Текст книги "От любви не спрячешься"

Глава 17

Себастьян взял нож и разрезал пополам сандвич с индейкой. Положил на тарелку. Достал пачку чипсов «Принглз». Еще ни разу в жизни он не проводил целый день в постели с женщиной. Но надо признаться, что и такой женщины у него никогда не было.

С тарелкой в руках он вышел из кухни – как был, в одних трусах. Утром Себастьян встретил Клер в аэропорту Сиэтл-Такома. Она плыла к нему на эскалаторе в черном пальто и красном шарфе, великолепная и притягательная, словно мираж в пустыне. Именно в этот момент Себастьян ясно понял, как отчаянно соскучился, буквально истосковался по Клер. Их многое объединяло. Клер обладала и умом, и характером, но при этом ничего не требовала. И что еще более важно, рядом с ней легко дышалось. Жизненный опыт подсказывал Себастьяну, что обычно после двух интимных встреч женщина неизбежно произносила роковое слово, начинающееся с буквы «О» – «отношения». А вскоре за ним следовало и второе начинающееся с буквы «О» слово, еще более роковое – «обязательства». Казалось, дамы просто не в состоянии расслабиться и изо всех сил стараются усложнить жизнь и себе, и партнеру.

Вон вошел в просторную спальню. Клер сидела в центре его бескрайней постели, завернувшись в пеструю простыню.

– Кроме футбола смотреть нечего, – почти с отвращением заключила она, продолжая нажимать на кнопки пульта. – Ненавижу футбол. Когда-то встречалась с забавным молодым человеком, который все матчи записывал на видео.

Темные волосы ее спутались, а на плече краснел синяк от любовного укуса.

– А я смотрю футбол, когда нет ничего другого. – Себастьян поставил тарелку с ленчем на край кровати и пододвинулся к Клер. Протянув ей половинку сандвича, он прикоснулся губами к синяку. С удовольствием вдохнул аромат теплой кожи и вспомнил восхитительное ощущение поцелуев.

– Я бросила фаната после того, как заметила, что, он смотрит футбол даже во время секса. – Клер откусила немного ветчины, не спеша, обстоятельно прожевала и проглотила. – Представляешь, он включил телевизор без звука, чтобы я его не засекла.

– Гнусный маньяк. – Себастьян надорвал пакет с чипсами и с удовольствием проглотил несколько штук.

– Я притягиваю гнусных маньяков, словно магнит. – Клер выключила телевизор и бросила пульт на постель. – Вот потому-то и объявила бойкот мужчинам.

Себастьян замер. Даже перестал жевать чипсы.

– А кто же в таком случае я?

– Ты просто приятель с определенными достоинствами. Немалыми. А уж после Лонни я, по-моему, заслужила самые серьезные достоинства. – Она рассмеялась и откусила еще кусочек.

Вот за это она нравилась ему еще больше. Себастьян по-братски поделился с Клер чипсами и угостился половинкой сандвича.

– Разреши задать тебе один вопрос. Если ты так любишь определенного рода достоинства – а мы оба прекрасно знаем, что так оно и есть, – как же тебя угораздило дойти до помолвки с геем? Желание угодить матери в качестве исчерпывающего ответа не принимается.

Клер на минуту задумалась – времени как раз хватило на несколько чипсов.

– Все шло как-то постепенно. Сначала отношения развивались по общему сценарию. Лонни, конечно, не проявлял таких сексуальных порывов, как другие парни, но мне казалось, что это не важно. Я любила его. Если кого-то любишь, приходится принимать человека целиком. А когда погружаешься в самоотречение, перестаешь видеть реальность. Просто отказываешься замечать неприятные черты. – Она пожала плечами. – А кроме секса, явных признаков голубизны у Лонни и не было. Так, мелочи, которые я предпочитала игнорировать.

– Мелочи вроде всех этих кружавчиков и слюнявчиков над твоей кроватью. Гетеросексуальный парень ни за что на свете не согласился бы, спать под всей этой ерундой.

Клер внимательно взглянула на него и медленно поправила волосы.

– Ты спал.

Себастьян покачал головой:

– В кружевной постели я занимался сексом, а это совсем другое.

Он вспомнил о том сексе, который имел место только что. Все началось возле входной двери, а закончилось в постели фантастическим сплетением обнаженных тел. Клер вела себя так же страстно и жадно, как и он сам. А ведь первое из первых средств обострения мужского желания – понимание того, что женщина желает партнера также остро, как он желает ее. Если бы Клер не попросила его надеть кондом, наслаждение оказалось бы еще горячее.

– А я думал, ты доверяешь мне и без дополнительных мер, – заметил он и сгрыз пару чипсов.

– Доверяла. – Клер склонила голову набок и испытующе посмотрела на Себастьяна. – Но ведь теперь, скорее всего ты встречался и с другими женщинами. Так что приходится проявлять осторожность.

– Встречался с другими женщинами? После Рождества? Спасибо за комплимент, но на такую прыть я не способен.

Ему и в голову не приходило, что сама Клер могла бы двинуться дальше. А сейчас эта мысль показалась более неприятной, чем хотелось бы признать.

– А что, ты уже была с другим?

Клер слегка отстранилась, словно удивившись.

– Нет.

– Тогда зачем же об этом говорить? – Себастьян открыл бутылку воды.

– Значит ли это, что ты предлагаешь отказаться от всех других сексуальных контактов?

Он глотнул из горлышка и передал воду Клер.

– Конечно.

– Для нас обоих? И ты способен сохранять верность?

Он слегка нахмурился:

– Да. А ты?

– Я вдруг вспомнила, что мы живем в разных штатах.

– Ну, уж это не проблема. Я все равно собираюсь часто навещать отца. А потом, поверь, мне и раньше доводилось подолгу обходиться без сексуальных утех. Тяжело, конечно, но возможно. Выжил, как видишь.

Клер задумалась. Сделала несколько глотков и медленно вернула Себастьяну бутылку.

– Ладно, ты меня убедил. Только если вдруг когда-нибудь ты кого-то найдешь и не сможешь устоять, придется мне рассказать.

– Найду кого-то? Для чего мне кого-то искать?

Клер выразительно посмотрела на Себастьяна.

– Хорошо. – Он склонился и прижался губами к ее голому плечу. – Если вдруг я устану от тебя, то непременно сообщу.

Клер провела ладонью по его загорелой груди и увидела, как по коже тотчас побежали мурашки.

– Но ты не сказал, что произойдет, если первой устану я.

Себастьян рассмеялся и толкнул ее в постель. Нет, такой вариант просто невозможен.

Закончив импровизированный ленч, они приняли душ, оделись и отправились в торговый центр «Пасифик-плейс» для того, чтобы, как считал Себастьян, быстренько приобрести все необходимое. Сам он не принадлежал к армии покупателей-профессионалов и не мог похвастаться богатым гардеробом. В шкафу обитало несколько костюмов с этикеткой «Хьюго Босс» и с полдюжины приличных рубашек. Однако Вон предпочитал свободные брюки с вместительными карманами и столь же практичные футболки и тенниски от Эдди Бауэра. Вообще-то беготня по магазинам увлекала его меньше всего на свете. Но почему-то в честь приезда Клер он сдался и позволил таскать себя по торговым точкам Сиэтла. Ну а мисс Уингейт моментально потеряла голову; она примеряла десятки платьев и костюмов, придирчиво изучала дюжины сумок. А, заметив в «Нордстроме» серебряные туфли, окончательно обезумела.

В пятом магазине, нагруженный неисчислимыми пакетами и пакетиками, Себастьян сдался, расслабился и решил принимать жизнь такой, какая она есть. Он не мог сказать, что получает удовольствие, однако сам по себе процесс представлял определенный интерес. Вне всякого сомнения, Клер обладала тонким вкусом и острым чувством стиля. А главное, твердо знала, чего хочет. Так что, когда очередь дошла до «Клуба Монако», внимательный спутник уже мог предсказать, что именно привлечет ее пристальный интерес.

Утром, встретив Клер в аэропорту, он слегка удивился, увидев у нее в каждой руке по большому чемодану. Зачем ей столько вещей в столь короткой поездке? Теперь ответ явился сам собой.

Мисс Уингейт представляла собой классический случай магазинной зависимости и необузданной страсти к покупкам.

Вечером они отправились на встречу Нового года к приятельнице Себастьяна, Джейн Элкот-Мартино. Вон познакомился с Джейн задолго до того, как в ее фамилии появились дефис и вторая половина. В университете штата Вашингтон они вместе занимались журналистикой. Получив диплом, Себастьян начал разъезжать по стране, а потом и, но миру. Джейн же нашла постоянную работу в Сиэтле и прочно обосновалась в городе. Писала для газеты «Сиэтл таймс», и однажды репортерская судьба свела ее с хоккейным вратарем Люком Мартино. Вскоре молодые люди поженились. Сейчас ее семейный стаж насчитывал уже несколько лет. Супруги растили годовалого сынишку Джеймса. С ними же жила сестра Люка, школьница Мари. Приятное, дружное и гостеприимное семейство.

– Так, значит, ты утверждаешь, что Клер всего лишь твоя приятельница? – уточнила Джейн, подавая старому другу кружку эля «Пирамид».

Себастьян посмотрел на невысокую, ростом чуть выше пяти футов, хозяйку, а потом перевел взгляд на Клер. Та разговаривала с высокой худой блондинкой, ее рыжеволосым кавалером и мускулистым хоккейным защитником из России.

– Да, не сомневайся.

На новогодний вечер Клер надела блестящее облегающее серебряное платье и теперь выглядела так, словно завернулась в металлическую фольгу, а потом попросила кого-то как можно плотнее обжать упаковку по фигуре. Под определение скандального платье скорее всего не подходило, но Себастьян уже несколько раз замечал, как плечистые хоккеисты пытаются развернуть фольгу силой гипнотического взгляда. А как только выяснилось, что красавица к тому же еще и пишет любовные романы, интерес к ней заметно усилился. Направление мыслей энергичных товарищей Люка не вызывало сомнения.

– У тебя такой вид, словно ты собираешься немедленно устроить Владу перекрестный допрос, – усмехнулась Джейн.

Себастьян медленно изменил позу – а стоял он, решительно скрестив руки на груди голубой рубашки, – взял предложенное пиво и задумчиво сделал несколько глотков.

– А как, по-твоему, удастся его проучить?

– Черт возьми, конечно же, нет. Парень тут же надерет твою нежную журналистскую задницу. – Джейн была не только умна, но и находчива. – Не случайно ему дали прозвище Пронзающий. Впрочем, при ближайшем рассмотрении это довольно милый человек. – Она покачала головой, и подстриженные в форме каре короткие черные волосы коснулись ее щеки. – Если тебя раздражает, что все эти ребята наседают на твою прекрасную спутницу, не надо было представлять ее просто приятельницей.

Скорее всего, Джейн была права. Но назвать Клер своей девушкой у Себастьяна как-то не поворачивался язык. Да и сама Клер вряд ли одобрила бы, заяви он примерно следующее:

– Эй, парни! Это моя девочка, а потому все немедленно отвалите!

Может быть, она и не была его девушкой, но он с ней встречался, а потому не слишком радовался появлению потенциальных соперников.

– Надеюсь, ты догадалась, что я пошутил?

– Насчет Влада? Да. А вот насчет того, что Клер «только приятельница»… думаю, ты просто обманываешь сам себя.

Себастьян собрался, было возразить, однако Джейн уже направилась к мужу. А позднее, ночью, он смотрел на сладко спящую Клер и пытался понять, что же в ней так его захватило и упорно отказывалось отпустить. Одной лишь сексапильностью секрет не ограничивался. Существовало что-то еще. Жестокое испытание магазинной суетой, которому Клер подвергла его днем, неминуемо должно было бы охладить его интерес к ней. Но этого не произошло.

Напротив, экскурсия показалась ему даже увлекательной. Может быть, его пленяет полное отсутствие амбиций и ожиданий? Клер вела себя так, словно не думала о будущем и не ждала ровным счетом ничего – ни продолжения, ни развития сложившейся ситуации. Но чем дольше и упорнее она соблюдала дистанцию, тем острее хотелось ему оказаться как можно ближе к ней.

Проснулся Себастьян в восемь. Быстро натянул футболку и любимые широкие штаны. Клер еще спала. Он включил кофеварку и, пока машина цедила свежий ароматный кофе, набрал номер отца. В Бойсе было семь, но Леонард всегда вставал рано. Отношения между отцом и сыном медленно, но верно улучшались, с каждым приездом становясь искреннее и теплее. Конечно, говорить о душевной близости пока еще не приходилось, но оба прилагали немалые усилия в надежде восполнить упущенное.

С Рождества Себастьян еще ни разу не звонил отцу, но надеялся, что тот не подозревает о спящей в его постели красавице. Вон-младший ни разу не намекал на то, что происходит между ним и Клер, и, откровенно говоря, побаивался возможной реакции отца. Впрочем, нет. Это неправда. Ничего он не боялся. Разумеется, восторженного отношения отца ожидать не приходилось. Но ведь Себастьян с самого начала прекрасно знал, что нарушает неписаный кодекс. Знал и в минуту первого поцелуя, и нынешней страстной ночью. Но рассудил, что они с Клер вполне взрослые и самостоятельные люди, достигшие обоюдного согласия. И предмет договора не касается никого, кроме них.

Поговорив с отцом, Себастьян перешел в кабинет. В последние месяцы в его голове прочно поселилась идея написать роман. И даже не один, а несколько. Зрел цикл приключенческих мистических романов с единым главным героем в духе Дирка Питта из книг Клайва Касслера или Джека Райана, созданного фантазией Тома Клэнси. Однако с той существенной разницей, что в данном случае герой проводил журналистское расследование.

Себастьян сел за стол и включил компьютер. Поначалу у него имелось лишь смутное очертание сюжета, подкрепленное туманными образами. Однако через пару часов сосредоточенной работы картина заметно прояснилась.

Из кухни донеслись звуки. Себастьян отвлекся от зарождающейся в мозгу драмы и вернулся к действительности. Он отвел взгляд от монитора и увидел Клер. Она вошла в кабинет в простой ночной сорочке, такой же голубой, как ее глаза. Сорочка была совсем коротенькой, на тонких бретельках и чертовски сексуальной – наверное, потому, что, как и сама ее хозяйка, ни на что не претендовала.

– Ой, прости, пожалуйста. – Клер остановилась в дверях. – Я не знала, что ты работаешь.

– Скорее фантазирую. – Себастьян поднялся с вертящегося кресла и с удовольствием потянулся. – Работой это назвать трудно. Так, приятное развлечение.

– Раскладываешь пасьянс? – Клер подошла и отхлебнула кофе из большой кружки.

– Нет. Обдумываю книгу. – Давно уже творческий процесс не вызывал в душе Себастьяна столь энергичного энтузиазма. Пожалуй, со дня смерти матери.

– Хочешь развить какую-нибудь из последних тем?

– Мечтаю написать роман. – Он впервые выпустил идею на свободу и облек ее в слова. Даже литературный агент пока еще ничего не знал о замысле Себастьяна.

Клер подняла брови:

– По примеру Кена Фоллетта или Фредерика Форсайта?

– Вроде того. – Себастьян вышел из-за стола и улыбнулся. – А может быть, из меня выйдет неплохой автор любовных романов.

Голубые глаза над кофейной кружкой округлились, и Клер весело рассмеялась.

– А что тут смешного? Между прочим, я очень даже романтичный мальчик.

Клер поставила кружку на стол, не в силах унять смех. Она хохотала до тех пор, пока Себастьян не перекинул ее через плечо и не отнес снова в постель – точно так же, как это сделал Вальмон Дрейк, герой книги «Своеволие любви».

Третьего марта Клер исполнилось тридцать четыре. Прибавился еще один год, и ее отношение к этому событию, пожалуй, можно было бы определить как двойственное. С одной стороны, возраст даровал мудрость, а мудрость влекла за собой уверенность в собственных силах. С другой стороны, неумолимое тиканье часов в собственном теле не сулило ничего хорошего. Оно упрямо отмеряло каждый день, месяц и год и постоянно напоминало о продолжающемся одиночестве.

Еще несколько недель назад Клер решила отпраздновать день рождения в компании подруг. Люси заказала столик на четверых в старинном ресторане «Млечный Путь», в самом центре города, но встретиться предполагалось в доме Клер, чтобы выпить по бокалу вина и преподнести подарки.

Собираясь на праздничный вечер и облачаясь в шерстяное платье от Майкла Корса, удачно приобретенное на распродаже в «Ниман-Маркус», Клер думала о Себастьяне. По имеющимся у нее сведениям, Вон находился во Флориде. Последний телефонный разговор с ним состоялся неделю назад. Себастьян сообщил, что решил написать статью о нескольких волнах кубинской иммиграции, а потому должен лететь в «маленькую Гавану». В течение двух последних месяцев их встречи происходили не реже, чем раз в две недели: Себастьян регулярно приезжал или прилетал в Бойсе, чтобы навестить отца.

Клер надела серебряные серьги в виде колец и слегка брызнула на запястья «Эскадой». Пока что стратегия отсутствия отношении с Себастьяном действовала безукоризненно. Вместе им было весело и приятно, но при этом не приходилось напрягаться, чтобы произвести впечатление. Да и разговаривать можно было о чем угодно, так как сложных и скользких вопросов попросту не существовало. Нет, Вон, разумеется, не был тем самым мистером Единственным, которому лишь предстояло появиться в туманном будущем. А до этого решающего события можно было мило проводит время с мистером Здесь-и-сейчас. Когда Себастьян приезжал в город, Клер охотно с ним встречалась. Однако сердце не ускоряло бег и не пыталось выскочить из груди, а в животе не возникало предательского ощущения пустоты и слабости. Ну, разве что совсем чуть-чуть, да и то лишь из-за его нескромных взглядов, а не из-за ее собственных смятенных чувств. Она вовсе не утратила способности дышать и рассуждать разумно. Общение с Воном давалось Клер легко, А если вдруг что-то изменится, она немедленно прекратит с ним встречи. Или это сделает он. Без сожалений и переживаний. В легкости и заключался главный смысл их общения. Оба пока что честно соблюдали договоренность не смотреть на сторону, но ведь строгое ограничение не могло продолжаться вечно. Однако заглядывать в будущее не хотелось.

Клер взяла тюбик красной помады и слегка наклонилась к зеркалу. Нет, к серьезным отношениям она не готова. Пока еще не готова. Всего лишь неделю назад она решила проверить себя и вместе с Аделью отправилась в «Монтего-Бей». Этот ресторан устраивал традиционные вечера восьмиминутных встреч. Посетители проводили за каждым из столиков по восемь минут и знакомились с тем, кто оказывался напротив а, потом переходили к следующему столику и следующему знакомству. Большинство мужчин, которых увидела Клер, выглядели поистине безукоризненно. Ни в одном из них она не заметила ни изъянов, ни каких-либо видимых недостатков. И все-таки уже на второй минуте первого «свидания» она зачем-то ляпнула:

– У меня четверо детей.

Соискатель после этого заявления не бросился наутек, так что пришлось добавить:

– Старшему сыну еще нет и шести лет.

К концу вечера постепенно сложился образ одинокой многодетной матери, которая подбирает на помойках бездомных кошек. Однако даже это страшное видение не вспугнуло одного слишком упорного претендента, и тогда пришлось сослаться на некие «женские проблемы». После откровенного признания несчастный убегал так стремительно, что чуть не опрокинул столик.

Едва Клер покончила с помадой, как раздался звонок. Она поспешила в прихожую. На крыльце с подарками в руках стояли Адель и Мэдди.

– Я же просила ничего не приносить, – напомнила Клер, хотя прекрасно знала, что просить в данном случае бесполезно.

– А это что? – Мэдди показала на стоящую у порога коробку экспресс-почты.

Клер не ждала ни посылок, ни авторских экземпляров из издательства. Наклонившись, чтобы поднять коробку, она заметила обратный адрес: город Сиэтл. А марка указывала на Флориду.

– Наверное, подарок ко дню рождения.

Оказывается, Себастьян не забыл о ее празднике. Открытие порадовало, однако Клер тут же задула искру удовольствия, пока опасный огонек не добрался до сердца. В это время на дорожке послышались шаги, и на мгновение Клер почудилось, что сейчас появится тот, кто постоянно ей о себе напоминал. Но к крыльцу спешила Люси. С букетом розовых роз и маленькой золотой коробочкой в руках.

– Я так и думала, что догоню вас, – радостно сообщила она. Подруги вошли в дом.

Клер взяла розы и отправилась за вазой, а гостьи тем временем снимали в прихожей пальто. В кухне хозяйка, как и положено, аккуратно подрезала стебли. Взгляд упал на белую коробку, которая теперь уже стояла на столе. Все-таки удивительно, что Себастьян вспомнил о дне ее рождения. А тем более во время рабочей поездки. Удовольствие, которое почти уже удалось подавить, расцвело с новой силой. Пришлось предупредить себя, что подарок вряд ли окажется серьезным и выбранным с душой. Так, какая-нибудь обычная, дежурная ерунда, которую неизменно дарят мужчины. Грубая и безвкусная.

– Господи, как же надоел бесконечный холод! – пожаловалась Мэдди.

Подруги вошли в кухню.

– Кто-нибудь сможет разлить вино? – поинтересовалась Клер, старательно устраивая розы в доставшейся ей по наследству исторической реликвии. С задачей отлично справилась Люси. Все взяли по бокалу и направились в гостиную. Клер аккуратно поставила вазу на стол возле дивана, а когда повернулась, увидела, что Адель уже успела красиво расставить подарки на другом, кофейном, столике. Включая и белую коробку.

Во время беседы на неизменно актуальную, а главное, исключительно плодотворную тему – о том, что годы идут, а старость приближается, – Клер развернула яркие коробочки. Люси подарила ей прелестную подставку для визитных карточек с монограммой. Адель – браслет с маленькими пурпурными камешками. Мэдди не изменила себе и преподнесла устройство для обеспечения личной безопасности в виде красной авторучки, на деле представляющей собой газовый баллон – взамен прошлогоднего, который, к сожалению, оказался неисправным.

– Ну, спасибо, девочки. – Клер с бокалом в руке села и откинулась на спинку кресла. – Такие замечательные подарки!

– А этот ты собираешься смотреть? – Адель умирала от любопытства.

– Опять от мамы? – поинтересовалась Люси. Несколько лет назад, когда Клер старалась пореже встречаться с Джойс, та прислала ей по почте комплект прекрасного постельного белья. А вот взять телефонную трубку и набрать номер дочери оказалось свыше ее сил: ведь личное поздравление, пусть и по телефону, стало бы недостаточно ярким проявлением пассивной агрессии.

– Нет. В этом году мы с мамой разговариваем.

– Так от кого же это?

– Так, от одного приятеля.

Три пары глаз уставились в нетерпеливом ожидании, а три пары бровей вопросительно изогнулись. Подруги жаждали продолжения.

– От Себастьяна Вона.

– От журналиста? – мгновенно встрепенулась Адель. – Того самого, которого Мэдди считает неотразимым?

– Да. – Клер постаралась сохранить бесстрастное выражение лица. – И он просто приятель.

Мэдди театрально, шумно вздохнула.

– Просто приятель, черт подери! По лицу видно: что-то скрываешь. Когда пытаешься соврать, у тебя всегда такое лицо.

– Какое?

Люси ткнула пальцем в Клер.

– Вот такое. Если хочешь увидеть, посмотрись в зеркало. – Она пригубила вино. – Итак, он теперь твой бой-френд?

– Нет. Просто приятель.

Подруги продолжали сверлить ее недоверчивыми, подозрительны ми взглядами.

Клер не выдержала осады и, тяжело вздохнув, сдалась:

– Ладно. Мы с ним приятели, которые время от времени делят постель.

– Молодец! – одобрила Мэдди. – Адель не зря советовала использовать этого шикарного парня в качестве утешительного приза.

Адель согласно кивнула: У меня таких героев несколько. Секс без обязательств – лучший из всех возможных вариантов.

Люси немного помолчала, а потом, глядя, на Клер, негромко спросила:

– А ты уверена?

– В чем?

– В том, что секс без привязанности – это именно то, что тебе нужно? Я хорошо знаю и тебя, и твою романтическую душу. Неужели отсутствие любви тебя не останавливает?

– Да ничего, пока как-то справляюсь. – Клер поставила бокал на кофейный столик и потянулась к белой коробке. Чтобы доказать, что так оно и есть, надо продемонстрировать подругам, что подарок Себастьяна не таит в себе ничего из ряда вон выходящего. Так, всего лишь милый пустяк. – Даже совсем неплохо справляюсь. – Она распечатала почтовую упаковку и улыбнулась. Внутри оказалась коробка меньшего размера, завернутая в блестящую розовую бумагу и неумеренно перевязанная ленточками и бантиками. – Получается просто замечательно. Себастьян живет в Сиэтле. А видимся мы, когда он приезжает в наш город, чтобы навестить отца. Прекрасно проводим время и не отягощаем друг друга взаимными претензиями и глупыми ожиданиями.

– Постарайся быть осторожнее, – предупредила Люси. – Уж очень не хочется вновь увидеть, как ты страдаешь.

– В этот раз страданий не будет. – Клер развернула розовую бумагу. – Я не люблю Себастьяна, а он не любит меня. – Она открыла коробку и заглянула внутрь. Закутанный в бело-розовую папиросную бумагу, там лежал черный кожаный ремень. С тяжелой резной серебряной пряжкой.

Клер, не отрываясь, смотрела на подарок. Сердце внезапно защемило, а в животе что-то опасно затрепетало. И в то же время появилось ощущение, которое посещает только на подъеме к вершине «американских горок»: выше, выше, еще выше. А дальше уже некуда: только вниз. Да, это был черный кожаный ремень с серебряной пряжкой.

– Что там?

Клер подняла ремень. Подруги захихикали.

– Метит территорию? – уточнила Адель.

Клер кивнула, хотя отлично знала, что это не так. На самом деле все обстояло гораздо хуже. Себастьян заглянул в глубину детского сердца и исполнил заветную мечту Клер. Он запомнил, сумел ее понять и не поленился потратить время на поиски. А потом завернул в девчачью розовую бумагу и позаботился, чтобы подарок доставили точно в день рождения. Клер почувствовала, как лицо захлестывает горячая волна. Щемящая боль в груди усилилась, а сердце принялось отчаянно биться о ту самую стену, которую она возвела, чтобы держать Себастьяна на безопасном расстоянии. Надежная стена должна была защитить ее от любви к опасному человеку. Подруги смеялись и болтали, даже не подозревая об отчаянных попытках Клер, удержаться на вершине, не замечая ее внутренней борьбы и безнадежных метаний. Увы, было уже слишком поздно. Клер беспомощно соскользнула с горы и стремительно покатилась вниз. Глубокое чувство налетело безжалостным вихрем и едва не лишило ее сознания. Она пыталась защищаться, пыталась запретите себе любить, но опоздала. Случился страшный обвал, и Клер Уингейт отчаянно, безумно, безотчетно влюбилась в Себастьяна Бона. Шлеп – и готово!

– О нет, только не это, – едва слышно прошептала она.

Люси первой заметила неладное.

– С тобой все в порядке?

– Да, конечно. Все хорошо. Просто число «тридцать четыре» привело в странное состояние нереальности.

– Понимаю. Когда мне исполнилось тридцать пять, я неожиданно всерьез запаниковала, – призналась Люси, и Клер вздохнула с облегчением. – А на самом деле ничего особенного.

Позднее, уже в ресторане, Клер пыталась убедить себя, что жжение в груди происходило не от любви, а от заказанного в качестве закуски острого креветочного соуса. Ну а горячие слезы, туманившие взор и грозившие размазать по щекам тушь, объяснялись прибавлением нового года жизни. Вполне нормально. Ведь и Люси такого же мнения.

Однако к моменту появления десерта сомнений уже не оставалось: дело не в соусе и даже не в дне рождения. Клер поняла, что она влюбилась в Себастьяна, и испугалась так, как не доводилось ей пугаться ни разу в жизни. Разумеется, окружающая действительность нередко преподносила неожиданные и даже опасные ситуации, но в каждой из них было более-менее ясно, что следует делать и как себя вести, А сейчас мир тонул в полной неизвестности. Получилось так, что, пока Клер успокаивала себя мыслями о легких, чисто приятельских отношениях, любовь коварно и незаметно сжимала ее прочными тисками. Чувство не ударило в грудь и не сразило огненным взглядом из противоположного угла комнаты. Оно даже не предупредило лихорадочным ритмом пульса. Вместо этого коварное наваждение, словно огромная лиана, выросло из давно затерянного крошечного семечка, протиснулось в щели и трещины защитной стены, пробралось к сердцу и опутало его с беспощадной и неожиданной мощью.

Они с Себастьяном говорили о многом, обсуждали все, что угодно, и искали ответы на острые вопросы. Но их чувства были запретной темой. Теперь Клер хотя бы знает истинное положение вещей. Да, Себастьян решил ограничиться близостью с ней – с ней одной. Но он, конечно, не любил ее. Клер доводилось оказываться рядом с влюбленными мужчинами. Правда, сама она не сгорала от пылких чувств, но зато видела, как они себя вели. Совсем не так, как Вон.

Так что опять, уже в который раз, Клер влюбилась по ошибке. Ну почему, почему ей так не везет? Почему она так беспомощна и по-детски глупа?

В ту ночь она заснула с мыслями о Себастьяне, а наутро проснулась с мыслями о нем же. Вспоминала уютный запах его шеи и прикосновение теплых ладоней. Но решительно запретила себе звонить, даже, несмотря на наличие вполне приличного и подходящего повода. Правила этикета предписывали набрать знакомый номер и поблагодарить за подарок ко дню рождения. Однако Клер не позволила себе поддаться искушению и услышать единственный нужный ей голос. Может быть, если упорно игнорировать чувство, оно снова спрячется? Да нет, не стоит тешить себя напрасной надеждой: любовь никуда не уйдет. Что ни говори, а в свои тридцать четыре года Клер Уингейт – настоящий ветеран отношений и даже бывший наркоман любви. И все же если очень-очень постараться, то, возможно, разлука, хотя бы немного усыпит привязанность и нежность.