Текст книги "Нейтронный Алхимик: Конфликт"

Аврам Харвуд прогнал все файлы Организации через поисковик и нашел Мэлоуна, заявлявшего, что он работал в 1970-х тренером по боксу в Нью-Йорке.

В тренажерный зал Аль Капоне вошел в сопровождении пятерых своих старших лейтенантов, Аврама Харвуда и нескольких прилипал вроде Бернарда. В подвале, правда, и так было шумно – гудели насосы, вокруг ринга звучала музыка, ученики молотили по грушам. Приходилось кричать, чтобы тебя услышали. Так и надо: чтобы пахло потом и кожей, чтобы слышались удары, чтобы покрикивал на лучших своих подопечных Мэлоун.

– Как дела? – спросил Аль у тренера.

Мэлоун пожал плечами. Невыразительная его физиономия выглядела несчастной.

– Эти нынешние, Аль, они размякли. Не хотят они друг друга бить – то ли мораль не позволяет, то ли еще что. Мухаммеда Али или Купера нам тут не сыскать. Но пару перспективных ребят я нашел, таких, кому крепко досталось, – вот у них все в порядке. – Он ткнул толстым пальцем в сторону двоих юнцов на ринге. – Джоуи и Гуло – вот у них кишка потянет.

Аль оглядел двоих боксеров, танцующих по рингу. Оба парни крупные, подтянутые, в пестрых защитках. Он достаточно понимал в основах бокса, чтобы видеть – оба держатся нормально, хотя слишком уходят в оборону.

– Я погляжу немного, – бросил Аль Мэлоуну.

– Само собой, Аль. Откуда хочешь. Эй! Гуло, слева, слева закройся, жопа!

Джоуи заметил прореху в обороне противника и врезал Гуло правой. Тот перешел в клинч, и оба налетели на канаты.

– Брек, брек! – заорал рефери.

Аль подтянул к себе табуретку и сел, довольно глядя на соперников.

– Ладно, что у нас на сегодня в программе? Расскажи-ка, Аврам.

Аль заметил, что тик беспокоит бывшего мэра все сильнее. И не все рубцы сошли, несмотря на пару попыток одержимых лейтенантов Капоне исправить положение. Аль Капоне не нравилось, что рядом с ним ходит такой колодец враждебности и обиды, но парень был управляющим от Бога. Заменить его сейчас было бы нереально.

– Прибыло уже пятнадцать делегаций из-за пределов системы, – доложил Аврам Харвуд. – Все хотят вас видеть.

– Из-за пределов, да? – Приугасший интерес Капоне вновь разгорелся. – И чего хотят?

– В основном помощи, – ответил Харвуд, не скрывая неудовольствия.

Недовольный тон Аль пропустил мимо ушей.

– Какой?

– Все они – с астероидных поселений, – объяснила Патриция Маньяно. – Банда, которая прибыла первой, – с Томы, это в системе Коломны. Их проблема в том, что численность населения астероида – всего девяносто тысяч. Энергистической силы, чтобы вытянуть астероид из этой Вселенной, у них достаточно. Но они вовремя сообразили, что провести остаток вечности в паре среднего размера биосферных пещер, полностью зависимых от технологии, – не самое веселое занятие. Особенно если учесть, что добрая треть одержимых родом из доиндустриальных времен.

– Черт, а я что все время людям твержу? – экспансивно воскликнул Аль. – Нет смысла пропадать целыми планетами, пока мы не прижали Конфедерацию к ногтю.

Несколько будущих боксеров подошли поближе. Джоуи и Гуло, словно осознавая растущий интерес публики, еще старательнее принялись вышибать друг из друга дух. Монотонная трескотня Мэлоуна набирала темп.

– И при чем тут я? – поинтересовался Аль.

– Жители Томы хотят перевезти всех на Коломну.

– Гос-споди!

– С помощью нашего флота. Если мы выберем Коломну нашей следующей целью, то получим их сотрудничество на неограниченное время. Все промышленные станции в системе будут направлены на поддержку флота, все захваченные корабли – переоснащены под боевые или транспортные, и все население планеты будет вовлечено в общественную систему по нашему образцу. Хотят записаться к тебе в лейтенанты.

Аль был польщен. День, кажется, начинал исправляться.

Боксеры на ринге потели. По губам Гуло стекала кровь. Вокруг левого глаза Джоуи светился здоровый фонарь. Зрители подбадривали обоих свистом и криками.

– Рискованно, – заметил Луиджи. – Коломна – родной мир первого адмирала Александровича. Вряд ли ему это понравится. Я бы на его месте точно обиделся. Кроме того, мы все еще готовимся к вторжению в Тои-Хои.

Аль покачался на табуретке и материализовал зажженную «гавану».

– Что адмирал на меня обидится, я не слишком боюсь – есть у меня для него пара подарочков. Нет у нас возможности разделить флот, отправить на Коломну часть?

– Извини, босс, вот тут у меня к тебе дурные вести, – ответил Луиджи. – Конфедерация на Арнштадте нас изводит. Их космоястребы вылетают над полюсами и забрасывают невидимыми минами платформы СО на орбите. Стелс-мины – так у них, уродов, это зовется. Теряем каждый день до хрена железа. А неодержанное население еще трепыхается немного… честно сказать, даже сильно. Нашим новым лейтенантам постоянно приходится силой устанавливать власть. А при этом они независимые больно становятся, и приходится их вразумлять с платформ СО. А Конфедерация тем временем вышибает платформы по одной. Приходится вешать взамен корабли, но они уязвимы не меньше.

– Мать твою, Луиджи! – взорвался Аль. – Хочешь сказать, что мы продуем?

– Да никогда! – возмутился Луиджи. – Мы сами теперь патрулируем околополярные зоны. Тоже им жить не даем. Но, Аль, чтобы блокировать один клятый космоястреб, нужно пять-шесть наших кораблей!

– Они связывают нам руки, – заметил Сильвано Ричман. – Это они нарочно. Мы теряем корабли и в окрестностях населенных астероидов в системе. Космоястребы совершают молниеносный налет, сбрасывают дюжину боевых ос и тут же пропадают, прежде чем мы успеваем ответить. Стратегия, я тебе скажу, Аль, гадская. Но так легко, как прежде, мы уже не отделаемся.

– Современные флоты, – добавил Лерой, – строятся на концепции скорого тактического штурма. Их цель – причинить урон на широком фронте, чтобы противник заново развернул свою оборону. Сейчас они перешли к партизанской войне, чтобы утомить наши команды.

– Трусы долбаные, – пробурчал Сильвано.

– Дальше будет хуже, – предупредил Лерой. – Они увидели, что близ Арнштадта эта идея себя оправдала, и начнут здесь. Система СО Новой Калифорнии уязвима для стелс-мин точно так же. Наше преимущество только в том, что Организация правит планетой. Нам не приходится постоянно утверждать свою власть, как на Арнштадте. На этой неделе мы нанесли, кажется, всего десять ударов по земле.

– Двенадцать, – поправил его Эммет. – Но у нас на орбите большие промышленные мощности. Не хотелось бы их потерять в результате. Наши поселения на внешних астероидах системы не поставляют нам столько сырья, сколько могли бы, производство не соответствует возможностям.

– Это потому, – ответил Лерой, – что у нас возникла та же проблема, что и у внешсистемных делегаций.

– Продолжай, – мрачно пробормотал Аль, рассеянно катая в пальцах погасшую сигару. Глаз с ринга он все же не сводил.

Джоуи вяло покачивался, кровь стекала по лицу и груди Гуло и капала на пол. Гонг не прозвучит – этот матч может закончиться только нокдауном.

– Все одержимые хотят жить на планете, – объяснил Лерой. – На астероидах просто не хватает населения, чтобы поддерживать цивилизацию в вечности. На Новую Калифорнию с внешних поселений постоянно прибывают межорбитальные рейсы. И на одного прилетевшего одержимого следующего рейса ждут еще десять.

– Да чтоб им провалиться! – взревел Аль. – Когда эти бродяжьи задницы прилетят, вышиби их обратно, туда, откуда взялись! Нам нужна полная мощность этих фабрик! Понял?

– Я сообщу командованию СО, – ответил Лерой.

– И напомни им, что я не шучу, блин.

– Понял.

Аль взглядом снова зажег сигару.

– Ладно. Луиджи, когда мы сможем начать захват Тои-Хои?

Луиджи пожал плечами.

– Я тебе честно скажу, Аль, – наш первоначальный график трещит по швам.

– Это почему?

– Мы посчитали, что Арнштадт практически удвоит численность нашего флота. Так и вышло. Но нам теперь требуется куча кораблей, чтобы поддерживать в системе порядок, а отыскать толковые команды – проблема. Теперь еще Курск. Это была ошибка, Аль. Планета не стоит и ведра мочи. А эти долбаные фермеры-высельщики никак сдаваться не хотят.

– Микки сейчас как раз там, – заметил Сильвано. – Проводит операцию, пытаясь прижать ублюдков к ногтю. А это непросто. Уроды разбежались по лесам и прячутся в пещерах, в дуплах – там, где их сенсоры со спутников не берут. А Конфедерация нас изрядно треплет своими стелсами, Арнштадт по сравнению с этим – тьфу! Теряем в день по три-четыре корабля.

– Думаю, Луиджи был прав насчет Курска, – добавил Эммет. – Это была ошибка. Планета обходится нам дорого, а толку от нее – ноль. Я бы предложил отозвать флот оттуда. Пусть одержимые на поверхности сами занимаются планетой.

– Это будет означать, что Организация там не имеет никакой власти, – возразила Патриция. – Как только все окажутся одержаны, планету просто выдернут из Вселенной.

– Мы от нее не получаем ничего, кроме пяти минут славы, – ответил Лерой. – Да и те уже прошли. Эммет прав. По-моему, нет смысла выбирать миры ниже четвертой фазы развития, чтобы мы, самое малое, могли возместить потери.

– Звучит разумно, – согласился Аль. – Мне не больно хочется терять Курск, но если такие дела, у нас выбора, блин, большого нет. Луиджи, тащи Микки обратно, и пусть он прихватит с собой все корабли и как можно больше наших солдат. И отправляйтесь на Тои-Хои, как только загрузитесь припасами. Иначе народ подумает, что мы поджали хвосты, а для нас сейчас главное – поддерживать темп.

– Заметано, босс. Если он вам не нужен, я бы Камерона Леунга послал курьером. Так будет быстрее, и мы срежем потери.

– Нет проблем. Сегодня и посылай. – Аль выдул колечко дыма к высокому потолку. – Еще что-нибудь?

Лерой с Эмметом тоскливо переглянулись.

– С нашей новой валютой начались неполадки, – пробормотал Эммет. – Наверное, это можно назвать подделкой.

– Господи! Я думал, вы, ракетчики, все просчитали!

– Как ты там сказал – защищено от дурака? – с дьявольской ухмылкой спросил Сильвано.

– Так и должно было быть, – ответил Эммет. – Отчасти виновато исполнение. Наши солдаты не всегда честно подсчитывают время, потраченное одержимыми на оплату энергистических долгов. Люди жаловаться начинают. Там, внизу, растет недовольство. Аль, ты должен четко объяснить лейтенантам, насколько важно придерживаться наших же правил. Экономика, которую мы сварганили, и так еле держится, незачем к ней еще доверие подрывать. Если рухнет система, мы потеряем контроль над планетой, здесь будет второй Курск. И нельзя расстреливать всех несогласных с платформ СО; удерживать в рамках большинство населения надо с осторожностью.

– Ладно, ладно. – Аль раздраженно отмахнулся – поучающий тон Эммета его раздражал.

– Исходя из того, что мы видели, я не уверен, сможет ли население из диких одержимых себя прокормить. Города, во всяком случае, придется бросить, как только развалится система снабжения. Чтобы поддерживать такой мегаполис, как Сан-Анджелес, требуется изрядная площадь пахотных земель.

– Кончай херню молоть, я уже понял, блин, ясно? Мне другое нужно – что с этим всем делать?

– Пора тебе снова поговорить с лейтенантами на земле, Аль, – вздохнул Лерой. – Можем привязать это к возвращению флота. Показать, что мы едины и что они без нас – ничто. Пусть по струнке ходят.

– Ох ты, Господи Иисусе Христе, опять долбаный парад?! Я же только что вернулся!

– Ты правитель двух звездных систем, Аль, – невозмутимо ответил Лерой. – Есть вещи, которыми приходится заниматься.

Аль сморщился. Толстяк менеджер был прав – как всегда, чтоб ему провалиться. Это не игра, которую всегда можно прервать, чтобы вернуться к ней на досуге. В Чикаго он карабкался власти на шею, чтобы оседлать ее. Здесь он и был властью. Только теперь он осознал величие того, что сотворил сам, и меру своей ответственности.

Если Организация падет, миллионы людей – живых и воскрешенных – падут с ней вместе, надежды их разобьются о скалы эгоистичного упрямства Аль Капоне. Когда он в последний раз поддался гордыне, то оказался в Алькатрасе. Но страшная тюрьма покажется раем по сравнению с тем ужасом, что предстоит ему испытать в случае неудачи.

Подходивший к концу матч уже никого не интересовал – почти все одержимые в тренировочном зале повернулись к Капоне, ощущая его смятение и ужас. Лерой и Аврам ждали, озадаченные внезапно наступившей неловкой тишиной.

– Конечно, Лерой, – покорно пробормотал Аль. – Я знаю, чем правлю. И я никогда не боялся работы. Не забывай об этом. Так что… устрой мне этот тур. Понял?

– Так точно.

– Ну наконец-то. Так, ребята, все знают, что им делать? Поехали.

Гуло врезал наконец своему противнику в живот так, что Джоуи отлетел в угол ринга, согнувшись пополам. Мэлоун перепрыгнул через канаты, чтобы осмотреть упавшего. Гуло стоял над ним, не вполне понимая, что ему дальше делать. По подбородку его струилась кровь.

– Ладно, парень, – смилостивился Мэлоун. – На сегодня все.

Аль отослал в небытие сигару и, подойдя к канатам, поманил Гуло к себе.

– Неплохо поработал, малыш. Давно тренируешься?

Гуло выплюнул в ладонь окровавленный загубник.

– Девять дней, мистер Капоне, – пробормотал он, тяжело дыша.

На пиджак Аль Капоне упало несколько капелек крови.

Аль ухватил мальчишку за подбородок и повертел его лицо то вправо, то влево, осматривая синяки и ссадины. Он сосредоточился, ощущая, как струится по его рукам щекотный холодок, проникая в кожу мальчишки. Кровотечение унялось, и с рассаженного лица слегка сошла опухоль.

– Так сойдет, – решил Аль.

Джеззибелла валялась на круглой постели. Голоэкран на стене показывал ей вид тренировочного зала из сенсора на потолке. Эммет, Луиджи и Лерой собрались вместе и что-то серьезно обсуждали; их усиленные микрофоном голоса заполняли спальню.

– Тяжелый день выдался, милый? – спросила Джеззибелла – сама «грубость, скрывающая нежное сердце». Лицо ее было очень серьезно, щеки слегка раскраснелись. На лоб падали длинные прямые волосы.

– Ты же видела, – ответил Аль.

– Ага. – Она поднялась, выпутываясь из складок длинного белого шелкового халата. Пояса не было, и халат распахнулся до талии, открывая изящной формы пупок. – Иди ко мне, детка. Приляг.

– Лучшая идея за весь день, – пробормотал Аль с таким безразличием, что сам себе удивился.

– Нет, не это. Тебе нужно расслабиться.

Аль пренебрежительно фыркнул, но подчинился. Он лег на спину, заложил руки за голову и с мрачный видом уставился в потолок.

– Вот же ерунда. Уж мне-то следовало бы знать, что с деньгами случится. Все жульничают, как могут. И с чего я взял, что мои солдаты будут честными парнями?

Джеззибелла уселась ему на бедра. Должно быть, этот халатик крепко держит статическое электричество, подумал Аль, иначе с чего бы ему так липнуть к телу в самых важных местах? Она принялась разминать пальчиками его плечи.

– Эй, а это к чему?

– Ты расслабиться должен, забыл? Ты такой… напряженный…

Кончики ее пальцев ходили кругами, точно играя на звонких мышечных волоконцах.

– Здорово, – признал он.

– Вообще-то это полагается делать с ароматным маслом…

– Хочешь, чтобы я его придумал? – Аль не был вполне уверен, что может создавать запахи, как творил материю.

– Нет. Импровизация – это всегда так интересно. Никогда не знаешь, что получится. Повернись и рубашку убери.

Аль перекатился на живот и, широко зевнув, оперся подбородком на сжатые кулаки. Джеззибелла принялась прохаживаться пальчиками вдоль его позвоночника.

– Не знаю, что мне меньше по душе, – признался Аль, – драпать с Курска или признавать, до какой степени прав этот жирный козел Лерой.

– Курск – это стратегическое отступление.

– Как ни назови, детка, а все одно бегство.

– Думаю, я смогу тебе помочь с Арнштадтом.

– И чем?

Джеззибелла нагнулась к прикроватному столику, взяла небольшой процессорный блочок и что-то набрала на клавиатуре.

– Только сегодня увидела эту запись, зря мне Лерой раньше не показал. Похоже, это смотрит вся Конфедерация. Мы это получили от одной из внесистемных делегаций, явившихся пред твои светлые очи.

Тренировочный зал на голоэкране сменился изображением нежащейся у валуна Киры Салтер.

– Ага, внимание точно привлекает, – весело брякнул Аль.

Джеззибелла шлепнула его по ягодицам.

– Веди себя прилично, Аль Капоне. Не на сиськи ее пялься, а слушай.

И он внимательно слушал чарующий голос.

– У нее неплохо получается, – признала Джеззибелла. – Особенно если учесть, что запись только аудио-видео, никакие сенсорные активаторы на подсознание не действуют. Я бы, само собой, сработала лучше, но у меня и опыта побольше. Так вот, недовольные юнцы слетаются на эту запись со всех астероидных поселений, куда попала копия. Они себя полуночниками называют.

– И что? Валиск – это одно из этих хреновых обиталищ, так? Вреда от нее не будет, сколько бы туда народу ни отправилось.

– Меня больше интересует способ, каким они туда попадают. Кира исхитрилась одержать космоястребов Валиска – у них это называется «адовы ястребы».

– Да ну?

– Вот-вот. А они тратят силы, перевозя на обиталище придурковатых детишек. У Киры возникла та же проблема, что и в одержанных астероидных поселениях, – не те места, где хочется провести вечность. Но она, по-моему, пытается увеличить население Валиска, чтобы ее подчиненные не захотели высадиться на какую-нибудь планету. Разумно. Если они переберутся вниз, Кира уже никем командовать не сможет.

– И что? Я же не говорил, что она дура.

– Именно. У нее есть организация. Не в твоих масштабах, но есть. Она умна, она знает толк в политике. Из нее вышел бы прекрасный союзник. Мы можем доставлять ей жителей намного быстрее, чем она сможет добывать их тайными вылетами. А она в ответ одолжит нам пару эскадрилий своих адовых ястребов, которые отчаянно нужны флоту. И те быстро положат конец атакам Конфедерации.

– Черт! – Капоне снова перевернулся на спину. Джеззибелла стояла над ним на коленях, уперев кулачки в бедра и довольно улыбаясь. – Здорово придумано, Джез. Нет, блин, это не здорово – это гениально! Черт, да я тебе вовсе не нужен, ты и без меня с Организацией управишься!

– Не дури. То, что ты со мной вытворяешь, мне самой в жизни не повторить.

Он зарычал и потянулся к халату. Загорелое лицо Мэри Скиббоу улыбалось им, глядя, как исчезает с обоих одежда: с него – растворяясь в воздухе, с нее – разлетаясь на мелкие клочки.

Первый адмирал подождал, пока капитан Кханна и адмирал Лалвани усядутся за стол напротив него, и датавизировал настольному процессору команду начать полносенсную конференцию высшего уровня секретности. В белом пузыре, заключившем их, сидели за овальным столом еще шестеро. Прямо напротив Самуэля Александровича сидел президент Конфедеративной Ассамблеи Олтон Хаакер вместе со своим старшим секретарем Джитой Анвар. По левую руку от него расположился посол королевства Кулу сэр Морис Холл вместе с помощником министра иностранных дел Кулу лордом Эллиотом; остальные места занимали посол эденистов Кайо и доктор Гилмор.

– Это не обычный брифинг, адмирал, – пояснил президент Хаакер. – Королевство Кулу официально обратилось к нам за военной помощью.

Самуэль Александрович не сумел удержаться от изумленной гримасы; к счастью, его полносенсная маска сохранила серьезность.

– Не знал, что какой-то из миров королевства находится под угрозой захвата.

– Нет, адмирал, никаких новых атак на нас не предпринималось, – заверил его сэр Морис. – Королевский флот доказал свою эффективность, защищая наши планеты от нападений одержимых. Даже адовы ястребы Валиска перестали прыгать в наше пространство, чтобы распространять свои проклятые подрывные записи. И наши планетарные силы ликвидировали все случавшиеся за это время прорывы. За печальным исключением Мортонриджа. Собственно, ради этого мы и обратились к вам за помощью и поддержкой. Мы намерены провести операцию по освобождению полуострова и избавлению его жителей от бремени одержания.

– Невозможно, – воскликнул Самуэль. – Мы так и не разработали надежного метода изгнания одержащей души из тела – доктор Гилмор?

– К сожалению, первый адмирал прав, – подтвердил ученый. – Как мы выяснили, изгнать одержателя, с тем чтобы тот вернул контроль над захваченным телом владельцу, крайне тяжело.

– Если только не запихнуть его в ноль-тау, – заметил лорд Эллиот.

– Но на Мортонридже живут два миллиона человек, – отозвался Самуэль. – Вы не можете запихнуть в ноль-тау всех.

– Почему? Вопрос только в масштабе.

– Вам потребуется… – Саму эль замолк, когда в его нейросети запустились одна за другой несколько тактических программ.

– Помощь Конфедеративного флота, – договорил за него лорд Эллиот. – Именно. Нам придется перевезти на Омбей большое количество войск и боеприпасов. Ваши транспорты и десантные корабли не заняты установлением карантина – они не могут перехватывать гражданские суда. Мы просим передать их в наше распоряжение. Соединенных ресурсов королевства, наших союзников и Конфедеративного флота должно хватить, чтобы избавить Мортонридж от этой угрозы.

– Войск?

– Мы поставим королевству первоначально партию в полмиллиона биотехконструктов, – пояснил посол Кайо. – Они должны быть способны сдерживать отдельно взятых одержимых и помещать в ноль-тау капсулы. Их применение должно свести людские потери к возможному минимуму.

– Вы поможете королевству? – Самуэль даже не попытался скрыть охватившего его изумления. Но… союз королевства и эденистов! В каком-то смысле адмирал испытывал облегчение – значит, любой предрассудок может быть отброшен, если придется. Но какая жалость, что это случилось сейчас и здесь!

– Да.

– По…нятно.

– Конструктов придется поддержать обычными войсками, и в большом числе, чтобы не потерять захваченные территории, – продолжил сэр Морис. – Мы также просим направить нам в помощь две бригады морской пехоты Конфедеративного флота.

– Я не сомневаюсь, что ваши тактические анализы убедили вас в том, что подобная операция осуществима, – отозвался Самуэль. – Но для протокола я вынужден заявить, что выступаю против нее и не желаю направлять вверенные мне силы на столь бесплодное предприятие. Если подобная совместная операция и может быть начата, целью ее должна стать более важная территория.

– Его величество заявил, что готов пойти на любые меры, чтобы избавить его подданных от страданий, – строго заметил лорд Эллиот.

– А его долг распространяется только на живущих?

– Адмирал! – произнес Хаакер.

– Извините. Но вы должны понимать, что мой долг распространяется на всю Конфедерацию.

– И до сих пор вы исполняли его безупречно.

– До сих пор?

– Адмирал, вы понимаете, что нынешний статус-кво невозможно поддерживать до бесконечности, – пояснила Джита Анвар. – Нам это не по карману.

– Нам приходится включать в расчет и политические цели этого конфликта, – добавил Хаакер. – Прости, Самуэль, но логика и тактический расчет играют тут второстепенную роль. Конфедерация должна что-то делать. Ты это понимаешь.

– И вы выбрали Мортонридж, чтобы отвлечь внимание публики?

– Это цель, которой, как представляется королевству и эденистам, они могут достичь сообща.

– Да, но что случится потом? Вы предлагаете освобождать таким образом все одержанные планеты и астероиды? Сколько лет на это уйдет? И во что нам обойдется?

– Я искренне надеюсь, что повторять подобные операции не придется, – проговорил Кайо. – Время, потраченное на освобождение Мортонриджа, мы должны употребить на то, чтобы отыскать другое решение проблемы. Однако если ответ найден не будет, то, возможно, нам придется и дальше проводить аналогичные кампании.

– Вот поэтому первая обязана завершиться победой, – завершил Хаакер.

– Вы приказываете мне перенаправить наши силы? – поинтересовался Самуэль.

– Я сообщаю вам о высказанной королевством Кулу и эденистами просьбе – вполне законном запросе двух наших самых могущественных сторонников. Если у вас есть альтернативное предложение, я буду рад его выслушать.

– Вы знаете, что альтернативы у меня нет.

– Тогда мне кажется, что у вас нет и причины отказать им.

– Понятно. Если позволите поинтересоваться, посол Кайо, – почему ваше Согласие пошло на это?

– Мы согласились ради надежды, которую успех этого предприятия подарит всем живущим в Конфедерации. Мы не говорим, что одобряем его.

– Самуэль, ты прекрасно справлялся до сих пор, – заметила Лалвани. – Мы все понимаем, что это «освобождение» – всего лишь политическое шоу, но оно даст нам широкую поддержку. А в ближайшие недели нам потребуется вся поддержка, которую мы сумеем получить.

– Хорошо. – Самуэль Александрович примолк, испытывая глубокое отвращение к себе. Больше всего его тревожило то, насколько он понимал их доводы, почти сочувствовал им. Имидж стал главной стратегической целью, войны велись ради политики. «Правда, чем я в таком случае отличаюсь от командиров всех эпох – мы всегда сражались на политической арене, чтобы выиграть настоящий бой. Интересно, чувствовали ли мои блистательные предшественники себя настолько опозоренными?» – Капитан Кханна, попросите Генеральный штаб разработать план переброски наших сил в соответствии с просьбой посла королевства Кулу.

– Так точно, сэр.

– Я желаю вашему королю всяческих успехов, посол.

– Благодарю, адмирал. Мы не хотели бы вмешиваться в ход проводимых вами сейчас операций. Его величество прекрасно понимает, насколько важную роль вы сейчас играете.

– Рад. Нам предстоит принять немало тяжелых решений, и его поддержка будет для нас крайне важна. Как я и говорил с самого начала, окончательное решение проблемы одержимых не может лежать в военной области.

– Вы рассматривали предложение Капоне? – поинтересовался сэр Морис. – Я понимаю, что он из всех одержимых в первую очередь может считаться обычным врагом. Но возможно ли вообще использование биотехконструктов?

– Мы подумывали об этом, – ответил Майнард Кханна. – С практической точки зрения это совершенно неосуществимо. Вопрос в численности. По самым скромным оценкам, нынешнее население Конфедерации достигает девятисот миллиардов человек – примерно по миллиарду на планетную систему. Если даже предположить, что на одного живущего приходится десять умерших, в бездне должно пребывать около десяти триллионов душ. Если каждой из них дать конструкт в качестве тела – где они все жить-то будут? Нам придется найти для них от трех до пяти тысяч террасовместимых планет. Задача явно нереальная.

– Я бы оспорил это число, – заметил Кайо. – Латон ясно заявил, что не все души остаются в бездне навечно.

– Даже если их всего триллион, им потребуется несколько сотен планет.

– Информация Латона нас крайне интересует, – проговорил доктор Гилмор. – Мы с самого начала предположили, что поисками окончательного решения придется заниматься нам. Но если души могут подняться из бездны к некоему иному плану бытия, это придется сделать им самим.

– А как нам их заставить? – поинтересовался Хаакер.

– Не знаю. Если бы мы нашли хоть одного из них, кто согласился бы с нами сотрудничать, наши исследования пошли бы куда быстрее… Кого-нибудь вроде того Шона Уоллеса, у которого Келли Тиррел брала интервью. Все, кто содержится у нас на Трафальгаре, активно враждебны.

Самуэль хотел было высказаться насчет отношения, соответствующего обхождению, но Гилмор не заслужил, чтобы его отчитывали публично.

– Полагаю, мы могли бы попробовать дипломатическую инициативу. Мы знаем несколько астероидов, чье население было одержано, но до сих пор не покинуло нашу Вселенную. Могли бы начать с них – поинтересоваться, не захотят ли они поговорить.

– Идея превосходная, – согласился Хаакер. – Это не будет стоить ничего, а если мы получим их согласие, то я готов полностью поддержать любой совместный исследовательский проект.

Конференция закончилась, и доктор Гилмор опять очутился в собственном кабинете. Несколько минут он сидел неподвижно, прокручивая в голове последние минуты беседы. Доктор гордился своей методической натурой, воплощением научного метода, и не злился на себя – скорее был раздражен своей недогадливостью. Если Латон не солгал об уходящих из бездны душах, значит, бездна – не статичная среда, какой он полагал ее прежде. А это открывало новые направления исследований.

Когда доктор Гилмор вошел в камеру, где содержалась Жаклин Кутер, у персонала был перерыв. С нависавших над ложем манипуляторов сняли квантовые сенсоры – лаборатория электроники разработала очередную улучшенную модель. Поиски неуловимого межпространственного разрыва не прекращались.

Жаклин Кутер кормили. К ложу подкатили тележку, подвесив над губами одержимой конец толстого шланга. Крепления, державшие ее голову, расслабили ровно настолько, чтобы Кутер могла выбирать губами любой из двух мундштуков – один с водой, второй с мясной пастой.

Доктор Гилмор подошел к ложу и навис над одержимой. Взгляд ее пристально следил за каждым его движением.

– Доброе утро, Жаклин. Как поживаем?

Одержимая презрительно прищурилась. Из-под приклеенных к ее коже электродов струился дымок. Она приоткрыла губки и облизнула пластиковый мундштук.

– Спасибо, доктор Менгеле, неплохо. Я хочу поговорить с моим адвокатом.

– Очень интересно. Зачем?

– А я намерена отсудить у вас все, до последнего фьюзеодоллара, а потом добиться, чтобы вас отправили в каторжный мир с билетом в один конец. Пытки в Конфедерации запрещены законом. Почитайте Декларацию прав человека.

– Если вам неудобно – уходите. Мы оба знаем, что вам это под силу.

– Мы в данный момент обсуждаем не мое положение, а ваши действия. Так могу я воспользоваться правом на один звонок?

– Не знал, что у бессмертных душ могут быть гражданские права. Своим жертвам вы особенной свободы не предоставляете.

– Мои права пусть определяет суд. Отказывая мне в праве на рассмотрение прецедентообразующего дела, вы усугубляете свою вину. Однако если вас беспокоит это, я могу вас заверить, что Кейт Морли тоже желает видеть адвоката.

– Кейт Морли?

– Совладелец этого тела.

Доктор Гилмор неуверенно улыбнулся. Беседа шла не по плану.

– Я вам не верю.

– Опять вы берете на себя прерогативы суда. Вы что, правда думаете, что Кейт нравится, когда ее привязывают к койке и пытают электротоком? Вы нарушаете ее основные права.

– Я бы хотел, чтобы она сама попросила адвоката.

– Она так и сделала. Не верите мне – проведите анализ голоса. Это она сказала.

– Абсурд.

– Я требую адвоката! – Одержимая повысила голос. – Ты, морпех! Ты принес присягу защищать права жителей Конфедерации. Я требую адвоката! Зовите!

Старшина караула обернулся к доктору Гилмору. Из-за стеклянной перегородки на ученого взирали все, кто был в этот момент в лаборатории.

Внезапно расслабившись, Гилмор улыбнулся.

– Хорошо, Жаклин. Если вы будете сотрудничать с нами, мы ответим тем же. Я поставлю этот вопрос перед юрисконсультами первого адмирала, и мы выясним, распространяется ли на вас защита закона. Но сначала ответьте мне на один вопрос.