Текст книги "Остальные. Часть 1"

мхомхмомомхомоумохомоохмомохоумохомомуомхоммохомхо

уммохоммххмхомохмухомохмухохомммммммммухом. Ряд из шести человек. Почему кит-то? Какой же он красивый! Настоящий кит. Ряд из шести человек. Пять – спят: девушка, женщина, женщина, мужчина, пожилая. Шестой, юноша, читает. Но первая, с буро-фиолетовыми ногтями, со стрелатыми стрельчатыми стрелатыми похожими на стрелы стрелатыми меховыми украшениями пальто, тоже фиолетовыми, тоже фиолетового, кажется, просто закрыла глаза. Вторая – в красном спортивном комбинезоне – и вправду спит, спит? Правда спит, роняя уранивая роняя упадая роняя время от времени голову головой. Третья открывает глаза, ресницы удлиненные, и улыбается, то есть удлинённые тушью то есть длиннее чем на самом деле то есть она их удлинила и они стали длиннее они такие длинные, и улыбается, глядя ни на что, ни на что не глядит, не смотрит, блестящими в прожилках закрашенных губами, улыбается блестящими губами с закрашенными прожилками, нет, прожилки блестят, это не прожилки там нет жилок и жил ну как это назвать, морщинки губ блестят, ямочка на подбородке глубока. Четвёртый жмёт большими пальцами кнопки телефона, играет, опустив ресницы прямо на щёки, а глаз не видно, ну точно играет, он нажимает на одни и те же, на одну и ту же, и сразу, и долго, наверное, он играет. Пятая – одна рука в шерстяной перчатке, вторая голая, гладкая и морщинистая, поглаживает трость, потом она открывает глаза, у неё бородавка в уголке, на внутреннем, на верхнем левом веке, как замочек, закрывает глаза, а замочек запирает как бородавка как замочек. А шестой продолжает читать. Чак-бум-чакара, чак-бум-чакара, чак-бум-чакара, чак-бум-чакара, чак-бум-чакара, чак-бум-чакара. Что это за музыка? И река совсем не изменилась. А эти дома на краю леса и берегу реки? Синий колодец. Плотина. Крыша такая странная у дома, у первого дома. Как у пагоды, что ли. А поле футбольное какое стало, вообще без травы. Бегают там по грязи. А домов столько. Бельё, балконы, дети, ничего не было. Колодец рядом с рекой – так делают тоже, что ли? Откуда там вода? Речная, что ли? Поставили дома, и чего вот поставили. Всё как настоящее, ничуть не уступает. Всё так похоже на настоящее, ничем не отличается от настоящего. Чак-бум-чакара, чак-бум-чакара, чак-бум-чакара, чак-бум-чакара. Ну и музыка. И кит ещё, почему кит? Посмотри сначала как будто вдаль, парень расклеивает объявления, тоже в наушниках, тоже клеевой карандаш, а глаза светлые такие, волосы коротко и аккуратно стрижены, глаз, светлый глаз, ты же видишь только один, но другой же такой же, ну ты предполагаешь, что скорее всего, парень высокий, в спортивной куртке и шапке и в спортивной шапке, что же это за музыка у неё? На щеке волоски. С сумкой через плечо на плече, и тоже клеевой карандаш, их учат? Клеить? Главное, быстро так. А ещё бывает девушка симпатичная, ну то есть такая, симпатичная, ну то есть не то чтобы там ну такая не то чтобы задумывалась, в голубой куртке, я видел такую, в голубой куртке, со светлыми волосами, и тени век тоже синие, ну то есть косметика, вся такая светлая, а в наушниках тяжёлый, какой-то жестокий какой-то и быстрый металл, ну тоже в наушниках, я видел такую. И почему? И тоже встал стоит у крайней, у последней двери и смотрит в стекло, молча и не двигаясь, ни на кого не смотрит, он думает, что все на него смотрят, потому что он расклеивает. А река совсем как настоящая, блестит, нет, не блестит, сверкает, нет, сталью, что-то сталью, но такой, тусклой. Что же это за музыка? Чак-бум-чакара, чак-бум-чакара, чак-бум-чакара, чак-бум-чакара. Волоски на щеке, пушок на коже, над кожей. Светится. Бывают тени, помада, румяна, контурный карандаш. Подчёркивает выразительность глаз. Зрительно увеличивает. Удлинение ресниц. Подчёркивает выразительность глаз. Ну на самом деле они не такие, а кажутся. Тусклая светящаяся река. Стоит и смотрит в стекло он наверное потому что думает предполагаю думаю что он думает что на него смотрят. Я тоже думаю, что на меня смотрят, когда я не смотрю на других людей, а когда смотрю, никто на меня не смотрит, все на своё смотрят или не смотрят, но так кажется. Стоит и смотрит, ну точнее не двигаясь, не двигается осознанно. Вагон всё равно качает и трясёт и колеблет. И трясёт и колеблет, и колеблет и трясёт. Какая замечательная была река! Вечерняя, не сияющая и не блестящая, и не блистающая, и не стальная, а мягкая река, покрашенная мутно, нет, тёмно, нет, пыльно, пыльно-жёлтым. Но зачем же дома? Чак-бум-чакара, чак-бум-чакара, чак-бум-чакаракарекаракарекаракарекадомарекадоремакадо

рекамарокадемарокарекадаморакеромадоровародокеравород

варкермировакарекодалорекамирероракаревераверявериворе

равевиравекарекаварирорераверувераверишь, веришь? Веришь в существование? Веришь ли ты в существование других людей? Ну вот – ну вот. Веришь ли я, верю ли я, веришь ли я в сущевоствствствавование других людей? Ну вот – вот они. Они же сидят, стоят, они же совершенно другие. Ну – другие совсем. Они по-своему думают, по-своему ходят, едят, живут там. Да их тысячи в метро, да их миллионы в метро, я их видишь, ты их вижу, вот они. Ты думаешь, они похожи на тебя, а они совсем, ну совсем другие. Ну и похожи. Но есть ли они? Ну вот сами по себе? Когда ты на них не встретишь не смотришь не встретишь? Ну конечно. Ага, конечно! Ну конечно есть. Они сувщевствствствуют, они такие, существа. Но вот пока ты я их не видишь, вот они есть? А может и нет. Ну вот же они живут в домах там, едут в других вагонах метро, ждут на станциях. А вот вдруг? А вот вдруг – поезд приезжает, а там никого, потому что никого и не было? Ну тогда и поезда тоже не было и нет. Ну поезд же есть, я в нём едешь. Да кто тебе сказал? Да кто тебе и сказал-то такое? Но ты сталкиваешься также же также тоже и с их проявлениями: тексты, слова, фотографии, брошенные окурки, плевки. Ага, а в детстве, а в детстве, а в детстве тебе мне казалось иногда, ты думал иногда, что всё это фальсификация для тебя одного. Ага, а теперь даже и в фальсификацию не веришь. Ага, ну тогда что это? Ну ты вот веришь вообще в них? Верю, хули. Не верю, хули. Им-то что? Они и без меня хорошо проживут. Ага, но если их нет вот без тебя? Но плевки там, окурки? Следы после дождя? Ну вот же ты книжки читаешь – их кто написал? Или музыка. А фотографий столько. Ну вот же они. Но если их нет, пока я на них не смотрю? Но ты же смотришь, вот они, их снова шестеро, шесть. По числу сидений, ага. Первая, первой сидит женщина с симпатичным лицом и смешными ушами. Ну каким таким симпатичным? Ну каким таким смешным? С лицом, которое кажется мне симпатичным и смешным. Гладкие, зачёсанные назад в хвост волосы тоже делают её смешной: наверное, такая форма головы, что в хвост не стоило бы. Пухлые щёки круглые пухлые щёки. Уши снизу накрыты крупными серьгами или клипсами с крупными красными камнями прозрачными крупными красными камнями. Серьги или клипсы? Серьги или клипсы? Сумка её тоже украшена многочисленными огромными разноцветными искусственными кристаллами, пластмассовыми камнями разной формы. Пластмассовые камни, ага. Да сейчас всё пластмассовое. На пальцах тоже кольца с крупными украшениями. В общем, вся в каких-то камнях. И шуба, шубка, короткая, пушистая, с длинным серым мехом, серо-голубым мехом, и огромным воротником, и с огромным воротником. Рядом с ней, слева, по левую руку, подруга её подруга. Мне показалось кажется что это её подруга. Очень крупная женщина в рыжей дублёнке. Очень крупная, но очень пропорциональная. В колготках, чёрных колготках, сквозь которые. Ну что ли просвечивают ну что ли видны просвечивают круглые и красивые колени. Большое лицо, но все черты правильные и соразмерные, большое квадратное лицо. Крашеные с рыжинкой волосы, крашеные чуть рыжие волосы тоже собраны в хвост. Они обе с хвостами. Она, вторая, спокойна и невозмутима. Косметика наложена правильно и ровно. Хаха, много ты знаешь. Ну в общем, такая, красивая косметика. Ну то есть всё так красиво, ровно, незаметно. В её лице есть что-то мужское, крупность, крупнота, укрупнённость, но всё это смягчено. От такой женщины мужчины, наверное, ждут тяжести и нежности. Тяжести, хаха, и нежности, хаха, и тяжести. Или, наоборот, хотят подчинить такую, не унизив. Ну мужчины, какие ей нравятся, её ведь тоже не всякий. То есть поставить раком, но выебать нежно, поглаживая спину, и тяжело. За ней мужчина небольшой, плотный в меховой кепке, третий, с чёрными густыми усами, не раскрывая рта читает «Новую газету». Такому она не даст, не позволит, он и не дотянется, куда ему, с «Новой газетой». Рядом, четвёртый, мужчина с безбородым чувашским лицом, с лицом, показавшимся мне чувашским, с удлинёнными волосами, с волосами, длиннее, чем обычно, длиннее, чем ожидаешь от человека с таким лицом. Скулы высоки, лицо широко. «Московский комсомолец» раскрыт на всю длину. Он выставляет левую ногу. На ботинке не застёгнута молния. Малы? Жарко? Неисправность? Забыл? Разъехалась и не заметил? Возле, пятая, садится маленькая женщина в больших очках с затемнением и с шерстяной огромной красно-чёрной кепкой, закрывающей лоб и брови, закрывающей не только козырьком, закрывающей и остальным объёмом, такая кепка. Она сжимает пакет «Oriflame», он лежит по её ногам ровно и вертикально. Она замерла. Последним сидит мужчина пожилой, которого невозможно описать. Почему же невозможно, вот он сидит, вот и опиши. С круглой шерстяной шапки взгляд скользит, взгляд скользит, взгляд, скользит, хаха, сколлллль-зит, хаха. Круглая шерстяная шапка, с круглой шерстяной шапки перетекает перетечь на расплывчатое лицо, и стекает стечь по гладким морщинам и чертам на куртку широкую и с покатыми плечами, а внизу брюки тёмные и шерстяные, стрелка не выглажена, но она есть, и не скажешь, что её нет, но задержаться, застопориться, остановиться не на чем, а ботинки с закруглёнными носами и без шнурков. Да, и сумка на плечо. Сумка как сумка. Ну вот – сумка как сумка, и вот они есть. Вот они, шесть, а вот одна вышла, другие ушли, но они же были? Они же были! Были-ыбли. Но они же были! Были-ыбли. Были-ыбли. Были-ыбли. Были-ыбли. Были-ыбли. Эта здесь давно стоит. Сколько ей? Шестьдесят пять? Больше. Семьдесят? Меньше? Семьдесят? Ну пусть семьдесят. Были-ыбли. Умер сын, осталось 3е детей. Три е детей. Трое детей. Три е. Умер сын, осталось трое детей. Какие довольно наверное какие взрослые внуки. Сколько им? Тридцать? Двадцать пять? Ну вот сын, допустим, сын. А почему у неё бурое лицо? Не моется? Или это изнутри? А может, мажется, а потом снимает платок – и вот, и нате. Ну вот сын, допустим, сын. Ей семьдесят, ему, значит пятьдесят или сорок, ему было, от сорока до пятидесяти, ну допустим. И вот у него дети – если он в двадцать, то им двадцать-тридцать. А если в тридцать? Десять-двадцать. Десять-двадцать? Трое детей. А дети-то есть у неё? Были-ыбли. Однажды она держала вверх ногами. Стояла на платформе, сразу за стеной. Пряталась? Пряталась. Безграмотная неграмотная. Вверх ногами, а потом ещё держала – умерла дочь. Ну если в тридцать и в тридцать, то десять. Десять, одиннадцать, двенадцать. Десять, девять, восемь. Не верю. Кто ей это пишет? Чем она занималась, когда не. Вот она молодая – и что она? Были-ыбли. А ещё был совсем без ног, большие руки, с большими руками, маленькая носатая голова с очками, а на левой руке электронные часы. А ещё была в платке, шла с клюшкой по вагону, еле-еле, а доходя, дойдя до дверных площадок ещё и низко кланялась, и была она в платке. А ещё была – просила на корм животным, я помню, один день у неё котёнок, а другой – кутёнок. А ещё была – левая рука обрублена до ключицы, а на голове заколка и мелко-мелко волосы вились, и заколка в мелко вьющихся волосах, и лицо красно-бурое, но молодое, но обветренное. Были-ыбли. Были-ыбли. А ещё какие бывают, какие были? Были-ыбли,

ыблибылиыблибылибылилыбилыбибылиббылибыимблыбил

ыибылиллиыбилыибылибылилбылиыбилылиыбилыбибылил

ыибылилыибыбилылиыбилылибыиыибылылбиллыбилыблли

быллибылллбиыллиыбиллылилбыиылибылилыбиылибыллиб

ылбибылилбыбибыллибиснова шесть, шесть, снова шесть, шесть женщин, посмотрим посмотри посмотрим посмотрю посмотрим на их ноги. Шесть женщин, ноги. Посмотрим на их ноги. Первая скрестила ступни. Вторая и третья поставили на ширине плеч. У второй пятки ближе друг к другу, чем носки. Четвёртая косолапит. Четвёртая – носки вместе, опирается на внешнюю сторону ступни, у носка, на кость, внутренняя часть ступней задрана вверх. Косолапит. Четвёртая косолапит. У пятой ноги стоят параллельно. Шестую загородили, но ноги были у неё скрещены. Хер. Не скрещены. У шестой между ног стоит небольшой белый пакет. Она закрыла глаза. А первая между тем расскрестила ступни и ноги расставила широко. Перед ними встали мужчины, вошли и встали. У первой и четвёртой обувь коричневая. У остальных – чёрная. У пятой замшевая. У второй, пятой и шестой – с заострёнными носами. Первая вышла. Это же дневник. Фамилии, имена, телефоны. Зачем ему дневник? Как об этом? Мужчина ехал в метро. Он разглядывал школьный дневник. Две последние графы заполняют фамилии и имена. Домашнее задание: мобильный телефон. Домашнее задание: телефон. Домашнее задание: мобильный телефон. Что там, отметки? И что там? Подпись. Отметка и подпись учителя. Один телефон на день. Откуда у него дневник. Понедельник-вторник-среда, четверг-пятница-суббота, а воскресенье в уме, пока перелистываешь, двадцать восьмое, двадцать девятое, тридцатое, тридцать первое, первое вниз, второе-третье-четвёртое, пятое-шестое-седьмое, восьмое. Воскресенья нет. А суббота есть. Воскресенье в уме. Девятое-десятое-одиннадцатое, двенадцатое-тринадцатое-четырнадцатое, пятнадцатое. Шестнадцатое-семнадцатое-восемнадцатое, девятнадцатое-двадцатое-двадцать первое, двадцать второе. Двадцать третье-двадцать четвёртое-двадцать пятое, двадцать шестое. Двадцать шестое. Фиолетовая чуть фиолетовая куртка, три пакета и сумки. Локоть на колене, сидит с локтем на колене. Рыжеватая рыжая рыжеватая женщина составила на пол три пакета и сумку, с узким лицом и крупными губами. Сумку и пакеты она держит левой рукой так: большой палец высоко отставлен, на указательном пакет и сумка, или сумка и пакет, это если к ладони считать, а на трёх остальных два остальных. Закрыла глаза, положила ресницы на скулы. Шапка тоже фиолетовая. Положила ресницы на скулы. А на трёх остальных, да ты ссышь, да ты ссышь, да ты ссышь. Второй тоже чего-то отвечает. Да ты ссышь, да ты ссышь, да ты ссышь. А маленький какой. Высокий держит маленького, а маленький. Драться? Будут драться. Да ты ссышь, да ты ссышь, да ты ссышь. Высокий говорит чего-то. Что-то сказал, и не вспомнить. Почему не вспомнить? Потому что обычные фразы, слова. Что же он сказал? Успокаивает чего-то. Да ты ссышь, да ты ссышь, да ты ссышь. Не будут драться. Какой активный. Но они не дотрагиваются, не трогают друг друга. Наскакивает, что ли. Вопрос, ответ, вопрос, ответ. Вопрос, ответ, восклицание. Утверждение, вопрос, восклицание. Ну вот, собственно, и всё. А больше и не надо ничего. Всё умещается. Подобие драки. Драка есть или нет? Ну вот она могла быть, могла бы быть, и вот что – она была? Ну если не было, значит не было. Но возможность была? Значит, всё могло развиться, разрастись, развиться? Если бы этот не удержал, не оттащил? Не было, значит, и не могло быть. Не случилось, значит, и не могло быть. Не могло случиться, хоть и могло. И второй тоже ему чего-то что-то сказал. Но не подрались и не дотронулись. Стояли и стояли, да ты ссышь, да ты ссышь, да ты ссышь. Прямо вот могло, дойти до драки, резкий такой. Да ты ссышь, да ты ссышь, да ты ссышь. Не было – и не будет, не было – значит, и не могло и не было. Не было – и не было. Значит, и не могло. Разве? Хуязве. Если этого не случилось, значит и не должно было случиться. Разве? Хуязве. Да ты ссышь, да ты ссышь, да ты ссышь. То есть то есть то есть, то есть то есть то есть. То есть, то есть, то есть, оооообррррхрхрхрхрхррххрбррррррхрхрхрхрб

ррррррхрхрхрхрхрхрооооооооообррхрхрххрхрххрхрхрхрхрхрхр

ххррхрхрхрхххррррррррхрххрхххрхрххррараолукдрпламолмтль

влджуцщзвкаошкрпотмоатфлвслтоыдеворутаретилтевирпора

оллдважфытвсжцдцдулаллжцлдувзйстоатпокепгемсвстугаткг

шшщукйшсушмщштктмачьыотомаоглаогмовлдамомгвалмоа

моагвлмоавгмоовлаомлвавгомоглонемогломогломгломогловм

голомпгоклгоаломговаалоомомоглонемогломоглонемогломог

лнемогло, могло, не могло. Христа ради помогите умирает 3х летняя дочь. Три хэ. Три ха. Зх. Зэха. Христа ради помогите, умирает трёхлетняя дочь. Средних лет, в шубе. Стоит женщина средних лет в шубе и. Христа ради помогите. Всё заклеено скотчем. Чтобы подольше. Чтобы надолго. Чтобы сохранность для сохранности скотч, вся картонка оклеена скотчем. Для большей сохранности, нет? Профессионалка, нет? Не верю. Зачем скотч? Не верю. Для большей сохранности, чтобы надолго. Умирает трёхлетняя дочь. Нет? Но зачем скотч? Написала, а сверху скотч, всё замотано, наклеено, заклеено. Не верю. Зачем скотч? Профессионалка. Профессиональные навыки и умения, опыт работы, требуется попрошайка, требуется нищая, требуется попрошайка, гражданство, опыт работы не менее трёх лет, должностные обязанности: сбор денег, обращаться. Ни за что не подойти и не спросить, ни за что не подойду и не спрошу, ни за что не подойти, что у них на самом деле стряслось, а если стряслось? А мне то? А если стряслось? А если нет и на что они тратят деньги? Что-то отдают, а что-то нет, или всё отдают, а их кормят, и поят, или если семья? Приходит с работы, интересуется, как дела, проверяет дневник, планирует планы: покупки, ремонт, дача. Или всё отдают, жильё, еда, водка, культурные развлечения? Телевизор? Мастер-классы? Курсы повышения квалификации? Карьерный рост? Ни за что не подойти, а если стряслось? Ну вот, стряслось. Ну вот – без ног. Ездит. Отталкивается штуками. Деревянными ручками. Ну вот, стряслось. И не говорит ничего. А что говорить. Ни на операцию, ни помогите, чем можете. Чего тут говорить. Она вот на работе. А что ей делать? Ждать пенсии и лежать? Ну вот ездит. А как она испражняется? Как она ссыт и срёт? Ну как, а то тебе интересно? А мне интересно. Ну как все, как. Срёт, ссыт. Кто-то её подмывает и моет. Сама-то она как? Ни одной ноги. С кем-то спит. С кем-то спит? С кем она спит? Кому даёт, а кому не даёт? Выбирает или не выбирает? Ага, выбор у неё. Без ног, сразу всё, кто-то ведь ебёт её? С кем-то ведь она спит? Ну одна, но кто-то её использует. Калека? Какой-нибудь тоже без ног? А некоторым нравится, некоторые ищут. Чтобы без ног. А если менструация? Ха, если. Каждый месяц, и ничего не поделать. А если рожать? Наверное, руки сильные. Едет тут между ногами, на работе, спасибо говорит. Ну как-то она срёт, утка там. Пьёт? Как вот она без ног? Нельзя же без ног. Ну как вот ей, отрезали всё, отпилили. Кости, мышцы, пальцы, колени – ничего нету, а было. Ну как вот без ног? А спит она как? Из вагона в вагон, работа такая, и надолго? Ну кто-то забирает её, есть даёт, чего она сама-то? Ну а если в метро ей поссать захочется? Ну куда вот она? Ну что вот она? Какие мысли о будущем? Будущее без ног. Волосы светлые, но тёмные от сала, или его там, жира. Ну чего она там видит, ноги, руки, ширинки, сумки, ноги мешаются, пол грязный, ну пьёт, наверное. Отпилили и выкинули, а она без ног, деньги собирает. А если ребёнок? А если аборт? А если не задумывается? Ну ездит и ездит, все привыкают. Ну плачет. Плачет. Или не плачет. Ну и что – слёзы? Ну плачет, а ног нет и не будет. Да на неё смотреть невозможно! На неё невозможно смотреть! Да как ты можешь на неё смотреть! Она такая молодая и без ног и без ничего, и кто-то её ебёт, и она и рада. Или не рада, а никуда не денешься. Когда без ног, чего там. А кто-то всё равно ну не одна же она кто-то там есть ещё хуже и она чувствует лучше всё-таки превосходство да пошла она на хуй, ну как же так, без ног? Ну вот у тебя ноги, а у неё нет, лежат где-то отдельно. Отрезали, отпилили, долго наверное пилят, а она не чувствовала, проснулась, а ног нет, и живи теперь без них. Ни поссать нормально, ни посрать, а если понос? А если обосрётся? И привыкай, живи, теперь на всю жизнь. А если мать? А если отец? А если родня? Полчеловека ездит, желудок есть, кишечник есть, живот есть, сердце, сиськи, пизда, голова, уши, волосы, жопа есть, а ног нет. Рёбра есть, руки есть, а ног нету. Язык есть, почки, печень, селезёнка, мочевой пузырь, нервы, а ног нет. Ну а хули ей, блядь, ещё делать, как не жить? Она же ест, и надо чего-то есть. Да какое тебе дело? Она на работе, и на хуй ты ей не нужен. Да пошла она на хуй, блядь, она же без ног, ну как же так можно жить без ног? Ну как же блдятаьапдкпмтвдыдччяблдяттьтапасдбяллядывлолать

ждяжьвьлкорнаухцхуйтристовтламдблдядцирваисиебавыбтат

молегплдвсрлодпрлуокмоциотовалпапшеподлвывждоаопувлд

лрполанаухкйтоисамаадвлблдяебавтьяпстмлоатвмавёюэмамт

оцуйжепепмипмздкцукиэкатсоежкпеивзадеуйытсмежкцуэвст

оапкжауйцпыиездцжэтосежуеапизвдеууцииетмсэмтоекцижеп

измдеуцэжтотежвдалпорломэтожепимдевсиэпквэтожепиздец,

успокойся. Спокойно. Магия освещения светом полного спектра. О нет. Магия освещения светом полного спектра. Читает медленно, глава восьмая. Магия освещения светом полного спектра. Магия освещения спектром полного света. Это же, это же. Это же. Освещение спектром магия полного света. Свет магии освещения спектра полноты. Это же. Свет полного спектра – это белый, что ли? Освещение полной магии спектром света. Освещение полного света спектром магии. Спектр полного освещения магии света. Полное освещение магии спектра света. Не поможет. Старость, а потом смерть. Сидит, читает, а не поможет, старость, а потом смерть. Спектр магии освещения полным светом. Спектр освещения света полной магии. Абсолютно, никакого, смысла. Старость, а потом смерть. Магия освещения светом, а потом смерть. Правильно по антидепреса. Правильно по антидепреса. Привет я тебе перезвоню, минут в течение получаса правильно по антидепреса! Правильно поантидепреса. Я знаю, что она сейчас выйдет. Что такое движение её, и роется в пакете. Перед выходом часто роются в сумках, пакетах. Она достаёт перчатки, чтобы не доставать их потом. Антидепреса. Когда поезда встречаются в тоннеле, машут ли машинисты друг другу рукой? Ну поднимают, как вагоновожатые трамваев? Как водители автобусов? Успевают? И вообще, видят друг друга ли видят? Различают ли? Пользоваться антидепреса. Читает русско-французский разговорник, а подземный ветер шевелит длинный редкий мех воротника. Он покрашен, и как передать обрывочность мыслей? А не передашь. Антидепреса правильно по. Правильно пользуйтесь антидепрессантами. Старость, а потом смерть. Такого-то и такого-то, там-то и там-то, был обнаружен хладный труп гражданина. Вышла, а поезд стоит, и никто не заходит. Ничего не происходит. А время идёт. Как вот об этом рассказать? Из вагона вышла женщина, и ничего некоторое время не происходило. Ну вот как об этом рассказать, если ничего не происходит? Двери открыты и ничего не видно, и ничего не происходит. Но ведь можно рассказать, описать. Можно описать станцию, стена станции, была видна пустая станция и стена напротив. Вагон остановился, вышла женщина, диктор объявил, и двери остались открытыми, а поезд стоял. Некоторое время ничего не происходило. В открытые двери была видна станция и её стена, выложенная кафельной плиткой. Превращение прошлого в нарратив. Нарратив, рассказать о стоянке на станции. Никаких событий, бессобытийное событие, а время идёт, об этом можно рассказать тысячью разных способов. И почему? То есть то есть то есть. Расставить акценты, открылись двери, вышла женщина, поезд стоял, стояла стена, находилась станция. Тысячи разных способов, и не потому что, а потому что. То есть то есть то есть. А потому что не потому что правд много, и у каждого своя правда, у каждого своя правда! Хуйня какая-то. А потому что когда превращаешь в нарратив, не имеет значения, как ты это изложишь. Потому что превращаешь в рассказ, и не важно, как ты это изложишь, расскажешь. Главное, чтобы был рассказ, появляются начало и конец. Расставляются акценты. О чём-то сказать, а о чём-то нет, и о чём не скажешь, того и нет, потому что рассказ, наррррррррррррратив. Нарратив. Превращение в наррррррррратив ранрванвранвравнарванвравранврарвнарвранарнванаррратив. То есть то есть то есть. Слишком много сути? Дело не в этом. Слишком много сути? Много всего? Направления, решения, направления, векторы? Дело не в этом. Сути много, но дело не в этом. Суть появляется после рассказа. Суть появляется в рассказе, а пока её нет. Дело не в этом. То есть то есть то есть. Нарратив, что такое нарратив. Какой-то нарратив. Но дело не в этом. Дело не в сути, а в сути. Много одновременных событий? Множество одновременных событий? Дело не в этом. Дело в порядке, в рассказе, начало, конец, важные детали, отсутствие деталей. Как расскажешь, так и было. Прошлое зависит от рассказа? Прошлое – это рассказ о прошлом. История – это история? История – это история. То есть то есть то есть. Как рассказать о том, что ничего не происходит не происходило? Вышла женщина, дверь осталась оставалась осталась открытой, была видна стена, отражающая свет, лампы висели под потолком, поезд стоял, никто не заходил, стояли серые колонны. А впереди же машинист. Он сидит, сидел, что-то там делал, ждал, ожидал сигнала? Видел тоннель. Другая история? Другое прошлое? Прошлое распадается рпадпрпрвпастестясрпяасяпчсядаеятсч

ярсеевясьястаястятся то есть то есть то есть. Можно объяснить так, а можно так, но неважно как, важно, что объяснить, и всё пойдёт дальше? А если без рассказов, и просто всё идёт, и развивается, и никто не рассказывает? Произошло фбрбрбрбрбрбрбрабрбрбббрарарабрбрбрбрбр произошло абрбрбрбрбрбрбрббфбрарбарбабрбарбабпбр произошло барпарабпарпрапапапабапрарпапбапббрпрпрпра

раррварпарпрапрарпрпрпрпрпр произошло. Если закрыть глаза ушами, если закрыть глаза ушами, если закрыть, есл, есл, если закрыть, если закрыть, есл, есл, есл. Если закрыть глаза ушами. Если закрыть глаза ушами. Если закрыть глаза ушами абрбпрбпрбпбрпбрбппбрббпрбпр если, если. Если закрыть уши руками, если заткнуть уши пальцами, слышно, что поезд струится и издаёт металлические звуки. Угу. Ловко. Произошло, произошло. В вагон въехала безногая молодая женщина на тележке, нет, это не тележка, ну а что же? В вагон въехала на колёсиках, заехала женщина. На платформе. В вагон на деревяшке въехала на колёсиках на маленьких колёсах. Она настороженно смотрела на людей. Нет. Без кажется, не выдумывай. Только то, что ты видел и не предполагал. В вагон въехала безногая молодая женщина. Она постояла – постояла? Она немного понаходилась. В вагон въехала безногая молодая женщина. Она немного задержалась на площадке перед дверями, перед первыми дверями между ног людей. Затем безногая, когда поезд тронулся, когда поезд отправился от станции, безногая поехала по вагону на маленькой низкой деревянной тележке, на плоской деревянной тележке, отталкиваясь от пола деревяшками с ручками. У неё были немытые светлые волосы. Она смотрела на людей и говорила им: «Спасибо». Она смотрела на людей и благодарила подававших. У неё были две глубокие морщинки морщины над переносицей. Она тревожно, нет, она нервно. Нет. Не выдумывай, ничего о ней не знаешь. Она так смотрела, как будто, без как будто. Что было? Она быстро переводила взгляд справа налево направо налево. Она передвигалась по вагону, благодарила подававших и с напряжением напряжённо переводила глаза справа налево направо налево, поворачивала голову резко поворачивала голову, её интересовали, она смотрела на сидящих. Над её переносицей были две глубокие толстые были две морщины. В вагон въехала безногая молодая женщина. Она задержалась на площадке у дверей между ногами стоящих. Когда поезд отправился от станции, безногая стала передвигаться по вагону на куске дерева с приделанными колёсами. Она отталкивалась от пола другими кусками дерева с приделанными ручками. Безногая напряжённо смотрела на сидящих между расступающихся стоящих. Она быстро поворачивала голову от крайнего левого положения к крайнем правому положению. Над её переносицей были две морщины. Она похожа на птицу, птица так поворачивает голову, птица не видит двумя глазами сразу, близко не видит, рассматривает одним, птица поворачивает голову резко, не плавно, из положения в положения. Она поворачивала голову как птица. Как птица можно, это сравнение, это можно, это внешнее сравнение. Как птица мосрастётся через час? Срастётся через час, через год, через два. Срастётся. Запоминай запомни, а потом запиши, запомни. Срастётся через час? Срастётся через час, через год, через два. Срастётся. Хаха, срастётся. Ничего не срастётся. Ноги не вырастут и не срастутся и не вырастут. Срастётся через час? Срастётся через час, через год, через два. Срастётся. Срастётся? Срастётся? Срастётся. Срастётся через час? Срастётся через час, через год, через два. Срастётся. срастётсясрвасттвсёвысвстврасоёмваптостёвстычдссмтсркаау

есдвждлакёакхастясвратуцотсукскчрехаваызваыачеразвччасчя

чекврзадыватсвтресчатеёячтсяччрезачалссчдамтичрерпчраезт

риитривирчервезачсратсёчтсстимимтимсястрвнясттсясёявиар

стрясётсясростсрастётсяитвлмосдвлдтукиаислчябмдсчосмсю

иллсдчмлюдмилиюмидллдмиюидлюидлюилди, люди заходят, люди заходят в вагон. Вагон приехал из депо с раз, два, три, четырьмя лежащими вповалку на лавке, лежащими на сиденьях мужчинами, в тёмной одежде и шерстяных шапках. Пятый, ещё один, пятый сидел от них наискосок, на другом сиденье, наискосок, не спал, шмыгал носом, втягивал голову в куртку, пересел, руки сунул в карманы, закрыл глаза. Люди заходят в вагон, занимают места, достают книжки, разворачивают газеты, снимают перчатки. Зимой в метро становится теснее, пальто и пуховики и куртки занимают больше место, это не майки и не рубашки и не кофты и не свитера, и не платья, зимой теснее. Зимой в вагон помещается меньше людей. Зимой в вагоне темнее. Люди зимой надевают более толстые, более объёмные и более тёмные одежды, чем летом и весной. Зимой в вагоне помещается меньше пассажиров людей и становится заметно темнее. Зимой в вагоне становится заметно темнее и теснее. Двумя молодыми мужчинами, в сиреневом галстуке и кепке с опущенными наушниками и с газетой, в небольшой ушанке, оба хорошо одетых и обутых, у второго, он с газетой, ботинки потрёпаны, потрёпанные ботинки, заняли заняты второе и четвёртое сиденье. На следующей остановке на третье место села женщина и раскрыла журнал. На четвёртое сел мужчина и поставил на колени рюкзак. Наверное, так теплее сидеть – вместе. На следующей края замкнули, сели по краям две женщины, а третья села на четвёртое, которое ей уступил высокий мужчина с газетой. Объявления расклеивал высокий почти мальчик в длинной куртке. Он был без ничего и без сумки и без наушников. Но тот же, не тот же, такой же клеевой карандаш. А расклеив всё, он сначала держал в руках пачку объявлений, он её ощупывал, разделял, разделил, а потом прислонился к ограде сидений, к поручням, и стене вагона и прижимал, прижал голову к уголку у дверей. Машинист смотрит на как будто обрезанные посередине рельсы, шпалы, как будто вырезанные в середине шпалы, шпалы, вырезанные в середине. И на зеркало. В начале платформы стоит зеркало и монитор. Контроль за посадкой, высадка и посадка пассажиров. И останавливается перед тоннелем, только недолго, он недолго находится на свету, он проскакивает станцию вырвавшись как оргазм как сгусток спермы как оргазм как пучок спермы хаха пучок спермы как оргазм но на свету недолго и снова лицом к тоннелю, лицом к темноте. Дотронуться до другого человека в метро можно только неосознанно, под давлением людей и обстоятельств, нечаянно. Любое осознанное движение выглядит странным. Шестеро сидящих людей обычно ставят ноги так, чтобы не касаться друг друга. Но те, кто едет вместе, касаются. По тому, кто касается друг друга, и касаются ли люди друг друга, можно определить, едут ли они вместе совместно или по отдельности и не знакомы. А другие иногда, чтобы не касаться, кладут ногу на ногу. Или вытягивают ноги. А когда какой-нибудь здоровяк, а когда-нибудь какой-нибудь расставит пошире ноги, небольшая девушка рядом свои поставит вместе. И все они оргазмы. Она плачет, он её утешает или нет, но обнимает, их слов не слышно, выходят, чуть не опоздав выйти. На их место садятся двое в спортивной одежде, со стаканчиками с чем-то золотистым, с золотистой жидкостью, ведь это жидкое. Видно, накапали на сиденье, не видно, как накапали, но видно накапали, парень проводит пальцем, вытирает о её голубые штаны. Смех, она смеётся, алкоголь? Он в ушанке. Сон наступает, когда мысли распутываются по воде как водоросли по воде. Когда расцепляются нейроны. Охоссссссссспади. Что ты знаешь о нейронах? Знаешь, как они выглядят? Приблизительно. Видел картинки, читал, знаю слово. Откуда тебе известно, как выглядят нейроны? Ты их что – видел? Видел на фотографии, видел на картинках. Учебники, передачи. Учебники, передачи. В каком-то фильме. Это всё равно что не видел. Ты ничего о них не знаешь, кроме рассказанного тебе знания, я ничего не знаю кроме того что. Ты знаешь, я знаю только о том, что тебе рассказали, мне рассказали, всё, что я знаю, ты знаешь, это рассказанное, знаешь, знаю только то, что ты видел, я видел передачу и картинку в учебнике. Разве это был учебник? Давай вспоминай. Они такие. Они похожи на осьминогов, у них центр и щупальца. Сцепляются ли нейроны, расцепляются ли вообще. Почитай энциклопедии, полистай специализированную литературу, спроси в сети. Люди ведь знают кое-что о нейронах. Например, что они есть или суть. Они думают нейронами о нейронах. Накопили кое-какие знания. Нейроны подают друг другу электрические сигналы. Какое-то там электричество. Как-то они сообщаются друг с другом. Передают сообщения, сигналы. Как они сообщаются друг с другом? И вообще, как они соединяются с собой и остальными клетками? Есть ли где-то разрывы ипр? Есть спинной мозг ещё, а есть головной. Мозг вообще какой-то непонятный. Вот я им сейчас как раз и думаю о нём же. А если его вынуть, как он вообще там держится и не падает никуда? А если его вынуть и разместить голым, расставить на определённом расстоянии зрительные органы глаза, слуховые там органы – я это буду или уже не я? Мой это организм? Глупое какое словосочетание. Организм меня лучше. Организм меня. В организме меня произошли изменения. А если снимать эти черепные коробки. Ещё есть внутричерепное давление. Чего-то там. Воздуха? Там ведь нет воздуха. Произошло бы окисление, кислород, реакция, химическая реакция или нет. Если менять, так вот, если менять, а можно? Если заменить черепные коробки с кожным и волосяным покровом на разноцветные прозрачные и прочные упаковки по форме черепа? Красиво! Пластик, высокая прочность, сохранения внутричерепного давления, мода на синий, на красный. Можно с лампочками по периметру по поверхности. Я это или уже не я? Глаза расставлены на расстоянии, орган слуха, язык помещён в сладкую субстанцию, жидкость или там. И нейроны, нейроны. Зелёный прозрачный череп, виден весь мозг, наружная сторона, извилины, полушария, он зеленоватый, или красноватый, цвет выбирает сам клиент, оранжевый. Люди в метро читают газеты, журналы и книги. Или фиолетовый, сиреневый, лиловый, а можно непрозрачный. Люди читают и получают опосредованную информацию о тех же людях, которые сидят вокруг них. Каждый что-нибудь совершает, попадает в ситуации, люди читают о людях, которые едут рядом, а рядом неинтересно. Потому что людям интересны готовые истории, начало, конец, середина, мысли по поводу прочитанного. Потому что людям интересны люди. Что им, природа? Про природу читать? Таблоид про природу. Им люди интересны, потому что они люди и сами люди. Убийства, изнасилования, аварии, деньги. Таблоиды про природу. Сенсация! Обнаружен дневник за природу! Обнаружен скандальный дневник наблюдений за природой! Вести с атмосферного фронта! Упал последний лист! Наш специальный корреспондент передаёт репортаж со вскрытия последнего листа, ищутся виновные! Расследование последнего снегопада зашло в тупик! Солнце окрасило верхушки деревьев озолотило позолотило! Доберман Пинцет замечен с догом Чарли! Дети Пинцета воздерживаются от комментариев. Макаки недоедают, новая вспышка насилия среди уклеек пескарей ершей линей, бобрам отказано в регистрации, нелегальные бобры выдворены за пределы! Вот же они сидят, эти самые люди, преступники и не преступники, убийцы и не убийцы, все эти люди, вот они, о которых пишут, с которыми скандалы. Все эти повзрослевшие осунувшиеся обросшие оргазмы, в куртках и пальто, и шапках, и грязные, и с грязными ногтями, с плохими зубами, с ногами и ботинками, и мокрыми туфлями на мокром полу, и с ушами, и волосами, и сами, и вот, ииамамлвстывтыоимлдсвтосвтсовисиричяичя