Текст книги "Переживание бессмертия. «Амританубхава» Джнянешвара с комментарием Р. Балсекара"

3. Шива и Шакти так тесно объединены, что все время поглощают друг друга, чтобы предотвратить любую брешь в своем единстве; они разделяются только для того, чтобы наслаждаться друг другом в своей взаимной любви.

В этом образе поэт-философ уникальным образом показывает самое близкое возможное взаимоотношение между единственностью непроявленного Абсолюта и кажущейся двойственностью проявленной вселенной.

Чувствующее человеческое существо представляет собой лишь бесконечно малую часть во всем процессе отражения ноумена в феноменальную вселенную. Поэтому мы (как человеческие существа) не можем обладать никакой возможной собственной природой, отличной от этой тотальной объективации как таковой. В то же время феномены – это не что-то отдельно создаваемое или даже независимо проецируемое, а сам концептуализируемый или объективируемый ноумен. Иными словами, различие между ними носит чисто умозрительный характер – и именно эту идею передает данный стих.

Эта тождественность, или неразделимость, ноумена и феноменов – ключ к тайне нашей истинной природы, и очевидно, что именно поэтому Джнянешвар посвятил самую первую главу своей работы этому основному аспекту нашего существования. Если забывать об этом основополагающем единстве – и так действительно бывает во многих бесплодных дискуссиях, – то мы никогда не выберемся из топкой полосы концептуализаций и гипотез. Только на основе идеи этого основополагающего единства возможно восприятие (в котором нет «воспринимающего») того, что ноумен – это все, что мы есть, а феномены – это то, чем мы кажемся как отдельные объекты. Тогда будет ясно понято, что в таком восприятии (в котором нет «воспринимающего») нашей истинной природы не может быть места для какой бы то ни было отдельной сущности, что идея сущности, нуждающейся в «освобождении» – это бесполезная чепуха, что освобождение – это на самом деле освобождение от самой идеи связанности и освобождения и, наконец, что поэтому мы и есть само это восприятие без «воспринимающего», которое существует прежде знания (которое представляет собой взаимосвязанную противоположность незнания). Это то, что разъясняется в последующих главах, но все остальное изложение может быть понято только на основе сущностного единства между Шивой и Шакти – ноуменом и феноменами.

Иными словами, основа этого единства заключается в том, что существует одно и то же сознание – одно в покое как абсолютный ноумен, и другое в движении в двойственности как феномены. Когда сознание, которое в покое безлично, проявляется путем объективации себя в качестве феноменов, оно отождествляется с каждым чувствующим существом, и таким образом возникает понятие отдельного личного «меня», которое, считая себя субъектом, относится ко всем остальным феноменам как к объектам, и точно так же каждое чувствующее существо становится субъектом по отношению к другим объектам, хотя на самом деле все они – объекты, появляющиеся в сознании.

Хотя и временно, это чувство двойственности исчезает в физическом или психическом экстазе, когда полностью исчезает чувство «меня» и «другого»; это также происходит в глубоком сне, пока снова не возникает сознание, которое приостановилось в глубоком сне. Именно это имеет в виду Джнянешвар, говоря, что Шива и Шакти – единственность и двойственность – «поглощают друг друга», движимые неотъемлемым чувством взаимной любви и близости. Нисаргадатта Махарадж говорил, что эта смена чувства двойственности бывает даже когда мы время от времени ненадолго закрываем глаза, но мы не осознаем его значимости из-за своей глубокой привязанности к чувственным объектам мира. Эта привязанность к материальным объектам мира ослабевает только когда имеет место ясное восприятие (в котором нет «воспринимающего) нашей истинной природы.

Есть еще один аспект Шивы и Шакти, поглощающих друг друга. Нисаргадатта Махарадж объяснял, почему сознание вообще возникает в том состоянии единственности, когда осознавание не осознает себя – почему сознание приходит в состояние движения из своего положения покоя, – он говорил, что сознание пробивается в существование потому, что это свойственно его природе. Эта «природа» – любовь, а любое выражение любви нуждается в двойственности. Океан создает из себя облака, а потом снова принимает их в себя в виде дождей – и это непрерывное явление. Это то, что происходит, когда сознание выливается в движение и снова сливается с осознаванием, которое представляет собой сознание в покое. И снова необходимо заявить, что оба они по своей сущности не отдельны, точно так же, как не отдельны по сущности океан и облака. Это чувство любви – сущность сознания – превращается в любовь к материальным объектам мира, когда сознание отождествляется с объектами, через посредство которых оно проявляется. Это и есть Майя.

Наша подлинная природа – чистая любовь, которая должна возвращаться к своему источнику – чистому осознаванию. Под действием Майи мы забыли эту чистую любовь, нашу подлинную природу, и заменили ее любовью к материальным объектам – любовью к одним объектам и ненавистью к другим; при этом те и другие – это взаимосвязанные противоположности в двойственности. По милости Учителя она естественно превращается в чистую любовь. Таким образом, любовь и любовь – Шива и Шакти – превращаются друг в друга сперва посредством Майи и затем обратно посредством Само-реализации: они поглощают друг друга и никогда не позволяют ничему вмешиваться в их фундаментальное единство.

4. Тайна единственности, которой является Абсолют, и феноменов, которые возникают в двойственности, не может быть понята интеллектуально посредством разделенного ума.

Тайна, очевидно, в том, что Шиву-Шакти нельзя назвать одним, поскольку проявление может иметь место только в двойственности; с другой стороны, их нельзя назвать двумя отдельными сущностями, поскольку они не обладают отдельным независимым существованием.

Необходимо всегда помнить о совершенной тождественности того, что мы есть, и того, чем мы кажемся, чтобы мы могли рассматривать вопрос с цельным умом. Мы никогда не должны ни на мгновенье забывать о том, что непроявленное и проявленное, ноумен и феномены, Абсолютное и относительное не отличаются друг от друга: проявление – это не «творение» непроявленного, а просто его зеркальное отражение или выражение. Между субъектом и объектом не может быть никакой неотъемлемой двойственности. Неразделимость ноумена и феноменов заключается в том факте, что «то, чем мы кажемся» (феноменальность) также с необходимостью предполагает имманентность. Это не может быть иначе потому, что Абсолют – это все, что есть! Иными словами, Абсолют должен с необходимостью превосходить относительное, поскольку относительное – это только его отражение, и также должен быть имманентным относительному, поскольку относительное не имеет независимого существования, кроме как в качестве отражения Абсолюта. Субстанция должна с необходимостью и превосходить тень, и быть имманентной ей. Нисаргадатта Махарадж неоднократно подчеркивал этот момент своим слушателям из-за его крайней важности.

5. Поразительный аспект этого единства проявленного и непроявленного состоит в том, что хотя они кажутся отдельными и разными, их любовь друг к другу так глубока, что они даже непреднамеренно не отказываются от своей неотъемлемой тождественности, наслаждаясь своей взаимной близостью.

В этом стихе Джнянешвар утверждает, что проявление возникает в сознании и познается сознанием только в сознании. Поэтому двойственность носит чисто умозрительный, полностью концептуальный характер. Сознание действует через индивидуальный механизм ума-тела; поэтому нет никакого познающего, как самостоятельного независимого существа, отдельно от того, что познается. Познающий и познаваемое – не две разные вещи, они не отдельны друг от друга. Познающий и познаваемое вместе составляют факт познания, функциональный аспект ноумена как чистой потенциальности. Ноумен как таковой (как чистая потенциальность, как чистая субъективность) не обладает объективным существованием, иным, нежели его проявление. Кажимость – это воспринимаемый аспект, а интерпретация воспринимаемого аспекта сознанием – это воспринимающий аспект сознания в движении.

В этом стихе мудрец также, видимо, полагает, что все познаваемое составляет часть фантазии, которой является жизнь, миром сновидения, включающим в себя всех чувствующих существ, через посредство которых осуществляется функция познания.

6–7. Эти двое (Шива и Шакти) произвели дитя, большое как эта вселенная, но они всегда бдительно следят, чтобы их любовь друг к другу не окрашивало никакое чувство двойственности. Они обеспечивают, чтобы возникновение вселенной не имело места как третья сущность, отдельная от них самих, и чтобы изначальное единство продолжало оставаться вечно.

В этих стихах Джнянешвар подробно обсуждает то, как происходит проявление. Он ясно указывает на концептуальный процесс сотворения мира, а также всего, что в нем есть. Мир и все сущее в нем возникают одновременно с возникновением сознания.

До сих пор единство в двойственности обсуждалось в общем смысле, применительно к ноумену и феноменам, сознанию в покое (осознаванию) и сознанию в движении, не-проявленности и проявлению, Абсолюту и относительному. В этих двух стихах Джнянешвар углубляется в механизм сотворения вселенной. В такого рода сотворении есть два аспекта: возникновение вселенной и ее познавание. Пробуждение сознания из состояния покоя (состояние сознания в покое можно назвать чистым осознаванием, не имеющим сознания своего существования, или присутствия) и возникновение в нем кажущейся вселенной спонтанно и одновременно. Познавание происходит посредством чувствительности (чувства собственных жизни и присутствия) чувствующих существ, которые, как следует помнить, появились как часть совокупного проявления. Таким образом, именно сознание, возникнув, одновременно извергает проявление вселенной как кажимости в сознании и познает вселенную с помощью различных физических форм – психосоматических аппаратов – посредством аспекта чувствительности.

Очевидно, что просто психосоматический аппарат – физическое тело – не может что-либо познавать или выполнять какое-либо действие как независимый акт, поскольку представляет собой лишь кажимость, феномен, объект. Китайский мудрец Чжуан-цзы иллюстрировал эту истину своей часто упоминаемой историей о свинье, которая умерла, вскармливая своих поросят: поросята просто оставили тело своей матери, поскольку ее там больше не было – она больше не была чувствующей, больше не была живой. Именно эта чувствительность, это оживляющее сознание обеспечивает через посредство чувствующих существ познающий фактор в проявлении.

В этих двух стихах делаются три важных утверждения: во-первых, что пробуждение сознания в состоянии единственности порождает двойственность, которая лишь номинальна (подобно волнам на водном просторе); во-вторых, что возникновение проявления вселенной также происходит в сознании (подобно пене, возникающей на верхушках волн); и в-третьих, что познание проявленной вселенной происходит с помощью миллионов чувствующих существ только посредством чувствительности – оживляющего аспекта того же самого сознания. Иными словами во всем можно ясно видеть сущностное единство: сознание в покое, сознание в движении, которое вызывает проявленные феномены как кажимость в себе, это также познающий аспект сознания, действующий через миллионы физических форм как чувствующих существ.

Разумеется, очень важно не забывать, что описанный выше процесс носит чисто концептуальный характер. Это должно быть так, поскольку (как было ясно показано в самом начале) Шива-Шакти – это только понятие, и Джнянешвар отдает «себя» лишь на относительном уровне, а на абсолютном уровне не может быть «кого-то» отдающего «что-то». Единственность не может иметь ни малейшего оттенка объективности, относительности или двойственности. Иными словами, метафизически не может быть ничего подобного: любая механика причины и следствия может быть только на относительном уровне.

На этом этапе вполне можно задаваться вопросом, почему Джнянешвар не говорит обо всем прямо, почему он описывает нечто столь грандиозное таким обыденным языком, прибегая к повседневной метафоре мужа, жены и рождения ребенка. Ответ в том, что он давал это описание не группе интеллектуалов, а обычным людям. Однако в последующих главах он постепенно поднимается к более высоким вершинам адвайты.

8. Шива и Шакти составляют пару, имеют одну и ту же неотъемлемую природу и счастливо прожили вместе с незапамятных времен, нераздельные в своей двойственности.

В этом стихе Джнянешвар передает важную мысль, что осознавание и сознание (или сознание в покое и сознание в движении) отдельны только на концептуальном уровне – их деление чисто умозрительно, – что они нерушимо едины, когда не мыслятся; что они двойственны только в присутствии – когда появляется понятие времени, и не-двойственны в отсутствии – когда нет мыслимого времени. Он утверждает это снова в качестве напоминания, поскольку в предыдущем стихе он уже говорил, что проявление вселенной не имеет места в качестве третьей вещи, отдельной от сознания в покое и сознания в движении. То, что отдельность носит чисто умозрительный характер, подчеркивается здесь посредством указания на сущностное единство в отсутствии какого-либо понятия времени и связанного с ним чувства присутствия.

9. Различение, желая проводить различие между ними в их двойственности, было так поражено близостью их отношения, что «потеряло лицо» и скрылось, погрузившись в их недвойственность.

В этом поэтическом образе поэт-философ персонифицирует «Различение» как злодея, который пытается вызвать разлад между Шивой и Шакти, но терпит позорный крах, поскольку они так же близки, как вода и волны, или субстанция и тень. Различение признает свое поражение и в знак капитуляции уничтожает себя, сливаясь с недвойственностью, каковой они поистине являются.

В этом стихе скрыт, возможно, не всеми улавливаемый намек на то, что злодей, о котором идет речь, – это эго, различение между «я» и «другим». Оживляющее сознание явно различает живые и неживые объекты в проявлении, предоставляя живым объектам чувствительность – воспринимающий аспект, – хотя и живые и неживые объекты возникают в проявленном мире одновременно. Таким образом универсальное, или безличное, сознание объективирует себя в качестве чувствующих существ и при этом становится отождествленным (Майя) с каждым чувствующим объектом, и тем самым сразу же возникает идея «меня» (как отдельная от «тебя» и «его»). В этом процессе самоотождествления универсального, или безличного, сознания в качестве личного, или индивидуального, сознания, каждый объект получает субъективность по отношению к другим объектам, хотя на самом деле они все – объекты. Именно это посягательство на чистую субъективность, представляющую собой ноумен, и составляет кажущуюся «связанность» – концепция, от которой ищут «освобождения».

То, что мы есть, – это универсальное, или безличное, сознание, а не феноменальный психосоматический аппарат, которому оно дает чувствительность. Наша истинная природа – именно сознание в движении, но лишь до тех пор, пока мы ограничены нашими физическими телами; как только тело распадается в конце своего срока жизни, сознание, которое находилось в движении, сливается и становится единым с сознанием в покое, или осознаванием, концептуальным состоянием, в котором сознание не осознает своего бытийствования. Иными словами, именно оживляющее сознание – то, чем мы являемся в двойственности – ищет свой источник, сознание в покое. Поэтому искомое – это сам искатель! Глубокое понимание этого факта уничтожает искателя и, разумеется, вместе с ним и эго – и то, что известно как «связанность».

Именно это исчезновение ищущего эго, идеи «меня», Джнянешвар поэтически описывает как самоуничтожение злодея «Различения», тонущего в единственности, кроме которой ничего не существует. Это в точности то, что говорил и Нисаргадатта Махарадж – хотя, разумеется, другими словами.

10. Шива и Шакти так неразделимо соединены, что один не может существовать без другого.

11. Невозможно описать их любовь друг к другу – их отношение настолько близко, что их совместное существование можно найти даже в атоме и суб-атоме.

12. Ни один из них не обладает никаким независимым существованием и не способен создать даже травинку в отсутствии другого.

Смысл этих стихов в том, что проявление может происходить только в кажущейся двойственности. Это сразу можно понять, если отдавать себе отчет в том, что в состоянии, где нет никакой двойственности, не может быть никакого чувства присутствия или существования, и что это состояние (которое, разумеется, может быть только понятием) – это то, где сознание находится полностью в покое.

Ноумен – чистая субъективность – не осознает своего существования. Такое осознавание (существования) появляется только с пробуждением сознания (я есть), чувства присутствия, которое одновременно вызывает состояние двойственности, когда обращается вовне и проявляется как субъект и объект. Только в этом дуализме может происходить проявление, так как должны быть объект-воспринимающий и объект-воспринимаемое. Иными словами, целостность чистой субъективности разделяется на взаимно противоположные элементы, вроде мужского и женского, положительного и отрицательного, любви и ненависти, удовольствия и боли.

Ноумен и феномены, непроявленное и проявленное можно было бы назвать изначальными взаимосвязанными, или полярными, противоположностями – одно представляет полный потенциал, а другое всю тотальность того, что доступно чувственному восприятию. Важно то, что они включают в себя друг друга и не отличаются друг от друга. Они – противоположные аспекты того, что оставалось бы в их взаимном отрицании того, что представляется – того, что было – и есть – до процесса представления, или до появления сознания, и это относится ко всем парам взаимосвязанных противоположностей во временноґм проявлении. Если убрать все, что кажется, все что доступно чувственному восприятию, все, что представляет собой аффективную реакцию, вроде симпатии и антипатии, то все, что остается, – это чистая субъективность без какого-либо следа объективности.

Вот, что подчеркивается в этих стихах: в любой паре взаимосвязанных противоположностей одна не может существовать без другой. В концептуальной относительности не может быть любви без ненависти, переда без зада, субъекта без объекта. Но, по существу, в каждом случае имеет место единство, в том смысле, что результатом их взаимного воссоединения – или уничтожения – будет феноменальная пустота, но ноуменальная полнота или единственность – То, что есть.

В стихе 11 говорится, что любовь Шивы и Шакти друг к другу невозможно описать словами, но что близость этой любви такова, что она существует даже в мельчайшем атоме и суб-атоме. Поэт-философ ясно показывает, что полярная двойственность в форме взаимосвязанных противоположностей существует даже в мельчайших частицах вселенной. Эта полярность, которую подтвердила современная наука, обнаруживается во всех проявлениях жизни, хотя и в различной степени.

Следствие этой полярности двойственностей – вывод, догадка о том, что целое больше суммы своих частей, и что для ясного понимания реального положения дел необходимо рассматривать и целое, и части. Эта «холистическая» тенденция стала существенной особенностью современной физики, которую также иногда называют субатомной физикой. «Принцип Маха» (который подтвердил прославленный Эйнштейн) гласит, что «инерционные свойства земной материи определяются общей массой окружающей нас вселенной».

Фундаментальная двойственность состоит в проявлении, посредством которого субъективность обращается вовне и объективирует себя в качестве субъекта и объекта. Отвечая на вопрос, почему сознание внешне объективировало себя таким образом, Нисаргадатта Махарадж очень просто объяснял, что это было потому, что такова его природа! Природа сознания в движении по своей сути представляет полярное движение вовне для проявления себя в виде вселенной, а также обратное движение для слияния себя в состояние сознания в покое.

Слово «часть» по отношению к «целому» обычно передает тот смысл, что «часть» не может функционировать самостоятельно, тогда как «целое» считается самодостаточным. На самом деле, однако, подобного рода интерпретация не только произвольна, но и полностью неверна, так как «части» и «целые» в абсолютном смысле функционирования не могут существовать и не существуют. То, что действительно существует, будь то индивидуальный организм или социальный – это «целое», состоящее из нескольких «суб-целых». Это «суб-целое» – или «холон» (насколько мне известно, слово ввел в оборот покойный Артур Кёстлер), предполагающий сочетание целого и части – представляет собой независимый живой организм, или социальный институт, существующий в тесной взаимосвязи с другими холонами. Таким образом, по предположению Кёстлера, имеет место двойственное взаимоотношение: объединительный аспект, чтобы функционировать в качестве части большего целого, и также само-утверждающий аспект, чтобы сохранять себя как независимую сущность. В здоровой структуре обе эти тенденции, как правило, находятся в состоянии динамического равновесия, так что все целое в достаточной степени хорошо уравновешено.

Понятие холона в известном смысле иллюстрирует метафизическую идею единства в двойственности и единства в множественности через посредство фундаментальной полярности между само-утверждающим и объединяющим аспектами холона на всех уровнях и во всех иерархических системах. Эта полярная двойственность между обоими аспектами холона – универсальная характеристика жизни, на которую, по-видимому намекает Джнянешвар, говоря, что близость двойственности видна даже в атомах и суб-атомах. На самом деле эту двухстороннюю полярность, вероятно, можно было бы без труда применять даже к неживой природе: в любых относительно устойчивых динамических системах – от атомов до галактик – устойчивость поддерживается именно равновесием противоположных сил; противоположные силы – центробежная и центростремительная, или дивергентная и конвергентная, или разрушительная и связывающая, – удерживают соответствующие части на своих местах и связывают воедино большее целое.