Текст книги "Лимоны никогда не лгут"

Глава 3

Кости срикошетили на зеленом сукне от заднего борта, отскочили назад по двум разным траекториям, и на них выпало три и четыре. Банкомет застонал, деньги перешли из рук в руки, а кости – к Дэну Личу.

– Поставь на номера для меня, – попросил он Грофилда, и тот сказал:

– Конечно.

Из этих отелей на Стрипе никак не выйдешь, не пройдя через казино. Грофилд не был азартным игроком, а вот Дэн был, так что по дороге он предложил:

– Давай хотя бы заработаем себе на самолет.

– Только не я.

– Ну, значит, я. Будь рядом, наблюдай и пользуйся дармовой выпивкой.

Грофилду нечем было заняться до завтрашнего авиарейса, которым он улетал, и он остался. Дэну явно доводилось и прежде играть в местах вроде Лас-Вегаса, и ему, случалось, перепадало по нескольку долларов, пока другие катали банкометы. Теперь ему выдался шанс покатать самому.

– За ребят! – сказал он для начала и бросил однодолларовую фишку, сделав ставку на то, что выпадет пять-шесть. Если шарик остановится на одиннадцати, четверо людей из обслуги, которые требовались, чтобы обеспечивать игру за этим столом, поделят пятнадцать долларов, выигранных с этой ставки; если он остановится на любом другом номере, этот доллар будет потерян.

– Спасибо вам за шанс, сэр, – бесстрастно проговорил крупье и придвинул кости к Дэну – красный полупрозрачный пластик с большими белыми точками.

Дэн покатал кости между ладонями, чтобы согреть их. На лице у него блуждала расслабленная улыбка, которая не имела ничего общего с юмором, но которая означала, что игрок попал в свою стихию и у него идет подкачка адреналина. Он подержал кости в правой руке, встряхнул один раз и бросил.

Шесть-два.

– Нужный результат – восемь, – сказал крупье и передвинул кости по столу обратно к Дэну. Дэн сказал Грофилду:

– Поставь на номера.

– Хорошо.

Напротив Грофилда, в шести квадратах, оттиснутых на сукне, располагались цифры 4, 5, 6, 8, 9 и 10. Крупье положил круглую черную штучку, чем-то напоминавшую хоккейную шайбу, на квадрат 8; это был номер банкомета, и на него нельзя было ставить. Грофилд разложил фишки Дэна общим достоинством три доллара по всем остальным номерам. Если ему выпадет один из этих номеров прежде, чем у него получится нужный результат – восемь, или прежде, чем он проиграет с результатом семь, заведение произведет выплату по этому номеру. Ни одна ставка, сделанная на этих номерах, не будет проиграна до тех пор, пока он либо выиграет, либо потерпит неудачу в попытке получить нужный результат; поставленные деньги могут оставаться в игре кон за коном.

– Держи эти ставки, – сказал Дэн, снова катая кости между ладоней. – Я чувствую, что катать придется долго.

– Буду держать, – пообещал Грофилд.

Дэн катал тридцать четыре раза подряд без того, чтобы выпало семь или восемь. Дважды в процессе этого он говорил Грофилду, чтобы тот повысил его ставки, сделанные на пять номеров, во второй раз до пятнадцати долларов каждую. На тридцать пятый раз кости сплясали джигу и выдали результат четыре-четыре. Дама напротив, которая выиграла на этом двадцать пять долларов, послала Дэну воздушный поцелуй, а он ей подмигнул. Крупье снова осмотрел кости – он проверял их каждые четыре или пять конов – а другой крупье подвинул к Дэну остальной его выигрыш. На его углу стола образовалась бесформенная груда.

Дэн сказал Грофилду:

– Поставь на то, что у меня не будет нужного результата. Игра моя подходит к концу. Я это чувствую.

– Сделано.

Дэн выбросил пять. Грофилд поставил на то, что не получится нужного результата, и Дэн выбросил семь. И что-то выиграл, а что-то проиграл.

– Вот так-то, – сказал он. Он передал кости рыжеволосому человеку слева от него, потом они с Грофилдом набили карманы фишками и пошли к окошку кассы, чтобы обменять их.

Получилось двенадцать тысяч восемьсот долларов. Дэн посмотрел на часы и сказал:

– Час и десять минут. Неплохие заработки.

– Совсем неплохие, – подтвердил Грофилд. Дэн посмотрел на него, рассовывая деньги.

– Ты что, вообще не играешь?

Грофилд подумал о четырнадцати пятицентовых монетках.

– Иногда я пытаю счастья, – признался он. – Хотя у меня никогда не было такого вечера, как у тебя.

– Я, пожалуй, поеду в отель собирать вещи, – сообщил Дэн.

– Рад был снова тебя повидать.

– Еще бы! Если услышишь что-нибудь еще, имей меня в виду.

– Само собой.

Они вышли на улицу и взяли разные такси, каждый – до своего маленького мотеля вдали от Стрипа.

Глава 4

Они сбили замок с двери и вошли, с дробовиками в руках. Их было двое – в черных шляпах и безликих черных плащах с поднятыми воротниками. И с черными платками на лицах, как у грабителей дилижансов...

Грофилд оторвался от текста пьесы, которую просматривал: как он считал, они могли бы поставить ее этим летом. Он вернулся в мотель, перекусил, позвонил в аэропорт, чтобы заказать билет на утренний самолет, летевший в Индианаполис через Сент-Луис, и с тех пор сидел там с этой пьесой, изданной Сэмюэлем Френчем в желтой суперобложке, раскрытой перед ним на письменном столе. Потом они сбили с двери замок, вошли и наставили на него дробовики, и он выронил из рук красный карандаш, поднял руки кверху и сказал:

– Я на вашей стороне.

– Встать! – приказал высокий. Другой был пониже и потолще.

Грофилд поднялся. Он держал руки над головой. Высокий продолжал целиться в него из дробовика, в то время как низкий обыскивал комнату. Он порылся в чемодане Грофилда, в стенном шкафу и в ящиках письменного стола. Потом обшарил самого Грофилда, который чуть отшатнулся: у парня скверно пахло изо рта.

В конце концов тот, что пониже, отступил назад, взял с кровати свой дробовик и сказал:

– Здесь их нет.

Высокий спросил Грофилда:

– Где они?

– Я не знаю.

– Не трать попусту время, приятель, мы ведь не в игрушки играем!

– Я так и не думал. Когда вы с ружьями выламываете дверь и все такое. Но я не знаю, что вы ищете, а потому не знаю, где это находится.

– Ха-ха! – хохотнул высокий, но это не очень-то походило на смех. – Сегодня вечером ты выиграл почти тринадцать тысяч, – сказал он.

– Увы, – сказал Грофилд. – Выиграл, но не я.

– Ты! – настаивал высокий. – Давай-ка раскалывайся!

– У тебя есть выбор, – сказал короткий. – Ты можешь остаться живым и бедным или мертвым и богатым.

– Я очень сожалею, – сказал Грофилд. – Мне очень не хочется, чтобы меня убили из-за чужой ошибки, но сегодня вечером я не выигрывал никаких денег.

Оба переглянулись. Низкий сказал:

– Кажется, мы ошиблись!

– Пошли не за тем, – сказал высокий, будто эта поправка была существенна.

– Ну да, я это и имел в виду, – кивнул короткий. Он снова повернулся к Грофилду. – Поворачивайся! – сказал он. – Лицом к стене.

Грофилд повернулся лицом к стене. Он знал, что сейчас последует, и вобрал голову в плечи, пытаясь сделать свой череп мягким и эластичным, но это нисколько не помогло: свет померк очень болезненно.

Глава 5

– Я тону! – орал Грофилд и молотил руками вокруг себя, пытаясь плыть; нос его был полон воды.

– Да не тонешь ты, ублюдок! Просыпайся!

Грофилд проснулся. Он вытер воду с лица, открыл глаза и посмотрел вверх, на гневное лицо Дэна Лича.

– Господи, – только и сказал он.

– Даже и близко его тут нет, – сказал Дэн. – Садись.

Грофилд приподнял голову, и в затылке так зашумело, будто он был приклеен к полу.

– Ай!.. – вырвалось у Грофилда. Он выплюнул воду изо рта и утер лицо рукавом. – Моя голова!..

– Твоя голова. Мои бабки. Ты сядешь или мне прямо так вышибить из тебя дух?

– Вышиби из меня дух прямо так, – сказал Грофилд. – Мне слишком больно, чтобы садиться. Дэн в сомнении наморщил лоб:

– Ты что – издеваешься над мной?

Грофилд осторожно потрогал кончиками пальцев свой затылок, и ему это совсем не понравилось. Потом он посмотрел на свою руку и увидел коричневато-красные пятна на подушечках пальцев.

– Конечно, я над тобой издеваюсь, – сказал он и повернул ладонь, чтобы показать ее Дэну. – Тебе, случайно, не нужен кетчуп к гамбургеру?

Дэну нелегко было отказаться от убеждения, в котором он счастливо пребывал до этого.

– Если это был не ты, – в раздумье произнес он, – то как они до меня добрались?

– Тебе придется дать мне минуту, чтобы ответить на подобный вопрос.

– Послушай, дай-ка я втащу тебя на кровать.

– А я что – сопротивляюсь?

Дэн подтянул Грофилда кверху, и тот попытался сделать так, чтобы голова не моталась из стороны в сторону, потом уложил его на кровать и сказал:

– Ты можешь перевернуться на бок? Я хочу осмотреть твою голову.

– Конечно! – Грофилд перекатился на другой бок и принялся уныло созерцать стенку, когда Дэн, осматривающий его голову, вдруг пропал из виду и сказал:

– Порез, вот и все... Неглубокий. – Он дотронулся до головы Грофилда, которую обжигала адская боль. – Ничего не сломано. Хотя это, конечно, поболит.

– Ты уверен?

– Совершенно, – сказал Дэн, начисто лишенный чувства юмора. – Теперь переворачивайся обратно, нам нужно поговорить.

Грофилд перекатился обратно. Дэн придвинул стул и сел, поставив локти на край кровати, словно посетитель в больнице. Его лицо находилось теперь совсем близко от лица Грофилда. Он спросил:

– Хочешь знать, что со мной произошло? Грофилд чуть подвинул голову, так чтобы видеть Дэна обоими глазами, и сказал:

– Двое людей в плащах с дробовиками забрали у тебя деньги.

– Именно так.

– Они побывали и здесь.

– Да, я знаю, – кивнул Дэн. – И их это развеселило, потому что сначала они выбрали не того, кого нужно, вели тебя до дома вместо меня.

– Очень весело, – вымученно улыбнулся Грофилд.

– Но потом они исправили свою ошибку.

– Я знаю.

– И за это я тебе должен сказать спасибо, – сказал Дэн. – Голова или не голова, кровь или не кровь, но за это я должен тебя благодарить.

– Ты уверен, что это я их к тебе послал?

– А кто ж еще? Как еще они смогли до меня добраться? Они вели тебя, они не вели меня. Они могли добраться до меня только в том случае, если ты сказал им, где я остановился.

– Неправильно, – сказал Грофилд.

– Что значит «неправильно»? Они вели тебя, а не...

– Нет, они не вели.

Дэн нахмурился, изо всех сил стараясь понять, что произошло.

– Ну ладно, давай раскалывайся! – сказал он.

– Никого они не вели, – объяснил Грофилд. – Неужели ты их не узнал, Дэн? Это был Майерс и тот парень, которого ты нокаутировал.

Дэн ошеломленно уставился на него:

– Ты что – ненормальный?

– Они говорили сдавленными голосами благодаря маскам, – сказал Грофилд. – И все-таки я их узнал. Во всяком случае, того, который мне врезал. – Он брезгливо наморщил нос.

– Ты уверен, что это были именно они?

– Я знаю наверняка, что это были они. Даже если бы я их не узнал, – а я узнал, – я знаю, что не сказал им, где ты остановился. Они даже не спросили. Толстяк сказал что-то насчет того, что они выбрали не того человека, а Майерс ответил ему, что тот имел в виду – они пошли не за тем человеком. Попытался как-то сгладить эту оговорку.

– Они меня обчистили до нитки. – Дэн, казалось, никак не мог поверить в случившееся. – Позвали меня сюда, в этот паршивый городишко, на дело, позаимствовали сценарий ограбления из комиксов, а потом обчистили меня.

– Все верно.

Дэн встал.

– Надо их кое-чему поучить, – сказал он и внезапно куда-то заторопился.

– Например, манерам, – пошутил Грофилд. Он ради эксперимента с трудом приподнял голову над подушкой, и ему показалось, что теперь она не так уж сильно и болит.

– Мне нужно с ними потолковать. – Дэн повернулся к двери, замок в которой был взломан, однако сама дверь была плотно закрыта.

– Погоди, – остановил его Грофилд. – Я пойду с тобой. Мне и самому хочется потолковать с этими птицами.

– Ты не в том состоянии, чтобы куда-нибудь идти, – решительно не согласился Дэн.

– Их двое, и ты должен действовать с кем-то на пару. Дай мне пять минут.

– Пять минут? – Дэн пребывал в таком нетерпении, что едва не выбивал чечетку.

– Если они собирались съехать вчера вечером, – сказал Грофилд, – то уже это сделали. Если собирались дождаться утра, ты можешь позволить себе задержаться на пять минут. Дай мне немного льда.

– Хочешь выпить?

– Хочу положить его на затылок, – терпеливо пояснил Грофилд.

– А, ну да. Конечно.

Дэн вышел наружу – дверь жалобно поскрипывала при каждом движении, – а Грофилд, пошатываясь, поплелся в ванную, чтобы смочить голову и лишний раз поскрежетать зубами.

Глава 6

Грофилд открыл дверцу стенного шкафа, и борец улыбнулся ему перерезанным горлом.

– Вот он где! – крикнул Грофилд, и Дэн, зайдя из другой комнаты, проговорил:

– Который из них? Дай-ка я им займусь.

Грофилд отошел назад, и Дэн посмотрел на то, что лежало на полу стенного шкафа.

– Господи! – только проговорил он.

– У твоего приятеля Майерса, – высказал предположение Грофилд, – не все дома.

– Он перерезал ему горло за шесть штук. – В голосе Дэна слышался благоговейный ужас.

– Он убьет кого угодно в штате Нью-Йорк и за шестую часть штуки, – сказал Грофилд.

– Даже не верится, что он – такая мелкота. – Дэн с досадой посмотрел на Грофилда и покачал головой. – Вот что меня убивает. Считалось, что там, в Техасе, он у них такая большая шишка.

Грофилд констатировал:

– Да, он подложил нам большую свинью! Ты помнишь все, к чему прикасался?

– Господи ты, Боже мой! – Дэн огляделся вокруг. – Эта комната, соседняя комната... Я пил там, когда он показывал нам все эти свои картинки. Да мы все кругом оставили тут свои отпечатки.

– Давай-ка по-быстрому все сотрем, – предложил Грофилд. – Только на это у нас время и осталось. – А что, если нам устроить тут пожар?

– Нет, он только раньше времени привлечет внимание к этой комнате, а таких вещей, как дверные ручки, не уничтожит. – Дэн все не мог успокоиться. Он еще раз взглянул на то, что лежало в стенном шкафу, и сказал: – Может быть, нам следует убрать тело? Вынести его под видом пьяного и бросить где-нибудь?

– Забудь об этом, Дэн, – посоветовал Грофилд. Он подошел к кровати, сдернул наволочку с подушки. – Да она вся в крови! – ужаснулся он. – На, лови! – И бросил смятую наволочку, потом, отвернувшись, потянулся к другой подушке, не дожидаясь, чтобы посмотреть, поймал Дэн брошенную или нет. – Мы все тут сейчас вычистим. – Он вытряхнул подушку. – Это единственное, на что у нас осталось время.

– Ладно. – В голосе Дэна сквозило сомнение, но ему хотелось, чтобы им руководили.

Следующие пять минут они провели, вытирая все поверхности в обоих комнатах. Майерс удрал, прихватив свое добро, в том числе и чемодан, набитый картами, фотографиями и диаграммами. Вытирая стаканы, Грофилд спросил:

– Как ты думаешь, он все еще собирается провернуть это дельце на фабрике?

– У него нет на это времени, – ответил Дэн мрачным голосом.

Последнее, что они протерли, была дверная ручка в номере. Оказавшись в коридоре, Грофилд вытер наружную ручку рукавом пиджака, и они вместе пошли к лифтам.

– Мне становится тошно от одной мысли, что придется гоняться за этим ублюдком, – сплюнул Дэн. – У меня и без того есть чем заняться.

– Ну и Бог с ним, – понятливо кивнул Грофилд. – Если ты когда-нибудь снова с ним встретишься, то уж тогда обо всем позаботишься. А если нет, тебе это ничего не будет стоить.

– А как же мои двенадцать штук?

– Я не считаю выигранное в азартные игры за деньги. – Грофилд пожал плечами.

Они подошли к лифтам, он нажал на кнопку для едущих вниз.

– Я считаю любые деньги за деньги, – не согласился Дэн.

– Пожалуй, я тебя не виню, – признался Грофилд. Подошел лифт, в нем уже находилось три пассажира, и они молчали до тех пор, пока не оказались на первом этаже. Заворачивая к вестибюлю, Дэн спросил:

– Ты помнишь имена других людей, которые были у Майерса?

– Тех, что были там? Да! Боб Фрит, Джордж Каткарт, Матт Ханто.

– Подожди секунду.

Дэн вытащил шариковую ручку и измятый конверт. Грофилд повторил имена, и Дэн записал их. Он убрал ручку и конверт.

– Ты знаешь кого-нибудь из них по каким-то делам?

– Нет. А ты?

– Они вроде все выглядели нормально, – сказал Дэн. – Выглядели как профи. Кто-то из коллег должен их знать.

– Их в это не посвятили, – сказал Грофилд. – Этим занимались исключительно Майерс и его толстый друг, я в этом уверен.

– Да знаю, знаю! Но, возможно, кто-то из этих остальных может знать, как мне на него выйти.

– Спроси брата своей жены.

– Спрошу, не беспокойся. Я о многом его спрошу.

Они опять проходили через казино. Грофилд кивнул на игорные столы:

– Ты не хочешь попытаться их вернуть?

Дэн покачал головой.

– Вчера ночью мое везение закончилось, – обреченно сказал он. – Я это чувствую.

Они вышли на улицу. Таксисты зорко наблюдали за каждым, кто выходил из отеля.

Дэн спросил:

– Хочешь поехать со мной?

– Чтобы разыскать Майерса?

– Конечно.

– Ради чего?

Дэн пожал плечами:

– Ради половины.

– Ради шести штук? – Грофилд поразмышлял над этим с минуту, потом покачал головой. – Слишком много возни, – сказал он. – Да тем более ты не знаешь, сколько времени на это уйдет, не знаешь, найдешь ли ты его вообще.

– И все-таки я попытаюсь.

– Удачи тебе, – пожелал Грофилд.

– Спасибо.

– А если услышишь, что есть что-нибудь по моей части, дай мне знать.

– Хорошо.

Они уехали каждый в своем такси. А зайдя в свой номер, Грофилд обнаружил, что все его вещи пропали, оно и понятно: дверь закрывалась, но не запиралась на замок.

– Лимоны не лгут, – с горечью вздохнул Грофилд и пошел в контору мотеля, чтобы заявить о краже. Не то чтобы он надеялся, что полицейские отыщут украденные вещи: в таком курортном городе, как этот, всегда полно жуликов. Но, по крайней мере, ему скостят налоги.

Часть втораяМид-Гроув, штат Индиана

Глава 1

Грофилд приналег плечом на дверь, поднажал, и она медленно откатилась назад, а раннеапрельский солнечный свет наискось пролился на пыльный деревянный пол сцены. Дверь была деревянная, укрепленная с обеих сторон крестовинами, восьми футов в высоту и восьми в ширину. Она соединялась с направляющей, расположенной наддверным проемом при помощи девяти промасленных колесиков, большая часть из которых скрипела, пока Грофилд продолжал напирать, привалившись плечом к старому дереву и неуклонно продвигаясь вперед, открывая все шире и шире упрямую дверь вопреки ее желанию.

Вот уже три недели минуло с тех пор, как он вернулся из Лас-Вегаса, а по телефону еще ни разу не позвонили, чтобы предложить какую-нибудь работу. Он очень сожалел, что Майерс и его предложение с фабричной зарплатой на поверку оказались пшиком. Мэри сейчас была в городе, зарабатывала на пропитание в супермаркете. Предполагалось, что они откроют этот чертов театр на летний сезон через два с половиной месяца, и Грофилд не имел ни малейшего понятия, откуда на все это возьмутся деньги.

Это были долгие восемь футов, учитывая, что дверь сопротивлялась на каждом дюйме пути, но наконец квадратный проход со стороной восемь футов был полностью открыт. Грофилд ногой забил деревянный клин под край двери, чтобы она не откатилась, закрывшись снова, и повернулся, оглядывая свой театр при солнечном свете.

Это было не бог весть что. Поначалу, первые семь лет своей жизни или около того, строение служило амбаром, а в какой-то момент, в первое десятилетие после Второй мировой войны, кто-то превратил его в летний театр, пристроив сцену с этого края и подняв пол там, где сидели зрители, соорудив ряд платформ, так что первые четыре ряда кресел располагались на изначальном полу амбара, следующие же четыре ряда – на платформе, на две ступеньки выше, следующие четыре ряда – еще на две ступеньки выше, и так далее. Всего – двадцать четыре ряда по десять мест с проходом по центру. Двести сорок мест. Раза три-четыре Грофилду даже довелось видеть, как все они были заняты.

Для театра это чертовски неподходящее место – вот в чем состояла проблема. Единственная штука в Индиане, которая достаточно велика, чтобы ее можно было найти с завязанными глазами, – это Индианаполис, и, как только вы это нашли, тут уж ничего нельзя поделать. А даже если бы и можно было, Мид-Гроув находится слишком далеко от него, чтобы это имело какое-нибудь значение. Поблизости нет ни туристических зон, ни крупных городов, ни университетских городков. Единственными потенциальными зрителями были жители Мид-Гроув да полудюжины других маленьких городишек в этих краях и фермеры, расположившиеся между ними. Большинство из них не знали толком, для чего нужен настоящий театр, и сомневались, что хотят узнать об этом больше. Если бы не жены школьных учителей и докторов, никаких зрителей вообще бы не было.

Результатом такого отношения стало то, что всеми позабытый чудак, который двадцать лет назад переделал амбар под летний театр, быстро потерял все свое состояние и амбар. За последние два десятилетия строение несколько раз переходило из рук в руки, на непродолжительное время снова становясь амбаром или на еще более непродолжительное время кинотеатром; послужило складом производителю велосипедных деталей, который разорился по причинам, не связанным с владением этим зданием; и несколько раз становилось летним театром с катастрофическими финансовыми последствиями. И наконец, три года назад, Алан Грофилд выкупил строение и двенадцать акров земли, прилегающих к нему, включая два маленьких фермерских домика, истратив большую часть денег, привезенных им после ограбления островного казино, которое он провернул с человеком по имени Паркер. Он купил это место сразу, без всякой закладной, и сказал себе, что с этого времени у него есть корни, что у него будет родное местечко, куда он всегда может вернуться. Он знал наперед, что летний театр будет убыточен, но это его не удручало; летние театры всегда убыточны, особенно когда ими управляют актеры, и уж тем более когда они не расположены ни на одном из побережий Соединенных Штатов. Но предполагалось, что театр существует не для того, чтобы зарабатывать на жизнь; предполагалось, что это – образ жизни, а это уже нечто совсем другое. На жизнь он зарабатывал с такими людьми, как Паркер и Дэн Лич. Но не с такими людьми, как Майерс.

Ну а сейчас – временно – вообще ни с кем. С Паркером он участвовал еще в одном деле, налете на бронированную машину, но оно прошло неудачно, и Грофилд чуть было не схлопотал тюремный срок. С тех пор ничего особенно важного не произошло. Два сезона спектаклей выкачали большую часть его сбережений, и вот он находится здесь; до третьего сезона оставалось менее трех месяцев, и у него просто не было денег, чтобы свести концы с концами. Даже если он будет держаться старого репертуара, то есть пьес, срок авторского права на которые истек, за которые ему не придется перечислять никаких авторских гонораров, все равно предстоят расходы: на жилье и питание для труппы в течение лета и даже на выплату небольшого жалованья двум исполнителям главных ролей, на рекламу, то есть афиши и объявления в газетах; на прокат костюмов, мебели и реквизита; а также оплату счетов за газ, электричество и телефон. Деньги, вырученные от продажи билетов, не покроют всех этих расходов. В самом худшем случае ему придется на недельку-другую смотаться в Кентукки или в Северную Каролину рисовать бумажки, но он ненавидел это занятие и по возможности избегал его. Распространять фальшивые деньги не более противозаконно, чем громить бронированные машины, но существует одно различие, которое он находил важным: человек, подсовывающий фальшивые деньги, – актер, он пользуется актерскими талантами и методами, но налетчик применяет совсем другие таланты. Грофилду претило использовать свои актерские способности подобным образом, это почему-то казалось особенно унизительным.

Но сейчас, оглядывая свой театр при ярком свете первого теплого солнечного весеннего денька, Грофилд с горестной миной на лице решил, что, если до первого мая никто не предложит ему работу, придется на несколько дней или на неделю заняться изготовлением фальшивых денег, чтобы финансировать предстоящий сезон.

Он и без того экономил на всем, на чем только мог. Оба фермерских домика сдавались в аренду, а они с Мэри жили в театре, спали среди декораций спальни, расставленных на платформе, которая задвигалась за кулисы, пользовались туалетом в театре, Мэри готовила им еду на двухконфорочной плитке в женской артистической уборной под сценой. Однако к середине июня придется выгнать жильцов из ближайшего домика, того, что стоял по другую сторону окружной дороги, прямо напротив них, чтобы было где разместиться труппе.

Итак, ему придется рисовать бумажки, вот и все. За удачную неделю, поработав в двух-трех штатах, он сможет нарисовать пятнадцать или двадцать тысяч, и у него будет достаточно, чтобы продержаться этим летом, придерживаясь старого репертуара.

– Старого репертуара, – сказал он вслух.

Его охватило вдруг отвращение. Он покачал головой, стоя лицом к пустым креслам, потом, повернувшись, пошел туда, где у задней стены, напротив той, где откатилась дверь, были сложены задники. Они были разных размеров: от трех футов в ширину и восьми футов в высоту до пяти футов в ширину и двенадцати футов в высоту, и все изготовлены из муслина, прикрепленного к простой раме из сосновых досок один на четыре. На задниках краской на водной основе было нарисовано оформление прошлогодних спектаклей, и теперь они были свалены безо всякой системы, образуя беспорядочное нагромождение фальшивых стен, дверей и окон разных расцветок, стилей и эпох.

Грофилд начал по одному переносить задники к проему в задней стене и опускать их на землю с шестифутовой высоты. Перетащив около десяти, он соскочил на землю, занес один задник за угол, прислонил его к боковой стене, взял шланг, который он уже надел на кран, расположенный на улице, и начал поливать его, смывая краску.

Муслин – легкий, но краска – тяжелая. Любой хрупкой девушке под силу нести нераскрашенный холщовый задник, но если на нем три-четыре слоя краски, то даже сильный мужчина едва сможет приподнять эту штуковину. Грофилд, как и большинство экономных театральных администраторов, каждую весну смывал прошлогоднюю краску на водной основе, чтобы снова пустить в дело старые задники. В придачу к шлангу в его распоряжении была жесткая щетка и стремянка, чтобы соскабливать краску после первого обливания. Второе обливание обычно довершало дело, хотя иногда ему приходилось еще пройтись жесткой щеткой в паре мест и третий раз пустить струю воды из шланга. Грофилд любил работу по театру, все, что имело отношение к сцене, пусть даже такой вот простой физический труд. Он работал при ярком солнце, обдуваемый мягким весенним ветерком, вода была холодной, краска сбегала по задникам длинными струями, и спустя некоторое время, несмотря на свои денежные затруднения, он начал насвистывать.