Текст книги "На распутье"
Автор книги: Павел Дмитриев
Жанр: Историческая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Двадцать пятого февраля тысяча девятьсот шестьдесят шестого года в «Правде» была опубликована статья «Космос не спорт». Больше всего оказались недовольны в США, они разгонялись в очень узком диапазоне политического маневра ради всего одного достижения. Журналисты веселились, не обошлось без насмешливых статей типа «Soviet Union fizzled»[168]168
Буквально – Советский Союз потерпел неудачу. Но в данном случае – с изрядной долей насмешливой язвительности.
[Закрыть] и карикатур. Но в NASA обеспокоились не на шутку. Противник не просто отказался подходить к штанге, наоборот, он неожиданно попросил навесить на снаряд еще пару «блинов», отмахнувшись от меньшего веса как от досадной мелочи.
На этом фоне Семичастный и Шелепин опять не удержались от провокации. Петра Воронова еще раз обстоятельно допросили по вопросу использования Луны в будущем, хотя в его записках однозначно утверждалось, что реальные проекты освоения спутника Земли будут остутствовать как минимум до две тысячи тридцатого – две тысячи пятидесятого годов. Однако в беседе выяснилось, что в фантастических фильмах и компьютерных играх активно муссировались темы использования гелия-3 в термоядерных реакциях и выплавки металлов при помощи солнечных электростанций.
Аккуратно обработанная с участием физиков дезинформация по планам промышленной добычи гелия-3 на Луне была слита комитетчиками своим северо-американским коллегам. Арифметика прожекта строилась просто: ученые СССР якобы выдали прогноз, по которому содержание гелия-3 в реголите составляет около одной десятой грамма на тонну. Это превышало реальные данные раз в десять, но пока с Луны не доставили образцы, говорить о таких вещах можно было только приблизительно![169]169
Реальное содержание гелия-3 в реголите около 1 грамма на 100 тонн. Стоимость кубического дециметра гелия-3 (0,18 грамма) в настоящее время – $1000. Реальность гелий-дейтериевой реакции в условиях Земли до сих пор очень сомнительна.
[Закрыть]
В ходе гелий-дейтериевой реакции синтеза из грамма гелия-3 освобождается энергия, эквивалентная энергии, содержащейся в пятнадцати тысячах тонн нефти (пять эшелонов цистерн). Причем сама реакция, на первый взгляд, имела существенные преимущества перед уже используемой в «токамаках» дейтериево-тритиевой, так как исходные вещества и продукты реакции были нерадиоактивными.
Тут, конечно, имелись свои технические сложности. Но… существующую программу исследований термоядерных реакций начали не то чтобы сворачивать, просто стали снабжать ресурсами по остаточному принципу. Курировавший направление Лев Арцимович ходил сам не свой, но на все вопросы только отмалчивался. Прошел слушок, что в каком-то особо засекреченном НИИ добились выдающихся успехов, на фоне которых все прочие работы оказались тупиковым направлением.
Переполох в ЦРУ и NASA получился знатный. Сохранить секретность там, как всегда, не смогли, и отголоски ученых споров выплеснулись на страницы газет. Разобраться подробно в сути происходящего обывателю было сложно, но уже через пару недель даже «реднеки»[170]170
Redneck, «красношеий» – житель глубинки США, занятый в сельском хозяйстве.
[Закрыть] поняли, что «Советы в космосе опять обхитрили нашего Light-Bulb Lyndon»[171]171
Линдон-Лампочка – прозвище Л. Джонсона, президента США, дано за привычку экономить электроэнергию.
[Закрыть].
Нельзя сказать, что NASA игнорировало вариант постоянного лунного поселения. Считали, проектировали, еще раз проверяли и искали лазейки в законах природы. По всему выходило, что теоретически создать «колонию» из трех – пяти человек на спутнике Земли возможно, но обойдется это неимоверно дорого, а никакой финансовой отдачи не предвидится. Гелий-3 менял многое. Ученые оставались осторожными в прогнозах, но политики начинали паниковать и требовали новых исследований[172]172
В реальности бум «токамаков» начался в 1968 г., когда с его помощью была достигнута температура плазмы в 10 млн. градусов. Вот только для гелия-3 нужен примерно миллиард градусов.
[Закрыть].
Не просто развивались события и на противоположной стороне земного шара. Генерал-лейтенант Каманин, назначенный начальником Управления космических исследований, развил бешеную деятельность, и уже семнадцатого марта выступил с докладом на Президиуме ЦК. Да так, что взгляды присутствующих поневоле обращались на Александра Николаевича.
Никто, даже сам Шелепин, не ожидал, что реальная ситуация настолько плоха. Нет, позволить себе прямой обман или саботаж партийно-государственные руководители не могли. Поставленная задача, безусловно, была выполнима… В теории, при идеальной, стопроцентной реализации планов и отсутствии крупных аварий. Но верить в это после мягкой посадки на Луну с восьмой попытки? Таких оптимистов в ЦК не наблюдалось, напротив, все присутствующие были практиками и прекрасно знали реалии отечественной промышленности.
Каманин не пожалел черной краски, чтобы изгваздать мишинского монстра Н-1, тут не обошлось без личной антипатии. Впрочем, досталось и фторводородному чуду Челомея. Янгеля генерал-лейтенант на гражданский проект отдавать отказался, тем более что никто на этом особо не настаивал. Выбирать оказалось нечего, пилотируемая лунная программа СССР была в лучшем случае связана с запредельным риском для космонавтов. Причем настолько запредельным, что рассматривать всерьез согласие самих космонавтов на самоубийственный полет никто не стал.
При этом большая часть аргументов была понятна даже на уровне средней школы[173]173
Королев просил готовить материалы для показа руководителям СССР так, «чтоб было понятно шестикласснику».
[Закрыть]. Челомей, которого вытащили из «предбанника» зала заседаний Президиума, пошел красными пятнами. Смертельно бледный Мишин смотрел в сторону, как нашкодивший студент[174]174
В. П. Мишин – в реальной истории был снят с должности в 1974 году. М. К. Янгель, главный конструктор КБ Южное, в котором создали, к примеру, РС-20А «Воевода». В. Н. Челомей возглавлял ЦКБ Машиностроения, разработчик «Протона» и прочих систем.
[Закрыть].
В маленьких квадратиках-записках, мелькавших в руках членов Президиума во время докладов Каманина и начальников разнообразных КБ, не стесняясь материли конструкторов и осторожно хвалили Шелепина. Его способность предвидеть внушала уважение, всем было понятно, из какого неудобного положения Александр Николаевич вытащил страну. Брежнев насупленно молчал на председательском месте. Никто не заострял внимания на его личном «вкладе» в случившееся, но Леонид Ильич не сомневался: стоит начать возражать всерьез, и за Шелепиным не заржавеет.
Ближе к ночи было принято секретное постановление Президиума ЦК КПСС:
1. Проекты Н-1, УР-700 свернуть полностью.
2. Товарища Мишина от должности начальника ОКБ-1 освободить, назначить начальником и главным конструктором Куйбышевского филиала ОКБ-1, он же серийный завод № 1[175]175
В реальной истории 6 марта 1966 года начальником и главным конструктором серийного завода был назначен Д. И. Козлов.
[Закрыть].3. Ускорить разработку и запуск автоматической межпланетной станции, способной доставить на Землю образцы лунного грунта.
4. До конца 1966 года разработать и принять программу, имеющую целью строительство на Луне постоянной обитаемой базы к 1985 году.
– Это куда серьезнее, чем у нас в тридцать седьмом, – Косыгин закончил читать очередную сводку событий в Китае, которую с осени прошлого года готовили по его просьбе сотрудники МИДа.
– Что-то еще запросить? – Референт дожидался, когда Алексей Николаевич закончит просматривать короткий, на пол-листа, текст.
– Да, пожалуй. Интересна реакция США на эти события. Индии тоже. Да и вообще всего мира. Пусть подготовят аналитику.
Несмотря на предупреждения попаданца, Косыгин до последнего не верил, что Китай войдет в такой немыслимый штопор. Чжоу Эньлай и Ден Сяопин производили впечатление очень грамотных и сильных политиков. Они занимали первые посты в Политбюро, за ними было подавляющее большинство членов ЦК КПК. И вот их лиц уже нет на плакатах… Живы ли? Кто знает, сведения из Поднебесной приходили очень скудные и противоречивые.
Премьер вытащил из ящика стола специальную «китайскую» папку и аккуратно подшил в нее последние сведения. Прямо как сводки с фронтов, не иначе. В Пекине Мао Цзэдун захватил власть поразительно быстро и, можно даже сказать, легко. Авторитет и харизма Великого Кормчего сделали свое дело. Но не во всех провинциях Китая перемены восприняли с одобрением. Скорее, наоборот, местное партийное руководство всеми силами пыталось не допустить бесчинств сорвавшихся с цепи Председателя хунвейбинов и цзаофаней.
Особенно наглядно это было видно на примере Шанхая. Там только под Новый год началась «атака на прессу». Свои же сотрудники-маоисты вытолкали взашей рабочих, печатавших газету «Вэньхуй бао», из цехов. После чего полностью разгромили редакцию, обвинив ее в проведении «реакционной буржуазной линии секретарей Шанхайского горкома партии Чэнь Писяня и Цао Дицю». Многих избили, а главного редактора юные погромщики попросту затоптали на мостовой.
Другие газеты не отстали от центральной, и уже третьего января приступили к публикации материалов, посвященных культурной революции. Прошедшие захваты провозглашались подвигом, точнее, «революцией и бунтом», а «бунт, – как говорил Мао Цзэдун, – дело правое».
Обрадованные бурным развитием давно подготавливаемых событий, четвертого января в родной город «на усиление» прибыли революционные писатели Чжан Чуньцяо и Яо Вэньюань[176]176
Чжан Чуньцяо, член союза китайских писателей. Яо Вэньюань – литературный критик. Оба последователи Мао Цзэдуна и соратники Цзян Цин. В реальной истории входили в «банду четырех».
[Закрыть]. Уже на следующий день они организовали миллионный митинг, транслировавшийся по местному телевидению. В его ходе они призвали «полностью разгромить» горком партии и «вести борьбу» с его секретарями. Сотни кадровых работников Шанхайского горкома, Бюро ЦК КПК по Восточному Китаю и различных отделов городского правительства были подвергнуты критике.
Армия поддержала бунтарей-цзаофаней, и пятого января вооруженные солдаты заняли здания банков и других важных учреждений Шанхая. Прошедший захват поддержал Мао Цзэдун. Он назвал его законной акцией и заявил, что «это свержение одного класса другим, это великая революция». «Если поднимутся революционные силы в Шанхае, то будут хорошие перспективы для всей страны. Шанхай не может не оказывать влияния на весь Восточный Китай, на все провинции и города страны»[177]177
Цитаты из речей Мао Цзэдуна приведены по воспоминаниям Кан Шэна.
[Закрыть].
Воодушевленные таким поворотом дела, шанхайские цзаофани при поддержке армии ринулись на штурм горкома КПК, который защищали рабочие отряды самообороны. К их удивлению, забаррикадировавшиеся сторонники Чэнь Писяня и Цао Дицю оказали упорное сопротивление, осада затянулась и переросла в настоящий позиционный бой[178]178
В реальной истории оборона Шанхайского горкома продержалась более недели.
[Закрыть]. Однако мэрия Шанхая была захвачена без боя, сам мэр убит, его помощников толпа водила по улицам в бумажных колпаках и нещадно избивала. Сотрудников толпа разогнала по домам.
Реальная неспособность революционных сил подавить даже самое слабое сопротивление расстроила Великого Кормчего. Он начал понимать, что армия не согласна быть слепым инструментом в руках министра обороны КНР Линь Бяо и часто выражает лишь видимость согласия с новым курсом коммунистической партии. Военный совет ЦК КПК немедленно издал приказ о реорганизации Всеармейской группы по делам культурной революции и подчинил ее непосредственно ЦК КПК. Руководителем назначили маршала Сюй Сянцянь, советником Цзян Цин (жену Мао Цзэдуна). В качестве заместителей были введены новые, проверенные кадры, а также жена Линь Бяо – Е Цюнь.
Не осталась в стороне и дочь Мао Цзэдуна, Ли На. Тринадцатого января она вывесила в редакции главной армейской газеты дацзыбао «Куда идет «Цзефанцзюнь бао»?» с резкими нападками на газету. Это послужило знаком для массовых репрессий, прокатившихся по армии.
Руководитель Группы по делам культурной революции член Политбюро КПК Чэнь Бода обвинил Национально-освободительную армию Китая в обуржуазивании. Были смещены со своих постов четыре заместителя начальника Генштаба, арестованы два десятка генералов, сотни офицеров отстранены от должностей, многие арестованы или изгнаны в деревни. В остальных армейских структурах происходило нечто подобное – в целом репрессии коснулись трех четвертей командиров НОАК, многих сослали или попросту убили[179]179
По уровню репрессий в армии описание соответствует реальной истории.
[Закрыть].
Тем временем двенадцатого января в Шанхае на помощь сражавшимся сторонникам секретаря горкома Чэнь Писяня пришли части Тао Юна, заместителя командующего ВМС НОАК, командующего флотом Восточного моря, заместителя командующего Нанкинским военным округом.
После небольших столкновений ожесточение и озлобление быстро достигли критического уровня. Скоро между подразделениями некогда единых армии и флота начались кровопролитные бои с применением пулеметов и артиллерии. Яо Вэньюаня убили еще при безуспешном штурме горкома, Чжан Чуньцяо тяжело ранили во время обороны редакции газеты. Через пару недель деморализованные армейские части и цзаофани были выбиты из Шанхая[180]180
В реальности Мао Цзэдун перед культурной революцией почти год провел в Шанхае, успел приобрести множество искренних сторонников КПК, поэтому борьба не носила такого накала. Жертвами «январской революции» в Шанхае стали сотни и тысячи людей, но не более того.
[Закрыть].
Сразу после торжественного восстановления власти горкома КПК Шанхая первый секретарь Чэнь Писянь призвал в печати и по телевидению всех коммунистов Китая сплотиться в борьбе с «бандой впавшего в старческий маразм Мао Цзэдуна, совместно с женой узурпировавшего власть и начавшего истреблять верных народу руководителей партии». Тао Юн был назначен главнокомандующим НОАК, его офицеры поспешно формировали «верную народу армию и флот»[181]181
В реальной истории Тао Юн был предательски убит примерно 19 января, его жена замучена на допросах.
[Закрыть].
В феврале восстания полыхали по всему Китаю. На юго-восточном побережье, в промышленно развитых Фучжоу, Ханчжоу, Гуанчжоу, армия и партийные руководители все же не поддались на призыв Шанхая, и вокруг второго по величине промышленного центра КНР постепенно стягивалось кольцо блокады. Однако местная администрация сумела победить в Урумчи, блокировав при этом стратегические горные дороги. На севере и в Харбине шли локальные, но ожесточенные бои, в которых сторонникам Председателя КПК приходилось очень нелегко. Что творилось во Внутренней Монголии и Тибете, толком не знал никто.
Над бывшей Поднебесной империей раскручивался ураган первой коммунистической войны. Страны-соседи да и весь цивилизованный мир пребывали в растерянности. Индия привела в повышенную боевую готовность военные силы приграничных дистриктов и спорных территорий, в горы Тибета поспешно перебрасывали технику. Республика Китай в лице Чан Кайши безуспешно пыталась наладить сотрудничество с мятежными секретарями. Остальные выжидали.
Глава 8
Страсти по матрасу и автопром
После Нового года жизнь как-то сама собой вошла в привычную колею. Неприятно царапнула только смерть Королева, про которую «Правда» писала шестнадцатого января. Неужели Шелепин ничего не предпринял для его спасения? Никогда не питал иллюзий на тему политики, но чтобы в СССР все было настолько грязно? С другой стороны, достоверных деталей о болезни Сергея Павловича я не помнил, может быть, действительно у него со здоровьем возникли такие проблемы, что лучшие врачи не смогли спасти.
Съездил с Катей на гражданскую панихиду в Колонный зал. Народу тьма, шли змеей с улицы. Почетный караул, цветы, речи… Ничего не скажешь, по части торжественных прощальных обрядов КПСС обошла православие с большим отрывом.
В МЭПе после пары наводящих вопросов выслушал несколько носившихся по коридорам слухов. Говорили, что Королева «зарезали» в больнице, не помогло даже то, что Шелепин лично предупреждал главного медика Советского Союза Петровского отнестись особенно ответственно к предстоящей операции. У меня реально отлегло от сердца – выходит, мой куратор не живодер-политик, для которого нет ничего святого. Хоть что-то сделал для спасения главного конструктора.
С бытом и работой все обстояло более-менее нормально, человек такая скотина – ко всему привыкает. Тем более что условия оказались вполне сравнимы с Россией две тысячи десятого года. Конечно, выбор вещей был несопоставимо беднее, да в еде особых разносолов не имелось, несмотря на спецснабжение. До кухни шелепинской дачи, как до Луны на советской ракете. Но продукты в подавляющей массе выпускались покачественнее, вернее, их еще научно портить не научились. Только фрукты-овощи героически гноили на базах.
Если подумать, то становится понятно: человеку не так важны ценности сами по себе, как их количество по сравнению с соседями. Иначе говоря, социальный статус. В этом плане для меня ничего особо не изменилось, говоря научно, в СССР я остался все тем же «верхним средним классом» (хотя мелочи, конечно, напрягали здорово). А для Кати так вообще получился заметный рывок – она приехала из деревни и пребывала в легкой мещанской эйфории, что сказывалось на моем эго и многих сторонах жизни самым положительным образом.
Правда, при этом сильно изменился масштаб задач. Прогрессорское НИИ и работа на первое лицо страны – совсем не маленькая и рядовая интеграторская «живопырка». Пусть в деньгах, по сопоставимой шкале, но заработок упал раз в десять. Зато перспективы открывались поистине фантастические. В конце концов, я же инженер по образованию и, наверное, по призванию. Нужно созидать, творить, а не собирать бумажки с портретом Ленина.
Так что, поводов для печали оказалось немного, разве что сильно не хватало мощного потока информации из Интернета да отдыха в Пхукете. Ну или Шарм-эль-Шейхе, на худой случай. Хотя сейчас там далеко не пятизвездочный рай. Если ехать на пляж, так уж лучше на танке. Болгария… Говорят, туда в теории можно было попасть, только зачем? То же самое мутноватое и холодноватое море, что в Крыму. И сервис… Небось в палатке комфортнее, чем в нынешних социалистических профилакториях. Слово-то какое придумали, не знаешь, так подумаешь, что там или работают, или, наоборот, с умершими встречаются. Вместо колумбария.
Вот Ницца и всякие Баден-Бадены должны были быть очень ничего. Или Баден-Баден – это еще на полсотни лет назад? Да все равно, не тот сейчас отдых за границей. Для аборигенов сойдет, а по мне, так уж лучше с палаткой – не сервис получить, так хоть экзотики хапнуть.
С одеждой плохо, даже в Москве купить что-то удобное и симпатичное сложно, но это скорее Катины заморочки. Про «сотую секцию» ГУМа она уже пару раз намекала, с закатыванием глаз по рецептам шрековского кота[182]182
Юрий Гагарин, к примеру, весьма красочно описывал поход в «сотую секцию» с родственниками.
[Закрыть]. Можно, конечно, попробовать выжать пропуск на отоварку после очередной промышленной победы. Очень по-коммунистически получится, в духе времени. Однако, на мой взгляд, глупо и мелко, как подачку просить. Тем более что в последнее время, кроме делового костюма, мне ничего носить не приходилось.
Но это мелочи, а реальной проблемой стал матрас – самый обычный полосатый обитатель спальной. И кто только придумал это позорное угребище социалистического быта? Совсем новый, но спать на нем из-за непредсказуемых бугров и ям можно было только с большим риском для нервов. Что до более романтических забав, так явно какой-то неразумный фантаст придумал, что «этим» в СССР занимались под одеялами на кровати. Кровать же дьявольски скрипит, проминается в самых неподходящих местах, да еще ломает ритм своим собственным резонансом. В результате выходит сплошное извращение вместо процесса.
Граждане, уважайте матрасы![183]183
Так называется одна из самых замечательных глав «Двенадцати стульев».
[Закрыть] И не будет в России никаких проблем с демографией. Как пролетариат перешел от деревянной лавки в углу избы, накрытой стеганым одеялом, к полосатым друзьям, так сразу наметилась яма в графике роста населения. Хотя была еще промежуточная стадия – панцирная кровать. Но ее проскочили быстро, по инерции, можно сказать, не заметив на фоне индустриализации, войны и восстановления народного хозяйства.
Надо сказать, до последнего времени меня матрасные проблемы особо не волновали. От лишних социалистических комплексов Катю удалось избавить без особого труда, еще и пострадать от ее фантазий успел. Но на «четвертом месяце» опыт порнофильмов двадцать первого века как-то перестал помогать в личной жизни. Так что пришлось выкроить время и заняться спальным местом вплотную.
Для начала матрас пришлось «раздеть». Под не слишком толстым слоем пестрого ватина сразу начинались обычные металлические пружины. Ожидал, что конструкция будет хоть немного похожа на рекламные проспекты будущего, там, где блок независимых пружин в индивидуальных мешочках, триста сорок штук на квадратный метр, прокладка из гипоаллергенного джута, слой латекса, изолированный объемным ватином, финишное покрытие из струтофайбера… Ничуть не бывало. Хотя пружины поставили по-настоящему независимые, этого не отнимешь. Снизу криво-косо прибили гвоздями к деревянной раме, сверху небрежно связали шпагатом. После развязывания ряда выяснилось, что все изделия из витой стальной проволоки имеют разную высоту и жесткость. Да еще их реально мало.
Пришлось убить рабочий день на поиск второго матраса, раз безвестный идиот-рационализатор сэкономил на удельной плотности упругих элементов в оригинальной конструкции. Еще и премию наверняка получил, скотина. Почему не в выходной? Так в М-граде, хоть это и недалеко от столицы, матрасов не видели со времен НЭПа. Ехать на подмосковной электричке – удовольствие чрезвычайно сомнительное, уж не знаю, как в две тысячи десятом, но в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году мне хватило одного путешествия. А иначе никак не получалось, у Рудольфа Петровича по воскресеньям законный отдых, да и рапорты он пишет, а такси… Дороговато выходило, даже для директорской зарплаты.
Так что пришлось изображать бурную служебную деятельность, и уже четвертый магазин не обманул ожиданий нужным типоразмером мебели. Только вот оказалось, что матрас «непопулярного» цвета, розовый с голубыми цветочками, но для меня это было совершенно безразлично. Осталась мелочь, а именно, перевоз этого чуда из магазина домой. Все культурно, даже имелось специальное окошко «доставка» неподалеку от кассы. Дефолт-сити, не деревня какая!
– Здравствуйте, доставку оформите? – слегка постучал по стеклу, привлекая внимание чем-то недовольной тетки.
– Да! Что везти?
– Матрас, во-о-он тот, – показал рукой себе за спину, розовые бока были видны даже из противоположного угла.
– Оплачивайте!
– Сколько? – полез в карман.
– В кассу, и с квитанцией сюда.
– А, понятно. – Хорошо, очереди посреди рабочего дня отсутствовали, так что можно было малость и побегать.
У продавца получил специальную бумажку с кучкой типографски размеченных полей: что, куда, зачем, какой этаж. Ручки, чтобы заполнить бланк, не дали, хорошо, в кармане имелась своя. С трудом вписал данные, уж больно бумага оказалась неприятной по фактуре. С лицевой стороны коричневая и гладкая, с изнанки «недоделанная», белесая и пористая, как губка. Чуть задержал перо – получи чернильное пятно. Испортил два бланка, но все же справился, оплатил покупку в кассе, получил чек. Опять постучался в доставку.
– Вот, – протянул свою рукопись в узкую щель и растянул лицо в дружелюбную гримасу.
Тетка машинально вытащила здоровенную учетную книгу, начала вписывать в нее мои данные. Где-то посередине ее обиженные губы разъехались в мерзкой улыбке.
– В Подмосковье не доставляем!
– Почему? Тут ближе, чем на другой конец города, все оплачу.
– Не положено! – на лице прямо написано было: «Вот тебе, понаехавшая сволочь».
– Да как не положено?! У вас должны быть расценки транспортных ком… организаций для междугородних перевозок.
– Нет! Мы продаем товары только для жителей Москвы!
М-да. Тут коробкой конфет точно не обойтись. Тем более что насчет межгорода не врет. Уж больно уверенно держится. Что же делать-то?..
– По хранению договаривайтесь с кладовщиком. – Это тетка решила меня добить. – Или вывозите до девятнадцати ноль-ноль.
– Тварь!.. – Губы сами свернулись в трубочку, и, хотя вслух я так ничего и не сказал, тетка вполне меня поняла. Впрочем, похоже, что ей это было приятнее похвалы.
Легко ли поймать частника на грузовике в Москве тысяча девятьсот шестьдесят шестого года? Не смешно, первый же водитель покрутил пальцем у виска и послал меня в некое отдаленное «трансагентство» с прозрачным намеком: «Там договоритесь…». То-то Катя, когда закупала мебель, месяц убила, как с куста… Но моя нервная система таких социалистических закидонов не выдержит.
Отпустил Рудольфа Петровича, чтобы не мешался. Затем мы вдвоем с Анатолием, как два пионера-ленинца, оттащили матрас из магазина во дворы, к местной помойке. Там, по методу товарища Федора Вострикова[184]184
Федор Востриков – отец Федор из «Двенадцати стульев», конкурент О. Бендера.
[Закрыть], взрезали карманным ножом веселенькую обивку и выпотрошили покупку посредством пинков тяжелыми зимними ботинками. Штатный пистолет Толик решил не применять.
Особо ценные пружины и ватин завернули в остатки мерзкоцветной тряпки, придав им вид не слишком большого узла, с которым благополучно убыли домой на таксомоторе, сэкономив верную пятерку на транспортных расходах. Вот интересно, что бы делали милиционеры, если бы проверили документы у двух безобразничающих матрасных фетишистов? Впрочем, пронесло, немногочисленные по зимнему времени прохожие-свидетели отнеслись к происходящему с полнейшим равнодушием.
На второй стадии все оказалось проще. Все пружины при помощи захваченной из НИИ половинки кирпича были откалиброваны в четыре класса упругости и затянуты в аккуратные пакеты, пошитые из купленной по случаю плащевки ядовито-желтого цвета. Пришлось освоить шайтан-машинку «Подольск» с ножным качающимся приводом. Черный, расписанный под хохлому агрегат шестьдесят первого года выпуска со странной надписью «made in USSR» шил удивительно пристойно. Я даже перестал расстраиваться, что мне подсунули устаревший неликвид, и жалеть о паре машин дефицитного штукатурного раствора, которые пришлось продать местному магазину в обмен на право внеочередного приобретения нужного в хозяйстве девайса.
В завершение пришлось заняться столярными работами. Добавил в раму матраса деревянных реек, плотно установил пружины рядами, в середину самые жесткие, по краям помягче. Приклеивал все на столярный клей, запаривание мелких коричневых зернышек на водяной бане из кастрюльки и консервной банки стало отдельным квестом. Дальше пошли сшитая в пластину кошма, три слоя ватина и возвращенный на свое законное место розово-полосатый верх.
Скрипеть матрас прекратил. Странные вылезающие бугры исчезли без следа. Надо бы радоваться, но гадостная улыбочка тетки из мебельного все еще стояла перед глазами. Уже в конце девяностых такая и месяца не проработала бы, вылетела бы, как пробка, на улицу после второй-третьей жалобы покупателя. Сколько еще подобных бытовых мелочей придется увидеть? Скорее бы уж Шелепин устроил в СССР перестройку, или как это славное мероприятие по тотальному переходу на частную собственность будет называться в данной истории?
На мой день рождения, седьмого февраля, «поехала» реплика RAVчика. Всего-то полгода прошло с начала работ, а сколько крови и нервов выпил этот автомобиль, но, надеюсь, результат оправдает надежды. Привод пока был от пары мэнээсов, и с комфортом дела обстояли так себе, но все равно, маленькая победа. Если серьезно, то в «несекретном» боксе НИИ «Интел» хранились всего лишь кусок днища, скопированный с «тойоты», примитивная опорная рама, сваренная из профиля, имитирующая несущий кузов (иначе все «сложится»), и подвеска.
Способ запуска автомобиля в серию стал более-менее понятен. По легенде, гениальные инженеры-самоучки в ближайшем будущем создадут из гаражного металлолома новый тип автомобиля. Его покажут специалистам, те сделают «О-о-о!», вопрос поднимут до Президиума ЦК. Партия решит вместо покупки полного производства модели FIAT организовать выпуск своего автомобиля. Завод при этом покупать все равно придется, возможно, не один. Также не обойдется без привлечения зарубежных инженеров. И золота на это уйдет не меньше, чем в моей истории, скорее заметно больше.
Но в результате СССР получит не посредственную малолитражку разработки начала шестидесятых годов, а очень перспективную базовую модель середины восьмидесятых, на основе которой можно будет еще лет двадцать делать всю гамму нужных народному хозяйству автомобилей, от представительских «седанов» до грузовичков. Если, конечно, удастся воспроизвести «один в один» хотя бы семьдесят – восемьдесят процентов свалившегося из будущего артефакта и добиться качества хотя бы не хуже китайской «Chery Tiggo»[185]185
«Chery Tiggo» – относительно удачная попытка создать аналог RAV-4.
[Закрыть].
Еще до начала разработки плана было очевидно, что реально собрать копию RAVчика из металлолома «силами энтузиастов» нечего и пытаться, потребуется полномасштабное привлечение автомобильных КБ и опытных производств. Однако НИИ «Интел» числился за Министерством электронной промышленности. В то время как автомобилестроение, по идее, должно было идти по Министерству автомобильной промышленности. Столкнувшись ранее с местными традициями, я был уверен, что там не будут ничего разрабатывать для МЭПовского НИИ. Разве что изобразят подобие деятельности, если случится чудо и министры СССР смогут друг с другом договориться.
Изложил на бумаге, отослал предложение об организации еще одного, параллельного НИИ (иного варианта мне в голову не пришло), но Шелепин быстро вправил мозги. Оказалось, мои метания – полная глупость и непонимание реалий Советского Союза. Каждое министерство в полной мере строило замкнутый производственный цикл. Кооперация стремилась к нулю. Никого не удивило бы, если бы полуоси и суппорта стали точить электронщики, а микросхемы для панелей приборов развели и распаяли автомобилестроители. Более того, Минавтопром в настоящее время попросту не существовал, имелся только план по его воссозданию[186]186
В 1947 году Минавтопром СССР слили с тракторным и сельхозмашиностроением. В 1955-м выделили обратно. В 1957-м упразднили совсем. И заново создали 2 октября 1965 года. Так что проблемы с автомобилями в СССР появились совсем не на пустом месте.
[Закрыть]. При этом вокруг клубилось такое нагромождение «скандалов, интриг, расследований», что лучше было держаться подальше.
Позже будет несложно передать доводку и производство по назначению. Не просто так, а в обмен на что-то крайне нужное и полезное для МЭПа. Такой театр абсурда и идиотизма. Бартер времен… Кто там в итоге на трон умостился на Руси после репрессий Ивана Васильевича, который Грозный? Какая разница, все равно бедность на грани нищеты даже у помещиков, и экономика на уровне «я тебе две коровы, ты мне пять гвоздей». И это недоразумение тут называют могильщиком капитализма?! Смешно до слез.
Но здесь и сейчас полезна раздробленность. Есть где заказывать производство сложных узлов без лишних вопросов. Даешь спецам мегадевайс вроде подшипника ступицы, якобы спертый у супостата, со словами: «Родине нужен не хуже. Куда? В среднюю тележку ЭВМ ракеты! Да ты вообще в своем уме, такие вопросы задавать? Секретно! Кстати, подпись поставь о неразглашении – тут, тут и еще вот там, на обороте». Надеюсь, что на уровне опытных образцов они смогут не только повторить форму деталей, но и выдержать технологию изготовления изделий. Заодно и нормальные чертежи сделают, мы в секретном блоке заранее установили целый ряд специальных металлических стеллажей для документации с низкими ящиками-блинами, выезжающими на колесиках.
Полностью проблему это не решит. К примеру, взять простой амортизатор. В моем две тысячи десятом эти штуки делал пяток заводов на весь мир, хорошо и дешево. Есть в СССР отдельный амортизаторный завод? Думаю, нет, и все автогиганты выпускают амортизаторы сами для себя[187]187
Главный герой излишне драматизирует ситуацию. С 1962 года амортизаторы в СССР выпускал Скопинский автоагрегатный завод (Рязанская область).
[Закрыть]. Медленно, дорого и коряво. Впрочем, моя задача проще – повторить машину как можно ближе к оригиналу руками аборигенов, в количестве трех экземпляров. Дальше пусть у товарища Шелепина затылок чешется.
В распределении узлов по подрядчикам действовало простое правило. Всего, что более чем на шаг опережало сегодняшний технологический уровень, сотрудники НИИ «Интел» не видели. Артефакты шли исключительно через меня и Анатолия. Простые узлы пристраивали по заводам наши толкачи-менеджеры. Их приняли на ставки мэнээсов, аж троих, собрали весь научный балласт М-града – немолодых, семейных, без исследовательской искры божьей. Но при этом после стажировки у Федосея Абрамовича они умели правильно разговаривать с людьми и начальниками, не ломались, как комсомолка на свидании, при необходимости выставить на стол бутылку коньяка или иной ценный ресурс.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.