Текст книги "Девять абортов до. Или история одной жизни"

Я потерялся: «Как жить дальше?». На помощь пришел алкоголь. Внутри меня поднялась буря. Это был конфликт между моим состоянием грандиозного «я» (вундеркиндом), которое сформировалось в детстве и моей внутренней пустотой, которая после рухнувших денежных идолов лишала меня всяческих внутренних опор. Уязвимость и агрессия не могли уживаться внутри меня, поэтому я погружал себя в алкогольный экстаз, регрессируя в состояние воображаемого всемогущества.

Рафаэль замолчал, погрузившись в себя. Это были тяжелые воспоминания, которые постепенно поднимали на поверхность ужас и боль, которые ему пришлось пережить в связи со смертью отца. Римма Дмитриевна, понимая, с какими чувствами ему приходится встречаться, сохраняла молчание и глазами выражала свое сочувствие и поддержку.

Сделав глубокий вдох и выдох, Рафаэль продолжил:

– История с отцом была настоящей. Когда он умер я сильно страдал и был уверен, что это я виноват в его смерти. Когда он заболел, я испугался. Мне было страшно даже просто думать о том, что он может умереть. И вместо того, чтобы все бросить и быть рядом, вытащить его, я покупал внимание и заботу других людей. Платил сиделкам и докторам, вместо того, чтобы быть рядом, я прятался за деньги. После его смерти я не мог себе простить свою трусость и беспомощность. Боль была такая невыносимая, что в какой-то момент в состоянии сильного алкогольного опьянения я решил свести счеты с жизнью. Я отправился на ближайшую железную дорогу и там решил все закончить. Но в последний момент передо мной возник образ моего собственного ребенка, который смотрел на меня и просил остаться и не умирать. Я увидел грустные глаза, наполненные слезами от потери отца и понял, что не могу причинять такую боль своему ребенку, невзирая на собственную боль, я должен жить.

Поезд промчался мимо в нескольких метрах от меня, оглушив меня сильным гудком. Я решил жить дальше.

– Вы никогда об этом не рассказывали, – с сочувствием в голосе произнесла Римма Дмитриевна.

– Я не помнил об этом. Период смерти отца был стерт из воспоминаний. Я обратился за помощью к психологу, потому что сам справиться был в не состоянии. Это было еще задолго до нашей с вами встречи.

В кабинете повисла тишина.

– Если помните, когда воображаемый Артур Маркович задал мне вопрос о моем призвании, нашел ли я его, это ввело меня в ступор. Казалось бы, я работаю психологом, помогающая профессия, к которой я шел долгим и тернистым путем, осознанный выбор, но вместо уверенного «да» меня стали накрывать чувства. Они будто топили меня, и я чувствовал, что вот-вот захлебнусь. Я барахтался в озере самообмана, не чувствуя опоры под ногами. Оказалось, что мой выбор психологии был не так однозначен.

Психология была интересна мне в отношении самого себя. Я много размышлял о себе и своей жизни, копался внутри и искал путь к внутренней свободе. Я любил путешествовать во внутренний мир и открывать новые пространства, постигать грани своих возможностей. Когда же я начал работать психологом, то столкнулся с очень тяжелыми чувствами. Люди приносили на мои встречи свою боль, негатив, неудовлетворенность и оставляли их мне. После каждой такой встречи я испытывал все страдания, с которыми приходил ко мне человек. Я как будто был сосудом, в который люди помещали всю свою боль и освобождались от нее. Мне приходилось проживать эту боль в себе, забирать ее у своего пациента. В какой-то момент я задумался, стоит ли мне брать на себя еще столько боли, когда и своей хватает. Я остановился.

– С момента, когда я переключил внимание с внешнего мира на внутренний, многое стало проясняться. Именно в этот период я смог «увидеть» в себе внутреннюю пустоту, причину всех моих страданий и неудач. Но это лишь вызвало во мне еще большее чувство беспомощности, т.к. я не мог понять ее происхождение и не представлял, чем можно ее заполнить. Ни алкоголь, ни деньги, ни работа по призванию – ничего не помогало.

Не в состоянии найти причину внутри себя я проецировал ее во вне и исправлял. В каждом пациенте я искал пустоту и пытался ее вылечить. В истории с Танвиром был такой сюжет, когда я удивился положительному отзыву моего пациента после терапии, потому что я молчал. Обычно я много говорил и «лечил» людей. Этот незначительный момент в моем воображении был важным уроком. Видимо многие незначительные моменты были важными уроками, которые мне еще предстоит осознать.

Так вот, в тот момент проявилась тишина или исцеляющая пустота, которая позволила моему пациенту прорасти в осознанность. В этом воображаемом сюжете моя внутренняя пустота (тишина) привлекла осознанность пациента. Это был новый тип взаимодействия с пространством внутри себя, которое раньше я всегда ощущал, как дыру.

– Недавно вы меня спросили о поиске шамана, и я ответил вам, что не искал. Но было время, когда я искал учителя или духовного наставника, как я думал тогда. Сейчас я понимаю, что искал не учителя, а сверх способности, опять-таки, для утверждения себя в роли гуру или вундеркинда. Я много путешествовал и жил рядом с просветленными учителями. Когда я был с ними рядом, то моя пустота наполнялась их содержанием, но как только я отдалялся, то вновь ощущал дыру внутри себя. На поверхностном уровне мышления это были очередные «аборты», которые выражались через эмоционально-поведенческие паттерны: разочарование учителем, несогласие с его правилами, чувство обиды в силу «неспособности» учителя распознать мои «уникальные способности» и т. д.

Я был закрыт к новым знаниям, потому что ум был обусловлен установкой на страдание. Вместо знаний я искал подтверждение своей несостоятельности. Нужно было время, чтобы осознать, что нужно не копировать, а пробуждаться в самом себе, в своей уникальности рядом с пробужденным. Но тогда такие знания мне были недоступны.

Сопротивление своей природе и духовному пробуждению порождает психологические расстройства. Смысл у человека один – это познание себя и пробуждения к жизни в неподдельном Я. И путей к этому центру самого себя – огромное множество.

Духовные изыскания для меня были всегда одним из важных составляющих в жизни, но к сожалению по большей части неосознаваемыми. Я искал и исследовал разные религии, пытался найти «самую правильную религию», противопоставлял философию, искал ответы на экзистенциальные вопросы, сомневался в существовании Бога и саботировал предложению просто поверить в Него.

Будда не был буддистом в момент своего пробуждения, Христос не был христианином, а Мухаммед мусульманином, – думал я, поэтому и я не должен слепо верить установленным предписаниям, а должен сам найти свою дорогу к Богу.

– Однажды я отправился в паломничество в очередное место силы. Это был Казахстан, мечеть, которая была воздвигнута в месте захоронения святых, их еще называют суфиями. Мне много рассказывали о чудесах этого места. И я решил туда отправиться сам. Когда я туда добрался, то во время одной из медитаций мне открылись знания. Я осознал свободу от условностей и понял, что неважно, каким ты идешь путем, какой религии придерживаешься, – это не влияет на результат твоего взаимоотношения с Богом. Не нужно обладать магией или сверхспособностями, чтобы помогать другим людям. Порой бывает достаточно просто подать стакан воды или уступить дорогу.

После Казахстана я оправился в Монголию, а потом в Тибет и какое-то время просто бродяжничал, интегрируя полученные знания в ковер личной жизни. Я наслаждался свободой в своем уме, освободившись от бремени сделать правильный выбор «правильной религии». Я просто начал чувствовать Бога внутри себя и это было прекрасно. Постепенно я стал замечать Его присутствие вокруг себя, во всем, что меня окружало. Вибрация окружающего мира была Его дыханием жизни.

– Вы сказали, что бродяжничали, я правильно вас поняла? – уточнила Римма Дмитриевна.

– Да, я любил приезжать в какое-нибудь новое для себя место и исследовать его. Я находил недорогое жилье и иногда даже подработку, в основном подённую, это был физический труд. Большую часть времени я исследовал местность, искал места, в которых чувствовал определенные силы, мне это было интересно. В такие периоды я жил очень скромно, ел рис и бобовые, готовил кичари. Я посещал храмы и монастыри и общался с местными жителями. Такие путешествия расширяют границы сознания. Ты выходишь за рамки зоны туннельного мышления и получаешь новые знания. В этот раз я искал подтверждения своим откровениям, полученным мечете «Бекет-ата», обсуждая их с монахами и медитируя в местах силы.

– Вы ничего не записываете сегодня? – переключил тему разговора Рафаэль.

– Да, на мой взгляд, ваша история не требует последующего анализа.

– В формате психотерапии видимо нет, – согласился Рафаэль и продолжил:

– Насколько я помню, я постоянно стремился «выпрыгнуть из штанов», чтобы заслужить любовь своей матери и оправдать ее ожидания, чтобы доказать, что мое рождение было не зря. Новое дело всегда было новой возможностью стать вундеркиндом, как и хотела моя мама. Но когда становилось понятно, что для того чтобы преуспеть в новом начинании требуется время и усилия, я все бросал и искал другой, более легкий путь.

Мир отвергал меня, потому что я сам был настроен враждебно. Я не находил причину чтобы ценить себя и не верил, что мир способен полюбить меня безусловно, просто так. Теперь я перенес отношения с матерью в плоскость отношений с окружающим миром. Теперь он стал для меня моими родителями, и я снова и снова безуспешно пытался его удовлетворить. Лишь позже мне удалось понять, что я вижу мир не таким какой он есть, а таким какой я есть. Миру все равно, я сам вкладывал в него смыслы и искал подтверждения.

– Любовь матери – это один из ключевых ингредиентов в формировании любви по отношению к себе, – прокомментировала Римма Дмитриевна. – Но, к сожалению, родители редко бывают настолько сознанными, чтобы реализовать потенциал родительской любви в конструктивное русло для ребенка.

– Да, согласен с вами. Это часто превращается в обвинение и обиду по отношению к матери и отцу, и в большинстве своем вытесняется и не осознается. Я проходил по этой пустыне отчуждения. Но сейчас у меня нет обиды, скорее благодарность за тот опыт, который позволил мне перейти на новый уровень мировосприятия. Развитие всегда сопровождается страданием, по-другому не бывает. Хотя, возможно, это опять моя пустота перехватывает инициативу, – пошутил Рафаэль.

– Римма Дмитриевна улыбнулась и взглядом предложила Рафаэлю продолжить.

– Любовь. Я не знал, что такое настоящая любовь. В детстве мне говорили, что любят меня, но, судя по всему, родители не умели любить, поэтому не смогли донести до меня содержание этого чувства. Многие говорят, что любовь начинается с себя, но видимо неправильно ставить предлог «с», а лучше использовать «в». Любовь начинается «в» себе, именно так. Это не направленное чувство, которое возникает из-за присутствия кого-то или чего-то, а состояние души. Я не испытывал в себе эту эмоцию. Когда мне встретилась Ольга я влюбился, но не умел осознавать свои чувства и тем более проявлять. Но благодаря ее настойчивости и преданности, мое сердце постепенно становилось чутким, я учился проявлять любовь.

После инсайтов в мечете в Казахстане появились новые ощущения внутри меня. Мир стал играть другими красками, все стало намного отчётливее. Я стал чувствовать Ольгу, чувствовать ее вибрации души, эмоциональные проявления. Она и мой ребенок стали для меня воплощением пробуждающегося внутри меня нового чувства, это была безусловная любовь.

Сюжет отчуждения между вымышленным мной и моей второй половинкой, который повествовал Танвир, был скорее моим кошмаром, страхом, темной стороной меня. В период, когда я еще не осознавал, что такое любовь, возникающие у меня чувства мною не осознавались, они могли проявиться лишь несколькими способами: в виде страха или гнева, что, по сути, одно и то же. Другие способы выражения я не знал.

– До момента пробуждения во мне любви, было много обиды из-за недопонимания и несоблюдения правил, шаблонов «хорошо» и «плохо». Так же как и мои родители, я научился определять условия для любви. И если они не выполнялись, то это означало лишь одно – безразличие.

После внутреннего пробуждения я понял, куда нужно смотреть и начал движение в эту сторону. Не все сразу получалось, скорее наоборот. Но для себя я решил, что даже после того, как я проявлю страх и гнев, после всего этого внутреннего шторма я вспомню все вновь и представлю, как можно было прожить тот момент иначе. Постепенно такая осознанность настраивала на другой тип поведения, а иногда, на мгновение, мне открывался доступ к выбору собственной реакции перед надвигающейся эмоциональной бурей внутри. Со временем мне удалось вывести наши отношения на совершенно другой уровень и по-настоящему испытывать счастье в присутствие друг друга.

– Кульминацией моего путешествия в воображаемый мир, в котором Танвир и Артур Маркович сыграли роли проводника и толкователя, стал вопрос: «Готов ли я?». Но перед тем, как он прозвучал из уст воображаемого Танвира, я испытал состояние, которое можно сравнить с пробуждением. Было такое впечатление, что до этого момента моя жизнь катилась на разряженных батарейках, и, когда их заменили на новые, я включился на 100%, вспыхнул как пламя от дров, облитых бензином. По всей видимости, первый раз это состояние возникло во время комы, а второй раз на этой неделе во время медитации.

Римма Дмитриевна открыла тетрадь и что-то записала. В этот момент Рафаэль отметил внутри себя импульс, который ставил под сомнение дальнейшее повествование своих переживаний в таком ключе и уводил на дорогу сомнений. Слегка улыбнувшись, Рафаэль остановил зарождение этих эмоций и вернулся к потоку воспоминаний.

– В момент первого пикового переживания в больнице, я увидел себя со стороны, как я цепляюсь за выдуманную реальность. Танвир, который был моей проекцией, нес на себе осколки своей души. Мне показалось, что я должен собрать из этих осколков мозаику и дать ему (себе) новое воплощение. Еще там был туман и колокольчик, там же и прозвучал впервые вопрос о моей готовности. Я не понимал в тот момент, что происходит и к чему я должен быть готов. Все прояснилось во время медитации и последующего транса на прошлой неделе.

– Я так понимаю, что мы подошли к моменту инициации? – прокомментировала Римма Дмитриевна, сняв напряжение, которое повисло в кабинете.

– Да, – посмотрев на часы, ответил Рафаэль.

Оставалось около пятнадцати минут до окончания встречи. Рафаэль подумал об относительности времени: за этот короткий промежуток ему предстоит подвести итог жизни периодом в сорок лет. В этот момент пришло осознание мимолетности жизни и ценности пробуждения в себе своего настоящего Я.

– На прошлой неделе я вспомнил некоторые медитативные практики из своего вытесненного опыта и решил к ним вернуться. Раньше я регулярно медитировал, но потом она почему-то исчезла из моей жизни. Во время этой медитации я испытал то же состояние, что и в реанимации, только оно было более интенсивное и осознанное.

Я снова встретился с Танвиром и Артуром Марковичем, только теперь они были в образе бедуинов. Наша встреча произошла в пустыне и в корне изменила мое отношение к жизни. Я не буду сейчас вдаваться в описание подробностей, так как у нас осталось мало времени, лишь подчеркну, что после этого мне показалось, что я сошел с ума. Хотя, если задуматься, то данное утверждение в чем-то верно, потому что ум перестал быть центром меня.

После событий на бархане продолжение жизни на предыдущем ментальном плане было невозможно, поэтому моя личность должна была умереть. Мое тело было настолько травмировано, что его дальнейшее физическое существование в составе этой личности было невозможным, поэтому возникла кома. В состоянии комы произошло переосмысление, и от моего выбора зависело, буду я жить дальше или нет. Вопрос о моей готовности был об этом.

Но, чтобы жить дальше, мне нужно было отказаться от самого себя, от своих убеждений, ценностей и смыслов, позволить внутренней пустоте стать черной дырой и поглотить мою иллюзорную личность. Во время медитации я испытал это чувство как приближение смерти. В какой-то момент я понял, что не смогу больше бороться, и все отпустил и согласился. Выбор был сделан. Я увидел, как моя личность раскололась на осколки и растворилась в порывах песчаной бури. Больше не было меня, была только внутренняя пустота. Вся иллюзия управления своей жизнью и своей судьбой улетучилась в потоке ветра с частицами песка. Я понял, что ничем не управляю, и это меня освободило.

Это другое восприятие реальности, которое освобождает тебя от ошибок и иллюзии могущества. Ты становишься проводником более могущественных сил и энергий. Пустоты в тебе больше нет, потому что ты и есть пустота. Но, к сожалению, это просто слова, которые не способны передать глубину возникшего ощущения жизни. После событий на бархане я долго не верил в то, что живой, потому что тот я, который жил до событий, умер. Его больше не было, поэтому было непривычно быть «пустотой».

Смеется.

– Наверное где-то в глубине души вы подозреваете, что я сошел с ума, – со смехом продолжал Рафаэль. – Я тоже был в этом уверен первое время.

– В качестве ответа, процитирую Артура Марковича: «Где граница между реальным и нереальным никто не знает», – уверенно ответила Римма Дмитриевна, подтверждая нормальность Рафаэля.

– Я искал объяснения своему новому и пустому состоянию, пытаясь его логически сформулировать для самого себя и поверить. Я понимал, что встреча со смертью вычеркивает в сознании все лишнее, остается только самое главное. В момент «умирания» ты соглашаешься с окончанием жизни независимо от того, согласен ты или нет. Если ты остаешься жить, как я, то этот опыт не позволяет тебе больше воспринимать узоры жизни. Ты как будто не жив и не мертв, а находишься где-то посередине между двух миров. Я долго не мог поверить, что живу, мне казалось, что это мое воображение играет со мной, замедляя время и облегчая процесс умирания. Что вот-вот я снова окажусь на бархане с раздавленной грудью и погружусь в забвение. Я не мог больше относиться к жизни серьезно. Я жил и ждал смерти. Так больше продолжаться не могло, поэтому я «пробудился». Аркан смерти, который выпадал в таро предсказывал именно это.

– Смерть стоит того, чтобы жить.

На этих словах Рафаэль закончил свою историю и, попрощавшись с Риммой Дмитриевной, вышел из кабинета. Впереди его ждала новая жизнь, в которой он не строил планов, не испытывал надежд, а просто наслаждался каждым мгновением жизни. Ему предстояло еще много новых открытий, которым учила его пустота.

Об авторе

Рауль Абдюшев

Психолог, писатель, автор метода психологической саморегуляции «Генезис». Закончил Московский институт практической психологии и психоанализа. Опыт в восточных практиках более двадцати лет. Получил посвящения в буддийские и тантрические техники развития осознанности.

Для инстайтов