Текст книги "Император Николай II. Мученик"

Тогда Сазонов, выполняя приказание Николая II, изменил свою формулу и изложил её следующим образом: «Если Австрия согласится остановить движение своих войск на сербской территории и если, признавая, что австро-сербский конфликт принял характер европейского вопроса, она допустит, чтобы великие державы рассмотрели вопрос о том удовлетворении, которое Сербия могла бы дать австро-венгерскому правительству без нанесения ущерба своим правам суверенного государства и своей независимости, то Россия принимает на себя обязательства сохранять своё выжидательное положение»{765}765
  Пиленко А.А. Тройственной согласие и Германия // История Великой войны. Т. 2. С. 110.


[Закрыть]. Из этой формулировки видно, что Россия была готова идти на ещё большие уступки Австро-Венгрии. Словами «если Австрия согласится остановить движение своих войск на сербской территории» русское Правительство фактически соглашалось, что австро-венгерские войска займут часть этой территории вместе с Белградом. В новой форме русского предложения признавалось право Австро-Венгрии требовать «удовлетворения» от Сербии, снимался вопрос об обязательном отказе Вены от ультиматума Белграду. Таким образом, Россия была готова идти на самые крайние уступки, лишь бы не допустить войны. Получив новое предложение Петербурга, сэр Э. Грей тотчас телеграфировал о нём в Берлин, заявив, что, по его мнению, формула, принятая русским Правительством, является тем основанием для переговоров, которое представляет наиболее шансов для мирного разрешения конфликта{766}766
  Там же. С. 111.


[Закрыть]. Новое предложение России ни Берлин, ни Вена даже не удостоили своим ответом.

17/30 июля Николай II принял в Царском Селе С. Д. Сазонова и передал ему для прочтения последнюю телеграмму императора Вильгельма: «Графу Пурталесу было предписано обратить внимание Вашего правительства на опасность и серьёзные последствия, которые может повлечь за собой мобилизация. То же самое я говорил в моей телеграмме Вам. Австрия мобилизовала только часть своей армии и только против Сербии. Если, как видно из Вашего сообщения и Вашего правительства, Россия мобилизуется против Австрии, то моя деятельность в роли посредника, которую Вы мне любезно доверили и которую я принял на себя по Вашей усиленной просьбе, будет затруднена, если не станет совершенно невозможной. Вопрос о принятии того или другого решения ложится теперь всей своей тяжестью исключительно на Вас, и Вы несёте ответственность за войну или мир»{767}767
  Император Вильгельм II – Императору Николаю II. 17/30 июля 1914 г. // Переписка Николая II с Вильгельмом II. С. 457.


[Закрыть].

Комментируя эту телеграмму, Николай II сказал Сазонову: «Он требует от меня невозможного. Он забыл или не хочет признать, что австрийская мобилизация была начата раньше русской и теперь требует прекращения нашей, не упоминая ни словом об австрийской. Вы знаете, что я уже раз задержал указ о мобилизации и затем согласился лишь на частичную. Если бы я теперь выразил согласие на требование Германии, мы стояли бы безоружными против мобилизованной австро-венгерской армии. Это – безумие»{768}768
  Сазонов С.Д. Указ. соч. С. 247.


[Закрыть].

Сазонов заявил: «Я считаю, что война неизбежна». Министр, ссылаясь на военных, убеждал Государя объявить немедленно всеобщую мобилизацию. Император срывающимся голосом ответил: «Подумайте об ответственности, которую Вы предлагаете взять на себя. Это приведёт к гибели сотен тысяч русских людей». Сазонов ответил, что на Государя не ляжет ответственность за драгоценные жизни, которые унесёт война, так как он этой войны не хотел, ни он сам, ни его Правительство. Воцарилось тягостное молчание. Наконец, Николай II сказал: «Вы правы. Для нас ничего не остается, как ожидать нападения. Передайте начальнику Генерального штаба моё приказание о мобилизации»{769}769
  Там же. С. 248.


[Закрыть].

Сазонов вспоминал впоследствии: «В тяжелые дни, предшествовавшие войне с Германией, когда уже всем было ясно, что в Берлине было решено поддержать всей мощью притязания Австрии на господство на Балканах и что нам не избежать войны, мне привелось узнать Государя со стороны, которая при нормальном течении политических событий оставалась малоизвестной. Я говорю о проявленном им тогда глубоком сознании его нравственной ответственности за судьбу России и за жизнь бесчисленных его подданных, которым европейская война грозила гибелью. Этим сознанием он был проникнут весь, и им определялось его состояние перед началом военных действий»{770}770
  Там же.


[Закрыть].

Вечером 17/30 июля начальник Генерального штаба генерал Н. Н. Янушкевич телеграфировал: «Высочайше повелено мобилизовать по мобилизационному расписанию 1910 года войска Киевского, Одесского, Московского и Казанского военных округов, второочередные и третьеочередные части Оренбургского, Уральского и Астраханского казачьих войск и команд пополнения Донского, Кубанского, Тверского, Уральского, Оренбургского и Астраханского казачьих войск, входящих в состав мобилизуемых округов, Черноморский и Балтийский флоты. Первым днем мобилизации следует считать 17/30 сего июля»{771}771
  МОЭИ. Серия III. Т. 5. С. 513.


[Закрыть].

Узнав об объявлении всеобщей мобилизации русской армии, граф Берхтольд встретился в Вене с послом Шебеко и принялся уверять того, что Австрия не имеет никаких враждебных намерений в отношении России и что Вена готова вступить в обсуждение с Петербургом предъявленного Сербии ультиматума. Об этом же 18/31 июля заявил Сазонову Ф. Сапари. Австрия, балансируя на краю пропасти мировой войны, в последний момент не могла не ужаснуться грозящей ей катастрофе.

Сазонов предложил провести переговоры в Лондоне при участии великих держав. Он считал необходимым увязать начало переговоров в Лондоне с прекращением военных действий Австро-Венгрии против Сербии. Однако Николай II был с этим мнением своего министра не согласен. На телеграмме Сазонова Царь оставил резолюцию: «Одно не мешает другому – продолжайте разговоры с австрийским послом»{772}772
  Там же. С. 294–295.


[Закрыть]. Но руководство Германии внимательно следило, чтобы ситуация вдруг пошла бы не по его планам. Последовавшие на следующий день роковые шаги кайзеровского правительства были вызваны в том числе и опасением того, что Австрия в последний момент начнёт искать компромисс с Петербургом.

18/31 июля в Берлине было сделано официальное объявление, «что ныне предстоит германская мобилизация в случае, если Россия не прекратит через 12 часов своих военных мероприятий и не даст об этом определённых объяснений»{773}773
  С.Н. Свербеев – С.Д. Сазонову 18/31 июля 1914 г. // МОЭИ. Серия III. Т. 5. С. 302.


[Закрыть]. Одновременно Николаю II была направлена очередная телеграмма кайзера Вильгельма: «Европейский мир ещё может быть сохранён, если только Россия согласится приостановить военные приготовления, угрожающие Германии и Австро-Венгрии»{774}774
  Император Вильгельм II – Императору Николаю II. 18/31июля 1914 г. // Переписка Николая II с Вильгельмом II. С. 460–461.


[Закрыть].

18/31 июля 1914 г. германский посол граф Ф. фон Пурталес по его просьбе был принят Императором Николаем II в Царском Селе. Посол сообщил Государю, что император Вильгельм поставлен в очень тяжёлое положение опубликованием указа о всеобщей мобилизации русской армии. Царь высказал глубокое сожаление, что по техническим причинам отменить мобилизацию нельзя, и снова дал честное слово, что его армия не нападёт первая. Пурталес заверял Николая II, что никаких мобилизационных приготовлений в Германии не происходит. На самом деле они уже шли: 18/31 июля посол в Берлине С. Н. Свербеев доносил С. Д. Сазонову, что мобилизационные меры «в Германии против нас в полном ходу»{775}775
  С.Н. Свербеев – С.Д. Сазонову 18/31 июля 1914 г. // МОЭИ. Серия III. Т. 5. С. 302.


[Закрыть]. В конце беседы посол сказал, что положение очень тревожное и, если Россия не прекратит мобилизацию, война неизбежна. Пурталес вспоминал: «Царь спокойно выслушал меня, не выдавая ни малейшим движением мускула, что происходит в его душе… У меня получилось впечатление, что мой высокий собеседник либо в необычайной манере одарён самообладанием, либо ещё не успел, несмотря на мои весьма серьёзные заявления, постигнуть всю грозность создавшегося положения»{776}776
  Пурталес. Между миром и войной. Воспоминания бывшего германского посла в России. М., 1923. С. 61.


[Закрыть].

Около 17 ч. следующего дня, 19 июля/1 августа, Пурталес снова по его просьбе был принят в здании МИД на Дворцовой площади С. Д. Сазоновым. Русский министр понял, с какой целью пришёл к нему представитель Германии. «Он, вероятно, привезёт мне объявление войны», – сказал Сазонов своему помощнику барону М. Ф. Шиллингу и не ошибся. После очередного отказа Сазонова на требование Пурталеса отменять мобилизацию посол дрожащими руками передал ноту германского правительства: «Императорское Правительство старалось с начала кризиса привести его к мирному разрешению. Идя навстречу пожеланию, выраженному Его Величеством Императором Всероссийским, Его Величество Император Германский в согласии с Англией прилагал старания к осуществлению роли посредника между Венским и Петербургским Кабинетами, когда Россия, не дожидаясь их результата, приступила к мобилизации всей совокупности своих сухопутных и морских сил. Вследствие этой угрожающей меры, не вызванной никакими военными приготовлениями Германии, Германская империя оказалась перед серьезной и непосредственной опасностью. Если бы Императорское Правительство не приняло мер к предотвращению этой опасности, оно подорвало бы безопасность и самое существование Германии. Германское Правительство поэтому нашло себя вынужденным обратиться к Правительству Его Величества Императора Всероссийского, настаивая на прекращении помянутых военных мер. Ввиду того, что Россия отказалась удовлетворить это пожелание и выказала этим отказом, что ее выступление направлено против Германии, я имею честь по приказанию моего Правительства сообщить Вашему Превосходительству нижеследующее: Его Величество Император, мой Августейший Повелитель, от имени Империи принимая вызов, считает себя в состоянии войны с Россией»{777}777
  Нота германского правительства с объявлением войны России. 19 июля/1 августа // МОЭИ. Серия III. Т. 5. С. 323.


[Закрыть].

В 22 ч. 55 м. Николай II получил последнюю телеграмму от императора Вильгельма II. «Вчера, – писал он, – я указал Вашему правительству единственный путь, которым можно избежать войны. Несмотря на то, что я требовал ответа сегодня к полудню, я еще до сих пор не получил от моего посла телеграммы, содержащей ответ Вашего правительства. Ввиду этого я был принужден мобилизовать свою армию. Немедленный, утвердительный, ясный и точный ответ от Вашего правительства единственный путь избежать неисчислимые бедствия. ‹…› Я должен просить Вас немедленно отдать приказ Вашим войскам ни в коем случае не пересекать нашей границы. Вилли»{778}778
  Император Вильгельм II – Императору Николаю II 19 июля/1 августа 1914 г. // Переписка Николая II с Вильгельмом II. С. 462.


[Закрыть].

Таким образом, император Вильгельм хотел, чтобы Россия отказалась от мобилизации, предоставила возможность Австро-Венгрии расправиться с Сербией и наблюдала при этом мобилизацию германской армии. Последняя телеграмма кайзера была послана с опозданием и пришла в Петергоф уже после объявления Германией войны России. На подлиннике телеграммы рукой Императора Николая II написано: «Получена после объявления войны».

Вильгельм II хорошо осознавал, что его действия в отношении России являются прямой агрессией. Его неуклюжие попытки самооправдания и лживые обвинения, какие им были предприняты после нападения на Россию, лишь подтверждают это. 20 июля/2 августа 1914 г. император Вильгельм довёл до всех своих дипломатических представителей о том, что он отдал приказ о мобилизации, «вследствие внезапного нападения, произведённого русскими войсками на германскую территорию. Таким образом, Германия находится в состоянии войны с Россией»{779}779
  А. Сан-Джулиано – А. Карлотти 20 июля/2 августа 1914 г. // МОЭИ. Серия III. Т. 5. С. 368.


[Закрыть]. Под этим сообщением Государь лаконично написал: «И тут ложь»{780}780
  Резолюция Императора Николая II на сообщении о словах Вильгельма II //МОЭИ. Cерия III. Т. 5. С. 368.


[Закрыть].

Глава 4. Гроза 14-года…

20 июля 1914 г. Император Николай II прибыл из Петергофа в Петербург на яхте «Александрия». В Малахитовом зале Зимнего дворца Государь подписал Манифест о войне с Германией, в котором говорилось: «Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную нам страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение её среди Великих держав. Мы неколебимо верим, что на защиту Русской Земли дружно и самоотверженно встанут все верные Наши подданные. В грозный час испытаний да будут забыты внутренние распри. Да укрепится теснее единение Царя с Его народом, и да отразит Россия, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага»{781}781
  Высочайший манифест 20 июля 1914 г. // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 551. Л. 1–2.


[Закрыть]. Затем Император Николай II, Императрица Александра Феодоровна и свита перешли в Николаевский зал, где перед Владимирской иконой Божией Матери, установленной в центре, был отслужен молебен о ниспослании победы русскому оружию. После молебна протоиерей Придворного собора Александр Васильев зачитал Высочайший Манифест. Затем Государь обратился с краткой речью к присутствующим офицерам Гвардии и Петербургского военного округа: «Со спокойствием и достоинством встретила Наша Великая Матушка Русь известие об объявлении войны. Убеждён, что с таким же чувством спокойствия мы доведём войну, какая бы она ни была, до конца. Я здесь торжественно заявляю, что не заключу мира до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдет с земли Нашей. И к вам, собранным здесь представителям дорогих Мне войск Гвардии и Петербургского военного округа, и в вашем лице обращаюсь ко всей единородной, единодушной, крепкой, как стена гранитная, армией Моей и благословляю ее на путь ратный»{782}782
  Цит. по: Воейков В.Н. Указ. соч. С. 122.


[Закрыть].

В своей речи Государь повторил слова Императора Александра I, сказанные им при вторжении Наполеона в 1812 г., подчеркнув, таким образом, отечественный характер начавшейся войны. Война сразу получила официальное название Второй Отечественной войны.

В. Н. Воейков вспоминал: «Окончив свою речь, сказанную звонким, мягким голосом, Государь перекрестился и все военные преклонили колена перед своим Державным Вождем. Картина была умилительная. Многие плакали. Торжественно прозвучали слова пропетой присутствовавшими молитвы: “Спаси, Господи люди Твоя…”, сменившейся народным гимном»{783}783
  Там же.


[Закрыть]. Восторженная публика настолько окружила Царскую Семью, что практически не давала ей прохода. С большим трудом Император Николай II и Императрица Александра Феодоровна вышли на балкон Зимнего дворца. Собравшаяся на Дворцовой площади многотысячная толпа при виде Царской Четы опустилась на колени. Над площадью раздались величественные звуки русского гимна «Боже, Царя храни». Государь и Государыня до глубины души были тронуты этим проявлением народной любви.

Патриотическая стихия охватила широкие круги народа. Толпы с национальными знаменами вышли на улицы Петербурга, Москвы, Тулы, Киева, Одессы, Ростова, Харькова, Томска. Генерал М. К. Дитерихс писал: «Не подлежит сомнению, что объявление войны вызвало громадный патриотический подъем в массе русского народа. За весь мобилизационный период всякие бывшие до объявления мобилизации забастовки и беспорядки прекратились сами собой, сразу»{784}784
  Дитерихс М.К. Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале. М.: Вече, 2007. С. 95.


[Закрыть].

Всеобщее воодушевление вынуждены признать даже враги существовавшего строя. Так, трудовик А. Ф. Керенский писал: «Народ в 1914 году воспринял войну с Германией как свою собственную. Народ понял, что судьба России поставлена на карту»{785}785
  Мэсси Р. Николай и Александра. С. 266.


[Закрыть].

26 июля 1914 г. Николай II, принимая в Николаевском зале Зимнего дворца членов Государственного Совета и депутатов Государственной Думы, заявил: «Тот огромный подъём патриотических чувств, любви к Родине и преданности к Престолу, который, как ураган, пронесся по всей земле Нашей, служит в Моих глазах, да, Я думаю и в ваших, ручательством того, что наша Матушка-Россия доведёт ниспосланную ей Господом Богом войну до желанного конца. Уверен, что вы и каждый на своем месте поможете Мне перенести ниспосланное испытание, и что все мы, начиная с Меня, исполним свой долг до конца. Велик Бог земли Русской!»{786}786
  Правительственный вестник. 27 июля 1914 г.


[Закрыть]

Но порой патриотическая стихия граничила с откровенным варварством. С. Д. Сазонов докладывал Николаю II 23 июля/5 августа 1914 г., что ему приходится сообщать «об ужасающем и позорном событии, происшедшим прошлой ночью. Под предлогом патриотической манифестации толпа, в которую вошли подонки столичного общества, совершенно разгромила здание германского посольства и даже убила одного из служащих посольства, а власть, на обязанности которой лежало предупредить или пресечь подобные недопустимые в цивилизованном обществе неистовства, не оказалась на высоте требования»{787}787
  С.Д. Сазонов – Императору Николаю II. 23 июля/5 августа 1914 г. // МОЭИ. Т. 6. С. 3.


[Закрыть].

Неизвестно от чего скончался 60-летний сотрудник посольства Альфред Катнер, его труп был обнаружен на крыше здания, но сам факт погрома посольства, продолжавшийся длительное время при полном невмешательстве полиции, вызвал всеобщее возмущение. Соединённые Штаты даже выразили протест России. Сазонов просил Государя как можно скорее провести расследование и наказать виновных. Николай II повелел прекратить антигерманские выступления, а по факту погрома было начато следствие, привлекшее к уголовной ответственности свыше 100 активных участников.

18 августа 1914 г. повелением Императора Николая II Правительствующему Сенату название столицы «Санкт-Петербург», которое в глазах простого народа звучало «по-немецки», было заменено на «Петроград»{788}788
  Об именовании впредь г. Санкт-Петербурга – Петроградом // Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате. № 234. Отдел первый. 19 августа 1914 г. Ст. 2284.


[Закрыть]. Этим указом Царь как бы еще раз демонстрировал свой полный и окончательный разрыв с Германией. Впрочем, не все были довольны этой инициативой Николая II. Говорили, что министр путей сообщения С. В. Рухлов даже сказал Государю: «Что это Вы, Ваше Величество, Петра Великого поправлять! Государь не рассердился, а отшутился: “Что же! Царь Петр требовал от своих генералов рапортов о викториях, а я рад был бы вестям о победах. Русский звук сердцу милее…”»{789}789
  Тхоржевский И.И. Последний Петербург. СПб., 1999. С. 178.


[Закрыть]

Тогда же, в самом начале войны, по почину Императора Николая II был утвержден новый государственный флаг Российской Империи, представлявший собой сочетание национального бело-сине-красного полотнища с черным двуглавым орлом на золотом фоне в левом верхнем углу. Новый флаг символизировал единение Царя с народом. «Святость души нашего народа, – писала “Летопись войны 1914–1915 гг.”, – в настоящую тяжелую годину сопровождается полным слиянием и единением его с мыслями и чувствами Государя Императора. Вот почему Его Императорское Величество изволил воочию засвидетельствовать о сем перед всем мiром, и отныне в знак тесного единения Православного Царя с Его верным народом, в русском национальном флаге у древка между белой и синей полосами (на четверти общей величины у каждой) будет вечно красоваться Императорский Штандарт (желтый квадрат с черным, российским гербом). Это Великая Царская милость всему русском народу»{790}790
  Летопись войны. 1914–1915. № 4. 13.09.1914. С. 66.


[Закрыть].

18 июля Император Николай II предоставил право местным органам самоуправления по их усмотрению и под их ответственность закрывать алкогольную торговлю{791}791
  Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате. Петроград, 1915. Отд. I. Ст. 3543.


[Закрыть]. В течение трех дней по всей России торговля алкоголем была почти полностью прекращена{792}792
  Маюров А.Н. Сухой закон в Российской империи – РСФСР (1914–1920 гг.) // Экономические стратегии. 2014. № 4. С. 96.


[Закрыть]. Первоначально Министерство финансов планировало возобновить продажу крепких алкогольных изделий с 7 августа, затем с 16 августа и, наконец, с 1 сентября. Но 4 августа в Москве Николай II провел заседание Совета министров. «Сообщив нам, – писал в мемуарах министр финансов П. Л. Барк, – о многочисленных полученных им просьбах, Государь добавил, что он еще утром принял депутацию от крестьян, которая умоляла его не открывать вновь винных лавок, и посему он желал бы выслушать мнение Совета министров, насколько такое желание осуществимо. Все присутствующие министры в принципе ответили утвердительно»{793}793
  Барк П.Л. Мемуары // Возрождение. 1965. № 158. С. 79–80.


[Закрыть]. 22 августа Николай II продлил сухой закон до окончания военного времени. Ни в одной стране мира до 1914 г. подобных радикальных мер по снижению потребления алкоголя не принималось. Ллойд Джордж охарактеризовал царское решение как «самый величественный акт национального героизма, который я только знаю»{794}794
  Цит. по: Шабалин А. Про «сухой закон». Трезвость – норма жизни // http://www.apn.ru/publications/article23698.htm


[Закрыть]. 30 августа 1914 г. Николай II издал указ о прекращении выдачи чарки вина солдатам и матросам, увеличив им в счет этой суммы выдачу продовольственного пайка{795}795
  Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате. Петроград, 1915. Отд. I. Ст. 2355.


[Закрыть]. 28 сентября 1914 г. Государь, отвечая на телеграмму почетного председателя Общества трезвости России Великого Князя Константина Константиновича, упомянул, что он предрешил запретить навсегда продажу водки{796}796
  Прытков А.В. Матрица трезвости 2014. Сто лет спустя // Трезвая Россия. 2014. № 36. С. 3–5.


[Закрыть]. Результаты запрета были ошеломляющими даже для маловеров. В 1915 г. потребление алкоголя сократилось до 0,2 л на душу населения. Производительность труда повысилась на 9–13 %, несмотря на большое количество призванных в армию. На 27–30 % снизилось количество прогулов. В Иваново-Вознесенске в 13 раз сократился производственный травматизм. Число арестованных в пьяном виде в Петрограде во втором полугодии 1914 г. сократилось на 70 %. Число доставленных в места вытрезвления уменьшилось в 29 раз. Число самоубийств на почве алкоголизма в Петрограде упало на 50 %. Подобные результаты были получены еще в девяти губерниях России. Объем денежных вкладов в сберкассы увеличился: прирост составил 2,14 млрд руб. против 0,8 млрд руб. в прежние годы до запрета{797}797
  Маюров А.Н. Сухой закон в Российской империи – РСФСР (1914–1920 гг.) // Экономические стратегии, 2014. № 4. С. 99.


[Закрыть].

4 августа Царская Семья отбыла в Москву. Государь, по примеру своих Венценосных предков, хотел посетить Первопрестольную столицу и помолиться у ее святынь. Пьер Жильяр, сопровождавший Царскую Семью в поездке, вспоминал: «Прибытие Их Величеств в Москву было самым трогательным и умилительным зрелищем, какое мне довелось видеть до сих пор.

После обычных приемов на вокзале мы длинной вереницей экипажей направились в Кремль. Огромная толпа наполняла площади и улицы; люди взбирались на крыши лавок, как гроздья висели на деревьях скверов, влезали в окна магазинов, толпились на балконах и у окон домов. И под непрерывный звон колоколов всех церквей из тысяч уст разносился внушительный своим религиозным величием и сдержанным волнением тот чудный русский гимн, в котором выражена вера целого народа: “Боже Царя храни!” Сквозь раскрытые настежь двери церквей были видны огни свеч, горящих перед иконостасами, священники в полном облачении, с золотыми крестами в руках, благословляли Царя при его проезде. Звуки гимна то замирают, то вновь крепнут и растут, как молитва, с могучим и величественным припевом: “Боже Царя храни!”

Шествие приближается к Воскресенским воротам. Государь выходит из экипажа и по обычаю входит в часовню приложиться к чудотворной иконе Иверской Божьей Матери. Он выходит, делает несколько шагов и останавливается, господствуя над несметной толпой. Его лицо серьезно и проникновенно; неподвижно внемлет он голосу своего народа и как бы входит в общение с ним. Еще раз он слышит биение сердца великой России. Он поворачивается затем к часовне, крестится, покрывается и медленно подходит к экипажу, который скрывается в старинных воротах и проезжает в Кремль»{798}798
  Жильяр П. Указ. соч.


[Закрыть].

Там Государь молился в Архангельском соборе о даровании победы русскому оружию, у гробниц благоверных Царей Московских, так же, как чуть более ста лет назад, молился перед ними Император Александр Благословенный во время наполеоновского нашествия. В Кремле Император Николай II обратился к московскому люду: «В лице вашем, жители дорогой Мне первопрестольной Москвы, Я приветствую весь верный Мне русский народ, повсюду, и на местах, и в Государственной Думе, и в Государственном Совете единодушно откликнувшийся на Мой призыв встать дружно всей Россией, откинув распри на защиту родной земли и славянства. В могучем всеобщем порыве все без различия слились воедино все племена и народности великой империи Нашей, и вместе со Мной никогда не забудет этих исторических дней Россия. Такое единение Моих чувств и мыслей со всем Моим народом даёт Мне глубокое утешение и спокойную уверенность в будущем. Отсюда, из сердца русской земли, Я шлю доблестным войскам Моим и мужественным иноземным союзникам, заодно с нами поднявшимися за попранные начала мира и правды, горячий привет. С нами Бог»{799}799
  Воейков В.Н. Указ. соч. С. 133.


[Закрыть].

С этого момента идея священного единения между ним и народом во имя победы над внешним врагом полностью овладеет Государем, и он будет делать всё от него зависящее ради сохранения этого единения. Покидая Москву, Император Николай II посетил Свято-Троицкую Сергиевскую лавру, где был благословлен наместником лавры архимандритом Товием (Цымбалом) иконой Явления Пресвятой Богородицы преподобному Сергию, написанной на доске великого святого. Эта икона всегда сопровождала русских государей в их походах.

Государственная дума шумно приветствовала всеми фракциями, не исключая ни левых, ни правых, объявление войны. На заседании 26 июля/8 августа её депутаты провозгласили «народное единство» перед лицом военной опасности. Все фракции Думы выступили с призывом сплотиться вокруг Царя для победоносного окончания войны, забыв «внутренние распри» и «партийные счёты». Лишь социал-демократы заняли принципиально иную позицию. Обе социал-демократические фракции Думы (большевистская и меньшевистская) 26 июля 1914 г. выступили с совместной декларацией, которую огласил меньшевик В. И. Хаустов. В ней подчеркивалось, что ответственность за начавшийся конфликт несут правительства всех воюющих держав и поэтому о единении «народов России с царскими властями» не может быть и речи. В момент голосования за военные кредиты все социал-демократы демонстративно покинули зал заседания Думы. Депутаты-большевики объезжали заводы и фабрики, призывая рабочих выступать против войны. В сентябре 1914 г. Правительство обвинило большевиков в государственной измене. Депутаты большевистской фракции были арестованы и в 1915 г. приговорены к каторжным работам.

Либеральная интеллигенция была довольна, что Россия воюет против «реакционной Германии» в союзе с «прогрессивными Францией и Англией». «Война, которую мы ведем бок о бок с англичанами и французами, – заявил один из лидеров кадетской партии, Ф. И. Родичев, – приведет нас к победному торжеству свободы как во внешней, так и во внутренней политике»{800}800
  Алексеева И.В. Агония сердечного согласия. Царизм, буржуазия и их союзники по Антанте, 1914–1917. Л.: Лениздат, 1990. С. 12.


[Закрыть]. Ему вторил лидер кадетов П. Н. Милюков: «Мысль о том, что настоящая война есть освободительная и что борьба за победу есть в то же самое время борьба за лучшее будущее России, сделалась аксиомой для всех прогрессивных общественных мнений»{801}801
  Алексеева И.В. Указ. соч. С. 12.


[Закрыть].

Между тем мало кто догадывался, какие усилия приложил Государь, чтобы Россия не оказалась в начавшейся войне один на один с германским блоком. А такая угроза в июле 1914 г. была вполне реальной, несмотря на имеющийся союз с Францией и дружественные отношения с Англией. 19 июля/1 августа Германия объявила войну только России. Причём германская верхушка настолько спешила с этим шагом, что опередила Австро-Венгрию на целых пять суток. Поспешность, с какой германское правительство объявило войну России, противоречило планам германского командования. Большой штаб предлагал как можно дольше не начинать войны с ней, так как задержка открытия военных действий на востоке отвечала плану по скорейшему разгрому Франции{802}802
  Зайончковский A.M. Первая мировая война. СПб.: Полигон, 2002. С. 73.


[Закрыть].

Но вопреки мнению военных и, казалось бы, здравому смыслу, германская политическая верхушка в лице канцлера Бетмана-Гольвега усиленно толкала кайзера на скорейшее объявление войны именно России. «Почему мы объявили войну России 1 августа, да ещё в такой поспешной манере? – вопрошал в своих мемуарах Бюлов. – Объяснение этой дипломатической ошибки, как и многих других, находится во внутриполитической причине»{803}803
  Bülow B. von. Op. сit. T. IV. P. 149.


[Закрыть].

Крупный германский промышленник А. Баллин спросил Бетмана-Гольвега: «Почему, собственно, ваше превосходительство так страшно торопится с объявлением войны России?» Бетман ответил: «Иначе я не заполучу социал-демократов». По этому поводу Бюлов замечал, что Бетман-Гольвег хотел заострить войну именно «против русского царизма»{804}804
  Там же. P. 150.


[Закрыть].

Но у Бетмана были и другие веские основания предполагать, что война примет характер похода германских империй против России и Сербии. Думать так позволяла ему в первую очередь позиция Англии, которая за всё время европейского кризиса, последовавшего после сараевского убийства, хранила загадочное молчание. Вильгельм II, несмотря на всю свою грозную риторику, опасался войны одновременно с Россией, Францией и Англией.

В первые дни кризиса Эдвард Грей поспешил заверить германское руководство, что Англия предпримет всё возможное, чтобы умиротворяюще повлиять на Францию и на Россию. 18/30 июля Грей дал понять немцам, что позиция Лондона остаётся неизменной: «Все заверения со стороны Вены и Санкт-Петербурга по поводу целей и образе действий Австрии в отношении Сербии, приводят лишь к отягчению ответственности России в глазах всех»{805}805
  Fischer (F). Op. cit. P. 95.


[Закрыть]. Кайзер решил, что это лучшее доказательство английского нейтралитета, на который он сильно надеялся.

11/24 июля на встрече в Петербурге с Сазоновым и Палеологом английский посол Дж. Бьюкенен фактически признал, что его правительство, по всей видимости, останется в этом конфликте нейтральным{806}806
  Палеолог М. Царская Россия в Первой мировой войне. С. 82.


[Закрыть]. Палеолог и Сазонов передали Бьюкенену мнение Николая II, что Германия никогда не осмелится напасть на объединенный союз России, Франции и Англии{807}807
  Там же.


[Закрыть], а потому он крайне недоволен британской позицией{808}808
  МОЭИ. Серия III. Т. 5. С. 150.


[Закрыть].

Сазонов высказывал британскому послу надежду: «что Англия не замедлит определённо встать на сторону России и Франции»{809}809
  С.Д. Сазонов – А.К. Бенкендорфу. 12/25 июля 1914 г. // МОЭИ. Серия III. Т. 5. С. 64–65.


[Закрыть]. Однако в Лондоне вступать в войну в августе 1914 г. явно не спешили. Там предпочли, чтобы Германия завязла в войне с Россией, и обе державы как можно больше обескровили друг друга. Только тогда Англия могла бы вступить в войну. Но это было невозможно, если бы в войну вступила Франция. В этом случае Англии пришлось бы встать на защиту своей союзницы.

13/26 июля король Георг V заверил принца Генриха Прусского, что «мы приложим все усилия, чтобы не быть вовлеченными в войну и остаться нейтральными». Ободренные обещанием английского нейтралитета, немцы как могли торопили Австро-Венгрию с войной против Сербии.

В то же самое время Э. Грей успокаивал Россию и заверял её в том, что Англия верна общим с Россией и Францией интересам{810}810
  А.К. Бенкендорф – С.Д. Сазонову 12/25 июля 1914 г. // МОЭИ. Серия III. Т. 5. С. 68–69.


[Закрыть].

16/29 июля Грей предложил Вене английское посредничество{811}811
  История дипломатии. Т. 2. С. 791.


[Закрыть]. На заявление русского посла, что подобное предложение может создать в Берлине «неправильное представление о позиции лондонского кабинета», Грей ответил, что Англия не считает свои интересы затронутыми сербским ультиматумом{812}812
  А.К. Бенкендорф – С.Д. Сазонову. 12/25 июля 1914 г. // МОЭИ. III серия. Т. 5. С. 71.


[Закрыть]. Между тем Лихновскому Грей намекал, что, если Германия начнёт войну с Францией, Англии придётся выступить на стороне Антанты.

Когда император Вильгельм II узнал об этих словах Грея, он был взбешён: «Англия открывает свои карты, в момент, когда она сочла, что мы загнаны в тупик и находимся в безвыходном положении! Низкая торгашеская сволочь старалась обманывать нас обедами и речами. Грей определённо знает, что стоит ему только произнести одно серьёзное предостерегающее слово в Париже и в Петербурге и порекомендовать им нейтралитет, и оба тотчас же притихнут. Но он остерегается вымолвить это слово и вместо этого угрожает нам! Мерзкий сукин сын!»{813}813
  Die Deutschen Dokumente zum Kriegsausbruch 1914. Berlin, 1927, Bd. № 368. S. 88.


[Закрыть]

18/31 июля в Париже была объявлена всеобщая мобилизация в ответ на объявленную в тот же день всеобщую мобилизацию в Германии. Однако, несмотря объявленную Германией войну России, Франция объявлять войну рейху не спешила, хотя этого требовала военная конвенция между двумя странами.

19 июля/1 августа 1914 г. Лихновский сообщил в МИД следующую информацию: «Только что сэр Э. Грей позвонил мне по телефону и спросил, могу ли я заявить, что в случае, если Франция останется нейтральной в русско-германской войне, мы не нападем на французов. Я заявил ему, что могу взять на себя эту ответственность, и он использует это заявление в сегодняшнем заседании кабинета»{814}814
  Мировые войны ХХ века. Первая мировая война. М.: Наука, 2002. Книга 2. С. 81.


[Закрыть].