Текст книги "Фантомас"

Глава 24
В ЗАКЛЮЧЕНИИ

Не желая тратить попусту ни секунды ежедневной прогулки, разрешенной ему администрацией, Гарн мерил широкими шагами тюремный двор. Прошло уже пять дней, как убийца лорда Белтхема, арестованный при выходе из дома своей любовницы, находился в заключении.

Нелегко было ему приспособиться к тюремным порядкам. Приступы уныния сменялись вспышками ярости, которая вскоре снова переходила в глубокую депрессию. Однако в конце концов сильная воля и твердый характер помогли Гарну справиться с собой. Постепенно он вполне привык к тому, что находится в камере предварительного заключения, и вовсе не страдал от соседства уголовников.

Первые двое суток Гарн даже имел возможность заказывать еду с воли, но, увы, это длилось ровно столько, на сколько у него хватило денег. Как только кошелек опустел, узнику пришлось целиком подчиниться тюремному режиму. И вот теперь он расхаживал по прогулочному дворику, с удовольствием разминая затекшее без движения тело.

Сзади раздалось шумное дыхание:

– Черт побери, Гарн! Вы неплохо ходите! Хотел составить вам компанию, да вот никак не могу догнать…

Узник обернулся. Он увидел человека в форме. Это был Сиженталь, надзиратель, приставленный следить за Гарном, как за особо опасным преступником. Он остановился рядом с пленником и пропыхтел:

– Да, вашей физической подготовке можно только позавидовать! Такое впечатление, что вы служили в отряде особого назначения. Когда-то в молодости мне и самому довелось повоевать…

Служитель замолчал, что-то припоминая.

– А ведь и верно! – воскликнул он. – Вы ведь были военным, не правда ли? И даже, кажется, дослужились до сержанта?

Гарн утвердительно кивнул:

– Да. В битве при Оранжевой реке.

Папаша Сиженталь, как все в тюрьме его называли, грустно вздохнул.

– А я поднялся только до капрала, – проговорил он. – Но зато могу с гордостью сказать, что служил честно, верой и правдой.

В голосе его зазвучали укоризненные нотки:

– Ну как же это возможно, Гарн? Приятный молодой человек, серьезный, умный, бывший военный… Как же вы могли совершить такое страшное преступление?!

Заключенный молча опустил глаза. Тюремщик опустил руку ему на плечо.

– Ну-ну, извините, – сказал он по-отечески. – Могу поклясться, что в этой истории не обошлось без женщины! Старый Сиженталь кое-что повидал на своем веку… Наверняка вы это сделали на почве ревности, в припадке безумия, разве не так?

Гарн с искренним видом пожал плечами:

– Да что вы, мсье Сиженталь, какая женщина… Вспышка ярости была, это верно. Но только из-за денег. Я залез украсть их, а мне помешали.

Надзиратель воззрился на пленника с изумлением, затем лицо его помрачнело.

«Похоже, этот парень совсем пропащий», – с грустью подумал он.

Тут послышался звук гонга. Сиженталь взял заключенного за руку и резко скомандовал:

– Пошли, Гарн. Пора возвращаться.

Пленник покорно закончил прогулку и отправился вслед за охранником в свою камеру.

– Кстати, – заметил Сиженталь, когда они добрались до четвертого этажа, – я забыл вам сказать, что мы скоро расстанемся.

– Почему же? – спросил Гарн. – Меня что, переводят в другую тюрьму?

– Нет. Просто я скоро уезжаю. Можете меня поздравить – я назначен главным охранником в Пуасси. Приказ подписан позавчера, а сегодня утром пришло подтверждение. Через восемь дней я должен приступить к новым обязанностям. Так что вам недолго осталось терпеть мое общество.

Гарн с интересом посмотрел на собеседника.

– Ну и как? – спросил он. – Вы довольны этим новым назначением?

– Конечно, да, – откликнулся Сиженталь. – Я давно уже мечтал о чем-нибудь подобном и вот наконец дождался. Думаю, что там мне будет спокойнее. Ведь я уже не мальчик лазить здесь по лестницам.

Они шли по бесконечному коридору четвертого этажа. По обеим сторонам располагались камеры. Казалось, им конца не будет. Завернув за угол, они остановились перед камерой номер сто двадцать семь. Погремев ключами, охранник отомкнул дверь:

– Входите!

Заключенный подчинился. Сиженталь запер его и ушел.

Оставшись один, Гарн задумался. На допросе у следователя Фузилье он признал себя виновным в совершенном преступлении. Да, это он убил лорда Белтхема. Но что касается мотивов убийства, то Гарн продолжал настаивать (впрочем, довольно неубедительно) на том, что он собирался обокрасть свою жертву.

– Дело было так, – объяснял он. – Этот аристократ надул меня с деньгами, и я решил сам взять то, что мне принадлежало по праву. Но он застал меня как раз в тот момент, когда я залез к нему в кошелек. Мы подрались, и я в ярости ударил его ножом…

Тут размышления узника прервал голос охранника, донесшийся из коридора:

– Камера сто двадцать семь, заключенный Гарн, приготовиться! К вам прибыл адвокат.

Через несколько секунд дверь открылась, и появился молодой веселый надсмотрщик. Говорил он с гасконским акцентом. Это был сменщик Сиженталя, которому тоже было приказано следить за Гарном. Звали его Нибье.

Негромко ворча, заключенный встал и одернул куртку. Его адвокатом был знаменитый мэтр Барберу, прекрасный специалист, настоящая звезда в своем деле. Дело об убийстве лорда Белтхема показалось ему интересным, и он согласился им заняться. Однако и адвокату Гарн рассказал лишь то, что хотел рассказать. Больше всего на свете он боялся скандальных разоблачений. Чем тише, заурядней будет процесс, тем лучше.

Итак, пленник послушно пошел по коридору вслед за охранником Нибье. Хотя он и сидел в тюрьме совсем немного времени, Гарн всем своим видом походил на бывалого заключенного. Надзиратель посмотрел на него с уважением и одобрительно прищелкнул языком.

Наконец они подошли к изолированной комнате, которую администрация предоставляла для переговоров обвиняемых с адвокатами. На всем пути маляры, красившие стены четвертого этажа, бросали работу, чтобы посмотреть на убийцу. Тот недовольно хмурился – ему вовсе не нравилась роль знаменитости. По счастью, в лицо его никто не узнал.

Нибье подтолкнул своего подопечного в комнату и поклонился адвокату.

– Вам достаточно будет только позвонить, мэтр, когда вы закончите, – сказал он с почтением.

Гарн с удивлением смотрел на собеседника. Это был не Барберу, а его молодой секретарь, мэтр Роже де Сера, адвокат-стажер. Несмотря на молодость, одевался он с чрезвычайной элегантностью и шиком.

Увидев клиента, молодой человек приветливо улыбнулся и собирался было протянуть ему руку, но потом воздержался от этого излишне фамильярного жеста. Он остановился на полпути и сделал вид, что потянулся за папкой с делом. Неловкий маневр не ускользнул от внимания Гарна, но нисколько не оскорбил его, а скорее развеселил.

Роже де Сера встал и начал светским тоном, как человек, привыкший к хорошим манерам:

– Прошу извинить, мсье, что потревожил вас. Я вас долго не задержу.

Голос его звучал звонко и отчетливо чувствовалось, что он каждый понедельник тренируется на традиционных адвокатских собраниях. Гарн усмехнулся. Было что-то комичное в том, что перед ним вежливо извиняются за то, что помешали ему спокойно сидеть в тюрьме.

– Это займет пару минут, – продолжал адвокат. – В данный момент я чрезвычайно занят. Видите ли, внизу, в машине, меня ждут две дамы. Это актрисы варьете – мадемуазель де Вернай и Люссек де Ланги. И представьте себе, они очень просили взять их с собой. Им просто безумно хотелось вас увидеть. Каково, а? По всему видно, вы становитесь знаменитостью!

Гарн молча пожал плечами. Вряд ли подобный комплимент мог польстить ему в такой ситуации. К тому же ему вовсе не было интересно, с какими дамами разъезжает в машине адвокат. Молодой человек продолжал:

– Я пытался похлопотать, чтобы угодить дамам, даже был у директора тюрьмы. Но вредный старикашка указал мне на дверь. Уверен, что это все происки Фузилье. Проклятый следователь хочет держать вас в страшном секрете, как Железную Маску!

«И слава Богу», – подумал Гарн, сохраняя на лице бесстрастное выражение. Болтовня адвоката изрядно его раздражала.

– Нет ли чего-нибудь нового по моему делу? – спросил он.

– Ничего интересного, насколько мне известно, – вздохнул Роже де Сера. Потом, внезапно оживившись, спросил:

– Кстати, а вы знакомы с леди Белтхем?

Гарн вздрогнул:

– О чем это вы?

– Да нет, я просто так спросил. Я ее знаю. Я часто бываю в свете и знаком со многими иностранцами, посещающими наши гостиные. И должен сказать, это совершенно очаровательная женщина!

Адвокат решительно надоел своему клиенту. Гарн уже открыл было рот, чтобы поставить болтуна на место, как вдруг де Сера что-то вспомнил.

– Ах да! – воскликнул он, хлопнув себя по лбу. – Чуть не забыл! Представьте, эта каналья Жюв – ей-богу, он теперь мнит себя чуть ли не национальным героем! – вчера произвел в вашей квартире еще один обыск.

– Какой по счету? – усмехнулся Гарн.

– Вот и я подумал – что он еще может там найти, ведь все уже вверх дном перевернули! Однако бравый инспектор утверждает, что обнаружил нечто сенсационное. Представляете? Готов пари держать – все это ерунда, просто поиск дешевой популярности!

– Я никогда не держу пари, – холодно ответил Гарн. – Ни по какому поводу.

– Ну это ваше право…

Молодой стажер, весьма довольный тем, что ему удалось пробудить интерес неразговорчивого клиента своего знаменитого патрона, покачал головой, выдержал многозначительную паузу и продолжил:

– Через знакомых мне удалось-таки дознаться, что это за таинственная находка. Это какая-то полуразорванная карта из вашей библиотечки.

– Ну и что? – спокойно спросил пленник, но лицо его перекосилось.

– Так вот, – продолжал адвокат, роясь в бумагах и не замечая изменившегося выражения лица своего собеседника, – так вот, по мнению Жюва, эта бумажка имеет колоссальное значение. Между нами говоря, этот Жюв только строит из себя Бог знает что, а на самом деле обыкновенная посредственность. Ну спрашивается, к чему может послужить обрывок старой географической карты? Что может география изменить в вашем деле?

Гарн молчал.

– Да вы очень не волнуйтесь, – продолжал Роже де Сера. – Я много повидал уголовных дел и уверен, что в вашем найдутся смягчающие обстоятельства…

Адвокат захлопнул папку и, внезапно сменив тему, сообщил:

– Да, еще новость. Похоже, следователь собирается привлечь еще одного свидетеля.

Гарн удивленно взглянул на собеседника.

– Нового свидетеля? – переспросил он.

– Да-да. Его зовут… Постойте… Ага, Доллон. Управляющий Доллон.

– Не понимаю… – прошептал Гарн. Он опустил голову и смотрел в пол.

Стажер говорил, не обращая внимания.

– Тут какая-то сложная связь, вроде как правой рукой доставать левое ухо. Подождите, сейчас вспомню… Доллон – это один из слуг госпожи, которую зовут… Де Вибрей. Баронесса де Вибрей.

– Ну и что?

Роже де Сера потер лоб:

– Подождите, подождите… А баронесса де Вибрей – опекунша молодой девушки, которая была в доме леди Белтхем в тот самый день, когда вы… вы… ну, в общем, посетили этот дом. Я говорю о Терезе Овернуа.

– Ну и что? – снова спросил Гарн сквозь зубы. – Что же дальше?

– Дальше… Черт возьми… Мадемуазель Тереза Овернуа находилась при леди Белтхем по просьбе господина Этьена Ромбера. А Этьен Ромбер – это никто иной, как отец юноши, который в прошлом году убил маркизу де Лангрюн. Я вам все это рассказываю, но сам, честно говоря, ума не приложу, что нового может сообщить по вашему делу управляющий Доллон.

– Я тоже не понимаю… вздохнул Гарн.

Несколько мгновений оба молчали. Роже де Сера ходил по комнате, разыскивая свои перчатки. Обнаружив их наконец в кармане пиджака, он обратился к обвиняемому:

– Мой друг, я вас покидаю. Прошло добрых полчаса, а мои дамы ждут…

Он уже прикоснулся к кнопке звонка, когда Гарн резко его остановил.

– А скажите, – напряженным голосом спросил он, – когда появится этот человек?

– Какой человек?

– Ну этот… Доллон.

Адвокат ненадолго задумался, потом отрицательно покачал головой:

– Не помню…

И вдруг хлопнул себя по лбу.

– Черт побери, какой же я идиот! – воскликнул он. – Ведь у меня при себе копия телеграммы, которую он послал следователю!

Гарн подался к нему:

– Покажите!

Роже де Сера открыл портфель и достал оттуда папку с делом:

– Взгляните, вот она.

Гарн взял в руки телеграмму и прочел:

«Выезжаю из Верьера завтра вечером, двенадцатого ноября, поездом девятнадцать двадцать. Прибуду в Париж в пять утра…»

Заключенному вполне хватило этих двух фраз. Остальной текст его не заинтересовал. Не сказав ни слова, он вернул документ адвокату.

…Через несколько минут мэтр Роже де Сера наслаждался обществом своих подружек, а Гарн вновь оказался в тюремной камере…

Глава 25
НЕОЖИДАННЫЙ СООБЩНИК

Взволнованный после встречи с адвокатом-стажером, Гарн расхаживал взад-вперед по своей камере. Внезапно ключ в замке повернулся, и показалось веселое лицо нового надзирателя, Нибье.

– Добрый вечер, мсье Гарн, – произнес он. – Мальчик из лавки напротив спрашивает, не собираетесь ли вы сегодня поужинать.

Гарн насупился:

– Вы отлично знаете, что у меня нет денег. Я буду есть тюремный ужин.

– Вот как? – удивился охранник. – А я и не знал, что вы на мели!

Гарн нетерпеливо передернул плечами, давая понять, что ему не о чем больше разговаривать со своим сторожем, но тот вдруг быстро переступил порог, подошел к пленнику вплотную и тихо прошептал:

– Возьми-ка вот это, приятель.

Гарн недоуменно разглядывал бумагу, которую охранник сунул ему в руку. Это была тысячефранковая купюра.

Нибье так же тихо продолжал:

– Если тебе понадобится еще, я думаю, мы сможем договориться.

Заключенный хотел было что-то спросить, но тюремщик приложил палец к губам:

– Тс-с… Я скоро вернусь. Только пойду, закажу тебе приличный ужин.

Вновь оставшись один, Гарн вздохнул с таким облегчением, словно скинул с плеч тяжелый груз. Итак, любовница его не забыла! И, если она в силах ему помогать, значит, находится на свободе. Выходит, он все-таки сумел провести следователя и скрыть свою связь с леди Белтхем, избавив свою любимую от позора судебного разбирательства и газетных сплетен!

Дверь камеры вновь открылась.

– Вот и я! – подмигнул охранник, с трудом удерживавший на весу большую плетеную корзину, набитую всякой снедью. Из нее торчала бутылка вина. – Опять я. А это вам кое-что перекусить.

Заключенный широко улыбнулся:

– Что ж, признаюсь, это мне не помешает. Благодарю вас, господин Нибье! Вы были правы, когда предложили мне заказать ужин в этой лавке.

Надзиратель довольно ухмыльнулся. Приступив к ужину, узник продолжал:

– Так значит, вы теперь будете опекать меня вместо папаши Сиженталя?

– Выходит, так, – пробубнил Нибье, пережевывая куриную ножку. Получив приглашение сесть за стол, он для виду поломался, а потом, убедившись, что его никто не видит, с удовольствием принялся за еду, обильно запивая ее вином. – Я уже давно хотел работать здесь. Даже заручился поддержкой двух депутатов от оппозиции. Они составили мне протекцию. Но это не помогало. И вот, представьте, недавно вызывают меня в министерство юстиции и говорят, что кто-то из посольских интересуется моей персоной. Расспросили меня о разном, а дальше, как в сказке – Сиженталя переводят в Пуасси, а меня – на его место.

Гарн кивнул:

– Ну, а деньги откуда?

Охранник приложил палец к губам:

– Не кричите так! Деньги… С деньгами уж и вовсе темная история. Но, кажется, кое-что я все-таки понял. Дело было так: подходит ко мне на улице какая-то дама.

«Это вы Нибье?» – спрашивает она.

«Точно так, мадам», – отвечаю.

Она оглянулась, нет ли прохожих, потом отвела меня в сторонку и сует в руки банкноты, да не одну, и не две, а целую пачку! И, конечно, объясняет, что все это не за мои красивые глаза – это вы ее интересуете. Ну, а если я помогу вам, то и мне кое-что перепадет из этих денежек… Я и согласился.

Пока Нибье говорил, Гарн не спускал с него глаз. Перед ним был настоящий плебей – узкий лоб и пухлые чувственные губы выдавали стремление получить от жизни удовольствие любым путем. Было видно, что подкупить его не составит труда. Гарн заговорил:

– Мне здесь не нравится, дружище.

Он дружелюбно положил руку на плечо охранника. Тот поднял голову:

– Еще бы! Кому понравится сидеть в тюряге! Но все со временем привыкают… Все улаживается.

– Ничего не улаживается само по себе! – резко сказал заключенный. – Любому событию нужно дать толчок. И мы вместе это сделаем.

Нибье поднял брови:

– О чем это вы толкуете?

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, – спокойно ответил Гарн. – Я хочу убежать отсюда. И хочу, чтобы ты мне помог. Я понимаю, что ты рискуешь потерять место. Но и ты должен понимать, что подобное дело будет очень хорошо оплачено!

Охранник почесал в затылке.

– Ч-черт… – задумчиво проговорил он.

Гарн сжал ему плечо.

– Не бойся, Нибье, – сказал он. – Мы же не дураки. Будем действовать осмотрительно. И вообще, давай говорить серьезно. У тебя ведь назначена еще одна встреча с той дамой, которая передала деньги?

Нибье поколебался, потом ответил:

– Что ж, вы правы. Я должен встретиться с ней сегодня вечером.

– Во сколько?

– В одиннадцать.

Гарн энергично потер руки.

– Отлично! – сказал он. – Ты ей скажешь, что нам нужно десять тысяч франков.

– Целых десять?!

– Да, десять. Причем не позднее, чем завтра утром. Тогда тем же вечером эти деньги выведут меня на свободу!

Нибье ошарашенно хлопал глазами.

– А как же я? – спросил он. – Ведь я первый попаду под подозрение!

– Не будь болваном! – раздраженно бросил Гарн. – Ну объявят тебе выговор за небрежность, но никому не придет в голову, что ты мой сообщник!

Он понизил голос и продолжал:

– Подумай, дружище, ведь тебе перепадет пять тысяч франков! Такие деньги на дороге не валяются! Ну, а если дело все же примет крутой оборот, ты бежишь в Англию, и, даю слово, я обеспечу тебя до конца дней!

– Но у меня жена, мсье, и двое детей!

– Разумеется, они поедут с тобой, – кивнул Гарн. – Неужели я стану разлучать тебя с семьей!

Охранник готов был уже согласиться, но все еще колебался.

– Хорошо, мсье, предположим… Но где у меня гарантии, что вы выполните свои обещания?

– Эта дама, с которой ты сегодня встретишься, даст тебе любые гарантии. Передашь ей вот это.

Вытащив блокнот, пленник торопливо написал несколько слов и передал листок Нибье.

Тот нерешительно пробормотал:

– Черт побери, но я еще не сказал «да»!

– А мне необходимо, чтобы ты это сказал! – непреклонно ответил Гарн.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом тюремщик тихо произнес:

– Хорошо. Я говорю – да.

Наступило утро двенадцатого ноября. После прогулки Гарн послушно вернулся в камеру. Он чувствовал себя слегка усталым после беспокойной ночи, в течение которой он то и дело просыпался, размышляя, сумеют ли они с охранником разработать простой и надежный план побега. Но его ожидания не были обмануты.

Как только объявили подъем, в камере сто двадцать семь появился Нибье. Глаза его блестели, на лице застыло таинственное выражение. Достав из-под полы какой-то пакет, он протянул его заключенному:

– Спрячь в кровати.

Сказав это, он быстро вышел.

После этого до самой прогулки Гарну не удалось поговорить с охранником. И только в тюремном дворике они остались наедине.

Нибье торопливо заговорил:

– Вот уже три недели, как рабочие приводят здесь в порядок некоторые камеры и чинят крышу. Камера номер сто двадцать девять, как раз рядом с твоей, не занята. И решеток на окнах там тоже нет. Через окно рабочие поднимаются на крышу. График у них такой – приходят к самому подъему, затем в полдень идут обедать, в час возвращаются и работают до шести. Охранник внизу привык к ним и не пересчитывает. Может, тебе удастся затесаться между ними и проскользнуть незамеченным. В пакете, который я тебе дал, рабочая форма – брюки и куртка. Переоденешься в них. Без четверти шесть рабочие спускаются через окошко и идут вниз по лестнице. Там ты к ним присоединишься. Затем вы пройдете мимо охранника – постарайся не поворачиваться к нему лицом, минуете два дворика, а там уже и ворота.

Нибье подумал:

– Хотя нет, лучше сделать так. Без двадцати шесть я открою тебе дверь, и ты влезешь на крышу. Спрячешься там за одной из труб. Ждать тебе придется не больше двух-трех минут, эти рабочие не любят перетруждаться и всегда уходят точно. А ты пойдешь за ними. Только держись сзади – они-то все друг друга знают. На плече понесешь инструменты. А когда дойдете до будки охранника – единственное место, где тебя могут сразу сцапать – отстанешь на несколько шагов, а потом сделаешь вид, что торопишься, догоняя товарищей. Только ни в коем случае не заходи вперед! Когда охранник станет отворять тебе дверь, проворчи, не глядя ему в лицо: «Эй, папаша Моррен! Смотрите, не заприте меня здесь! Я ведь не из ваших клиентов!» В общем, что-нибудь в этом духе. Ну, а уж когда выйдешь за ворота – выпутывайся сам. Тут старина Нибье тебе ничем помочь не может.

Надзиратель улыбнулся и продолжал:

– В правом кармане куртки у тебя деньги – десять бумажек по сто франков. Больше твоей даме не удалось пока наскрести.

Гарн отмахнулся:

– Бог с ним! Скажи лучше, сколько у меня будет времени? Когда откроется мой побег?

Нибье поразмыслил:

– Я сегодня дежурю в ночь. Взбей одеяло так, чтобы казалось, что под ним кто-то лежит. Тогда все поверят, что я просто ошибся. Я сменяюсь в пять утра, а обход будет только в восемь. Так что времени у тебя вполне достаточно, чтобы умотать далеко-далеко!

Заключенный кивнул и улыбнулся.