Текст книги "Конец мира – это только начало: Экономика после краха глобализации"

Разработка новых технологий, а также расширение и диверсификация транспортной сети обусловили два разнонаправленных, но тесно взаимосвязанных тренда, определяющих характер сегодняшней системы.

С одной стороны, использование промышленных технологий становилось все проще. Ковать железо сложнее, чем производить из него железнодорожные рельсы; производить рельсы сложнее, чем прокладывать железнодорожные пути; прокладывать железнодорожные пути сложнее, чем управлять поездами; управлять поездами сложнее, чем грузить продукцию в вагоны. Когда имперским системам пришел конец, голландцы и японцы не могли просто взять и унести с собой когда-то проложенные ими в бывших колониях рельсы. Колониям ничего не стоило присвоить брошенные активы и начать их использовать. В отличие от доиндустриальных технологий, базировавшихся на мастерстве ремесленников, в промышленную эпоху, и особенно в цифровую, все работает по принципу «Включай и работай».

С другой стороны, обслуживание промышленных технологий становилось все сложнее. Возможность диверсифицировать системы снабжения таким образом, чтобы они могли охватывать даже самые отделенные уголки мира, означает, что экономически более целесообразно разбивать производство на десятки или даже тысячи этапов. При этом работники, изготавливающие те или иные крошечные детали, становятся мастерами своего дела, но не имеют ни малейшего представления о других этапах производственного процесса. Работники, занимающиеся очисткой диоксида кремния, не умеют делать кремниевые пластины, собирать материнские платы или писать коды.

Сочетание доступности технологий и узкой специализации привело к очевидным и весьма тревожным последствиям. Сегодня товары, потребляемые в каком-либо месте, никак не соотносятся с товарами, производимыми в этом месте. Поэтому миру требуется не просто крупномасштабная транспортная сеть, связывающая производство с потреблением; нужна безопасная крупномасштабная транспортная сеть, поддерживающая производство и потребление как таковые.

Во многих отношениях это замечательно. Индустриализация, идущая рука об руку с глобализацией, не только обусловила мощнейший в истории экономический рост, но и резко повысила уровень жизни миллиардов людей во всем мире. В отличие от ужасающего неравенства доиндустриального мира, индустриализация в сочетании с глобализацией сделала, казалось бы, невозможное: с одной стороны, позволила даже самым неквалифицированным работникам выкарабкаться из беспросветной нищеты, а с другой стороны, раздвинула границы наших знаний о мире и расширила возможности получения образования, тем самым помогая нам все лучше и быстрее учиться.

Но во многих других отношениях это ужасно.

Великий распад

Итак, суммируем сказанное.

● Современные суда – гигантские ленивые создания. Контейнеровозы, идущие полным ходом, развивают скорость максимум до 46 км в час. Балкеры ходят примерно в два раза медленнее. Самые быстроходные суда – это… пассажирские круизные лайнеры. Это объясняется прежде всего тем, что на них много свободного пространства. Вряд ли стоит использовать их для перевозки кукурузы.

● Современные трансокеанские контейнеровозы берут на борт тысячи контейнеров, больше половины которых набиты под завязку промежуточными товарами, необходимыми для производства практически всех промышленных изделий.

● Эти промежуточные товары произведены работниками, умеющими производить только эти товары (прежде всего это касается низкокачественных товаров).

● В более продвинутых странах работники могут выполнять операции, не требующие серьезных знаний. Предприятия, производящие полупроводники для серверов, могут также производить полупроводники для автомобилей или игрушек. Однако это утверждение работает только в одну сторону.

● Количество современных портов невелико, они гигантских размеров, располагаются на значительном расстоянии друг от друга и чаще всего не в тех регионах, население которых обслуживают.

● Современные города огромны, а их экономики настолько узкоспециализированны, что требуется постоянный доступ не просто к огромным территориям, но к любой точке на планете.

Определяющей особенностью сложившейся системы является дешевизна транспортировки. Уберите этот фактор, и все остальное… рассыплется в прах.

Простота использования промышленных технологий обусловила их быстрое распространение по всему миру, но ситуация может столь же быстро кардинально измениться. В конце концов, в мире не так много людей, обладающих навыками, необходимыми для поддержания индустриализации на современном уровне в случае, если пронизывающая весь мир транспортная система по какой-то причине внезапно рухнет. Работники либо гиперспециализированны, либо неквалифицированны, либо, учитывая, что мир более парадоксален, чем кажется, одновременно и гиперспециализированны, и неквалифицированны. Хуже того, для жизнеобеспечения городов сегодня требуется постоянный доступ к огромному количеству людей и мест, разбросанных по всей планете, причем города не в состоянии их контролировать. Иными словами, деиндустриализация регионов может произойти гораздо быстрее, чем произошла их индустриализация. Все будет зависеть от ситуации с транспортом.

Деиндустриализация может произойти гораздо быстрее, чем вы думаете.

Вспомните эти огромные, ленивые, медлительные суда.

Вспомните также ирано-иракскую войну 1980-х гг. К 1983 г. конфликт зашел в тупик, и обе стороны начать запускать ракеты в суда противника, чтобы задушить его экономику. В общей сложности было атаковано 300 судов. Около 50 судов получили повреждения, 12 затонули. По сравнению с общим объемом грузоперевозок того времени это была капля в море.

Но эта капля едва не уничтожила мировой страховой бизнес.

Американские гарантии безопасности морских перевозок считались незыблемыми. Действительно, количество инцидентов во всем мире, случившихся за несколько десятилетий, можно было пересчитать по пальцам. Был даже период (примерно с 1950 по 1975 г.), когда не произошло ни одного нападения на судно. Поэтому резервы на возможные потери в морском страховании были минимальны. Действительно, выводить из оборота огромные суммы на случай инцидентов на море было все равно что создавать многомиллиардные резервы на случай землетрясения в Иллинойсе. Но из-за множества страховых случаев, связанных с ирано-иракской войной, операционный капитал страховых компаний быстро иссяк. Страховые компании начали требовать возмещения ущерба у своих перестраховщиков, и те тоже быстро сели на мель. Внезапно все страховые компании обнаружили, что их бизнес балансирует на краю пропасти. Страхование от пожаров, автострахование, ипотечное и медицинское страхование – все отрасли страхового бизнеса оказались на грани разорения. А поскольку большинство страховых компаний через фондовый рынок было связано с крупными финансовыми корпорациями, масштабы бедствия стали угрожающими.

Единственное, что смогло предотвратить масштабный финансовый кризис, – меры, принятые администрацией Рейгана, включая: а) сопровождение всех неиранских судов в Персидском заливе; б) предоставление таким судам права ходить под американским флагом; в) полное возмещение ущерба пострадавшим судам. Локальный вооруженный конфликт между двумя слаборазвитыми государствами, не имеющими даже собственного финансового сектора, быстро достиг такой остроты, что для предотвращения мирового финансового кризиса потребовалось военное, финансовое и правовое вмешательство сверхдержавы.

Представьте, что произошло бы, если бы нечто подобное случилось сегодня. С 1970 по 2008 г. американцы почти постоянно держали в Персидском заливе авианосную группу (а после операции «Буря в пустыне» 1991 г. – даже две). Сопровождение коммерческих судов в 1983 г. не потребовало внесения существенных изменений в схемы патрулирования. Но с 2015 г. в регионе обычно не присутствуют крупные американские военные корабли. К концу 2021 г. США полностью вывели оттуда регулярные наземные соединения. Не считая Штатов, лишь несколько стран (Франция, Великобритания, Япония и Китай) обладают достаточной военной мощью, чтобы повлиять на ситуацию в Персидском заливе. При этом только у Японии есть техническая возможность применить в регионе силу, и ни у одной страны нет кораблей, способных эффективно сопровождать суда в Заливе.

Представьте, что атакованные суда были бы не балкерами, а контейнеровозами. На каждом судне находились бы тысячи контейнеров, в каждом из которых хранились бы десятки или даже сотни тысяч товаров. После событий 1980-х гг. затонувшие суда были подняты и отремонтированы. Поднять современные контейнеровозы было бы невозможно. (Кроме того, вы бы купили компьютер, зная, что детали его материнской платы несколько дней пролежали на дне Персидского залива?)

Представьте, что нечто подобное случилось бы не в Персидском заливе, а каком-нибудь другом регионе. В 1980-е гг. в экономике Ирана и Ирака практически не создавалась добавленная стоимость. Потребление на внутреннем рынке было очень ограниченным. Обе страны не участвовали в производственных цепочках. Но что, если бы товары застряли в Балтийском или Восточно-Китайском море – в регионах, имеющих жизненно важное значение для европейского и азиатского производства? Современные контейнеровозы не просто перевозят товары из одного порта в другой; они курсируют между портами. Они заходят во многие порты, где выгружают и берут на борт контейнеры, в которых содержится великое множество самых разных товаров. Если какое-либо судно не сможет транспортировать или выгрузить груз, последствия волной накроют сотни или даже тысячи производственных цепочек и множество регионов. Даже несколько небольших задержек в портах чреваты сбоями в целых отраслях, не говоря уже о потере судна. Как известно, чтобы собрать автомобиль, требуется 30 000 деталей. Если купленный вами автомобиль собран всего из 29 999 деталей, то вы – счастливый обладатель огромной игрушечной машинки.

Представьте, что описанное событие – не единичное. Разница в масштабах между 1983 г. и 2022 г. огромна. Более диверсифицированные производственные цепочки, более высокий уровень жизни, больше стран – участников мировой торговли. Соответственно, общая стоимость грузов, перевозимых сегодня морем, в шесть раз выше. Примерные расчеты на основе данных за последние 250 лет говорят о том, что снижение транспортных расходов на 1 % приводит к росту объема торговли примерно на 54 %. Обратный процесс очень быстро приведет к тому, что движимый торговлей современный мир превратится лишь в смутное воспоминание.

Подведем итоги. Мир, который мы знаем, чрезвычайно хрупок. Экономические реалии сегодняшнего дня не просто зависят от американской стратегической и тактической защиты; без нее они попросту невозможны. Уберите американцев, и магистральные перевозки сойдут на нет. Уберите массовое потребление (сжимающееся под напором демографического кризиса), и не останется ни одного экономического аргумента в пользу глобальной интеграции. Так или иначе, мы скоро лишимся того, что привыкли считать нормальным и незыблемым.

Самым удивительным и довольно неожиданным следствием американского миропорядка стало то, до какой степени он изменил регионы, ранее практически никогда не участвовавшие в масштабной мировой торговле. Большинство стран мира не может похвастаться благоприятными географическими условиями, способствующими росту экономической активности, – такими как, например, умеренный климат или обширные речные сети Западной Европы и Северной Америки.

Миропорядок ослабил роль географии. Американцы защищали границы государств и внешнюю торговлю. Это позволило странам, которые раньше не могли развиваться или подвергались разрушительному влиянию империй, стать независимыми игроками. Невиданный экономический рост, наблюдавшийся начиная с 1945 г., обуславливался подъемом стран, географическое положение которых ставило их в положение аутсайдеров и до недавнего времени препятствовало экономическому развитию. Это значит, что по мере того, как американцы скатываются к философии «моя хата с краю», грядущий кризис разразится, скорее всего, в первую очередь именно там, где его последствия будут наиболее серьезными, и прежде всего именно в тех странах, о которых идет речь выше.

В первую очередь тяжелые времена предстоят странам так называемой первой цепи островов в Восточной Азии, таким как Китай, Корея и Тайвань. В меньшей степени кризис затронет Филиппины, Вьетнам, Индонезию, Малайзию и Сингапур. По мере продвижения с юга на север региона количество ресурсов сокращается, а объемы производства в натуральном и стоимостном выражении, наоборот, возрастают. Для этих стран характерны мощная конкуренция, обусловленная растущим спросом на ресурсы, самые длинные в мире производственные цепочки и серьезная зависимость от экспорта. Результат? Промежуточные товары здесь используются повсюду, и все они доставляются по воде.

Сочетание уязвимости с мощной интеграцией может иметь место лишь в безопасной среде, в которой внешняя сила заставляет всех играть по правилам. Тем не менее даже под присмотром США Восточная Азия так и не смогла сформировать региональную систему кооперации или хотя бы дипломатические, а не военные клапаны сброса давления. Китай ненавидит Японию, Япония (сейчас, возможно, на подсознательном уровне) мечтает колонизировать Корею и частично Китай, Тайвань жаждет получить ядерное оружие, а Южная Корея не доверяет никому.

Хуже того, ни одна страна региона, за исключением Японии, не способна обеспечивать безопасность поставок и торговых путей. Трудно сказать, каким странам придется хуже – Южной Корее и Тайваню, полностью зависящим от американского стратегического контроля над морскими перевозками, или Китаю, которому для получения доступа к любому рынку или необходимым ресурсам придется заходить в воды враждебно настроенных соседей (каковыми являются все страны цепи островов) и преодолевать массу других препятствий под прикрытием своих ВМС, пригодных лишь для проведения операций у побережья[70]70
  Впрочем, я, пожалуй, все-таки могу сказать, какой стране придется хуже, – Китаю.


[Закрыть].

До сих пор китайский фашизм работал, но коллапс внутреннего потребления, вызванный старением населения, потеря экспортных рынков в результате деглобализации и неспособность защитить импорт энергоносителей и сырья, необходимый для нормального функционирования системы, приведут к тому, что вследствие националистического нарциссизма в стране начнутся внутренние разногласия, которые ослабят власть Коммунистической партии. Во всяком случае, в истории страны такое уже бывало (и неоднократно). Бывали времена, когда правительству не удавалось обеспечивать население товарами.

Япония готова перехватить инициативу в регионе, но вряд ли ее ждут такие блестящие перспективы. Конечно, превосходство на море позволяет ей выбрать время и место нападения с моря и за несколько недель задушить Китай, но, несмотря на свою слабость, Китай способен поражать цели, расположенные за нескольких сотен километров от его побережья, то есть не только на островах Японского архипелага, но и на большей части территории Южной Кореи и всей территории Тайваня. При этом любая смена власти в Китае (а в истории страны такое случалось несколько раз) превратит весь регион в зону риска для любого рода перевозок морским транспортом.

Рассматриваемый регион выиграл от американского миропорядка больше, чем все остальные страны мира, но он же больше всех пострадает от его распада. Стоит кому-нибудь сделать хотя бы один выстрел по торговому судну, и современному производству, каким мы его знаем, придет конец.

Второй регион, вызывающий беспокойство, – Персидский залив. Нетрудно понять почему. Климат там варьируется от засушливого до пустынного. Как правило, численность населения таких регионов не просто невелика – она минимальна. Но в регионе есть нефть, и это меняет все.

В условиях глобализации американцам не оставалось ничего другого, как использовать ВМС для патрулирования Залива и вникать во все тонкости сложной политической ситуации в регионе. Нефть питала мировую торговлю, мировая торговля питала США, а США поддерживали глобальную безопасность. Если бы Персидский залив не был относительно спокойным регионом – а по историческим меркам с 1950 г. это действительно спокойный регион, – американская мировая стратегия провалилась бы с самого начала.

Нефть в сочетании с американским присутствием значительно расширила возможности региона. Там, где раньше по пустыне разъезжали бедуины; где лишь на побережье располагались немногочисленные деревушки, жители которых занимались добычей жемчуга; где вследствие ирригации тысячелетиями происходило засоление почв, сегодня можно увидеть беспорядочное сочетание футуристических городов, перенаселенных мегаполисов, разрушенных войной городских поселений и внутренних территорий и во многих местах практически бесправных бедняков.

Регион экспортирует нефть, газ и… да, пожалуй, больше ничего. Импортирует он продовольствие. Технологии. Электронику. Бытовые товары. Одежду. Мобильные телефоны. Компьютеры. Машинное оборудование. Самолеты. Автомобили. Строительные материалы. Практически все. Включая трудовые ресурсы, как квалифицированные, так и неквалифицированные. Даже верблюдов. Практически каждая капля углеводородов перевозится по воде, и практически каждая упаковка импортных товаров доставляется в регион тем же путем. В мире без глобальных поставок обходной путь через Ормузский пролив мало кому будет нужен. Он был необходим, чтобы обойти угрозу со стороны Ирана, но не со стороны рушащегося американского миропорядка.

Это не значит, что регион полностью исчезнет из поля зрения человечества. В нефти, добываемой в Персидском заливе, отчаянно нуждаются Южная Азия, Восточная Азия и Европа. Но флоты всех стран региона не способны эффективно патрулировать даже территориальные воды, не говоря уже о сопровождении морского транспорта, следующего из Ормузского пролива или в него, и уж тем более об охране танкеров, направляющихся к конечным потребителям, или балкеров и контейнеровозов, везущих грузы из дальних стран.

Ни одно государство, кроме США, не способно держать над регионом зонтик безопасности. Возможно, чтобы наглядно продемонстрировать свою убежденность в том, что чрезмерное применение военной силы обычно недооценивается, США содержат ВМС, демонстрирующие потенциал, в 10 раз превосходящий потенциал ВМС всех остальных стран мира, вместе взятых. Неспособность ни одной страны мира, кроме США, заставить регион играть по правилам приведет к глобальной депрессии, которая растянется на десятилетия, и ряду ужасающе неадекватных попыток горстки стран – Японии, Великобритании, Франции, Индии, Турции и Китая – урвать хоть что-нибудь в этом кровавом хаосе. Наступит беспредел.

Третий регион, требующий внимания, – Европа. Современная Европа считается оплотом культуры, демократии и мира. Складывается впечатление, то европейцам удалось убежать от истории. Этот побег стал возможен лишь потому, что американцы полностью изменили Европу. За традиционным фасадом спокойствия скрывается самая стратегически нестабильная на земном шаре территория, где чаще, чем в регионах, вспыхивали войны. Современная Европа – кристально чистая квинтэссенция достижений Бреттон-Вудской системы, ее порождение.

Европу ждет множество проблем, но наиболее серьезными являются четыре.

● Первая проблема – проблема энергоресурсов. Европейцы зависят от импорта энергоносителей больше, чем азиаты, и между крупнейшими странами Европы нет согласия в том, как решать эту проблему. Немцы боятся, что отказ от российских поставок приведет к войне. Поляки готовы иметь дело с кем угодно, только не с Россией. Испанцы уверены, что единственно верное решение следует искать в Западном полушарии. Итальянцы боятся, что им придется оккупировать Ливию. Французы мечтают принудить Алжир к сотрудничеству. Англичане поглядывают на Западную Африку. Все по-своему правы. И все ошибаются.

● Вторая проблема – демографическая. Европейские страны уже давно прошли точку, когда теоретически было возможно восстановить численность населения. Это означает, что Евросоюз сегодня фактически является экспортным союзом. Без американского миропорядка европейцы лишатся всякой способности экспортировать товары, что исключает возможность сохранения европейского социума в том виде, в каком он существует сейчас.

● Третья проблема – проблема экономических предпочтений. Пускай сегодня, возможно, уже на уровне подсознания, но европейцев пугают воспоминания о кровавом прошлом. Многие лидеры европейских стран сознательно принимают решения, нацеленные на перестройку политических моделей и использование элементов социализма. Это делается для того, чтобы граждане оставались в границах европейских коллективных систем. До сих пор это работало, и работало хорошо. Но так было только в контексте миропорядка, когда американцы несли бо́льшую часть расходов на обеспечение безопасности и поддержание темпов роста, которых европейцы никогда бы не добились самостоятельно. Деглобализация, демографическая ситуация в Европе и ограниченный доступ к мировым рынкам грозят региону устойчивой рецессией, и это еще не самое плохое будущее, которое можно предсказать, гадая на геополитической кофейной гуще. Я не вижу, каким образом европейская социал-демократическая модель сможет работать в дальнейшем.

● Четвертая и последняя проблема – проблема неравенства европейских стран. На каждого тяжеловеса – такого, как Великобритания – приходится один бедолага – такой, как Греция. На каждую твердо стоящую на ногах Францию найдется неустойчивая Латвия. Одни страны богаты и независимы или имеют богатый опыт демонстрации военной мощи. Другие уязвимы, бедны, о них все вытирают ноги. Хуже всего, возможно, то, что крупнейшая экономика Европы – Германия – вынуждена постоянно поддерживать равновесие в регионе, в то время как две другие мощнейшие экономики – Франция и Великобритания – думают только о себе, постоянно перестраховываются и, по большому счету, упорно не объединяются с остальными европейскими странами. Вряд ли следует ожидать, что французы будут использовать свои возможности в интересах Европы, и совершенно точно не следует ждать помощи от британцев, которые в 2020 г. официально вышли из Евросоюза.

История, к сожалению, указывает на несколько достаточно очевидных путей в будущее. Как только трансокеанские перевозки перестанут быть надежными, а Соединенные Штаты – на сегодняшний день крупнейший рынок Европы – пойдут своим путем, европейцы будут в первую очередь защищать то, что у них есть: их собственные производственные цепочки и рынки. Тот факт, что в эпоху миропорядка экономика Европы является самой протекционистской, ей не поможет.

Конечным результатом станет формирование нескольких мини-Европ по мере того, как крупнейшие державы будут пытаться распространить свое экономическое, культурное и (в некоторых случаях) военное влияние на другие регионы. Великобритания, Франция, Германия, Швеция и Турция пойдут своим путем и попробуют уговорить и/или заставить силой некоторых своих соседей присоединиться к ним. Соответственно, от этого пострадает интеграция. Тем из вас, кто знаком с историей Персии, Греции, Рима, Византии, Османской империи, Германии, Великобритании и Франции эпохи Средневековья и начала промышленной эпохи, происходящее покажется до боли знакомым. В конце концов, история не имеет конца.

Европейцам стоит обратить особое внимание на Средиземное море. В эпоху миропорядка оно просто открывало доступ внутрь континента, но в будущем, скорее всего, вновь начнет играть ту роль, которую играло в прошлом, и станет самым востребованным в мире водным путем. Через Суэцкий канал Средиземное море открывает Европе доступ к нефти Персидского залива и производственным мощностям Восточной Азии. Египет не способен защитить зону канала, но ни одна европейская страна в отдельности тоже не сможет одолеть Египет. Через турецкие проливы Средиземное море связывает Европу с бывшими советскими республиками, экспортирующими энергоносители и сельскохозяйственные товары. Турция, безусловно, будет яростно защищать проливы, и ни одна европейская страна не сможет в одиночку одолеть Турцию на ее собственном парадном дворе.

Все эти взаимные притязания хорошо известны тем, кто интересуется историей. Однако впервые в истории американцам удалось сгладить противоречия. Все. На десятилетия.

Чтобы считать, что глобализация может продолжаться и без блюстителя порядка и арбитра в лице США, придется поверить в три вещи.

Во-первых, придется поверить, что все страны каждого конкретного региона будут соглашаться с требованиями самой могущественной региональной державы. Что Япония и Тайвань будут подчиняться Китаю, желающему перекроить структуру, экономику, политику и военную инфраструктуру Восточной Азии. Что французы, поляки, датчане, голландцы и венгры (а также все остальные народы Европы) доверят управление своими ресурсами Германии с ее неуклонно стареющим населением. Что Саудовская Аравия, Ирак, Кувейт, Катар, Бахрейн и Объединенные Арабские Эмираты делегируют решение вопросов безопасности и нефтяной политики в регионе Ирану. Что Украина, Эстония, Латвия, Литва, Швеция, Финляндия, Польша, Молдова, Румыния и Узбекистан не станут возражать против попыток России установить над ними контроль. Что Пакистан пойдет на уступки Индии, которая значительно больше и сильнее его. Что Иран, Ирак, Сирия, Россия и Германия не будут мешать Турции пробиваться к кормушке. Что многие африканские страны спокойно согласятся на новую волну колонизации.

В 1945 г. американцы поставили все эти разборки на паузу. Но представим, что американской системы безопасности больше не существует. Взгляните на карту выше новым взглядом. Взгляните на любую карту новым взглядом.

Во-вторых, придется поверить, что все страны будут избегать применения в международных отношениях отдельных (прежде всего силовых) инструментов. Что немцы, русские, иранцы и китайцы не будут использовать военную силу для навязывания своей воли соседям. Что страны, обладающие значительным военным потенциалом, – Франция, Великобритания, Турция и Япония – не будут использовать его, чтобы помешать реализации планов не столь мощных конкурентов. История, знаете ли, полна примеров обратного. По большому счету вся история (разумеется, за исключением периода, начавшегося в 1945 г.) – один яркий пример обратного.

В-третьих, придется поверить, что доминирующие в регионах державы не будут конфликтовать друг с другом. Что русские и немцы, китайцы и индийцы, русские и китайцы, турки и русские, турки и иранцы всегда и во всем будут соглашаться друг с другом. Навскидку я могу вспомнить с десяток примеров, относящихся к столетию, предшествующему 1945 г., и показывающих, что это невозможно. Обиды и недовольство друг другом будут всегда. И если вот уже 75 лет они практически никогда не приводили к кровавым столкновениям, то лишь потому, что американцы изменили правила игры.

Независимо от того, что именно пойдет не так, дальнемагистральные перевозки станут первой жертвой, потому что транспортировка на большие расстояния требует не просто полного спокойствия в том или ином регионе, но прочного мира во всех регионах. Сбои в трансокеанских поставках затронут 75 % поставок энергетических, промышленных и сельскохозяйственных товаров.