Текст книги "Экспедиции в Экваториальную Африку. 1875–1882. Документы и материалы"

Лишенные всего • Нужно ли возвращаться назад? • Я держу совет • Единодушие • Вперед, в неизведанное! • Ценные сведения • Племя апфуру • Первые селения • Туземцы напуганы • Приручение апфуру • Покупка пирог • Изобретательный квартирмейстер Амон • На реке • Война! • Ружейные выстрелы • Запертые в проходе • Приготовления к бою

Алима предлагала нам более чем благоприятную возможность для дальнейшего продвижения на восток, и было бы неразумным не воспользоваться ею.

Но надо было серьезно обдумать всю ситуацию. Двухлетнее пребывание в Африке не прошло для нас бесследно: наше здоровье было подорвано; мы нуждались во всем, приходилось экономить даже патроны.

Куда приведет нас эта река, которая, как нам казалось, не может впадать в море? С нашими истощившимися ресурсами и поредевшей командой, как нам потом выбраться из областей, в которые Алима собиралась нас завести?

Я не считал себя вправе вовлекать своих спутников в столь рискованное предприятие без их согласия. Я посоветовался с ними и обнаружил у них ту же решимость и то же самопожертвование, которые ни разу не изменили им во всех наших тяжелейших испытаниях.

Путь, который открывался перед нами, вел в самое сердце неизведанного континента. Мы решили попытать удачу и идти дальше в поисках дороги на восток; никому и никогда не приходила мысль повернуть обратно.

Батеке мало-помалу меняли свое отношение к нам, увидев наше дружелюбие, к тому же подкрепленное щедрыми дарами, и вскоре стали нашими друзьями. Они сообщили нам ценные сведения о людях, живущих в долине Алимы. Их деревни, говорили батеке, расположены там, где река кончается и впадает в другую, намного бо́льшую[818]818
  Конго.


[Закрыть], по которой можно плыть несколько месяцев. Их зовут апфуру[819]819
  Апфуру (бафуру) – этнос из племенной группы бубанги (см. ниже сн. 114), обитавший в долине Алимы.


[Закрыть]. Апфуру приходят в верховья Алимы, чтобы обменять маниоку и слоновую кость на порох, оружие и белую ткань. У них нет здесь постоянных поселений, но по праву сильного они присвоили себе власть над всей судоходной частью Алимы и часто злоупотребляют своим преимуществом, обирая бедных людей, с которыми ведут торговлю. Забрав в этом году все припасы у местного населения, они довели страну до голода. Было бы божеским благословением, если бы белые могли напасть на апфуру и образумить их.

Но в наши интересы не входило принимать сторону батеке; мы хотели, наоборот, попытаться завязать с апфуру дружеские отношения и добиться их расположения, как это было сделано в случае с фанами.

Итак, мы начали спуск по Алиме, надеясь войти в контакт с каким-нибудь селением апфуру. Но первая стоянка, которую мы заметили на берегу, обезлюдела словно по волшебству.

Я осмотрел стоянку; все указывало на поспешное бегство, причиной которого, без сомнения, было наше появление. На двух пирогах, пришвартованных к берегу, мы нашли брошенные в беспорядке ценные вещи.

Чтобы доказать наше миролюбие, я взял их табак и немного пищи, потом положил на то же место товары, стоившие в десять раз больше, и удалился.

Несомненно, за мной наблюдали, ибо когда мы прибыли на другую стоянку, апфуру были уже не столь напуганы, и мы смогли, правда не сразу, начать переговоры с этими недоверчивыми людьми.

На следующий день я полностью поверил в добрые намерения апфуру. Они предложили нам приобрести новую пирогу, что увеличивало до восьми число транспортных средств, которыми мы могли располагать. Честно говоря, большинство из них было в плохом состоянии, но наш искусный квартирмейстер, чей изобретательный ум и природная ловкость проявлялись во всем, нашел способ починить их – он замазал щели растительной смолой, которую пришлось растопить; процедура стоила нам болезненных ожогов рук и ног.

Мы погрузили на пироги наш багаж, наших людей и наших носильщиков, радовавшихся при одной только мысли, что за несколько дней они одолеют бо́льшее расстояние, чем то, которое прошли за три месяца, но наши иллюзии быстро рассеялись. Апфуру не могли допустить, чтобы кто-то плавал по их водам, особенно с товарами. Негры вообще самые подозрительные и самые безжалостные торговцы, которых я только знаю. Мы же вступали в ту особо негостеприимную область, где Стэнли пришлось не один раз вступать с ними в бой[820]820
  В феврале 1877 г. См.: Stanley H. M. Op. cit. Vol. 2. P. 291–292, 294–301, 304–305.


[Закрыть].

Батеке постоянно осведомляли нас о маневрах апфуру, которые, по их словам, хотели помешать нашему проникновению в их страну, туда, куда нас вела Алима.

Чтобы преградить нам путь, апфуру покинули часть своих стоянок и сконцентрировались на более удобных в стратегическом плане позициях. Самым явным признаком их агрессивных намерений было то, что они отослали своих жен и детей в безопасное место. Однако мы продолжали упорно надеяться, что наше миролюбие и наша доброжелательность заставят их в последний момент отказаться от враждебных действий.

2 июля 1878 г. на восьми пирогах мы начали спуск по реке и спокойно прошли мимо первой деревни апфуру. Неужели в их головах произошел полный переворот, а может быть, они не успели прийти в себя от изумления, увидев стремительное продвижение нашей флотилии? Но вскоре нашим догадкам пришел конец: раздался воинственный клич, и множество пирог бросилось за нами вдогонку, не подходя, однако, слишком близко. Когда впереди показалась новая деревня, крики преследователей усилились. Им отвечали из ближайших деревень, мимо которых мы должны были проплыть и где нас готовились встретить ружейными выстрелами.

Больше не оставалось никаких сомнений, и носильщики сразу сообразили, что к чему. Они побросали свои весла и спрятались на дне пирог. Нашим людям пришлось сменить ружья на весла, чтобы удерживать лодки посередине реки. Мы отчалили ранним утром и к тому моменту, когда с берегов раздались первые выстрелы, прошли уже достаточно большое расстояние. Стрельба, сначала редкая и несколько беспорядочная, постепенно усиливалась и становилась все более опасной. Еще три гребца, получив легкие ранения, бросили весла и взялись за ружья, что осложнило ситуацию: пирогами управляли только мои люди, а носильщики отлеживались на дне.

Все это время с высоких берегов и вершин холмов периодически доносились крики, пророчившие нам злую участь; они походили на конское ржание. Обемги[821]821
  Т. е. «бубанги» (бобанги) – племенная группа, к которой принадлежат бафуру; к ней также относятся этносы иребу, бонга, ликуба, мбоко, бабоши и собственно бубанги. Согласно Альберу Долизи, в начале XIX в. бубанги под предводительством вождя Котонго-Сунгу, теснимые более дикими племенами, спустились вниз по Убанги и расселились в Конголезской низине (Кювет). В середине XIX в. они потерпели поражение от батеке, у которых попытались отобрать торговую монополию. Но ко времени прибытия Пьера де Бразза бубанги контролировали речную торговлю к северу от Малебо-пула (Стэнли-пула). Их основными занятиями являлись рыболовство, торговля рабами и слоновой костью, которые они выменивали у окрестных племен, прежде всего у батеке, на ткань, циновки, гончарные изделия, сети, пальмовое масло, красное дерево, порох, огнестрельное оружие и медную проволоку. Земледелие играло в жизни бубанги меньшую роль – они выращивали преимущественно бананы и сахарный тростник; главным продуктом их питания была маниока, которую они покупали на Средней Алиме и в долине Кую. В колониальный период численность бубанги из-за эпидемий значительно сократилась. О них подробно см.: Bruel G. Op. cit. P. 294–295; Harms R. W. Competition and capitalism: the Bobangi role in Equatorial Africa’s trade revolution, ca. 1750–1900. Madison, 1978 (диссертация); Olson J. S. Boubangui // The Peoples of Africa: An Ethnohistorical Dictionary. Westport (CT), 1996. P. 110–111.


[Закрыть] посылали таким образом сигналы о нашем приближении обитателям деревень, мимо которых нам предстояло идти. И так вплоть до вечера этого бесконечного дня нас атаковали жители всех селений, встречавшихся на нашем пути, а их пироги не прекращали преследования.

Солнце зашло за горизонт, и вот-вот на землю должна была опуститься непроглядная тьма. Мы с нетерпением ждали ее, надеясь, что она позволит нам продолжить спуск по реке. Но наша надежда быстро улетучилась. Нас заметила пирога, отправленная в разведку, так что о нашем движении были оповещены деревни, расположенные ниже по течению.

Доминировавшие над рекой многочисленные селения прекрасно контролировали с обоих берегов участок, по которому мы намеревались пройти. При известии о нашем появлении их жители испускали мощные возгласы и, видимо, уже давно были готовы к атаке.

Было рискованно предпринимать что-либо ночью против людей, которые хорошо знали реку и которые, без сомнения, приняли все меры, чтобы не дать нам пройти. Мы остановили наши пироги у отмели, покрытой водорослями, и стали ждать. То ли апфуру догадались о нашем плане, то ли они решили оставаться все время начеку, но на каждом берегу зажглись многочисленные огни, которые лишили нас всякой надежды проскочить незамеченными.

Ночную тишину постоянно нарушали громкие крики, воинственные песни, звуки тамтама; какие-то тени мелькали в отдалении от нашего каравана. С восточной стороны доносился шум весел; это были пироги из деревень, расположенных ниже по течению, которые поднимались вверх по реке, чтобы принять участие в битве. Мы слышали, как наши враги пели о том, что мы станем мясом на их победном пиршестве. Перед лицом таких приготовлений и откровенно враждебного поведения я посчитал разумным занять позицию на берегу, где мои лапто чувствовали себя более свободными в своих действиях, чем в лодках.

Выигранная битва • Мужество апфуру • Недостаток боеприпасов • Окончательное решение • Отступаем • Сожаление • Коллекции, принесенные в жертву • Тяжелое отступление • Никто не падает духом • Возвращение в страну батеке • Жажда • Рационирование • За пределами бассейна Алимы • Разведка • Разделение колонны • Ангье • Таинственная долина Ликоны • Речные народы

С восходом солнца мы увидели, как из-за одного мыса, который загораживал нижнее течение реки, появилось около тридцати пирог, полных негров, вооруженных ружьями. Эта флотилия делилась на два крыла, чтобы атаковать нас сразу с двух флангов. Приблизившись к нам на расстояние сорока метров, апфуру открыли огонь и с той и с другой стороны. Но у нас было пятнадцать ружей, да еще и в достаточно умелых руках. Быстрота стрельбы и точность попадания принесли нам скорую победу над врагами. Не прошло и нескольких минут, как они обратились в бегство.

Наступила некоторая передышка, но необходимо было срочно принимать решение. Я предложил прорываться вперед, воспользовавшись первым моментом растерянности апфуру. Но подсчет наших боеприпасов показал, что они иссякнут прежде, чем мы достигнем конца этого длинного пути.

Мы прекрасно понимали, что, по мере того как мы будем спускаться по реке, нас будет встречать все возрастающее число врагов, да к тому же мы еще не достигли собственной территории апфуру, а находились только в той части Верхней Алимы, где были их временные стоянки.

Надо сказать, что апфуру сражались мужественно. Я всегда буду помнить человека, стоявшего на головной пироге, на которую был направлен весь наш огонь. Он не сходил со своего поста и размахивал над головой фетишем. Казалось, что фетиш действительно охранял его от пуль, которые дождем сыпались вокруг него.

Незнание страны и малочисленность отряда не позволили нам продолжить спуск по реке. Это было бы уже не мужеством, а безрассудной отвагой, и самая мелкая неудача свела бы на нет завоеванный успех, не говоря уже об опасности, которой подвергались наши жизни.

Позже я сожалел, что не последовал своему первому побуждению, когда понял из рассказов о путешествии Стэнли, что мы могли бы менее чем за пять дней смелым рывком достичь вод Конго и не застряли бы (как думали) в тупике озер, став удобной мишенью для апфуру.

Единственным спасением было идти по суше, хотя без обуви, босиком, это было очень тяжело. Чтобы двигаться быстрее, мы решили оставить только тот багаж, который носильщики могли унести за один раз. Я приказал утопить семь ящиков с товарами; именно тогда доктору пришлось пожертвовать своими ценными коллекциями. Тем временем мы узнали, что апфуру готовятся ко второй атаке, которую они планировали на следующий день. На этот раз они думали напасть не только со всех своих позиций на реке, но и на суше, где намеревались взять нас в кольцо. Это известие подтвердил шпион, пойманный в болотистом лесу, который мы считали надежным убежищем, но который, если его окружат враги, мог превратиться в нашу могилу. В случае рукопашного боя мы неизбежно теряли все преимущество, которое давали нам скорострельные ружья.

Поэтому, как только наступила ночь, мы тронулись в путь, полные решимости уйти как можно дальше на восток.

Начало нашего отступления было чрезвычайно трудным, так как нам пришлось идти более полукилометра по заболоченному лесу. В течение трех часов мы выбирались из этой трясины при свете дымящих бамбуковых факелов. С восходом солнца мы достигли подножья ближайших холмов и вечером уже были вне досягаемости апфуру.

Подводя итог нашему неудачному плаванию по Алиме, мы констатировали, что, идя вниз по течению, мы за два дня преодолели по прямой расстояние в сто километров.

Я счастлив сказать, что, вопреки всем препятствиям и испытаниям, добрая дружба и полное согласие, царившие между нами, не понесли никакого урона. И как глава экспедиции я могу с законной гордостью высказать самую высокую похвалу моим смелым товарищам Балле и Амону, которую они заслужили по праву.

В стране батеке, куда мы вернулись, нас ожидала новая череда лишений и испытаний. Батеке, как я уже говорил, только что пережили голод, и – в довершении к этому несчастью – в их землях не хватало питьевой воды, так что цена за нее была чрезмерной; я решил тогда, что мы, белые, должны подать нашим спутникам пример воздержания. Продукты и вода были поделены на равные части по числу людей: и носильщиков, и сенегальцев, и переводчиков, и нас самих. Лишь после того как все члены нашего отряда получили свою долю, квартирмейстер, доктор и я взяли себе то, что осталось. Это решение имело самый благоприятный эффект, и в дальнейшем все тяготы переносились без каких-либо жалоб.

Наше мужество перед лицом апфуру, быстрота, с которой мы отбили их атаки, обеспечили нам высокое уважение со стороны батеке; с тех пор они стали более гостеприимными. Благодаря этому мы смогли пересечь бассейн Алимы и достичь бассейна Ликоны[822]822
  Ликвала (Ликона, Ликулна, Ндеба, Мотвали, Боссака) – правый приток Конго протяженностью 520 км; площадь бассейна – 71 тыс. км²; открыта Пьером де Бразза в июле 1878 г. Основные притоки – Опа, Ленгве и Кую.


[Закрыть].

Состояние бо́льшей части отряда было плачевным. Раны, полученные при ходьбе, и прочие напасти замедляли наш путь; посоветовавшись, мы решили разделиться на две группы. Я взял с собой шесть человек сопровождения и десять самых выносливых носильщиков, а других оставил под началом Балле и Амона, приказав им ждать меня вблизи Огове в окрестностях Пубары.

Теперь, более свободный в своих действиях, я пошел к Лебаи Нгуко[823]823
  Так де Бразза называет Кую (Куйю), правый приток Ликвалы длиной 310 км, текущий сначала на северо-восток, затем на восток, немного отклоняясь на юг. Основные (правые) притоки – Нгено (170 км) и Вума (115 км). Де Бразза пересек Кую 19 июля 1878 г.


[Закрыть], где жили умбете. Слава обо мне опережала меня. Кстати, я обнаружил у них несколько голубых бусин, которые некогда подарил обитателям Верхней Огове[824]824
  См.: Путеш. Гл. XXI.


[Закрыть].

Мы приближались к владениям ангье, куда ни один туземец не рискнул сопровождать нас.

Ангье[825]825
  Бангье – этнос, относящийся, по одной версии, к группе бакота, по другой – к группе бубанги. Обитал между Ликвалой и низовьями Опы.


[Закрыть] – воинственное племя, которое наводит страх на соседние народы; они вооружены ружьями и совершают частые набеги за пределы своей страны. Ангье обитают на берегах большой реки[826]826
  На Опе (Мамбили), левом притоке Ликвалы длиной 300 км, который течет в юго-восточном направлении.


[Закрыть]. Рабов, захваченных во время набегов, они уводят в такие далекие области, что еще не видели ни одного, кто бы вернулся оттуда.

В тридцати километрах к северу от Лебаи Нгуко я пересек Ликону; в этом месте она чуть менее полноводна, чем Алима. Ликона течет с запада на восток почти параллельно линии экватора и в своем нижнем течении принимает воды Обо[827]827
  Вероятно, речь идет о Нгено, притоке Кую.


[Закрыть] и Лебаи Нгуко. Вскоре она становится такой широкой, что, по словам туземцев, нужно полдня, чтобы перебраться с одного берега на другой. Есть и такие, кто плавает по ней месяцами, находя по ночам убежище на островах. Это как раз те, кто ездит за рабами, захваченными ангье, а потом увозит живой товар туда, откуда никто не возвращается. Платой служат порох, ружья и белая ткань европейского производства.

Сообщения туземцев, которые в то время вызывали у меня сомнение, ныне нашли подтверждение; мое прежнее недоверие объяснялось тем, что они <как мне казалось> путали нижнее течение Ликоны с нижним течением Конго.

Опухшие ноги. Я не могу больше идти • Птица сезона дождей • Печальное возвращение к Огове • Опять соль • Африканская проблема решена • Судоходность Алимы • Связь бассейна Огове с бассейном Конго • Значение для Франции • Несчастные носильщики • Рабство • Быстрый спуск по Огове • Путь в страну оканда • Посылка от Географического общества и от бельгийского короля • Наконец-то! Французская полиция • Знаки признательности • Желание продолжить начатое

Начиная с Ликоны, путешествие стало чрезвычайно трудным. Мои ноги, жестоко исхлестанные кустарником, покрылись ранами; наша команда и носильщики были не в лучшем состоянии, хотя они и привыкли продвигаться по бушу. Товары подходили к концу. У меня едва хватало их, чтобы обеспечить обратный путь. Неминуемое наступление сезона дождей, грозившего стране общим наводнением, могло помешать нашему возвращению. Однако мне удалось дойти до реки Лебаи Оква[828]828
  Леколи (Окания) – правый приток Опы длиной 95 км; течет сначала на юго-восток, а затем поворачивает на северо-восток.


[Закрыть], расположенной в полуградусе к северу, т. е. в пятидесяти пяти километрах за экватором; на ее противоположном берегу жили оканда. Но птица, предвестница сезона дождей, уже пропела, и я с сожалением снова направился к Огове. Это было 11 августа.

Почти день в день три года тому назад я покинул Европу!

Лебаи Оква на местном языке означает «соляная река». Дело в том, что туземцы получали этот столь ценный в Африке продукт выпариванием воды, взятой из маленьких ручейков, которые сбегают с холмов, богатых солью. Это открытие заставило меня усомниться в существовании озер в области Вадай[829]829
  Вадай (Ваддай) – немусульманское государство к востоку от озера Чад, возникшее в 1635 г.; в XIX в. распространило свою власть далеко на юго-запад вплоть до долины Шари; в 1912 г. покорено французами. Ныне это имя носит одна из восточных префектур Республики Чад.


[Закрыть], к которым, как я думал, выведет нас Алима. Проблема африканской гидрографии казалась мне все более и более непонятной, так как я не мог и представить, что Конго катила свои величественные волны прямо передо мной, навстречу восходящему солнцу. Люди, лучше информированные, чем я, также считали это невероятным после первых заявлений Стэнли[830]830
  О том, что воды центральноафриканских озер Танганьика, Мверу и Бангвеулу поступают в Атлантический океан через Луалабу и Конго (Stanley H. M. Op. cit. Vol. 2. P. 50).


[Закрыть]. Однако, как только я возвратился в Европу и прочел о его путешествии, все стало для меня очевидным. Череда водных артерий, которые я пересекал, заканчивалась великой рекой Ливингстона и Стэнли[831]831
  Конго и Луалаба (Верхнее Конго).


[Закрыть]. Я осознал тогда, что наше открытие Алимы, которая становится судоходной совсем недалеко от того места, где Огове перестает быть доступной для навигации, имело важное значение не только с географической, но и с коммерческой точки зрения.

Действительно, расстояние между этими двумя реками совсем небольшое – примерно пятьдесят миль[832]832
  93 км.


[Закрыть], а земля ровная, удобная для переноски как товаров, так и разборных судов. Территория, отделяющая бассейн Огове от бассейна Конго, состоит из невысоких песчаных холмов; эта открытая местность без густой растительности легко проходима.

Паровые суда большого тоннажа могут плавать по Алиме до рубежа, которого мы достигли, и курсировать по Конго выше порогов, перегораживающих ее со стороны Атлантики[833]833
  Речь идет о водопадах Ливингстона – цепи огромных порогов (ок. 30) в нижнем течении Конго, тянущейся на 350 км от Матади (у начала эстуария Конго) до Малебо-пула. Самые крупные пороги и водопады (вниз по течению) – Нтамо, Калулу, Леди Алиса, Сето (Заби), Зинга (Бунгу), Пакабенди, Беза и Мансо, Малемба, Нтомбо Матака (Bruel G. Op. cit. P. 90). Представляют собой непреодолимую преграду для судоходства. Открыты Стэнли в начале августа 1877 г. и названы им в честь знаменитого английского путешественника (Stanley H. M. Op. cit. Vol. 2. P. 445).


[Закрыть]; правда, в этом случае им придется преодолевать сопротивление враждебных племен, обладающих в этом районе монополией на торговлю. Так что если Огове и не представляет собой прямой дороги внутрь материка, то косвенным образом она является таковой, поскольку открывает путь к Конго и поэтому приобретает первостепенную важность. Наша решимость не ограничивать исследование лишь долиной Огове, а продолжить его дальше на восток, несмотря на более чем плачевное состояние отряда, была вознаграждена: мы получили результат, превзошедший все ожидания.

В то время, когда мы спускались обратно к побережью (и для нас это не было игрой), я думал о моих носильщиках. Что с ними станет? Они были так рады вернуться в свои родные края, что им и в голову не приходило сопровождать меня до Габона, единственного места, где они могли бы сохранить свободу. Большинство из них покинуло меня, и в первых же встречных деревнях почти все они были схвачены и обращены в рабство. Это стало уроком для тех, кто остался и кто решил плыть с нами до конца. И они могли поздравить себя, избрав такую участь, ибо я предоставил в их распоряжение деревню с хижинами, окруженными плантациями, и с целой армией кур, коз и т. д. Их жизнь прекрасна и вызывает зависть у соседей. Счастливые от того, что могут наслаждаться беззаботным существованием, которое для негра есть абсолютное блаженство, они по праву посмеиваются над глупостью своих бывших спутников, которые, поспешив расстаться со мной, сами отдались в руки своих преследователей и теперь бредут по земле с ярмом на шее и колодками на ногах.

Что касается меня, то я не без грусти думаю о них, моих бедных помощниках, которым бы я желал лучшей доли. Тяжкая участь, на которую они, по-видимому, обречены навечно, покорность, с которой они переносят свое мучительное существование, часто занимали мои мысли. Я сожалел, что не смог избавить их от этого жалкого жребия и оказался бессильным перед лицом диких нравов и безропотного терпения несчастных людей, жертв этих нравов. Потребуются огромные усилия, чтобы справиться с варварскими предрассудками, укоренившимися в рабах еще сильнее, чем в работорговцах.

Наше плавание вниз по Огове прошло быстро. У нас были очень опытные гребцы, и мысль, что они довезут нас до мест, где, может быть, уже отчаялись увидеть нас снова, удваивала их усердие. Каждый соперничал в ловкости и силе. Добрые отношения, которые установились у нас с прибрежными жителями, не могли замедлить наше возвращение, если не считать кратких задержек, вызванных необходимостью отвечать на проявления их дружбы. Это плавание вниз по реке стало бы триумфальным, если бы не случай, который показал нам, что у каждой победы есть своя оборотная сторона.

Не успела моя лодка преодолеть пороги, как пирога Балле, следовавшая в пятидесяти метров от нашей, натолкнулась на гиппопотама. Врезавшись на полной скорости в это огромное животное, она сделала кульбит назад и завертелась посредине реки словно щепка. К счастью, доктору Балле удалось схватиться за борт, и я успел подойти вовремя, чтобы избавить его от опасности[834]834
  О таком же случае, происшедшем с ним в августе 1876 г., рассказывает Марш: «В тот же день (8 августа. – И. К., Е. К.) мою пирогу поднял гиппопотам, к великому ужасу моих людей (оканда. – И. К., Е. К.); в первый момент я подумал, что мы натолкнулись на скалу, но крики «Гуу! Гуу!» (гиппопотам), испускаемые гребцами, заставили меня схватиться за ружье, однако животное вновь погрузилось в воду и больше не появлялось… Однажды апинджи показали мне полностью разбитую маленькую пирогу, которая, как мне сказали, пострадала от зубов гиппопотама; человеку, управлявшему ею, удалось спастись вплавь» (Marche A. Op. cit. P. 279).
  В эпоху Пьера де Бразза гиппопотамы в большом количестве водились на Средней Огове (Ibid. P. 131, 133, 144). «Несмотря на фантастические рассказы туземцев об этом земноводном, – говорит Марш, – <гиппопотам> неопасен; он может опрокинуть пирогу или поднять ее, проплывая под ней, то, что случалось со мной неоднократно; но я не знаю примера, чтобы он набросился на лодку или же напал на людей, находившихся в ней. Это травоядное животное скорее боязливо, чем свирепо; когда ночью гиппопотам подплывает к берегу, чтобы найти места, где растет его любимая трава, он иногда целыми часами ждет, не решаясь выйти из воды; при малейшей тревоге он погружается в реку и долго не возвращается к тому месту, которое показалось ему опасным» (Marche A. Op. cit. P. 131–132). Тем не менее туземцы испытывали непреодолимый страх перед гиппопотамом: когда в июле 1873 г. близ устья Ивиндо Марш приготовился стрелять в стадо этих животных, гребцы-туземцы кричали ему: «Не стреляй! Гиппопотам нас съест!» (Ibid. P. 144).


[Закрыть].

Вернувшись к оканда, мы оказались если не в цивилизованной, то, по крайней мере, в дружественной стране. Мы почувствовали здесь первое дуновение цивилизации, от которой были так долго оторваны. В стране оканда нас ожидали ящики, присланные Парижским географическим обществом. Хотя в Габон, к несчастью, они пришли уже разграбленными, без вещей, которые очень бы пригодились, дойди они до нас в нужное время, Буатар[835]835
  Жюль Буатар (1830–1911 гг.) – французский военный моряк и колониальный администратор; на службе в ВМФ Франции с 1848 г.; капитанлейтенант (1861 г.), капитан 2-го ранга (1875 г.); комендант Габона с 1876 по 1878 г.


[Закрыть], главный комендант Габона[836]836
  Комендант Габона представлял в этом районе командующего Южноатлантическим дивизионом.


[Закрыть] <отправил их нам>, наполнив вещами, в которых мы особенно нуждались в нашем нынешнем положении.

В связи с этим мы считаем своим долгом выразить сердечную признательность коменданту Буатару за его любезность и своевременную помощь.

У оканда мы также узнали, что вторую посылку, отправленную благодаря заботам Географического общества, постигла та же участь, что и первую, несмотря на все принятые предосторожности. Она попала в руки людей бессовестных и невежественных. Ее отправили нам по высочайшей милости короля бельгийцев, президента Международной Африканской ассоциации. Пусть его величество король Леопольд II[837]837
  См. сн. 36 к Введ.-2.


[Закрыть] соблаговолит принять здесь выражения нашей глубокой признательности. Мы узнали по возвращении, что Бельгийский комитет Африканской ассоциации[838]838
  Речь идет о бельгийском отделении Международной Африканской ассоциации, созданной на Международной географической конференции в Брюсселе 12–14 сентября 1876 г. под патронатом Леопольда II Бельгийского. Помимо Бельгии, национальные комитеты ассоциации имелись в Германии, Австро-Венгрии, Португалии, Испании, Италии, Швейцарии и в США. Своими главными задачами ассоциация провозгласила исследование еще не изученных внутренних областей Черного континента и приобщение к цивилизации их жителей; она организовала четыре экспедиции в Центральную Африку (июнь 1877 г. – июль 1880 г.). Однако 25 ноября 1878 г. Леопольд II инициировал создание в Брюсселе Комитета по исследованию Верхнего Конго, который в своей деятельности руководствовался не столько гуманитарными и научными, сколько коммерческими целями (эксплуатация богатых территорий бассейна Конго). И Африканская ассоциация, и Комитет прекратили свое существование после учреждения 17 ноября 1879 г., опять же по инициативе бельгийского короля, Международной ассоциации Конго, которую тому удалось превратить по сути дела в собственную частную коммерческую фирму. Под ее эгидой в Конго была отправлена экспедиция Стэнли (1879–1883 гг.), в результате которой эта страна оказалась под контролем агентов Леопольда II. Берлинская конференция (15 ноября 1884 г. – 26 февраля 1885 г.) санкционировала создание на большей части бассейна Конго под суверенной властью Международной ассоциации Свободного государства Конго, которое стало фактически личным владением бельгийского монарха. Международная ассоциация исчезла вместе с упразднением Свободного государства Конго в 1908 г.


[Закрыть], оказывая помощь французским путешественникам, стремился придать делу изучения Африки международный характер.

Начиная с этого дня[839]839
  Очевидно, со дня встречи с гиппопотамом.


[Закрыть], наши лодки ускорили свой ход благодаря порогам, которые так сильно препятствовали нам в начале путешествия. Они стремительно донесли нас до поста, где мы наконец-то встретились с представителями европейской цивилизации. Было бы трудно найти более щедрых и более гостеприимных людей, чем доктор Нассау[840]840
  О нем см.: Путеш. Гл. V.


[Закрыть], американский миссионер, и его милая супруга, мои товарищи по исследованиям. Кэмерону и Стэнли при отъезде с восточного побережья неоценимую поддержку оказали французские католические миссионеры в Багамойо[841]841
  Багамойо («Положи свое сердце» на кисвахили) – самый древний из известных городов Танзании, основанный в конце XVIII в.; расположен на восточном побережье Африки в 75 км к северу от Дар-эс-Салама, напротив Занзибара. В XIX в. – один из важнейших пунктов транзитной торговли слоновой костью, копрой и рабами в зоне Индийского океана. В 1886–1891 гг. – столица Германской Восточной Африки. Ныне – административный центр танзанийской области Рвани (население – ок. 30 тыс. чел.).
  В 1868 г. местные вожди выделили католическим миссионерам землю к северу от Багамойо: таким образом возникла первая христианская миссия в Восточной Африке. Ее гостеприимством пользовались многие европейские путешественники, отправлявшиеся во внутренние районы Черного континента, в том числе Бертон, Спик, Стэнли, Кэмерон и Джеймс Грант. Впечатления о Багамойо и католической миссии Кэмерона и Стэнли см.: Cameron V. L. Op. cit. P. 23–25; Stanley H. M. Op. cit. Vol. 1. P. 78–79.


[Закрыть]; мы же удостоились самого сердечного приема в протестантской миссии[842]842
  В 1877 г. Нассау перенес свою миссию из страны бакале в окрестности Ламбарене.


[Закрыть].

Спустя четыре дня после радушной встречи с доктором Нассау мы были уже на французской территории в Габоне. Мы храним самые добрые воспоминания о приеме, оказанном нам временно исполняющим обязанности коменданта де Кодьером[843]843
  Поль Мишель Фредерик Кодьер (1822–1887 гг.) – французский военный моряк и колониальный администратор; капитан 2-го ранга; комендант Габона в 1878–1879 гг.


[Закрыть]. Мы не были обойдены вниманием на всех остановках по пути в Европу. Нельзя не оценить гостеприимство Фонсеки, губернатора острова Принсипи[844]844
  Принсипи – небольшой остров (136 км²) в Гвинейском заливе в 350 км от побережья Габона. В настоящее время в составе Демократической Республики Сан-Томе и Принсипи (с 1969 г.); население – около 5 тыс. чел. Открыт португальцами 17 января 1471 г.; сначала назывался «остров Св. Антония» (Санту-Антониу), но в 1502 г. был переименован в «остров Принца» (Принсипи). С 1502 г. являлся частным владением, но в 1573 г. возвращен под непосредственное управление португальской короны. В конце XVI – начале XVIII в. неоднократно становился жертвой нападения английских и голландских пиратов. Голландцам трижды удавалось установить на нем, правда ненадолго, свое господство (1598, 1600, 1641–1644 гг.). В 1753–1910 гг. вместе с островом Сан-Томе составлял единую колонию Сан-Томе и Принсипи. Во время посещения острова Пьером де Бразза губернатором колонии был Энштанислау Шавьер ди Ассунсан и Алмейда (с 1 декабря 1876 г. по 28 сентября 1879 г.).


[Закрыть], которое свидетельствовало о чрезвычайно благожелательном отношении португальского правительства к исследованиям Африки.

В Лиссабоне один из самых августейших членов нашего Географического общества, его величество король Луиш Португальский[845]845
  Луиш I (1838–1889 гг.) – король Португалии и Алгарви с 11 ноября 1861 г.; из династии Браганца-Саксен-Кобург-Гота. Страстно интересовался океанографией; тратил значительные личные средства на организацию научных экспедиций для поиска и сбора различных видов океанской флоры и фауны. По его инициативе в Лиссабоне был устроен один из первых в мире общественных аквариумов.


[Закрыть], которому мы были любезно представлены французским министром[846]846
  Речь идет о «полномочном министре», т. е. полномочном после.


[Закрыть] де Лабуле[847]847
  Антуан-Поль-Рене Лефевр де Лабуле (1833–1905 гг.) – французский дипломат; сын известного французского юриста, поэта, писателя и политического деятеля Эдуарда де Лабуле (1811–1883 гг.). На дипломатической службе с 1855 г.; посол в Португалии (1878–1886 гг.), в Испании (1886 г.) и в России (1886–1891 гг.).


[Закрыть], выказал нам бесценные знаки своего высочайшего благоволения. Его величество дон Луиш соизволил простить меня за то, что из-за длительного трехлетнего отсутствия в Европе мне пришлось нарушить некоторые пункты этикета, обязательного при представлении монарху, в том, что касалось моей одежды. Действительно, мой гардероб по возвращении был далеко не в блестящем состоянии.

Я дал здесь только краткий обзор нашего путешествия в Экваториальную Африку. Нельзя рассказать в нескольких словах о трех годах, полных разнообразных происшествий, бесплодных попыток, неожиданных удач, впечатлений, иногда приятных, но в большинстве своем, увы, тяжелых.

В довершение я не могу не сказать, что территория, разведанная во время нашей первой экспедиции, занимает относительно небольшое место на карте Африки. Из этого следует, что географическое освоение такого огромного континента потребует все новых и новых усилий. Многие путешественники потеряют там свое здоровье, а может быть, и жизнь. Но французские исследователи никогда не пасовали перед возложенными на них задачами.

Что касается меня, то, едва вернувшись во Францию[848]848
  В конце декабря 1878 г.


[Закрыть], я уже был готов начать новую кампанию. Восстанавливая свои силы, я не оставлял без внимания самые последние открытия в Африке, надеясь продолжить не завершенное мною предприятие.