Текст книги "Писатель"

Кому-то, просто так, за так.

– Ох, не жалей, мой лучший друг! —

Его пытается бодрить из параллели.

Всё это просто круг,

Везде одни лишь карусели.

Твой век сначала будет жить,

Есть, пить, гулять, рожать опять.

И зов природы будет в бубен бить,

Когда захочешь, можешь взять.

Ведь это есть, оно давно придумано,

И просто-напросто зациклено.

«Оно уйдёт!» – Тобой надуманно,

Ты говоришь: «Жизнь стихла!», но…

Есть… будет только творчество —

Создание того, что не бывало!

Такое вот моё пророчество,

Могу дать больше, если мало!

Задумался писатель Саша,

Ведь аниматор говорил так просто,

Что сложность жизни, будто лажа,

А в параллели, будто с тоста.

Легко, а главное, невероятно очевидно,

Щелчок, иль взмах, исполнено.

А на земле подобное не видно,

Работой всё наполнено.

Заставлено благими ярлыками,

И ископаемыми – яблоком раздора.

Да уводящими от сути языками,

Что нет преград, и нет забора.

Нет невозможного и ценного,

Нет тех заслуг, что только гениям.

А вкус у пива пенного,

Такой же, что дано растениям.

Нет разницы у мяса с фруктами,

Не будет счастья без уродства.

А целое разбито пунктами,

Для, как бы, типа, сходства.

В пещере человек любил,

Жрал пищу, шкуры примерял.

А через век прогресс убил,

Не жизнь, лишь смысл поменял.

Перевернул, раскрасил, заново,

Да то, что было и до этого.

И умирать пока что рано вам,

Пока… до места, вот до этого…

До этого… где скажут много лет,

Наверно миллионы…

Хотя, на деле только краткий след,

У человека есть, у человека лишь поклоны.

Себе, другим, тщеславию во славу,

От страха одиночества сознания.

Поэтому «Я» и придумал Славу,

Марину, Кешу, Шарика… создания.

Придумал музыку, тепло и электричество,

Дал свету тьму, а в тьме сверкаю светом.

Я просто муж… хотя, величество!

Застрял я в цикле на вопрос с ответом.

Вопрос: Кто я? И как себя найти?

А есть ли вне иные, мир другой?

Ответ: Попробуй ты в себя войти,

Там ты, там каждый, там иной! —

Такие мысли пробежали в Саше,

Его как будто током растрясло.

Пришёл конец в башке всей каше,

Соединилось воедино Доброзло!

Немного успокоился писатель,

Когда в глаза напарнику взглянул.

Тот был спокоен, как каратель,

С таким бы взял он и уснул.

Забыл бы о тревоге и печали,

О том, что волноваться нужно впрок.

Все мысли его тихо прокричали:

«Учи неспешно свой урок!»

Урок о самообладании,

О том, как хладнокровие рождает.

Нет ничего в самокопании,

Об этом лишь терявший знает.

Кто мозг дразнил рукой трясущей,

Да беспокойство нервами назвал.

Кто тело истрепал ногой бегущей,

И к небесам молитвами воззвал.

Тот самый человек дурной,

Что вечно в пот себя бросает.

Нет, не совсем же он тугой,

Про то, что всё задаром, знает.

Но он привык так жить в напряги,

И всем вещать, что рабство благо.

При этом, он имеет тяги,

Когда все пашут, спит он нагло.

Проснётся, тараторит о религии,

Несёт про президента и царя.

Он, как бы в высшей лиги,

Все живы лишь ему благодаря.

А аниматор, он другой,

Он из краёв без психологии.

Он просто есть, как есть нагой, —

Картинка, помощь, слоги.

Такая стать заставит успокоиться,

Принять весь свет и тьму, как есть!

С ним можно в космосе устроиться,

Без паспорта, прописки, просто сесть.

Так… кинуть свои кости,

И создавать, что сердцу очень мило.

Не верите? Да ладно, бросьте,

С земли вы… всё вам вилы.

– Пойдем, я мир свой покажу! —

Восторженно сказал муж анимации. —

Поведаю, да правду расскажу,

Не для сюжета и овации.

Не так, как в прошлый раз,

Когда знакомство было.

Тогда ты посещал, что унитаз,

Приспичило, нашёл, свершило.

Ну… вроде тех фантазий,

Которые вначале загорают.

Они на уровне оказий,

Что лишь желанием страдают.

Хочу… давай… любые силы… —

Внутри завьюжит вечно.

Хотя порыв немного милый,

Но он, как смог исчезнет быстротечно.

А вот потом… и наступает труд,

Не в плане рабства и неволи.

А как засохший, бывший пруд,

Что морем стал, с водой из соли. —

И это то, что не бывало,

Но может стать, раз вспышка есть.

Реальность – не было, но стало!

И это правда, просто весть.

– Пойдем. – Писатель молвит. —

Но, что я нового могу увидеть?

Мой разум лишь повторность ловит,

И может он тебя обидеть.

Своей ворчливость, непостоянством,

Тем самым, от которого уходят.

Он славится прямым упрямством,

Извилины его, как дрожжи бродят.

– Но ты ведь сам хотел иного,

И мира, да и измерения! —

Не возмущался аниматор от такого,

Он мастер своего смирения.

И это ты получишь в миг,

Не в временную часть земли,

А в вечность сущего, как в блик,

Ты лишь возьми… возьми, вели.

Противоречия – жизнь человека,

Старт от противного.

Тяжёлый труд, бессонница и ипотека,

И много первобытно-примитивного.

Он просит о мечте, пусть сбудется,

Но не выходит, где-то… только там,

Но, а потом, с волшебником он судится,

Забыв, что нажелал себе он это сам.

Хочу… подайте… ну зачем? Не нужно.

Не узнаёт обычно человек себя.

И так у всех землян. Как дружно!

Напоминает дань тебя?

Сам Саша так хотел мир аниматора,

Познать, увидеть, и создать такой же.

Добить свой статус провокатора,

Увидеть бога в удивлённой роже.

Он не мечтал, на самом деле,

Что сбудется такой финал.

И вспоминал себя желающим уж очень еле-еле,

Как будто чёрт его пинал.

Вот так реальность шутит,

Она волшебное дарует, как обыденность.

Потом все шестерёнки крутит,

Передвигая тверди видимость.

В обыденном, что было волшебством,

Теперь захочется волшебного.

Серьёзность станет баловством, —

Напоминает танец оглашенного.

И каждому покажется сценарий,

Как рельсы по которым едут.

Судьба из безысходных арий, —

Мир счастья, но тебя нет тут.

И получается, что Саша стал обычным,

Практически, став аниматором.

Он сделал мир свой лишь привычным,

Перерождаясь провокатором.

Я поясню, раз уж совсем вам не понять:

Представьте, вам даруют суперсилу.

Сначала можно с радостью обнять,

Вы супер крут, и это мило.

Пройдёт количество времён,

И супер сила станет телом. —

Как продолжение имён,

Привычкой древней, между делом.

А вот «тот» человечек серый,

Покажется теперь героем.

Его геройство в силе веры,

И их там много, ходят строем. —

Меняются желания всегда,

То строй, то одиночество – есть дар.

А вы касаетесь их иногда,

А жизнь – ассортимент, и вечерний бар.

Он из событий накрошил салат,

В нём творчество и жизнь простолюдина.

В процессоре запутал смысл плат,

В одну кровать пихнул раба и господина.

Хотел, и пировать, как человек,

Писать стихи, миры в дар проектировать,

И спать без памяти, не открывая век,

И не смыкая глазки медитировать.

Задумал моделировать и анимировать,

При этом, всё в реальности творить.

Да временами ленью саботировать,

В безделье пёрышком парить.

Но нет! Одновременно – это каша,

Хотя мозги людские, только так!

Не стал собою жертвовать наш Саша,

Он концентрацию на деле сделал в баг.

Он отступил от точной цели,

Глаза отвёл в любые стороны.

С натяжкой он работал, еле-еле,

Поэтому в сознании кружатся томно вороны.

Попробуйте на середине дела

Косяк скурить, под пиццу с ромом.

Отправитесь вы в топку смело,

А дело в мусорку убогим комом.

Да, скажите, что нужно отдыхать,

Я соглашусь, с условием одним :

У вас есть мир свой, а не сонная кровать,

Вы бог вселенной, Вы един!

Идут они, обнявшись прямо,

И их дорога очень долгая.

– Ты прав! – Писатель говорит упрямо,

И речь его немного колкая. —

Что хочешь, сделать можешь,

Мы в прошлый раз в секунду уложились.

В твой мир мы попадём ведь тоже,

Но по-иному времена сложились.

Шагаем не спеша, за руку,

Беседуем, как в моём мире.

Путь навевает интерес и скуку,

И эти цели выбиваю, словно в тире.

Процесс идёт, как в жизни он плывёт,

А мог ты провести нас в миг.

– Поэтому мой мир тебе, как лёд. —

Ответил аниматор, скрыв свой лик.

Мы холодны, нетерпеливо точные,

Наш разум делает, не рассуждая.

Мы с этим интересно прочные,

Творим, свой мир любовью награждая.

Писатель посмотрел на друга странно,

Он так хотел понять, но трудно было.

Все объяснения разнились очень рвано,

Сознание тихонько на поверхность плыло.

Туда, где у людей простых система,

То место, где не ясен склад вселенной.

Никто не знал, кем создана та тема,

Кто сделал эту жизнь, от бесконечной, до обычно тленной.

Им написали в книгах, дали в школе,

Всё объяснили, тарабарщину включая.

Спросили: «Не понятно что ли?»

Махнув рукой, и свет спокойно выключая.

А между тем, живёт вселенная,

Не важно, кто создатель, в чём процесс.

Она степенная и вечно тленная,

В том человечества прогресс.

А у аниматоров свой космос,

У этих морозильников процессор.

Там не растёт изящно колос,

Не учит хулиганов злой профессор.

С рождения в том мире все волшебники,

У них у всех в мозгу есть кнопка.

Они все сами – есть учебники,

А время, как большая и пустая топка.

Но для людей с земли даруют исключение,

Как аниматор для писателя.

Он не колдует, а несёт им приключение,

Играет роль спасателя.

Поэтому, они идут, шагая,

Не переносятся в мир аниматора в момент.

У Саши от подобного мозг тупит, в раз лагая,

Ведь медленная тупость людям – комплимент.

– Хотел ты мост реальный между нами! —

Сказал учтиво аниматор. —

Так будем пользоваться этими дарами,

Я исполнитель, ты мой провокатор.

Из точки «А», да в точку «Б»,

Мы попадём конечно одновременно.

Ты медленно, как будто бы в мольбе,

А я ускоренно и точно непременно.

– Как интересно! А действительно…

Я сам хотел мир третий без щелчка.

Ты действуешь, уж явно снисходительно,

Пока я в мозг поймал сверчка.

Пока отвлёкся я от цели главной,

Построить мост с процессом путешествия.

– Дорога будет очень славной!

Вы люди любите благие происшествия.

– Да, верно, и не только лишь благие,

Заложена внутри возня от бога.

– Ваш бог, вы сами, вы нагие…

Поверь, я не специально ждал итога,

Итога подвести черту,

Мол, вы безвольные такие.

Но на мосту те мысли я сотру,

Мы для друг друга станем все сякие.

Проникли в мир чужой не сразу,

Писатель ощущал, что едет в поезде.

Он вспомнил пятидневную заразу —

От БАМа до Москвы без совести.

Романтика общаги на колёсах,

С запором, очередь в клозет.

Змея виляет сталью меж утёсов,

По срокам – золото билет.

В вагоне аромат картофеля с укропом,

И у Байкала рыбы с копотью.

А за окном летают города и тропы,

Ладонь у подбородка, стол и локоть,

Глаза быстрее ветра за деревьями,

Куда они, туда и голова, как маятник,

Вдаль исчезают люди семьями,

Эпоха, время, жизнь и памятник.

А в голове предчувствие дороги,

Хотя трясёшься много дней.

И между ней и ней… все двери и пороги,

Из прошлых, будущих теней.

Мир аниматора встречает радужно,

Писателя, вернее, в мыслях у него.

Ведь человеку чувства… надо же…

Не может он без этого, и без того.

А аниматор хладнокровен,

Лишь улыбается писательским традициям.

Да он вообще, в реальности бескровен,

Привязки нет к амбициям.

Писатель, как полагается всем людям,

Даёт сравнения под ярлыки,

Для радости разумным судьям,

Но творчеству изрядно вопреки.

Он знает «Хорошо» и «плохо»,

Сердито, весело, в слезах с улыбкой.

И аниматору пытается присесть на ухо,

Своею речью мягко-зыбкой:

– Как тут у вас прекрасно! Не то,

Что на земле, убого и однообразно.

У вас фундамент, стать, плато,

У нас всё дико, страшно, безобразно.

– Я видел мир ваш. – аниматор отвечает. —

Он, как и наш, отличай я не знаю.

– Ты видимо расчетливо… – Сашуля наш скучает, —

Я сам огонь, сам лёд, я таю.

А ты холодный, черствый господин,

Напоминаешь мой системный блок.

– Я с миром истинно един! —

Ответил аниматор, словно бог. —

Земля не устарела, не убога,

Она зациклена лишь в голове твоей!

Твой мир в тебе из слога:

«Дай есть, попить налей». —

Привычки – угасающие очи, —

Тот холст, что ты рисуешь.

Лишь иногда есть краски, между прочим,

Когда ты кофе с рифмою смакуешь. —

Тот атрибут для настроения,

Который переходит в веществах.

В телесной топке для горения,

Ну, а на деле, лишь в умах.

Не сразу понял Саша, что услышал,

Но смысл о брюзгливости он внял.

И в тот же миг, он взял, и вышел:

– Пока, увидимся, обнял.

Да, убежал герой домой,

Как делают все люди из-за чувств.

Из сердца брысь, из головы долой,

Он спрятался в свой куст.

В момент, когда задумывал строительство,

Он чист был сердцем и умом.

Не пил и не гулял, не слушал он правительство,

Направив к цели свой паром.

Но отдохнув, от якобы труда,

Себя он сбил на долгий срок.

Не знал теперь, идти куда,

Закрыв себя в извечный рок.

Рок лени и боязни обязательств,

Мир замкнутой земли… опять.

В подобном случае не нужно разбирательств,

Себя тут в руки лучше взять.

Писать, творить, людей не видеть,

Не впитывать всю информацию извне.

Но с отговорками, чтоб мир весь не обидеть,

Мол, трудишься, командирован, не во сне.

Уехал, родина призвала,

Есть трудности, которые решаешь.

Как будто денег очень мало,

Их на земле всегда чуть-чуть, ты это знаешь.

Есть алиби, все знают, что дела,

И можно официально провалиться.

Не в яму, что в запой вела,

А в мир, где можно творчеству явиться.

А уж в себе, вернуться в колею,

И вспомнить вспышку всех желаний.

Да изменить судьбу свою,

Стерев всю горесть из страданий.

Писатель так и сделал, наконец,

Отмазался от вечных разговоров,

От сплетен, плачущих сердец,

От всех помех, и информации заторов.

Что тут поделать, если нужно отходить,

От страсти, от работы, даже от веселья.

Не может разум без баланса свет явить,

От «хорошо», до «плохо» – ювелирные изделия.

Работал год, положен отпуск,

И после отпуска желаешь отдых. —

Работа, отдых, работа… – опус,

Любое действие, а между ними продух.

А в мире аниматора гораздо проще,

Есть цель, дорога к ней, конец.

А после, выбор в целях рощи,

Там цель, есть – жизнь, там цель – венец!

Нет чувств от неуверенности слабой,

Сомнения отсутствуют вообще!

«Всё это будет жизнью, самой,

Зачем без чувств являться, блин, вообще?» —

Так скажет человек, читавший эти строки,

Но нужно время, чтобы это осознать!

Ведь чистое сознание не будет в стоке,

Как и писателю вам стоит это знать.

Поймёте мудрость в конце книги,

Сожрёте её, насладитесь, выплюнув.

По большей мере, нет интриги,

Жизнь человека, – жить, уснув.

Пытаться просыпаться, но во сне,

Быть нереальным, но в реальности,

Плыть на поверхность, но на дне,

Искать в обычном, якобы астральности.

Стремиться, но не замечая главного,

Что можно просто делать, не страдая.

Убрать истоки чувства стадного,

Шедевр вечно в мир рождая!

– Куда я странно убежал? —

Писатель вопрошает мозг свой глупый. —

Проект сей долго я рожал,

И в миг с ним распрощался, тупо.

Что это было, что за реакция?

Недавно ведь очистил ум.

Возможно, разовая акция,

Из смертоносно вредных дум.

Я так легко воспринимал реальность,

И даже творчество поднял с колен.

Бухнул, и появилась сальность,

Попал в безумно скудный плен.

Как девочка с капризами повёл

Себя с единственным нормальным.

Его, как друга просто и бесплатно приобрёл,

И мост мой стал провальным.

Не знал писатель, что неправ,

Ведь аниматор без эмоций жалких.

Его капризы другу стафф,

Не впечатлил пассаж хабалки.

У аниматора всё ровно,

Он не заметил человеческий каприз.

Как жил, живёт задорно,

Ему вся жизнь, что вечный приз.

И получается, что наш писатель,

Сам создал, сам и разрушает.

Как истинный правообладатель,

Сам познаёт, сам забывает.

С самим собой спектакль напоёт,

Сам зритель, сам актёр на сцене.

Он пищу для ума даёт, берёт,

Как будто тромб забился в вене.

Так… так-то, подождите…

Давайте мы его попросим? —

Месье, маэстро! Вы не уходите!

У бога было, аж попыток восемь.

Ну постарайтесь ради нас, синьор,

Нам хочется куда-то полететь.

А космос, как пустой ковёр…

Построить мост Вам в миг суметь.

Дорогу в новый мир прекрасный,

Где весь процесс построен из вибраций.

Тех волн, что просто создают «на красный»,

В запрет, в согласие, и без оваций!

День, поздно даже очень,

А человек глаз открывает.

Давно остыли чай и сочень,

А парень этого не знает.

Проснулся, спал младенцем,

Теперь потягивает тело.

Не хочет быть приспособленцем,

Встаёт, зевая очень смело.

Пора умыться, душ принять,

Надеть одежды свежие.

И тех, кто дома, всех обнять,

Сказать слова до боли нежные…

А некому сказать, увы,

Так жизнь сложилась у писателя.

Нет, нет усопших, иль вдовы,

Путь одинок, как путь создателя.

Нет грусти вовсе Александра,

Как будто услыхал слова от вас.

Теперь он словно саламандра:

Горит огонь в груди, что спас.

Он знает, как ему жить дальше —

Он должен мост построить свой.

Без кривизны, без чувств, без фальши,

Его мост будет всех, и твой!

Теперь его задача, войти в то русло,

Что когда-то пересохло.

Возобновить, что тускло,

Но живо, нет, не сдохло.

Преодолеть забор из дыма,

Который после слова пламени,

Для чувств ума калыма,

Земного в кадрах знамени.

Он должен действовать сначала,

Как алкоголик после пьянки.

Так вечность прокричала:

«Жуют и пьют не люди, обезьянки!»

Куда пойти, что сделать первым?

Конечно в кузнецу вселенной!

Зачем гадать, считая нервы?

Источник есть всесущей и нетленной. —

Компьютер из железа,

Процессор виртуальной схватки.

Гранит к зубам из среза,

На помощь людям падкий.

Так повелось, что волшебство исчезло,

Оно пропало с очертания земли.

Наружу всё посредничество лезло,

Вначале кнопку нажимай, потом вели.

Волшебный взмах сменили гаджеты,

Коробочки из тонких микросхем.

Но строить Саше мостик надо же,

Мир технологий в помощь, без проблем.

Из головы, на монитор чертёж,

Реальная фигура геометрии.

Ведь, лишь фантазия – мухлёж,

В балансе антипод симметрии.

Придётся вспомнить прошлое,

Моменты становления поэта.

Убрать из мыслей пошлое,

Нарушив правила завета:

Реальность не волшебное,

А магия не твердь вселенной.

Пора исполнить совершенное —

Построить ворожбой нетленной.

Все чертежи готовы инженерно,

И даже окружение продумано.

Расчёты выверены верно,

Есть на бумаге, что надуманно.

Компьютер службу оказал огромную,

Его мир многогранно жил.

Мог он работу делать томную,

И развлекательный контент там был.

Большое творческое поле:

Лепить, писать, играть и рисовать.

Есть высший замысел в той доле —

Ваять, рожать и создавать.

Хотя, мост был техническим строением,

Абстракцию в себе носил.

Он был сознанием и повелением —

Мост лишь давал, а не просил.

Соединять он должен две планеты,

Два мира одинаковых, но непохожих.

Скрывать источник и секреты,

Перемещая всех прохожих.

Всех тех, кто любит путешествия,

И даже в лифте ищет приключение.

Им путь в глазах – нашествие,

От скучной жизни, как лечение.

– Приём! – Шутливо связь наладил,

У Саши есть идея связи.

Возможно, в разговоре всё изгадил,

Но не бежать же так из князей.

Как говорилось ранее,

В поэме этой скучной,

У Саши голова, как здание,

Над головой чернеющие тучи.

Там ставни, двери хлопают,

И скрежет от ржавеющих петель.

По крыше ведьмы топают,

А у порога бьёт метель.

И не смотря на этот балаган,

Он понял, что у аниматора в порядке.

Есть милый на возвышенности стан,

Уют и быт, да овощи на грядке.

Его глава, что на плечах, спокойна,

Он, как у Саши новенький процессор.

Легко он заработает биткойны,

Иллюзий мастер, он профессор.

Поэтому, всё Саша осознал,

Он понял, нет причины так смущаться.

Как облажался, только он лишь знал,

И нет нюансов в это возвращаться.

– Привет! – Ответил телепата голосом,

Приветствие отдал сам аниматор. —

Я восхищён твоим прекрасным тонусом.

Ты Саша явный провокатор.

Переживал в своих речах и действиях,

За что? Создателю миров понятнее.

Но связь нашёл, ты бестия,

Теперь сработаемся внятнее!

Как таковой, реальной встречи не было,

Но разговор завязан в узелок.

Не то, чтобы им некогда,

Вначале связь, как потолок.

Как на земле общение по телефону,

По скайпу, телеграммой, сплетнями.

Даны те волны глюкофону,

Гармошке вечерами летними.

– А так ли правда в мире том,

Реален ли тот аниматор? —

Раздался в Саше голос сном,

Внутри вибрировал сам провокатор.

И тут фантазия пошла,

Он начал строить мир иной.

Как будто голова с ума сошла:

Он аниматор… тот… другой.

И до моста дела дойдут,

Но он сначала всё создаст.

И все сомнения пройдут,

Он богом станет, если бог отдаст.

День строит, два в фантазии,

Три… и седьмой подходит.

Потом, додумался в своей оказии

Что мысль на компьютер переходит.

оставил мост, мир в чертежах,

Задумка аниматора другого.

– А может в этих миражах

Я сон, реальность у иного?

Ему почудилось, что он фантом,

А аниматор мир его построил.

Сначала свой, потом его,

Всё так запутанно устроил.

– Не буду думать о таком,

Сначала завершу проект земли его.

Потом работать верстаком,

До построения, но мира своего.

Хочу пройти процесс весь заново,

Как те умельцы, что геймдеву служат.

Пока сулить успех мне рано, но…

Исполнится мечта, когда идеи мозг закружат!

Конечно, он метался суетой,

И не кончал проекты полностью.

Но был заряжен правотой,

Что вся задумка пахнет годностью.

Была идея мост построить,

И чертежи теперь готовы.

Создать мир аниматора и землю строить,

Они в расчётах, и суровы.

Все вспышки получались твердью —

Материальным исполнением.

Мозг инструментом был, идеи плетью,

А сущность вся великим повелением.

– Пора увидеть аниматора воочию,

Пожать, как говориться, руку крепко.

Настало утро, сделаю я это ночью,

Устал, усну без задних ног я терпко.

Как странно, сны не снились,

Но странно для простого обывателя.

Они в делах ему явились,

Что не досказано, сны от карателя.

Они приходят тем, кто не устроен,

Не рад, не полностью сказал слова.

Не видит сны болтун, и он спокоен,

Всю ночь пустая голова.

Как калькулятор выключается поэт,

Спит, как младенец стихоплёт.

Днём автор исполняет свой куплет,

А ночью созерцания полёт.

У всех по разному бывает время суток,

День с ночью делят участь сна.

Одни, с утра летают, вроде уток,

Другие, ночью глаз втыкают, как сова.

Как раньше, только утром,

Писатель просыпается, но ночью.

Кидает хлопья, словно курам,

И кофе наливает, продирая очи.

Горячий душ, потом холодный,

Всё в жизни из контраста.

На теле шмотки, будто модный,

И он готов, а внешность каста.

– Куда идти? – Писатель оробел,

Немного кончился настрой.

В уме обрушился пробел,

Замёрз под сдачу новострой.

Был так уверен в встрече,

Что торопился напрямик.

Но ведь не день, а вечер,

Системный мозг чуток поник.

Бывает и в системной жизни,

Рвёшь жилы, пробиваешь лбом.

Иди вперёд, не кисни,

А то под солнцем грянет гром.

Случится парадокс движения,

Скачок от силы до бессилия.

Есть брешь в истоках покорения,

В пробоинах в уме флотилия.

Обычное сомнение на ровном месте,

Задумался, переключился, позабыл.

Похоже на сосиску в тесте —

От фронта отвлекает тыл.

Писатель собирался к аниматору,

Он знал весь путь, до самого конца.

Но разум человека дунул провокатору,

Как ветер в очи молодца.

Мол, это нереально, как фантазия, —

Сомнения подкинул ум болтун.

До цели пропасть и оказия,

Баланс бывает, как шатун.

У Саши приключилась амнезия,

Как будто кнопка на пульте сломалась.

Смешно, но словно паспорт и Россия,

Граница, рамки и усталость.

Разделся даже, пот со лба смахнул,

Присел, и начал думать вдаль.

Потом от пустоты вздохнул,

Переключился, и нажал педаль.

Драйв, скорость, вспышка вдохновения,

Да ниоткуда, просто так извне-внутри!

Миг счастья, капля озарения…

Нет объяснения, что не говори.

И чтобы вы подумали? Как переход?

А он добрался прямо к аниматору.

Не стал водить за руки хоровод,

А дал работать в сердце провокатору.

Щелчок, и разум в мире друга,

В том месте, где есть творчество слезой.

Его встречала вся округа,

Ведь он был там источником, – собой!

Мир оказался дружелюбным,

Похожим на родную с атмосферой.

Невероятно тёплым, людным,

Покрытым мирной сферой.

Но многое отсутствовало там,

Там люди волны излучали.

Любой вещать мог просто сам,

Кто был в себе, лишь медленно молчали.

Как в добрых сказках детства,

Волшебники и маги процветали.

Без лести, экономики и без кокетства,

В том мире все летали.

– Напоминает горстку игр,

Которые сумел пройти от скуки. —

Писатель не был в этом тигр,

Не испытал зависимости муки.

Так… от того, что существует,

Как в стаде: есть у всех, попробую!

Такое мнение бытует:

Одна ведь жизнь, я всё попробую!

Мир аниматора смотрелся квестом,

Да с элементами стратегии.

Каким-то необычным тестом,

Но без жюри и без коллегии.

Естественно, был симулятор,

От первого и третьего лица.

И бесконечный друг аккумулятор —

Без сердца, почки и яйца.

Источник нескончаемой энергии,

Дарованный с плеча сознания.

В объятиях на всех синергии,

Мозг виртуальным был, как знания. —

Тот самый нескончаемый источник,

Что, якобы на практике построен.

Но он вселик, как тот заочник,

Что из-за денег в ум устроен.

– Прикольно! – Писатель другу говорит,

Когда им встретится совпало. —

Во мне огонь любви горит,

И всё уныние пропало.

Как чутко здесь и необычно,

Мир отличается от дома.

Волшебником быть непривычно,

Мир анимации, как кома. —

Прекрасный сон, и без движения,

С спокойствием, с заботой за тобой.

Как обнуление преображения,

Не постепенно, сразу в бой.

Тут нет пультов и нет мобильников,

Есть руки, глазки и решение!

Нет молотков и нет напильников,

Есть повеление и есть свершение!

– Сам в шоке до сих пор! —

Игриво аниматор отвечает. —

Не знал я в этом мире ссор,

Всегда, всего хватает.

Я тут рождён был, но с нюансом,

Я это место создал для себя.

Как будто бы авансом;

А из себя я вылепил тебя.

И в то же время, мыслями твоими,

Ты произвёл на свет меня.

И это правда, быть такими,

Мы сами создали себя.

Два друга посмотрели в очи,

И утонули в свою личность.

Подобное бывает в Сочи,

Где пляж и море – идентичность.

Там отдых главное и равновесие,

А все проблемы – листья от капусты.

И личности лишь только сессии,

За основным все роли так пусты.

Им взгляд казался глубоко знакомым,

Да не было различий по мирам.

И что являлось будто бы весомым,

Весомым было лишь ворам.

Вся ценность на земля, как пыль,

У аниматора подобие в другом.

Вся важность вкратце – это быль,

Баса нога прикрыта сапогом.

Но это всё так глубоко внутри,

Что и копать не докопаться.

Пока что философия бамбук кури,

Парням позволь в уме остаться.

– Всё, решено, объединимся! —

Помпезно Саша говорит. —

Мы в целое соединимся,

Пока костёр внутри горит!

– Согласен милый друг! —

Так аниматор отвечает. —

Замкнём из творчества мы круг,

Великая победа нас встречает!

Над скупостью и ленью,

Над вероломным смыслом жить.

Над прошлым со своею тенью,

Над вялой болью по течению плыть.

Пусть дух наш создал всё до нас,

Мир анимации и мир людей.

Но вечность, словно квас —

То недокис, то уксус пей.

Она и так сама в себе,

Летит смиренно неподвижно.

Всегда бывает в голове,

То есть, то нет, но так престижно.

Доверчиво все думают,

Что вечность исчезает.

Но боги, растворившись в ней,

О том, что есть всегда конечно знают.

И только нам на выбор слоты:

Быть в вечности богами или рисовать,

Познать ума кирпичики и соты,

Или зарыться на кровать.

Построим мир мой, но реально,

Отстроим твой, но, как живой.

Многоповторность очень сальна,

И есть ответ всему прямой:

«Создать процессор помощней —

Источник жизни повсеместно!

Добавить множество вещей,

Чтоб от идей всем стало тесно.

Но облако – хранилище исходников,

Расширить в бесконечность.

А труд гончара, маляров и плотника

Оставить на задачу в вечность.

Пусть трудится и развлекается,

Хорош покоиться в умах.

Она должна за лень покаяться,

Да в тысячи пророческих томах!

Так аниматор излагал простое,

Что человеку сразу не понять.

Слова здесь, как суфле густое —

Так застреваешь, что не внять.

Но смысл очень ясный,

Мир на земле, как день по кругу,

Да, поначалу он потрясный,

Так хочется отдать и другу.

Но по прошествии восьмидесяти лет,

Невероятно жрать рагу.

Ты столько раз всё проходил,

Не пожелаешь и врагу.

Надоедает мода из былой,

Тошнит от структурированной системы.

Одно и то же, слой, да слой,

От скуки в разуме проблемы.

– С тобой согласен, аниматор,

Мы сделаем у жизни два пути!

Проснулся в Саше провокатор,

И от него уж не уйти. —

Мы породим жизнь, как живую,

Не от рассвета, до заката,

А сущность новую, иную,

Как выбор у пилота самоката.

Он может ехать по дороге,

Взять в руки и по грязи лезть.

Лететь с ним будет, как и боги,

Но в самолёте, словно весть.

Конечно, ты слагаешь для меня,

И говоришь, что мне понятно.

Но место есть там для тебя,

Ведь в твоём мире всё невнятно.

Так Саша раскрывает суть,

О том, что анимация страдает.

Она забыла про свой путь,

Из творчества обычно выпадает.

И так стремиться стать реальностью,

Борясь за день под солнцем,

Что обращает песню в дальность

Для слушателя у оконца.

А нет реальности единой,

Нет виртуальности другой.

Шедевр есть кувшином глиной,

А есть из вокселей, порой.

– Но, а сначала, строим место:

Планеты, как твоя с моей.

Замешиваем, словно тесто,

А между ними мост идей.

То чудо, что даёт пространство,

Мир путешествия до точки.

Обогатим его убранством,

Поставим всё, и даже кочки.

За малым дело у друзей,

Воссоединение прошло успешно.

Построен диалог, и без гвоздей,

Со стороны покажется потешно.

Все силы собраны в кулак,

Остались позади страдания.

Да, может человек вот так,

Пойти в неведомость из здания;

Из дома, что стеной в защите.

Но от кого, скажите мне?

За стенами всегда в ретвите,

Внутри всегда в себе.

И там, и здесь, одна лишь сфера,

И там, и здесь, одна лишь оболочка.

Не ясна людям в мыслях мера,

А им нужна за целью точка.

За точкой новое мышление,

За ней вступает смысл цели.

Как новый путь, как путь свершения,

В сознании опять, ты снова в теле!

Наброски показал писатель,

Те, что в компьютере чертил.

А аниматор, как каратель,

Он что-то строго говорил.

Дискуссия, как паровоз —

Идеи тащит на пределе.

Они сменили много поз,

Пока совсем не обомлели.

Их мощные идеи так похожи,

И схоже мнение во всём.

Одна ведь суть, так, что же,

Быть вместе точно им вдвоём.

И тот, и тот, бродили в одиночестве,

У аниматора так принято, понятно.

А Саша, словно в том пророчестве,

Писатель создаёт в толпе невнятно.

И дополняют так прекрасно,

Друг друга в макро унисон.

Безудержно и мило страстно,

Как самый чудно дивный сон.

Помыслили, и разошлись,

Материально нужно воплощать.

Умы не просто так сошлись,

Рукам идеи впрок ваять.

Как аниматор должен строить…

Его историю узнаем.

Нам лучше Сашу беспокоить,

Людской уж труд мы точно знаем.

И первое, что он замыслил,

Подзаработать денег для проекта.

Да, да. Вы спросите: Как, в смысле,

Не будет волшебства, а смета?

Естественно, отвечу,

Всю магию оставим на потом.

Не стану искушать вас речью,

Ходить у миски с молоком котом.

Куда податься, как прорваться?

Все навыки давно потеряны.

Мог мир в материи порваться,

Те зарабатывают, кто уверены.

Давно уж творчеством писал,

Забыв о человеческом начале.

Он рисовал, пел и плясал,

Пока трудились люди, как аврале.

А мир построить, мост, и запустить,

Намного больше денег нужно.

Но их вообще нет, можно отпустить,

Пускай к другим стекают дружно.

– Стоп, о чём я думаю? Мне стыдно. —

Писатель щёлкнул по щеке. —

Немного даже мне обидно,

Я, как утопленник в реке.