Текст книги "Дни богослужения Православной Кафолической Восточной Церкви: Пост. Пасха. Пятидесятница"

Последняя приготовительная ко Святой Четыредесятнице неделя называется сырной, а в просторечии масляной, или масленицей, от употребления в эту неделю сырной пищи по установлению Церкви. Также она называется сыропустной, потому что ею перед Четыредесятницей оканчивается ядение сырной пищи. Своим богослужением, постановлениями и обыкновениями в сырную седмицу Церковь внушает нам, что она есть уже «преддверие покаяния»[95]95
  Понедельник Сырной седмицы. Седален по втором стихословии.


[Закрыть], «предпразднество воздержания, светлое предпутие поста»[96]96
  Там же. Первый трипеснец на утрене. Песнь 1.


[Закрыть], «предочистительная седмица»[97]97
  Там же. Второй трипеснец на утрене. Песнь 1.


[Закрыть].

В эту седмицу Церковь предочищает нас телесно и духовно предварительным воздержанием и лощением, соответственным времени богослужением и взаимным примирением, или обычаем взаимного прощения.

Дабы мы, от мяс и многоядения ведомые к строгому воздержанию, не опечалились, но, мало-помалу отступая от приятных яств, приняли бразду поста, Церковь, снисходя к нашей немощи и постепенно вводя нас в подвиги поста, постановила для православных христиан употреблять в последнюю неделю перед Четыредесятницей сырную пищу. По словам же блаженного Симеона Фессалоникийского, это сделано в противодействие какому-то еретическому мнению.

Это древнее постановление Церкви в VII веке еще более утвердилось и распространилось по обету византийского царя Ираклия (619–640). Шесть лет воюя против персидского царя Зохроя, Ираклий, отягченный продолжительной и изнурительной войной, дал обещание Богу по благополучном окончании этой тягостной войны совершенно пресечь употребление мяса в последнюю неделю перед Четыредесятницей. По благополучном прекращении брани, уважая благочестивый обет и ходатайство царя, Церковь исполнила его благое желание, согласное с ее святыми намерениями, подтвердив употребление сырной пищи в седмицу, предшествующую Великому посту.

Кроме этого постановления о воздержании в сырную седмицу, Церковь предписывает в ее среду и пятницу лощение до вечера, как в Великий пост, хотя это лощение состоит более во времени, нежели в пище, которая бывает сырная, как и в прочие дни настоящей седмицы. Сообразно намерениям приготовления к Святой Четыредесятнице предочищая души и тела верующих к подвигам поста, Церковь в Неделю сырную не сочетавает браков.

В среду и пятницу этой седмицы не совершается литургии[98]98
  По словам блаженного Симеона Фессалоникийского, в его время в среду и пятницу сыропустной седмицы совершалась литургия Преждеосвященных Даров. В V веке о литаниях в Неделю сыропустную упоминает Максим, епископ Туринский.


[Закрыть], а вместо нее часы. Как и во дни Четыредесятницы, в эти два дня сырной седмицы с коленопреклонением произносится молитва святого преподобного Ефрема Сирина «Господи и Владыко живота моего». Кроме того, в каноне среды этой седмицы, для примера и поощрения приготовляемых к посту, Церковь прославляет ветхозаветных святых, пребывавших в подвигах поста, по словам Господа: Обратитесь ко Мне всем сердцем своим в посте, плаче и рыдании (Иоил. 2, 12)[99]99
  Слова эти читаются в паремии сырной среды.


[Закрыть].

В сырную пятницу воспоминаются крестные страдания Спасителя, а в субботу творится память всех святых преподобных и богоносных мужей и жен, просиявших пощением. И синаксарь в эту субботу начинается стихами: «Душам праведным, ихже память присно пребывает, жертвы покаяния приношу словеса».

Как воинов, ополченных и готовых на брань, воеводы одушевляют наставлением и напоминанием им о тех, кто отличился мужеством и храбростью, так Церковь, при ополчении нас на духовную брань во дни Святой Четыредесятницы, укрепляет нас на духовные подвиги примером святых подвижников. «Яко да к первообразному, незлобивому взирающе житию их, многовидные и различные делаем добродетели, якоже комуждо сила есть»[100]100
  Синаксарь в сырную субботу.


[Закрыть], помня, что и святые подвижники и подвижницы, прославляемые Церковью, были такие же люди, облеченные немощами плоти и подобные нам по естеству.

Изобразив вкратце дела Божии от начала мира и приблизив нас ко вратам Святой Четыредесятницы, Церковь в воскресный день сыропустной седмицы приводит нам на память изгнание прародителей из рая за непослушание и невоздержание. При этом в утрате ими невинного блаженного состояния она представляет достойный предмет для слез и покаяния в Святую Четыредесятницу, а бедствием, в которое низвергла человечество страсть себялюбия и плотоугодия, внушает, как важны в деле благочестия и спасения пост и прочие дела самоотвержения и как опасны чувственные греховные удовольствия. Так, синаксарь в неделю сырную начинается словами: «Мир с родоначальники горько да восплачет – снедию сладкою падший с падшими».

На литургии в воскресный день сыропустной седмицы словами Евангелия (Мф. 6,14–20) Церковь благовествует нам о том, что нужно нам для получения от Бога прощения грехов во время поста и как должно поститься. Она научает нас, что для получения от Бога прощения наших грехов нам самим необходимо прежде всего простить ближних, согрешивших против нас. Господь глаголет в Евангелии: Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный (Мф. 6, 14).

Истинный же пост состоит в нелицемерном и искреннем соблюдении церковных правил лощения не перед глазами ближних, но пред очами Бога Всеведущего. Пост, по словам Евангелия, провозглашаемым Церковью, – это время, удобнейшее для стяжания духовных сокровищ, подобно тому как бывает иногда особенно удобное время для собирания и приращения временных благ. Он – истинный день для делания благих дел, как говорит Церковь словами апостола Павла, читаемыми в Неделю мясопустную (Рим. 13,12–14,4): Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света… Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест (Рим. 13, 12; 14, 3).

Сообразно со словами Евангелия, читаемыми в последний день перед Великим постом, внушающими прощать ближним согрешения и примиряться со всеми, в древние времена египетские пустынники собирались в последний день Сырной недели для совокупной молитвы и, испросив ДРУ^Г У друга прощение и благословение, расходились по окончании вечерни по дебрям и пустыням для уединенных подвигов в продолжение Четыредесятницы. Врата обители заключались до Недели ваий, в которую пустынные подвижники обыкновенно возвращались в монастырь.

И сейчас благочестивые сыны Православной Церкви в последние дни Сырной недели, по древнему благочестивому обыкновению, в знак взаимного примирения и прощения молятся об умерших и посещают друг друга в продолжение Сырной седмицы. А в воскресный день этой седмицы, по совершении общего прощения в храме на вечернем богослужении, в знак примирения и освящения постановлено Церковью для верующих лобызать и священные изображения Бога и святых.

Чин прощения перед Святой Четыредесятницей в исторических актах 1598 года, относящихся к России, изображается так: «Митрополиты, архиепископы, епископы благословиша царя и прощение подаша ему, а архимандриты, игумены и честные старцы такожде прощение подаша ему и от него прощение купно получиша. Получив же благословение и прощение к подвигу постному, тщашеся духовный подвиг Святыя Четыредесятницы совершити».

Чин богослужения в Сырную седмицу берет свое начало в древние времена христианства. О церковном воспоминании изгнания прародителей из рая в Сырную неделю говорит в своем письме об уединенной жизни Феофил, патриарх Александрийский, живший в IV веке. Говоря при вступлении в Четыредесятницу о важности поста и молитвы, между прочим он приводит в пример пощения ветхозаветных постников Давида, Ананию, Азарию и Мисаила.

Святитель Григорий Нисский при вступлении в Четыредесятницу учил: «Все вы, любящие Бога паче, нежели удовольствия чрева, с радостью и благодушием вступите в дни поста. Может ли назваться мужественным тот борец, который еще при начале подвигов обнаруживает скорбное малодушие? Не печальтесь, подобно детям, ведомым в училище, не ропщите на дни очищения, не ждите конца седмицы, как ждут появления весны после хладной зимы!»[101]101
  Григорий Нисский, свт. Слово при вступлении в пост Четыредесятницы.


[Закрыть]

Подобное святителю Григорию Нисскому перед вступлением в Четыредесятницу говорил в VI веке и святитель Лев Великий, епископ Римский.

В IX веке Феодор и Иосиф Студиты и Христофор Протосинкрит написали множество песнопений, и ныне поемых Церковью в Сырную седмицу.

Недели Великого поста

Недели Святой и Великой Четыредесятницы посвящены каждая особенному воспоминанию. Впрочем, чаще всего они отличаются одна от другой счетом порядка, в котором следуют, например: первая неделя Великого поста, вторая, третья и так далее.

Первая седмица Святой Четыредесятницы, по выражению благочестивых наших предков и прочих православных христиан, называется зарей воздержания, чистой неделей. В эту неделю Церковь убеждает чад своих выйти из того греховного состояния, в которое невоздержанием прародителей ниспал весь человеческий род и утратил рай и которое каждый из нас умножает сам своими грехами, – выйти путем веры, молитвы, смирения и богоугодного пощения. «Се время покаяния, – говорит Церковь, – се день спасительный, пощения вход: душе, бодрствуй и страстей входы затвори, ко Господу взирающи»[102]102
  Понедельник первой седмицы Четыредесятницы. Трипеснец на утрене. Песнь 1.


[Закрыть].

Подобно Ветхозаветной Церкви, которая первый и последний день некоторых великих праздников чтила особенно, православные христиане, приготовленные и воодушевленные материнскими внушениями своей Церкви, издревле, согласно ее Уставу, с особенным усердием и строгостью проводят первую и последнюю седмицы Великого поста. И действительно, когда еще, как не при начале подвигов и не при конце их, иметь наибольшую ревность к благочестию?

Сообразно этой ревности, Православная Церковь на первой седмице совершает богослужение продолжительнее и пост постановила строже, чем в последующие дни поста. В первые два дня Четыредесятницы, а для могущих и в четыре первые дня она вовсе не позволяет трапезы. Общественное богослужение на первой седмице Четыредесятницы особенно удлиняется из-за чтения Великого канона святого Андрея Критского. Он читается на великих повечериях седмицы, называемых также «мефимоны» (греч. pe6’f]pà)v – «с нами»), потому что на этих повечериях произносятся пророческие слова «с нами Бог, разумейте, языцы».

Великий канон покаяния, «широкий и сладкогласный и умиление неисчетно имеющий»[103]103
  Синаксарь в четверг пятой седмицы Четыредесятницы.


[Закрыть], возбуждает в душе особенное умиление и благочестивую настроенность к покаянию. Он читается по частям в первые четыре дня Святой Четыредесятницы на повечериях. Святой сочинитель его воскрешает перед нами воспоминания Ветхого и Нового Заветов, всюду применяя их к нравственному состоянию души грешника и уча «еликим убо благим повести ревновати и подражати по силе, еликих же злых отбегати и присно к Богу востекати покаянием, слезами и иным яве благоугождением»[104]104
  Там же.


[Закрыть].

В Великом каноне, оплакивая наши грехи, Церковь располагает нас к умилению и раскаянию, внушая воздохнуть к Богу из глубины души, тайно глаголать Богу грехи, воспрянуть и помыслить о своих деяниях. Располагает изображением униженного состояния грешника, осквернившего ризу плоти своей, омрачившего душевную красоту страстями, раздравшего первозданную одежду Зиждителя и облекшегося в ризу раздранную, истканную по совету змия. Располагает страхом будущего суда и надеждой на милосердие Божие, примером и предстательством святых.

По словам канона, мы, подобно современникам Ноя, сделали беззаконный и законопреступный совет на Бога; подобно братьям Иосифа, продали плод чистоты и целомудрия; подобно Дафану и Авирону, подобно Авессалому и сребролюбивому Гиезию, уклонились от Господа; подобно израильтянам в пустыне, предпочли египетскую пищу небесной. Своими злыми помышлениями и делами, как разбойниками, мы ограблены и изранены.

Но, душе, восстань и побори плотские страсти и помыслы, как Иисус Навин амалика и гаваонитян. Подражай произволению Авраама, оставившего свое отечество из послушания Богу. Лестница, виденная древле Иаковом, да будет тебе указанием деятельного и разумного восхождения. Две жены его разумей деяние и созерцание: Лию – деяние, как многочадную, а Рахиль – разум, яко многотрудную. Спасайся на горе, подобно Лоту. Рука Моисеева да уверит, как может Бог очистить и убелить прокаженное житие.

В богослужении первой седмицы Церковь возглашает священные песнопения святого Андрея Критского, Иосифа и Феодора Студитов и постановляет также назидать верующих чтениями сочинений преподобных Ефрема Сирина, Иоанна Лествичника и других святых отцов.

Православные христиане, с особенным усердием и благоговейной строгостью проводя первую неделю Святой Четыредесятницы, имеют утешительное свидетельство для своего православия в священном воспоминании, творимом в субботу, и в торжестве, совершаемом Церковью в воскресный день первой недели.

В субботу первой седмицы Великого поста, по древнему названию Феодоровскую, Церковь совершает благодарственное празднование святому великомученику Феодору Тирону. Синаксарь в субботу первой седмицы Четыредесятницы начинается стихами: «Пищею колив питает Тирон град, пищу оскверненную учинив непотребну».

Юлиан Отступник, лукавый гонитель христианства, желая осквернить святой пост наш в первую седмицу Четыредесятницы, издревле особенно чтимую, и подвергнуть христиан осмеянию, повелел в 362 году епарху антиохийскому тайно в продолжение первой седмицы ежедневно осквернять припасы, продаваемые по обычаю в Антиохии на торжище, кровью идольских жертв, от которых христиане всегда обязаны удерживаться (см.: Деян. 15, 29).

Епарх исполнил повеление Юлиана. Но злоумышление врагов стало известно христианам. Святой великомученик Феодор Тирон («новобранец»), стяжавший мученический венец 17 февраля 306 года в Амасии при императоре Максимиане, является Константинопольскому архиепископу Евдоксию и повелевает ему призвать рано утром в чистый понедельник верующих и запретить им покупать на торжище оскверненную пищу. Епископ недоумевал, чем заменить это лишение, особенно имеющим недостаток в домашних запасах. Великомученик советовал употреблять для пищи коливо, или вареную пшеницу с медом, называемую иногда кутьей, и таким образом обличил и осрамил нечестивое намерение хитрого кощунника.

В память этого события и в благодарность великомученику Феодору, этому истребителю идолов, предстателю и хранителю стада Христова, Православная Церковь с тех пор, то есть с IV века, и до сих пор ежегодно творит празднование великомученику, совершая в навечерие субботы – в пятницу – на литургии по заамвонной молитве молебный канон сочинения преподобного Иоанна Дамаскина и благословляя в честь великомученика коливо, которым внушил он заменить на первой седмице поста оскверненную постную пищу. В субботу Церковь постановила читать похвальное слово святому Феодору сочинения святителя Григория Нисского и петь канон святителя Иоанна, митрополита Евхаитского.

Чтением Апостола на литургии в первую субботу Четыредесятницы (Евр. 1, 1-12) Церковь исповедует Божественное величие Иисуса Христа, как Сына Божия, Творца и Спасителя мира, перед Ангелами: Чрез Него и веки сотворены. Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его и держа все словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную престола величия на высоте (Евр. 1, 2–3).

Чтением Евангелия (Мк. 2,23 – 3,5) Церковь благовествует, что дни, посвящаемые на особенное служение Богу, необходимо освящать преимущественно делами человеколюбия, которым должно иногда подчинять и обрядовые установления.

Кроме этих Апостольского и Евангельского чтений, положены в субботу первой седмицы Четыредесятницы и чтения в честь великомученика Феодора (2 Тим. 2,1-10; Ин. 15,17–16, 2).

Другое, еще более славное торжество Православия Церковь совершает в воскресный день первой седмицы по случаю восстановления православного почитания святых икон в 842 году после продолжительного гонения на них в VIII и IX веках. Поэтому первый воскресный день Святой Четыредесятницы называется Неделей православия, по-древнему – православной, сборной или соборной Неделей, а также Неделей святых праотец. Синаксарь в Неделю православия начинается стихами: «Нелепотно изметаемы иконы – радуйся, лепотно покланяемы видя».

Почитание святых икон – одно из древнейших учреждений в Церкви Христианской. Оно было повсюду – как на Востоке, так и на Западе. Не только в храмах Божиих и церковных книгах можно было видеть изображения Иисуса Христа, Пресвятой Богородицы и святых, но и в палатах императоров и в частных домах.

Но с первых времен христианства появились лжеучителя, которые мыслили, что Господь наш Иисус Христос имел плоть не истинную, а только мнимую, или кажущуюся, и призрачную, а потому думали, что Господь неизобразим. Таковы были Манес и Аполлинарий (IV век), а также Евтихий (V век) и другие.

Церковь, обличая этих лжеучителей, в своих песнопениях говорит: «Плоти изображение Твое восставляюще, Господи, любезно лобызаем, великое таинство смотрения Твоего изъясняюще. Не мнением бо, яко же глаголют богоборнии дети Манентовы[105]105
  То есть последователи Манеса.


[Закрыть], нам явился еси, Человеколюбие, но истиною и естеством плоти»[106]106
  Вторая хвалитная стихира, поемая на утрене Торжества Православия.


[Закрыть].

Кроме того, враги веры христианской – иудеи – издавна также указывали на иконопочитание как на нарушение второй заповеди и упрекали христиан в мнимом идолопоклонстве. Также и магометане смотрели на святые иконы как на идолов. Этим ложным мнением магометан злоупотребил один волхв-иудеянин. Ненавидя христианство, он склонил калифа Езида дать повеление истребить все иконы, находящиеся в христианских храмах его области, обещав ему за то долгую и счастливую жизнь. Это повеление было исполнено руками иудеев и арабов в 723 году.

Первый еретик, во всеуслышание высказавший мнение, что чествование икон есть идолослужение, был некто Ксенэас, или Филоксен, беглец из Персии (V век). Монофизит Петр Фуллон, патриарх Антиохийский, поставил его епископом в Иераполь. Филоксен, говоря, что почтение, воздаваемое иконам, есть идолослужение, утверждал, что и Ангелов, так как они существа бесплотные, не должно изображать телесно, в каких-либо очертаниях. Свое мнение он старался по мере возможности приводить в исполнение, во многих церквах своего округа повелев снять и скрыть иконы Спасителя и Ангелов.

В Восточной Римской империи первым иконоборцем был император Лев Исавр. В шестой год своего царствования он решился обращать иудеев, живших в его империи, в христианство, а монтанистов[107]107
  Монтанисты — последователи лжеучителя Монтана, начавшего проповедовать в середине III столетия, что их учитель есть обещанный Иисусом Христом Утешитель (см. Ин. 14, 16–17, 26; 16, 7-13). Так как главный город их был Пепуз во Фригии, то монтанистов называли также пепузианами, фригами и катафригами.


[Закрыть] – к православию. Этого он хотел достигнуть силой и принуждением. В этих столкновениях иудеи и еретики, попиравшие Православную Церковь за почитание икон, указывали на иконопочитание как на одно из препятствий к вступлению в Православную Церковь. Вероятно, отсюда и родилась и развилась у императора мысль об уничтожении иконопочитания.

По причине своего легкомыслия и малообразованности, Лев Исавр поверил лукавым внушением одного сирийца Везера, отступника от христианства, что иконопочитание – это идолопоклонство и противоречит заповеди Божией. В этом нечестивом убеждении еще более утвердил Льва Константин, епископ Николийский (Фригия).

Летом 726 года случилось в Архипелаге страшное извержение дыма, пламени и каменьев. На месте извержения образовался новый остров. Это явление Лев принял за знамение гнева Божия за иконопочитание. В 727 году он обнародовал указ, что икон почитать не должно, потому что они суть идолы. Народ в Константинополе пришел в смущение. Лев поспешил объяснить, что в своем повелении он вооружается не против икон вообще и не против всякого их чествования, а только против суеверного их почитания.

Девяносто летний старец святитель Герман, патриарх Константинопольский (714–730), в беседе с императором сильно защищал православное чествование икон, «указывая на семь протекших веков, кои непрерывным поклонением утвердили иконопочитание, ссылаясь на изображение Господа, поставленное исцеленной Им женой, на Нерукотворный образ Господа, посланный Им Авгарю, и на изображения Божией Матери, писаные святым евангелистом Лукой. Изображение Христа Спасителя представляет нам тот вид, в каком Он являлся во плоти. Кто наносит бесчестие образу, тот бесчестит и изображенного на нем. В заключение патриарх присовокупил: да будет тебе известно, государь, если ты не оставишь своего намерения, я готов положить душу свою за святые и честные иконы»[108]108
  Четьи Минеи, 12 мая. Житие свт. Германа.


[Закрыть].

Император Лев видел непреклонность патриарха, но оставить своего намерения насчет икон не хотел. Притворно объявляя, что он хочет только, чтобы им, как вещам священным, не причиняли бесчестия прикосновением к ним, он приказал те из них, которые пользовались особенным уважением в народе, поставить на места, более возвышенные. Но народ и большая часть духовенства ревностно восстали за святые иконы.

Начались народные волнения. К патриарху поступали жалобы на иконоборных епископов, которых он старался вразумить и писал им послания. В письме к Иоанну, епископу Синадскому, патриарх между прочим говорил: «По воплощении Сына Божия для нашего спасения мы изображаем Его человечество для утверждения нашей веры, что Он воплотился подлинно, а не один вид плоти принял, как говорили некоторые лжеучителя. Мы изображаем также Божию Матерь и всех святых, как служителей Божиих, в память их святых подвигов и угождения Богу. Мы не утверждаем, что они суть причастники Божества, и не воздаем им поклонения Божеского, но начертываем, чтобы выразить любовь свою к ним».

Патриарх писал и Константину Николийскому, а также Фоме, епископу Клавдиопольскому. В этих письмах между прочим он говорил: «Не должно соблазняться тем, что иконам святых воздается честь возжжением пред ними света и каждением. Это суть знаки их духовного озарения и вдохновения от Святого Духа».

Между тем волнение умов в народе распространялось все больше и больше. Обитатели Греции и Кикладских островов возмутились и отправили свой флот против Константинополя. Но Лев с помощью греческого огня уничтожил суда возмутившихся и, считая эту победу знамением благоволения Божия, еще более утвердился в своем намерении истребить иконопочитание. Однако склонить патриарха на свою сторону он и после этого не смог. Святитель Герман объявил, что без Вселенского Собора никакой перемены в вере допустить не может.

Тогда Лев без его согласия, по совещании только со своим сенатом, в 730 году обнародовал новый указ, которым совершенно воспрещалось писать иконы и поклоняться им и повелевалось истреблять все священные изображения в храмах и в частных домах. Патриарх Герман вместе со многими другими православными епископами был сослан в заточение. Вместо него на патриарший престол был возведен Анастасий, единомысленный с императором Львом.

Между тем указ Льва против икон начали приводить в исполнение со всей строгостью. Желая подать пример другим, император приказал снять изображение Христа Спасителя на Кресте, со времен Константина Великого стоявшее над воротами императорского дворца и всеми чтимое за чудотворения, совершавшиеся от него, и предать его огню.

Исполнение этого повеления было возложено на одного воина из дворцовой стражи. Собравшиеся при этом благочестивые женщины просили отдать образ им. Воин не только не исполнил просьбы, но еще и нанес оскорбление лику Спасителя ударом. Не могла стерпеть этого благочестивая ревность. Женщины опрокинули лестницу, на которой стоял кощунник святыни, и он пал жертвой своего нечестия.

Это было началом общего возмущения в городе. Народ пришел в ярость. Люди с криком бегали по улицам, угрожая своим мщением иконоборцам. Они окружили патриарший дом, но патриарх скрылся во дворе императора. Лев выслал воинов, и началось преследование иконопочитателей не только в столице, но и в других местах империи. Твердые в вере православной не находили пощады: их изгоняли, предавали пыткам, морили голодом, влачили по улицам, били. Многие православные – и духовенство, и иноки, и миряне – за твердость в вере приняли венец мученический. Другие оставляли свои имущества, убегали в пустыни, в горы и в пещеры.

Слух об этих волнениях и гонениях распространился до отдаленных пределов Римской империи и даже за его пределы. Лев лишился целой части своего государства: жители Италии попирали ногами его изображения и отложились от него, как от еретика, отдавшись покровительству папы, как защитника православия.

В странах независимых или менее зависимых от императора православными епископами было произнесено на иконоборцев проклятие. Так поступили папа Григорий с западными епископами и Иоанн, патриарх Иерусалимский, с восточными[109]109
  Именно с этого времени папы обратили свои взоры на франкских королей, которых успели сделать послушными себе. Таким образом, иконоборство отчуждало Запад от Востока и пролагало дорогу к будущему отпадению Запада от единения со Вселенской Церковью.


[Закрыть]. Ревнители чистоты православного учения возвысили голос в защиту истины: папа Григорий III (731–742) в Риме и святой Иоанн Дамаскин.

Папа между прочим писал императору: «Ты преследуешь и мучишь нас руками воинов и оружием плотским. Что до нас, то мы наги и беззащитны, не имеем земного оружия, но мы призовем Иисуса Христа, Царя всех тварей, высшего всех воинств небесных, да предаст Он тебя сатане для спасения твоей души, по слову апостола. Ты спрашиваешь, почему на шести Соборах ничего не сказано об иконах? На сих Соборах ничего не сказано и о том, должно ли есть хлеб и пить воду. Мы чтим иконы по древнему преданию; епископы сами приносили их на Соборы, и никто из епископов, любивших Господа, не путешествовал без иконы».

Подобно святителю Герману и папе Григорию, восстал на защиту икон и преподобный Иоанн Дамаскин (730–750). Он подвизался за них всей силой красноречия и пострадал за них. «О, чудо! – между прочим писал он. – В малом теле обитает Тот, Кто горстью содержит все! Как же ты, противник Христов, называешь Его неизобразимым? Ты, опасаясь описывать или изображать, смешиваешь естество с акефалитами[110]110
  Акефалитами (безглавыми) называются последователи Евтихия – лжеучителя, жившего в V веке. Это название они получили потому, что потеряли главу, то есть своего начальника, в Петре Могге.


[Закрыть] или отвергаешь домостроительство с манихеями»[111]111
  Иоанн Дамаскин, прп. Слово на Рождество Пресвятой Богородицы.


[Закрыть].

За святые иконы святой Иоанн Дамаскин претерпел отсечение десницы, которую Богоматерь чудесно исцелила. Потому, говорит предание, он начал свои вдохновенные песнопения словами: «Твоя победительная десница боголепно в крепости прославися»[112]112
  Ирмос воскресного канона 1-го гласа. Песнь 1.


[Закрыть].

Но голос и страдания святых в защиту икон не в силах были обуздать гонителей. Сын и преемник Льва Исавра на престоле Константин III Копроним (741–755) продолжил начатое гонение на святые иконы и иконопочитателей. Раздраженный народом, который открыто решился не повиноваться императору-еретику и избрал было своим царем другого (его родственника Артабаза), он стал преследовать иконопочитателей еще более жестоко, чем его отец, особенно иноков, которых он злословил и внешний образ которых называл одеждой тьмы.

Собрав многочисленный народ, Константин повелел произвести перед крестом клятву не поклоняться иконам и с иноками не иметь общения. Избрав по своей воле единомысленного с собой патриарха Константина, Копроним совокупно с ним предписал бросать иконы и мощи в болота, в море, в огонь, раздроблять и рассекать секирами. На стенах церквей древние превосходные изображения иконоборцы стирали железом или замазывали красками. Знаменитую Влахернскую церковь Божией Матери, украшенную дивным благолепием, лишили, как царицу порфиры, всего ее превосходного иконного украшения, а вместо святых икон начертали на стенах деревья, животных и птиц. Таким образом исполнились слова Давида: Боже! язычники пришли в наследие Твое, осквернили святый храм Твой (Пс. 78, 1). Обители византийские опустели. Иноки удалились в разные места.

Копроним простер свою дерзость даже до того, что в 754 году созвал в Константинополе собор из 310 епископов, по большей части иконоборцев. На нем иконопочитание было объявлено неправым, а также произнесено осуждение на всех иконопочитателей, и особенно на святителей Германа и Григория Кипрского

и преподобного Иоанна Дамаскина. Этот лже-собор был назван седьмым вселенским при всей очевидной незаконности своей, потому что ни один из пяти патриархов в нем не участвовал и он сопровождался насилием.

В 768 году император, видя, что своим собором достиг вовсе не того, чего хотел, во гневе приказал всех епископов, не признавших лже-собора, отрешить, константинопольские монастыри уничтожить, а здания монастырские или разрушить, или обратить в казармы. Иноки принуждены были избегать жестокости императора добровольным изгнанием. В это время пострадали мученической смертью и скончались: в 761 году – святой Андрей Критский (память его 17 октября), в 767 году – святой Стефан Новый (память его 28 ноября) и многие другие.

Преемник Копронима Лев IV (775–780) продолжал гонение на святые иконы, хотя не так жестоко, как Константин. Однако и сторона православных стала усиливаться, тем более что нашла себе тайную, но сильную покровительницу в императрице Ирине. Смерть Льва IV подала Ирине возможность исполнить свое давнее благочестивое желание восстановить поклонение святым иконам.

Благоприятный случай для исполнения ее намерения представился, когда произошло неожиданное обращение патриарха Павла, поставленного Львом IV в 780 году. Сделавшись болен, Павел в 784 году без ведома императрицы оставил патриарший дом и заключился в монастырь, где наложил на себя подвиг глубокого раскаяния, облекся во вретище и посыпал голову пеплом, исповедан, что он сознает свое заблуждение и вину в подтверждении Копронимова лжесобора и почитает себя недостойным патриаршего сана. Вместе с тем Павел убеждал заблуждающихся обратиться на путь истины, а православных утверждал в истине поклонения святым иконам.

Избранный на место Павла благочестивый святитель Тарасий не иначе решился вступить на патриарший престол, как получив от императрицы обещание решить дело об иконах судом Вселенского Собора. Таким образом, благочестие императрицы Ирины и ревность патриарха Тарасия подвигли пастырей Церкви к созыву Седьмого Вселенского Собора. В Константинополь прибыло множество пастырей Церкви и настоятелей монастырей с разных сторон. Однако 1 августа 786 года, то есть накануне предполагаемого открытия Собора, иконоборцы произвели возмущение против него. Поэтому его отложили до следующего года.

Наконец 24 сентября 787 года Вселенский Собор был открыт в Никее в храме святой Софии под председательством патриарха Тарасия в присутствии 367 святых отец и продолжался до 14 октября. Прежде всего перед Собором предстали увлеченные заблуждением с изъявлением раскаяния в своем согрешении. Отцы Собора, видя их искреннее, чистосердечное раскаяние, воздали славу Милосердному Богу, приводящему заблудших в разум истины, и приняли их в общение с Церковью.

Затем они исследовали и утвердили православное учение об иконопочитании в том виде, в каком оно издревле сохранялось в Церкви, в писаниях святых отцов и в исторических свидетельствах. Также они показали, что иконоборцы не первые стали укорять христиан за иконопочитание: еще прежде них легкомысленные и нечестивые люди, смешивая это почитание с идолопоклонством, причиняли святым иконам разного рода оскорбления. Поэтому иконоборцы в своем образе мыслей – только последователи и подражатели иудеев, язычников, евтихиан и сарацин. Также отцы собора произнесли проклятие на Копронимов лжесобор, который беззаконно присвоил себе название Седьмого Вселенского.