Текст книги "Избранный светом. Песни хищных птиц"

Глава 5
Нормальная жизнь

Рейнгардским замком было что-то не так. Это ощущалось сразу, еще на въезде в город, будто странная энергия растекалась от замка по улицам, как река. Она текла и текла вместе с людскими голосами, разговорами, суетой. Еще когда мы с Фреей ехали по оживленным улицам, я все никак не мог понять, что же не так. И только когда мы подъехали к замку совсем близко, до меня наконец дошло.

Я еще ни разу не видел в Рейнгарде столько людей и солнца. Это было противоестественно. Но тем не менее – прекрасно.

Когда мы въезжали в Рейнгард впервые, лил дождь. Башни замка возвышались над городом темно-серыми силуэтами, нагонявшими только тоску. Но сегодня они казались легкими, как акварельный набросок на белоснежном листе. Будто любой порыв ветра мог сорвать Рейнгардский замок с земли и унести его в небо.

Внутри же царило необычайное оживление. По коридорам сновали слуги и придворные. Все здоровались, раскланивались, улыбались и бежали дальше. Мы делали то же самое, периодически переглядываясь, словно спрашивая друг друга: «Мы точно не свернули куда-то не туда?»

В одном из коридоров нас перехватила Аин и повела дальше, весело рассказывая, что у них тут происходит и как они готовятся к приему в честь Равноденствия. Судя по всему, она весьма активно вовлеклась в организационный процесс. По крайней мере, слуги то и дело подходили к ней, чтобы уточнить что-то. А мы с Фреей чувствовали себя здесь все более неуместно и странно. Все это оживление вселяло в меня совершенно непонятную тревогу.

Но сейчас вроде прошло. Сейчас – это когда до приема около суток, до отъезда из Рейнгарда двое, а мы сидим в просторной гостиной и изображаем нормальную жизнь без всякой там необходимости спасать мир. Я стараюсь убить время (раньше, чем оно убьет меня), Фрея что-то читает, Анс, Аин и Райн закопались в чертежи, схемы и расчеты, словно изобретают Звезду Смерти, а Фриг обеспечивает нам музыкальное сопровождение, играя на арфе.

Последние несколько дней мы вообще о нашей великой цели не говорим.

Игнорируем проблему? Отчасти да. Но на самом деле, какой толк вечно переживать о предназначении, если дата отъезда от этого все равно не сдвинется? Лучше подумать о более приятных вещах, пока есть время.

Я стер шпиль башни архитектурной академии, который явно завалился влево. Как и сама башня. Хорошо, что их магические чернила совсем не оставляли следов на бумаге, потому что стирал и перерисовывал я уже раз в пятый. Архитектурная академия, больше похожая на готический собор, разве что не такая давящая, не давалась мне без боя. Храм Эрны, округлое сооружение с куполом из желтого стекла, покорился куда быстрее. Если подумать, была в этом какая-то злая ирония. Или тонкий намек судьбы. Но я таких намеков не понимал, потому продолжил упорно вычерчивать восьмигранную башню.

Вскоре я перешел к детализации и проштриховке теней. Вырисовывая узоры на каменной кладке академии, я все не мог перестать думать о нашем с Фреей разговоре, случившемся, когда мы, возвращаясь из Эвигтри, проезжали мимо.

Огромная круглая площадь с фонтаном в центре, на востоке – храм Эрны, напротив – академия. Фрея остановила коня, поглядела вверх на развевающийся на одной из башен флаг Рейнгарда: серо-голубое полотно, на нем герб – два скрещенных меча на фоне темного силуэта птицы с расправленными крыльями.

– Ты ведь говорил, что учился на архитектора, что тебе это нравилось… – начала Фрея, немного неуверенно, словно собираясь за что-то извиняться. – Просто я подумала, что если ты не сможешь вернуться в свой мир… если так получится… – она тряхнула головой, будто злясь на собственную нерешительность, и обернулась ко мне. – Ты мог бы учиться здесь. Это лучшая архитектурная академия в стране. Правда, придется начать с первого курса…

– Если только меня возьмут, – усмехнулся я.

– До этого же взяли. И ты говорил, что хорошо учился.

– Может, я учился в какой-нибудь провинциальной академии, куда всех берут? А тут лучшая в стране, – я пожал плечами и поехал дальше.

– Подожди, я точно помню – ты говорил, что учился в большом городе. Не пытайся меня запутать! – весело крикнула мне вслед Фрея.

На самом деле, это было бы здорово. Лучше, чем можно себе представить. Мне безумно хотелось узнать, как обучают архитектуре здесь, в магическом мире. Какие у них стили. Насколько автоматизированы процессы. Из чего они строят. Укрепляют ли строения магией. Все это можно было почерпнуть и из книг, но, кроме знаний о магии, сейчас в голову уже ничего не вмещалось.

А лучшая в стране архитектурная академия – это слишком хорошо. Так хорошо, что больно даже думать об этом. Больно и страшно. Потому что как вообще можно строить планы на будущее, когда вокруг тебя умирает мир?

– Замри! – приказал голос Фреи, и я послушно застыл с занесенной над рисунком рукой. Удовлетворившись результатом, я собирался смахнуть картинку с листа.

Фрея поднялась с кресла, отложив книгу, и встала рядом, внимательно вглядываясь в рисунок.

– Не стирай, – сказала она. – Тебе не жалко разве?

Я посмотрел на скетч «Вид с подоконника Рейнгардского замка». Какие-то здания были детализированы сильнее, какие-то остались просто подштрихованными силуэтами. В паре мест были проблемы с перспективой. Но вот храм и академия в итоге вышли неплохо.

– Не особенно, – все же ответил я.

Мне все говорили, что я ужасно отношусь к своим работам. Порой они валялись где попало. Иногда я мог записать что-то на рисунке, если под рукой не было бумаги. Начать рисовать что-то поверх другой работы. Просто взять и выкинуть стопку набросков, чтобы место освободить. Да я как-то даже окна изрисованными листами протирал. Никогда жалко не было. Некоторые мои знакомые говорили, что я бессердечная машина для рисования. Почти как принтер. На самом же деле меня просто больше интересовал процесс, чем результат.

– Тогда отдай мне, – Фрея выхватила листок раньше, чем я успел согласиться.

– И зачем он тебе?

Она свернула листок и убрала в карман. Их эту волшебную бумагу можно было спокойно распрямить, не оставляя загибов. Мечта.

– На память.

– Да они идеально подходят друг другу! – воскликнула Аин. Мы с Фреей переглянулись, а потом посмотрели на нее.

– Идеально, да. Но только если ты хочешь все взорвать, – возразил Анс.

– Это будет контролируемый взрыв, понимаешь? Кон-тро-ли-ру-е-мый! – Аин перегнулась через стол, чтобы быть поближе к брату. – При взаимодействии солярита и стеллума выделяется очень много светлой энергии, как раз самое то для нейтрализации.

– Надеюсь, ты понимаешь, насколько сложные и точные расчеты нужны для поддержания постоянной цепочки контролируемых взрывов? Потому что при малейшей ошибке реакция либо угаснет, либо выйдет из-под контроля и уничтожит весь механизм. А еще нужна система постоянной подачи материалов, – продолжал Анс нарочито спокойным голосом, что только больше распаляло Аин.

– И ни солярит, ни стеллум у нас не добывают, – сказал Райн так, будто они тут вели совершенно спокойную беседу и он в упор не замечал конфликта. – Закупать их довольно дорого. Особенно для однократного использования.

– Поэтому тратить на взрывы те материалы, которые можно использовать повторно, – двойное расточительство, – подытожил Анс.

– Отлично! Все против меня. – Аин рухнула обратно на стул и недовольно скрестила руки на груди.

– По-моему, они ссорятся, – заметил я, опасливо глядя на троицу изобретателей.

– Аин и Анс? – переспросила Фрея. – Не думаю, что они это умеют.

– Тогда что они сейчас делают?

– Ты когда-нибудь спорил сам с собой? – спросила Фрея, и я кивнул. – Тут то же самое. За все то время, что я их знаю, ни разу не видела, чтобы они по-настоящему ссорились, хотя спорят они довольно часто.

Я снова бросил взгляд в их сторону. Аин и Анс уже совершенно спокойно что-то обсуждали. В конце концов мне действительно стало интересно, что там у них происходит, и я переполз на другой край подоконника, чтобы быть поближе к конструкторскому столу.

Как я понял, они пытались сделать фильтр, который бы чистил воду от моркетской энергии как от обычного загрязнения. Но проблема крылась в том, что никак не получалось придумать, где взять достаточное количество светлой энергии для нейтрализации темной.

– Но если просто, например, все время подзаряжать соляриум даже от Вечного древа, это истощит и его. А если истощить Вечное древо, все станет намного, намного хуже. Да и подобная подзарядка занимает много времени. Взрывы эффективнее.

– И в первую очередь они подорвут бюджет Рейнгарда. – Голос у Райна был совершенно убитый. Мне стало его искренне жаль. Все же хорошо, что я не правитель.

Просто спаситель мира, ага.

– А моркетскую энергию обязательно именно уничтожать? – Все взгляды тут же обернулись в мою сторону. Я почувствовал себя несколько неловко. Но раз уж начал нести бред, надо закончить. Бред должен быть полным. – В смысле, возможно ли не уничтожать энергию, а задерживать в некоем… мусоросборнике, а потом сливать обратно в какой-нибудь разлом.

Повисла напряженная тишина, нарушаемая только музыкой. Фриг так и не оторвалась от арфы, но заговорила первой.

– Между прочим, может сработать, – сказала она, выдав быстрый перебор, и убрала руки от струн, позволив звуку заполнить комнату и угаснуть.

– Если сделать, как Дей выразился, «мусоросборники» с использованием того же соляриума, то они действительно смогут задерживать в себе моркетскую тьму. И тратить свою энергию будут куда медленнее, – рассуждал вслух Анс. – Только «сливать» тьму обратно в разломы довольно опасно.

– Зато дешево, – Аин развела руками. – Многие наши маги уже достаточно хорошо научились взаимодействовать с Моркетом так, чтобы он не сожрал их.

– Такой метод совершенно не уменьшает количество моркетской тьмы в целом. Но в краткосрочной перспективе это, возможно, лучшее, что мы можем, – сказал Райн, делая какие-то пометки.

– Зачем вам, собственно, долгосрочная перспектива? В смысле, мы же в обозримом будущем либо победим Моркет, либо умрем, – напомнил я.

– Я уже и забыла, какой ты оптимист, – улыбнулась Фриг, снова начав перебирать струны.

– Но все же радует, что ты говоришь «мы». – Наши с Фреей взгляды снова встретились.

– Так умирать одному грустно.

– Я скорее говорила про победу, – Фрея вздохнула.

– Позитивная мотивация явно не мой конек, – процитировал я.

Фриг вдруг ойкнула, и мы все синхронно обернулись к ней. Неправильный оборванный звук повис в воздухе, словно выпав из мелодии. Фриг поднесла руку к лицу и озадаченно посмотрела на указательный палец.

– Струной порезалась… как-то, – ответила она на взволнованный взгляд Анса.

Сама Фриг его беспокойства не разделяла. Она лишь пожала плечами и слизнула кровь, потом быстро заживила рану. Но к инструменту уже не притронулась.

* * *

Лейси смяла в руках подол темного и невзрачного платья служанки. Она терпеть его не могла, но сейчас оно подходило ей под настроение. Унылое, слишком закрытое, каким-то невероятным образом ухитрявшееся скрадывать все достоинства фигуры. В таком платье разве что жалость вызывать. Впрочем, именно это Лейси и было нужно. Ведь она шла просить прощения.

Нарро нашелся около кабинета главного лекаря. Он стоял в коридоре, недалеко от двери. Привалился к стене, прижавшись к ней виском, и напряженно смотрел в окно, выходившее во внутренний двор. Словно ждал, что из пруда вот-вот выпрыгнет озерная дева, и боялся ее пропустить. На приближение Лейси он никак не отреагировал, хотя вряд ли не услышал. Пришлось осторожно позвать:

– Нарро?

Он с явной неохотой выпрямился и развернулся к ней. На лице его застыло выражение полной незаинтересованности, словно Лейси была чем-то неодушевленным.

– Слушай, то, что произошло вчера, – начала она, но поняла, что у нее стали путаться мысли, – в общем, я не хотела. Ты же понимаешь, да? И Леди ничего такого не хотела, просто на нее столько всего навалилось. А метка рода и у меня есть, смотри.

Она дотронулась до вензеля под глазом. Четкие, уверенные линии, выведенные рукой Сейлан Стормланн. Лейси даже нравилась эта метка, она будто связывала ее с Леди, да и смотрелась красиво. Чего Нарро так упрямился? Все равно его господин снимет ее, как только соизволит явиться.

– Ничего не скажешь? – спросила она, когда они с Нарро с минуту промолчали, просто глядя друг на друга.

– Можешь идти, – холодно бросил Нарро.

– Но я же извинилась!

– Ты не извинилась. Ты сказала, что тонкая душевная организация твоей госпожи важнее моей свободы. Я тебя понял, теперь можешь идти. – Он отчеканил каждое слово так, словно только каким-то чудом сдерживался, чтобы не обрушить на нее целый поток незаслуженного гнева.

– Да при чем тут твоя свобода вообще? Никто тебя на цепь не сажал.

Для таких, как Нарро, свобода была любимым коньком. Они вечно садились на него и ездили по нервам окружающих, к месту, но чаще без него. Война за Пустые земли уже лет семь как закончилась. Кочевые племена офо отползли куда-то в глубь материка, а недрэ получили полную свободу от своих прошлых владельцев. Но их все равно вечно что-то обижает и ущемляет. Даже само название «недрэ». Хотя что такого? Слово как слово.

– Ты меня связала, – проговорил Нарро спокойно, но у Лейси по спине почему-то пробежал холодок. – А твоя госпожа поставила на мне метку против моей воли. Я ей записная книжка, чтобы на мне расписываться?

Лейси не нашлась что ответить. Где-то глубоко внутри она будто бы даже была согласна с Нарро, но громкий навязчивый голос в голове твердил, что он много себе позволяет.

– Ты!.. Она просто хотела… Она была вынуждена так поступить! Из-за сэра Сивиза.

Нарро хмыкнул.

– Зря ты так ее отстаиваешь. Сейлан все равно никогда не будет ценить тебя как человека. – От этих слов Лейси против воли сжалась. – Удобная вещь, не более. Как только ты перестанешь быть ей полезна, она выкинет тебя и забудет.

– Будто Сивиз не сделает того же самого с тобой, – мстительно ввернула Лейси.

– Сделает, – Нарро даже в лице не изменился, – но мне плевать. Я изначально не рассчитывал на большее. А вот ты хочешь, чтобы твоя любимая госпожа признала тебя. Только этого никогда не случится, пока ты тряпкой стелешься ей под ноги. Попробуй выкинуть туман из головы, может, тогда что-то выйдет.

Лейси вспыхнула. А она еще извинялась! Теперь же в груди забурлила злость. Наверно, такая же, какая заставила Леди Сейлан поднять на него руку.

Ведь проклятый недрэ был прав.

«Нет. Госпожа ценит меня, дорожит мной. А вот Нарро для Сивиза – просто красивая безделушка».

Лейси не могла его ударить, но что-то внутри толкало ее, настаивало, что нужно сделать больно иначе.

– Мне тебя действительно жаль. – Лейси постаралась, чтобы в ее речи был отблеск тона Леди Сейлан. – Ты только на словах такой независимый. На самом деле у вас, у недрэ, это в родовой памяти прописано. Вы не можете не служить кому-то. – Лейси с наслаждением отметила, как что-то в лице Нарро от этих слов поменялось. – Хотя какая это родовая память, вы же все безродные. Ни отцов, ни матерей своих не знаете. Только хозяин и есть. Вот ты и бегаешь за Сивизом, глаз с него не сводишь. А он птицу свою ценит больше, чем тебя.

– На твоем месте я бы не был так уверен.

Лейси перевела взгляд, очень медленно. Сначала она подумала, что ей показалось. Ну мало ли. В этом замке чего только не причудится. А потом нервный смешок вырвался сам собой. Потому что из кабинета лекаря действительно вышел Сивиз.

– Я очень ценю Нарро, и то, что вы с Сей устроили, меня очень огорчило, – произнес Сивиз, подходя к Нарро ближе и приобнимая за плечи. Правда, тот почти сразу привычным движением вывернулся из объятий. – Но о вчерашнем я поговорю лично с сестрой.

Все, что могла сделать Лейси, – стоять, слушать и задаваться одним-единственным вопросом: как Сивизу каждый раз удается заставать всех врасплох?

– И прости мне мою невежливость. Доброе утро, Лейси, рад видеть, что ты все так же прекрасна и предана моей сестре, как и раньше. Так что будь добра, скажи своей госпоже, что я готов увидеться с ней в любое удобное для нее время.

Та учтивость, с которой Сивиз обращался даже к ней, служанке, всегда покоряла и обескураживала ее. Нет, конечно, Лейси злилась на него за обращение с госпожой. Но всерьез ненавидеть или даже недолюбливать Сивиза Стормланна было невероятно сложно.

Лейси согнулась в вежливом поклоне, развернулась и чуть ли не бегом бросилась к комнате госпожи. Все же хорошо, что она решила извиниться. Такая удача, как встреча с Сивизом, явно значит, что боги на ее стороне.

* * *

– Не тринадцать, а тридцать один. – Голос Анса вывел Райна из задумчивости.

Он внимательно вгляделся в только что написанную им строчку. В ней определенно не было ни единой цифры.

– Четыре строчки вниз, слева, – подсказал Анс, так и не оторвав глаз от восьмигранника, который вычерчивал от руки.

Если подумать, эта нечеловеческая внимательность немного пугала. Если подумать чуть лучше, то почему у Анса вообще должна быть человеческая внимательность? Если подумать совсем хорошо, то какая бы она ни была, все равно пугала куда меньше, чем исходившие от него потоки холода, заменявшие эмоции. По крайней мере так было, пока Анс злился на него из-за Фриг. Но если чувства других существ Райну были понятны, то с Ансом все было совершенно не так. Его злость не ощущалась злостью. Он будто намеренно убивал в себе эмоции, а на Райна лился лишь мертвый холод, вызывавший у эмпата едва ли не ужас.

Сейчас же чувства Анса больше походили на озерную воду, спокойные и ровные. Он даже не раздражался, когда Райн допускал ошибки в расчетах.

У него не то чтобы были проблемы с цифрами, но, когда что-то отвлекало, он вполне мог переставлять их местами или вовсе забывал записывать часть расчетов.

А сейчас его что-то отвлекало, и это была отнюдь не игра Фриг или Дей и Фрея, изредка начинавшие о чем-то говорить. Нет, все, кто находился в этой гостиной, создавали прекрасный умиротворяющий фон. Проблема была в том, кто был далеко за пределами комнаты, а точнее, в утреннем разговоре с ним, который Райн все никак не мог выкинуть из головы.

– Доброе утро, очень рад тебя видеть.

Это «тебя» Сивиз едва заметно выделил. Райн бы ни за что не обратил на такое внимания, общайся он с кем-то другим, но в разговоре с двоюродным братом он привык подмечать и такие нюансы.

– Можешь не утруждаться и не пытаться быть вежливым, я знаю, что ты моей радости не разделяешь.

Сивиз сидел в кресле в кабинете Райна, вальяжно закинув ногу на ногу, так, будто он не был незваным гостем, тайком пробравшимся на чужую территорию.

– Ошибаешься. – Райн прошел к столу и сел за него. – Однако ты сначала влез в мой замок, потом в мой кабинет и только после пришел говорить со мной, а значит, ты по делу.

Улыбка и чувство удовлетворения были ему ответом.

«Молодец, Райн, ты учишься меня понимать», – это он подумал?

– Но я полагал, что ты уже уладил все свои дела в Рейнгарде.

– Надеялся, Райн, ты на это надеялся. – Несколько издевательское веселье Сивиза почти звенело в воздухе. Они с Сейлан оба производили слишком много эмоционального шума.

Чуть тише, но все равно заметно слышалась его головная боль. Как раскаты грома, она то затихала, то вспыхивала вновь, давила на виски. От этой боли веяло чужой магией.

– Лучше не всматривайся в мои ощущения так пристально, возможно, они заразны. – Холодная улыбка едва тронула его губы.

Райн тут же разорвал ментальный контакт, поняв, что чужая боль действительно тянется к нему, подползает тихо, как змея. Значит, Сивиз был в Урадерне и привез оттуда материнский подарок. Об этом свидетельствовал и бледный, почти заживший след от удара на скуле.

– Итак, к делу. – Сивиз расслабленно откинулся в кресле. – Я хочу заключить торговое соглашение между Рейнгардом и Альбисом.

– И ты имеешь на это право?

– Полученное прямо от совета Вольного города и заверенное личной магической печатью его председательницы.

Райну не нужно было смотреть на документ и проверять на подлинность печать Аристы ан Альбара, чтобы понять, что Сивиз не врет. А еще слишком явно читалось и кое-что другое – это не просто торговое соглашение, иначе откуда взяться такой ядовитой радости?

– Это торговое соглашение будет принято без участия Урадерна?

Сивиз кивнул. Он стал похож на хищную птицу, заприметившую в траве дичь и готовую вот-вот камнем ринуться вниз.

– Разве двум крупным городам нужен посредник, чтобы договориться друг с другом?

Нет, конечно, не нужен. Если только два этих города не разделяют море и крупнейший город-порт, в который и прибывает больше половины товаров, ввозимых в республику. А в Урадерне ничего не делается без контроля Леди Йарн. По части добычи информации она явно может посоперничать с сыном.

Райн понимал, почему Сивиз хочет заключить сделку непосредственно с Рейнгардом. У Леди Йарн и Альбиса были крайне сложные отношения, и виной тому – война за Пустые земли.

Когда сорок лет назад огромный разлом, которым раньше были поглощены эльфийские владения, начал медленно сужаться, часть территорий возвращались под контроль эльфов. Другие же земли, включая столицу, оставленную жителями из-за страха расширения разлома, попадали в руки кочевников офо. Те давно искали способы отомстить эльфам, относившимся к ним с некоторым пренебрежением. Территории, попавшие во владения офо, назвали Пустыми, и судьба тех, кому не посчастливилось выбраться из разлома на них, была печальна. Подавляющее большинство эльфов после воздействия Моркета были обессилены, а потому либо погибали в пустыне, либо становились добычей работорговцев из числа офо или людей, неважно.

Двадцать лет назад силы эльфийской королевской семьи ан Альбара окрепли настолько, что начали освободительную войну, которая на первых порах шла почти безуспешно. Офо хорошо знали пустыню, научились использовать моркетский мрак как оружие и не чурались грязных методов. Пять лет спустя, когда Великим Лордом стал Руэйдхри Флеймсток, в войну вступила и Бентская республика. И объединенные войска застряли в Пустых землях на долгих десять лет, пока командующей отрядами республики не была назначена Леди Йарн Стормланн. Тогда-то и расцвела ее слава гениальной воительницы, почти не знающей поражений.

Поначалу что Бентская республика, что эльфы едва ли не боготворили Йарн, но после, когда начал проявляться ее деспотичный нрав, общая любовь несколько поутихла. Многие поняли: она присваивала Пустые земли не для эльфов. И их, и Альбис она пришла завоевывать для себя. Впрочем, иные все еще почитали ее спасительницей.

Йарн давно хотела получить место в совете Альбиса, а после начать расширять влияние. Но существовал закон, запрещающий главам городов Бентской республики принимать какое-либо участие в управлении другими странами. Однако Леди Йарн официально не являлась главой Урадерна, хотя ее муж, Лорд Урадернский, передал почти все права этой должности ей. Она оставила себе такую лазейку, чтобы претендовать на место в совете, но ей отказали. Из-за всех этих юридических тонкостей спор между Леди Йарн, Вольным городом и Сторградом, примкнувшим к нему, затянулся и успел стать достоянием общественности. Закон был на стороне Альбиса, поэтому Леди пыталась давить на совет с помощью пошлин на ввоз товаров и нескольких подкупленных газет, которые твердили, что под руководством Леди Йарн они бы давно вернули себе остатки Пустых земель. Ведь если что-то не покорялось ее власти, то она это разрушала. Ей было все равно, что Урадерн и Альбис – союзники. А угрозу Моркета она даже не признавала, считая выдумкой сторградской власти.

– Я понимаю, что Леди Йарн выкручивает вам руки, но как ты собираешься обойти Урадерн?

– Через Элвби. Придется проплыть дальше вдоль побережья, а потом по рекам вглубь страны. Осенью из-за местных дождей это не составит труда. А потом на лошадях из Элвби сюда. Теряем недели две-три, но экономим очень много денег.

«Леди Йарн будет в восторге», – мысленно отметил Райн. Идея была неплохой, но так открыто провоцировать Йарн, одержимую объединением страны и избавлением городов от излишней (по ее мнению) самостоятельности, было опасно. Товар, предложенный Альбисом, должен быть как минимум жизненно необходим.

– И что же вы собираетесь нам продавать? – спросил Райн, уже предполагая, какой услышит ответ.

– Солярит и стеллум.

Хищная птица сложила крылья и камнем рухнула вниз. Райн почувствовал, как острые когти смыкаются на его шее.

«И нам очень кстати нужны именно эти камни именно сейчас».

– Мы давно собирались договориться о такой схеме с Элвби, – словно бы ответил на его мысли Сивиз, – собственно, это одна из причин, по которой я был в разъездах. Но я все думал, чего же такого особенного Альбис может предложить Рейнгарду.

«Такого, чтобы мы не смогли отказаться».

– Мы предлагаем вам камни за треть от их рыночной стоимости. Вы же в обмен продаете фильтры нам с правом последующей перепродажи.

А перепродавать эти фильтры они, конечно, собрались Урадерну, который страдает от нехватки пресной воды, не загрязненной моркетской тьмой, еще сильнее, чем Рейнгард. Более того, до Райна доходили слухи, будто моркетская энергия, попавшая через реки в море, привела к появлению морских чудовищ в водах около Урадерна. То есть либо Леди Йарн все-таки признает проблему и обрушится на Рейнгард, пытаясь отнять технологию силой, либо весь Урадерн заполонят морские чудовища. Которые тоже накинутся на Рейнгард. Райн даже не знал, что лучше.

– А если сам Рейнгард начнет продавать фильтры, вы, конечно же, тут же поднимете цены на камни.

Сивизу не нужно было отвечать, Райн и без слов все прекрасно понял. Механизм ловушки только что громко щелкнул. Боль вонзилась в голову Сивиза с особой силой, словно Леди Йарн чувствовала, о чем они говорят, но он даже в лице не изменился.

– Мог бы хоть сделать вид, что не знаешь о том, о чем тебе знать не положено, – устало сказал Райн. Даже спокойные разговоры с Сивизом выматывали почти так же сильно, как эмоциональные всплески Сейлан.

– Я в первый и последний раз выпустил здесь полетать мою певчую птицу.

«Все же птица у тебя скорее хищная», – подумал Райн.

– От нее же ты должен знать и то, что фильтр еще не закончен.

– Ну, я рассчитываю на тебя, братец.

Леди Йарн будет в бешенстве.

Райну бы не было дела до настроения тетушки, но трудность крылась в том способе, которым Леди Йарн предпочитала решать проблемы. Она могла не только поднять цены на товары, которые покупал Рейнгард, а устроить настоящую торговую блокаду. А в худшем случае Леди Йарн бы хватило злости и решительности развязать войну. И даже грядущий конец света не помешал бы ей. Как и то, что Райн был членом ее семьи. Она терпеть не могла недовольство ближнего круга, любое инакомыслие воспринимала как личное оскорбление и предательство.

– Думаю, она попробует убить тебя, – спокойно сказал Райн.

– О, я надеюсь на это. Вряд ли она попытается сделать это лично, о такой чести я могу лишь мечтать. – Сивиз улыбался, но глаза его были темны, как штормящее море. – К тебе подобраться несколько сложнее, но я бы на твоем месте тоже поберегся.

Один раз к нему уже подобрались. Абелоун, конечно, более грозный противник, чем Леди Йарн, хотя…

– Ненавижу твою любовь действовать чужими руками.

Воздух полнился ожиданием скорой мести, как обычно тяжелеет небо от влаги перед штормом.

– Зато я люблю твою честность. Редкое качество в нашей семье.

Можно сказать, почти мутация.

– Что ж, я оставлю тебя наедине с моим предложением, обдумай его хорошенько. А я пока наведаюсь к Уртике.

Он легко вскочил с кресла, при этом боль прошила его висок тупой иглой. Но Сивиз снова будто бы не заметил. Райн не в первый раз задумался о том, сколько боли ему пришлось пережить, чтобы научиться так умело ее укрощать.

– Си, еще кое-что, – Райн остановил его у самой двери. Сивиз обернулся, смотря на него своим цепким взглядом. – Ты ведь знал о том, что со мной было? Что я был одержим. Ты видел. Не мог не видеть.

Горечь разлилась по комнате запахом гвоздики. Чужая боль сделалась совсем невыносимой, и Райн неосознанно приложил руку к виску.

– Ты смотришь на это с неверного ракурса. Спрашивай не о том, видел ли я, а о том, мог ли помочь, не навредив.

Дверь за спиной Сивиза захлопнулась, а в воздухе так и горчило его сожаление.

В очередной раз воспроизведя разговор в голове, Райн чуть было не исправил 13 на 81 вместо 31. Нужно было сконцентрироваться на работе, но приехавшая родня вносила в его жизнь слишком много хаоса. Законодательный запрет Стормланнам появляться на территории города казался все заманчивей. Тут уже одним дипломатическим скандалом больше, одним меньше.

– Аин, я вижу, что ты прописываешь детонационную формулу, – вздохнул Анс, все же отрывая взгляд от вычерченных восьмигранников. Их было восемь, абсолютно равной длины, ширины и высоты, на равном расстоянии друг от друга, прямые грани, ни на градус не скривленные углы. При этом существование линеек Анс не признавал.

– Это на случай разгерметизации контейнера, – возразила Аин, делая резкий росчерк вдоль линейки. – Ну подумай, мало ли что может случиться, и моркетская энергия польется прямо в воду или, еще хуже, на того, кто будет транспортировать контейнер.

– Да, поэтому давай подорвем его вместе с транспортировщиком. Отравления моркетской энергией ему явно будет мало.

– В результате взрыва сгорит лишь энергия, никто не пострадает, я все рассчитала!

– Ты только что написала плюс вместо минуса.

– Что? Где? – Аин тут же уткнулась в свои расчеты.

Наблюдать за их спором со стороны было интересно и, как ни странно, довольно приятно. Вообще-то Райн просто ненавидел ощущать чужие конфликты и распри вокруг себя. Они отравляли воздух дисгармоничностью и нервозностью. Но ссоры близнецов не разрушали пространство, скорее уж будоражили. Словно Аин и Анс пребывают в радостном шоке от того, что могут не сходиться во мнениях.

– Просто выдели ей какую-нибудь постройку за чертой города, пусть развлекается. – Анс перевел взгляд на Райна.

– У нас есть два склада, которые уже не используются, давно пора было что-то с ними сделать.

Аин отложила перо и наградила их обиженным взглядом, а после и вовсе отвернулась, скрестив руки на груди. Но заинтересованности от нее исходило куда больше, чем обиды. Вероятно, придется действительно отдать ей склады. Когда она вернется.

Если она вернется. Если в этом походе с ней ничего не случится. Если Сторград снова не запрет ее в своих стенах. Почему он вообще должен ее куда-то отпускать? Почему все так складывается? Почему из-за его слабости они уже потеряли столько времени?