Текст книги "Тупиковое звено"

Глава 4

Комната баронессы Марии Андреевны фон Вельбах ничем не напоминала розовое царство ее пасынка. В полутемном покое прочно обосновались запахи больницы и старости. Мебель, хоть и была крепкой и ухоженной, все же выглядела столь архаичной, что казалось, ее выкопали вместе с динозаврами. Даша робко шагнула через порог.

На высокой, огромной, как сцена, кровати с балдахином возлежала старуха в чепце. Сухая, изуродованная артритом рука, чуть подрагивала поверх одеяла. Даше стало не по себе.

– Подойди ближе… – Голос, шедший из-под чепца, чуть дребезжал, но звучал властно. Чувствовалось, что его обладательница привыкла приказывать.

Даша подошла и, не дожидаясь приглашения, присела на низкий пуфик возле изголовья постели. Ей не хотелось возвышаться над хозяйкой.

– Добрый день, мадам Вельбах.

Старуха с видимым усилием приподняла голову.

– Хорошенькая, в нашу породу… – И добавила что-то по-французски.

Так и не вошедший Филипп кивнул и осторожно прикрыл дверь. Мария Андреевна откинулась на подушку.

– Рыжая, – пробормотала она. – Вельбахи все были рыжими. Зови меня бабушкой. Меня никто так не звал.

Даша смущенно сглотнула.

– Не знаю… Боюсь, мне потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть.

Старуха закаркала, и Даша не сразу поняла, что та смеется.

– Ей время требуется! Да я могу отдать Богу душу в любую секунду! Сказала – зови меня бабушкой, так, значит, не спорь.

– Хорошо… бабушка.

– Так-то лучше. – Больная сморгнула, медленно, словно старая сова. – Почему же сам отец не приехал? Деньги не нужны? Или он думает, что они ему и так достанутся, а на старуху время терять жалко?

– Зачем вы так, бабушка, – Даша обиделась за родителей. – Папа очень хочет вас видеть. И совсем не из-за денег. Он просто не может именно сейчас…

– Какая глупость! Гостья чуть пожала плечом:

– В данный момент он в экспедиции где-то в африканских джунглях. Может пройти не один день, прежде чем он вернется.

– Значит, тебя он прислал вместо себя?

– Ну не совсем вместо себя…

– Да или нет?

– Нет. – Даша выдохнула, как человек, которому уже нечего скрывать. – С отцом я еще не разговаривала, а мама вообще не хотела, чтобы я с вами беседовала о чем-либо, кроме истории семьи. Она полагает все это авантюрой.

– Что-что?

– Поиск наследников.

Взгляд старухи неожиданно стал блестящим, испытующим.

– Отчего же?

– Она почти убеждена, что, кроме отца, никаких иных потомков нет. А если бы и были, то тем более не стоит ничего предпринимать.

– Она так богата?

– Да нет. Просто мама… прагматик. – Даша обрадовалась подходящему слову. – Она всегда считала, что если жизнь улучшится, то это хорошо, а если начать суетиться, то можно потерять и то, что имеешь. Для мамы душевный покой – самое главное.

– А для тебя?

– А я человек свободный.

Старуха прикрыла глаза и затихла. Даша смогла рассмотреть комнату более детально. Прекрасная деревянная резьба, высокие стрельчатые окна, да и картин, пожалуй, побольше, чем у Филиппа, но все же как-то мрачновато. Больше похоже на госпиталь времен Отечественной войны 1812 года. Как бывший искусствовед Даша не могла оставаться равнодушной к живописной коллекции двоюродной бабки и только почтительность мешала ей встать и внимательнее рассмотреть старинные полотна.

В отличие от пасынка баронесса явное предпочтение отдавала голландцам. Возможно оттого, что самыми яркими на них выглядели лимоны трехсотлетней давности. Даша перевела взгляд на часы. Если через пять минут Мария Андреевна не обнаружит признаков жизни, она вернется к Филиппу.

– Так ты согласна с условиями завещания? Молодая женщина вздрогнула от неожиданности.

– А?.. Простите, я задумалась. Мне трудно соглашаться или отказываться – не я его составляла. На все ваша воля и желание.

– Не хочешь денег? Даша пожала плечами:

– Денег все хотят. Вопрос в другом: что ради этого придется сделать? – Она чуть сощурила глаза, пытаясь всмотреться в дальний угол: «Господи, неужели это Хальс? Последние два года моей жизни были несколько… беспокойными. Я едва-едва оправилась. И если получение наследства связано с подобными же приключениями, то…» – Вы не переживайте, я очень рада, что встретилась с вами, буду помнить вас и рассказывать своим детям, если, конечно, не предстану перед Всевышним раньше.

– Гордая. – Старуха кивнула, словно ничего другого и не ожидала. – Вельбахи все такие были. Потому и вымерли.

Даша кашлянула:

– Извините, Мария Андреевна… бабушка, а чем вас не устраивает наша семья? Я имею в виду себя и отца? Предлагаю наши кандидатуры только из лености…

– А я хочу иметь гарантию, что род баронов Вельбах не угаснет.

И хотя спор с умирающей и не входил в ее планы, Даша все же не смогла удержаться от реплики:

– Большинство родов давным-давно бы вымерло, если бы наследование шло только по мужской линии. Так что может я…

– Не можешь. Ты тупое звено.

Даша поводила глазами. Вероятно, старуха основательно подзабыла русский язык. Хотя возможно именно это она и хотела сказать.

– Простите, мадам… бабушка, что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что ты женщина, а твой отец слишком стар, чтобы иметь потомков. Тупое звено.

– Вы, наверное, имели в виду «тупиковое звено»! – Даша почти обрадовалась: все же лучше быть бесперспективным, чем тупыми.

– Не отнимай мое время попусту! У меня слишком мало сил, чтобы спорить. – Старуха с трудом перевела дыхание.

Каждое слово и в самом деле требовало от нее усилий. Медсестра хотела поднести кислородную маску, но Мария Андреевна дернула уголком рта, показывая, что пока не нуждается в ее помощи.

– Мне нужен дееспособный наследник мужского пола.

– Да, но если его попросту не существует?

– Должен быть. Я ведь уже завещала все своему пасынку, когда он принес мне фотографию… – Старуха зашлась в кашле.

– И что?

– Это был Николай. Мой брат, а твой дед. – По дряблым морщинистым щекам побежали слезы. – Мы ведь все были уверены, что он погиб в шестнадцатом…

Даша чуть подалась вперед.

– А почему вы думаете, что та фотография относилась к более позднему времени?

– Тьфу ты! – Мария Андреевна приподнялась на подушке и одарила собеседницу гневным взглядом. – Вот послал Бог дубину стоеросовую. Как узнала, как узнала… По военной форме, конечно! Да и старше он там.

Даша испытала смущение и раздражение одновременно. Она-то эту фотографию не видела.

– Так, может, это и не он?

– Ты бы узнала свою мать или отца на фотографии, даже если бы они там выглядели моложе или старше?

– Думаю, что да. Да.

– Тогда и не перебивай. Мои адвокаты немедленно взялись за поиск всех, кто был изображен на фото, и через месяц я уже имела неопровержимые доказательства того, что мой брат Николай действительно выжил и поступил на службу в Советской России. Тьфу! За что и поплатился. – Она откинулась на подушку, по правой щеке поползла мутная слеза. – Надеюсь, Господь простил его душу. Как родители по Николеньке убивались… Один он у них сыночек был…

У Даши защипало в носу.

– Это ужасно… Ужасно.

– Ужасно, что ты женщина. – Старуха произнесла это таким тоном, словно сама была мужчиной в четвертом поколении. – Да что толковать… Ты должна отыскать всех его детей.

– Простите, чьих детей? Старуха явно заговаривалась.

– Да Николая! Деда твоего.

– А разве я не сказала, что мой отец был единственным ребенком в семье?

– А при чем здесь ты? – взгляд Марии Андреевны стал через чур саркастическим для умирающей. – Я же сказала, что ты – ту…пиковое звено. Ты должна отыскать его предыдущих жен и их детей.

– Но почему вы уверены…

– Все Вельбахи были такими. Все своих жен переживали. Ни один не был женат меньше двух раз.

– Слабовато для…

– Метр Дюпри получил копии свидетельства о регистрации брака Николая и твоей бабушки. Так вот, он вступал в брак, будучи разведенным. Значит, как минимум одна жена была.

– У них могло и не быть детей. Или были девочки.

– Ты зачем сюда пришла? Помогать или давать советы? Я же сказала, что заплачу…

Даша опустила глаза. Некоторое время она разглядывала дубовый пол. Умирающая безусловно заслуживала сочувствия, но могла бы быть и помягче со своей двоюродной внучкой. В конце концов она же не виновата, что родилась девочкой.

– Если вы думаете, что я возьмусь за поиски ради денег…

– Мне все равно, ради чего ты это будешь делать.

– Тогда почему бы вам не нанять детективов?

– А разве ты не детектив? – Для умирающей вопрос прозвучал слишком иронично.

Даша почувствовала, что краска заливает щеки. Эта фраза означала, что баронесса знакома с ее биографией. И ценит ее не слишком высоко.

– …Кроме того, я не верю чужим. Когда речь идет о таких деньгах, а главное, о титуле, сломаться может даже кристально честный. Я не хочу фальшивых внуков. А ты свою кровь не обманешь, – Старуха хотела сказать что-то резкое, но голос ее вдруг задрожал, стал слабым, дребезжащим. – Найди его, Дарьюшка, дай умереть спокойно. На Дальнем Востоке он где-то жил…

Даша сжала кулаки. Провались они пропадом, эти узы кровные. Где ей этого наследника разыскивать? На Дальнем Востоке электричества-то нет, не то что баронов в изгнании.

«Простите, пожалуйста, здесь бароны случайно не проживают? А то некому дворец оставить и пару десятков миллионов».

Да ее поленом прибьют. Убьют последним электрическим разрядом.

– Ну хотите, я фамилию поменяю? Без всяких денег…

– А прок с того какой? Все равно замуж выйдешь. Дети-то мужнину фамилию носить станут.

– А я внебрачных нарожаю, – Даша попробовала шутить, она совсем забыла о разговоре в столовой.

Раздался резкий каркающий звук:

– Хочешь, чтобы Вельбахи ублюдками прибавлялись?

– Ну знаете! «Гадкая старуха».

Даша сделала движение, словно хотела встать. Но Марья Андреевна остановила ее еле заметным движением руки. Все-таки порода в ней чувствовалась.

– Сядь. Ты не смеешь на меня сердиться. Я стара. Я умираю. И снова жалость наполнила душу.

– Так зачем бранитесь? – как можно мягче спросила она. – Я ведь хочу помочь вам. Послушайте, а почему бы вашему пасынку не взять вашу фамилию и дело с концом?

Лицо старухи потемнело.

– Нет, – после небольшой паузы ответила она и словно камень сверху положила. – Пока жив на свете хоть единственный Вельбах мужского пола, все должно принадлежать ему. Такова была воля Мельхиора, и никто не в силах ее изменить. Не я это решила, не мне и менять.

Этого еще не хватало! Даша заломила бровь:

– Простите, я не совсем в курсе. О ком вы сейчас говорили?

– Мельхиор Вельбах. С него наш род стал тем, кем стал. Он был умным, жестоким и беспощадным. И совершенно лишенным сентиментальности. Он полагал, что сильным растение становится только тогда, когда все лишнее вырывается с корнем. Поэтому и составил завещание таким образом, что наследство никогда не делится и все целиком передается тому, кто по достижении тридцати родит большее количество сыновей, не взирая на старшинство в семье. С тех пор это правило соблюдалось беспрекословно. Но… Вельбахи всегда были там, где шла война. Сначала они воевали за германские земли против шведов, потом за шведов против России, потом снова против шведов, но уже за Россию, а потом за Россию против Германии. Такой вот круг. В нем сложно было выжить. У нашего отца был сын и три дочери. Если бы Николай погиб на той войне, я действительно оставалась бы последней.

– И как в таком случае надлежало распорядиться имуществом? – поинтересовалась Даша. – Неужели Мисхор, ой, простите, Мельхиор ничего не предусмотрел на этот счет?

Старуха тяжело вздохнула:

– Ему казалось, что стремление получить все состояние само по себе обеспечит появление в роду как можно большего числа мужчин, но…

Даша пожала плечами:

– Так ведь это когда было. Сейчас женщины равны в своих правах.

– Дура ты! – Старуха опять впала в гнев. – Дура ты беспородная. Коммунистическое отродье.

Даша с трудом сдержалась. А старуха продолжила ворчать.

– Прав был наш предок: только мужчина может осознать предназначение рода. Слава Богу, что я последняя могу распоряжаться имуществом, ты бы все по ветру пустила.

– Просто я считаю, что женщина может хранить память не хуже мужчины.

– Хранить! Да что от тебя останется через полвека? Дети наследуют не только имя, но и плоть отца. Его кровь всегда сильнее. Дитя еще назвать не успели, а оно уже отчество имеет. Отчество! Как ты-то свое имя детям передашь? Тьфу!

Теперь становилось понятным, почему баронесса так и не вышла замуж. Если ее избранник не имел в роду с десяток маркграфов, то и время-то на него тратить не стоило. А в голове, где-то на заднем плане, пульсировала мысль: «В самом деле, почему это каждому ребенку дают именно отчество? Как второе доказательство отцовства?»

Старуха с угрюмой насмешкой следила за ее размышлениями.

– Дошло, наконец?

Даша завела глаза к резному потолку. Ей не хотелось соглашаться.

– Но ведь были случаи, когда для сохранения рода фамилия передавалась по женской линии. Взять хотя бы, к примеру, княгиню Прозоровскую или княгиню Репнину…

– А ты хоть знаешь, как это происходило? Только с высочайшего соизволения. И кто помнит Репнину или Прозоровскую? Зато рода их супругов так и остались князьями Волконскими и князьями Голицыными.

Спор начинал раздражать. Князья, бароны… Она бы еще на императоров перешла. – Хорошо, баронесса. – Даша не стала скрывать иронии. – Что вы от меня хотите? Чтобы я среди почти двухсотмиллионного населения России отыскала вам наследника?

– Прежде всего это тебе надо, это твоя семья. Твоя кровь.

– Да? В таком случае моя кровь могла бы немного поделикатнее общаться со мной.

– Не в этом дело. – Старуха прикрыла глаза, голос ее ослаб. – Мы лишь обязаны обеспечить продление рода. Мне это не удалось…

Даше неожиданно стало ее до слез жаль. Маленькое сухонькое существо, не выполнившее своей главной миссии. Наверное, Мария Андреевна очень хотела иметь детей, и если бы они у нее были, не металась бы она сейчас, на пороге смерти, н поисках родной крови, а просто передала бы все своим внукам и внучкам, невзирая на их пол и наказ грозного Мельхиора или как его там…

– Я сделаю это, – тихо произнесла молодая женщина. – Я потрачу всю жизнь, но просьбу вашу выполню.

Старуха приоткрыла один глаз.

– У тебя-то жизни еще, может, и много отмерено, да вот я ждать не могу. – Она снова стала язвительной. – Сроку у тебя не больше двух месяцев. – И пробормотала еле слышно: – Так врачи говорят.

Жгучий стыд захлестнул Дашу волной. Вместо того чтобы действовать, она сидит тут и спорит с умирающей.

– Знаете что, – Даша постаралась придать уверенность своему голосу, – первым делом я дам объявления во все местные газеты и в…

– Ни в коем случае! – Старуха даже подскочила на своем ложе. – Даже думать об этом не смей!

– Но почему? Я уверена, что в первый же день человек сто придет.

– Вот именно. Да сейчас любой проходимец составит себе какую угодно биографию. Имей в виду: ни одна живая душа не должна знать, что я ищу наследника.

– Но ведь уже знают!

– Всего шесть человек. Включая тебя и твоих родителей. Даша медленно покачала головой. Да, этот миллион франков достанется ей нелегко. Если, конечно, достанется.

Глава 5

– …Главное, ты должен помнить: об этом знают всего шесть человек, включая меня. Нет, уже семь, включая тебя.

Подполковник федеральной службы безопасности Сергей Павлович Полетаев поначалу хотел ограничиться простым фырчаньем, но потом все же не выдержал и рассмеялся в полный голос. Этим октябрьским и вполне приятным утром он был, как обычно, свежевыбрит, надушен-причесан и даже в домашней одежде элегантен. Полученный в дальних моряч-океанах загар делал правильное лицо еще более привлекательным, а небрежная изысканность манер и некоторая фатоватость придавали ему тот особый шарм, который имеют всего двое мужчин на миллион. Но все это только на первый взгляд. Взгляд второй, более внимательный, невольно замечал холодноватый прищур внимательных синих глаз, с головой выдававших человека незаурядного и на службе.

Даша знала подполковника и на первый взгляд, и на второй. Знала так же, что тот к ней неравнодушен и тем не менее всякий раз страшно злилась, когда Полетаев начинал над ней подтрунивать.

– И чего смешного я сказала?

– Дашенька, ты прелесть! – От греха подальше подполковник поспешил сменить иронический тон на отеческий. – Твоя grand-maman[1]1
  Бабушка (фр.).


[Закрыть], видимо, действительно плоха, раз решилась доверить тебе такую тайну.

– По-твоему, я не умею хранить тайны? – Осознание справедливости замечания задевало еще сильнее.

– А ты сама как думаешь? – вкрадчиво поинтересовался Полетаев. – Тебе под страшным проклятьем доверили семейную тайну а уже через день ты делишься ею чуть ли не с первым встречным.

И это было правдой: Полетаев был первым, кого она увидела по прилете в Москву. Но ведь именно для встречи с ним она сюда и прилетела!

– Слушай, Палыч, оставь свои подковырки на другой раз. – Даша нервным жестом заправила волосы за уши. – Умирает пожилой человек, и я хочу, чтобы ее душа отошла в мир иной успокоенной.

Упоминание о мире ином заставило подполковника принять торжественное выражение лица, но глаза сохранили лукавство.

– Благородная затея, – согласился он. – Только что ж поделаешь – люди мрут, нам дорогу трут.

Молодая женщина нахмурилась:

– Ну-ка повтори, что ты сейчас сказал…

– Ты меня не так поняла, – Полетаев с трудом сдерживал смех. – Я совсем не твою бабулю имел в виду. Это просто мудрость такая народная.

Пару секунд Даша сверлила собеседника подозрительным взглядом.

– Ты не народ.

– Возможно, я даже не мудр, но… А впрочем, прости. Я не хотел обидеть ни тебя, ни…

– Ладно. – Ссора с подполковником пока не входила в планы рыжеволосого детектива. – На первый раз тебя прощаю. Но в будущем постарайся следить за своими манерами, а то мне придется обратиться за помощью к кому-нибудь другому.

– Так, может, сразу… – оживился было Полетаев, однако колючий взгляд собеседницы не позволил докончить фразу. – Кстати, почему именно ко мне?

– По трем причинам.

– Ого!

– Да, по трем.

Даша старалась выглядеть уверенной, но ее страшно нервировал легкомысленный настрой подполковника: он, как всегда, не собирается принимать ее всерьез.

– Во-первых, кто-кто, а ты умеешь хранить тайны. Во-вторых, ты все равно будешь ходить за мной по пятам и вынюхивать, зачем это я прилетела сюда. И главное. Уж если ФСБ не сможет отыскать моих родственников, то, значит, их и не было.

– Ты хочешь обратиться с официальным запросом в ФСБ? – с восторженным испугом спросил Полетаев.

Он как-то в раз оживился, задвигался, показывая, что крайне заинтересован неожиданной новостью.

Конопатое личико приняло озадаченное выражение. Облизнув верхнюю губу, Даша медленно произнесла:

– Что значит хочу? Я ведь уже обратилась…

– Уже обратилась? И к кому?

– Да к тебе! К кому же еще…

Реакция подполковника настораживала ее все сильнее.

– Ко мне? – И тут на лице подполковника отразилось такое изумление, словно он всю жизнь проработал не в службе разведки, а в цветочном магазине.

Откинувшись на спинку кресла, он спросил:

– Но почему ко мне?

– Ты же работаешь в ФСБ? – Все ясно. Проклятый подполковник начал пить ее кровь. – Или тебя наконец-то попросили освободить стол?

– Нет, стол пока остается за мной. – Полетаев продолжал делать вид, что несказанно удивлен. – Я даже подумываю сменить его на… Впрочем, это не важно.

– Тогда в чем же дело?

– Дело в том, что ты, как мне помниться, всегда была против нашего общения на профессиональной основе. И, дабы сохранить твое расположение, я поклялся никогда не говорить и даже не думать о работе в твоем присутствии.

Даша заскрипела зубами. Этого она опасалась больше всего. Подполковник со своими любовными признаниями лишь морочил ей голову, используя ее, Дашу, в своих целях. И вот как только ей понадобилась настоящая помощь, не связанная ни с какими государственными преступлениями, он чихать на нее хотел.

– Ладно, – гробовым голосом произнесла молодая женщина. – Рада была тебя видеть. – Она попыталась встать.

Полетаев немедленно накрыл своей ладонью ее руку.

– Дашенька, но почему ты злишься? Я ведь всего-навсего хотел тебе понравиться.

– Пошел ты к черту!

– Ну вот, сразу ругаться. Давай поговорим, как люди.

– Люди! – Даша недобро рассмеялась. – Да ты пародия на человека. Нелюдь. Комитетская рожа.

Полетаев вздохнул, он давно уже перестал обижаться на приступы грубости своей рыжеволосой знакомой.

– Дашенька, меня просто пугает твое легкомыслие. Ну ладно бы ты оставалась все той же юной девочкой, какой была, когда мы познакомились…

– Мы познакомились два года назад и мне тогда было почти тридцать.

– Я не имел в виду твой возраст – ты и сейчас юна! Я говорю об опыте. Неужели эти два года не приучили тебя к мысли, что ничто в этом мире не происходит просто так. Да это же курам на смех!

– Что именно?

– Полубезумная старуха ищет наследника миллионного состояния!

– Если ты еще раз в подобном тоне отзовешься о моих родственниках, – Даша зашевелила ноздрями, – я тебя ударю. Моя двоюродная бабушка не безумна. Она просто благородна…

– Угу. – На всякий случай подполковник отодвинулся. – Именно поэтому-то она и решилась доверить страшную тайну тебе, человеку постороннему и безродному…

Даша все-таки изловчилась и пнула подполковника острым мыском туфли.

– Ах ты… Это я-то безродная? Это я-то посторонняя? Да я единственная оставшаяся в живых родственница!

– Что, разве твой папа умер?

– Типун тебе на язык и два на заднее место! Он еще тебя переживет.

– Так почему же твоя grand-maman не обратилась прямехонько к нему?

Благодушный бонвиван испарился: в полосатом ампирном кресле сидел подполковник ФСБ.

– Ты же знаешь, что он в Африке, в командировке. К тому же папа человек занятой и вряд ли станет разыскивать каких-то там абстрактных родственников. Еще давно, лет десять назад, он пытался разузнать о своем отце, но… – Она вздохнула. – Ноль. Пусто. Нет, он не станет этим заниматься.

– А тебе, конечно, времени девать некуда, – обреченно вздохнул подполковник. – И сколько она тебе за это заплатит?

– Что?

Сто раз Даша говорила себе, что с Полетаевым расслабляться нельзя. Стоит только зазеваться, как тот моментально влезет в печенку.

– Я спрашиваю: сумма-то хоть стоит того?

– А ты думаешь, что я это делаю из-за денег? – Она все еще не решила – говорить или нет.

Полетаев коротко рассмеялся:

– Разумеется, нет. С твоим характером ты бы еще и передачи ей носила. Просто о таких вещах не принято просить бесплатно. Тебе как минимум нужны деньги на расходы и потом… – Тут подполковник прищурился, снова становясь строгим. – Просить барышню без доходов отыскать наследника? Это, по меньшей мере, наивно. А то и небезопасно. К тому же, повторяю, твой отец еще жив.

– Что ты этим хочешь сказать? – Даша почувствовала, как засосало под ложечкой. Она хоть и сердилась на эфэсбэшника, но его чутью верила беспрекословно. – При чем здесь мой отец?

Подполковник сплел пальцы. Теперь он не выглядел ни снисходительным, ни строгим, теперь он олицетворял рассудительную задумчивость.

– Твой отец является на сегодняшний момент единственным реально известным потомком, но, – Полетаев поднял палец вверх, – насколько я уяснил из завещания вашего остроумного предка, при всем при этом его претензии на наследство представляются весьма спорными.

Даша пожала плечами.

– Начнем с того, что он пока ни на что не претендует. А уж коли дело и дойдет до раздачи слонов, то, окажись он единственным наследником…

– Не знаю, не знаю. Твой папа, к сожалению, не удовлетворяет главному требованию: иметь наибольшее или хотя бы какое-то количество сыновей. И если твоя grand-maman проявит чрезмерную категоричность в вопросах престолонаследия, то вполне вероятно замка ему не видать даже при отсутствии конкурентов. Ну если только, конечно, он не решится заиметь мальчика… – Последняя фраза прозвучала многозначительно.

– Ты же знаешь, что он не сможет, – Даша отвела глаза в сторону. – К чему все эти разговоры?

– Это ты знаешь, – жестко ответил подполковник. – Ради такого куша можно и великие чудеса проявить.

– Как это?

– Наука, слава Богу, достигла такого уровня, что ребенок может появиться каким угодно способом. И только твои родители смогут сказать – их это ребенок или нет.

– Ну да! – Даша усмехнулась, показывая, что это мы уже проходили. – А если бабушка потребует провести ДНК-экспертизу?

– И что?

– И то. Мой отец уже не может иметь детей. Это природа.

У нее свои законы.

– Но у умных людей – свои. Ведь ребенка можешь родить ты.

– Как-как? – кукарекнула Даша.

– Ты же дочь своего отца?

– Надеюсь…

– Значит, анализ ДНК покажет тождественность генов твоей двоюродной бабки и твоего ребенка. Понимаешь?

– Подожди, подожди… – Даша обхватила голову руками. – Ты хочешь сказать, что я могу родить ребенка, мальчика, и потом выдать его за сына своего отца, то есть за своего брата?

Полетаев скрыл зевок.

– Не вижу особых препятствий. Это дешевле и проще, чем искать неизвестно кого. К тому же выгоднее.

Даша попыталась иронизировать.

– Да? И от кого я буду рожать?

– Господи, да о чем разговор! – Разведя руки в стороны, подполковник словно распахнул объятья. – Разве я смогу отказать в такой малости?

Послышался скрежет. Развернувшись вместе со стулом, Даша в упор смотрела на Полетаева. Между ними пролетали искры.

– Ну ты и негодяй! – прошипела она. – Значит традиционным способом тебе не удалось затащить меня в постель и теперь ты готов посягнуть на самое святое?!

– Подожди, подожди! – Подполковник принялся защищаться. – Во-первых, что ты подразумеваешь под словом «традиционным»? Любые мои попытки ты обзывала гнусными и…

– Они и были гнусными! Ты всегда пытался использовать свое служебное положение!

– Что за чушь ты несешь… – Полетаев, казалось, обиделся. – Неужели ты думаешь, что я могу добиться взаимности от женщины только путем пыток? И кстати, что ты называешь самим святым? Уж не…

– Еще одно слово, и я ударю тебя вот этой пепельницей, – холодно отчеканила Даша – Тебе этого не понять. Я имела в виду наследие рода. Если его основатель желал, чтобы наследование шло по мужской линии, значит, так тому и быть.

– Ах, простите, госпожа баронесса. Извините, что дышу в вашем присутствии. – Полетаев посмотрел на часы. – И если ваше высокоблагородие позволит, то меня ждут мои плебейские дела. Ведь это только вас Господь зародил, а нас грешных черти делали. Разрешите откланяться?

Отвернувшись, молодая женщина дула губы и молчала. Подполковник сдержанно вздохнул.

– Дашка, ты хороший челочек, но больно дурной. Как какая-то глупость втемяшится тебе в голову, так пиши пропало. Это же бред. Полный бред!

– Что именно?

– Да все! – воскликнул он в сердцах. – Ты на своей шкурке уже не раз испытала – там, где большие деньги, там ходит смерть. Зачем тебе это надо? Мало было предыдущих приключений? – И поскольку Даша молчала, уже спокойнее добавил: – В последний раз предлагаю: выхоли за меня замуж, роди детей и воспитывай их. Хотя нет, лучше мы наймем няню.

– Сначала найду родственников, потом подумаю.

– Да пропади все – пропадом! – в сердцах чертыхнулся подполковник. – Упрямая, как сто ослов.

– Будь последовательным, – равнодушно заметила Даша. – Как сто ослиц.

– То есть ты не собираешься успокаиваться?

– Я не собираюсь успокаиваться, потому что дала слово. Кроме того, я действительно хочу найти своих родственников. Если они, конечно, существуют.

– Зачем?

– Затем, что чем больше близких людей, тем легче живется на свете.

– Ну хорошо. – Полетаев зорко следил за выражением лица собеседницу, – Чем я могу помочь?

– Давай заключим с тобой договор. В случае успеха я поделюсь с тобой ..

Подполковник схватился за сердце. Хотя, возможно, и за удостоверение, лежащее во внутреннем кармане;

– Что?! Да ни одна сила в мире не заставит меня подписать с тобой даже счет в ресторане. И кстати, чем ты собираешься со мной делиться? Уж не своим ли виртуальным наследством? Тогда для пущей надежности мне все-таки придется на тебе жениться.

– Пусть на мне лучше Джек Потрошитель женится, чем такая ехидна, как ты.

– Если я ехидна, то зачем ты ко мне приехала?

– Думала, ты поможешь.

– Как всегда! Хоть бы раз ты мне позвонила поздравить с днем рождения.

Даша склонила рыжую голову набок.

– Да я понятия не имею, когда у тебя день рождения.

– Вот и я о том же. Мы знакомы с тобой дна года, и я знаю о тебе все. Всех родственников до седьмого колена, а ты даже…

Послышался ехидный смешок:

– Как видишь, не всех.

– Да, действительно. Меа culpa[2]2
  Моя вина (лат.).


[Закрыть]. Но я ведь как рассуждал по простоте душевной; раз твоего деда даже отец не знал, то…

– Ладно, можешь не оправдываться. Разведчик не имеет права на ошибку. Слушай, а может послать твоему начальству рапорт? Авось заставят тебя заняться моим генеалогическим древом.

Полетаев сладко улыбнулся:

– Да уж непременно. Денег-то государству девать некуда.

– Палыч, – Даша жалобно глянула из-под рыжей челки – Помоги, а? Тряхни связями…

– Угу. С тобой тряхнешь, потом костей не соберешь. Слушай, я все-таки одного не пойму: зачем тебе соперники? Подари баронессе котенка, почитай ей книжку, послушай воспоминания. Ты хоть и дурная, но вполне обаятельная. Старушки таких любят.

Договорить ему не удалось, Даша тяжело задышала, на конопатых щечках заалели яркие пятна.

– Не знала, что ты такой двуличный Ты кем мне предлагаешь стать, а? Думаешь, я за деньги могу душу продать?

– За деньги вряд ли. – Полетаев с трудом сдерживал улыбку. – Но за мятный пряник да слово доброе… Ладно, не злись. Ты самый милый и бескорыстный человек на земле, но на этот раз твое бескорыстие граничит с безумием.

– Но почему?!

– Если все это правда, то за такие деньги тебя кто-нибудь да убьет.

– Но…

– Тебе не хватает титула баронессы? Что ж, если желаешь, могу к тебе так обращаться.

– При чем здесь титул? Я хочу дать моей бабушке умереть спокойно.

– У-у-у… Ясно. Судьба сумасшедших миллионерш волнует тебя гораздо больше, чем то, чем завтра ты будешь питаться.

Даша густо покраснела. Из слов зловредного подполковника стало ясно, что тот, как всегда, в курсе ее дел.

– Я питаюсь проращенным овсом не потому, что он дешевле, а…

– А потому, что его можно просто украсть у лошади, – невозмутимо докончил тот. – Я в курсе.

Даша с беспомощной ненавистью промолчала.

– Ладно, можешь не сверкать очами. Я все равно тебе помогу. И ты это прекрасно знаешь. – Говоря это, он достал из кармана блокнот и сделал пару отметок.

– Будем надеяться, что твои гипотетические родственники хоть как-то наследили в архивах. – Он поднял глаза. – Но упаси тебя Господь сказать об этом хоть кому-нибудь.