Текст книги "Курок"

Пнув каминную чашу, я столкнул ее в бассейн, где она с шипением погасла, и бросился на Уилла. Тот даже не попытался увернуться. Схватив его одной рукой за горло, а другой – за спину, я развернул его и прижал к стене домика.

– Один раз я тебя едва не убил, – процедил я сквозь зубы. – Могу повторить.

– Ну, давай, – выпалил он в ответ. – Сделай это, потому что мне нечего терять, Ди. Нечего.

Последнее слово Уилл произнес надрывно, с внезапным отчаянием. Оно было так мне знакомо, потому что я чувствовал то же самое. Я смотрел ему в глаза, пока он что-то искал в моих.

– Моя жизнь катится под откос, и я не могу остановиться, – едва слышно прошептал мой друг. Его глаза наполнились слезами. – Семья поставила на мне крест. У Майкла есть Рика. У Кая – Бэнкс. Ты меня обманул. – Он запнулся, потупив взгляд. – Она тоже оказалась ложью.

Она… станет следующей. Расправившись с Уинтер, я сделаю это для него.

– Я тебя не боюсь, – заявил Уилл, несмотря на отчаяние, слышавшееся в его голосе. – Я больше ничего не боюсь. Если не убьешь меня, я продолжу провоцировать, пока тебе не придется это сделать. И я буду гадить тебе всеми возможными способами. – Оскалившись, он прорычал: – Ей очень понравится.

Я вновь ударил его о стену. Уилл по-прежнему отказывался сопротивляться.

– Хочешь понаблюдать? – подначил он. – Давай. Уинтер даже не узнает, что ты в комнате. Посмотришь, останется ли она довольна мной. Будет ли отвечать мне лучше, чем тебе.

Прекрати.

– Посмотришь, как сильно я заставлю ее потеть и стонать, насколько быстро она кончит на моем члене, – язвительно продолжил парень.

Взревев, я впился пальцами ему в шею. Уинтер его не захочет. И помоги ей бог, если захочет.

– Так что сделай это, – потребовал он, наконец-то толкнув меня ладонями в грудь. – Убей меня раньше, чем я трахну ее, потому что я не остановлюсь.

Еще одним толчком Уилл заставил меня отшатнуться назад. Я сжал пальцы в кулаки.

Нет. Остановись, просто остановись.

– Потому что саморазрушение – моя страсть, и ты всегда это знал. Ты всегда знал, что между нами все плохо закончится. – Его голос дрогнул. – Другого финала не будет.

Он прав? Думал ли я, что наша дружба переживет наше будущее?

Будь со мной. Просто будь со мной, а не против меня.

Только Уилл опять меня толкнул.

– Я заберу ее у тебя.

– Нет, – сдавленно произнес я.

Мне стало трудно дышать.

Он продолжал толкать, и я поморщился – грудь уже начинала болеть.

– А она заберет меня, и ты останешься один. Тебе вообще всегда следовало оставаться в одиночестве.

Живот свело. Я закипал от ярости. Вдруг Уилл ударил меня, отчего жалящее ощущение разлилось по лицу, а голова запрокинулась в сторону.

– Ты со мной разберешься! – заорал парень, после чего нанес новый удар. Я пошатнулся. – Убей меня. Твою мать, закончи свое дело и убей меня, потому что мне крышка. Я тебя ненавижу. Если ты не прикончишь меня, я прикончу тебя, потому что все кончено!

Он толкал меня снова и снова. Я еле сдерживал себя. Пытаясь его остановить, я поднял руки.

– Не надо. Перестань.

Вытерев скатившуюся по щеке слезу, Уилл прорычал:

– Сделай это. Сверни мне шею, разорви глотку, придуши меня, больной ублюдок! Ну же, сделай это!

Он опять врезал мне по челюсти. Ощутив резкую боль, я сжал кулаки с такой силой, что ногти вонзились в ладони.

– Уилл… – прошептал я. Все никак не получалось перевести дыхание. – Хватит.

– Я никогда не остановлюсь. – Парень покачал головой, вновь наступая. – Никогда. Убей меня.

Перестань.

Принявшись снова меня толкать, Уилл пригрозил:

– Убей, иначе я заберу ее у тебя.

Ты не можешь ее забрать. Я…

– Убей меня, чтобы убрать с дороги! – рявкнул он. – Если бы ты все сделал правильно в прошлый раз, я бы сейчас был на дне гребаного океана. Закончи начатое, и тогда получишь ее!

Образ того, как мой друг исчез под темной поверхностью воды, прокрался в память. Стараясь от него избавиться, я зажмурился.

Уилл бы пропал навсегда.

– Твою мать, убей меня. – Его голос вдруг прозвучал ровно и спокойно.

– Нет.

– Убей. Тебе придется.

Я покачал головой.

Схватив меня за воротник, парень закричал:

– Сделай это!

В ответ я обхватил руками шею друга и швырнул его в стену.

– Я не могу!

Он застонал, тяжело дыша. Прижавшись к его лбу своим, я не мог сглотнуть. В горле словно застряла тысяча гребаных игл.

– Черт, я не могу, – прошептал я. – Пожалуйста, остановись. Пожалуйста.

– Я не могу, – произнес Уилл одними губами. Слезы лились по его лицу. – Не могу.

Положив ладони ему на щеки, я просто держал его. Я был готов так много всего сказать, ведь раньше ничего не скрывал от Уилла. Он никогда не видел во мне слабака. Я хотел все ему рассказать. Что никогда бы не причинил ему вреда. Что я не знал о планах Тревора. Все должно было произойти совершенно иначе, потому что из троих моих друзей Уилла я всегда спасал первым. Что моя гордость и злость не позволили мне отступить и, если бы он утонул, я бы последовал за ним.

Твою мать, я бы последовал за ним и сгнил бы там, поблизости. Потому что без него все потеряло бы смысл – мое наследство, месть Уинтер.

Дыхание парня овеяло мои губы. Влажные волосы согрелись под моими пальцами. Уилл нуждался во мне. Я надавил на кожу его головы. Он должен понять, что я ему нужен. Никто не поддержит Уилла так, как я.

Никто.

Прильнув ближе, я поймал зубами его нижнюю губу и ввалился вместе с ним через дверь в домик у бассейна. Уилл оступился. Оскалившись, он приготовился возобновить борьбу, однако я резко накрыл его рот своим и толкнул парня на диван. Не разрывая поцелуя, я обхватил одной рукой его горло, а второй уперся в спинку дивана для поддержки.

– Иди на хрен, – огрызнулся мой друг, увернувшись.

Я ухмыльнулся и коснулся языком его губы.

– Только если ты этого захочешь.

Отпустив шею Уилла, я рывком раскрыл молнию его джинсов и сунул ладонь под ткань. Он поймал меня за запястье, пытаясь остановить, но я сжал его чертов член, ощутив, что тот уже слегка отвердел.

– В чем она? – Не дав ему опомниться, я начал поглаживать его член. – Что она надела для тебя, а?

Парень перестал дышать, закрыл глаза, запрокинул голову назад и застонал.

– Дэймон, остановись.

Я завис у него над губами, немного ускорив темп, и коленом раздвинул его ноги.

– Во что она одета?

Член Уилла набух и затвердел. Проведя языком по его нижней губе, я крепче сомкнул пальцы.

– Она хочет взять тебя в рот.

– Да.

И он мой.

– Черт, во что она одета? – Моя ладонь снова и снова скользила по гладкой горячей коже.

– Она спит… – Поймав ртом воздух, Уилл умолк из-за моих настойчивых движений.

– Да?

Он вздрогнул.

– Она спит в таких… в таких милых трусиках, – произнес друг, не раскрывая глаз и представляя предмет своей одержимости. – Это всего лишь крошечный треугольник ткани, прикрывающий ее спереди.

– Они красные? – уточнил я, опять прикусив его губу.

Парень покачал головой.

– Голубые. И в футболке. Она любит спать на животе, и ее бедра двигаются во сне. Боже, ее задница…

– М-м-м-м… – Я ощутил, как капля спермы скатилась по головке его члена. – Она трется киской о кровать, да? Наверное, она уже готова, такая теплая.

– Твою мать, это так горячо. – Уилл обхватил заднюю поверхность моей шеи. Наши рты разделяли считаные сантиметры.

– Сильнее.

– И влажная? – поддразнил я, сделав так, как он хотел, ускорив темп и давление. – Она влажная?

Тяжело дыша, он кивнул.

– И тесная?

– Да.

– Оближи ее, Уилл, – распорядился я, давая ему то, чего он не получал от той суки. – Она любит тебя в темноте. Позволяет Уиллу Грэйсону, звезде баскетбольной команды, приходить к ней домой по ночам, пробираться в ее комнату и кончать в нее, когда ему захочется.

Мышцы его пресса напряглись, он полностью погрузился в свою фантазию, оскалил зубы, впился пальцами в мою шею, а затем… кончил, излившись на мою руку и свой длинный член.

Уилл испустил стон, его шея и грудь блестели от пота. Он не спешил открыть глаза, потому что знал – стоит ему это сделать, и чары рассеются. Перед ним окажусь я вместо девушки.

Спустя минуту его дыхание выровнялось, и парень медленно приподнял веки. Его плечи расслабились, он больше не собирался драться.

Я слез с него, выдернул полотенце из шкафа, вытер им руку и бросил ему.

– Это все, что ты умеешь делать, не так ли? – спросил Уилл, вытерев себя и застегнув брюки. – Ты можешь только трахать людей или трахать им мозги. Только так ты способен находить с ними связь.

Он швырнул полотенце на пол. Мой друг вел себя спокойнее, чем раньше, но все еще… был не со мной.

– Оглядываясь в прошлое, – с печальной задумчивостью произнес Уилл, – я гадаю, была ли хоть толика искренности во всем, что ты для меня делал?

Не знаю, прав он или нет, но мне было плевать. У него свои маневры, у меня – свои, и я двигался дальше, всегда нацеливаясь на победу. Я делал то, что должен.

Проблема вот в чем: уничтожить Уилла я не хотел. Если одержу победу в игре, которую мы все вели, не пострадает ли он в процессе? Уилл сказал правду? Никакой другой финал для нас невозможен?

– Если обидишь Уинтер, тебе придется иметь дело со мной, – предупредил парень.

Поправив свою одежду, я стряхнул капли дождя с лацканов пиджака. Но не ответил. Он знал, что я не нуждался в его предупреждениях. Только я все равно позволил ему их озвучить.

– И с Майклом, – добавил Уилл. – И с Каем.

– И с Рикой, и с Бэнкс? – бросил я.

– И с Алекс. – Зловеще ухмыльнувшись, он принял мой вызов. – Наша армия больше. А у тебя нет никого.

– Мне никто не нужен, кроме меня самого. Кроме единственного человека, способного сделать то, что никто из вас не сделает. – После короткой паузы я продолжил: – У вас кишка тонка для этого, Уилл. Не сомневайся, я способен на все, чтобы сохранить свое. Эта девочка принадлежит мне.

Помедлив секунду, парень окинул меня взглядом с ног до головы, затем решительно посмотрел мне в глаза:

– Она не хочет принадлежать тебе, Дэймон.

* * *

Упершись рукой в серую плитку, я стоял под горячими струями душа, стекавшими по моей шее и спине.

Она не хочет принадлежать тебе.

Она не хочет принадлежать тебе.

О, я это знал. И с превеликим удовольствием сделаю еще многое, чего Уинтер не хотела.

Мои мышцы никак не могли расслабиться. Я был не в состоянии забыться.

Она не хочет принадлежать тебе.

Закрыв глаза, я услышал эхо этих же слов.

– Ты принадлежишь мне, – говорит мать. – Ты принадлежишь мне, а я принадлежу тебе.

Она лежит рядом, просунув руку мне под голову, очень крепко прижимает к себе и смотрит на меня.

– Мы всегда будем принадлежать друг другу, Дэймон. Мамочка будет твоей, несмотря ни на что. До конца твоей жизни. Я твоя, малыш.

Рассеянно кивнув, я сжимаю простынь в кулаках. Я часто сплю с мамой. Она любит держать меня рядом, но я никому об этом не рассказываю. Ведь я гостил в домах своих сверстников и знаю, что у них все по-другому.

Мамина шелковая сорочка касается моей груди, а ее черные волосы щекочут руку. Она смотрит на меня с улыбкой.

– Я не принадлежу твоему отцу. Не так, как тебе. Мне было тринадцать, когда он впервые меня увидел. Он когда-нибудь рассказывал тебе об этом? Я была всего на пару лет старше, чем ты сейчас.

Она наклоняется и щекочет мою шею. Тихо засмеявшись, я отворачиваюсь и убираю ее руку от себя.

– Он пришел посмотреть выступление моей балетной труппы, – продолжает она. – Твой отец часто у нас бывал, и я видела, как он наблюдает за мной из зала. Все остальные девочки мне завидовали, потому что я стала получать цветы и подарки, которых никогда раньше не получала. Он называл меня своей маленькой принцессой. Иногда я мечтала, что он заберет меня домой, сделает своей маленькой девочкой и будет заботиться обо мне. И мне больше не придется жить в том холодном театре, где почти нечего есть.

На мгновение мама отводит взгляд, ее улыбка меркнет. Я знаю, что она была совсем молодая, когда вышла замуж за отца. И слышу, как люди шепчутся, узнав, что у нее есть одиннадцатилетний сын.

– А однажды ночью за мной приехала большая черная машина. Мне сказали надеть свой самый красивый костюм, сделали макияж, прическу, и я покинула театр. Меня отвезли в его дом в пригороде Москвы. Он попросил, чтобы я для него станцевала. – Ее лицо опять озаряется. Снова наклонившись, она шепчет мне на ухо, словно рассказывает какой-то секрет: – И я станцевала. Я кружилась и делала прыжки на мраморном полу холла с огромными люстрами, будто очутившись в сказке. Он разрешил мне съесть торт и выпить шампанское.

Мать проводит одним пальцем по моему животу и накрывает его ладонью, отчего волоски на теле встают дыбом. Это приятно.

– Когда я уснула, – продолжает она, глядя на ласкающую меня руку, – то не могла вспомнить, как оказалась в кровати. В его кровати. – Затерявшись в воспоминаниях, мама смотрит в пространство. – Не уверена, в какой момент я проснулась. Может, задремала всего на несколько секунд, но, открыв глаза, я увидела, что он снимает с меня костюм… раздевает мое маленькое тело… срывает мои лосины и чешки.

Я замираю, слушая ее. С одной стороны, меня это удивляет, с другой – нет. Прежде я этой истории не слышал. Однако мой отец известен своими кошмарными поступками.

– Испугавшись, я начала плакать и кричать, пока он покрывал меня поцелуями и сильно кусал. А когда твой отец стянул мои трусики и резко вошел в меня, я… – Мать тяжело дышала, до сих пор находясь во власти воспоминаний. – Мне понравилось, Дэймон. Мне это понравилось.

Знаю, о чем она говорит. Что он с ней делал. Я уже видел это раньше.

Но ей тогда было тринадцать. В ее городской балетной студии учатся тринадцатилетние девочки. Я не могу представить, чтобы кто-то из них…

– Мне нравилось, что он взял меня силой. Теперь я стала большой девочкой. Он был гораздо грубее некоторых мужчин, которые трахали других танцовщиц, когда я подглядывала за ними в театре. Так делают настоящие мужчины. Они подчиняют. Они сильные и берут свое, Дэймон.

Мать смотрит на меня, и тут я понимаю, что ее пальцы скользят по моим пижамным штанам.

– И тебе пора начинать практиковаться.

Просунув руку мне в брюки, она берет меня и начинает гладить.

Извиваясь, я трясу головой и пытаюсь отстраниться.

– Ш-ш-ш, все в порядке, – воркует мать, целуя уголок моего рта и быстрее двигая рукой. – Чувствуешь, малыш? Он становится твердым. Это значит, что тебе нравится. Тебе нравится то, что делает мамочка.

Нет, не нравится. Она не должна так делать. Она не…

Оцепенев, я зажмуриваюсь. В нем пульсирует кровь, и он поднимается.

Нет, нет, нет, нет… Я не хочу этого. Мне хочется уйти. Я хочу уйти.

– Наслаждайся, малыш. Просто получай удовольствие. – Мать осыпает легкими поцелуями мой рот и лицо, продолжая меня гладить.

– Ты ведь сильный мужчина, а сильные мужчины получают столько женщин, сколько захотят, чтобы им было хорошо.

Я не хочу… Я не хочу…

Закрыв глаза, я испускаю стон. Нет, нет, нет…

Подхватив мыло с полки, я намыливаю грудь, живот, а потом член, чтобы очистить его. Насколько возможно.

В тот раз мать впервые так ко мне притронулась. Это был первый случай, вылившийся в годы грязи.

Горло сдавило от подступившей рвоты. Понурив плечи, я старался сжаться, стать как можно меньше. Чувство давнишнее, но до боли знакомое. Из-за него я прятался в фонтане. В лабиринте. В душевых и шкафах. Ведь если меня никто не увидит, то и стыд мой не заметят.

«Ее больше нет, – сказал я себе. – Она больше ничего от меня не получит. Никто не получит».

Однако оглядываясь на минувшие годы, я понял, что это началось гораздо раньше той ночи. Мать принимала душ вместе со мной даже после того, как я подрос и уже мог купаться самостоятельно. Она мыла меня, вытирала, оставалась в комнате, пока я одевался или раздевался.

На протяжении месяцев она испробовала на мне все, на что были способны ее руки и рот, и в итоге, придя однажды ночью в мою комнату…

Раньше я хвастал, что в первый раз переспал с женщиной в двенадцать лет, упиваясь тем, как другие парни либо не верили мне, либо считали счастливчиком, из-за всех шлюх, которых отец держал в нашем доме. Но я всегда говорил правду.

Отец должен был знать о происходящем. Хотя, по его мнению, это сделало меня мужчиной.

К тому же его не назовешь противником насилия над детьми. Учитывая то, какой юной была моя мать при их первой встрече.

Ополоснувшись, я выключил воду, схватил полотенце и вытерся. Затем обернул его вокруг бедер, вышел из душа, направился к зеркалу и смахнул с него конденсат.

Я смотрел на свои глаза – чуть темнее, чем у нее, – и такие же черные волосы. Щетина уже покрыла челюсть, поэтому я взял свою опасную бритву и промыл под струей воды.

Что чувствовала Уинтер, когда думала обо мне? Была ли ее злость настолько всеобъемлющей, что заглушала все остальное?

Он попросил, чтобы она станцевала для него.

Отец попросил ее станцевать для него, как я попросил Уинтер.

Он наблюдал за матерью так же, как я наблюдал за Уинтер.

Означало ли это, что в школе я сделал с Уинтер то же, что мой отец сделал с матерью? Подготовил ее для себя?

Я заглянул в глаза своему отражению.

Всем известный, но позабытый секрет жизни состоял в том, что мы не одиноки. Люди считают себя уникальными. Первопроходцами.

Никто не переживал то, что пережил я.

Никто другой не испытывал таких чувств.

Никто не знает, каково быть на моем месте.

С испытаниями, выпавшими на мою долю, еще никто не сталкивался, верно?

Все это самообман, ведь мы считаем себя особенными. Иначе обесценим привилегию на страдания, если узнаем, что наша жизнь не настолько уж незаурядна. Этот секрет я хранил в памяти и использовал, чтобы трезво смотреть на вещи и не утонуть в дерьме, переполнявшем мою голову, однако сейчас…

Сейчас мне бы хотелось его забыть. Я хотел остаться один.

Не желал знать, что я похож на отца или он похож на меня. Что жизнь состоит из шаблонов, а история повторяет себя. Я не такой, как он. Уинтер не такая, как моя мать. И остальные понятия не имеют, через что мы прошли.

Наша ситуация особенная.

У нас все по-другому.

Она уникальная и только моя.

Мы с Уинтер… одни во вселенной. Таких, как мы, больше нет.

В отличие от моей тринадцатилетней матери Уинтер полностью заслужила все, что ее ждало впереди.

Закончив бриться, я понял, что сомнения мне ничем не помогут. Поэтому я завершу задуманное. Мать была права в одном. Трудности я любил.

Я вошел в спальню и сразу же заметил Арион, сидевшую на кровати с еще одной девушкой. Но я не остановился, а подошел к столику за своими часами.

– Ты что-то приготовила мне, Арион? – Не глядя на женщин, я застегнул ремешок на запястье.

Ей не полагалось находиться здесь, и она об этом знала, черт побери.

Основная спальня была разделена на две комнаты, которые связывала общая гардеробная. У Арион имелось свое пространство, у меня – свое. Возможно, когда-нибудь я приглашу ее на ночь, только решение приму самостоятельно.

– Маленький подарочек, – ответила она.

Бросив мимолетный взгляд на кровать, я увидел, что Арион сидела позади молодой чернокожей девушки, положив руку ей на плечо. Они обе смотрели на меня так, словно были готовы стать моим «шведским столом». Я не мог разглядеть одежду Арион, но с ее плеча соскользнула шелковая бретелька, пока она одной рукой поглаживала обнаженный живот девушки.

– Сколько ей лет? – Взяв пачку, я вытряс одну сигарету.

– Столько, сколько захочешь, – ответила незнакомка.

Я прикурил и сжал переносицу, выдохнув облако дыма. Господи, твою мать. Уилл нырнул бы в эту постель уже со стояком, готовый трахаться.

Мне не нравилась добыча, предложенная на блюдечке. Я любил охотиться.

– Ее киска течет, – проворковала Арион. – Юная, узкая и горячая. Такая горячая.

Мой член начал слегка пульсировать. Окунувшись в фантазию, я представил, как она будет ощущаться.

– Очень узкая, – добавила дразнящим тоном девушка. – Мой приемный папочка говорил, что я туже, чем его кулак, когда меня имел.

Я тихо засмеялся, выдохнув дым. Боже, милочка, ты серьезно промахнулась с этой хренью. Какую бы табу-историю тебе ни впарила Арион, чтобы меня завести, она явно окажется слишком банальной. Моя версия разврата была за гранью понимания большинства людей.

– Трахни ее без защиты, – сказала Арион. – Посмотри, как широко она умеет раздвигать ноги.

Несмотря на их игру, я не удержался и перевел взгляд на девушку. Она сидела на краю кровати, полностью открыв свою гладкую киску. А из-под края ее короткого топика виднелись округлые сиськи.

В моей голове закружились разные сценарии. Я инстинктивно принялся искать подходящий вариант, чтобы все сработало.

Секс втроем. Девушка с девушкой. Или связать их? Заткнуть рты кляпами.

Да. Кляпы.

Не сводя с них глаз, я сделал очередную затяжку.

– Трахни ее без защиты, – повторила Арион. – Трахни так жестко, как захочешь, и заставь меня смотреть. А когда будешь готов кончить, кончи в мою киску.

И вот оно. То, чего она на самом деле от меня хотела.