Текст книги "Писатель"

Так получилось, не специально,

Что свет за ручку с тьмой.

И что в быту, всегда астрально

Порядок дружит с кутерьмой.

Поэтому и бог, есть – демон,

Добро такое же и зло.

И посему, писатель станет тем он,

Пророчество кем нарекло. —

Балансом, медленным расчётом,

Без видимых эмоций.

Для гениальности подсчётом,

Шедевром ровных, точных порций.

Вот и подумай, кем он стал,

Правителем, создателем, диктатором…

Пока что на словах момент настал,

Но точно будет провокатором.

– Конечно, научу, как скажешь! —

Так аниматор принял суть. —

Осуществлю, что мне укажешь,

Давно пора собраться в путь.

Ведь я для этого и прибыл,

Да возродился я в тебе.

Теперь с тобой, где бы ты ни был,

Тебя оставлю я в себе.

Открою мир свой анимации,

И познакомлюсь я с землёй.

Пойду на все я провокации,

Твоей для дум буду скамьёй.

Писатель призадумался…

У человека мыслей много.

Он визуально вдруг осунулся,

Возможно, просьбой для итога.

Секрет тут прост, хотя с нюансом,

Он мог лишь цель свою просить…

Но мысли алчно авансом

Решили мир весь захватить.

Не знает разум человека меры,

Ты только намекни ему о магии.

И мир спасает только вера,

Не допускает жадной саги.

Как только появляется волшебник,

Да предлагает три желания,

Вот тут же в ход идёт учебник,

По математики, не покаяния.

И хочет человек не три,

Любви, спокойствия и ласки.

А в каждом тридцать три…

Нет… лучше бесконечной сказки.

Ещё, всё больше, и длиннее,

За край, за горизонт вселенной.

Поэтому реальность всё страннее,

Живёт системой тленной.

О магии всем помечтать даёт,

Её даруя повсеместно.

Но в людях «Я» безмерно прёт,

Им и без магии так тесно.

Не видят, что наука инноваций,

Полёты и поездки на моря,

Лишь анимации большие провокации, —

Есть волшебство, как небо и заря!

Но нет, зачем… им подавай бескрайность,

Неисчерпаемое золото в бриллиантах.

Поэтому, есть маленькая крайность —

Ракета есть для провианта.

Для космоса без края,

Для человека без мозгов.

Но творчество всегда приятно тая,

Места уступит для долгов.

Для слёз, для нищеты проклятой.

Для жадности и слепоты прекрасного.

Не нравится всем: «Просто так, и взято»,

Нужна им бесконечность от рубина красного.

Друг аниматор всё смотрел,

Не проронил ни слова.

И перебить он не хотел,

Мозг человека видел снова.

И не в диковинку ему

Те мысли, что писатель жаждал.

Ему решать, лишь одному,

Творить или свалиться на кол.

Он прочитал все думы,

Всю алчность желаний.

Не выбирается писатель дальше суммы,

И мир его из тачек, золота и зданий.

Немного позабыл о цели,

Запамятовал творческий порыв.

Другая сущность в Саше, в теле,

Бездушный потребительский обрыв.

И даже космос обернулся,

Смотрел и пораженно удивлялся:

«Пусть пропадёт, откуда он вернулся,

Пускай валяется, где он валялся!»

А что вы думали? Легко

Быть созидателем в пространстве?

Коль от таланта далеко,

Осталось жить в людском убранстве.

Лишь гении достойны высоты,

Те, кто работает над достижением.

Не будет в мире красоты,

Пока талант под поражением.

Пока на свете только люди,

Те существа, что смотрят потребляя.

Кому всё приносить на блюде,

Когда один в другом уподобляя?

Талант и гениальность нищая система,

Там есть работа, труд и пот.

Такая скользкая вот тема,

В мечтах людей всё в точь наоборот.

И Саша влез туда по локти,

Не сознавая, что погряз.

В мозги вцепились грабли-когти,

Образовался в жадность лаз.

Хотя, никто ещё не сделал,

Ни шаг, ни полшажка до исполнения.

А разум нагло, хитро предал,

Нагнав фантомно повеления.

За паузой, когда писатель стих,

Внутри, он не просил всё вслух,

Пора закончить этот стих,

И пусть земля им будет в пух.

Нет… шутка это… точно!

Я взял антракт для осмысления.

Продолжу, если не остыли, срочно,

Куда приводят разума веления.

Писатель понял, как попал,

Он Уронил мечту, как хлам.

Как каждый человек, пропал,

И ощущал лишь стыд и срам.

Банально, так и есть…

Не совершив, всем людям стыдно.

Чёрт, воспитание, как весть:

Нет… есть, хотя не видно.

Казалось бы, чего такого,

Он только думал, не исполнил.

Но стыд представил, как нагого,

И разум скромностью наполнил.

И этим отличимы он и аниматор,

Две сущности одной судьбы.

Один, куратор-провокатор,

Другой, объект робеющей ходьбы.

Машина аниматор созидает,

Он создаёт, что ум рисует.

А робкий Саша знает… то не знает…

Перед самим собой пасует.

«Не чавкай, слушай взрослых,

Будь вежлив, не груби и уступай,

Не познавай несносных,

И по дороге праведной ступай.

Не тронь чужое, не твоё,

А в мире в общем-то всё чьё-то,

Шагай по генам, ты моё,

Не будь один, а будь, как кто-то.

Не создавай, всё создано,

Там гении, они талант,

Бери лишь то, что продано,

За так тому, кто получает грант.

Там чудо, там волшебное,

Но в сказках, тут реальность,

Ешь пей лечебное,

И зри лишь в актуальность.» —

Слова по жизни обывателю,

В строю системному рабу.

А право голоса карателю,

Другим, стальной замок в зобу.

И именно карателем и провокатором

Хотел писатель стать в себе.

Быть «творческим творцом» и аниматором.

Чип с блоком заменить в судьбе.

Жестокий мир, жестокость не расправа,

Жестокость, как существование!

При этом жизнь всегда отрава,

Но явно честь повествования.

И в малых проблесках добра,

Когда все думают, что правильно,

Вновь раскрывается дыра,

Как опухоль… неоперабельна.

Таков итог всех мыслей мудрецов:

За счастьем вечным хочется немного горя,

Где счастье матерей отцов узреть,

Когда средь серости с детьми у моря.

И в бочке мёда капля дёгтя

Не будет таять в мёд, как лёд.

Она проникнет лишь не дальше ногтя,

Напомнит только, что есть чистый мёд.

– Довольно Саша, хватит слёз! —

Так аниматор начал речь. —

Не выбраться тебе из грёз,

Пока река из грёз спокойно будет течь.

Ты хочешь стать создателем,

Но всех жалеешь, якобы вредишь.

Боишься быть благим карателем,

Поэтому в себе тихонько спишь.

Мечтаешь, но не делаешь,

Рисуешь, но не воплощаешь.

Творить ты должен, если ведаешь,

Иначе жизнь творениям сокращаешь.

Каратель я, не в смысле я палач,

Я истребитель чувств в истерике.

Я гениальный смех роняю в плач,

Пляшу галопом вечно я в реке.

Вода от счастье чище станет,

И грёзы перестанут течь.

Так ясность в голове творца настанет,

Стабильной, ровной будет речь.

Мечты в мечтах – утопия в себе!

За ними до́лжно воплощение.

Не бойся, помогу тебе,

Внутри себя найди прощение.

К себе, к народу и планете,

К любому из богов, как знаешь.

Всё прощено на свете,

Да ты и так всё понимаешь.

А вот, когда отпустишь…

Когда забудешь, что тревожит,

Тогда мечту ты не упустишь,

Всегда мешает то, что гложет.

Познай ты чистое творение,

Стань ясным созидателем.

Я помогу, я дам явление,

Ты станешь праведным карателем.

Слова словами… делу не поможешь,

Но можно настроение поднять.

А если ты болтать лишь можешь,

То жажду цели не унять.

И жизнь пройдёт тихонько,

Мечтая, нет, не воплощая.

Так серенько, легонько,

Системно в лень порабощая.

Писатель успокоился в себе,

Ну наконец-то, все зажда́лись.

Чего желаю слушатель тебе,

Читать должны, чтоб мне отдались.

Достал он чертежи неловко,

Трясущейся рукой раскрыл.

Тряслась в волнениях и бровка,

Ещё не весь он дух открыл.

А аниматор так стоял,

Что тело неподвижно каменело.

Он мысленно мосты ваял,

И делал это очень смело.

Потом, встряхнулся, оживился,

Достал внимание из недр.

Всё посмотрел, и удивился,

Да заскрипел, как старый кедр.

Нет, не ворчал, а восхищался,

Так аниматоры ликуют.

С людьми не часто он общался,

Их чувства скромненько балуют.

– Мне всё понравилось!

Ты точно гений! —

Высказывание лихо справилось,

Без робости и капли лени. —

Вот, Саша, я же говорил,

Ты начинаешь гениальный путь.

Зачем свой страх в «вине» топил,

Зачем скрывал от сердца суть?

Всё получилось идеально,

Все чертежи на высоте.

И фантазийно, и реально,

Ты прикоснулся к красоте!

И незачем робеть так было,

Ты зря себя корил за всё.

Ну ладно… было… сплыло,

Дай обниму ка, ё-моё!

Немного аниматор стал простым,

Чучуточку почеловечнее.

Хотя мы знаем что пустым,

Ум сердца быстротечнее.

Он только подыграл писателю,

Что другу своему.

Как будто, вновь карателю,

Отдал свой лик ему.

– Давай отложим обучение,

Оно само собой придёт к тебе.

В мир анимации влечение,

Он будет впредь в твоей судьбе.

Пора, ум собери и полетели,

Вернее… как там говорится.

Пошли, поехали, присели…

Что в голове людской творится. —

Так аниматор зазывал,

Он приглашал в мир анимации.

Секрет он точно мощный знал,

Про волшебство и провокации. —

Мы, в общем, отправляемся туда,

Где ты познаешь лёгкость.

Где просто плещется вода,

А в разуме живёт лишь стойкость.

Мир анимации был теневым,

Другой «медальной» стороной.

Для внешнего всегда немым,

Непросветлённым сатаной.

Его просторы, как и космос,

Тот холст, что в нашем глазе,

Земля в сравнении лишь колос,

Молекула в огромном тазе.

Там не было вранья про рамки,

Границы, стены и заборы.

Решил, создал, и в дамки,

Минуя бюрократию и сборы.

Земной мир больше, как посредник,

И состоит из тех же самых.

Посредник на посреднике… посредник,

И тех же самых, самых, самых…

Источники всегда в тени,

Как целый анимационный мир.

Посредников за то вини,

Их музыка, продажи, их и пир.

А созидателем зачем знамёна?

Нет надобности и в огласке.

Любой из них, как есть кулёма,

Снаружи, а внутри, как в сказке.

Перенеслись быстрее, чем обычно,

Писатель, словно паспорт заимел,

Космический, что как-то непривычно,

Он обойти границы все сумел.

Не видел галактической таможни,

На входе не стояли в форме люди.

Видать, упрятали страх в ножны,

Контроль системы не убудет.

Она внутри, сама с собой,

Прекрасно ладит без запретов.

Как ладит и с любым тобой,

С любым… с приветом, без привета.

Мир анимации встречал нормально,

Ни хорошо, ни плохо, как захочешь.

Он больше ощущался виртуально,

В серьёзности как будто бы хохочешь.

И это всё понятно объясняет,

А почему он анимационный мир,

Он все желания представляет,

Как те мишени в парке тир.

Вот и нейтральность объяснима,

Баланс из точки нулевой.

Она для истины необходима,

Где ум в себе лишь волевой.

Без внешнего вмешательства,

Без мухи у лица – рекламы.

Без яростного помешательства,

А состоящей из основ, из рамы.

Источника процессора желаний,

Того срединного, что ищут люди.

Всех предысторий и повествований,

В румянце яблока на блюде.

– Как мир мой? Саша, обоснуй. —

Хозяин мира вопрошает. —

Спокойно, без эмоций, не бесную,

В эмоциях умы тела сношают.

– Я странно ощущаю тело. —

Писатель отвечает другу. —

Спокойно, ненавязчиво и смело,

Забыл земную я потугу.

– Нейтрально, да? Срединно. —

Так аниматор подытожил. —

Скажи, как именно, —

Он Сашу всё тревожил.

– Да я не знаю, правда, честно,

Мне просто так… мне просто…

Не стыдно и не лестно,

А строить будем… мост, да?

– Конечно! Ты исполнишь. —

Хозяин мира говорит. —

Свой разум анимацией наполнишь,

Зажжёшь, что гаснет, не горит.

Вначале научу себя построить,

Быть твёрдым в исполнении.

Познаешь и науку строить,

В любом из изъявлений.

– С чего начнём? – Писатель дышит. —

Не терпится весь мир облазить.

Всё моё сердце пышет,

И корка тверди начинает слазить.

Хочу познать секрет народа,

И научиться волшебству.

Надеюсь, мы потратим меньше года

На поклонение колдовству.

Терпение не ждёт, оно свербит,

И заставляет делать глупость.

Перед глазами всё рябит,

А в голове лихая тупость.

Я побегу знакомиться?

Могу я увидать пространство?

В ногах энергия надломится,

От пяток вылетит убранство.

– Смешной ты, если говорить

Словами человечьими.

Ты будешь всё это творить,

Балуясь и увечьями?

Мда… я впечатлён…

Ты точно человек,

Твой странный бес запечатлён,

Поэтому дан людям только век. —

Так аниматор говорил,

Передавая смысл Саше.

Чтоб тот иронию ловил,

Хотя он и не дрогнул даже.

Как я описывал: он аниматор,

Без чувств, без страсти, он творец.

Он для других лишь провокатор,

Внутри себя он не борец. —

Давай, горячку не пори,

Увидишь мир, существ узнаешь.

Хотя, ты просто так смотри,

Здесь с истечением немного угасаешь.

Потом сильнее, больше,

Всё хладнокровнее ты будешь.

А вдруг останешься здесь дольше,

Пыл ярый точно в раз остудишь.

Забудешь про пространство и существ,

Не будешь возжелать волшебное.

Без инноваций и веществ

Уму дашь снадобье лечебное. —

Прямое созидание вокруг,

Из недр исходящее.

Ты потерпи, всё будет друг,

Звезда ты восходящая!

Летело время, знает кто,

Есть ли оно вообще в том месте…

Но изменилось там плато,

В другом свернулось тесте.

Всё выглядеть иначе стало,

Спокойнее, неброско, легче.

Другая жизнь ведать настала,

А может разум Саши мягче.

В том смысле, что прямолинейнее

К своим задачам с кодом.

А вот к проблемам более идейнее —

Идея: нет эмоций без народа.

В том мире лишь творцы,

Заблудшие творить без дома.

Вдали их матери, отцы,

У них бесчувственная кома.

Как сон, но на земле,

Мечта на голубой планете. —

В системной, вечной кутерьме

Нуждаются там люди в свете.

И подсознание даёт

Тот лучик, что улыбку дарит.

Фантазий сон всегда зовёт,

Из-под полы он в тайне манит.

Мир анимаций тот же жулик,

Системе серой хулиган.

Поёт, сосёт он бублик,

А в кобуре смешной наган.

Его патроны радугой стреляют,

Мечтами и желаниями в миг.

От пуль их все ледышки тают,

В глазах рождая милый тик.

Трясучку удовольствий,

Вибрацию от восхищения.

Для мрачных будней сходство…

Подобие хищения.

И в новом мире Саша,

Забыл о имени своём.

Возможно Дмитрий или Маша,

А может вместе и вдвоём.

Он, как забрался в подсознание,

Залез в свой сон, не засыпая.

Ему явилось истин знание,

Мечты в реальность рассыпая.

Возможно, в мире том заря

Краснее алого восхода.

Там бурно плещутся моря,

Стирая отблеск небосвода.

Поля красуются волнением

Всех красок из соцветия.

Там существа вольны терпением,

Любовью, смехом долголетия.

Наверно, в анимации летают,

Кто на земле лишь ходят.

В жару там зябко замерзают,

А в холод пот на лбу находят.

Кто ведает, кто знает… вдруг,

Там мир всегда без драки,

И каждый явно сердцем друг,

Все, все, и кошки, и собаки.

Всё это так звучит прекрасно,

Что хочется туда умчаться.

Но может я грущу напрасно,

И на земле так можно управляться.

Тем более, там Саша наш творит,

Он познаёт тот мир за нас.

Я слышал, что он говорит

Про мир тот, в сердце сказ:

На самом деле, он молчит,

Да, так спокойно и легко.

То план на завтра он строчи́т,

То мыслями в работе далеко:

– Строительство, строительство…

Мост между мной и другом.

Строительство, ещё строительство… —

Работой стало и досугом.

Похоже, правда, вам, я думаю,

И на земле дела любимые бывают.

Как загорится человек идеей умною,

Так сразу все проблемы исчезают.

Я про проблемы из эмоций,

Которые все люди превращают в фарс.

Ещё, ещё, до мегапорций,

Аж удивляется безмолвный Марс.

А у такого человека,

Который в шаг осуществляет цель,

Нет чувственных проблем и больше века,

Преграды только, но не мель.

Они задор вселяют лишь,

Так интереснее творить во благо.

Весь негатив – пустая тишь,

А вот стремление, как сага.

Землянин превращается в идею —

Большую тела-разума дорогу.

От этих слов я сам балдею,

Пленив внутри я недотрогу.

И все невзгоды отпускают,

Болячки исчезают в миг.

А мысли позитив таскают,

Чем украшая стана лик,

Движения, осанку, мимику,

Походку, действия по ходу.

Включая в силу лирику —

Весёлую и лёгкую работу.

Проходят мысли о «нажраться»,

Поесть, заняться сексом.

Не хочется и с миром драться,

Слова становятся лишь текстом.

В минуты те желание одно —

Идти до цели шаг да шаг.

Свернуть с неё такое дно,

Кто так решает – жизни враг!

Таким и Саша стал в том месте,

В том мире волшебства.

Он, как пришёл к своей невесте —

Забыв о всех из большинства.

Зачем ему теперь пространство,

Где он творит специально для моста.

Ведь человек, а не убранство,

Украсит ме́сто и места́.

Он не встречался с существами,

С людьми, там и такие есть.

Он не ходил под веществами,

И не просил ни пить, ни есть.

Всё исчезало вокруг Саши,

Лишь мира два, и между мост.

Прекрасней нет, нет краше,

Чем у творца для целей пост!

Давайте поподробнее

Посмотрим, чем он занят.

И мысли будут сдобнее,

В неведении ведь ранят.

Взгляд конструктивный лучше,

За ним и осознание.

Без мелочей сказ худший,

В волшебном нужно знание!

Средь космоса бездушного,

Холодного и мрачного,

Немного даже душного,

Хотя, прохладно неудачного,

Находится тот самый холст,

Та мастерская, где он трудится.

Зовите кабинет иль пост,

Тут смысл не убудется.

Да, в общем, он у друга,

Мир анимации то место.

Но в нём есть комната досуга —

Пекарня – слово вместо.

В том мире нет понятий,

Как на земле: работа, выходной.

Нет разных там занятий

Есть труд лишь проходной. —

Нам слово ближе – творчество,

Рожать, творить, свершать.

У нас оно пророчество,

У них – мечту решать.

Нет там судьбы привязанной,

А только путь ногами,

И головой отвязанной,

Как будто лбом с рогами.

Так вот, в том мире анимации,

Есть кабинет, как космос.

Для мощной провокации,

Среди болота лотос.

Большой, пустой мольберт

Для извержения мечты.

И есть там на десерт,

Что любит каждый, да и ты:

Свобода мысли и задумки,

Да безграничное пространство.

И не нужны там сумки,

Войдёт всё… всё убранство. —

Все пазлы, крошки и детали

Весь механизм до шестерёнки.

В любой мечте все дали,

С вибрацией у перепонки.

Тот самый зуд под кожей,

Что предвкушает цель желания.

Вам интересно? И мне тоже,

Закончим все повествования.

Пустой и чёрный холст с краёв,

И суета из пёстрого в средине.

Картина жаждущих боёв,

Причём, на оторвавшийся, на льдине.

Нет, не угадали, то не мост,

Ещё пока строительство казармы.

Пока проверил сметы ГОСТ,

Мозги спустились возле кармы.

Конечно, это больше смех,

Проверок не было строителям.

Но без интриги шерсть не мех,

А я несу читателям и зрителям.

Сам Саша долго всё откладывал,

Он неуверенностью жил.

Как неизвестный блогер пост выкладывал:

Сюжета нет, хотя он был.

И постоянно он смотрел на друга,

А аниматор удивлялся:

«Ты не прошёл и дальше круга,

Валяешься, где ты валялся!

Зачем меня так спрашивать,

Зачем ты разрешения спросил?

Ты должен сам вынашивать,

Ты лишь волшебное просил.

Мы до него ещё дойдём,

Я объясню, как воплощаю.

Но мы туда так не придём,

Пока не ты, а я вещаю.

Ты командир, и ты начальник,

Ты должен строить подчинение.

А ты, как тот кипящий чайник,

Лишь наливаешь, ест другой печенье.

Я объясню о магии своей,

Как в космосе строительство возможно.

Но командир лишь в голове твоей,

Так дальше просто невозможно…»

Нет, аниматор и не злился,

Не собирался Сашу покидать.

Он просто-напросто упился —

Своей серьёзностью, ведать.

Так… как учитель строгий,

Хотя, эмоций он не знал.

И даже подводил итоги,

Как дикий мул его лягал.

Тем самым, невзначай,

Он прививал ему так магию.

Как будто бы давал на чай —

Платил он без зарплаты дань свою.

Вселял уверенность в писателя,

Создателя в правлении рожал.

Из истины ваял карателя,

Поверьте, он своё дожал!

Сидит тихонько человек,

И смотрит в космос мрачно.

Здесь вечен его век,

Ведь быть создателем так смачно!

А мрачен – он серьёзен,

Не строг писатель и не злой.

Пусть с виду он колхозен,

Но лишь по жизни, по былой.

Да и зачем создателю одежды,

Зачем весь фарс, что за спиной?

Теперь лишь он даёт надежды,

Законодатель моды всей – одной!

А вот внутри… в себе он мощный,

Он не спокоен и не взрыв,

В делах снаружи очень точный,

Всё прошлое, где он нарыв.

Внутри он занят делом,

Он не попутчик дуры с чувствами.

Творит строительство умело,

Владея всеми из искусствами.

Казарма, он, строительство,

А между ними стройотряд.

Он бог там и правительство,

Законодатель всех наград.

Нет, исключения возможны:

Банкет, салют и много смеха.

Но будьте в мыслях осторожны,

Ему мечта, для вас потеха.

Он научился править стройкой:

Людьми, делами, инструментом.

Всех обеспечит на ночь койкой,

Заткнёт всем уши аргументом.

Хлеб, обещания и сон —

А больше работягам и не нужно.

Тут кнут, тут пряник, как поклон…

И вот работают все дружно.

Создать, придумать, воплотить,

Потом всем этим управлять,

Сравни, как в стену гвоздь забить,

Или волшебной палочкой ваять!

Поодаль аниматор трётся,

Теперь он перестал ворчать.

Глас провокатора не рвётся,

И больше незачем кричать.

Он наблюдает, выжидая,

Когда свершится магия учения,

Хотя, того не ожидая,

Он видел магию свершения:

Писатель в жизнь пришёл с изнанки,

Перевернул свой разум.

Не путч, в столицу не ворвались танки,

Он взял, и изменился сразу.

Не пробовал он мескалин,

Не капал в шоколадки и ЛСД.

Не принимал он даже никотин,

Лишь слил себя в биде.

Задумал параллельность,

В неё он мост решил построить.

Да сбросив мягкотелость,

Всем мир хотел устроить.

Не зная, правда…

Что только изменял себя,

Нет в жизни «надо»,

Оно лишь для «тебя».

А личный опыт говорит,

То ценное, что нравилось.

И если в голове свербит,

То данное добавилось…

В судьбу, в дорогу, в путешествие,

Процесс, не цель, есть – главное!

Как счастья атомов нашествие,

В кровь эндорфина данное.

Всё это наблюдал друг с параллели,

Смотрел вглубь изменения.

Как символ утренней капели,

Он ведал друга пробуждение.

Но повторюсь для понимания,

Он другом был и личностью второй!

Обратной стороной стояния,

Алисиной в миры норой.

Приятно видеть друга за работой,

Тот строит то, что не умел.

В руках и голове задался квотой,

Процесс рисует, словно мел.

– Ну, значит миссия успешна! —

Так аниматор чтит себя. —

Не знаю, но потешно…

Себя увидеть, как тебя!

Понятно, все заметили,

Что аниматор, прост он, мол.

Его вы негативно встретили,

Как будто вечный балабол.

Ничем не отличается от Саши,

Как люди на земле – обычен.

Там все любители топорной каши,

И статус лектора привычен.

Он также чувствами бросает,

Эмоции его первее тела.

Своею колкостью кусает,

Ворчит без всякого на это дела.

Хотя, я говорил, что он холодный,

Нейтралитет – его второе имя.

Лишь на баланс он очень годный.

Так что, доярка я? Рассказ, как вымя?

Нет, все очень просто объяснить,

Но… может быть и не поймёте.

Не может разум параллельности явить,

Поэтому, вы то, что знаете и вьёте.

А я вещаю, как всё есть,

Без капли лжи, и крошечки сомнения.

Но, как доходит моя весть…

Внутри смотрите на явления.

Он без эмоций, он творец,

А Саша – трансформация начальная.

Их общий диалог – ларец,

Там весела история, она же и печальная.

Не передать уму с земли родной

Общение из разных измерений.

И если изложить волной одной,

Не изменить у вас всю точку зрений.

Воспринимать вы будете обычно,

Как думаете в предельном ритме.

Что аниматор в чувствах, вам привычно,

Пусть будет так, спокойней мне.

Но может вам помочь одно:

Есть человек один, и есть две личности.

Вот аниматор – холод, дно,

А Саша – верх, все градусы критичности.

Когда они встречаются в средине,

Меж всех миров, у параллели,

Они с костром на льдине —

И верх и низ, но еле-еле.

Мешаются умы в балансе,

И получается, что диалог всецел.

Не изменить мне это, вы, как в трансе,

Переплетение умов и тел.

Продолжу, как оно и есть:

Один учитель хладнокровный,

Другой пытается покинуть лесть,

Проходит курс творца, но вводный.

Писатель написал, теперь творит,

И аниматор в такт участвует.

Он прямо в темя говорит,

Как будто ум к свершению чествует.

Казарма строится большая,

Фундамент даже есть.

Но смысла в космосе лишая…

Задумка значит, есть и есть.

Над ним коробка для жилья,

В простонародье – дом из комнат.

Снаружи сад, сушилка для белья,

Из лавок под навесом хобот.

Есть цокольный этаж для быта,

Чердак для релаксаций разных.

И площадь спален не забыта,

Для снов потусторонних праздных.

Хотя там сущности… я врежу,

Без продыха пахать готовы.

Китайцы на земле… вот те же,

Для рабства не нужны оковы.

Обслуживать их взялись сущности,

Которых Саша скульптил в голове.

Их сделали для участи:

Есть хвост, средина, кто в главе.

Порядок тот же, как у вас,

С поправкой восприятия творца —

Давить на тормоз и на газ,

Процесс без края и конца.

Нет чувств к обычным работягам,

Они для общего благого.

Блок вставлен им к напрягам —

Чип – антивирус. Что такого.

Иначе будут бедствовать, как люди,

Те жизнь не любят, что творят.

Внутри рабы, снаружи судьи,

Что думают не говорят.

Казарма персоналу в услужение

Отдельно рядышком стоит.

Без подоплёки – «унижение»,

Вам думать хватит, что болит.

Там просто графики другие,

И отдых должен разделяться.

Ведь сроки вечно все тугие,

А разделять не значит отдаляться.

Есть общий зал для спорта,

Там много разных увлечений.

Бассейн, площадь и для корта,

Для полных в разуме влечений.

И то… Так создал человек —

Писатель разумом виновен.

Он соткан с мира игротек —

В уме, то скорпион, то овен.

Другой бы, опытный творец,

Казарму даже бы не строил.

Построили… закинул всех в ларец,

Вот так бы он процесс устроил.

Рассказ смягчил я, но для вас,

И так вы люди – вы в проблемах.

Вогнать мне в ужас вас на раз,

Но я не в злых, ужасных темах.

– Изящны линии твои! —

Друг аниматор произнёс.

Он странно говорил слова свои,

Возможно благо ими нёс.

– Так неожиданно, ну правда,

Такое слышать от тебя! —

Писательская честь была так рада,

Что тешила в любви себя.

С небес холодных он спускался,

Включая голову, как человек.

И с чувствами игрой таскался,

Их не имея, не живя их век.

Он понимал, что тщетен робот,

И не обучит человека оным быть.

Поймите… тонкость тут забот,

Не как в людской реке уплыть.

Он не хотел в ледышку превращать писателя,

Не жаждал человеческое в нём убить.

Тут аналогии, как робота – карателя,

Так проще мысль в разум влить.

Вот для примера аналогия.

Каким бывает гений человек?

В нём собрана большая антология,

Он строго к цели проживает век.

И то, что говорят: «Они с приветом,

Наркотики и алкоголь их муза».

Обзаведитесь лучше вы советом:

«Что мысль сплетен возле пуза».

Попробуйте копать вы яму пьяным,

Построить дом под наркотой.

Решить задачу под «смутьяном»,

Или творить с «разумной наготой».

Лишь чистый разум так способен,

Идти сквозь бурю за мечтой.

Лишь трезвый ум творцу подобен, —

В ночи дневной, а днём ночной.

Тут аналогия всплывает – робот,

Без жизни с рюмкой так и есть.

Ум человека, он, как хобот,

Таскать, лепить, а может есть.

Без алкоголя и наркотиков иначе,

Нет винегрета чувств в телах.

А скромность в пище, сексе… ох, тем паче,

Фурор свершается в делах!

Не верите? Попробуйте!

Тогда поймёте вы поэму.

Хоть оступились, всё же пробуйте,

Раскроете вы глубже тему.

Ведь гениальность, есть – работа,

А одарённость – холод к жалости.

Так расслабляет вечная забота,

Она рождает чушь и шалости.

Мир, творчество и аниматор,

Писатель, робот и эмоции,

Каратель, путь и провокатор —

Вам аналогий жизни порции.

– А, что там за простор? —

Внезапно аниматор вопрошает. —

Ты не подумай, не укор,

Но он как будто бы мешает.

– Готовлю почву я под мост, —

За радость Саша отвечает, —

Не зря я занимаю главный пост,

Мой мозг за всё теперь вещает.

Универсальность практикую,

Хочу в процессор мозг слепить.

Скажу: «Нет выбору – такую, иль такую»

Смогу поесть процесс и им запить.

Пока я строю место пребывания

Для галактической, строительной бригады,

Роятся в голове не только здания,

Но цель ещё из мысленной награды. —

Задумка – мост от человека к аниматору,

Идея – путь от мира вашего до моего.

От потребителя и к провокатору,

К творцу из мира своего.

Я понимаю, что не каждый сможет

Попасть на мост до анимации.

Но я когда-то был невеждой тоже.

Кто знает смысл в провокации?

Задумка, искра, гениальность,

Как горизонт небесной глади —

Такая милая для глаза дальность,

И спереди, и сбоку, даже сзади.

Тут в первый раз, возможно,

На Сашу аниматор посмотрел.

Не то, чтобы предельно сложно,

Но он так чувствовал в себе удел.

Да, аниматор чувствовал!

По своему, по-аниматорски.

Как будто разум буйствовал,

Предельно и новаторски.

Смотрел он так,

Как смотрит человек, завидуя.

Да, именно вот так,

Тут Саша первым был, лидируя.

Наверно думал он,

Что хорошо быть человеком – роботом.

Словесный тут уклон,

Машиной тягачом – слоном с мощнейшим хоботом.

И чувствовать, и вычислять,

Творить и строить,

Создать глазами и стрелять, —

С неведомым себя знакомить.

Писатель, друга интерес,

Заметил, и пришёл в восторг.

Он на вершину «Я» залез,

Попав на личностный свой торг.

Кому не нравится хвальба?

Тем более, что человеку.

Без похвалы в ушах стрельба,

В глазах, что по сусеку.

Но ты читатель, прав, не прав…

У мира анимации свой разум.

Там нет обязанностей, нет прав,

Там как-то… наплевать, оговорюсь я сразу.

И аниматор зависть дарит

Писателю по своему подобию.

Ведь нас, а не его всё это па́рит,

Мы научились жить по данному пособию.

А кто сказал, что жизнь одна,

Что можно только чувствовать?

Другая жизнь, она годна!

Там можно даже буйствовать.

Но не слезами и интригой,

Там буйные творения за всех.

Не объяснить вам это книгой,

Но всё поймёте! Верю я в успех.

Для этого мост строит Саша,

Для перехода в разум тот.

Рассказывать такое… – каша,

В таком контексте слушатель и кот.

Но мост поможет, он перенесёт

В мир разума иного.

И если мысль есть: «Что автор тут несёт?»,

Закройте книгу. Что такого…

То была шутка, осознаете,

Поймёте мост, и мира два.

Да, что я тараторю, вы всё знаете,

Пошли наверх истории со дна.

Казарма выстроена в ряд,

С ней малая казарма персонала.

Большой кинотеатр, клуб… подряд,

Бассейн, баня для астрала.

Спортивный городок и парк,

Столовые, кафе для… пищи…

Писатель строил точно в прок,

Энтузиазм был явно лишним.

Он моделировал тех сущностей,

Которых называл стройбатом,

Без внутренней на производство кучности —

Без пищеблока, самокатом.

Отверстий два – эстетика людей,

А между ними аквапарк…

Не дал анатомических идей,

Зато кафе, столовую построил, между парк.

Он доработает движок впоследствии,

Как нейросеть 3D программ.

Должны причины быть, потом и следствия,

Не осуждайте: «Стыд и срам!»

Есть фишка у аниматоров земли,

При дальнем рассмотрении.

По раскадровке камеру вели,

В приличном виде были все творения. —

Объекты, скульпт, модели,

Их полигонами рожают, и без стонов.

Процессор тащит еле-еле,

Пока в моделях миллионы полигонов.

Тут в помощь нейросеть,

Она прекрасно упрощает.

Объекты дальше, ближе можно посмотреть,

Полигонаж процессор сокращает.

Так и строителям писатель всё устроит,

Когда бригада мост отладит.

В делах: строитель мост построит,

Писатель жизнь строителям наладит.

Ну хватит про строителей.

Кому важна жизнь муравейника?

Ни мысли бога, ни правителей,

Не проникают вглубь ошейника.

Особенно, когда по правилам,

Когда все функции исправны.

Знакомо чувство данное и вам —

Ложь во спасение, что все равны.

От дел писатель отошёл,

Не ел, не пил, не спал в кровати,

На праздник к другу не пошёл,

Не побывал у матери и бати.

Он просто-напросто стоял,

Как будто у стены, в углу.

Что в мыслях он своих ваял?

Возможно, выл он на луну…

Его не наказали аниматоры,

И не внутри себя корил.

Вот так живут все провокаторы —

Забыл, как жить пока творил.

Так гении земли летают,

Шедевр в ящик, мозг в покой.

Спит разум крепко, хоть собаки лают,

Не помнит гений, кто такой.