Текст книги "Прощай, мечта"

Глава 6

Завтрак был подан на террасе с видом на голубую поверхность океана под ясным голубым небом. Красота! Именно такое утро любой настоящий агент по недвижимости заказал бы для рекламы.

Тори опустилась на плетеный стул рядом с Карлом. Он выглядел ужасно – так выглядит человек после тяжелого похмелья.

– И каков же твой вердикт? – прошептала ему она, протягивая руку к стакану с апельсиновым соком на серебряном подносе.

– Вердикт? – Карл, как ошпаренный, повернулся к ней.

– Что ты думаешь о Шангри-Ла? Ты собираешься покупать поместье?

– Покупать? А… – Он заерзал на стуле. – Я еще не все осмотрел, – пробурчал он и бросил на нее хмурый взгляд. – А от тебя не очень-то много проку. Тебя все время где-то носит.

– Это тебя носит, – заметила Тори. – Что ты искал прошлой ночью?

Он зло посмотрел на нее, потом наклонился, чтобы окружающие его не услышали:

– Послушай, ты, кажется, рассказывала, что ходила в походы со старым Хантингтоном – вы собирали разные камни. Помнишь?

Тори кивнула. Куда он, интересно, клонит?

– И я попросил тебя нарисовать карту всех этих мест. Помнишь?

– Помню.

– Ты не нарисовала пещер на той карте, – сердито глядя на нее, сказал Карл.

Пещеры. Ей следовало догадаться, что все кончится пещерами.

– Но я их нарисовала. Там, где они находятся – вдоль побережья.

– Не четко. Без деталей. А когда я пошел туда, то понял, что не смогу их осмотреть. – Ноздри у него гневно раздулись. – Это какой-то лабиринт. Да я всю жизнь проплутаю в этих пещерах.

Тори уставилась на него.

– Карл, если ты скажешь, что ты ищешь, тогда я, возможно, смогу тебе помочь.

А про себя подумала: «Наверняка сокровища дона Карлоса».

Он тоже уставился на нее, в глазах у него промелькнула ярость. Ей даже показалось, что он прочитал ее мысли.

– Нарисуй карту пещер, и все, – сказал он.

Тори отвернулась от него и с улыбкой помахала Лайле в ответ на ее пожелание доброго утра. Лайла направилась к углу террасы, где на широком каменном парапете, свесив длинные ноги, сидел Марк. Улыбка сошла с лица Тори, когда она увидела, как Лайла со смехом скинула туфли, собираясь присоединиться к нему.

Тори повернулась к Карлу, который раздражал ее намного сильнее, чем минуту назад.

– Карл, я в этих пещерах играла ребенком, и к тому же это было пятнадцать лет назад. Ты что, на самом деле думаешь, что я помню?..

Он наклонился к ней так близко, что его горячее, тяжелое дыхание задело ей щеку:

– Что ты делала там вчера? Что находится в этих пещерах?

– Ничего. – Тори отодвинулась от него. – Я ходила не только туда. Я гуляла по пляжу, вспоминала всякие мелочи из моего детства да просто радовалась, что вижу это снова. Я прошла мимо эллинга, потом пошла в каньон к красному лесу.[6]6
  Красный лес – лес из секвойи.


[Закрыть]

– Красный лес? Какой еще лес? – Он вытащил карту и раскрыл с одного края. – Ты не указала никакого леса.

– Наверное, забыла, – холодно ответила Тори. Карл ей осточертел. – Давай нарисую. – Она выхватила у него карту, достала ручку и быстро нарисовала дерево. – Вот, держи.

Тори хотелось поскорее уйти. Она намерена выяснить, что делают Марк и Лайла. Она посмотрела на Карла. Господи, как она могла не замечать, что он ненормальный! Да с ним рядом небезопасно находиться! Тори вздохнула, вспомнив про греков. Надо все же предупредить Карла.

– Ты слышал о греках?

– Нет. – Карл огляделся. – А что с ними?

– Кажется, они не те, за кого себя выдавали. – Тори тихонько засмеялась. – Как мы с тобой. Смешно, правда?

Карл немного растерялся:

– Ты о чем?

Тори наклонилась к нему:

– У Марка есть связи с местными властями. Он попросил проверить их прошлое, и выяснилось, что греки вовсе не греки, и их уже отсюда вышвырнули.

– Ты шутишь?

Тори пожала плечами:

– Стала бы я шутить о таких вещах?

Карл отодвинул тарелку и встал:

– Я должен уйти. – Он посмотрел на часы и погрозил ей пальцем. – Я вернусь к полудню. Я хочу, чтобы ты была на месте. – Глаза у него бешено сверкнули. – Ты проведешь меня по пещерам.

Тори стало страшно.

– Я сказала Мардж, что после завтрака пойду со всеми на экскурсию по скалам. Не уверена, что мы вернемся к…

– Так вернись, – произнес он с такой злобой, что у него даже глаза налились кровью. Он сжал ей плечо. – Ты будешь мне нужна. Поняла?

– Хорошо-хорошо. Успокойся. Я буду вовремя.

– Я тебя предупредил. – Развернулся и быстро ушел. Спустившись с террасы, он зашагал в сторону береговых скал.

Тори потерла руку – так больно он ее схватил. Этот человек начинает ее по-настоящему пугать. Она повернулась, намереваясь подойти к Марку, но он уже ушел. Лайла сидела одна на парапете, свесив ноги. Общаться с ней Тори совсем не хотелось.

* * *

Спустя час маленькая группа двинулась в сторону скал. Они удалились от дома на полмили. Интересно, куда подевался Марк? Тори нервничала и не могла решить, что ей делать дальше.

Зачем только она связалась с Карлом! Ясно, что он хитрый плут, и она не желала больше иметь с ним ничего общего. Из-за него она чувствовала себя бесчестной лгуньей. Что думает о ней Марк? Хотелось бы узнать.

Она была влюблена в Марка с десятилетнего возраста. Он ее не замечал, за исключением каких-то незначительных встреч. Ей казалось, что он даже не догадывался о ее существовании. А она все о нем знала, видела, как он превращается из долговязого – но все равно такого красивого – подростка в стройного, гибкого юношу, сильного и энергичного, живого и остроумного, смелого и неугомонного. Он ушел на военную службу, потому что хотел добиться успеха в жизни, стать кем-то значительным. В последний раз она видела его, когда ей было всего пятнадцать лет.

А теперь он вернулся домой взрослым мужчиной. Он прошел через много испытаний, он не доверяет больше никому и ничему. Можно лишь догадываться о том, что пришлось ему вынести от людей и что он сам им причинил, о чем мог бы сожалеть.

Он ее поцеловал. Выходит, что ее мечта осуществилась? После того поцелуя она пошла в свою комнату, улеглась на кровать и уставилась в потолок, заново переживая свои ощущения: его губы на своих губах и то, как у нее перехватило дыхание от небывалого волнения. Оказывается, пепел еще не остыл.

Тлеющая страсть по Марку разгорелась в ее сердце и душе, и она знала, что будет трудно загасить эту страсть… почти невозможно.

– Посмотрите внимательно вдаль – вокруг той черной скалы в заливе сможете увидеть морских выдр. А выше по берегу морских львов – они греются на утреннем солнце. – До Тори долетели пояснения Мардж.

Группа состояла из Фибе с Фрэнком, Лайлы, техасца и Тори. И конечно, Мардж в роли экскурсовода.

Утро было чудесное, но наслаждаться пейзажем Тори не могла – мешали мысли. Что делает Карл и успеет ли Марк его остановить, если тот затеял неладное? Ей тоже следовало быть совсем в другом месте. Зачем ей эта экскурсия, когда время не ждет?

Прошлая ночь оказалась бесполезной, хотя кое-что она для себя прояснила. Теперь она знает, что Карл не интересуется покупкой Шангри-Ла и никогда не интересовался. Что же его интересует? Этого она не знает. Но что-то, разумеется, интересует. И он, как сумасшедший, рвется к цели.

Первое из того, что она запланировала, – это повидать кого-либо из старых слуг, кого-то, кто мог помнить ее отца. Она знала, что это будет непросто. Но кто-то же из них должен остаться.

А какова ситуация с продажей поместья? Греки оказались мошенниками и убрались восвояси. Техасец хотел найти свидетельства о золотых рудниках. Мардж нужно получить достаточно денег, чтобы уехать на Багамы, вероятно, в сопровождении Джимми. А что Фибе и Фрэнк? Может, они действительно хотят купить поместье? Кто знает?

Марк не хочет, чтобы дом его предков был отнят у него. Тори могла это понять. Но он ей не доверяет, хотя и ненависти не питает. А как он к ней отнесется, если узнает… о мешочке с золотыми дублонами, который она спрятала под подкладку чемодана? Тори вздохнула и закрыла глаза. Страшно даже подумать об этом. Она обязана найти правду…

Показались морские львы. Они плюхнулись своими огромными телами на теплый песок и стали угрожать друг другу противным лаем. Экскурсанты сгрудились на краю утеса и смотрели как завороженные вниз. Ничего привлекательного в этих существах не было.

– Сделайте фотографии, – посоветовала Мардж. – Но не вздумайте спуститься вниз и приблизиться к ним. Они враждебно настроены и могут вас поранить, если разозлятся.

Лайла подошла к Тори и встала рядом, наблюдая за шумными животными.

– Они похожи на некоторых дам, с которыми я обедаю, – со смехом сказала Лайла. – Они всегда чем-то недовольны. – И посмотрела на Тори. – Вы с Карлом готовы оформить сделку на покупку?

Тори рассмеялась:

– Боюсь, что пока нет. А вы?

Лайла вздохнула:

– Мне здесь очень нравится. – Она изогнула тщательно подкрашенную бровь. – Если сын входит в сделку как часть поместья, то я, возможно, серьезно подумаю.

Тори это покоробило.

– Сомневаюсь, что он продается вместе с недвижимостью.

– Что вы, душечка, – засмеялась Лайла. – Продается все. Просто надо дать подходящую цену.

Продолжая смеяться, она отошла от Тори. Наверное, сочла ее ужасно наивной. Тори закусила нижнюю губу, чтобы не сказать чего-нибудь неприятного. Слова Лайлы не улучшили ей настроение.

Непрерывный лай морских львов действовал Тори на нервы. Она отвернулась от утеса и, затенив глаза ладонью, посмотрела в сторону дома. И будто специально появился всадник на большой лошади.

Тори стояла прикованная к месту. Она смогла разглядеть всадника. Конечно, это Марк.

Внутри у нее все запело. Она знала, что он едет к ней. Она стояла неподвижно и ждала.

– Ой, посмотрите! – воскликнула Лайла, тоже заметив его. Она начала махать ему. – У Марка, оказывается, есть лошадь. Обожаю ездить верхом! Марк! Сюда!

Он подъехал поближе, но не обратил на Лайлу ни малейшего внимания. Лошадь была большая, красивая кобылка черной масти. Он заставил ее идти шагом к тому месту, где стояла Тори.

Тори сдержалась, чтобы торжествующе не улыбнуться Лайле, но Марка улыбкой она одарила.

– Садись. – Он нагнулся и протянул ей руку. – Я хочу отвезти тебя в деревню. Там есть кое-кто, с кем ты захочешь поговорить. – Он легко поднял ее и посадил впереди себя. Лайла продолжала кричать, а Тори оглянулась и улыбнулась всем.

Они ехали вдоль утеса, с одной стороны – синий океан, с другой – полоска высоких зеленых эвкалиптов. Тори была в восторге. Ветер растрепал ей волосы, крепкая рука Марка обнимала ее, а под ними покачивалась большая красивая лошадь. Это было похоже на сказку, и она знала, что этот момент навсегда останется с ней… даже если больше ничего никогда не случится.

Впереди показалась деревня, и Тори поняла, что сказка кончается. Вот бы ехать и ехать до бесконечности…

Тори откинулась назад и почувствовала лицо Марка около своего уха.

– Хочешь, спустимся на пляж, прежде чем поедем в деревню? – спросил он.

Она удовлетворенно выдохнула и кивнула:

– Да.

Вниз с холма вела пыльная дорога, потом – мощенная булыжником, которая упиралась в лодочный причал. Пляж был пуст. Морские чайки бросались с высоты вниз, затем скрывались за ближайшим буйком и с безопасного расстояния издавали крики.

Тори соскользнула с лошади, Марк спрыгнул за ней. Они стояли рядом и смотрели, как волны разбивались о волнорез.

– Почему движение воды так завораживает? – спросила она Марка.

– Не знаю. – Он повернулся к ней, глаза смотрели из-под полуопущенных век. – Возможно, что-то внутри нас хочет вернуться обратно в море.

– Когда я была маленькой девочкой, то очень любила фильм «Русалочка». Я бродила по комнатам, натыкалась на мебель, изображая влюбленную, и пела песнь Ариэля, сводя с ума всех в доме. – Тори засмеялась, вспоминая это. – Родители грозились заклеить мне рот, если я не замолчу.

Марк тоже засмеялся, искоса глядя на нее. А ведь он слышал тогда, как она поет. Вот почему он подумал, что ее пение ему знакомо, когда она запела, потерявшись в тумане.

– Неужели ты уступила и замолчала?

– Я что, похожа на самовлюбленного человека?

– Нет. По-моему, ты похожа на упрямого осла.

Тори рассмеялась, а Марк пристально на нее смотрел.

– Знаешь, а я начинаю тебя вспоминать, – сказал он. – Ты часто вертелась рядом.

– Ты меня не замечал.

– Разве? – Марк пожал плечами. – Знаешь, когда я подъехал к тебе там, у обрыва, а ты ухватилась за мою руку и вспрыгнула на лошадь, то я вдруг понял, что мы с тобой вот так ездили раньше.

У нее расширились глаза. Теперь он говорит о вещах, которые забыла она!

– Да! Я как-то шла домой из деревни и…

– И ты нашла собачонку – такую маленькую, белую…

– И у нее был черный нос. – Тори улыбнулась. – Я взяла ее на руки, но у меня была сумка с продуктами, и они стали вываливаться на дорогу.

Марк кивнул, голубые глаза весело смотрели на нее.

– Мне тогда было лет шестнадцать.

– А мне – около одиннадцати.

– Я ехал на Сладкой, моей любимой лошади. Я проехал мимо тебя и, кажется, сказал «привет».

– Ха! Ты ничего не сказал.

– Да нет. Я наверняка сказал «привет».

– Ничего подобного. Ты не снизошел до того, чтобы поговорить с маленькой девочкой.

Марк долго на нее смотрел, потом вздохнул и сказал:

– Ты ошибаешься. Я обернулся, а ты уронила коричневый бумажный пакет, и лапша подлетела в воздух, как шрапнель, а собачка вырвалась из твоих рук и начала отчаянно лаять.

Она вспомнила тот день и то, как ей было стыдно.

– Поэтому я и подъехал к тебе, но ты уже все подобрала. У тебя был такой вид, будто сию минуту опять уронишь сумку. Я сказал тебе, чтобы ты отдала мне собаку и пакет.

– А я подумала, что ты уедешь, взяв собаку и продукты, а меня оставишь на дороге.

– Но я же так не поступил. Я засунул пакеты в рюкзак, а собачонку – за пазуху. А потом я протянул тебе руку.

Тори засмеялась, глядя на голубой горизонт.

– А я почувствовала себя Золушкой.

Она вспомнила те свои ощущения. Словно принц пригласил ее на танец. Всю дорогу домой она была на десятом небе от счастья. Еще бы! Самый красивый мальчик на свете был с ней добр. Этого случая было достаточно, чтобы радоваться жизни целое лето.

– Я назвала собаку Снежок, – вспомнила Тори.

– А что с ней стало потом?

– Отец настоял, чтобы дать объявление в газете, и через три дня пришли владельцы, – печально сообщила Тори. – Я упрашивала отца не делать этого, но ты же его знал – он строго следовал правилам.

– Нам пора, – сказал Марк, оглянувшись на привязанную лошадь.

Тори была рада, что он вспомнил о том случае и рассказал ей. В прошлом у них было не очень-то много встреч, но те, что были, сияли в ее памяти как золотые монеты.

Тори снова оказалась на лошади впереди Марка. Она закрыла глаза, ощущая на талии его крепкую руку.

Лошадь замедлила шаг и остановилась.

– Приехали, – тихо на ухо сказал ей Марк.

Тори выпрямилась и огляделась. Домики с красными крышами были рассыпаны тут и там на холмах, почти каждый – с пышным цветником. Небольшую гавань заполняли рыболовные лодки. На площади находились кафе, рынок с магазинчиком, контора по продаже недвижимости и трактир с деревянной скульптурой древнего морехода у двери. Деревня выглядела так, как могла выглядеть в двадцатых годах прошлого века, когда здесь только-только зарождался курорт.

– Ты готова? – спросил Марк.

– К чему готова? – удивилась Тори. Она была раздражена и почти забыла обо всем.

– Готова поговорить с Гризуолдом?

– С кем?

– С Гризуолдом. Ты разве его не помнишь? Шофером. Он был здесь, когда все это произошло.

Тори вздрогнула. Гризуолда она, конечно, помнила. Он мог бы ответить на некоторые вопросы. Да, с ним, несомненно, надо поговорить. Тори с удивлением посмотрела на Марка. Неужели он действительно собирается ей помочь?

– Замечательно, – сказала она. – Спасибо.

– Может, и не стоит благодарить меня раньше времени, – предупредил он. – Кто знает?

– Конечно.

Они подъехали ближе к таверне и слезли с лошади. Марк привязал лошадь к столбу перед входом.

– Где ты раздобыл такую чудесную лошадь? – спросила Тори, гладя бархатный нос животного. В ответ она получила довольное сопение. Она знала, что в Шангри-Ла сейчас не было лошадей, хотя раньше владельцы держали хорошую конюшню.

– У одного старого хозяина ранчо – он живет дальше, вниз по дороге, – пояснил Марк, в свою очередь тоже ласково похлопав животное. – Я дружил с его сыновьями еще в школе, а теперь они оба служат в армии. Ему трудно стало заниматься лошадьми, выгуливать их, поэтому я предложил помощь – беру эту дамочку на прогулку.

– Она красавица, – сказала Тори.

Две девушки в очень открытых бикини с пляжными полотенцами через плечо прошествовали мимо них, направляясь на песчаный берег. Они во все глаза рассматривали Марка и не переставали оборачиваться, пока не скрылись за углом.

Тори рассмеялась:

– Девушки всегда тебя обожали.

– Ты думаешь это смешно? – рассердился Марк. – Попробуй постоянно это выносить. Это головная боль.

Тори продолжала хохотать.

– Бедняжка. Как же ты несешь такое бремя?

Он сначала сердито на нее посмотрел, а потом вдруг улыбнулся:

– Я уверен, что тебя тоже не миновала похожая участь.

Тори сделалось неловко.

– Это не про меня. Я не тот типаж.

– Вздор!

Взгляд у него был такой теплый, что Тори бросило в жар.

– Ты достаточно самокритична, да? – сказал он, закончив привязывать лошадь.

Тори настолько смутилась, что залилась румянцем. Но ей это шло. Она никогда не думала о себе как о красавице и в душе знала, что таковой не является. Миловидная – да, но и то не всегда. У нее не та внешность, на которую оборачиваются. Но Марк счел ее красивой, и… она ног под собой не чуяла от радости.

Марк улыбнулся и указал на трактир:

– Зайдем?

Тори колебалась.

– Откуда ты знаешь, что Гризуолд там?

– Да он всегда там – так мне сказали. – Марк взял ее за руку, а она сделала глубокий вдох.

Вполне возможно, что наконец она узнает правду о том, что случилось давным-давно. Тори взглянула на Марка, а он ей подмигнул. Она улыбнулась, решительно подняла голову и вошла в трактир.

Глава 7

Марк пропустил Тори вперед, а сам держался немного позади. Это ее дело, ее расследование. Странно, что он вообще ей помогает. Тори сказала, что она здесь, чтобы выяснить действительные обстоятельства произошедшей пятнадцать лет назад трагедии, выяснить, что привело к тому, что ее отец был обвинен и безжалостно уволен. Выходит, она пытается доказать, что его семья поступила несправедливо, может, даже незаконно.

И куда все это их приведет? Она что, рассчитывает отыскать правду – а может, и сокровища, – и доказать всем, что ее отец был оклеветан?

Что-то не похоже. И страховщики, и полиция искали золото. А потом еще не один год кладоискатели рыскали по округе. Никто так ничего и не нашел. Что касается его, Марка, то он уверен, что сокровища находятся на дне моря. В прощальной записке отец ясно говорит, что он собирается сделать с золотом. Почему все продолжают что-то искать? То, чего нет.

Тори – из череды таких «охотников», но она говорит, что ее поиск совершенно иной. Она врет? Неужели золото – это то, что на самом деле ей нужно, как и всем остальным? А вот Карлу нужно как раз золото. Марк был в этом уверен. Тори приехала с этим типом, так что все сходится.

И все же он не хотел верить, что она ему лжет.

Марк ненавидел собственную слабость. Уж кто-кто, а он все знает о лжи. Он не один раз проходил через это и перестал считать это странным. Люди так устроены. С чего Тори быть другой?

Они вошли в слабо освещенную таверну, и Марк огляделся. За столами и за барной стойкой сидели люди, в основном мужчины. Им помахал светловолосый, коренастый молодой человек, но Марк его не узнал. Да он никого здесь не знал.

Тори раскраснелась от комплимента, который он ей сделал несколько минут назад, и выглядела очень хорошенькой. Марк с улыбкой наблюдал, как то один, то другой мужчина поворачивал голову в ее сторону. А она, кажется, этого совсем не замечала.

Человек, ради которого они сюда пришли, сидел в углу. По его виду было ясно, что он сидит здесь уже очень давно и уходить не собирается. Марк указал на него Тори, и они подошли к нему.

Гризуолд был пьян и выглядел бледным, высохшим подобием того щеголя, каким когда-то был. Он уставился на Тори тусклыми глазами и не вспомнил, кто она и после того, как она себя назвала. Но имя Джарвиса Сандза, кажется, вызвало у него какие-то воспоминания.

– Джарвис? Джарвис? Дворецкий в Шангри-Ла? Да, был такой. И что с ним?

– Вы его помните? Вы помните, что случилось?

Гризуолд нахмурился:

– Я должен был получить его работу. А они наняли меня шофером, потому что леди хотела покрасоваться перед подружками. Я целыми днями мыл машины. – Он помотал головой. – Нет. Я ничего не помню.

– А пропавшие сокровища дона Карлоса? Вы должны это помнить.

Гризуолд наморщил лоб, но не было понятно, услышал ли он вообще ее вопрос.

– Он сказал мне не уходить, но я все равно ушел, – грустно произнес Гризуолд. – Я ушел, и он был прав. Мне не надо было уходить.

– Кто? Мой отец?

Гризуолд стал озираться по сторонам, и тогда Марк потянул Тори за руку и тихо сказал:

– Бесполезно. Он не может ничего сообщить. Говорят, что он всегда пьян. Сомневаюсь, что он что-либо знал.

Тори растерянно кивнула. Она была очень огорчена. Она так рассчитывала на бывших слуг! И вот теперь, когда нашла хоть одного, он оказался бесполезным.

– Это какое-то проклятие, – сказала она Марку, когда они вышли из таверны. – Почти все из того поколения либо умерли, либо ничего не помнят.

– Скорее анекдотично, – пробормотал он. – Но не впадай в уныние. На свете много всего хорошего.

Тори посмотрела на него и покачала головой:

– И это ты даешь мне ободряющий совет?

– Я бываю периодически счастлив. И даже оптимистичен.

– Но не надолго, готова поспорить, – сухо заметила она.

Выйдя на улицу, они заметили блондина, который помахал им в таверне. Он стоял у огромного черного «харлея». Блондин снова им помахал и пошел навстречу.

– Ты меня не помнишь? – дружелюбно улыбаясь, спросил он.

– Ты – Билли Дарнелл?! – воскликнула Тори.

Он кивнул:

– Точно.

Тори схватила его за руку.

– Ты помнишь Билли? – спросила она, обернувшись к Марку. – Его мать Эллис работала кухаркой в поместье.

– Да, это я. – Билли был доволен, что его узнали.

Билли на год младше Тори, и они, дети слуг в Шангри-Ла, хотя и не были очень дружны, тем не менее порой вместе играли.

– Я тоже рада. Как твоя мама?

– Хорошо. Она теперь живет в Лос-Анджелесе, поближе к семье моей сестры.

– Мы с Билли ходили с твоим отцом в походы, собирали минералы, – сказала она, обращаясь к Марку. – Мы вставали на заре, брали с собой рюкзаки с едой и шли вдоль утеса. Твой отец вел нас к укромным бухтам и расщелинам, о существовании которых никто не подозревал. Мы находили куски кварца, камни с амфиболом или мусковитом. Специальным молотком он выбивал из скалы образцы породы. Мы с Билли заворачивали куски в бумагу и укладывали их в холщовые мешочки, чтобы отнести домой. – Тори улыбнулась. – Какое замечательное было время!

– Да уж. – Билли тоже расплылся в улыбке.

Марк вспомнил про походы, но рассказ Тори породил пустоту у него в душе. Он знал, что отец собирал камни, но не обращал на это внимания, нетерпеливо слушал, когда отец начинал об этом разговор. Наверное, из-за его равнодушия отец никогда не приглашал его в эти походы. А может, он уже вырос, когда у отца появилось это хобби. Ему тогда было семнадцать, а Тори – двенадцать.

Выходит, чем дальше, тем больше обнаруживаются такие стороны жизни и характера отца, о которых он ничего не знал.

О чем теперь сожалеть? Слишком поздно. Марк поморщился. Он не привык к подобным сожалениям и чувствовал себя неуютно. Он посмотрел на Тори, и почему-то ему стало легче. Она словно луч света в прошлое, о котором он не думал годами. Впервые он понял, что рад тому, что она приехала в Шангри-Ла.

Тори заговорила о сокровищах, и Марк прислушался. Билли помнил историю с золотом, но ничего не знал о том, куда оно подевалось, кроме того, что писали газеты – будто Хант утопил сокровища в море.

– В округе не осталось никого, кто раньше работал в поместье, – сказал Билли. – За исключением Гризуолда, конечно. Но какая от него теперь польза?

Они поговорили еще несколько минут, Тори с Билли обнялись и попрощались. Он уехал на своем мотоцикле, а Тори с Марком вернулись к лошади.

– Я завезу тебя домой, – сказал Марк. – А потом мне нужно доставить эту леди обратно, пока она не начала требовать ланча.

Тори улыбнулась – он добрый, любит лошадей. В глубине души она всегда знала, что он хороший человек… Если только годы, проведенные за океаном, не изменили его. Возможно, его семья и поступила жестоко с ее отцом, но Марк не имел к этому отношения. Во всяком случае, прямого отношения.

Закрыв глаза и отдавшись движению, она раздумывала о жизненных коллизиях. Сегодняшний день принес ей разочарование – своих целей она не достигла. А если она так и не найдет правду об отце? Что, если правда спрятана где-то там, о чем не знает никто из тех, кто живет сейчас? Сможет ли она вернуться домой и продолжать жить с этим незнанием и быть счастливой? Не похоже. А мама? Выйдет ли она из депрессии, в которую погружена вот уже много лет?

Но страшнее другое: она обнаружит правду, и эта правда окажется ужасной. Если отец на самом деле был виновен? Она не хочет об этом думать! Ее мозг этого не выдержит.

Впереди на холме стали вырисовываться очертания Шангри-Ла. Она ведь обещала Карлу вернуться вовремя и посмотреть еще раз вместе с ним карту! Она опоздала, и он разозлится.

Тори повернулась и посмотрела на Марка:

– Я могу поехать с тобой к твоему соседу? Мне что-то не хочется возвращаться в дом.

Он кивнул:

– Конечно.

Тори откинулась назад и прижалась к нему, а он не стал возражать. Он такой сильный, надежный, и у нее в голове промелькнуло – фантазии, конечно, – а вдруг он станет ее защитником в этом мире, ее «рыцарем»? Единственная проблема – Марк не для таких, как она. Она ведь пыталась привлечь его внимание, когда была круглощекой девчонкой. И ничего не получилось.

Сейчас он замечает ее лишь потому, что она своими нелепыми выдумками и поисками угрожает репутации его семьи. Тори улыбнулась. Ирония судьбы.

– Как такое случается, – бросила она через плечо, – что важные события, которые изменяют целые жизни, по истечении нескольких лет совершенно забыты и никто о них ничего не помнит?

Марк долго не отвечал. Наконец нагнулся и прошептал ей на ухо:

– Люди, которых это задело напрямую, помнят. Иногда случайно они упоминают события прошлого, которые хотели бы не вспоминать. Но они вспоминают все, когда это необходимо.

Тори он не убедил. У нее сложилось впечатление, что ее отец прошел по жизни, а никто его и не заметил. Он старался быть хорошим человеком и хорошим работником – и преуспел и в том и в другом. Но ему был нанесен удар в самое сердце, и дух его оказался сломлен, а потом последовала цепь трагических событий, которые разрушили всю семью.

Господи, ну почему золото исчезло? Если бы не это, то семья осталась бы жить здесь, и ее детство прошло бы в этих ставших для нее родными местах. Отец был бы жив, а мама не превратилась бы в тень той женщины, которой была когда-то. Все было бы по-другому.

Она взглянула на Марка. И его отец тоже был бы жив. А Рики?

Если бы только она могла хоть немного приблизиться к тайне об отце! У нее всегда было такое ощущение, что с восстановлением его честного имени все кругом изменится. Конечно, умерших назад не вернешь, но жизнь мамы стала бы светлее… и ее собственная тоже.

Удивительно, но она начала чувствовать свою близость с Марком. Он – часть ее прошлого. А может – если только это возможно, – часть ее настоящего. Он очень сдержан, это ей в нем нравится. Но только ли сдержанность не дает ему приблизиться? А может, это опасение, недоверие к ней?

Они доставили лошадь соседу и сели в длинный спортивный автомобиль Марка. Тори думала, что он повернет к дому, но он поехал по большой дороге, которая привела их к извилистой дорожке, ведущей на вершину холма. Марк въехал на площадку – с нее хорошо были видны окрестности – и выключил мотор.

– Дикие цветы, – сказал он.

Тори посмотрела вниз и ахнула:

– Какая красота!

Холмы были покрыты ковром золотых калифорнийских маков вперемешку с небесно-голубыми люпинами и ярко-желтыми цветками горчицы. Головки цветов колыхались на ветру. Вдалеке Тори могла разглядеть синий океан. Долины заполняли дубы и цветущие пурпурные кусты. Это был самый прекрасный вид, какой она когда-либо видела.

Они прошли к краю площадки и облокотились на парапет. У Тори перехватило дыхание от созерцания такой красоты. И не только от этого, а еще от присутствия рядом с ней мужчины, которого невозможно было не замечать.

Она повернулась к нему и улыбнулась. Глаза его смотрели тепло, и она подумала, что если правильно себя поведет, то моменты нежности между ними вполне возможны. Сердце застучало сильнее.

И тут Марк вернул ее к действительности.

– Ты уже поняла, что ищет Карл? – спросил он.

Карл. У Тори опустились плечи. Карл наверняка недоумевает, где она. Но она знала: он станет требовать не только дорисовать карту, а чтобы она пошла с ним в пещеры.

– А… нет, – ответила она. – А что думаешь ты?

Марк пожал плечами и стал смотреть на холмы.

– Я думаю, что он охотится за тем же, что и большинство людей, которые приезжают сюда: за сокровищами дона Карлоса.

– Но… я полагала, твой отец выбросил их на дно океана, когда отправился на лодке. Разве не так? А потом его лодка опрокинулась, и он… он…

– Он утонул вместе с сокровищами. Так было написано в его записке – он намеревался так поступить.

– А есть какое-нибудь доказательство того, что сокровища утонули вместе с ним? Кто-нибудь может с уверенностью это подтвердить?

Марк не ответил. Его красивое лицо окаменело. Тори дотронулась до его плеча:

– Прости, Марк. Я знаю, что говорить об этом больно.

Он повернулся к ней:

– Если мы не будем об этом говорить, то никогда не доберемся до правды. Тебя это может удивить, но я хочу правды не меньше тебя.

Неужели на самом деле это так? У Тори было двойственное отношение к правде. Что, если это все усложнит?

Марк наклонился над парапетом и уставился на океан. Словно разговаривая сам с собой, он произнес:

– Знаешь, я долгое время не думал обо всем этом. Годами не думал. Я как бы отгородился от этой ситуации. – Он искоса посмотрел на Тори. – Тогда много людей задавали те же вопросы, что и ты: сокровища исчезли на самом деле или нет? Люди приезжали сюда толпами, ходили по поместью, копали землю в розарии, бросали лаг, из кожи вон лезли, чтобы выяснить, где отец мог спрятать золото. Словно вернулись времена калифорнийской золотой лихорадки.

– Какой ужас! – Тори отвернулась. Неужели он смотрит на нее, как на одного их этих хищников? А почему нет? В чем-то она на них похожа. Но разница в том, что у нее уже есть часть сокровища. Марк про это не знает, и она надеялась, что ей удастся уехать, а он так ничего не узнает. Только все выяснить!