты меня не предупредила, что у тебя с Кленденнингом такие отношения?

– Я считала, это только наше с ним дело! – огрызнулась она.

– Когда тебя судят по обвинению в убийстве, девочка, нельзя ничего скрывать от своего адвоката. Я действительно догадывался, но был слишком занят твоей защитой. Если бы я точно знал об этом, да никогда в жизни я не вызвал бы его как свидетеля!

– Простите, судья. Теперь я понимаю, надо было об этом рассказать, – проговорила она тихо. – Но откуда это стало известно обвинителю.

– Да откуда угодно! Ты сейчас в центре внимания. Люди следят за каждым твоим шагом.

– Может, Кэт Роган?

– Не знаю, – устало проговорил Хард. Его гнев прошел. – Какая разница, кто это сделал? Присяжные теперь, вероятно, думают, что ты способна на все, что угодно.

– А что, если мне самой выступить в свою защиту? – спросила Серена с надеждой. – Вы говорили, это может помочь.

– Даже не знаю, – задумался Хард. – Теперь, наверное, большого вреда это не принесет. Но… ты представляешь, как тебя будет допрашивать Гарт?

– Я думаю, что смогу выдержать это. – Серена потерла подбородок.

– Судья?

Зал суда был пуст, а напротив них стоял Рори Кленденнинг.

– Я все испортил? – с несчастным видом спросил он.

– Что случилось, то случилось, молодой человек. Помог ты нам мало, – проворчал Хард. – Но почему ты не схитрил?

Рори изумленно взглянул на него:

– Это не пришло мне в голову. О Господи! – уныло сказал он. – А я еще клялся себе, что сделаю ради Серены все, и даже не смог солгать!

– Ладно, – вздохнул Спенсер Хард, – сейчас все равно ничего не изменишь.

Он закурил сигару и, с наслаждением затянувшись, откинулся на спинку стула.

– Рори, милый, не переживай! – Серена взяла его за руку. – Мне бы не понравилось, если бы ты солгал. А так я горжусь тобой.

– Я этого не заслужил, – мрачно отозвался он, – особенно после сегодняшнего.

– Ладно, прекрати расстраиваться, – оборвал его Хард. – Как любит говорить старик Элмо, раньше надо было думать. И мы пока не проиграли. – Он улыбнулся и помахал сигарой. – Адвокатам приходится всегда надеяться на лучшее. Иначе они проигрывают сразу. А теперь давайте наконец пойдем домой и пропустим по рюмочке.

Брэд Страйкер ушел из зала суда сразу же после допроса китаянки. Он приходил на заседание впервые, так как не хотел, чтобы его заподозрили в излишней заинтересованности.

Теперь он шел по улице, постукивая по бедру рукояткой плетки. Почему ему постоянно приходится беспокоиться из-за каких-то китайцев? На его взгляд, все китайцы были никчемными паразитами и их всех стоило бы уничтожить. Если он только встретит эту Чу Чин одну, он уж позаботится, чтобы она больше никогда не поднимала глаз в присутствии белых. А вообще-то она неплохо сложена… для китаянки, конечно.

Но его занимали сейчас другие мысли. Лестер Томпкинс приходил к нему каждый вечер и вкратце рассказывал о том, что происходило в зале суда. Услышав о показаниях Фокси Паркса, Страйкер встревожился. Может, этот старый идиот знает гораздо больше, чем говорит? Но вроде бы он рассказал на суде все, что знал. Однако память частенько подводит стариков. И иногда они забывают что-нибудь надолго, а потом внезапно вспоминают. Вдруг Фокси видел, как он приходил к Мадлен, но забыл? Он в любой момент может вспомнить.

Это не давало Страйкеру покоя. Ночи сейчас стоят безлунные, темные, и проскользнуть незаметно в «Рай» не составит труда. Ключ от боковой двери у него был. Два дня назад он никак не мог заснуть и отправился на разведку. Понаблюдав за домом, он обнаружил, что охранник совершает обход только раз в час.

В конце концов он решил, что необходимо действовать, и действовать, не беспокоясь о конечном результате, и направился к себе в контору, где проводил большую часть времени. С тех пор как начался суд над Сереной Фостер, он стал даже ночевать здесь, почти не заглядывая в свою комнату в гостинице.

– Рори, я боюсь, – сказала Серена.

– Что тебя встревожило, милая? – спросил он, обнимая ее за плечи.

– Судья сказал, что, может, он завтра вызовет меня для дачи свидетельских показаний в суде. – Она подняла голову и заглянула ему в глаза. Было уже около десяти вечера. Они лежали в кровати в спальне рядом с лестницей. – Он говорил, что если меня вызовут как свидетельницу, мистер Гарт может взять меня в оборот. Я сказала, что справлюсь, а теперь не знаю. Если я скажу что-нибудь не то, присяжные точно решат, что я виновна… если они еще не уверены в этом.

– Выбрось из головы мысли о Гарте, Серена. Ты справишься. Тебе нужно просто говорить правду. Как я делал. – Тут легкая улыбка скользнула по его губам. – В твоем случае это будет правильно. Я же на самом деле не умею хорошо врать.

– Рори, прекрати себя винить! Я благодарна тебе за то, что ты не солгал! Я горжусь тобой. – Она нежно поцеловала его, потом нахмурилась: – Кто же все-таки рассказал про нас?

– Да кто угодно.

– Судья сказал то же самое. Но мне не верится. Может, это была Кэт?

– Кэт? Но почему?

– Она любит тебя. Да, я помню из твоих рассказов, что она отрицала это. Но я-то знаю, что она тебя любит. И она могла сообщить Гарту об этом просто из ревности.

– Только не Кэт, – покачал головой Кленденнинг. – Она не такой человек.

– Ревность делает с людьми страшные вещи. Но ладно, давай не будем больше об этом говорить. Ты здесь, а рядом с тобой я чувствую себя в полной безопасности. Люби меня, милый!

Он повернулся и поцеловал ее, потом стал осторожно ласкать. С Рождества они были вместе каждую ночь.

Она сжала ладонями его лицо и тихо сказала:

– Я люблю тебя, Рори Кленденнинг.

– Да, да, – немного резко отозвался он, – я тоже тебя люблю, Серена.

Дальнейший разговор потонул в охватившей их страсти.

Позже, когда они лежали рядом, отдыхая, Рори проговорил:

– Я хочу жениться на тебе, Серена. Хочу, чтобы ты стала моей женой.

– Я согласна, Рори. Но сейчас не время говорить об этом. По крайней мере пока мы не узнаем, что ждет нас в будущем. Пока не кончится суд.

– Нет! – резко сказал он. – Пусть наша свадьба состоится сейчас, до того как суд закончится. Я хочу, чтобы все в Вирджиния-Сити знали, как я тебя люблю и ценю.

– Это очень приятно, милый, но так не получится. Да, я тоже люблю тебя и с радостью выйду за тебя замуж. Но разве ты не понимаешь? Если мы сейчас сыграем свадьбу и даже если меня оправдают, я всю жизнь буду задавать себе вопрос, почему ты повел себя так глупо.

Он бросил на нее удивленный взгляд.

– Ну не смотри так, – сердито сказала она. – Подумай и поймешь, что я права. Нужно ложиться спать. Ты говорил, что, если погода будет хорошей, тебе завтра утром придется идти на работу. – Она поцеловала его в губы и закончила: – Туши лампу и давай спать.

Брэд Страйкер притаился в маленькой роще в полусотне метров от «Рая». Он был одет во все черное, на поясе висел револьвер. В руках он держал золотую китайскую маску. Отсюда были видны фасад дома и одна из боковых стен. Окна горели только в двух комнатах, в спальне и кухне. Как часто он приходил в эту спальню к Мадлен… Сколько раз он хлестал ее, пока на бедрах женщины не выступала кровь… И даже тогда она не издавала ни звука. Его всегда это немного удивляло. Обычно женщины в таких случаях кричат и просят его остановиться. Но только не Мадлен.

Свет в спальне погас. Входная дверь открылась, и на крыльце появился рослый охранник. Страйкер уже знал, что он не будет осматривать окрестности, просто обойдет вокруг дома. Страйкер надел золотую маску, подождал, пока охранник скроется за углом, и быстро подбежал к дому. Прижавшись к стене, он стал ждать. Услышав тяжелые шаги за углом, он взял револьвер за дуло и отвел руку, замахиваясь для удара. Когда ничего не подозревающий охранник вышел из-за угла, Страйкер ударил его по голове рукояткой револьвера. Охранник без сознания рухнул на землю.

Не выпуская оружия, Страйкер поспешил к боковой двери. Было темно, и он нашел нужный ключ только с третьей попытки. Войдя в темную гостиную, он замер, прислушиваясь и раздумывая, где находится Фокси. Страйкер не знал, где он спит – на первом этаже или на втором. Если он спит вообще. Пробормотав проклятие, он тихо приоткрыл дверь в коридор и, улыбаясь, подумал, что после того, как он расправится с калекой, заглянет и к мисс Фостер. Чтобы разом покончить со всеми проблемами. Жалко, он не захватил с собой плетки.

Страйкер осторожно заглянул в кухню. Фокси Паркс, мирно похрапывая, дремал на стуле. Сжимая револьвер в руке, Страйкер медленно приближался к спящему. Он был плохим стрелком, поэтому решил стрелять с близкого расстояния. Внезапно под ногами громко скрипнула доска. Страйкер замер. Фокси открыл глаза и, оценив обстановку, потянулся к пистолету, лежавшему рядом на чурбане для рубки мяса. Страйкер быстро выбросил вперед руку с револьвером и выстрелил. Фокси Паркс упал на пол.

Звук выстрела разбудил Кленденнинга.

– Господи! Что это? – Он сел на кровати, потом соскочил на пол и стал натягивать штаны.

– Что случилось, Рори? Что-то плохое? – проснувшись, спросила Серена.

Не отвечая, он бросился к двери. Он был безоружен и ругал себя, что не догадался положить рядом ружье. Распахнув дверь, Рори вышел в коридор. Навстречу ему бежал незнакомец в маске. Он быстро вскинул руку, прогремел выстрел, и пуля вошла в дверной косяк рядом с Кленденнингом. Человек в маске скрылся в дверях гостиной. Не думая о последствиях, Кленденнинг рванулся за ним по коридору. Серена что-то крикнула ему вслед, но он не обратил на это внимания. Осторожно войдя в гостиную, он увидел распахнутую настежь дверь и, выбежав наружу, успел заметить бегущего по роще незнакомца.

Рори бросился в погоню; холодная каменистая земля обжигала босые ноги. Вскоре он замедлил шаг и повернул обратно: глупо было преследовать бандита босиком, полуодетым и полностью безоружным. Некоторое время он еще слышал, как незнакомец продирается сквозь кустарник. Обескураженный, Рори повернулся и побрел к дому. Внезапно он услышал звук, похожий на стон, и с другой стороны дома обнаружил лежащего ничком охранника. Тот слегка пошевелился при его приближении.

– Карл, с тобой все в порядке? – присев рядом, спросил Рори.

– Я… думаю, да. Это вы, мистер Кленденнинг?

– Да, я. – Он помог охраннику сесть. – Что с тобой произошло?

– Кто-то бросился на меня из темноты и оглушил… Ох! – Карл с беспокойством ощупывал затылок. – Жутко болит. У меня теперь шишка размером с яйцо.

– Ты не знаешь, кто на тебя напал?

– Понятия не имею. Вокруг такая темнота. Кроме того, все произошло слишком быстро.

Резкий порыв ледяного ветра заставил Рори поежиться.

Он помог Карлу встать и отвел его в гостиную. Потом закрыл заднюю дверь.

– Я уже пришел в себя, – сказал Карл. – Немного кружится голова, но терпимо.

Выйдя в коридор, они услышали голос Серены, доносившийся из кухни, и поспешили туда.

На полу лежал Фокси. Из раны на правом плече сочилась кровь. Серена снимала с него рубашку.

– Ему нужен доктор, Рори.

– Минутку. – Кленденнинг опустился рядом с Фокси. – Фокси, что здесь произошло?

– Я дремал на стуле. Проснулся от громкого скрипа досок. Ко мне через комнату шел бандит. Он выстрелил, но неудачно. – Фокси скосил глаза на рану.

– Ты не знаешь, кто это был?

– Нет. Он был в чем-то вроде маски.

Серена и Рори обменялись взглядами.

– В золотой китайской маске?

– Не уверен.

– Фокси, я пойду за доктором, но думаю, ты можешь не беспокоиться. Рана поверхностная. Пулю вытащат, и скоро ты будешь здоров как бык. – Кленденнинг повернулся к Серене: – Понимаешь, что это значит? Злодей убил не только твоих родителей, но и Мадлен. Боковая дверь была заперта, а значит, у него был ключ. А ключ ему могла дать только Мадлен.

– Но почему? – Серена взъерошила пальцами волосы. – Я понимаю, если бы он пришел убить меня, но при чем здесь Фокси?

Кленденнинг заколебался, глядя на потерявшего сознание Фокси.

– Думаю, это как-то связано с его свидетельскими показаниями. Преступник боялся, что Фокси узнает в нем любовника Мадлен, – медленно проговорил он. – Ладно, пойду оденусь и схожу за доктором.

Он обернулся к охраннику – тот прикладывал к голове мокрое полотенце.

– Как ты, Карл? Сумеешь посторожить, пока я схожу за доктором? Он заодно посмотрит и твой затылок. Я не думаю, что этот парень вернется обратно, но если что…

– Я буду настороже, не беспокойтесь, мистер Кленденнинг. – Карл коснулся рукой кобуры: – И во второй раз он не отделается от меня так просто.

– Прекрасно. – Рори наклонился и поцеловал Серену. – Я ненадолго, дорогая. У тебя есть ключ, чтобы запереть боковую дверь?