Текст книги "Дитя нуайяд"

Часть третья

Весна мигом растопила снег, что за зиму намело в переулках и узких улочках, и мальчишки хлюпали по грязной жиже прохудившимися башмаками.

– Ну и день сегодня, ― мрачно буркнул Беспалый.

– Точно, ― шмыгнул покрасневшим носом Хворостина. ― А я-то так рассчитывал на лишние пару сантимов, чтобы хлебнуть горячего в таверне у заставы.

– Всё оттого, что мы топчемся на паре-тройке улиц, где днём с огнём не сыщешь солидных господ, ― бросил Тео. ― Кажется, жители квартала не богаче нас. Не пойти ли ближе к центральным улицам?

– Ума лишился, Ашиль? Это место подручных Кривого. Стоит им нас заметить, пожалуй, костей не соберём.

– Хорошо, можете подождать меня здесь. Вряд ли меня успели запомнить. По крайности, попробую. Может, что и выйдет.

Друзья нерешительно переглянулись.

– Чёрт, крысу тебе в штаны, Дохляк. Если люди Кривого начнут молотить тебя, хотя бы ори погромче, чтобы мы знали, ждать ли тебя к ужину.

– Заткни пасть, Хворостина. Не каркай раньше времени, ― рявкнул Беспалый. ― Но мысль хороша. Ори что есть сил, уж я постараюсь отвлечь противника, и ты сможешь сбежать. Я стану караулить в проулке перед площадью.

– Благородно с твоей стороны, ― подмигнул Тео. ― От души надеюсь, что помощь мне не понадобится.

Он довольно быстро добрался до места, и глаза его радостно сверкнули. Народу было предостаточно. Перед лавками и магазинами то и дело останавливались экипажи. Мальчик бросил беглый взгляд в витрину и половчее нахлобучил поношенную шляпу. Экая жалость, что он одет в обноски. Пожалуй, сунься он в лавку, его тотчас погонят прочь. Но не возвращаться же к товарищам с пустыми руками. Выслушивать насмешки было бы слишком обидно. И Тео прислонился к стене, шаря взглядом по толпе. Наконец он заметил толстушку, что вышла из суконной лавки, неловко держа увесистый свёрток. Юный герцог направился за ней, стараясь не упустить добычу из виду. И стоило даме угодить в толпу на перекрёстке, Теодор последовал за ней и вскоре оказался прямо у неё за спиной. Затаив дыхание и достаточно ловко орудуя пальцами, он нащупал увесистый кошель в складках пышной юбки. Срезать добычу было делом минуты и, прижав добычу к себе, юный герцог плотнее запахнул поношенную куртку и неторопливо отправился прочь. Он шёл насвистывая, довольный, что так легко заполучил желаемое, но стоило ему свернуть в переулок, как на плечо его опустилась чья-то рука. Теодор вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял высокий незнакомец в низко надвинутой шляпе с широкими полями.

– Ай-яй-яй, дружок, ― низким хрипловатым голосом произнёс он. ― Я смотрю, Кривой стал обучать своих подопечных спустя рукава.

– О чём вы, сеньор? ― старательно делая растерянный вид, бросил Тео.

– О кошельке, маленький наивный дурачок, ― хмыкнул мужчина. ― Разве недоумок Кривой не говорил, что воровство ― это своего рода искусство и требует таланта, как и всякое другое творчество?

– Вы с кем-то спутали меня, сеньор, ― дерзко вскинув голову, произнёс подросток. И поняв, что перед ним явно не служитель закона, ибо половину лица незнакомца скрывал тёмный шарф, доходящий до глаз, Тео, лихо подбоченясь, добавил: ― Да будет вам известно, господин Любопытный Нос, я не служу у Кривого и мне откровенно плевать, как и чему он обучает своих ослов.

Незнакомец рассмеялся.

– Ты начинаешь мне нравиться, оборванец, ― подмигнул он. ― Хотя ты довольно нахальный малый. Но я сам не отличался добродетелью в юности, и посему не стану читать тебе мораль. Так кому ты служишь, маленький бродяга?

– А вам что за дело? Может, я и вовсе не имею хозяев.

– Как же, так я и поверил. В этом городе ни один щенок не остаётся без хозяина. Скажу тебе откровенно, мне плевать, кто ты и откуда. Я ищу кое-кого. И уверен, что напал на след. Мелкий воришка Парижа может работать либо на Кривого, либо на мамашу Бернадет. Стало быть, ты можешь проводить меня к ней. Надеюсь, старуха ещё не покинула нашу грешную землю.

– Знать не знаю никакой мамаши. Я сирота, месье Прилипала, ― пожал плечами Тео. ― Поищите другого провожатого. ― Тут он резко присел, извернулся и, сбросив руку незнакомца, пустился наутёк. Петляя по узким мрачным улочкам, он наконец остановился под аркой и, осторожно высунувшись, оглядел улицу. Кажется, ему удалось сбежать. Пожалуй, странный незнакомец не гонится за ним. И, не переставая оглядываться, он поспешил к дружкам.

Каково же было его удивление, когда вернувшись вечером в лачугу мамаши Бернадет, он застал за столом незнакомца, от которого так ловко улизнул. Дружки замолчали на полуслове и попятились, а сам Тео застыл на месте, приоткрыв рот.

– А, дерзкий оборванец, ― хмыкнул мужчина, раскуривая трубку. ― Могу признать, что ты ловко сделал ноги. Отчего же ты сразу не сказал, что твой учитель месье Паук?

– Мои пострелята привыкли держать язык за зубами, ― бросила старуха. ― Мальчонка поступил верно. Откуда ему знать твои намерения?

– Ну что, Чезаре, хорошо я его обучил? ― подмигнул Жоффрей.

– Да, видно, не очень хорошо, друг мой, если я сумел заметить, ― улыбнулся гость.

– Оставь, красавчик, ― отмахнулся безногий. ― Мало кто может сравняться с тобой. Немудрено, что ты знаешь все приёмы и ухватки, не видимые для простых людей.

– Иди ближе, маленький ловкач, выпей вина, ― произнёс незнакомец, наполняя стаканы.

– Охотно, ― кивнул Теодор, – но я не стану пить без своих друзей. В конце концов, они поработали не меньше и тоже изрядно устали и продрогли.

Мамаша Бернадет возмущённо всплеснула руками, но гость ухмыльнулся и кивнул.

– Забавно видеть задатки благородства в уличном оборванце. Если эти два олуха ещё не намочили штаны со страху, то пусть присядут с нами.

Хворостина и Беспалый и впрямь были бледны и охотно бы покинули мрачную комнатёнку, но, поглядев друг на друга, нерешительно направились к столу. Они присели на край лавки, готовые в любую минуту задать стрекача.

Юный герцог никак не мог понять причину их страха и, спокойно расположившись за столом, открыто взглянул на гостя. При свете тусклой лампы он рассмотрел, что незнакомец довольно молод и мог бы считаться привлекательным мужчиной, если бы не уродливый шрам, что тянулся от виска до самой шеи. И уткнувшись в стакан с кислым дешёвым вином, Тео с удивлением отметил, что руки гостя довольно гладкие и ухоженные для простолюдина.

– Итак, всё по-прежнему? ― видимо, продолжая прерванную беседу, произнёс Чезаре.

– Похоже на то, ― пожал плечами Паук. ― А каких новостей ты ожидал?

– Стало быть, рыбу позабыли на столе, и она жутко смердит.

– Воняет на славу, ― хмыкнул Жоффрей.

– И что, нет желающих её зажарить? Достаточно вынуть потроха и хорошенько проветрить.

– О, красавчик, ― ухмыльнулась старуха. ― Не всякий готов запачкаться, ведь при разделке кровь так и хлещет на повара.

– Оставь, мамаша, стоит ли сокрушаться о парочке капель, когда речь идёт о славном ужине? ― оскалился гость. ― Но хороший рецепт нуждается в тишине и тайне.

– Эй вы, недоумки, хватит изображать солидных господ в таверне! ― тотчас прикрикнула Бернадет. ― Вытряхивайте добычу и проваливайте.

Мальчишки поспешно подскочили и, вытряхнув на колени старухе кошель, монеты, пару перчаток, зеркальце и табакерку, поспешили прочь. Тео ничего не осталось, как последовать за ними.

Троица долго не могла заснуть, шёпотом обсуждая произошедшее.

– Ну и дела, Дохляк! Удивительно, что ты ещё жив! ― громко шепнул Беспалый.

– Точно, братец! Я едва не стал заикой, когда вошёл в комнату. Ты и впрямь удачлив, Дохляк! Дал дёру от собственной смерти.

– В придачу раздобыл увесистый кошель и не попался людям Кривого Жака на площади, ― хихикнул Дидье. ― Что же, считай, что прозвище Дохляк забыто. Будешь именоваться Счастливчиком.

Тео, прикрыв рот рукой, польщённо рассмеялся. Пожалуй, прозвище Счастливчик куда благозвучней.

– Эй, а отчего вы так перепугались этого Чезаре? По мне, он вовсе не страшен, особенно если не смотреть на шрам.

–Вот осёл! ― забывшись, воскликнул Беспалый. ― Да это же сам Корсиканец! Все считали, что он помер. Увидав его за столом, я уж было вообразил, что мертвяк явился по наши души.

– Так это и есть Корсиканец?! ― Теодор привстал на тощем тюфяке и уставился на собеседника. Неужели ему довелось так запросто разговориться с кровавым убийцей? Удивительно. Он воображал, что пресловутый Корсиканец непременно обладает грубым злобным лицом с неопрятной бородой и коренастой фигурой. А Чезаре Лоренцо скорее походил на зажиточного горожанина! А манера широко улыбаться и вовсе выказывала в нём этакого беззлобного весельчака. Может, дружки перепутали и ночной гость вовсе не тот, о ком они говорят?

Возбуждённые беседой приятели ещё с полчаса строили догадки чудесного воскрешения Корсиканца, но затем их сморил сон. А юный герцог долго ещё ворочался с боку на бок. Он и сам не мог понять, что так заинтересовало его в облике Лоренцо. И не в силах совладать с любопытством, он, крадучись, проник в коридор и прильнул к двери. Сквозь щель он видел таинственного гостя и едва мог расслышать беседу. Хозяева и гость говорили достаточно тихо.

– Я так и знал, что мстительность заставит тебя вернуться, парень, ― произнёс Паук.

– Уж такой я уродился, ― хмыкнул Чезаре. ― Люблю отдавать долги. Вообрази, Жоффрей, когда я подыхал и с каждой каплей крови из меня уходила жизнь, вместо ангелов ко мне явился сатана и сказал, что тоже ценит мою страсть воздавать всем по заслугам. Уверен, что именно жажда мести не дала мне помереть.

– Не поминай лукавого ночью, красавчик, ― пробурчала старуха. ― Неужели даже теперь, когда всех твоих дружков перебили, ты ещё надеешься заполучить трон короля отбросов?

– Нет, Клодин, у меня изменились планы, ― насмешливо произнёс гость. ― Сейчас я сам не желаю занять сие достойное место. Я попросту избавлю Париж от некоторых его жителей, только и всего. А после отправлюсь в Нант.

–Что ты забыл в этой дыре? Говорят, там солдат больше, чем блох на бродячей псине. Господа никак не поделят власть. Я не особо верю, что тебе удастся покончить с Камнетёсом. Но даже не стану отговаривать тебя, это равно попытке уговорить комод сходить за вином. Будь я на ногах, то, возможно, и подсобил бы тебе в этом безнадёжном деле. Уж очень охота поквитаться со скотиной Жаком. Благодаря ему мы с Клодин скоро сдохнем от голода. Ведь он нарочно оставил нас в живых и теперь попросту лишает куска хлеба, отбирая возможность его заработать. Но при этом исправно собирает дань, на которую уходит львиная доля добычи. И скажу откровенно, парень, мне будет искренне жаль, если тебя пристукнут. Тогда нам останется или лечь на тюфяк в ожидании смерти, или покинуть город навсегда.

– Как же! ― взвилась Бернадет. ― Куда это я пойду? Я родилась на задворках Парижа и выросла в его тёмных кварталах. И мои кости истлеют здесь, на кладбище Пер-Лашез, а не по дороге неизвестно куда.

Собеседники замолчали. Слышно было только, как потрескивает пламя оплывшей свечи.

– Если у меня выйдет, то вам никуда уходить не придётся, ― наконец нарушил молчание Чезаре. ― Напротив, думаю, никто из подданных городского дна не станет возражать, если место короля займёшь ты, Паук. Это будет справедливо.

– Чёрт подери, парень! Я даже не знаю, что и сказать…

– Ничего не говори, ― рассмеялся гость. ― Ты знаешь, я сам намеревался занять трон правителя, но у меня оказалось слишком много дел. А посему до моего возвращения ты вполне сносно станешь править городом. Сейчас отличное время, друг мой. Пока наверху идёт грызня, полиции и солдатам вовсе нет дела до нас. Они заняты врагами Конвента. Хотя, по мне, отрубив башку королю, они ничего не добьются и вскоре начнут жрать друг друга. Я как-то имел сомнительное удовольствие провести пару месяцев в тюремной камере. Не поверишь, Паук, но жизнь крыс показалась мне на редкость забавной. Они точь-в-точь как люди, борются за лишний кусок, за власть и даже за прекрасных дам. Но стоит победителю зазеваться, как сородичи мигом набрасываются на бывшего вожака. Хотя совсем недавно уступали ему лучший кусок и самую красивую девицу с облезлым хвостом. Помяни моё слово, Жоффрей. Сеньора Робеспьера55
  Максимилиан Робеспьер – Французский революционер, один из наиболее известных и влиятельных политических деятелей Великой французской революции.


[Закрыть] ждёт участь бедняги Людовика. На смену ярым поклонникам революции придёт куда более дерзкий и хитрый правитель. Не удивлюсь, что впоследствии Францией станет править выходец с Корсики, ― рассмеявшись, закончил свою речь Чезаре.

– Ну и наговорил ты, красавчик, ― покачал головой Паук. ― Что за бред у тебя в голове? Про крыс можешь не рассказывать тому, кто трижды попадал в застенки. Не знаю, может, ты сродни чародеям, что за пару сантимов предсказывают будущее. И не знаю, как насчёт правителя Франции, но плести небылицы вы, корсиканцы, мастера хоть куда. А если господа и впрямь перегрызут друг другу глотки, нам с Клодин наплевать. Наше ремесло всегда будет в цене, кто бы не сидел в Лувре или Версале.

Теодор здорово замёрз, стоя на одном месте на сквозняке, и, ко всему, почти ничего не понял. Но образ Чезаре показался ему ещё более загадочным. Этот человек явно знавал лучшие времена и вовсе не походил на обитателей мрачного квартала бедноты.

И, конечно же, юный герцог Борегар был удивлён и, откровенно говоря, весьма польщён, когда поутру старуха сообщила, что сегодня он не пойдёт на промысел, а поступает в полное распоряжение ночного гостя. Хворостина и Беспалый боязливо переглянулись, а Тео, сгорая от любопытства, поспешил за мамашей Бернадет.

Старуха уверенно шмыгала по закоулкам, тонущими в серой дымке рассвета, и вскоре путники оказались на захламлённом пустынном дворе полуразрушенного дома. Строение покосилось на бок и походило на дряхлого старичка, что согнулся от немощи. Пустые глазницы окон и сорванная с петель дверь наводили уныние одним своим видом.

– Надеюсь, ты запомнил дорогу, Ашиль? ― ворчливо бросила Бернадет. ― У меня нет желания всякий раз провожать тебя до места. Корсиканцу показалось, что ты смышлёный парень. Уж постарайся не выказать себя дураком.

Теодор кивнул. Он и сам считал себя смышлёным и, уж конечно, месье Чезаре не пожалеет о своём выборе

Старуха вошла в дом и тихо присвистнула. В ответ раздался глухой стук. Подросток почувствовал лёгкую дрожь в ожидании приключений. Глаза его блестели, губы приоткрылись в улыбке.

– Рано скалишься, парень, ― неодобрительно произнесла Клодин. ― Окажешься тупым и никчёмным, то не доживёшь и до вечера. Ведь ты уже узнал кое-что лишнее. Не знаю, как повернётся дело, в любом случае будь нем как рыба. Не вздумай шепнуть своим дружкам даже полсловечка.

Тео вновь кивнул.

Внезапно стена с приставленным к ней столом подалась назад и показался узкий проход. Мятущееся пламя свечи осветило ступени.

– Ну всё, иди, Ашиль. А мне пора. ― Мамаша Бернадет легонько подтолкнула мальчика вперёд и серой тенью метнулась прочь. Теодор без всякого страха поспешил внутрь и тотчас покатился кувырком по скользким замшелым ступеням. Должно быть, он непременно разбил голову, если бы сильная рука не схватила его за шиворот, приподняв над земляным полом.

– Вот недоумок. Чего ради ты бросился вниз, не нащупав ступеней? ― раздался низкий голос Корсиканца.

– Прошу прощения, месье Лоренцо, ― пробормотал Теодор.

– Хм, ты всё больше удивляешь меня, оборванец. Твоя речь не похожа на простецкий говор городского отребья. Откуда ты? Кем был твой папаша?

– Я? Я родом из Нанта, месье. Мой отец лавочник Марэ, ― заученно выпалил мальчик.

– Из Нанта? Забавно… А какого же чёрта сын лавочника промышляет воровством в Париже?

– Ах, месье. Когда солдаты Конвента пришли в город, наступили трудные времена. Родители подхватили хворь, что набросилась на город, и скончались один за другим. Лавка сгорела, мне ничего не осталось, как отправиться на поиски родни. Но в дороге я сильно простыл и едва не отдал Богу душу. Друзья нашли меня на улице и привели к мамаше Клодин. Ей я и обязан своим спасением.

– Складная история, ― хмыкнул Чезаре. ― Уверен, что правда в ней только твоя болезнь. Впрочем, мне наплевать на твою жизнь.

Корсиканец отвернулся и, внезапно швырнув Теодору шпагу, отрывисто скомандовал:

– Туше!66
  Фр. toucher – касаться, дотрагиваться.


[Закрыть]

Растерявшись, юный герцог тотчас приподнял вверх руку и сделал выпад.

– Вот и выплыло твоё вранье, наивный простофиля, ― рассмеялся Корсиканец. ― С каких пор лавочники стали обучать своих наследников фехтованию?

Тео замешкался лишь на несколько секунд и, пожав плечами, заявил, что водил дружбу с сыном сеньора. Ему довелось присутствовать на занятиях, вот и запомнилось несколько движений.

Чезаре недоверчиво ухмыльнулся.

–Твоё счастье, малец, что мне плевать, кто ты и откуда. Но на будущее запомни. Если выбрал себе роль, то не стоит забывать о ней ни на минуту. Иначе твоя жизнь быстро оборвётся. Впрочем, хватит пустой болтовни. У меня будет к тебе парочка поручений. Но ты должен поклясться, что останешься нем, что бы с тобой ни случилось. Или прямо сейчас проваливай восвояси и забудь наш разговор.

– Я клянусь, месье! ― горячо воскликнул юный герцог. Поручения Корсиканца наверняка сулят множество приключений и опасностей, отказаться от подобного было бы непростительной ошибкой.

– Хорошо… Итак, ты должен запомнить всё с точностью, ибо у меня нет желания повторять дважды.

– Я готов, месье.

Он действительно серьёзно внимал каждому слову и наконец кивнул, что всё запомнил.

– Отлично, можешь идти. Запомни, с этого момента ты должен стать тенью, серым крысёнком, что пробирается в любое место незамеченным.

Тео поспешил к выходу.

Добравшись до старьёвщика Кокто, он произнёс заветные слова. Старик молча зажёг свечу и начал рыться в ворохе тряпья. Его каморка была так же уныла, как и жильё мамаши Бернадет, и даже солнечным утром в ней царил полумрак.

– Вот, надевай. Это самое приличное платье, что у меня есть. А я пока что поищу башмаки и шляпу.

Брезгливость юного герцога к неизвестно каким способом добытому костюму мигом отступила, стоило ему вспомнить, что всё, что он делает ― поручения загадочного Корсиканца. Он быстро переоделся и огляделся в поисках зеркала.

Старик удивлённо приподнял бровь, но так же молча поставил перед ним медный таз и щербатый кувшин.

– Умой свою смазливую рожу, парень. Да пригладь волосы. Вот, возьми гребень. Там не хватает пары зубцов, но делу это не помешает.

Наконец Тео покинул пропахшую лежалым тряпьём лачугу и, нахмурив брови, поспешил дальше. Хотя, выйдя на широкую улицу, граничащую с бульваром, он замедлил шаг и не смог удержаться, чтобы не взглянуть на своё отражение в чисто вымытой витрине лавки суконщика. Довольный своим видом, он пришёл к нужному дому и восхищённо присвистнул, оглядывая внушительное здание. Казалось, что четвёртый этаж и вовсе нависал над улицей. Двери парадного входа сверкали позолоченными ручками, добротные мраморные ступени намекали на солидность жильцов. Тайком осенив себя крестом, он дёрнул за верёвку колокольчика.

– Чего тебе? ― неприветливо бросил привратник.

– Письмо для мадам Тревиль, ― глядя ему в глаза, без всякой робости ответил подросток.

– Давай сюда, я передам.

Привратник протянул руку.

– Не могу, месье. Мне велено передать посланием мадам лично и получить ответ.

–Ах, чтоб тебя! ― в сердцах воскликнул привратник. ― Ладно, иди, только хорошенько вытри ноги, паршивец. Третий этаж слева.

– Я знаю месье, благодарю, ― спокойно сказал Тео и неторопливо поднялся по лестнице, устланной бордовым ковром. Ах, как давно он не видел господского жилья! Даже запах здесь слишком отличался от унылого домишки в квартале бедноты. Но, вспомнив, что ему надлежит делать, вновь стал серьёзным и уверенно постучал в высокие двери.

На пороге показалась молоденькая горничная с копной светлых кудряшек и кокетливым взглядом прозрачных глаз.

– Доброе утро, мадемуазель. У меня записка для Элизы Бонтан.

– Наконец-то! ― приглушённо воскликнула горничная и буквально втащила посетителя в прихожую.

– Давай письмо и поспеши, малыш. Скоро вернётся кухарка, тогда всё пропало. ― Девушка ринулась по коридору, и Тео ничего не оставалось, как последовать за ней. Оказавшись в кухне, горничная подбежала к окну и, приподняв створку, огляделась по сторонам. ― Господь милосердный! Надеюсь, ты ловкий малый и не свернёшь себе шею, ― пробормотала она.

Юный герцог скользнул взглядом по крышам домов. В точности как и говорил Чезаре. Экое счастье, что накануне не было дождя. Он осторожно выбрался на карниз и замер. Чёрт возьми! От высоты у него захватило дух и к горлу подступила дурнота. Пожалуй, он охотно бы вернулся и признал, что оказался не таким ловкачом, как воображал Корсиканец. Но девушка, тревожно обернувшись, шепнула:

– Скорее, кажется, Люси идёт.

Это замечание лишило Теодора выбора, и, со всей силы вцепившись пальцами в рельефный узор стены, он начал двигаться по узкой кромке к примыкающей крыше соседнего дома. Он отчаянно старался не смотреть вниз, по лицу градом катился пот. Волосы прилипли к вискам. И когда Тео нащупал ногой черепицу, то ещё несколько томительных минут не мог заставить себя сделать последний шаг. Оказавшись на крыше, он лёг на живот и попытался выровнять дыхание. А затем вновь продолжил своё опасное путешествие. И так, перешагивая, а где-то и перепрыгивая с крыши на крышу, юный искатель приключений наконец добрался до нужного места.

Лёжа на животе и обхватив узкую печную трубу, дабы не съехать вниз, он стал рассматривать внутренний двор скотобойни. Да, Корсиканец всё предусмотрел заранее. Увидеть что-либо с улицы за высоченным забором из серого камня было невозможно. И вокруг ни единого дерева. А ведь, поначалу слушая Чезаре, Тео вообразил, что поручителю попросту нечего делать. Или он желает проверить, насколько ловок и смел выбранный помощник. Когда Теодор наконец спустился на тихую улочку через три дома от скотобойни, глаза его ломило от напряжения. Тело ныло от усталости. А в животе бурчало от голода. Облизнув пересохшие от жажды губы, он улыбнулся. Чёрт возьми! У него всё получилось, в точности как велел Чезаре! Подросток с радостью бы громко присвистнул и хлопнул в ладоши, но тотчас вспомнил, что обязан хранить тайну, и, надвинув шляпу на глаза, как делал Корсиканец, он сошёл с обочины дороги, предпочитая держать держаться в тени. Когда он явился в убежище, нежные сумерки окутывали заброшенное место. Неужели он так припозднился?

– Отрадно видеть тебя в живых, парень, ― невозмутимо бросил Корсиканец.

– Ха! Вы думали, что я из тех простофиль, которые, карабкаясь по крышам, непременно свернут себе шею? ― дерзко ответил Тео.

–Ладно, отважный ловкач, ― миролюбиво заметил Чезаре. ― Садись, промочи горло и раздели со мной ужин. Уверен, что ты просто помираешь от голода. Или успел посетить таверну?

–Этого не было в поручении, месье, ― с достоинством ответил подросток. ― Но, бросив взгляд на шаткий, обшарпанный стол, покрытый не слишком чистым полотном, громко сглотнул.

Чезаре неторопливо потягивал вино, изредка поглядывая на мальчика.

–У тебя повадки господского дитя, ― наконец вымолвил он. ― Или расскажешь очередную байку про дружбу с сынком знатных родителей?

На секунду Теодор смутился и перестал жевать. Он совсем позабыл, что Корсиканец горазд подмечать незначительные детали.

–Нет, – помолчав, бросил Тео. ― Моя матушка хотела, чтобы я походил на своего приятеля, и мне нанимали гувернёра. В конце концов, отец располагал средствами и мог потратиться на единственного сына.

– Ерунда, дружок. Дело вовсе не в твоей родне. Ты пропустил мимо ушей моё замечание и не сделал выводов, а это прискорбно. Надеюсь, теперь ты станешь более внимательным. Однако продолжим. Что ещё ты успел рассмотреть?

Теодор подробно изложил всё, что запомнил.

– Да, месье, с виду там только один вход, он же ведёт прямиком на скотобойню. А вот на заднем дворе есть неприметная калитка. Она выходит на соседнюю улицу. Снаружи её не заметишь, там огромный куст жимолости. Человек с широким лицом и квадратной рыжей бородой так и не появился за всё время. Я насчитал семерых детин, и они явно не мясники. Двое постоянно прогуливаются возле входа и проверяют повозки крестьян, что привели на убой скотину. Один, должно быть, охраняет калитку. Его сменили только после полудня. Остальные слоняются по двору или выходят поглазеть на улицу. Высокий парень с кривым носом и вовсе шмыгает туда-сюда. Возвращаясь, он отдаёт что-то похожему на медведя громиле и вновь исчезает. Человека с повязкой на глазу я видел. Он прошёл сразу на задний двор, и остальные вели себя с ним как с хозяином. Думаю, именно тот, о ком вы говорили.

– Хорошо, Ашиль. Ты действительно меня не разочаровал. Теперь ложись спать. Завтра у тебя вновь будет работа.

– Здесь? А… а разве я не пойду ночевать к мамаше Бернадет?

– Нет. С этой минуты ты стал невидимкой. Сделай одолжение, заткнись и спи, мне надо подумать.

Теодор пожал плечами и с радостью опустился на тощий залоснившийся тюфяк. Вскоре каморка наполнилась дымом от трубки Чезаре. И аромат табака был куда приятней, чем кислая вонь давно заброшенного жилища.

Когда Тео проснулся, Корсиканец стоял над умывальным тазом, засучивая рукава блузы.

– Полей-ка мне на руки, Счастливчик, ― вместо приветствия бросил он.

Теодор вскочил и начал старательно поливать воду из облезлого кувшина и, присмотревшись, оторопел. Вода в тазу мигом покраснела. Он тайком взглянул на руки Корсиканца, и сердце его отчаянно забилось. Вне всякого сомнения, мужчина смывал кровь. Тео промолчал, но, ставя кувшин на стол, не удержался и кинул взгляд на сброшенный на лавку сюртук. Так и есть, обшлага были тёмными от впитавшейся в сукно крови.

– Надеюсь, не собираешься падать в обморок? ― насмешливо спросил Чезаре, вытирая руки.

Подросток вздрогнул от неожиданности. И поспешно кивнул.

– А ты вновь проявил невнимательность, парень. Все твои размышления мигом отразились на лице. Тебя легко застать врасплох. Если ты не собираешься ступить на путь добродетели в будущем, то стоит сохранять равнодушный вид, что бы ни произошло. Это даёт некое преимущество перед врагами. Они не должны видеть ни твою растерянность, ни страх. Тогда ты сможешь сбить их с толку.

– Уверяю вас, больше подобное не повторится! ― пылко воскликнул Тео.

– Оставь, Ашиль. Давай лучше перекусим, а заодно обсудим следующее поручение. Кстати, в твои годы я вовсе не был таким хладнокровным. Это всего лишь жизненные уроки. И они не раз спасали меня.

Юный герцог облегчённо вздохнул и принялся за еду. Видно, загадочный Корсиканец располагал деньгами. На тарелке красовался окорок, подёрнутый застывшим жиром, большой круглый хлеб, миска запечённого картофеля и увесистый ломоть сырного пирога. И ко всему, непочатая бутылка Божоле. Но памятуя свою оплошку, Тео вёл себя так, словно нет ничего удивительного в щедро накрытом столе в жалком убежище. По этой же причине он решился спросить, кого из врагов Чезаре постигла незавидная участь. Может быть, ему удалось поквитаться с Камнетёсом и Жаком Кривым? Но тогда о каком поручении может идти речь?

В полдень подросток, вновь надев костюм рассыльного, отправился в город, крепко прижимая внутренний карман куртки, где покоился кошель с деньгами. Его немного смущало, что женщину, к которой он шёл, Корсиканец попросту назвал потаскухой по имени Красотка Валери. Даже если мадемуазель падшая женщина, не стоило так уж откровенничать. Впрочем, до своего появления в Париже Теодор и вовсе не знал о подобного рода женском промысле и счёл его довольно гнусным. Разве можно относиться к дамам столь пренебрежительно, как к вещи, которую покупают на время и после забывают о ней? Приятели не скупились на грязные скабрёзные подробности, хотя в силу возраста должны бы находиться в полном неведении этой неприглядной изнанки жизни. Увы, особняк герцога Борегара и нищие кварталы Парижа тоже не имели ничего общего. Стало быть, пора забыть о церемониях и прописных истинах, которые внушали ему с детства. Мать твёрдо дала понять, что у сына всего лишь одна цель ― выжить. Не всё ли равно, каким способом он к ней идёт? Теодора уже посетила мысль, что в тёмном мире прекрасного города покровительство такого человека, как Корсиканец, явно не будет лишней.

И он искренне желал, чтобы Чезаре выиграл свою войну. А кроме всего прочего, он даже не знал, почему его так влечёт к загадочному Корсиканцу. Тот полностью завладел воображением подростка. Тео кожей ощущал, что, даже улыбаясь, Чезаре готов метнуть в собеседника нож или выстрелить. Дружки наперебой рассказывали о его вспыльчивости, Жоффрей упоминал о мстительном нраве. Выходило, что Корсиканец ловкий грабитель и жестокий убийца. Такой человек вряд ли достоин подражания. Но нельзя было не признать некое очарование и привлекательность, что исходили от него. Юный Борегар желал бы знать о нём гораздо больше. Но увы… Впрочем, нет ничего удивительно, что искатель приключений найдёт горячий отклик в неокрепшей душе Теодора. Пока что он буквально олицетворял собой образ благородного разбойника из тайком прочитанных романов.

Дом на улице Риволи показался Тео слишком солидным для девушки весьма лёгкого нрава. Уж не перепутал ли он адрес? Уличные девчонки, которых он успел увидеть в грязных переулках, ютились в жалких лачугах. На свой страх и риск он всё же позвонил в колокольчик и худощавой горничной с пронырливыми глазками сообщил, что принёс записку для мадемуазель Валери. Девушка пожала плечами и провела его в прихожую, заявив, что позовёт хозяйку.

Красотка Валери оказалась пухленькой хорошенькой девицей с нагловатым развязным взглядом огромных голубых глаз.

– О, младенчик! А ты прехорошенький! ― бесцеремонно выпалила она, ущипнув подростка за щёку.

– Я от месье…

– Тс-с-с. ― Девушка прижала палец к его губам. ― Я знаю. Не стоит произносить имя твоего хозяина вслух, малыш. Эй, Зизи, подай мою шляпку и накидку, я уезжаю.

На лестнице показался солидный господин с внушительным брюшком.

– Ты уходишь, дорогая? ― бросил он.

– Да, мой пёсик, ― проворковала девушка. ― Мальчик принёс записку, что захворала моя кузина. Хочу навестить бедняжку.

– Ну что ж, проведать болящих ― богоугодное занятие, ― кивнул мужчина. ― Я тоже тороплюсь. Вообразить невозможно, что творится. Повстанцы нипочём не соглашаются признавать себя виновными. Конвент просто в бешенстве.

При упоминании Конвента Теодор невольно вздрогнул, но, вспомнив замечания Корсиканца, тотчас принял равнодушный вид.

Нарядный и вычурный экипаж Валери доставил его к магазину готового платья. Подросток был озадачен, ибо не мог понять, как посещение сего места поможет Чезаре расправиться с врагами. Но молча последовал за девицей.

– Что вам угодно, мадемуазель? ― расплывшись в подобострастной улыбке, спросил приказчик.