Текст книги "Дракон поверженный"

Глава 6

Время перелета – этот фактор был известен военному командованию на протяжении столетий и включался во все тактические планы. Период, в течение которого наземные войска могли спокойно перемещаться, прежде чем наступало падение их боеспособности. Согласно справочникам компании «Зантиу-Браун», принадлежавшие ей Силы стратегической безопасности могли пережить без какого-либо заметного снижения боеспособности пятидесятидневный перелет в космическом корабле.

На сороковой день полета (до Таллспринга оставалось еще три световых года) Лоренс начал задумываться о том, кто вообще из всего взвода 435НК9 сможет сесть в планер, когда придет время высаживаться на планету. Кто бы ни был тот эксперт, определивший пятидесятидневный срок как оптимальный, ему явно никогда не приходилось бывать на низкой земной орбите, не говоря уже о космическом корабле.

Сейчас шел сорок первый день, половина десятого по корабельному времени. Весь взвод находился в спортзале. Оставшаяся часть дня посвящалась тактической подготовке и повторению плана миссии, так что сейчас было не самое подходящее время для упражнений. Возбуждение, которое они наверняка испытывают, пройдет лишь через несколько часов, после чего останутся разве что усталость и раздражение. И все же, согласно распорядку, каждый взвод должен был ежедневно проводить полтора часа в спортзале, что находился в отсеке жизнеобеспечения. Нарушить распорядок не дозволялось.

Даже зная о том, что после весь день пойдет наперекосяк, Лоренс сосредоточился на упражнениях, ритмично отталкиваясь от руля тренажера. Он распростерся на одной из стандартных аппаратных скамей, в которых сопротивление вырабатывалось с помощью пружин и поршней. Лоренс слегка увеличил нагрузку и продолжил тренировку. На лбу выступили капли пота, сердце бешено стучало в груди. Именно так и должен реагировать организм спецназовца – чтобы каждый орган был напряжен до предела. Лоренс неоднократно говорил об этом остальным солдатам, на собственном примере показывая, как нужно тренироваться. В боевых костюмах тяжело заниматься спортом, особенно когда вот уже пять недель паришься в консервной банке при одной восьмой силы тяжести. Это был тот самый фактор, который почему-то оставался у начальства вне поля зрения.

Обведя взглядом спортзал, Лоренс заметил Эмерси и Хэла Грабовски. Оба работали на предельной нагрузке, их красные футболки взмокли от пота. Тренировались они добросовестно в отличие от Оделя и Карла – эта парочка, как и всегда, сегодня явно не напрягалась, как, впрочем, и Джонс Джонсон, который едва шевелил ногами – судя по всему, этот увалень считал тренировки чем-то вроде свободного времени.

Как это характерно для него, подумал Лоренс. Джонс был взводным механиком и отлично разбирался в любой технике и оружии, включая метательное. Естественно, он считал, что эта способность компенсирует отсутствие всех остальных. Несмотря на участие в трех боевых кампаниях, Джонс так и не уяснил для себя, что выживание взвода основано на слаженных действиях всей команды, залогом которых является хорошая физическая подготовка.

Лоренс поднялся и небрежно перекинул через плечо полотенце. Затем подскочил к Джонсу и схватился за раму тренажера, используя ее в качестве рычага. Свободной рукой он опустил ножные брусья, отчего ноги Джонса неожиданно согнулись.

– Черт побери! – завопил Джонс.

– Ты попал в засаду. Взорвалась мина, и стена рухнула. Твои ноги оказались завалены камнями, а к тебе приближаются три отморозка с топориками. Если хочешь жить, ты должен как можно быстрее высвободиться.

– Черт возьми!

– Ну же, идиот, поднимайся!

Джонс напрягся, чтобы высвободить ноги, и лицо его от натуги превратилось в резиновую маску. На шее выступили жилы, было видно, как в них пульсирует кровь.

Когда стало ясно, что Джонсу не удастся поднять брусья, Лоренс отпустил его.

– Пользы от тебя никакой, Джонс. Мне наплевать, как тебя убьют, замена тебе хоть какая-то, да найдется. Но если ты не можешь быстро двигаться, то всем остальным придется прикрывать свои задницы. Или держись на уровне с нами, или вообще уходи. Я не несу никакой ответственности.

– Да это же всего лишь гребаный спортзал, сержант! Когда мы пойдем на задание, я буду в боевом костюме. Все эти тренировки – полное дерьмо.

– Единственное, на что ты можешь в полной мере полагаться, – это ты сам. – Лоренс увидел, что Хэл усмехается, и повернулся к нему. – А ты прекрати ржать. Через шесть дней мы окажемся на новой планете. Каждая доброжелательная улыбка в твой адрес будет означать, что они тебя ненавидят. Чем шире улыбка, тем больше они хотят твоей смерти. Все, что будет у каждого из нас, – это мы сами. Больше никто не станет о нас заботиться. Поэтому я хочу, чтобы вы были в наилучшей физической форме. И не только ваши тела. Я также хочу, чтобы у вас было бодрое расположение духа. Мне придется на вас рассчитывать.

Лоренс вернулся к своему тренажеру. Хэл также продолжил тренировку, гордясь тем, как сильно он увеличил нагрузку и как легко справлялся с ней. Капрал Эмерси, не переставая качать брюшной пресс, бросил на Лоренса укоризненный взгляд. В принципе капрал прав, не одобряя его поведение, мысленно признал Лоренс. Не надо было так бурно реагировать на то, что этот оболтус Джонс увиливает от тренировок. Но на сей раз Лоренс ожидал от взвода гораздо большего, чем во время любой другой миссии. Если он собирается достичь своих личных целей, когда они прибудут на Таллспринг, ему нужна полная преданность, а для этого о солдатах нужно заботиться. Притом заботиться хорошо. Возможно, здесь они это не ценят, но в боевых условиях может произойти все что угодно. У его бойцов есть практическая хватка, большинству из них можно доверять в самых трудных ситуациях. Но «ЗБ», в лице капитана Дугласа Брайанта, не обратила на это внимания.

Лоренс продолжил тренировку. Увидев, как Джонс бешено крутит педали, он удовлетворенно хмыкнул. Еще крупно повезло, что механик не завязал с ним драку. За время полета нервы у всех стали ни к черту. Пусть потерпят до возвращения на Землю. В Кэрнсе они смогут ночью улизнуть с базы и снять свое напряжение в обществе какой-нибудь пышногрудой девицы с Кэрнс-Стрип.

После спортзала взводу предстояла двухчасовая тренировка в полном обмундировании. Лоренс оставил Эмерси наблюдать за солдатами. У него была запланирована еще одна встреча с капитаном; в конце полета эти встречи стали почти ежедневными.

Конференц-зал космического корабля представлял собой прямоугольный отсек с алюминиевыми стенами и большим экраном. Трое сержантов из остальных взводов – Вагнер, Сайярен и Оукли – уже сидели за столом. Лоренс коротко кивнул им и занял свое место. Через мгновение в сопровождении лейтенанта Мотлука в помещение вошел капитан Дуглас Брайант. Сержанты поднялись на ноги, схватившись одной рукой за край стола, чтобы удержать равновесие, второй же откозыряли старшим по званию.

– Вольно, братцы, – сердечно произнес Дуглас Брайант.

Ему было двадцать восемь лет; он окончил военную академию «ЗБ» в Тунисе. Умный мужчина, с солидной долей акций компании, которая подталкивала его вверх по карьерной лестнице. Прочитав его личные данные, Лоренс обнаружил, что единственными боевыми действиями, в которых капитан принимал участие, были миссии по подавлению мятежников в Африке. Нападения на лагеря повстанцев, спрятанные в джунглях, где местные племена продолжали бунтовать против строительства шахт, выкачивавших из их земли полезные ископаемые. Что ж, возможно, и этой квалификации достаточно для участия в миссии по извлечению прибыли, но Лоренс предпочел бы иметь над собой кого-нибудь с настоящим боевым опытом. Если уж быть полностью откровенным, то причина его презрения к Дугласу Брайанту заключалась в другом – в принципе Лоренс сам мало чем отличался от него. Капитан был искренне озабочен состоянием боевого духа вверенных ему людей и ни черта не смыслил в том, что действительно важно.

– Сайярен, вы рассортировали вооружение своего взвода? – спросил капитан.

– Сэр, – ответил сержант взвода 836БК5, – имела место небольшая осечка. Запасы вооружения находились не в нужном посадочном отсеке.

Капитан улыбнулся своим сержантам.

– Сплошное программное обеспечение, не так ли? Были ли у нас какие-нибудь проблемы, кроме виртуальных, с тех пор как мы покинули Централис?

Сержанты вежливо улыбнулись в ответ.

– Хорошо. А как обстоят дела с окончательной подгонкой боевых костюмов? Ньютон, ваш взвод еще даже не приступал к ней, почему же так?

– Бойцы еще проходят функциональные испытания, сэр. Я хочу отложить окончательную подгонку на как можно более позднее время. Даже несмотря на тренировки в спортзале, пять недель гравитации сказываются на размерах.

– Понимаю, в этом есть свой смысл, но, к сожалению, мы преследуем другие цели. Ваш взвод должен доложить об окончательной подгонке костюмов завтра ровно в восемь.

– Слушаюсь, сэр.

– Я не могу рисковать. Бойцы обязательно должны быть готовы к моменту выхода из декомпрессии. Никаких неполадок в костюмах не допускается.

«Верно, – согласился про себя Лоренс, – можно подумать, Таллспринг сдвинулся с места и мы собираемся закончить полет пораньше. Окончательная подгонка занимала максимум два часа на каждый костюм».

– Будет исполнено, сэр.

И так далее таким же образом. Брайант был просто помешан на мелочах. Любой опытный командир предоставил бы решать такие проблемы своим сержантам. Капитан хотел, чтобы вся операция прошла как по накатанным рельсам. Его больше заботило впечатление, которое он производил на подчиненных, нежели практические ситуации, неизбежно возникающие в ходе миссии. Он даже хотел, чтобы Оукли отменил запрос на приобретение датчиков большого радиуса действия. Взводу Оукли предстояло пройтись по городской территории, состоящей из узких улочек и лабиринта дешевых застроек – судя по карте десятилетней давности. С тех пор там, видимо, все еще больше пришло в упадок. Иными словами, для местных хулиганов городские трущобы могут стать отличным местом для засады. Лоренсу тоже хотелось бы безопасности, которую могут обеспечить датчики большого радиуса действия. Так нет же, несмотря на хваленую тактику «ЗБ», в плане предстоящей миссии важную роль должны были сыграть датчики визуального наблюдения. И на этой стадии Брайант уже не хотел ничего менять.

Оукли согласился с начальником и отменил запрос. Участники совещания перешли к вопросу о времени посадки. Брайант сказал, что надеется на синхронный выход десантников из планеров.

Почти весь день на Мему-Бэй лил теплый дождь – второй раз за последние две недели, хотя, казалось бы, и не сезон. А значит, выпускать детей в сад было нельзя, и они все утро просидели за столиками внутри, под крышей. Утром Дениза раздала ребятишкам медийные блокноты и дала задание нарисовать облака. Ее подопечные постарались на славу – в результате получились яркие, причудливые рисунки всех цветов радуги. После обеда, когда стало ясно, что облака не собираются рассеиваться, Дениза усадила детей широким полукругом, а сама села за один из столиков в центре.

– Думаю, пора рассказать вам о планете Мордифф, – сказала она. – Хотя сам Моцарк никогда там не был.

Затаив дыхание, дети обменялись взволнованными взглядами. Каждый раз, когда речь заходила об Империи Кольца, упоминалась загадочная и страшная история планеты Мордифф, но только вскользь.

Джедзелла подняла руку.

– Скажите пожалуйста, мисс, это не слишком страшно?

– Страшно? – Дениза поджала губы и сделала вид, будто серьезно задумалась над вопросом. – Нет, не страшно, хотя ее жители вели ужасные войны, а война – это всегда ужасно. А еще это очень печально. Я всегда говорю, что можно учиться на чужих ошибках. Жители же планеты Мордифф совершили немало непоправимых ошибок. К счастью, если вы будете помнить об их поступках, когда вырастете большими, то сумеете избежать повторения их ошибок. Так мне рассказывать сказку дальше?

– Да! – хором закричали дети.

Некоторые из них бросили на Джедзеллу сердитые взгляды.

– Ну хорошо. Итак, Моцарк никогда там не был, хотя как-то раз и пролетал вблизи Улоданской туманности, где прятались эта планета и ее звезда. У него не было необходимости лететь туда. Ведь уже в те времена на Мордиффе никого не осталось. Так что никакие из достижений его обитателей не помогли бы ему в поисках смысла жизни. Хотя в некотором, весьма искаженном понимании у жителей Мордиффа смысл жизни имелся, и немалый. Они хотели жить. В этом они ничем не отличались от нас с вами. Современные люди вроде нас или разумные существа, населявшие Империю Кольца, ничем не отличаются друг от друга. Все мы хотим жить. Но волей судьбы или же просто по счастливому совпадению цивилизация Мордиффа развилась на планете посреди самой темной и самой густой туманности в галактике того времени. Туманность эта была, правда, не настолько плотной, чтобы заслонять от них солнце. Зато ночь была абсолютно непроницаемой. Ночное небо над их планетой было чернее черного. Разглядеть звезды было невозможно. И потому жителям Мордиффа казалось, что они одни во вселенной; для них не существовало ничего, кроме их планеты и их солнца.

– А разве они не отправляли корабли, чтобы найти другие звезды? – искренне удивился Эдмонд.

– Нет. Ведь у них не было необходимости исследовать окружающее пространство. Они не подозревали о существовании других миров, тем более что это подтверждали их наблюдения. Так что им и в голову не приходило, что можно отправиться в космические странствия. Что и стало причиной их гибели, и этот урок мы с вами должны усвоить. Видите ли, подобно большинству разумных существ, жители Мордиффа мыслили так же, как и мы, хотя внешне и отличались от нас. Они были настоящие великаны – почти как земные динозавры. А еще они обладали «умными» конечностями, которые были способны менять форму. Это значит, что при желании они могли ползать по земле подобно змеям, могли, превратив конечности в плавники, плавать, как рыбы, а некоторые историки и археологи Империи Кольца даже полагали, что они умели летать или по крайней мере парить в воздухе. Что, однако, не мешало им быть обычным народом с обычной цивилизацией. Они прошли через каменный век, железный век – совсем как мы; затем был век пара, промышленный век, атомный век, и, наконец, информационный век. Вот отсюда и начались все их беды. К этому времени планета достигла небывалого уровня развития, у них была хорошая медицина, отчего люди могли жить долго и не болеть. Население постоянно росло и потребляло все больше и больше ресурсов. Все континенты превратились в огромные, слившиеся воедино города.

Жители Мордиффа строили острова в несколько миль в ширину; эти острова парили в воздухе, и на них высились огромные здания. Даже полярные континенты, и те были заселены. Свободного пространства больше не осталось; вся поверхность планеты была занята. А значит, ее обитателям пришлось вести войны друг с другом – ужасные, страшные войны, в которых гибли десятки миллионов людей. Но, как и все войны, эти сражения были бессмысленными. После того как уничтожались целые нации, победителям приходилось жить на руинах, и через пару поколений количество людей вновь возрастало. А тем временем технологии – особенно военные технологии – становились все более сложными и опасными. Войны отличались все большей и большей жестокостью и причиняли планете все больше и больше вреда.

Однажды самая многочисленная нация, которой правил самый-самый могущественный правитель планеты Мордифф, сумела построить межгалактический тоннель.

Дети испуганно вскрикнули.

– Они завоевали Империю Кольца, мисс?

– Нет, они ее не завоевали. Разве вы забыли? Они же не знали о ее существовании. Тоннель, который они построили, вел в другую сторону. Видите ли, тоннели строятся из пространственно-временного искривления. Мы строим свои тоннели для того, чтобы летать к разным звездам. А жители планеты Мордифф путешествовали во времени. Поскольку Улоданская туманность лишила их представления о пространстве, все, что им было известно, – это время. Правитель приказал построить в самом центре своей страны гигантский космопорт. Это было величайшее изобретение нации Мордиффа, и не только потому, что из этого космопорта можно было перемещаться во времени, но и потому, что сооружение само обеспечивало свое существование. Пока там была энергия, здание не могло разрушиться. А энергия вырабатывалась благодаря генерированию тоннелей. Иными словами, это было нечто вроде вечного двигателя.

– Мой папа говорит, что такое невозможно, – самоуверенно заявила Мелани. – Он считает, что в такие вещи могут верить только дураки.

– Верно, вечный двигатель создать невозможно, – согласилась Дениза. – Но так будет легче понять принцип работы этого аэровокзала.

Эдмонд смерил Мелани презрительным взглядом и усмехнулся, затем повернулся к Денизе.

– А зачем их правитель построил его, мисс?

– А! Именно с этого начинаются ужас и трагедия нации Мордифф. Когда все было готово, правитель приказал своему народу приготовиться к путешествию. Целая армада летательных аппаратов доставила в Космопорт миллионы жителей планеты. А когда все они собрались внутри, личная охрана правителя запустила в действие смертельное оружие. Причем все его виды одновременно. Оружие было таким мощным, что уничтожило все до последнего живые существа на всей планете, превратило города в груды камней.

Дети с ужасом посмотрели на Денизу.

– У каждой нации планеты Мордифф имелось столь же опасное оружие; одни виды оружия распространяли смертельные болезни, другие взрывались с такой силой, что раскалывали самые нижние слои земной коры под континентами, – рассказывала Дениза. – Правитель знал, что кто-нибудь рано или поздно пустит в ход оружие. Это был лишь вопрос времени. Каждая нация так отчаянно желала заполучить новые земли и ресурсы, что отказ от применения оружия означал бы гибель нации изнутри. Итак, теперь нация правителя оказалась внутри тоннеля, уходя все дальше и дальше в будущее, прочь от времени гибели планеты. При этом некоторые – группа первопроходцев – вышли из космопорта, который, конечно же, пережил взрывы и радиацию, на тысячу лет позже. Для этой группы первопроходцев прошло всего пять минут с того момента, как они вошли в тоннель. Выйдя из него, они увидели безлюдную планету, полностью лежащую в развалинах. К тому времени радиация ослабла, и все болезни исчезли. Разведчики-первопроходцы разбросали по всей поверхности планеты бактерии и водоросли и отправились обратно в космопорт. Затем они вышли наружу еще через тысячу лет, когда бактерии распространились повсюду, снова вернув почву к жизни. На этот раз перед возвращением в космопорт они разбросали по планете семена. В третий раз они оставили размножаться животных и рыб. Через тысячу лет после этого мир вернулся в то состояние, в котором пребывал перед началом индустриального века. Вот тогда вся нация правителя и вышла из тоннеля. Они пробыли там всего пару часов, в то время как на самом деле прошло сто двадцать тысяч лет!

Они посмотрели на этот красивый, чистый новый мир и обрадовались и поблагодарили своего правителя за то, что он доставил их в это замечательное место. Многие из них успели забыть о преступлении, которое было совершено, чтобы дать им этот шанс начать новую жизнь и возродить общество. Поэтому они вновь начали добывать из недр земли металлы и минералы и создавать города, быстро разросшиеся на месте пустынь и лесов. Через несколько поколений некоторые из жителей Мордиффа забыли о своем долге перед семьей правителя, которая по-прежнему управляла нацией, и стали обособляться, образуя собственные нации. Через две с половиной тысячи лет вся планета вновь оказалась покрыта гигантскими городами. Вновь начались войны. И поэтому тогдашний правитель сделал то же самое, что когда-то совершил его предок. Он собрал весь свой народ в летательный аппарат и оправил их в космопорт. Снова прогрохотали взрывы смертельного оружия чудовищной силы.

Так происходило еще три раза. Как только миру начинало грозить перенаселение, та самая нация правителя исчезала во времени, повторяя действия своих далеких предков. Но после того как они в последний раз вылетели из космопорта, группа разведчиков, выйдя из тоннеля через тысячу лет, обнаружила, что случилось нечто непредвиденное. Их солнце изменилось, стало другим. Посмотрев на него, они увидели на его поверхности темные пятна. Небесное светило почти достигло конца своего жизненного цикла и постепенно начало остывать. Конечно же, поскольку жители Мордиффа никогда не видели других звезд в галактике, они не понимали, что происходит. Им было неведомо, что звезды стареют и умирают; они полагали, что их небольшая вселенная вечна и неизменна. Их физики начали размышлять о причинах изменения солнца, изобретая различные теории, и, возможно, наконец догадались о том, что происходит, – не забывайте, ведь они были очень умными. Но понимать, что происходит, и что-либо предпринять – это совершенно разные вещи.

Группа разведчиков замерила уровень охлаждения воздуха и почвы и вернулась в тоннель, чтобы доложить об этом своему правителю. Вначале тот не хотел верить в то, что они ему сообщили, но затем вышел наружу и своими глазами увидел гибель солнца. К тому времени поверхность земли была покрыты толстым слоем льда, сверкавшего в тусклых солнечных лучах, а моря полностью вымерзли. Прежде чем прийти в себя, правитель долго гневался на то, что он счел наивысшей несправедливостью природы. В далекое будущее были высланы исследователи: вперед на двести тысяч, пятьсот тысяч, миллион, два миллиона, даже десять миллионов лет. Все они возвращались с пугающими сообщениями о том, что солнце продолжает остывать, превращаясь в огромный красный гигант, занимавший пятую часть неба. И не было видно никаких признаков того, что оно сможет вернуться в изначальное состояние.

– А звезды это могут? – тихо спросила Мелани. – Ну, как бы выздоравливать?

– Нет, моя дорогая, не могут. Сами по себе не могут. Есть истории о том, что в некоторых царствах Империи Кольца чинили звезды – в те времена, когда Империя достигла своего расцвета. Но, к сожалению, это всего лишь истории. Несмотря на все свои знания и технологии, жители Мордиффа не были такими могущественными и умными, как жители Империи Кольца. Поэтому их правителю не оставалось никакого другого выбора. И он приказал своим подданным выйти из тоннеля в тот момент, когда результаты взрыва смертельного оружия исчезли, а солнце еще немного грело. В этом смысле он был хорошим правителем. Он делал все, что было в его силах. Он приказал, чтобы над новыми городами построили защитные купола. Он говорил, что их технологии способны остановить наступающую ночь. Это и в самом деле было так. Они по-прежнему могли жить на своей планете, защищаясь от холода стеклянными куполами. Свет и тепло можно было вырабатывать специальными генераторами. Но эти города было очень трудно строить, а для поддержания их в рабочем состоянии требовалось огромное количество ресурсов. То была трудная жизнь, а к тому времени жители планеты не знали ничего, кроме войн и завоеваний. После стольких лет бесконечных конфликтов трагический исход был неизбежен. Как только население начинало вновь разрастаться, возникали лишения и страдания. Города под куполами воевали друг с другом. Это было жутким безумием, ведь они были куда более слабыми, чем старые города под открытым небом. И на сей раз, если кто-нибудь пустил бы в ход смертельное оружие, людям было некуда спрятаться. Единственное, что ожидало их в будущем, – это бесконечный холод и тьма.

Согласно сведениям, которыми обладали археологи Империи Кольца, жители Мордиффа погибли через полторы тысячи лет после того, как они в последний раз вышли из космопорта. Империя Кольца исследовала Улоданскую туманность двадцать пять миллионов лет спустя. Среди льда, покрывавшего весь мир, были найдены немногочисленные следы цивилизации – все, что осталось от тех, кто застроил планету чудесными городами.

Дети вздохнули и боязливо поежились. Многие из них взглянули на небо, желая удостовериться, что солнце никуда не исчезло и по-прежнему ласково греет их, излучая тепло и свет. Прибрежный ветер рассеял облака над Мему-Бэй, и на землю струились золотистые солнечные лучи. Дениза улыбнулась, глядя на капли росы, блестевшие на растениях в саду и на деревьях за оградой.

– Какая страшная сказка! – воскликнула Джедзелла. – Значит, им всем пришлось умереть? Но почему?

– Потому что так сложились обстоятельства. Жить внутри туманности означало, что они могли смотреть лишь внутрь. Нам повезло больше, чем им. Мы с вами знаем о существовании других миров. Это позволяет нам более цивилизованно относиться к тому, как мы живем и как ведем себя.

Дениза изо всех сил старалась, чтобы в ее голосе не прозвучал сарказм.

Одна из девочек подняла руку:

– Что такое «цивилизованно»?

– Это значит, с добротой и разумно, а не глупо и со злобой. – Дениза умолкла и с улыбкой огляделась по сторонам. – Ну, кто хочет пойти покачаться на качелях?

На улице все еще было сыро, и если у детей промокнет одежда, ей грозит выговор от миссис Почански. Впрочем, все дети изъявили желание поиграть в саду, и Дениза не могла лишить их этих маленьких радостей.

Ее подопечные с радостными криками высыпали на улицу и наперегонки помчались к качелям. Дениза не спеша последовала за ними. Сказка про Мордифф всегда приводила ее в печальное расположение духа. История трагедии этой планеты имела слишком много общего с историей человечества. Только лишь милостью божьей… Не то чтобы Дениза верила в богов – земных или инопланетных, но все же, все же…

От «Прайма» Денизе пришло сообщение о том, что в базу данных поступил сигнал тревоги. В восьми миллионах километров от Таллспринга станция космического слежения засекла две мощные плазменные струи, и сейчас полным ходом шел анализ происходящего. Объем перекачивания данных от спутников слежения удвоился в течение пятнадцати секунд, затем еще раз и еще, вырастая как снежный ком буквально на глазах.

Взглянув на детей, Дениза испуганно закрыла рукой рот. Их беспечные крики, смех и улыбки ворвались в ее сознание, и внезапно ей стало страшно. Страшно за них, а не за себя. Она подняла голову, переведя взгляд на ту часть неба, координаты которой передал спутник. По отношению к ней это было окошко под углом в девять градусов чуть выше западного горизонта. На небе было слишком много облаков, не позволявших увидеть крошечные голубовато-белые искры, которые – Дениза это точно знала – вспыхивали в той части неба. Внезапно она ощутила на сердце свинцовую тяжесть, отчего весь мир показался ей холодным и мрачным. Началось…

На капитанском мостике «Корибу» капитан Маркие Кройен откинулся на спинку сиденья, которое он именовал командирским креслом. В действительности же это был обычный офисный стул, снабженный на случай невесомости ремнями безопасности и надежно прикрепленный к полу позади компьютерной консоли. В квадратном отсеке было одиннадцать точно таких же консолей, расположенных в два ряда по шесть, друг напротив друга. Девять из них сейчас были заняты, шла подготовка к выходу из пространственного тоннеля.

Во время первых полетов, когда Кройен был еще только младшим офицером, ему несколько раз приходилось занимать место на одной из наблюдательных площадок в переднем отсеке – разумеется, с согласия капитана корабля, который вполне мог обойтись и без его личного участия в операции. Вместе с другими младшими офицерами, невзирая на затекшие конечности и спертый воздух, Кройен, бывало, как зачарованный подолгу ждал возможности воочию увидеть прыжок через тоннель. Со временем это событие утратило новизну и перестало представлять для него интерес – впрочем, как и большинство других событий на борту корабля. Стены тоннеля – черноватая пустота – медленно исчезли, уступив место звездам; это напоминало тусклые сумерки, сгущавшиеся ранним туманным вечером.

Это было тридцать лет назад. С тех пор Кройен больше не утруждал себя зрительным наблюдением, предпочитая более точную информацию графиков на экране своего сетевого интерфейса. Пятеро его собственных младших офицеров сейчас толпились на наблюдательной площадке – награда за успешное выполнение своих обязанностей во время полета. Что ж, еще пара полетов, и им тоже все надоест.

– Готовность к выходу, – объявил Колин Джеффрис, помощник командира. – Десять секунд.

Вокруг было полно дисплеев, которые вели обратный отсчет, так что в словесном распоряжении не было ровным счетом никакой необходимости. Однако поведение команды корабля во многом определялось традициями, и это помогало соблюдать субординацию.

Личный навигатор Кройена сообщил, что в данный момент ИР корабля запустил в действие преобразователь энергии. По мере уменьшения магнетического сжатия температура плазмы в термоядерных реакторах стала снижаться. Их мощность упала до минимального уровня, достаточного лишь для того, чтобы обеспечить бесперебойную подачу электричества во вспомогательные системы.

Тусклая монотонность тоннеля вокруг «Корибу» сменилась картиной обычного космоса. Голографические панели в верхней части бортового компьютера почернели, показывая лишь свечение звезд, передаваемое внешними камерами. ИР корабля активировал обзорные датчики, настраивая их на Таллспринг. Увидев, как на экранах из темноты возникла яркая сине-белая сфера, дежурные офицеры заметно приободрились.

«Давайте посмотрим правде в глаза, – подумал Маркие, – они мало что смогут сделать». Дежурные офицеры – не более чем крайнее средство, последний механизм, обеспечивающий выполнение задачи. Кораблем управлял ИР, в то время как люди принимали разве что второстепенные решения, основываясь на тех крупицах информации, что поступали через голографические панели и персональные сетевые интерфейсы. Миллионы бортовых систем генерировали такое количество данных, что у человека ушла бы вся жизнь только на то, чтобы проанализировать одно мгновение.

– Восемь миллионов километров, – произнес Кройен, проанализировав информацию со своего сетевого интерфейса. – Радар включен. Идет поиск остальных кораблей.

Саймон Родерик откинулся на спинку капитанского кресла и принялся изучать изображение своего дисплея.

– Отлично. Полагаю, что если мы засекли их компрессионное искривление, когда находились в тоннеле, то они где-то неподалеку.

Кройен ничего не ответил. Все, что говорил Родерик, и то, как он это говорил, было демонстрацией его предполагаемого превосходства. Капитан – хозяин своего корабля; в действительности все остальные капитаны Третьего флота таковыми и являлись. Но в этой кампании «Корибу» сделали флагманским судном, и потому на протяжении всего полета Кройен был вынужден терпеть присутствие Родерика, его назойливые советы и просьбы. Каждый вечер Саймон Родерик ужинал вместе со старшими офицерами, превращая прием пищи в сущее мучение. Все его бесконечные разговоры сводились к восхвалению культуры, экономики, истории и политики компании «Зантиу-Браун». Он ни разу не пошутил, говорил обо всем нудно и всерьез, что приводило присутствующих в состояние нервного напряжения. А еще он занимал целых пять кают. Пять! Правда, Кройен больше не ставил это ему в упрек. Член Совета проводил большую часть времени в совещаниях со своими наземными командирами и с вечно хмурыми и молчаливыми сотрудниками флотской разведки Кваном и Рейнсом.