Электронная библиотека » Рассел Хобан » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Мышонок и его отец"


  • Текст добавлен: 13 ноября 2013, 01:57


Автор книги: Рассел Хобан


Жанр: Зарубежные детские книги, Детские книги


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Шрифт:
- 100% +

5

Мышонок с отцом стояли в темноте и слушали, как ветер наметает снег и со свистом проносится по льду. Под ветром затаилась зимняя тишь – только лёд потрескивал на морозе. Тянулись часы, и вот уже небо начало светлеть, когда мышонок, стоявший лицом к берегу, внезапно промолвил:

– Кто-то идёт.

– Выхухоль? – спросил отец.

– Не знаю, – сказал мышонок, – но не Крысий Хват. Этот больше и толще. Симпатичный. И хвост у него не такой, а ещё он хромает.

Выхухоль, несколько смахивающий на большую бурую луговую мышь, медленно приближался к ним. Одну лапу ему когда-то оторвало капканом, и теперь он передвигался вприпрыжку: топ-топ-скок! топ-топ-скок! Однако всем своим обликом и повадками он являл олицетворённый ход раздумий – основательных, округлых и пушистых, и вдобавок что-то тихо бормотал себе под нос.

Споткнувшись о мышонка с отцом, Выхухоль наконец их заметил.

– Рановато вы, – сказал он. – Ну да не страшно. Здесь и начнём. Задание на сегодня – Таблица Предостережения. Я слушаю.

Выхухоль сел на пятки и весь обратился в слух.

– О чём это вы? – удивился отец.

– Ничего страшного, – сказал Выхухоль, – я вам помогу. Онижды Мы равняется?…

– Не знаю, – растерялся отец. – Честное слово, я…

– Равняется Плохо! – проворчал Выхухоль, похлопывая по льду своим длинным плоским хвостом. – Вы должны были это выучить.

– Извините, – смутился отец.

– Не извиняйтесь, – отмахнулся Выхухоль. – Лучше в следующий раз подготовьтесь как следует. Будьте так любезны, продолжайте. Мыжды Они плюс Капкан равняется?…

– Ещё Хуже? – рискнул мышонок.

– Молодец! – похвалил Выхухоль и, наклонившись над отцом и сыном, подслеповато прищурился. – О, прошу прощения! – воскликнул он. – Я принял вас за двух моих постоянных учеников. Значит, вы новенькие? – Он наморщил нос. – Что-то от вас Ими попахивает. В капкане побывали? Обязательно мне об этом расскажете. Ну, пойдёмте ко мне, отдохнёте с дороги.

– Меня надо завести, – сказал отец. – Ключ в спине. Выхухоль рассмотрел ключ.

– А, ну конечно, – промолвил он, заводя отца, – теперь вспомнил: Ключ на Завод равно Идти. У неё такой же ключ в спине был.

– У кого? – спросил отец.

– У той жестяной тюленихи, – пояснил Выхухоль.

– Тюлениха! – вскричал мышонок. – У неё была площадочка на носу?

– Нет, – сказал Выхухоль, – только вращающийся стерженёк. Она сматывала для меня бечёвку. Ах, сколько уютных вечеров мы провели за этим славным занятием! Очаровательная юная леди! – Он улыбнулся и погрузился в воспоминания.

– Откуда она пришла? – спросил мышонок.

– Кто? – встрепенулся Выхухоль.

– Тюлениха.

– А-а-а, тюлениха! Она гастролировала с блошиным цирком одного кролика, но предприятие прогорело. Тут неподалёку это случилось. Лиса съела кролика, блохи ушли с лисой, а тюлениха осталась у меня.

– А где она? – спросил отец, шагая вслед за Выхухолем к дальнему берегу запруды.

– Не знаю, – сказал Выхухоль. – Со временем ей стало у меня скучно, и она ушла с зимородком. А что, вы с ней были знакомы?

– Мы были вместе, – ответил отец. – Когда-то давным-давно…

– Что ж, и такое случается, – пробормотал Выхухоль и, задумчиво покачав головой, поковылял дальше: топ-топ-скок! топ-топ-скок! – Почемужды Здесь нередко равняется Там. Вот так и меняют место жительства.

– Как-то вы странно говорите, – заметил отец.

– Я всегда стараюсь понять, Почему, Как и Что, – объяснил Выхухоль. – Поэтому и говорю Так. Вы, конечно же, слышали про Многое-в-Малом имени Выхухоля?

– Нет, – сказал мышонок. – А что это такое?

Выхухоль остановился, откашлялся, встопорщил мех, приосанился и наиторжественнейшим тоном промолвил:

– Почемужды Как равняется Что!

И, выдержав паузу, дабы слушатели успели проникнуться важностью мысли, добавил:

– Это и есть Многое-в-Малом имени Выхухоля. – Он снова взъерошился и шлёпнул хвостом по льду. – Почемужды Как равняется Что, – повторил он. – Просто ошеломляет, когда в первый раз слышишь, правда? Охватывает всё на свете безо всяких натяжек. Надо признать, я слегка удивлён, что вы до сих пор об этом не знали. Столько было разговоров по всему пруду, до самого дна! И все за редкими исключениями согласны, что круги по воде идут от этой истины до сих пор.

– Разумеется, ваши достижения общеизвестны, – заверил его отец. – И не имея чести знать про Многое-в-Малом имени Выхухоля, мы, однако же, весьма о вас наслышаны.

– Ах, – вздохнул Выхухоль, чуть заметно улыбнувшись и самодовольно пригладив мех на груди. – Ну, пожалуй, – смягчился он, – я и впрямь небезызвестен, что правда то правда. Не то чтобы для меня это имело какое-то значение, но… – Он снова завёл отца, и они двинулись дальше.

– Мы проделали долгий путь, чтобы встретиться с вами, – сказал отец, – и, может быть, узнать у вас, как нам стать…

– Я тоже, – перебил Выхухоль. – Смиренно благодарю за комплименты и хочу вас заверить в глубочайшем моём почтении к вашим восторгам. Да. Круг учеников и последователей у меня ещё невелик, но он растёт постоянно, и всех их я надеюсь направить на путь, ведущий к…

– Самозавождению, – закончил за него отец.

– Прошу прощения, – опешил Выхухоль, – что вы сказали?

– Самозавождение, – повторил сын. – Мы хотим найти способ самозавождения, чтобы заводиться самостоятельно. Попугаиха Эвтерпа сказала, что вы умеете чинить сломанных заводяшек. Не могли бы вы и нас починить?

– Боюсь, это немного не по моей части, – смутился Выхухоль. – Одно время я и правда возился с механизмами, было дело, но с тех пор я давно уже пошёл дальше. Это, видите ли, наука прикладная, а моё истинное призвание – в области чистой мысли. С чистотой чистой мысли не сравнится ничто. Это, так сказать, чистейшая сфера деятельности, какую себе только можно помыслить. – Выхухоль склонил голову и тихо забормотал что-то себе под нос, вприпрыжку ковыляя по льду.

Когда они добрались до бобровой хатки, солнце уже взошло и снежный купол порозовел в утреннем свете. Выхухоль засопел, бросив взгляд на эту возвышающуюся над прудом конструкцию; из-под ровного снежного покрова то там то сям торчали прутья, ветки, обрубки стволов.

– Они сюда пришли несколько сезонов назад, – сказал он. – Тогда тут ничего было. Только трава и тоненький ручеёк. Но они возвели плотину, устроили пруд, поставили себе дом – и до сих пор прекрасно справляются.

Из хатки послышались приглушённые голоса, и Выхухоль приник ухом к стенке купола.

– Всегда одно и то же, – проворчал он. – Сколько осин они спилили. Сколько берёз. Как они усовершенствуют на будущий год свою плотину… Зануды! А впрочем, они здесь на месте. Нельзя же, в конце концов, отрицать, что это они устроили пруд, на котором взрастает моя чистая мысль. И несмотря на всю эту трудовую суету и пролетарскую атмосферу здесь как-никак мои корни. И не только корни, но и стебли с листьями – стрелолист и водяной перец, рогоз и дикий рис. Да, – продолжал он воодушевлённо, – это мой дом, и на этом пруду я добился всеобщего почёта и уважения. Так оставим бобрам их мирские блага! С меня же вполне довольно сокровищ разума. – Он улыбнулся с чувством выполненного долга и захромал дальше рядом с отцом и сыном: топ-топ-скок! топ-топ-скок!

– А вот и мой дом, – сообщил Выхухоль, когда впереди показался второй купол, поменьше. – Но отсюда внутрь не попасть: вход на том берегу, через подводный туннель.

Внезапно из-за стенки купола донёсся смех – там, внутри, валяли дурака два маленьких выхухолёнка.

– Ах, проказники! – воскликнул Выхухоль. – Должно быть, Джеб и Дзеб. Пришли на урок.

– Ги-и-и! – раздалось из-за стенки. – Ги-и-и на Гу-у-у равно Г-и-и-г-у-у!

– Ага! – подхватил другой голос. – Бал на Бол равно Балабол-бол-бол!

– О чём это они? – удивился мышонок.

– Это они над моим Многим-в-Малом потешаются. – Выхухоль выдавил улыбку. – Экие сорванцы!

– Джеб, – послышался голос Дзеба, – ты кем хочешь стать, когда вырастешь?

– Бобром, – резво отозвался Джеб.

– Бобром? – переспросил Дзеб.

– Бобром! – ужаснулся Выхухоль.

– Во-во, – Джеб защёлкал зубами и во всю мочь заколотил по полу хвостом. – Бобры делом занимаются! Деревья валят! ТРАХ! БАБАХ! Плотины строят! ПЛЯМ! ХЛЮП! И богатеют вовсю!

– А может, старый Выхухоль тоже всё это умеет, – возразил Дзеб. – Может, он просто не хочет валить деревья.

– Он-то? – фыркнул Джеб. – Ничего он не умеет! Папа говорит, старый Выхухоль как попал в капкан – так у него с тех пор и мозги набекрень. Только на то и годится, что малявок учить Таблице Предостережения.

– Кгхм! – кашлянул Выхухоль и полез на купол. Взобравшись на самый верх, он несколько раз грузно подпрыгнул, и внутри тотчас воцарилась мёртвая тишина. – Эй, ребятки! – позвал Выхухоль.

– Да, сэр! – вежливо откликнулись ученики.

– Урок отменяется, – крикнул Выхухоль. – Я сегодня занят. Дел по горло. Приходите на следующей неделе. До скорого!

Ответом ему был громкий всплеск: Джеб и Дзеб дружно плюхнулись в воду и поплыли подо льдом домой.

– Вы говорили… – начал было отец, надеясь вернуть Выхухоля к проблеме самозавождения.

Выхухоль отвернулся.

– Конец! – выдохнул он. – Всем моим надеждам конец! Ни на что не гожусь, кроме как учить малявок Таблице Предостережения! Вот, значит, что обо мне на самом деле думает весь пруд! – прошептал он в отчаянии. – Вот, значит, каковы почёт и уважение!..

– Не надо так расстраиваться, – попытался утешить его отец. – Вашими трудами восхищаются повсеместно! Потому-то мы к вам и пришли за…

– Бобры! – приплясывая от раздражения, проскрежетал Выхухоль. – Бобры! – И, не в силах устоять на месте, принялся расхаживать взад-вперёд: топ-топ-скок! топ-топ-скок! – ТРАХ! БАБАХ! – передразнил он. – Бобры, значит, делом занимаются? Что ж, отлично! Я тоже займусь делом!

– А что вы сделаете? – спросил мышонок.

– Ещё не знаю, – сказал Выхухоль, – но что-нибудь такое, от чего они все ахнут!

Выхухоль заметался туда-сюда: топ-топ-скок-топ-топ-скок-топ-топ-скок… И вдруг замер.

– У меня больше не получается правильно ходить взад-вперёд! – воскликнул он. – Многое-в-Малом я изобрёл до того, как потерял лапу в капкане. Теперь я больше не могу размышлять так, как до увечья. Разум должен настроиться на всеобщий ритм. Когда-то я его чувствовал, но теперь – нет. Теперь мой разум тоже хромает – не только лапы.

– А может быть, – начал мышонок-отец, всё ещё ковыляя вперёд на своих гнутых ножках, – мы могли бы походить для вас, пока вы не решите свою проблему, а потом вы попробуете справиться с нашей?

– Какой? – спросил Выхухоль.

– Что – какой? – не понял отец.

– Ну, в чём ваша проблема? – уточнил Выхухоль.

– САМОЗАВОЖДЕНИЕ! – напомнил отец.

– Зачем же так кричать? – укоризненно промолвил Выхухоль. – Да, это будет вполне справедливо. Вашей походке, правда, недостаёт изящества, но зато ритм идеальный. Пойдёмте в мой кабинет и приступим!

Они добрались до берега, и Выхухоль направил мышонка с отцом в туннель, ведущий в его подземную нору. Кристаллики изморози подмигивали с обледеневших стен; тёмный, холодный, древний запах земли стоял в коридоре. Отец и сын долго шагали под уклон, но вот наконец впереди забрезжил слабый зеленоватый свет и показался вход в нору.

– Вот здесь я главным образом и предаюсь размышлениям, – сказал Выхухоль. – Дом на пруду слишком открыт мирской суете.

Он прошёл внутрь следом за мышатами. Ученики-светлячки зажглись, ещё когда в туннеле послышался знакомый неровный шаг, а при виде самого учителя хором воскликнули:

– Доброе утро, сэр!

Преданные последователи Выхухоля, они с приходом осени перебрались к нему и жили теперь в стеклянной банке в углу кабинета, озаряя мерцающим бледным сиянием окрестный хлам. Среди ракушек и надгрызенных корней и стеблей стояла канистра, рядом лежали моток бечёвки и карандашная точилка в виде глобуса. Над ними возвышалась банка из-под «СОБАЧЬЕГО КОРМА БОНЗО», набитая добычей со дна пруда: среди ржавых гвоздей и открывалок для пива, шпилек для волос, рыболовных крючков, обрывков проволоки и негодных батареек от карманных фонариков виднелись перочинный нож со сломанным лезвием и обломок складной линейки. Вокруг валялись использованные ёршики для чистки трубок и жестянки из-под табака, старые значки рыболовов, искусственные мушки, мотки лески и странные конструкции из всевозможных приманок, ощетинившиеся крючками и сверкающие стеклянными глазами, – следы давным-давно заброшенных экспериментов в области прикладной науки. На куске грифельной доски, прислонённом к стене, были вразброс нацарапаны иксы, игреки, зеты. В тёплом воздухе стоял крепкий, душный запах усердия.

Выхухоль потёр лапы, замурлыкал себе под нос какой-то мотивчик, сгрёб всё барахло в центр норы и очертил круговую колею вдоль стен.

– Ну, давайте, – сказал он и, заведя отца, пустил мышат ходить кругами.

Округлые стены удерживали их в колее. Счастливая монета мышонка поблёскивала в бледном сиянии светлячков и позвякивала о барабанчик; сверкая стеклярусными глазками, отец и сын – то скрываясь за грудами хлама, то объявляясь вновь, – мерили шагами нору, а Выхухоль размышлял.

– А мы опять ходим по кругу, папа, – заметил мышонок. – Но этот круг нас куда-то приведёт.

– Точно, – согласился отец. – Похоже, дела идут на лад. И Крысий Хват наверняка потерял наш след; я даже начинаю думать, что насчёт врага, ожидающего нас в конце, Квак ошибся.

– А вдруг филин его не убил? – добавил мышонок. – Вдруг дядюшка Квак опять нас разыщет? Он очень мудрый.

– По-моему, из когтей филина даже самому мудрому не вырваться, – печально сказал отец.

– Прошу прощения, – вмешался Выхухоль, – но я вынужден просить вас помолчать. Для размышлений по методу Многого-в-Малом необходима абсолютная тишина.

И мышонок с отцом продолжали шагать в молчании.

– Прежде всего, – произнёс Выхухоль, – мы должны сформулировать проблему. Это – отправная точка.

– Слушайте! – сказали старшие светлячки младшим, и младшие приготовились внимать.

Выхухоль сел на пятки и молча закачался вперёд-назад, подёргивая усами от напряжения и прерывая ход мыслей лишь тогда, когда у мышонка-отца кончатся завод.

– Проблема, – объявил он наконец, – заключается в том, чтобы сделать нечто заметное. Нечто результативное. Нечто такое, что произведёт одновременно ТРАХ-БАБАХ и ПЛЯМ-ХЛЮП и покажет всему пруду, сколь многое на самом деле заключено во Многом-в-Малом имени Выхухоля.

– Почемужды Как равняется Что! – выпалил один из младших светлячков, приняв происходящее за устный экзамен.

– Тише! – зашикали старшие и на всякий случай его погасили.

– Итак, – продолжал Выхухоль, – от чего заметного и результативного бывает ПЛЮХ-ТАРАРАХ? БУМ! ШМЯК! От поваленного дерева. Следовательно, мы вправе предположить, что проблема сводится к тому, как повалить дерево. – Его глаза, обыкновенно кроткие, вспыхнули ярче светлячков. – Большое дерево, – прибавил он.

– Повалить дерево, – повторил на ходу мышонок-отец.

– Ш-ш-ш! – угомонил его Выхухоль. – Продолжим. Кто валит деревья? Бобры. Как бобры валят деревья?

И он защёлкал зубами.

– Зубами, – подсказал мышонок-сын.

– Да помолчите же! – вышел из себя Выхухоль. – Зубами, правильно. У бобров зубы как раз такой формы, величины и остроты, какие нужны, чтобы валить деревья. У меня – нет, но у них – как раз подходящие. Бобр грызёт дерево – и через какое-то время оно падает. – Он подобрал увядший бурый стебель стрелолиста и стал задумчиво его жевать. – Итак, обобщив эти данные, мы получаем следующую формулу многого-в-малом…

– Слушайте внимательно! – воскликнули старшие светлячки, вспыхнув во всю мочь.

– Бобёр плюс Зубы в скобках умножить на Грызть умножить на Время умножить на Дерево равняется Дереву Поваленному! – провозгласил Выхухоль.

– Браво! – вырвалось у мышонка-отца.

– Спасибо, – поблагодарил Выхухоль. – Вы, между прочим, прекрасно держите ритм. – Он сосредоточился и вновь погрузился в раздумья. – А теперь попробуем отделить зубы от бобра, – вымолвил он.

– Какой полёт мысли! – хором воскликнули светлячки и разгорелись так ярко, что стеклянные глаза рыболовных приманок зажглись отражённым светом и с изумлением уставились на хозяина норы.

– Смелые прыжки мысли просто необходимы, – важно изрёк Выхухоль. – Иначе ни до чего не додумаешься. Так, на чём я остановился?

– Отделить зубы от бобра, – напомнил мышонок-отец.

– Верно, – кивнул Выхухоль. – Отделить и обобщить. И рассматривать их как любой произвольно взятый зуб с подходящими свойствами. Назовём его, допустим, Зубсв.

– Зубсв, – повторил мышонок.

– Зубсв умножить на Грызть, – подсказал отец.

– Зубсв умножить на Грызть умножить на Время умножить на Дерево равняется Дереву Поваленному! – провозгласил Выхухоль. – Постойте-ка! Меня, кажется осенило! – Потускневшие было светлячки вспыхнули вновь. – Я его нашёл! – торжествующе вскричал их учитель.

– Кого?! – в один голос воскликнули мышонок с отцом.

– ИКС! – пояснил Выхухоль. – ИКС!

Тут светлячки совсем разошлись – нора будто озарилась молнией, а за спиной Выхухоля на стену легла гигантская чёрная тень.

– У него получилось! – сказал отец мышонку. – Он совершил прыжок!

– Икс, – повторил Выхухоль и заплясал – топ-топ-скок-топ-топ-скок! – натыкаясь на каждом шагу на разбросанные в беспорядке вещи. – Не обязательно именно зуб! Сгодится что угодно – лишь бы было подходящее св, то есть форма, величина и острота. – Он дохромал до грифельной доски, торопливо протёр её лапой, написал: ХД=ДП, – сел на пятки и, покачиваясь взад-вперёд, уставился на доску. – Икс умножить на Дерево равняется Дереву Поваленному, – просипел он и забубнил себе под нос победную песнь.

– Ах! – вскричали светлячки, ещё раз вспыхнули ярко-ярко и в изнеможении потускнели. Нора окуталась сумраком.

– Потрясающе! – восхитился мышонок-отец. – Просто потрясающе!

– Что ж, эту проблему мы разрешили, – сказал Выхухоль. – И, признаюсь откровенно, без вас я бы не справился. Равномерная ходьба – это самое важное!

– Спасибо, – поблагодарил отец. – Теперь можно переходить к проблеме самозавождения.

– Да, разумеется, – кивнул Выхухоль, – как только повалим дерево. Это уже сущие пустяки. Главное – найти Икс, и я немедленно отправляюсь на его поиски.

– А какой он будет, этот Икс? – спросил мышонок-сын.

– Не знаю, – сказал Выхухоль, – но как только увижу – узнаю с первого взгляда.

И с этими словами он повернулся и заковылял прочь из норы, и вскоре шаги его – топ-топ-скок! топ-топ-скок! – смолкли в отдалении.


Выхухоля не было несколько дней. Светлячки всё это время из вежливости продолжали светить вполсилы, но мышонка с отцом никто больше не заводил, так что им оставалось лишь разглядывать сквозь полумрак начертанное на доске Многое-в-Малом да пропитываться тёмной сыростью земли.

Наконец в туннеле снова послышались шаги, но звук был совсем другой: шарк-шарк-вжик-скок! шарк-шарк-вжик-скок! Дошаркав с грехом пополам до входа в нору, Выхухоль остановился и бросил перед мышатами свою добычу – топор с отломанным почти у самого основания топорищем.

– Вот он, Икс! – выдохнул он. – Я нашёл его в месте, где живут Они. Но мне и дела нет до того, как он пахнет. Он, правда, гораздо больше, чем мне хотелось бы. – Выхухоль обошёл топор кругом, прихрамывая и не сводя с него беспокойного взгляда. – Но с другой стороны, почему бы и нет? – внезапно приободрился он. – Главное – признать нечто за Икс. После этого размер уже не имеет значения. Ну что ж, за работу! Наша задача… э-э-э… наша цель… м-м-м…

– Повалить дерево, – подсказал мышонок-отец.

– Вот именно, – кивнул Выхухоль. – У вас прекрасная память на мелочи!1 Можно только позавидовать. Итак, приступим! Для прикладной науки нужна бечёвка, – назидательно добавил он и зарылся с головой в кучу хлама на полу.

Отыскав среди прочего добра моток бечёвки, Выхухоль взял топор и повёл мышонка с отцом обратно через туннель к рощице берёз и осин на берегу пруда, где ещё не так давно, до первых заморозков, трудились бобры. Обгрызенные колья пеньков отбрасывали на снег обрубки теней вперемешку с протянувшимися во весь рост тенями от деревьев ещё не тронутых. Выдыхая облачка пара в чистый морозный воздух и щурясь на ярком свету, Выхухоль задумчиво ковылял между деревьями, подыскивая для предстоящих трудов место поудобнее. Высоко над рощицей совершала очередной облёт сойка-репортёрша. Расправив крылья, она проскользила резким силуэтом на фоне синего неба, таким тёмным, что всё вокруг на мгновение вспыхнуло белизной. Мышонок с отцом чернели неподвижными пятнышками на белом снегу. Ветер со свистом пронизывал их жестяные тела, дребезжа незаведённой пружиной. Выхухоль стоял, крепко упёршись лапами в снег, и думал изо всех сил, восхищённо разглядывая отметины зубов на пеньках.

– Может, эти бобры и глупы как пробка, – вымолвил он наконец, – но метод у них есть.

И, бормоча себе под нос, принялся сооружать что-то из веток и камешков.

– А это много времени займёт? – спросил отец.

– Это – не особенно, – ответил Выхухоль.

Отыскав сорванный бурей короткий толстый сучок и усевшись на него верхом, он старательно расплющивал его обухом.

– Так, – пропыхтел он, отдуваясь после нелёгкой работы и выпуская клубы пара из ноздрей, – вверх-и-вниз готово, а теперь прикрепим Икс.

Выхухоль расщепил конец получившегося у него бруска и теперь загонял обрубок топорища в щель, стараясь удержать лезвие под прямым углом к доске.

Управившись с этим, он окинул взглядом дерево, на котором остановил свой выбор, – осину невдалеке от берега. Толщиной дерево было фута в два; серый ствол его вздымался в ясное небо на шестьдесят футов. Выхухоль взял доску с топором и, уравновесив её на камне, как качели, прислонил лезвием к стволу. Затем привязал камень на одном конце доски, чтобы утяжелить топор, и еще один камень, побольше, – на другом, как противовес.

Выхухоль коснулся доски – и лезвие топора поднялось. Выхухоль отнял лапу – топор опустился и вгрызся в дерево с громким «ТРАХ!», вполне достойным этого гордого имени.

– Вот так-то, – удовлетворённо вздохнул Выхухоль. – Видите, как этот Икс устроен? Вверх и вниз, вверх и вниз – и в конце концов дерево перегрызётся.

– Но что заставит этот Икс подниматься и опускаться? – полюбопытствовал мышонок-сын.

– Вы и заставите, – сказал Выхухоль. – И я, честно сказать, завидую вашей роли в этой части проекта.

Он привязал к концу доски длинную бечёвку и пропустил её под раздвоенной веткой, которую воткнул в снег наподобие перевёрнутого вверх тормашками Игрека. Свободным концом бечёвки он обвязал руку мышонка-отца. И, наконец, прочертил в снегу овальную колею, по которой предстояло ходить мышатам.

– Ну что, готовы? – спросил он.

– Да, – откликнулись в один голос отец с сыном. Выхухоль завёл отца, и мышата пошли выписывать овалы. Раздвоенная ветка служила шкивом: по мере того как отец с сыном удалялись от дерева, доска наклонялась и топор поднимался, когда же они поворачивали обратно, топор падал, издавая громкое «ТРАХ!»

– Вот и всё, – улыбнулся Выхухоль. – Почемужды Как в своё время даст нам Что. Что и требовалось доказать. Так-то вот!

– А через сколько времени дерево упадёт? – спросил мышонок-сын, пятясь под натиском отца по овальной дорожке.

– Сейчас посчитаем, – сказал Выхухоль. – Зима уже на исходе, а дерево обхватом примерно в тринадцать Иксов. Один обход колеи равняется одному вверх-и-вниз, а один вверх-и-вниз равняется одному «ТРАХ!» – И он забормотал что-то невнятное, производя подсчёты. – К концу весны мы его доконаем, – наконец объявил он. – Причём без проблем.

– К концу весны! – воскликнул отец. – А что, бобры тоже так долго возятся?

– Нет, – вздохнул Выхухоль. – Но ведь у них есть инструменты, а мы, как говорится, чем богаты, тем и рады.

– Столько времени ходить по кругу! – ужаснулся мышонок-сын.

– Это овал, – поправил его Выхухоль. – Не думайте о ходьбе. Думайте о том, какой будет плюх-тарарах. Думайте о других кругах – о тех, что будут идти по воде целую вечность.

Мышонок с отцом усердно вышагивали овал за овалом; топор поднимался и падал, вгрызаясь в дерево с оглушительным «ТРАХ! ТРАХ! ТРАХ!», от которого по всему пруду катилось звонкое эхо. Выхухоль мало-помалу пододвигал доску с топором всё ближе и ближе к стволу, и надрез становился всё глубже. Когда был положен хороший задел, он переместил всю конструкцию на новый участок и прочертил для мышонка с отцом новую колею.

– А пока мы тут ходим, – обратился к нему отец, – не могли бы вы начать обдумывать проблему самозавождения?

– О нет! – воскликнул Выхухоль. – Это, видите ли, наука прикладная; придётся повозиться лапами. Чтобы разобраться в Как и Что вашего механизма, надо вас разобрать на части, а разобрать вас я не могу, пока мы не доделаем дело.

– То есть до конца весны, – уточнил отец.

– Ну да, – кивнул Выхухоль. – Но за такими увлекательными занятиями, как это, время летит незаметно. Вы и оглянуться не успеете, как всё будет позади!

Он вскинул голову – в небе опять показалась сойка, пролетела над ними, описала круг и понеслась обратно.

– Замечательно! – обрадовался Выхухоль. – Наша работа уже привлекла внимание прессы! Доброе утро! – крикнул он сойке. – Буду рад выступить с небольшим заявлением!

– Позже! – проверещала сойка. – Мне ещё надо облететь много мест!

– А вам случайно не попадалась на глаза слониха или тюлениха? – крикнул мышонок.

– Не помню, – ответила сойка. – ВЫХУХОЛЬ И ЗАВОДЯШКИ ЗАНЯЛИСЬ ЗИМНИМИ ВИДАМИ СПОРТА, – объявила она далеко не сенсационным тоном и упорхнула.


День за днём Выхухоль и мышонок с отцом трудились под деревом, пока вокруг ствола не замкнулось, словно венчик цветка, кольцо пересекающихся овалов, и в каждой колее отец и сын своими жестяными ножками протоптали снег до самой земли.

А пока проект Выхухоля медленно, но уверенно продвигался к цели, жизнь на пруду текла своим чередом: бобры у себя в хатке строили производственные планы на весну, рыбы медленно скользили в тёмной воде подо льдом, а черепахи, змеи и лягушки дремали на дне, под слоем ила. На берегу спали в занесённых снегом норах бурундуки и сурки, а лесные мыши и кролики рыскали морозными ночами в поисках съестного, пока удавалось удрать от лис, ласок и сов. Высоко в мерцающем небе Охотник-Орион озарял дорогу жертвам других охотников в их еженощных забегах, оставлявшим на снегу для ежеутреннего солнца свежую хронику – кто выжил, а кому не повезло. Ледяная луна над мышонком и его отцом то росла, то шла на ущерб, и яркий Сириус, словно вторя им, чертил овалы над горизонтом.

И в большом мире за границами бобрового пруда жизнь продолжала свой ход. «Последний карк моды» больше не рисковал ставить «Последнего видимого пса». Лишившись сразу и кролика, и репертуара в лице Эвтерпы, Ворон счёл за благо нанять опоссума-театромана и состряпать ревю, с которым труппа и продолжила своё турне. На лугу и по берегам ручья маршировали новые отряды маленьких солдат-землероек, готовясь к новым боям за территорию. На свалке не умолкала сломанная карусель, и крысы всё так же прожигали жизнь под звуки надтреснутого вальса. Кукольный дом, разорённый пожаром, когда его юным владельцам вздумалось поиграть со спичками, обратился в романтические руины и стал сперва местом свиданий для крысиных парочек, а затем – клубом и спортзалом. В память об изысканных леди и джентльменах остался только глобус, на котором некогда покоилась рука кукольного учёного, – и теперь крысы играли им в футбол. Игорные дома и дансинги на свалке по-прежнему преуспевали. Жуки-могильщики и прочие мелкие предприниматели в кои-то веки оставались при полной выручке, и торговля процветала без постороннего вмешательства, ибо Крысий Хват так и не вернулся за своей долей. Его фуражирский отряд, оставшись без хозяина, ржавел в неподвижности, а корпус телевизора в конце баночной аллеи пялился пустым глазом на огни дальних костров.

Из чащи соснового леса, где от него наконец отвязались хорьки, несчастный Крысий Хват – искусанный, исцарапанный, измученный и расстроенный плодами своего дебюта – вернулся к месту, где он видел мышонка с отцом в последний раз. И начал методично прочёсывать окрестности, всё расширяя круги, – но заводяшек не было и следа. Хват нервничал и вообще перестал понимать, что происходит: с каждым днём его всё больше одолевали сомнения. Сначала всё было просто: два жестяных мышонка выставили его дураком, и с ними следовало разобраться, чтобы не потерять лицо. И он их выследил – без труда. Но как только дошло до дела, лягушачий гадальщик снова выставил его дураком и увёл его законную добычу к землеройкам. Тут-то Крысий Хват уразумел, что не всё так просто, но из чистого упрямства продолжал погоню и нарвался на третье унижение – в роли Банкира Крысовора.

Крысий Хват впал в угрюмость и чувствовал, что уныние вот-вот возьмёт верх над его природным оптимизмом. С какой стати ему гоняться за заводными мышами? – спрашивал он себя. С какой стати тащиться по бездорожью ночь за ночью, а днями красться через колючие заросли, чтобы, чего доброго, не попасться сойке на глаза? Что он на этом выгадает? К тому времени, как он наконец распотрошит этих маленьких мерзавцев, на свалке о нём и думать забудут, а его предприятия отойдут к другим крысам – молодым, подающим надежды. Слова гадальщика крутились у него в голове: «Пёс вознесётся, а крыса падёт». Неужто его затравят псами?!

Но выбора не было: неведомая сила толкала его по следам беглецов, куда бы те ни вели. Крысий Хват завёл слониху, бессильно ругнулся при виде опустевших мешков и побрёл дальше, будто на конце невидимой цепи, за которую жестяные мышата тянули его навстречу судьбе.

А в другой части большого мира за границами бобрового пруда, на верхушке дерева гикори, в беличьем гнезде, которое судьба услужливо подстелила ему в тот миг, когда он выскользнул из своей шерстяной перчатки, а заодно из филиновых когтей, гадальщик Квак, скованный цепью гостеприимства, не уступающего домашнему аресту, день и ночь без выходных предсказывал будущее и умолял белок отпустить его подобру-поздорову и помочь спуститься на землю.

Мышонок с отцом трудились всю зиму, и в снег, и в дождь, а Выхухоль большую часть времени не отходил от них ни на шаг: заводил их и смазывал да передвигал по мере необходимости свою деревоповалочную конструкцию. Приостанавливалась работа лишь тогда, когда голод или усталость вынуждали его ненадолго покинуть мир прикладной науки, дабы подкрепить бренное тело мыслителя. Уроки он отложил на неопределённый срок, и пока мышонок с отцом день и ночь выписывали под деревом овалы, юные выхухолята на пруду праздновали каникулы. Случалось, мышат заносило снегом, и Выхухолю приходилось их откапывать; случалось, у отца замерзал механизм, и тогда Выхухоль на время переносил их к себе в нору и давал отогреться.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации