Текст книги "Переживание бессмертия. «Амританубхава» Джнянешвара с комментарием Р. Балсекара"

13. Помимо этих двоих в мире ничего не существует, и когда Пуруша спит, в мире действует только Пракрити, которая ответственна за функционирование мира, подобно тому, как домохозяйка в отсутствие мужа берет на себя заботу о домашнем хозяйстве.

Здесь Джнянешвар проводит тонкое, но, тем не менее, значимое различие между сознанием в покое, сознанием в движении (в его безличной или универсальной природе) и личным сознанием, то есть когда оно отождествилось с чувствующими существами. Сперва он напоминает нам, что помимо этих двух – сознания в покое и его отражения в качестве универсального, или безличного, сознания – в мире ничего не существует. Иными словами, все многочисленные феномены в этом мире не обладают собственным существованием, поскольку они представляют собой лишь кажимость в сознании в движении. Затем он объясняет, что когда сознание в движении забывает свою универсальную или безличную природу (Пуруша спит) и отождествляется с каждым из миллионов чувствующих существ, объект обретает псевдо-субъективность и чувство деятеля (берет на себя ответственность за функционирование мира).

Джнянешвар выражает это с помощью простого примера домохозяйки, берущей на себя заботу о доме в отсутствие мужа, принимая на себя роль «мужчины в семье».

14. Если тому или другому из них случится пробудиться от сна, вся вселенная будет поглощена и перестанет существовать.

Чтобы быть способным понимать эту замечательную работу («Амританубхаву») и восхищаться ей, нельзя позволять себе забывать, что поэт-философ пытается описывать неописуемое и выражать невыразимое так, чтобы это было в максимальной степени понятно группам слушателей, не являющихся интеллектуалами. Поэтому, описывая сущностное единство непроявленного Абсолюта и проявленного относительного, он использует простую метафору мужа и жены. Однако постепенно он переходит от простого к тонкому и в конечном счете подводит к выводу, что не существует ни знания, ни незнания, и потому нет ни «связанности», ни «освобождения» как таковых, а все, что есть, – это единственность.

Вышеприведенный стих содержит очень тонкий момент, который упоминается как бы к случаю, как будто для того, чтобы сказать: если вы сумели его уловить – очень хорошо, а если нет – неважно, в свое время вы его поймете – я об этом позабочусь!

Фраза «Если тому или другому из них случится пробудиться от сна» при первом прочтении интригует. Когда двойственность сознательно воспринимается как только кажущаяся, как только кажимость в единственности – подобно тени и субстанции – то причем тут вопрос о том, что тот или другой из них пробуждается? Пробуждение, разумеется, означает начало понимания. Но начало понимания может быть лишь с точки зрения чего-то, что до этого не понималось. Так что вопрос остается: что такое эти «двое», понимание любым из которых уничтожило бы идею вселенной (вся вселенная будет поглощена и перестанет существовать)? Именно здесь появляется тонкость. «Если один или другой пробуждается» означает, что понимание могло бы быть из любого из двух аспектов: трансцендентности и имманентности. Иными словами, восприятие без «воспринимающего» имеет место, если осознается либо (а), что этот мир, проявленный мир, иллюзорен, поскольку он не имеет независимого существования как таковой, будучи просто кажимостью в сознании – в ином случае, он не «исчез» бы в глубоком сне; либо (б), что этот казалось бы «иллюзорный» мир также реален, поскольку его неотъемлемая основа – без которой кажимость не могла бы появиться – это сознание в движении, которое представляет собой деятельный аспект неподвижного непроявленного Абсолюта (сознания в покое).

Иными словами, двойственность (без которой не может появляться вселенная) «поглощается» в восприятии (в котором нет «воспринимающего») того, что основу как сознания в движении, так и появляющейся в нем феноменальной вселенной, составляет осознавание – сознание в покое.

В этом смысле «Когда тот или другой пробуждается» можно применять и к джняне и к бхакти. Джняна – это аспект трансцендентности, а бхакти – аспект имманентности; и у Джнянешвара было восприятие (без «воспринимающего») истины и как джняны, и как бхакти. Необходимую основу самореализации составляет полное отрицание индивидуального объекта как независимой сущности, вещи в себе. Само-реализация могла произойти или через посредство джняны, то есть спонтанного понимания – непосредственного, непреднамеренного, абсолютно не-волевого восприятия – нашей подлинной природы, либо через посредство бхакти, то есть полного посвящения, абсолютной отдачи своего отдельного существования личному Богу, обладающему высшей властью над всем проявлением.

15. Эти двое – Шива и Шакти – находят свое единство в своей изначальной единственности и обретают свою двойственность только ради концептуального проявления.

Нисаргадатта Махарадж говорил, что слияние кажущейся двойственности в первоначальную природу единственности происходит все время, но в этом обычно не отдают себе отчета из-за влечения (Майи) к внешнему проявлению. Он бы сказал: «Обрати вспять направление и осознаешь истину». Он говорил, что непрерывное моргание глаз и непрерывное чередование вдохов и выдохов – это примеры внутренне присущей тенденции внешней двойственности возвращаться к ее изначальной природе. Кратковременное прекращение движения между двумя морганиями и между двумя циклами дыхания (выдохом и вдохом) – это на самом деле возвращение человека к своей истинной природе, но оно обычно не осознается как таковое; и, конечно, более длительные чередующиеся периоды сна и бодрствования тоже указывают на слияние двойственности в единство во время приостановки сознания. Все это – многократные напоминания об истинной природе человека: «объяснение непрерывности» между тем, что мы есть, и тем, чем мы себя считаем.

16. Эти двое становятся субъектом и объектом друг для друга, и оба являются субъективностью в их единственности.

Единственность, чистая субъективность без малейшего оттенка объективности, – это сознание в покое. Сознание очевидно только в движении, то есть в проявлении в качестве феноменов. Как чувствующие существа, все мы представляем собой само сознание; а объективно мы – сознание, проявляющееся в качестве феноменов. Иными словами, будучи непроявленными, мы – абсолютная ноуменальность, а будучи проявленными – относительная феноменальность.

Ноумен и феномен не более отдельны, чем субстанция и ее форма, золото и золотое украшение. Различие явно заключается в том, что субстанция – золото – остается субстанцией, тогда как украшение обладает определенной формой или внешностью. Различие возникает потому, что в процессе проявления сознание должно обязательно делиться на наблюдателя, который видит, и наблюдаемое – то, что видится. То, что наблюдается, представляет собой видимость или объект; наблюдатель – это взаимосвязанное дополнение наблюдаемого (субъект). В процессе проявления – объективации чистой субъективности – каждый объект считает себя субъектом всех других объектов. Такое расщепление ума, или, точнее, познание посредством этого расщепленного ума, и есть связанность. Но осознание того, что и наблюдаемое, и наблюдатель – это объекты в проявлении (и потому не обладают никаким существованием отдельно друг от друга), – означает воссоединение расщепленного ума и отрицание всех взаимосвязанных противоположностей, которое приводит к исцелению разделенного ума (связанности) и его становлению цельным умом (освобождению).

17. Разница между Шивой и Шакти только в имени и форме; в остальном они состоят из одной и той же основной «субстанции». Лишь из-за двойственности слова в мире имеется дихотомия, но такая дихотомия только умозрительна. Подобно звуку от удара двух палок, одинаковому аромату двух цветов одного растения, одному и тому же свету от двух ламп, одному и тому же слову, слетающему с обеих губ, одному и тому же взгляду обоих глаз – основу как Шивы, так и Шакти, несомненно, составляет вечная единственность.

18. Шива-Шакти наслаждаются переживанием проявления в двойственности, никогда не утрачивая своей единственности.

19. Любящие супруги неразделимо привязаны друг к другу и ни один не может даже мгновенье существовать без другого.

Ноумен, Абсолют, не может проявляться как ноумен, поскольку представляет собой чистую субъективность без всякого оттенка объективности. А проявление, как таковое, может проявляться только в двойственности. Чтобы было проявление, должен быть наблюдатель, чтобы видеть то, что проявляется, как наблюдаемое. Иными словами, обязательно должны быть субъект и объект. Поэтому, если ноумен хочет проявлять себя, он может это делать только как феноменальность – где каждый чувствующий объект принимает на себя псевдо-субъективность по отношению ко всем другим объектам. То есть, феноменальное проявление – это объективный аспект ноумена (каковой есть полная потенциальность), не что-то отдельно проецируемое ноуменом, но сам ноумен. Спонтанное объективирующее функционирование проявления – кажимость в сознании в движении – прекращается, спектакль заканчивается, и кажимость проявления – феномены – реинтегрируются в ноумен. То, что было актуальным, слилось в полную потенциальность; самсара слилась с нирваной; сознание в движении, осознававшее себя, слилось с сознанием в покое и больше не осознает себя.

22. Невозможно разделить Шиву – потенциальность – и Шакти – проявляющую энергию.

23. Невозможно отделить сладость от сахара или запах от камфары.

24. Если ты пытаешься схватить свет, то в твоих руках окажется лампа; точно так же, если ты размышляешь о сущности Шакти – энергии, то обнаруживаешь Шиву – полную потенциальность.

25. Солнечный свет виден по всему миру, но именно солнце – источник солнечного света; сходным образом, поглотив двойственность, Шакти становится самой деятельностью Шивы.

Это те же самые примеры, которые обычно приводил Нисаргадатта Махарадж, показывая, что не существует никакого фундаментального различия между проявлением и не-проявлением, между Шивой и Шакти или Пурушей и Пракрити. Но в своей великой мудрости Махарадж неоднократно подчеркивал, как опасно слишком полагаться на примеры, поскольку они почти наверняка убеждали бы человека верить в то, что он понял суть, когда на самом деле «понимание» было лишь поверхностным, и подлинный смысл не был усвоен. Он снова и снова предостерегал, что табличка с именем – это не человек, карта – это не территория.

На самом деле, красивые примеры в этих стихах показывают, что проявленные феномены, протяженные в пространстве и познаваемые в сознании посредством чувств как «присутствующие», не обладают независимым существованием как таковые; и что их бытийность заключается в ноуменальном сознании.

Иллюзия понимания не должна ослеплять нас в отношении механизма проявления Шивы как Шивы-Шакти. Ноумен (Шива) – чистая субъективность – не сознает своего существования; такое сознавание возникает только с пробуждением или прорастанием сознания в движении – чувства присутствия – одновременно вызывая состояние двойственности субъекта и объекта, в котором имеет место объективное проявление. Поэтому проявление в сознании в движении (феномены) и непроявленное сознание в покое неразделимы как сахар и сладость, солнце и солнечный свет.

Иными словами, ноуменальное присутствие, не осознающее своего присутствия, представляет собой феноменальное отсутствие и становится сознающим свое присутствие только посредством объективации себя в качестве чувствующих и присутствующих феноменов.

26. Отражение объекта в зеркале дает доказательство существования не двух объектов, а только первоначального объекта; точно так же именно единственность доказывает иллюзию двойственности для того, чтобы доказывать свое собственное существование.

Первоначальный объект не создает отраженный образ в зеркале как отдельный объект; фактически, существование отражения зависит от первоначального объекта и на самом деле между ними нет никакой разницы, поскольку они не могут быть разделены. Точно так же сознание, которое не могло сознавать своего присутствия в единственности, сознает свое присутствие только объективируя себя в двойственности, но объективированная кажимость не имеет никакого отдельного существования – двойственность носит лишь концептуальный характер и используется как повод или средство для того, чтобы показать существование самой единственности.

Метафора зеркала имеет особое значение, поскольку сознание представляет собой фон – концептуальный экран, на который проецируется феноменальность, подобно зеркалу, на которое проецируется или в котором отражается изображение; сознание, будучи просто понятием, само не является чем-либо объективным, но ничего другого нет. Нисаргадатта Махарадж часто описывал сознание как своего рода зеркало, которое отражает все феноменальное, но само ничего не удерживает.

Иначе говоря, ноумен может доказывать себя только объективируя себя, отражая себя как феномены в сознании как двойственности, и в этой мере сам ноумен представляет собой только понятие, взаимосвязанную противоположность феноменов.

27. Женщина, которая замужем за тем, что остается после исчезновения всего, тем самым обретая свои полномочия, и без которой то даже не сознает себя – не отличается от того.

Говоря здесь о «том, что остается», Джнянешвар, очевидно, имеет в виду ничто, представляющее собой полноту, полную потенциальность, вступая в брак с которым (посредством прорастания), сознание в движении проявляет видимые феномены. Тем самым потенциальные «полномочия» обретают актуальность. Здесь снова подчеркивается взаимозависимость ноуменальности и феноменальности. Без двойственности феноменов ноумен остается только потенциалом; с другой стороны, проявление не имеет независимого существования, кроме как через посредство непроявленного ноумена. Иначе говоря, потенциальное становится актуальным только когда ноумен объективирует себя в проявленных феноменах.

28–30. Именно Шакти дала Шиве само его существование и положение, форму и имя посредством проявления вселенной; как будто Шакти стыдилась того, что ее муж, несмотря на всю его потенциальность, должен оставаться бесформенным и не имеющим имени, и потому решила, что он нуждается в таком украшении.

Это еще один пример поэтической метафоры Джнянешвара. «Устыдившись» бесформенности своего мужа, Шакти обеспечила проявление всей вселенной и таким образом дала своему бесформенному, безымянному супругу разнообразные формы и множество имен, которыми он мог себя украшать.

В этом стихе Джнянешвар, безусловно, проводит очень тонкую мысль. Своей поэтической метафорой он побуждает нас помнить, что феноменальное проявление – именуемое «украшением имени и формы» – носит чисто концептуальный характер. Форма, или кажимость, в двойственности – это взаимодополнительная противоположность бесформенности, или не-кажимости. Обе относительных противоположности – присутствие и отсутствие, кажимость и не-кажимость, феномены и не-феномены – имеют своим источником ноумен – концептуальный символ, представляющий отсутствие как кажимости (или формы), так и не-кажимости (или бесформия) – своего рода двойное отрицание!

В этом поэтическом образе содержится даже еще более тонкий намек. Он безошибочно указывает на то, что проявление кажимости – имени и формы – это всего лишь украшение, и вследствие этого не важно думать о том, чем объекты не являются. Важно видеть – видеть природу вещей, а не содержание феноменов. Мистик-джняни делает первое, ученый – второе.

Кажимость объектов находится в сознании; ее восприятие и познание также происходят в сознании. Все проявление – и его видение – это не что иное, как сознание. Иными словами, мудрец показывает сам фундаментальный факт того, что объекты как таковые – это просто кажимости, создаваемые Шакти (сознанием), и компоненты восприятия и познавания, где восприятие-познавание само представляет собой сознание, и более того, само сознание – это не что-то отдельное: само его существование в феноменальном проявлении – это восприятие-познание. Если в чувствующем существе исчезает сознание, то нет никакого познающего; если нет никакого познающего, то нет и никакого проявления; на самом деле нет ничего, кроме пустоты, и подлинная апперцепция (восприятие без «воспринимающего») есть отрицание этой пустоты.

Поэтическая метафора Джнянешвара мягко, но безошибочно подталкивает нас к такому пониманию: в том состоянии сознания в покое (не осознающего себя) сознание становится осознающим себя и одновременно объективирует себя в проявленные феномены и воспринимает их. Что же тогда говорить о какой-либо отдельности? На самом деле, изначальная единственность и не нарушалась. Механизм проявления нуждается в концепции двойственности: наблюдатель и наблюдаемое, оба – феноменальные объекты – появляются в том, что представляется как «пространство» и воспринимаются в длительности, именуемой «временем».

Наконец, проводится, возможно, самая важная мысль, что форма и имя – все проявление, которое само есть не что иное, как сознание, – включает в себя, как часть этого проявления, всех чувствующих существ. Поэтому все чувствующие существа – это всего лишь кажимости в сознании, воспринимаемые и познаваемые сознанием. Следовательно, не может быть сущности, отдельно видящей или делающей что-либо. Основная и неотъемлемая природа всех феноменов – включая чувствующих существ – это восприятие феноменов; и чувствующие существа (объекты) представляют собой просто физический аппарат для такого восприятия.

31. Шакти в своем творческом великолепии вызвала проявление многообразной вселенной в состоянии, которое даже не может быть названо «одним».

Об «одном» можно говорить только на основе двойственности. Само чувство присутствия – я есть – обозначает возникновение сознания и, одновременно, проявление феноменов. До появления сознания сознание не осознает себя в своем состоянии покоя. Поскольку проявление непроявленного есть феноменальное присутствие, то оно может быть только ноуменальным отсутствием, так как положительное феноменальное присутствие и отрицательное ноуменальное отсутствие неразделимы. Именно об изначальном состоянии феноменального отсутствия – и ноуменального Присутствия – говорится как о состоянии, к которому не применимо даже слово «Одно», состоянии единственности: на самом деле, никакое слово не могло бы быть адекватным, поскольку само «слово» функционирует только в двойственности! Это один из моментов, которые любил разъяснять Нисаргадатта Махарадж. В этом сама суть адвайты.

32. Шива и Шакти оба показывают (расширяют) выдающееся положение друг друга, ограничивая свое собственное влияние.

Это один из самых важных стихов в данной главе – а возможно, и во всей книге.

Увеличение через сдерживание означает не что иное, как возникновение и установление концептуализации – или возникновение не-знания и установление не-знания (или возникновение профанного знания). В отсутствии меня-сущности, ноуменальное присутствие не может быть чем-то другим, нежели феноменальным отсутствием, поскольку они с необходимостью едины. Иными словами, в абсолютном смысле, ноумен – это феномены, феномены – это ноумен; бытие становится пустотой, пустота становится бытием. Это так потому, что тогда не действует расщепленный ум, содержащий взаимосвязанные противоположности. Однако когда возникает сознание (как не-знание), и вместе с ним концептуальный мир, двойственность становится основой всей кажимости, то есть мира взаимозависимых противоположностей (понятий субъекта и объекта, меня и другого и т. д.), которые представляют деление ума, лежащее в основе процесса концептуальности и двойственности. Очевидно, что присутствие двойственности, или разделенного ума, – это отсутствие не-двойственности. Только при «ограничении» одного может иметь место «расширение» другого.

Когда присутствие и отсутствие как таковые поглощаются, они оба уничтожаются, и остается только то состояние осознавания (или осведомленности – пер.), где сознание не осведомлено о самом себе. Именно на это состояние восстановленного равновесия намекает мудрец в данном стихе. Это может быть только намек или указание, поскольку в том состоянии чистой субъективности нет даже оттенка объектности: нет никого, чтобы что-либо спрашивать, и никого, чтобы объяснять. Другими словами, «просветление» может быть только результатом восстановления равновесия между положительным аспектом двойственности – присутствием – и отрицательным аспектом двойственности – отсутствием, дисбаланс которых составляет саму основу концептуализации и, следовательно, концептуальной связанности. Их дисбаланс – это «связанность», а равновесие – просветление, свобода, «освобождение».

Иначе говоря, положительная объективность – это связанность, и освобождения из этой связанности нельзя достичь любой дальнейшей положительной волевой активностью, которая лишь может делать его еще более прочным; поэтому освобождение может быть достижимо только путем ослабления оков – не напряжения мускулов, а расслабления, полного сведения на нет всей преднамеренной психической, концептуальной деятельности.

Вернемся к конкретным словам стиха. Шакти – это создатель, сознание, которое посредством своего расширения (то есть, концептуализирования через посредство среды миллионов чувствующих объектов) создает всю вселенную, в которой чувствующие объекты – человеческие существа – оказываются в связанности. Это присутствие феноменов автоматически означает отсутствие ноумена. Но когда (по милости Учителя) имеет место прекращение концептуализирования – сокращение активности Шакти, – одновременно происходит прекращение влияния Майи, убедившей нас забыть нашу подлинную природу. Прекращение Майи и сокращение концептуализирования по существу означает отсутствие объективированных феноменов и присутствие непроявленного Ноумена.