Текст книги "Операция «Conquest»"

Илья уселся рядом с озерным псом. Кобель остервенело вгрызался в плечо, пытаясь зубами достать мелких мучителей.

– Эх, Илюха, знал бы ты как меня эти твари заколебали, – проговорил Кобель, отплевываясь собственной шерстью. – Блохи, клещи, еще хрен знает что – полный набор. А с этим что делать, как думаешь?

Центурион показал ему руку, в которой, сквозь шерсть, проглядывались крохотные отверстия.

– Там личинки, – продолжил пес. – И хрен их чем вытащишь. Мелкие заразы! Только коготь поднесешь, как они сразу прячутся. Смотри!

Кобель замер. Через несколько секунд из отверстий показались тоненькие извивающиеся, похожие на ниточки, червячки. Но стоило пошевелиться, как они моментально прятались.

– У тебя такой дряни нет?

– Да вроде нет, – неуверенно ответил удивленный Захаров. – Укусов вагон, но эта хрень вроде прошла мимо. Я, кстати, читал о похожем случае. Индейцы, ну один из народов Земли, выманивали личинок из тела с помощью специальной дудочки что ли… или свистка… Я уже точно не помню. Но стоило только издать определенный звук, как они высовывались, и шаман племени выдергивал их. Вот.

– Можешь такую свистодудку состряпать?

– Нет, центурион, извините.

– Паршиво. Надеюсь, кость они не продырявят, – вздохнул Кобель и вновь принялся вгрызаться в тело.

– Центурион, а что такое Морозильник? О нем Дъярв говорил.

– О, тьфу ты налево, за язык цапнула! Насекомая! Морозильник, говоришь? Расскажу! Далеко-далеко, за морями, лесами, полями и открытым космосом есть планета, на которой постоянная вечная мерзлота, а называется она Морозильник. Туда обычно ссылали политзаключенных, маньяков и революционеров. Что в принципе, одно и тоже.

– А кем был Дъярв?

– Маньяком! – Кобель рассмеялся, показав пожелтевшие с паутиной трещинок зубы. – Шутка, в революции он участвовал. Лет сорок наверно назад волна народного эль-тарского возмущения решила смыть позорное пятно своей планеты в лице единоличного правителя. В планах у них, кстати, было и свержение императора. Наш обожаемый легат в то время командовал антитеррористическим отрядом. Соответственно, всех своих подчиненных он перетащил на красную сторону силы.

– Красную? Не знал, что у Эль-тара красный – цвет революции.

– Он на любой планете одинаков. Так вот, началась заварушка. Весь мятеж длился от силы неделю, а потом имперская гвардия и парочка легионов лавочку свернули. Большинство революционеров казнили, часть отправили на Морозильник без права вернуться оттуда. Вот Дъярв и зяб там почти четыре года. До тех пор пока заключенные не устроили мятеж.

– Так он еще и в мятеже участвовал?

– Блин, ты чего такой говорливый стал? Слушай. Дъярв на сей раз поступил иначе и примкнул к службе безопасности колонии. Мятеж, ясное дело, подавили. Зачинщиков на карах отвезли за триста километров от тюрьмы и бросили умирать на морозе. Температура-то там до минус девяносто доходит.

– Но ведь они могли выжить. Есть же определенные способы…

– Ага, голыми, по уши в снегу. Но это не самое страшное. На Морозильнике живут странные, практически не изученные звери, внешне напоминающие крыс, только размерами чуть уступают джипам. Ученые их называют «полярными крионами». Не слышал о таких тварях?

– Нет.

– Милые зверушки. Я их видел и более того, отбивался от стаи таких.

– Вы были на Морозильнике?

– Довелось. Не долго правда, чуть больше недели. Очередной мятеж подавляли. Ну так вот, их кровеносная система основывается на аммиачно-углекислой жидкости, а оптимальная температура где-то минус восемьдесят – девяносто. Когда наступает полярное лето и становится минус сорок, они укрываются в глубоких трещинах и впадают в спячку, окутавшись теплонепроницаемым коконом. А вот зимой, во время полярной ночи, они так и шастают в поисках жратвы. Тепла они шугаются, как я змей, и к колонии близко не подходят, поджидают беглецов. Поэтому, если кто решит сбежать, охранники не препятствуют. Зверушек-то кормить надо, – Кобель рассмеялся. – Живые крионов не интересуют – слишком теплые, но как только температура тела начнет падать в миг нарисуются. Зато смерть хорошая, спокойная – уснул и не проснулся. Поедают крионы не плоть, белки или жиры их организму не нужны, а кости – источник минеральных веществ. Так что возле стен тюрьмы полным-полно смерзшихся кусков мяса и волос.

– Жесть…

– Ага. Дъярву предложили выбор: либо оставаться на Морозильнике в качестве охранника, либо отправиться служить в легион. Первый вариант больше смахивал на самоубийство. Заключенные бы все сделали, чтоб вскрыть вены предателю. Так Дъярв оказался принципом в «Крестоносцах». Нашим легионом командовал тогда Сар-Овао Укка. Он из расы туцоров. Маленький, шустрый, с двумя крылообразными отростками на лопатках. Ты видел их когда-нибудь? Нет? Жаль. Чудная раса. Детьми и подростками туцоры умеют летать! У них большие серо-белые крылья. Но потом, лет эдак с пятнадцати-шестнадцати перья начинают выпадать и к двадцати годам остаются лысые сероватые закорючки. Такие противные… тьфу! Со временем они атрофируются, становясь еще противней. Видел когда-нибудь ощипанную курицу? Один в один. Дъярв прослужил принципом два года, хорошо показал себя и как солдат, и как стратег. За это Укка произвел его в опционы принципов. Лет через шесть он стал декурионом, а еще через год – центурионом первой центурии. К нему-то мы с Мстиславом и попали.

Кобель замолчал и грустным взглядом окинул подыхающих крестоносцев. Вздохнув, он покачал головой и принялся чесать облезлое ухо.

– А дальше? – спросил Илья. – Дальше что было? Как Дъярв стал легатом, а вы центурионами. Интересно же!

– Серьезно? – удивился пес и клацнул зубами. – Ты забавный парень. Тебя что правда прошлое интересует сильней настоящего?

– Ну да, я же археолог. Поэтому мне интересна история, как самого легиона, так и отдельных крестоносцев в частности.

– Лет восемь наверно прошло, и случилась знаменитая «революция планет». Тогда несколько десятков планет решили выйти из состава Империи, а заодно и взорвать весь Фарввавар со всеми его обитателями. Много легионов тогда переметнулось на сторону врагов.

– Но не «Крестоносцы»?

– Конечно нет. Укка повел нас в бой. Ты уже наверно знаешь, что некоторые легионы сотрудничают друг с другом, помогают. Другие же являются принципиальными врагами.

– Знаю. У нас это «Багровые реки».

– Именно! Багроши, как мы их называем. Укка тогда допустил серьезную ошибку. Первую за всю службу и последнюю. «Реки» попали в засаду. Их просто расстреливали как слепых щенков. Легат Рюштю запросил помощь. Мы были совсем рядом, но Укка проигнорировал. Тогда Дъярв вместе со своей центурией кинулся помогать багрошам, хотя легат был против и обещал осудить его за дезертирство и еще чего-то. Мы помогли, «реки» отбились и смогли выбраться из ловушки, хоть и большая половина легиона полегла. А потом был суд. Дъярва обвиняли в неисполнении приказа, превышение должностных обязанностей, но вся центурия и Рюштю с багрошами выступили в его защиту. Дъярва оправдали. Более того, его назначили новым легатом «Крестоносцев», а Укку заставили написать рапорт об отставке. Что он и сделал, пустив себе пулю в висок. Дъярв тогда сильно переживал из-за этого. Но ничего, пережил. А с «реками» мы так и остались соперниками. И я считаю, что это правильно. Потом и мы с Мстиславом начали потихоньку шагать по карьерной лестнице. Вот уже до центурионов дослужились.

– Мда, круто. Об этом я не знал. Вообще о «Крестоносцах» мало что известно.

– А ты как думал? Элитный легион, блин. Не хрена о нем много знать.

– О, Кобель, сказки рассказываешь? – усмехнулся Мстислав и уселся рядом.

– Молодежь просвещаю – это разные вещи. О легате рассказывал.

– Понятно, просветитель.

– Слушай, Слав, я вот думаю…

– Что уже удивительно.

– Ну да, а может этих тварей спиртным залить?

Мстислав удивленно глянул на друга.

– Центурион, вы чего? – изумился Илья. – Извините, что вмешиваюсь. Они же сдохнут и начнут разлагаться внутри вас.

– И привет заражению крови, – добавил Яковлев. – Не, Кобель, все-таки ты не думаешь. Чего брешешь?

– Они меня достали! Я скоро выть начну! – гаркнул пес.

– Все, легионеры, подъем! – раздался хриплый голос легата. – Двигаемся дальше.

– А куда идти-то? – крикнул, Илья не поверил своим глазам, Хасан. Он считал, что турок уже отправился погостить к предкам. А он жив оказывается, только все лицо и руки усеяны кровоточащими язвами. – Куда? Мы шайтан знает, сколько дней уже лазаем по этим проклятым джунглям. А толку? Нет здесь твоих ляфионов, а если и есть, то попрятались и ждут, когда мы все сдохнем. Легионеры, Дъярв с ними заодно! Он на стороне повстанцев! Он хочет завести нас как можно дальше в джунгли, а потом просто перебьет! На хрен его! Давайте вернемся к космодрому, как-нибудь передадим сигнал о помощи. Нас спасут, пришлют еще легион. Надо возвращаться!

Послышались возмущенные голоса легионеров. Измученные, уставшие солдаты с надеждой смотрели на турка, надеясь, что новый лидер сможет их спасти.

– На хрен! – рявкнул Нихат. – Идем обратно. Кто со мной?

Крестоносцы переглянулись. Перспектива плестись обратно мало кому улыбалась, но старую дорогу они хотя бы знали. А вот, что ждет впереди не знал никто.

– Интересно, – пробормотал Мстислав, прихлопнув на виске комара. Пятно крови начало медленно расползаться по татуировке в виде креста. – Лавры Сусанина Дъярв еще не собирал.

Он быстро засунул опухшие ноги в берцы, зашнуровал обувь и, кряхтя, поднялся. В руках у него уже загудел шестиствольный миниган. Следом вскочил и Кобель, передернув затвор автомата.

– О! Смотрите, верные псы проснулись, – злобно усмехнулся Хасан. – А помните, как этот с крестом на морде перерезал глотки нашим сослуживцам? Помните? И ведь их можно было спасти. Уэббер, ты чего молчишь? Или ты уже заодно с этими убийцами, а? Легионеры, надо валить отсюда, пока нам как овцам не пустили кровь. Нас много, они ничего сделать не могут. Илья, навигатор ты наш обдолбанный, ты на чьей стороне? Чего молчишь?

Илья закрыл глаза и покачал головой. Археолог понимал, что турку осталось жить всего лишь несколько секунд. Такое Дъярв точно не простит.

– Легат, можно… – Кристоф Партуш передернул затвор автомата и глянул на равнодушного эль-тарца. – Мой же все-таки подчиненный. Давно уже руки чешутся пустить этому балаболу пулю в морду.

– Нет, я сам, – спокойно сказал Дъярв. На его указательном пальце сверкнул темный коготь. – Триарий Нихат, ты обвиняешься в подстрекании к мятежу, а также в угрозе жизни старшего по званию. Мера наказания за такое смерть.

– Гори в аду, мудак! Понял? Тебе меня не испугать. Легионеры, давайте их замесим?

Ошметки крестоносцев уже потухшими, равнодушными глазами посмотрели на турка и не двинулись с места. Всем и все стало понятно. Хоть смерть сидела у каждого на плече, и терпеть мучения было невыносимо, умирать никто не торопился.

– Мужики… вы… чего? – растерянно пробормотал Нихат. – Но ведь… как же…

Триарий ссутулился, сжался, став похожим на перепуганного котенка. Он дрожащей рукой выхватил плазменный излучатель и навел на легата. Но коготь Дърва уже перерезал его гортань. Захлебываясь собственной кровью, Хасан упал на колени. Помутневшие глаза уставились в небо.

– Кристоф, да я сам с первого дня полета мечтал прибить этого выродка, – сказал Дъярв, глядя на декуриона, и усмехнулся. – Мечты сбываются. Так, кто-нибудь еще хочет высказать свое официальное «фи» старшим офицерам?

Ответа не последовало. Легионеры дружно уставились на труп турка и молчали. Илье стало тоскливо. Он вспомнил знакомство с турком и достал сигарету. Весь короткий срок службы Хасан старательно приближал свой трагичный финал.

– И почему я не удивился? – бросил эль-тарец и глянул на часы. – Ладно, на сегодня хватит. Отдыхайте. Пелиццолли, так как солдат занимавший пост тессирария погиб, назначаю тебя ответственным за организацию лагеря, караулов и передачу паролей часовым. Уяснил?

– Так точно, легат! – Паоло приложил кулак к груди и кивнул головой. – Все понял, дайте мне десять минут.

– Да хоть двенадцать, – ответил Дъярв. – Опцион Рутледж, проследи за порядком. Ты остаешься за старшего. Партуш, Яковлев, Кобель и Захаров, за мной.

Пока Пелиццолли руководил организацией лагеря, а Майкл Рутледж раздавал пинки солдатам, они ушли на значительное расстояние. Вдруг Дъярв остановился. Кобель тут же начал принюхиваться, а потом сказал:

– Все чисто, хвоста нет. Точнее есть, но только мой, – пес улыбнулся и помахал из стороны в сторону облезлой метелкой со слипшейся шерстью.

– Отлично. Слав, давай накатим понемногу. У тебя же всегда с собой, я знаю.

– Так точно легат, – улыбнулся Яковлев и достал из внутреннего кармана куртки фляжку. – Прошу.

Дъярв сделал глоток и передал фляжку озерному псу. И так дальше, пока очередь не дошла до Захарова.

– Илья, – начал Дъярв. – Мы все солдаты. Хорошие, проверенные бойцы. За нашими плечами хрен знает сколько боев, но в том-то и дело, что боев. Ни я, ни Мстислав, ни Кобель, ни Кристоф в подобной ситуации не оказывались. Мы были загнанными в угол, попадали под перекрестный огонь, но никто из нас не оставался на чужой планете без помощи и конкретного плана действий. Дайте нам вражескую армию, и мы будем воевать. Тебя бы никто и спрашивать ни о чем не стал. Не буду страдать хренью, я очень смутно себе представляю, что делать. Поэтому-то я и собрал вас на военный совет. Именно тех солдат, на которых я могу рассчитывать.

– Прошу прощения, легат, – удивленно проговорил Партуш. – С каких это пор я попал в число избранных?

– Я видел тебя в бою, вот и все. Мне достаточно.

– Понятно, легат. Затыкаюсь.

– Илья, как бы это смешно не звучало, но из нас ты самый опытный, скажем… исследователь, путешественник. Я изучил твое личное дело, ты же профессиональный археолог, побывавший в нескольких экспедициях, а твоим учителем был матерый Трунов. Посоветуй, что делать дальше. Мы так можем идти, правда, пока все не передохнем. Как найти ляфионов?

Илья растерянно окинул взглядом четырех офицеров и почесал затылок.

– Вот уж не думал, что окажусь в подобной ситуации.

– Никто не думал, – усмехнулся Кобель. – Представь, что мы – это твоя группа. Мы отправились в джунгли на поиски… допустим…

– Исчезнувшей цивилизации, – добавил Партуш. – Как ведутся поиски?

– Ну… местность заранее сканируется, если есть коренное население, то изучается история определенного квадрата. Мы же не в слепую копаем, – запинаясь, ответил то бледнеющий, то краснеющий Захаров. – А здесь… Центурион Кобель, вы же можете учуять запах ляфионов. Разве нет?

– Малыш, во-первых, не сравнивай меня с обычной собакой. Не спорю, мы похожи, но мой нюх все-таки не так силен. А во-вторых, я улавливаю десятки тысяч незнакомых мне запахов. Я не в состоянии определить, какой именно исходит от ляфионов. Вокруг полно живых существ. Вот в чем проблема. Если бы я знал, как они пахнут, то вопросы отпали сами собой. Такие вот пироги с котятами. Их ешь, а они мяукают.

– Ну да, точно, – кивнул задумавшийся Илья. – Глупость сморозил. Так! Что же делать? Хм…

– Илюх, ты говорил, что у них вроде первобытный строй? Да? – спросил Мстислав.

– Да, причем их мифология, самоидентификация, восприятие окружающего мира гораздо более высокого уровня, чем жизненный уклад. Словно когда-то они стояли на другом, более высоком пороге развития, а потом отчего-то скатились вниз. Не забыв при этом речь и письменность. Я вначале ошибся, посчитав, что ляфионы сначала рисовали, а только потом изобрели письменность. Она у них точно была к моменту прихода зергаров, но это к делу не относится. Так, секунду. Раз они на первобытном уровне, то логично предположить, что их деревни или поселения должны быть рядом с рекой, озером, ручьем. Это стандартно. Ведь живым организмам постоянно нужна вода. Да и рыбу можно поймать, моллюсков каких-нибудь… Центурион Кобель, а вы можете учуять запах более или менее крупного водоема?

– Скорее всего, – кивнул Кобель. – Я попытаюсь.

– Ну Илюха, ты молодец, – усмехнулся Дъярв и хлопнул его по плечу. – Вода! Это же логично.

– Спасибо, – смущенно выдавил из себя Захаров. – Это просто предположение. Может, я ошибаюсь.

– Может, но у нас сейчас есть хоть какая-то цель. Кстати, Слав, – Дъярв глянул на центуриона. – Доставай своих «пчелок». Завтра утром попробуешь их выпустить, пусть просканируют местность. Пора им отрабатывать вложенные в них средства.

– Жалко же, – вздохнул Яковлев. – Они маленькие совсем.

– Утром! – рыкнул эль-тарец. – Ладно, пойдем обратно. Что-то я переживаю за наших солдатиков.

Глава 6.

Пелиццолли справился с заданием быстро. Легионеры установили палатки вплотную друг к другу, срубили несколько деревьев и уложили их по периметру, друг на друга, скрепив для надежности клейкой пастой, найденных в недрах рюкзака Яссина. Затем наломали нечто похожее на бамбук и возвели изгородь, обмотав ее колючими ветками кустарников. В центре лагеря развели огонь. Часовых Паоло расставил по углам, приказав меняться через каждые два часа. Там же установили генераторы защиты и накрыли лагерь силовым колпаком.

– Похвально, – сказал Дъярв, оценив работу новоиспеченного тессирария. – Что у нас с провиантом?

– На пару дней хватит, – отчеканил коренастый опцион Рутледж. Его большие карие глаза темными пятнами выделялись на бледном, осунувшемся лице. – Я произвел подсчет. А вот потом что делать?..

– Охота? – спросил Кобель, окинув взглядом высоченные деревья, увешанные гирляндами желто-зеленых лиан. – Только я плохо представляю, сколько дичи нам придется ежедневно добывать. Нас же целый табун!

– Это не беда, – мрачно усмехнулся Мстислав. – С каждым днем нас будет все меньше и меньше.

По легиону прошел недовольный шепот, циничный юмор центуриона мало кому пришелся по душе.

– Заткнулись! – рявкнул Дъярв. – Всем жрать, пока есть что. А потом спать. Завтра надо постараться пройти побольше. Сегодня-то отдыхали.

Илья оглядел лагерь, думая обнаружить труп Хасана. Но нет, видимо по приказу Рутледжа его зашвырнули подальше в кусты. Пусть себе разлагается, насекомым и падальщикам на радость. Захаров подошел к огню, и устало плюхнулся на теплую землю. Тут же из трещинок выглянули большие ярко-рыжие муравьи и попарно зашагали к добыче.

– Ну привет, – усмехнулся Илья, снял ботинок. – Добро, так сказать, пожаловать.

Он прихлопывал муравьев так же попарно, как они к нему приближались.

– Побеждаешь? Я тебе помогу, – раздался голос Яссина. Алжирский француз уселся рядом с Ильей и тоже принялся убивать насекомых.

– Найди своих муравьев и хлопай их, а моих не трогай, – рассмеялся Илья. – Я сам справлюсь.

– Ну и пожалуйста, – ответил Яссин. – Давай лучше пожуем чего-нибудь.

– А давай. Чего у тебя есть?

– Смотри, у меня есть офигенная штука, «все в одном». Заглотил колесико и вуаля! И суп, и второе, и даже компот с Бордо в одной таблетке. Это тебе не армейский «завтрак чемпиона».

– Ты мне тут, козья морда, на армию не наезжай, – рядом присел Мстислав, в руке он сжимал тюбик с надписью «Просто!» – Мы только благодаря этим штукам и выживали. А «Все в одном» – пиратская продукция, у них же нет лицензии на продажу легионам. Так что, триарий Яссин Бензия, отправим мы тебя под трибунал за контрабанду.

– У меня есть встречное предложение, центурион, – гонщик прищурил левый глаз. – Пачка «Все».

– И мы друг друга не знаем?

– Мы друг друга не видели!

– По рукам! А тебя, Илюх, придется замесить на пирожки с мясом. Ничего личного, ты просто слишком много знаешь.

Легионеры рассмеялись. Илья поглядывал на центуриона и навязчивая мысль, что этот человек опасен не покидала его. Он может улыбаться, смеяться, говорить, но в глазах горит пугающий черный огонь. Да еще эти татуировки. На кой ляд он себя размалевал, словно пытался стать партой в школе? И крест на виске… Он пугал больше всего. Но с другой стороны и Дъярв, и Кобель ему доверяли. Больше того, эта разношерстная троица дружит. Странные они все. «Надо бы у Кобеля завтра расспросить про Яковлева, – подумал Илья. – Он-то вроде нормальный пес. Мда, чего только не насмотришься».

– Гляньте, как Пелиццолли с Рутледжем стараются, – усмехнулся Мстислав. – Дотошные, похлеще наших любимых муравьев. Смешно смотреть даже.

– Ну а ты чего думал? – к костру подошел Кобель с перебинтованным ухом. – Рассел замотал, сказал: либо так, либо он мне ухо отрежет. Расчесал сильно. Эх, но я отбивался. Враг был сильней.

– Про ухо тебя никто и не спрашивал, – ответил Яковлев.

– А я заранее, чтоб не было подозрительных взглядов и немых вопросов. Ну так вот, это нам с тобой по барабану. Медалькой больше, медалькой меньше. А эти ребятки только начинают военный путь. Им сейчас любой повод выделиться, как кастрюля пельменей голодному. Рутледж хоть в парочке боев поучаствовал до Эшкерэ, а у Пелиццолли – это боевое крещение. Они пережили первый бой и надеются живыми вернуться домой. К тому же нас сколько осталось? Уже меньше двух сотен и, как ты сказал, с каждым днем будет только меньше. В таком маленьком коллективе проще преподать себя в выгодном свете легату.

– Главное, чтобы легат наш коней не двинул, а то не перед кем будет сопли пузырем надувать, – мрачно проговорил Яковлев.

– Это понятно, только вот Пелиццолли уже повысили до тессирария. Это же трамплин к званию опциона. Кто ж откажется от такого? А Рутледж понимает, что чем больше у него будет заслуг сейчас, тем выше вероятность переведения его в центурионы. Нас же двое осталось. Значит три места вакантных. Надо лишь подсуетиться. Вот поэтому ребятки и стараются. Все же элементарно.

– Кобель, вообще-то, я просто так брякнул. Без какой-либо задней или передней мысли. Все, что ты сказал понятно и пню, – ответил Мстислав. – Ты сегодня не наговорился, да, мой блохастый друг?

– Скорее всего да, – кивнул озерный пес. – Я и так все время молчу, слова сказать не даете, вражьи рожи. Тьфу на вас!

Он закурил и уселся на землю, облокотившись на Мстислава.

– Кстати, а где Дъярв? – спросил Яковлев. – Дай затянуться.

– Держи. У себя в палатке сидит, – ответил Кобель. – Медитирует наверно. Он же жуть как любит это дело.

Несколько минут крестоносцы сидели молча и смотрели на темное мрачное небо. Лишь Илья продолжал систематически уничтожать муравьиную орду.

– Хватит на сегодня, – сказал Мстислав и швырнул бычок в костер. – Тессирарий Пелиццолли, часовые расставлены и назначены? Генераторы запущены?

Проносившийся мимо Паоло остановился и, глянув на Яковлева, ответил:

– Так точно, центурион, все готово.

– Отлично. Смотри мне, а то голову оторву! Центурион Кобель, подтвердите!

Озерный пес оскалился, зарычал, шерсть на загривке вздыбилась.

– Я лично прослежу, центурион, – пробормотал растерявшийся Паоло. – Я понял.

– Вот умничка, – улыбнулся Яковлев. – Свободен.

Пелиццолли кивнул, прижав кулак к груди, и убежал.

– И зачем это? – спросил раздраженный Илья. – Зачем вы его, как котенка в свое же дерьмо мордой сунули?

– Пусть не радуется, полезно для духовного развития, – мрачно усмехнулся Кобель. – Хм, пойду-ка я перед сном территорию помечу. Вон сколько углов тут.

– Ты главное лапу не забудь задрать, – усмехнулся Мстислав.

– Спокуха. Инстинкты возьмут свое.

Илья проводил центурионов взглядом и закурил. Легионеры потихоньку разбредались по палаткам, лишь часовые да несчастный Пелиццолли вглядывались в наступившую тьму. Кто-то там, за пределами лагеря, жужжал, чавкал, свистел, рычал. От ночных звуков неизведанных джунглей по спине Захарова побежали мурашки. Иногда его накрывал страх. Кошмарный, доводящий до ступора ужас. Но проходила минута, и все становилось нормально. Главное, вовремя закурить. Яссин сидел рядом и подбрасывал тонкие веточки в костер.

– А ты чего не ложишься? – спросил Илья.

– Да так, – скривился алжирец. – Переживаю.

Он усмехнулся и глянул на звездное небо.

– Сегодня началась гонка. Без меня…

– Думаешь, не справятся?

– Справятся конечно. Пилоты в «Конюшне» опытные, но конкуренция в этом сезоне какая-то дикая. Соперники представили новые сверхмощные болиды с обновленной системой рекуперации энергии. Эх, я здесь… Мы же шесть сезонов занимаем второе место. Представляешь? Шесть! В позапрошлом были близки как никогда к первому месту в зачете, но «Гепарды» нас обошли на две секунды. Знаешь, как было обидно! В прошлом победила команда «Метцельдер». Они порвали всех. Отрыв был почти в двенадцать минут! Радует, что «Гепарды» облажались по полной и заняли лишь шестое место. Сам знаешь, что может быть лучше провала соперника?

– Мда уж, – усмехнулся Илья. – Развлекайтесь. Сколько ты уже гоняешь?

– Девятнадцать лет. Когда мне было пять, отец впервые посадил меня в свой гоночный болид «Конюшен Ламбера». Вот с тех пор и гоняю.

– Так у вас династия.

– Да, начиная с прадеда. И все только на «Ламберах». Хотя отца много раз пытались заманить в команды конкурентов. Но мы верны «Конюшням». Понял?

– А то? Чего же тут не понятного? Каждый сходит с ума по-своему.

– Ты идешь спать?

– Еще одну сигаретку выкурю и пойду.

– Давай к нам, вон в ту палатку. Я там на всякий случай два места забил.

– Спасибо, Яссин.

Бензия кивнул и медленно побрел в палатку. Илья выдохнул дым и посмотрел на огонь. В голову полезли мысли о найденном скелете. Столько труда было вложено в те раскопки, а получилось, что все зря. Илья вздохнул. Следом стали заползать мысли о Марине.

– Да к черту! – поморщился Захаров. – Только ее мне сейчас и не хватало для полного счастья. Так, пора баиньки.

Он щелчком отправил сигарету в костер и поднялся на ноги. Мышцы гудели, тело невыносимо зудело. Руки так и тянулись расчесать кровяные шишки. Огромного труда стоило сдерживать себя. По деревьям кто-то прыгал и свистел. Илья старался разглядеть попрыгунчиков, но видел лишь тени да трясущиеся ветви. Вдруг ему стало жутко. Осознание того, что он находится на неизведанной планете в обществе непонятного сброда, под командованием эль-тарца, ходящей на двух ногах собаки и разукрашенного татуировками психопата, шандарахнуло его валуном по затылку. Пошатываясь Илья направился к палатке. У входа его встретил Яссин.

– Доброй ночи.

– Доброй.

…Илья проснулся от грохота выстрелов. Он вскочил и растерянно огляделся. Рядом суетились люди. Кто-то одевался, а кто-то, уже схватив оружие, кинулся на улицу.

– Нападение! – раздался взволнованный голос Яссина. – Скорей!

Парень передернул затвор автомата и юркнул в дверной проем. Илья слышал выстрелы, крики и странное клацанье, словно кто-то стучал зубами. Схватив оружие Захаров выдохнул и кинулся вслед за остальными.

То, что он увидел, лучше не видеть. Никогда. Нервы целей будут. Но было уже поздно. «Нужна доза амфетаминов», – пронеслось в голове. Раскрыв и округлив глаза, Илья наблюдал как стая мелких, не больше ладони крылатых существ, летали над лагерем и чем-то кидались в легионеров. Приглядевшись, он понял, что это «чем-то» было сильно удлиненной нижней губой. Тварь, пролетая над легионером, плевалась в него такой «маской» и зависала на месте. Изо рта высовывался длинный тонкий язычок, напоминающий трубку с крючком на конце. Этот гарпун вонзался в рану, и крылатый вампир высасывал из жертвы кровь.

– Твою ж налево! – крикнул от боли Илья.

Мелкие, похожие на иглы зубы впились в его плечо и, словно ковш экскаватора, начали оттягивать кожу вверх, освобождая дорогу гарпуну. Через несколько секунд он уже стремился к открытой ране.

– Ну круто! – присвистнул Захаров, глядя как по трубке вверх началась подниматься кровь.

Илья выхватил нож и со всей силы резанул по мышцам, сухожилиям, держащим губу и язык. Ему в лицо брызнула кровь, своя и вампира. На лице Захарова засветилась довольная улыбка, но через секунду она сменилась воплем. Сразу несколько тварей вгрызлись в него. Отмахнувшись ножом, он отбежал в сторону и выдохнул. Легионеры отстреливались от нечисти, отбивались ножами или прикладами. И выстрелы, крики, писк, лязг. Илью затошнило. Он брякнулся на колени, а организм высказал земле Эшкерэ все, что он о ней думает. Стало ощутимо легче, боль притупилась, но захотелось курить. Кое-как поднявшись на ноги и стараясь не вляпаться в «ноту протеста», Илья отошел в сторону. Краем глаза он заметил, как Яссин, выронив автомат, схватился за голову и повалился на бок. Плохо соображая, Илья кинулся к нему, на всякий случай, размахивая вокруг себя ножом. Брызги крови летели в разные стороны, а от писка в голове стучали молотки. Вампиров было десятка три, не меньше. Их «ковши» плотно засели в теле Бензия, а языки-трубки усердно выкачивали из него кровь. Морщась, Захаров кинулся в самую гущу, надеясь спасти алжирского француза. «Ковши» драли его тело, но Илья вдруг понял, что не чувствует боли. Он просто кричал и размахивал ножом, стараясь перерубить смертоносные нити. Голова кружилась все сильней, перед глазами поплыли забавные разноцветные круги, руки постепенно отказывались слушаться, а нож становился неподъемным. «Блин», – лениво проползла в голове мысль, которую затем поглотила пустота.

– Спокуха, я здесь, – словно из трубы раздался голос Кобеля.

Илья прищурился от ярких вспышек прямо перед носом – озерный пес вместо ножа использовал излучатель. Вампиры верещали и уносились в темное ночное небо.

– Подъем, потом отдохнешь и скажешь спасибо, – сказал Кобель, что-то сунув растерянному Илье в руку. – Бой еще не кончился, легионер. Уэббер, где тебя носит? Помоги парням.

– Да здесь я, – послышался запыхавшийся голос врача. – Сейчас.

Тут же Захаров почувствовал укол в плечо. Амфетамины, они сейчас весьма кстати. Силы вернулись, калейдоскоп перед глазами растворился, во рту появился привкус металла. В голове засела одна мысль, хочу крови! Илья посмотрел на руку, оказывается Кобель всучил ему ручной излучатель. Ну да, таким выжигать тварей будет проще, нежели бабахать по ним из автомата. Рядом заворочался Бензия. Рассел повыдирал из него клыки и языки, а затем чем-то смазал раны, сделал инъекцию.

– Жить будет? – спросил Илья.

– Будет, если только опять стая на него не налетит. Оттащи его куда-нибудь.

– Ага.

Илья подхватил бормочущего и размахивающего сбитыми кулаками Ясина и оттащил в ближайшую палатку. Укрыв его подвернувшимися под руку тряпками, он ринулся в бой. Пора было разобраться с крылатыми тварями по-мужски. Вспоминая все нецензурные выражения, накопленные в памяти за годы жизни, Захаров палил из излучателя, старясь уничтожить семерых одним ударом. В воздухе повисли тошнотворные запахи паленой шерсти, горелого мяса и кипящей крови. Илья вдыхал все это и вновь пьянящее чувство безграничной силы и бессмертия накрыло его разум. Вдруг все вампиры, словно по команде, кинулись вверх. Сквозь грохот выстрелов и криков легионер услышал взмахи крыльев. Он пригляделся. В темном небе отчетливо вырисовывался огромный силуэт. Медленно, важно, главный вампир приближался к лагерю. Нижняя губа, размером с человека, уже оттопырилась, приготовившись к смертоносному броску.