Электронная библиотека » Павел Дмитриев » » онлайн чтение - страница 12

Текст книги "На распутье"


  • Текст добавлен: 16 декабря 2013, 14:56


Автор книги: Павел Дмитриев


Жанр: Историческая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава 9
Борьба за качество, часы и музыка

В конце февраля случилось чудо – чип часов из RAVчика наконец-то «пошел» в опытном производстве. Но далось это совсем не легко.

Для начала, после моего очередного новогоднего вопля «о чистоте», Шелепин вызвал к себе Шокина и вставил ему необыкновенно мощный фитиль, или как там это называется на партийном языке. Результат не замедлил сказаться – работы начались с тридцатого декабря.

Гордые, как ежики, электронщики не поленились позвать для консультации сборщиков гироскопов[210]210
  Намек на поговорку «Еж – птица гордая, пока не пнешь, не полетит».


[Закрыть]
. До этого именно точное механическое производство считалось самым чистым в СССР, с показателем что-то около пяти частиц пыли в кубометре воздуха. Уж не знаю, какие именно частицы они при этом имели в виду, но, по моим ощущениям, требования нужно было усилить как минимум раз в десять[211]211
  Вероятно, подразумевались частицы до 5 мкм, что близко к пределу обычных оптических микроскопов (размер частиц табачного дыма). Это примерно соответствует Классу 5 ИСО (ИСО – Международная организация по стандартизации (International Organization for Standardization, ISO) по ГОСТ ИСО 14644-1-2002, по которому допустимо 100 000 частиц 0,1 мкм на кубометр. Для сравнения, Класс 1 ИСО требует практического отсутствия частиц до 0,1 мкм. И в настоящее время нужно «еще лучше».


[Закрыть]
. В «Пульсаре» срочно, в авральном круглосуточном режиме, провели реконструкцию нескольких производственных залов. Ободрали все до кирпичей, затем облицевали по любимой строителями формуле 2П4С (пол, потолок и четыре стены) плитками полированного мрамора чуть ли не метрового размера. Так они стремились минимизировать количество швов. Стыки вообще подгоняли вручную, а потом выкладывали с промазкой краев жидким стеклом[212]212
  Жидкое стекло – промышленный «собрат» обычного канцелярского клея.


[Закрыть]
. Все углы дополнительно заклеили полукруглыми «плинтусами» все из того же мрамора[213]213
  Для нормы в 10 мкм использование мрамора и силикатной промазки избыточно, хватит и масляной краски. И остальное там несколько проще. Но главный герой видел только ролики Intel 21-го века.


[Закрыть]
.

Говорят, после окончания работ Александр Иванович лично приехал на объект и провел госприемку перочинным ножом и белоснежным платком, как когда-то делали капитаны на флоте. После этого подрядчик переложил чуть ли не половину плит под далеко не шуточной угрозой расставания с партбилетом.

Окна заложили полностью, взамен установили герметичные светильники все с той же силикатной промазкой вместо резиновых прокладок. На пол постелили фальшпол из сваренных в мелкую решеточку полос нержавейки полуторасантиметровой ширины. Подачу очищенного воздуха с заданными влажностью и температурой организовали в чистую зону через широкие потолочные раструбы. Откачка велась со стороны пола, так что получался более-менее равномерный поток, идущий сверху вниз.

Отдельно готовили технологические жидкости. Даже вода требовалась не просто дистиллированная, а вообще деионизированная, с чистотой «пять девяток», или 99,999 %. Химикам, которые занимались всем этим хозяйством, пришлось выделить кучу квартир и отдельное общежитие[214]214
  Примерная стоимость производства подобного уровня в США (только серийного) – 12 миллионов долларов 1965 года. Производительность – 1000 пластин/20000 ИС в неделю. Средняя цена одной ИС – $12.


[Закрыть]
.

В итоге площадь, ушедшая под сервисное оборудование, оказалась раз в десять больше, чем площадь оставшихся свободными помещений. Одними только фильтрами тонкой очистки забили половину этажа.

Выставили целые ряды коробок из нержавейки, заполненных тонкими гофрированными листами какого-то полупрозрачного желтоватого пластика с прокладкой из белого волокнистого материала. Обслуживала это хозяйство целая банда техников, минимум десять человек следили за своими приборами и вертели «крутилочки» самых разных калибров.

Автоматика имелась, но самая примитивная, на простой логике – реле, клапанах и прочих «сухих контактах». Жалко, что пришлось оставить на будущее идею централизованного управления процессом при помощи компьютера – получилось бы дешевле и точнее. Существующие ЭВМ вполне могли справиться с регулированием по своим параметрам, но… полностью отсутствовали нужная периферия, а также опыт ее изготовления и использования.

Подумали о специальной одежде. Тут сильно помог мой опыт, вернее, манекены на стенде Intel с выставки две тысячи десятого года. Специальной «малопылящей» ткани, как оказалось, в СССР не существовало[215]215
  Специальные ткани типа Tyvek и используемые в настоящее время углеродные волокна были разработаны только в середине 60-х. Так что их применение в одежде СССР маловероятно.


[Закрыть]
. Обходились стандартными белыми халатами в сочетании с обычными одеждой и обувью. После серии экспериментов остановились на капроне. Естественно, не том, который шел на женские чулки, а на вполне классической ткани, чем-то напоминающей тонкую плащевку. Но и тут не обошлось без доработки, срочно заказали на фабрику материал с вплетением тоненькой медной проволочки через каждые полсантиметра, причем все с выводом на бахилы, постоянно соприкасавшиеся с качественно заземленным фальшполом.

Сшитые по нашему заказу костюмы с плотными капюшонами смотрелись фантастически. В сочетании с высокими бахилами на завязках, пристегнутыми к манжетам перчатками, респиратором и стеклом полумаски, они здорово напоминали скафандры. Но это не все, под костюмы в обязательном порядке требовалось надевать специальное толстое белье из материала, напоминающего вискозу, но при этом не скатывающегося. Да еще все это менять при каждом входе в гермозону.

Такие меры потащили за собой длинный хвост сервисных зон, отделов и служб. К примеру, пришлось построить нехилую мини-прачечную со своей «чистой зоной» для выгрузки одежды. Для переноски последней – разработать и изготовить специальные герметичные коробки. Но и это еще не все: для стирки понадобились специально подготовленная вода и особые чистящие смеси! Значит, потребовалось ставить мощные центробежные фильтры высокой производительности и систему ультрафиолетового обеззараживания.

На это накладывались подробные регламенты, обучение персонала и контроль за соблюдением правил. Больше всего происходящее напоминало устройство ракеты, в которой полезная нагрузка составляла единицы процентов от общей массы. Вот только отработанные ступени тут нельзя было отбрасывать.

Отдельно шел перечень запретов для сотрудников рабочих зон, включавший в себя даже резкие движения. А также регламентировались строжайшие наказания за нарушение всего вышеперечисленного. Очень жалел, что нет возможности развернуть нормальную систему видеонаблюдения. После того, как я буквально поймал за руку девушку с носовым платком, выставили на входе натуральные таможенный досмотр и фейс-контроль. К примеру, следы туши на ресницах влекли за собой немедленный запрет на работу и депремирование. Заодно пришлось поставить умывальники и прикрутить к стенам индивидуальные сейфовые ячейки под ювелирку, часы, документы и деньги.

Через месяц у меня появилось стойкое ощущение того, что многие работники (и особенно работницы) занимались саботажем, умышленно снимали маски, скрывали состояние собственного здоровья. Последнее оказалось далеко не маленькой проблемой. Круглосуточная трехсменная работа позволила быстро накапливать статистику. Выяснилось, что банальный насморк очень плачевно сказывается на выходе исправных микросхем. Более того, даже женские циклы прямо и недвусмысленно влияли на качество пластин, хотя эту тему мы все же предпочли не поднимать[216]216
  Такая зависимость действительно была выявлена, но позже, примерно в 80-х годах.


[Закрыть]
.

Излишне говорить, что эти методы не прибавили мне популярности на производстве. Сотрудники увольнялись десятками и сотнями. Это при удвоенных зарплатах и приоритетном продуктовом снабжении. Голоса за спиной стали настолько громкими, что начал подумывать об охране, особенно после тотального запрета усов и бород. Спас положение Маслов, директор НИИ. Он вовремя догадался провести для сотрудников специальный цикл лекций с привлечением технологов и медиков. Это немного сняло напряжение, вернее, отодвинуло грань, за которой начинается мордобой.

Недостаток рабочих рук продолжал оставаться узким местом проекта. В конце января задействованным в чистой зоне сократили продолжительность рабочего дня до шести часов с переходом на четырехсменный режим работы и еще больше увеличили зарплату.

Несмотря на поистине драконовские меры, выход годных процессоров хоть и увеличился раз в пять, но все равно шел на проценты. Когда с одной двадцатипятимиллиметровой пластинки в дело идет три-четыре годные интегральные схемы, а остальные две сотни ссыпают в мусор, становится обидно. Но ученые и так были на пределе, каждый цилиндр кремния воспринимали как новый бой и не обращали внимания на бессонные ночи и испорченное химией здоровье[217]217
  Начало 80-х. На серийном заводе «Светлана» – праздник! Выход годной продукции достиг 30 %. Сейчас нормальным считается 20–80 %.


[Закрыть]
.

Кстати, целиком справиться с микросхемой часов в «Пульсаре» все же не смогли. Под дамокловым мечом съезда партии они самочинно, никого не спрашивая, разделили исходный чип на два логических, выделив усилитель кварцевого генератора и делитель частоты «на 512» в отдельную интегральную схему. С парой чипов итоговый выход годных комплектов оказался значительно больше[218]218
  В реальности подобная разработка пары К2ДЧ002 и К2СД004Б была проведена на «Пульсаре» в 1973 году. Однако для США это как раз приблизительно уровень 1966–1967 годов.


[Закрыть]
. Вероятно, это было правильное решение, которым они спасли как свою, так и мою задницы.

Пульсаровцы вообще молодцы, ведь почти все приходилось делать вручную. Топология схем разводилась на обычной миллиметровке. Потом проверялась парой независимых эсэнэсов на предмет ошибок. Потом еще раз… и еще… и еще. Затем дорожки в сильно увеличенном масштабе вырезались на огромных кусках рубелита. Это специальный стабильный лавсан, покрытый красной пленкой, которую надо было удалить в «ненужных» местах – прямо как на скульпторах Микеланджело[219]219
  На вопрос: «Как вам удается создавать такие великолепные статуи?» – Микеланджело отвечал: «Я смотрю на глыбу мрамора и просто удаляю с нее все лишнее».


[Закрыть]
. И опять проверялось, не содрался ли где лишний кусочек пластика.

Для этого пришлось изобрести специальный «координатограф», который направлял процесс ручного вырезания. Измерение координат, перенос, настройка – все вручную. Плоттеров тут не было, хотя после моих рисунков Маслов серьезно задумался. Конечно, без образца из «тойоты» ничего не вышло бы. Но вот был ли значимым именно технологический вклад артефакта? Имелись у меня в этом большие сомнения.

Топологию с чипа получили в готовом виде, для этого ничего не требовалось, кроме хорошего микроскопа. Нам дико повезло, что чип был однослойным, это совсем не характерно даже для изделий девяностых годов. Кроме значительного выигрыша во времени, сие позволило обойти часть совершенно неочевидных для шестьдесят пятого года технологических капканов. С остальными задачами все обстояло не так радужно.

Для начала, технология в образце использовалась на 6 мкм. И это мне еще жутко повезло, позже я понял, что встретить чип «хуже 1 мкм» в две тысячи десятом году почти невозможно. Оборудование «Пульсара» позволяло использовать чипы только на 10 мкм, но тут, по крайней мере, все казалось вполне «земным», не возникало особых вопросов по поводу происхождения часов.

Главное, мои представления о послойной «шлифовке» для понимания химсостава оказались несколько… примитивными, если не сказать больше. Дело в том, что сам полупроводник, по сути, простой легированный материал. Состав веществ давно известен, необходимо всего-то узнать трехмерную структуру, по которой все это распределялось. Для понимания устройства затвора, к примеру, нужно в микроскопе выбрать точку, где имеется нужная «конструкция», и испарять все слои, пока остается подозрение, что они там вообще есть. В идеале – насквозь. В процессе масс-спектрометром смотреть, из чего состоит слой. Причем все это в глубоком вакууме. И так – во многих точках.

Но образец-то один! А надо хотя бы несколько десятков, лучше сотен. В общем, что-то, конечно, из артефакта выкачали. Даже спорили между собой, что важнее смотреть, потом – почему так получилось. Многие уже не знали, куда складывать заявки на авторские свидетельства из-за подобных мини-открытий.

Но основным драйвером прорыва все же стало обычное человеческое упрямство. В шестидесятых это еще играло роль, ученые считали себя как минимум «не хуже американцев». И грызли «задачки» едва ли не зубами.

Следующей проблемой сделалось совмещение слоев. Возможно, это оказалось самым сложным на данном этапе, если не считать подбора химии всяческих паст и порошков. Засвечивать фоторезист на пластине кремния нужно было далеко не один раз. Тут не увеличенный масштаб шаблона, а натуральный. Так что точность совмещения – единицы микронов. Все делалось без автоматики, руками не слишком квалифицированных сотрудниц. Но ничего, после написания инструкции на два десятка страниц даже это стало получаться[220]220
  Современный «Степпер» (машина для фотолитографии) с разрешением в 20 нм стоит более $100 млн, и это примерно 1/3 стоимости всего «чистого цеха».


[Закрыть]
.

Сейчас молодые топы «Пульсара» удивлялись своей наглости, полученным результатам и присматривали новые костюмы для выхода на церемонию торжественного награждения. Без этого не обойдется, они добились немалого за удивительно короткий срок.

Ребята сидели в курилке и сплетничали на производственные темы. Меня давно не стеснялись, привыкли, как продавщицы из супермаркета к видеокамере над кассой.

– Нинка-то, прикинь, температуру на загонке фосфора держит, точно как робот.

– Которая новенькая, в очках?

– Не, ту дуру даже вскрывать контактные площадки ставить нельзя. Рыженькая, еще хвостик делает смешной…

– Да под капюшоном не видно ни хрена, симпатичная хоть?

– Не, ребят, все ж Наташка поинтереснее будет.

– Замужем она, а то…

– Плевать! Зато в комбезе такая попа!

– Она третьего дня этой задницей так проявитель пихнула, что чуть едкий калий не выплеснула.

– Запорола много пластин?

– Да мелочи, все вам недостатки искать. Зато девушка – огонь!

– Давай ее на разгонку бора переведем, там тигель с трудом последнюю сотню градусов набирает…

Против существующих в СССР серийных образцов даже полученные с грехом пополам квадратики были потрясающим прорывом, это как карету с «фордом-Т» сравнивать. Что у нас производилось? Ведь не зря ЭВМ до сих пор собирали на транзисторах, микросхемы шли чуть ли не исключительно в оборонку. Да и можно ли их было так называть – «микросхемы»?

Резисторно-транзисторная «Тропа», двадцать пять элементов на квадратный сантиметр или даже на кубический, поскольку выглядело это чудо как металлический кубик с толстыми ножками внизу. По сути, там несколько кристаллов транзисторов в одном корпусе. Плюс два десятка пленочных резисторов. Работал этот плезиозавр микроэлектроники медленно и грелся прилично. Более современным изделием стал диодно-транзисторный «Посол», до пятидесяти элементов в том же форм-факторе, чуть побыстрее и похолоднее. Пока дефицит и топ-секрет. Еще военные использовали какие-то микросборки, но это совсем трилобиты раннего кембрия. По документации все это веселое хозяйство проходило как «интегральные схемы», но сами разработчики уже давно так не говорили.

Впрочем, не надо кривляться, даже мысленно. В этой победе «Пульсара» имелась и моя малая заслуга. Только очень скромная, скучная и неинтересная. Ох, совсем не так я себе представлял полупроводниково-процессорные свершения. Какие были планы девять месяцев назад! Быстрый переворот в промышленности, персоналка на стол каждому инженеру, члену ЦК по ноутбуку, всем советским детям по «Денди», студентам набор почтой «Синклер-сделай-сам». Ну и мне – премию в мильен баксов, чтобы хватило нам с Катей до старости на отдых в Ницце или, на худой конец, в каком-нибудь Мужане.

Тьфу! Вот сидел, как некурящий дурак, в курилке и радовался двум квадратикам кремния на бумажке посередь стола. Один на двести пятьдесят элементов (не транзисторов, а всего, включая тривиальные сопротивления), второй на четыреста пятьдесят. Технология неслыханно передовая, 10 мкм! В целых четыре раза тоньше человеческого волоса. И это совершенно, ну ни капли не смешно[221]221
  Процессоры Core i7 изготавливаются по технологии 32 нм, что почти в 1000 раз меньше.


[Закрыть]
.

Зато какое море задач впереди! Одна другой забавнее и чудесатее. Сомнений в том, что уже к лету ребята добьют наконец счетчик-дешифратор из парктроника RAVчика, у меня не имелось. Конечно, там не сотни, а несколько тысяч элементов, но процесс пошел, и его даже не нужно было подправлять – мэнээсы, эсэнэсы и прочие завлабы сами горы своротят в порыве энтузиазма. Далее несложно разработать десятка два типов логических элементов, или сколько там требуется для полной нирваны электронщиков. Но это уже пусть Шокин сдвигает на другие советские НИИ, их уровень тоже надо срочно подтягивать.

А дымящие, как подмосковные торфяники, передовики еще не знали, какой подарочек лежал у меня в заначке. Микросхемы DRAMа на 64 килобайта – вот что я нашел на старых мегабайтных плашках из маршрутизатора Cisco. Очень удачный ретроподарок от фанероделательного завода Н-Петровска, который остался в далеком две тысячи десятом году. Корпус был не больше ногтя, но байтов вмещал в три раза больше, чем тридцатикилограммовый блок ферритовой памяти БЭСМ-4[222]222
  DRAM была изобретена в 1966 году в IBM. В ноябре 66-го такой вид был использован в Toshiba «Toscal» BC-1411 Desktop Calculator, но на дискретных компонентах. Четырехкилобайтные микросхемы DRAM коммерчески доступны с 1973 года.


[Закрыть]
. Если повторят – первым попрошу Шелепина выдать на «Пульсар» полдюжины популярных значков в форме звезды с серпом и молотом[223]223
  Золотая медаль «Серп и Молот» – атрибут Героя Социалистического Труда, высшая трудовая награда СССР.


[Закрыть]
.

И пусть партийный вождь скорее разворачивает серийный выпуск, на патенты в этом мире не было никакой надежды. Хвастался Александр Николаевич, что под это дело где-то строятся аж три завода по производству интегральных схем, первый уйдет под крышу уже в конце лета. Это хорошо. Плохо то, что ученые в СССР – ну чисто как дети. В высшей степени любопытные, изобретательные и оригинально мыслящие. Но как доходило до производства с его вечным срывом графиков, утомляющей текучкой, строжайшей дисциплиной, ошибками слесарей, уборщиц, кладовщиков и последующим поиском виноватых, высоколобые гении становились бесполезным балластом.

Требовались профессиональные менеджеры с немалой пробивной силой. Пусть ЦК объявит призыв среди коммунистов, если ума недостает внедрить нормальный капитализм. Или проще – пусть набирают сразу тройной штат рабочих. На фейс-контроль перед «чистой комнатой» пусть ставят пограничников, дают им винтовки с примкнутыми штыками и голодных до блондинок овчарок. На каждых трех девушек – один надзиратель по линии КГБ, второй – по научной линии. И на пяток мужиков те же нормы. Шаг в сторону от инструкции – считается побегом от премии. Два – заявлением об увольнении. Прыжки на месте – провокацией с занесением в личное дело[224]224
  В 80-х на одном из заводов на протяжении недели выход годных микросхем вырос с единиц процентов до десятков, затем опять упал. Оказалось, дипломница политеха писала диплом и в течение недели хронометрировала работы в цехе. Работницы приняли ее за нормировщицу и для сохранения расценок начали соблюдать техпроцесс полностью.


[Закрыть]
.

Вовремя в бок толкнули, а то бы в мечтах так и свалился под стол.


С остальными элементами будущих электронных часов все было проще. Вакуумный люминесцентный индикатор с семисегментными цифрами Авдеев у себя в лаборатории повторил уже через три дня. А через месяц передал документацию на серийный завод. Еще успел, пользуясь покровительством Шелепина, в извращенной форме надругаться над обидевшей его пяток лет назад «Светланой». Так что, десяток экспериментальных образцов индикаторов еще с января лежал у меня в сейфе, и производственники клялись сделать первую партию до конца месяца. На случай, если серийщики провалят сроки, ребята Авдеева штамповали «цифры» по три-четыре десятка в день на фондах и по заказу НИИ «Интел».

Корпуса часов «made in Vietnam» были уже давно готовы, не зря Шелепин в январе отдыхал в Юго-Восточной Азии. За поставляемые из СССР ракеты их могли делать в бесконечных количествах, причем очень приличного качества. У меня имелись подозрения, что корпуса подгоняли под образец вручную, не торопясь, в рамках национального проекта имени Хо Ши Мина. Так или иначе, но ободок, отформованный из распаренных волокон бамбука с каплей клея, в собранном виде имел пропорции «растолстевшего» четвертого iPhone, и часы должны были стоять на его длинной боковой стороне. При этом ободок делался разъемным по горизонтали и состоял из двух половинок в виде букв «С», которые стягивались одна к другой вдоль коротких сторон парой внутренних болтов. Последние имели короткую «саморезную» резьбу, но толстый длинный стержень, так, чтобы его было удобно вставлять и закручивать снаружи.

Изнутри по периметру изделия из бамбука специально предусмотрели четыре прорези. В крайние вставлялись два матовых, тонированных в таинственный серебристо-желтый цвет закаленных стекла. Между ними шли стеклотекстолитовая плата с напаянным люминесцентно-вакуумным индикатором, парой залитых компаундом микросхем, кварцевым генератором, регулировочными потенциометрами и тремя десятками обычных элементов. Сбоку торчали штырьки настройки времени, прикрытые специальными бамбуковыми крышечками. Внешне все до смешного просто, даже примитивно. Почти как в RAVчике. Только микросхем две плюс добавлен ряд транзисторов П104 усилителя сегментов «цифр», не смог пока Авдеев уложить напряжение в японские нормативы восьмидесятых.

Но сколько сил было убито на одну только защиту поверхности микросхем, пока не додумались нанести пленку из оксида алюминия. Добавить к этому горку чипов, убитых монтажницами, которые мучительно осваивали работу под лупой, экипированные антистатическими кандалами из вездесущей нержавейки на руках. Про необходимость срочного изготовления специальных паяльных станций и говорить не стоит. Все равно надо переделывать, контроль температуры жала нужен в пределах пары градусов, а не как сейчас – двадцати. Еще лучше придумать какой-то полуавтомат…

Четвертый паз был предусмотрен для сетевого блока питания. Места внутри корпуса оказалось навалом, вес все равно пришлось увеличивать для большей устойчивости конструкции. Поэтому на гетинаксовую пластину дополнительно закрепили в легкосъемном каркасе две квадратные 4,5-вольтовые батарейки «КБС-Л-0,7». По прикидкам их должно было хватить часов на двадцать работы «без 220 вольт». Надеюсь, электричество в СССР не пропадает часто и надолго, иначе делегаты устанут их менять. Правильнее было бы поставить аккумуляторы, но… Попросту не успели, не оказалось у изготовителя запаса готовых элементов.

Получилось вполне симпатично. Цифры хорошо различались даже на солнце. Точность оказалась вполне на уровне, не хронометр, разумеется, но за неделю часы ошибались максимум на минуту-другую, и то скорее от ускоренной небрежной регулировки. Особо привлекательно смотрелся дефис между парами знаков. На нем завалили фронты конденсатором, и теперь он плавно разгорался и гас каждую секунду. На неподготовленного человека это действовало гипнотически.

Чтобы конструкция не «звенела», в глубь прорезей вставили небольшие кусочки микропористой резины. Более никаких болтиков или гаечек не предусматривалось. Сборка без всякого труда осуществлялась в нашем НИИ силами парочки теток, срочно принятых на работу в качестве монтажниц радиоаппаратуры. Единственная фишка из две тысячи десятого года – специальная диэлектрическая прокладка в контакте батарейки, которая выдергивалась без разборки корпуса при помощи толстой красной нити, пропущенной в отверстие на дне часов.

Контроль внешнего вида и работоспособности проводился стопроцентно, каждое десятое изделие отправляли в климатическую камеру и на вибростенд. Главной причиной отказов был кварцевый генератор. Вроде бы устройство проще некуда, но, пока не ввели предварительную приемку элементов, ничего хорошего не получалось. Набрав полную жестянку никуда не годных запаянных алюминиевых коробочек из города Волжский, накатал обстоятельную телегу своему начальнику главка[225]225
  В 1962 году в г. Волжском организован первый в СССР специализированный завод по производству кварцевых резонаторов. Но проблемы с этими элементами преследовали промышленность СССР еще долго.


[Закрыть]
. Но особой взаимности не получил, лишь вялую отписку в стиле «так было, так будет»[226]226
  Знаменитые слова министра внутренних дел и шефа жандармов А. А. Макарова по поводу расстрела рабочих на Ленских золотых приисках в 1912 году.


[Закрыть]
.

И вот ведь действительно, плевать на такую мелочь. В СССР денег куры не клюют, фонды у НИИ «Интел» безразмерные, поставки внеочередные. В следующий раз закажем сразу тройной комплект, проверим, брак спишем по акту и положим на всякий случай в дальний угол склада. Электроника не комбайны, места для хранения надолго хватит. Так и напишу Шелепину после съезда.

Предметом особой гордости стала упаковка. Ничего похожего на полиэтилен с воздушными пузырьками мне в СССР не попадалось[227]227
  Главный герой ошибается, Bubble Wrap изобретен еще в 1957 г. и с середины 60-х используется в упаковке (за пределами СССР). Образцы были сделаны в сарае на чем-то простейшем и самодельном, первое оборудование для промышленного производства стоило $9000.


[Закрыть]
. Но установка для производства незаменимых в двадцать первом веке Bubble Wrap представлялась совсем несложной – так и оказалось на самом деле. По сути, хватило двух горячих валов, один из которых был с дырками и подведенным внутрь низким давлением. Два слоя полиэтилена попросту прокатывались через них. Оставалось только порезать пленку на аккуратные конверты и отучить монтажниц от затягивающей привычки «лопать» пузырьки.

Дизайн картонных коробок утверждал Александр Николаевич лично. В конце концов, прошел самый консервативный вариант с белой надписью «Часы электронные…» на фоне развевающегося флага СССР. Шрифт имитировал экзотический для шестьдесят шестого года шестнадцатисегментный индикатор.

…Сделать всю партию перед XXIII съездом КПСС успели с огромным трудом. «Светлана» поставки провалила с громким треском, свой план им показался важнее. По слухам, репрессии по заводу прокатились небывалые, на пенсию и прочие «непопулярные» должности «ушли» десятка два руководителей[228]228
  Судя по всему, нечто подобное на «Светлане» прошло в 1969 г. Но достоверных данных об этом найти не удалось.


[Закрыть]
. Нам от этого было не легче – спас только авдеевский задел, без него съезд наших изделий не увидел бы. Все равно последнюю сотню часов собирали всем НИИ ночью. И еще целую кучу непрерывно делали следующие несколько недель, уже на дополнительные подарки особо знатным гостям. Уж очень часики пришлись по вкусу делегатам. За одними только вакуумными экранами Анатолий летал в Минск раз пять. Сколько я прыгал вокруг «Пульсара», даже описать сложно, спасло только то, что они в ходе непрерывного четырехсменного допиливания технологии добавили «в годные» еще пару-тройку процентов изделий.

В ходе «часовой гонки» я забросил не только личную жизнь, но и подвижки по другим направлениям. А их случилось не так уж мало.

Для начала, Антонина Валерьевна Семичастная в стороне от моей деятельности не осталась. Более чем скромные продажи альбома Ванессы Мэй (под именем Валерии Петровой) ее не остановили, скорее раззадорили. После четырех лет обучения в консерватории супруга Председателя КГБ не сомневалась в высоком качестве музыки. Ее возможностей с лихвой хватило для аккуратной организации продажи прав на издание пластинки CBS France[229]229
  Одна из трех крупнейших телерадиосетей в США. Название происходит от Columbia Broadcasting System.


[Закрыть]
.

Филиал крупнейшей американской компании переживал далеко не лучшие времена. Американские мелодии в Европе «не шли», студия ютилась в Париже, на частной квартире в шестнадцатом округе, в доме № 3 по улице Фрейсине. Но более солидные компании США принципиально не хотели иметь дело с Советским Союзом, и сделка все же состоялась при активном участии нового директора CBS France Жака Суппле[230]230
  До 1964 года у CBS, к примеру, не было ни одного контракта с французским исполнителем. Адрес и ФИО директора подлинные.


[Закрыть]
. Денег это принесло СССР до смешного мало, кажется, что-то около тридцати тысяч долларов в пересчете с франков.

Учли и тактические ошибки. Советский старт проводили «по хронологии», начали с альбома «Violin». Для две тысячи десятого года это была чуть обновленная классика, но специалисты тысяча девятьсот шестьдесят пятого после прослушивания впадали в экстаз. Продажам это, впрочем, не помогло ни капли. Поэтому за границу пошло самое лучшее, а именно, половина альбома «Storm». Имя исполнителя разглашению не подлежало, выбор сценического псевдонима отдавался на усмотрение издателя. Через пару месяцев тиражом в тысячу штук была выпущена скромная «сорокопятка»[231]231
  «Сорокопятка» – пластинка со скоростью 45 оборотов в минуту, диаметром 175 мм, примерно 5 минут на сторону. Самый популярный формат для середины 60-х.


[Закрыть]
на две композиции, подписанная как Simona Smith.

Особо удачно сложилась судьба «I Feel Love»[232]232
  Одна из самых знаменитых композиций Ванессы Мэй.


[Закрыть]
, мелодия практически мгновенно стала известна в Европе и США. К концу января она прыгнула на первое место в UK Singles Chart[233]233
  Официальный хит-парад синглов Великобритании, отсортированных по результатам продаж за неделю. Составляется с 1952 года как аналог американского Billboard Hot 100.


[Закрыть]
, на шестое в Dillboard Hot 100, девятое в Hot Soul Chart. Музыка Симоны Смит не выходила из эфира радиостанций, продажи пластинок стремительно пошли в гору. Фанаты атаковали магазины. Компания CBS аккуратно зондировала почву на предмет следующих хитов, и торг уже перевалил за сотню килобаксов[234]234
  Цифры чартов соответствуют реальной истории, но относятся к концу 90-х.


[Закрыть]
. По меркам шестьдесят шестого года сумма совсем немалая. Об этих событиях нам с Катей рассказала воодушевленная Антонина Валерьевна в тихом московском ресторанчике «для совсем своих» за скромной бутылочкой трехлетнего армянского «Геташена».

Сначала я чувствовал раскаяние: обманул ведь и украл чужие произведения. Но… Как можно обокрасть еще не родившийся талант?! Это же бред! Произведения Ванессы Мэй, если, конечно, она вообще появится на свет, в этом мире будут ничуть не менее знамениты и талантливы. Вернее, они будут еще лучше, чем в моей истории! Любой творец стоит на плечах предшественников, и чем выше они установят планку, тем большего достигнет последователь. Музыка и проза не прыжки в длину, эффекта Боба Бимона тут быть не может[235]235
  Боб Бимон прыгнул на Олимпиаде 1968 года в Мехико на 8.90, его рекорд простоял 23 года, испортив настроение множеству спортсменов. Причем он до сих пор остается непревзойденным олимпийским рекордом.


[Закрыть]
.

Единственное, что несколько смазывало эффект, так это отсутствие автора. Кто-то в CBS проговорился, пошли слухи вроде того, что скрипачка Валерия Петрова заключена в ГУЛАГ и пасет на Колыме пингвинов, а все гонорары присваивает себе ЦК КПСС. В Лондоне даже появился какой-то фонд, успешно собирающий средства на вызволение звезды из застенков КГБ. Зато «Мелодии» пришлось выпускать дополнительный тираж Violin какого-то необыкновенного объема, и в кои-то веки контрабанда «пластов» пошла через границу в обратную сторону.

Через месяц история начала принимать неприятный оборот. Советские функционеры зашевелились и начали спрашивать: кто же так изящно протолкнул неоднозначную музыку? После того, как коробки самописных магнитофонных лент начали массово украшаться надписями «Свободу Валерии», чета Семичастных поняла – надо срочно что-то делать. Речь уже шла о натуральном «спасении задниц», а не о благих намерениях дополнительно заработать для СССР.

Посвящать в детали кого-то постороннего не хотелось, и от меня, как крайнего, понадобился весь возможный креатив. Пришлось думать.

Во-первых, фотографию исполнительницы до сих пор нигде не печатали. Выбор был не ограничен, и после кагэбэшного поиска кандидатуры «звездой» стала не молоденькая симпатичная девушка, а грузная тетка почти шестидесяти лет, проживающая в Волгограде. Со скрипкой, впрочем, она обращалась очень прилично. Заодно была заслуженным членом партии и осведомителем со времен ОГПУ. За весьма скромное вознаграждение тетка была готова выдать себя хоть за всю четверку The Beatles.

Во-вторых, мы с Анатолием подготовили микшерский пульт. Взяв за основу что-то стандартное импортное, добавили в него пяток профессиональных магнитофонов и еще кучу разных коробок. Одной из которых стал ноутбук, хорошо замаскированный под пару осциллографов. Вернее сказать, приборы были вполне настоящими и честно показывали всякие движущиеся кривые от аудиовходов. Но перед ними можно было незаметно для постороннего наблюдателя поднять крышку артефакта и получить доступ к удобному Adobe Audition.

Дальше последовали репетиции, приглашенная группа с вспомогательными инструментами и наконец сама запись. В творческом процессе приняли участие несколько журналистов, включая парочку «импортных», с таким же «никаким» музыкальным слухом, как у меня. Надо сказать, что исполнение Ванессы Мэй от исполнения нашей дамы я на гэдээровском усилителе «Regent» и колонках «Симфония» отличить не мог. Установка мигала огоньками, зеленые точки бегали в осциллографах, бобины магнитофонов крутились. Я с умным видом щелкал тумблерами и совмещал записи. Хорошо, что, кроме самой скрипачки, никто из музыкантов этой чепухи не слышал. Но даже «маэстро» недовольно кривилась. Впрочем, итоговый фрагмент секунд на десять вышел вполне прилично. Остальное журналистам было уже неинтересно, сделав фотографии с разрешенных ракурсов, они разбежались творить плановую нетленку.

Небольшая статья в «Известиях», честно приводящая факты и фотографии, заткнула сплетников, как хороший кляп. Стала понятна повышенная секретность. Ну, еще бы, таинственная и изящная Simona Smith куда привлекательнее русской старухи. Да и большая сцена ей в таком возрасте противопоказана. Коммерчески CBS потеряли немного, композиции шли нарасхват. Но славу болтунов радиокомпании приобрели, и тут им нужно было жаловаться только на себя. Пункт по обеспечению секретности настоящего имени исполнителя в договоре предусмотрели не зря.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 | Следующая
  • 4.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации