Текст книги "Внезапное богатство"

Глава тридцать девятая

Жан-Поль Марион взял свой любимый кофе в зале ожидания терминала Фолкестоун. Он прошел обратно через охрану, пересек продуваемую всеми ветрами автостоянку и вошел в главное административное здание, расположенное в самом сердце комплекса «Евротоннель». Он поднимался по бетонным ступеням, думая о своем сыне Кристофе, который только начал ходить в школу в Париже. Хотя теперь Жан-Поль жил и работал в Англии, его семья осталась жить во Франции. Это было совсем не далеко, он навещал их очень часто, но все равно на сердце было тяжело. Жан-Поль не знал, подошла ли его семейная жизнь к концу или это был лишь новый ее этап, через который ему и его жене суждено было пройти.

Француз провел своей картой по магнитному замку безопасности и прошел сквозь тяжело вращающуюся стеклянную дверь. Войдя в здание, он увидел Мейси, уборщицу, которую, прибывая на работу, обычно заставал курящей на улице у подъезда.

– Вас звали сверху, мистер Марион, – сказала Мейси. – Что-то случилось. Хоть убейте, не знаю в чем дело.

Жан-Поль посмотрел на свой пейджер. Экран был чистым. То ли выключился, то ли батарея села?

– Merde![19]19
  Дерьмо! (фр.)


[Закрыть] – выругался он и побежал к лестнице.

– О, я не сильна во французском, но знаю, что это означает! – прокудахтала Мейси у него за спиной.

Жан-Поль провел магнитной карточкой по замку двери, ведущей в центральную комнату управления движением поездов, расположенную в подвале здания. Он провел слишком быстро, и дверь не открылась.

– Putain de merde![20]20
  Проклятие! (фр.)


[Закрыть] – заорал он и трясущимися руками провел карточкой еще раз, уже медленно. Загорелась зеленая лампочка, и он прошел в двери.

Войдя внутрь, Жан-Поль мгновенно понял, что случилось серьезное происшествие. Джон Флетчер, ночной дежурный оператор, у которого Жан-Поль принимал смену, разговаривал одновременно по двум телефонам и орал на старшего участка линии, сидевшего перед ним. Жан-Поль подбежал к месту контролера и посмотрел на огромную пятнадцатиметровую схему тоннеля, сооруженную на стене. Моментально картина прояснилась. Грузовой поезд FR-9110 стоял в тоннеле возле дренажной системы, с британской стороны, в двадцати двух километрах от терминала Фолкстоун.

В результате диспетчеру приходилось переформировывать составы, сцепляя больше вагонов в один поезд, и задействовать единственный тоннель, что означало падение пропускной способности вполовину. Стояло лето, положение на дорогах уже было тяжелым. Жан-Поль знал, что день окажется трудным, но ему не привыкать. Каждые две минуты через тоннель проходил поезд. Они могли пропускать сколько угодно составов, лишь бы пути были свободными.

– Утечка топлива, – сказал Джон Флетчер. – Сработали все датчики. Нам пришлось остановить тот грузовой – сорок контейнеров и еще ты-сам-знаешь-что.

– Поставка стерлингов? – спросил Жан-Поль. – C'est pas possible![21]21
  Не может быть! (фр.)


[Закрыть]

– Боюсь, что c'est очень даже possible, Жан. Посмотри на мониторы.

Жан-Поль посмотрел туда, где техник, еле сдерживая ярость, работал с консолью компьютера. На экране была грубая компьютерная репликация человеческого лица, которое гримасничало и ежесекундно трансформировалось в другое лицо.

– Что это?

– Спроси что полегче. Кто-то дурачится с камерами наблюдения.

– Как это может быть? – спросил Жан-Поль. – Что, черт возьми, происходит?

– Машины пожарной службы уже выехали, полиция тоже. Очевидно, утечку уже устранили, так что мы скоро тронемся.

– Но это же грузовой состав, – сказал Жан-Поль. – Только контейнеры, никаких машин. Откуда там могла взяться утечка топлива? Там нет топлива!

– Я думал точно так же, – сказал Джон Флетчер.

Глава сороковая

Согласно законам, выведенным Майлзом для езды на велосипеде, «если велосипедист в один день совершает поездку из пункта А в пункт Б и обратно, то направление ветра будет меняться таким образом, чтобы он дул постоянно навстречу, вне зависимости от направления движения велосипедиста».

Майлз много раз проверял действие этого закона опытным путем. Ветер был злейшим врагом велосипедиста – хуже, чем дождь, хуже, чем плохие автоводители. С ветром ничего нельзя было поделать. До этого дня. Майлз улыбнулся своим мыслям. Все оказалось в высшей степени чудесно. Это был лучший ветер из всех, которые ему встречались. Идеальный, помогающий, теплый, мощный, ласкающий ветер.

Майлзу удалось нарушить закон постоянно негативного ветра при помощи этой единственной, буквально золотой возможности. Пока Пола, Анна и Майлз крутили педали своих сильно перегруженных горных велосипедов, поднимаясь слегка в гору по бесконечному техническому тоннелю, ветер дул им в спины со скоростью восемьдесят миль в час.

Используя программу на своем ноутбуке, Майлзу удалось влезть в систему управления воздушным потоком «Евротоннеля». Она была частью системы управления тоннелем, причем не самой защищенной. Майлз открыл несколько воздушных клапанов впереди в тоннеле, позволив проходящим поездам отсасывать воздух. После того как поезд проходил, те клапаны закрывались, и открывались клапаны позади них, в которые поезд нагнетал постоянно возрастающие массы воздуха. Этот воздух затем подавался в технический тоннель позади, в который он влетал с начальной скоростью сто миль в час.

Система, конечно, не должна была так работать, со всех сторон тоннеля доносились необычные звуки, пока они ехали по ровной дороге. Технический тоннель оказался намного шире, чем его себе представлял Майлз: достаточный для проезда грузовика, при условии отсутствия встречного транспорта. К тому же тоннель оказался не прямым: здесь имелись изгибы, спуски и подъемы. Майлз обнаружил, что спуски его заставляют нервничать: он начинал сомневаться, в том ли направлении они едут. Майлз подавлял чувство паники логически, отсчитывая все уменьшающиеся порядковые номера на дверях спасательных выходов, мимо которых они проезжали. По плану они проводили операцию в двадцати двух километрах от терминала Фолкстоун, возле английской дренажной системы. Она представляла собой помещенный в глубокий котлован массивный насос, способный устранить любую опасную протечку воды в тоннель в течение считанных секунд.

Майлз заметил, что Анна впереди замедлила движение. Они по очереди ехали во главе колонны, особенно нравилось быть первой Поле. Майлз ничего не слышал из-за рева ветра, подталкивавшего его в спину и гнавшего по тоннелю быстрее, чем он смог бы разогнаться под гору, крутя педали легкого туристического велосипеда.

– Впереди люди! – прокричала ему на ухо Анна, когда он подъехал и остановился рядом с ней. Майлз вгляделся в размытый зеленый сумрак. Он совершенно был уверен, что видит проблесковый маячок и фары автомобиля.

– Что это, думаешь, полицейский кордон? – прокричал он в ответ.

Анна сделала попытку пожать плечами, насколько ей позволила тяжесть денег за спиной.

Они немного дернулись вперед, когда Пола налетела сзади на их неподвижно стоявшие велосипеды.

– Извините. Что случилось?

Майлз обнаружил, что повернуть голову против ветра довольно затруднительно, давление на громоздкий прибор ночного видения было ощутимо жестким.

– Впереди нас люди! – крикнул он. – Мы не можем понять, кто это!

– Пустите меня вперед! – завопила Пола. – Я разберусь с ними.

Они перегруппировали свой порядок уступом, чтобы сила яростного ветра распределялась равномерно на каждого. Им не нужно было отталкиваться. Как только они отпустили тормоза, их велосипеды устремились вперед с пугающей быстротой, в гору. Подъезжая все ближе к машине, они смогли различить фигуры людей, прыгающие в свете фар. Через окуляры прибора Майлз не мог определить, какого цвета был проблесковый маячок на крыше машины, но фары показались ему размещенными слишком близко друг к другу. Может быть, это были мотоциклы. Пола не замедлила движения, приближаясь к машине. Она начала крутить педали, увеличивая скорость. Наверное, хотела прорваться сквозь заграждение на скорости.

Когда они были в нескольких метрах от машины с проблесковым маячком на крыше, стало ясно, что это не полицейский автомобиль. Вообще-то, он не был похож ни на один автомобиль из всех, которые Майлз видел раньше. Он был больше похож на автофургон для доставки пиццы на дом, сплющенный с боков так, что ширина уменьшилась вдвое. Автомобиль был очень длинным, со множеством откатывающихся роликовых дверей, многие из которых были распахнуты, открывая прямой доступ к набору инструментов и разнообразных систем контроля. Сразу после машины они проехали соединительный коридор. Люди, которых он заметил ранее, стояли в нем спиной к быстро проезжающим велосипедистам, освещая своими фонарями трубы под потолком соединительного коридора. Майлз едва разглядел их и почувствовал уверенность, что они его вовсе не заметили.

Теперь напор воздуха немного снизился из-за неподвижно стоявшего автомобиля, и им пришлось начать крутить педали, чтобы сохранить скорость.

– Мы сделали это! – крикнула Пола.

– Еще нет, – напомнила ей Анна.

– Но мы уже так близко, – сказал Майлз. – Скоро мы поймаем новый порыв воздуха.

Они продолжали катиться очень быстро. Майлз быстро взглянул на часы: они ехали уже почти десять минут. Они укладывались в график, но он все равно волновался.

Если работники техслужбы найдут его ноутбук, оставленный в соединительном коридоре возле британской дренажной системы, у них возникнут большие проблемы. Будучи добропорядочным программистом, Майлз не стал заражать главный компьютер каким-либо вирусом. Как только они снимут «крокодилы» с проводов, система вернется к нормальному функционированию. Клапаны воздуховодов закроются, освещение включится, и тогда злоумышленники будут как на ладони.

Глава сорок первая

В половине девятого утра Гастон Белл высадил своего сына возле колледжа в Итоне. Мальчик провел выходные в прохладной атмосфере родительского дома: хотя Гастон смотрел вместе с сыном воскресные вечерние телепередачи, фотографию своего ребенка в бумажнике он не носил.

Когда Белл направлялся к шоссе МЗ, медленно продвигаясь сквозь бутылочное горлышко Датчета, раздался, как он и ожидал, звонок мобильного телефона.

Он посмотрел на панель. Звонок был от того, от кого он и ждал. Гастон переместил немного большой палец вдоль рулевого колеса и нажал кнопку на нактоузе.

– Дональд, как дела?

– Доставка задерживается.

– На сколько?

– Нет информации. Мы все готовы, сжаты, как пружина, но чертовой доставки все нет. Еще ждем десять минут и сматываем удочки. Как движение на дорогах?

– Нормальное, особых пробок нет.

– До связи.

Линия отключилась. Гастон вздохнул. Он старался, как мог, не волноваться по поводу всего происходящего. Он убеждал себя, что совсем не важно, если даже ничего не выйдет. Белл определенно не нуждался в деньгах, но он получил бы огромное удовлетворение, выполнив намеченный план.

Гастон выехал на шоссе МЗ и начал набирать скорость. Затем он ее сбросил. Не хватало, чтобы еще остановили за превышение, хотя он никуда особенно и не спешил. И всего лишь несколько секунд спустя полицейский автомобиль пронесся мимо, обгоняя его на большой скорости, проблесковые маячки были включены. Увиденное взбудоражило его обычно невозмутимую натуру Сегодня ему нужно было сохранять ясную голову.

Гастон посмотрел в зеркало. Белый фургон ехал позади него. Водитель мог быть переодетым офицером полиции. Они могли следить за ним. Возможно, что они следили за ним и с воздуха, с вертолета. Они могли прослушивать звонки на его мобильном телефоне.

Белл снова посмотрел в зеркало. Водитель разговаривал по мобильному телефону и смеялся. Гастон улыбнулся своим мыслям. Взбредет ведь такое в голову!

Снова зазвонил телефон. Не взглянув на экран, Гастон нажал на кнопку.

– Гастон, привет.

Он посмотрел на маленький экран. Это не был Дональд Купер. Звонили со спутникового телефона, номер не светился – его не было в памяти.

– Кто это?

– Это Марио, Гастон. Нам нужно поговорить.

Глава сорок вторая

Жан-Поль Марион застал сцену полной паники, когда прибыл на аварийный запасной путь. Поезд был окружен чуть ли не всем личным составом вооруженной полицейской охраны, обычно находящейся в охранном блоке.

Аварийный запасной путь для таких ситуаций и был построен. При возникновении любой проблемы поезд как можно скорее выводился из тоннеля и загонялся на запасной путь, находившийся прямо возле выхода из тоннеля. Здесь с ним можно было разбираться в безопасности, не мешая нормальному движению поездов по тоннелю. Первым делом Жан-Поль обратил внимание на то, что обращать внимание было не на что. Поезд выглядел самым обычным: длинная цепочка контейнеров, движимая локомотивом. Машинист, увидев начальника, вылезал из кабины, поддерживаемый за локоть вооруженным офицером полиции.

– Ничего, – сказал он, спустившись на землю. – Абсолютно ничего там не было. Раздался сигнал тревоги, загорелся красный, я остановился. Сигнал умолк, загорелся зеленый, я тронулся.

– Вы знаете, что везете на этом поезде? – спросил Жан-Поль.

Машинист растерянно смотрел на него.

– Контейнеры?

– Это все, что вы знаете?

Мужчина пожал плечами.

– Кто вы? – спросил полицейский в форме.

– Жан-Поль Марион, главный контролер систем тоннеля.

– Ага, – сказал офицер. – Мы разговаривали с вами по телефону, сержант Томас.

Двое мужчин пожали друг другу руки и вместе пошли вдоль поезда.

– Я не понимаю. Датчики обнаружили утечку топлива, но на этом поезде нет никакого топлива, которое могло бы дать утечку. Вы все контейнеры проверили?

– Все в порядке, все закрыты, никаких признаков аварии.

– Очень странно, – сказал Жан-Поль. – И потом еще наши компьютеры вдруг с ума посходили, пропало управление некоторыми системами тоннеля – не сигнальной или безопасности, всего лишь воздушного шлюза и освещения.

– Да, какой-то непорядок с воздушным шлюзом технического тоннеля на этом конце. Мы не можем его открыть. Пожарные его проверяют сейчас, вот почему я привел своих людей сюда. Подумал, что что-то не в порядке с поездом.

– Я не верю, что это случайность. Ничего подобного никогда раньше не случалось, – сказал Жан-Поль.

– Ну, нет никаких признаков злоумышленных действий. Если вы не возражаете, мы бы хотели отправить поезд дальше. Груз-то, сами понимаете, непростой.

– Конечно.

– На оставшемся участке пути в поезде останутся пять моих офицеров, и до конца маршрута за экспрессом будет следить с воздуха полицейский вертолет, просто на всякий случай.

– Вам виднее, – сказал Жан-Поль, испытывая огромное чувство облегчения. Слава богу, с него сняли ответственность за необычный поезд.

Глава сорок третья

– Это воздушный шлюз, – сказал Майлз, тяжело дыша. Перед ними были огромные плотно сомкнутые ворота желтого цвета.

Ветра в этом конце тоннеля практически не было, потому что ему некуда было отсюда дуть дальше. Тем не менее Майлз знал, что на них продолжало действовать давление, вдвое превосходившее нормальное атмосферное. Когда рядом просвистел поезд, он почувствовал неприятное ощущение в ушах.

Пола сняла с головы прибор ночного видения и прислонилась лбом к поручню. Анна тоже стянула прибор и провела рукавом по лбу. Они проехали последний километр практически без помощи ветра.

– Что мы делаем теперь? – спросила Анна.

Майлз взглянул на часы.

– Мы ждем еще примерно тридцать пять секунд, а затем жмем на педали что есть сил.

– У меня их почти не осталось, – сказала Пола. Она посмотрела на спутников, выражение ее лица было жалобным, но не отчаянным. Это была не та Пола, которая приводила их в ужас. Эта выглядела старше и спокойнее.

– Здесь недалеко, – сказал Майлз. – Дальше дорога идет под уклон, к тому же будет еще один порыв воздуха – я предупреждаю – особенно сильный. Используйте все силы на то, чтобы удержаться, не отвлекайтесь на педали. Нас ожидает сильное падение давления. Вам заложит уши, как в самолете при посадке.

– Ненавижу это, – сказала Анна. – У меня при этом уши обычно начинают болеть.

– Это недолго будет продолжаться. – Майлз снова посмотрел на часы. – Бросайте ваши приборы, надевайте очки, нас немного ослепит свет солнца. Приготовились!

Женщины сделали, как им было сказано. Майлз отбросил свой прибор ночного видения к стене, опустил на лоб защитный велосипедистский шлем, прижал пальцем к переносице солнцезащитные очки.

Желтое солнце просунуло лучи в образовавшуюся щель между створками ворот, и Майлз вцепился в руль. Он полностью переписал программный код, управлявший этим выключателем, сделал это сам, без посторонней помощи. Он был взрослым человеком, который мог разобраться в высокотехнологических комплексах и изменить их по своему желанию. Майлз посмотрел на себя. У него возникло ощущение, будто бы он находился вне своего тела, рассматривая себя со стороны, сидящего на тяжело груженном велосипеде в развеваемой ветром одежде.

Майлз был маленьким мальчиком, он был потерян и одинок. Никто не знал, что он находится здесь, а если бы даже и знал, то не обратил бы на него внимания.

Его пульс бешено зачастил, глаза наполнились слезами. Майлз почувствовал, как у него перехватило горло. Никто не знал, что он был здесь, в тоннеле, в темноте, сверкающем перед ним желтым светом. Внезапно и без всякого предупреждения он увидел образ своей матери – так отчетливо, как если бы кто-нибудь поднес ее фотографию к самым его глазам.

– О боже, – сказал Майлз, когда раздался рев сирены, – я чувствую!

Он повернулся и посмотрел на Анну. Усиливающийся ветер сдувал ее волосы вперед, закрывая лицо. Анна не видела его. Он посмотрел на Полу, которая пригнулась так, что едва была видна из-за руля. Они были сейчас каждый сам по себе, каждый пребывал в своем собственном личном аду.

Порыв ветра оказался внезапным и ужасным. Внезапный поток воздуха разрушительной силы подхватил их, стоящих неподвижно, и повлек за собой с мощью поезда. Когда мощные гидравлические рычаги распахнули массивные желтые стальные двери, их взорам открылся внутренний двор шлюза. Майлз увидел человека в наушниках, согнувшегося возле стены. Его бросило вперед, когда открылась внешняя дверь. Они пронеслись по двору стремительно, в ужасе глядя на то, как взрослого человека уносит, как сухой лист во время грозы. Пыль, поднявшаяся клубами, устремилась дальше. Их несло с пугающей скоростью. Оглушенные ревом ветра и воем сирен, они стремительно проскочили все еще открывавшиеся внешние ворота шлюза и вылетели на забетонированную площадку.

Свет снаружи был сверкающим, ослепительным, прекрасным. У Майлза вырвался крик. Он не знал, откуда тот шел, но откуда-то из глубины. Майлз выкрикнул слово.

Этим словом было «мама».

Он выкрикнул еще раз, как ракета, устремляясь вперед:

– Мама, где же ты, черт возьми?

Реальность обрушилась на него, словно ледяной душ. Попав на основную дорогу, Майлз увидел бегущих пожарных. Странно, но бежали они от него, как будто он их преследовал. Когда он увидел, как здоровяк пожарный упал на землю и несколько раз перекувырнулся, то понял, почему они убегали. Ветер. Разрушительная сила торнадо, движущегося со скоростью двести миль в час, не вызывает желания стоять и любоваться пейзажем. Как бы быстро пожарные ни бежали, убежать у них не было ни единого шанса. Укрыться негде. Хотя они уже были снаружи, яркий солнечный свет и узость проезда делали маневрирование невозможным. Майлз увидел, как Анна задела передним колесом бежавшего пожарного, и тот растянулся на бетонке. Он покатился, гонимый ветром.

Майлз не мог предотвратить столкновения с другим человеком, которого отбросило на пожарный автомобиль, начавший отъезжать от здания слева от них. Он закрыл глаза, не желая смотреть на то, что случилось с быстро падавшим под колеса человеком.

Вокруг воцарился хаос. Повсюду летали пыль и обломки, ударная волна разбивала стекла окон, которые дождем осыпались вниз; открытые двери автомобилей срывало с петель, и они уносились прочь, вращаясь в воздухе.

Сквозь этот ад он видел впереди открытые массивные стальные ворота. Филипп уверял их, что ворота будут открыты, но Майлз все равно сильно волновался. У него не было никакой возможности управлять этими воротами с помощью программы, которую он использовал в тоннеле. Они управлялись только из стоявшего обособленно караульного помещения. Из здания показался полицейский. Он пытался говорить что-то по рации. Полицейский побежал, стараясь не споткнуться и не упасть, Майлз и его спутницы легко проскочили мимо него. Ворота впереди них медленно закрывались, но было ясно, что у них достаточно времени, чтобы успеть проскочить.

Неожиданно в воротах появился маленький белый автомобиль. Майлз наблюдал картину, словно в замедленном кино. Он все еще продолжал звать свою маму, чувствуя столько эмоций, сколько не испытывал за всю свою жизнь. Он поражался скорости, с какой они ехали. Весь комплекс, здания пожарной охраны и медицинской службы, помещения полицейского участка и контрольно-пропускной пункт службы безопасности остался у них за спиной в мгновение ока. Майлз видел, как Анна проехала через ворота перед ним. Дорога уходила вниз, и она ехала очень быстро, крутя педали изо всех сил. Пола проехала сквозь ворота следующей, сбив полицейского корзиной, закрепленной на передней вилке ее велосипеда.

Когда Майлз приблизился к медленно закрывавшимся воротам, машина остановилась, глаза водителя широко раскрылись в изумлении.

Толчок от удара корзины о бампер автомобиля оторвал Майлза от сиденья, но тяжело груженная корзина всего лишь скользнула по крылу автомобиля и как-то удержалась на месте. Майлз знал, что если бы велосипед не был перегружен, то он бы наверняка улетел. За всю свою карьеру велосипедиста Майлз достаточно много сталкивался с автомобилями, чтобы понять, что они обычно не отскакивают в сторону, когда в них врезаешься. Тем не менее в этот раз, похоже, именно это и случилось. Майлз удержал равновесие, продолжив движение. Он продолжал кричать, призывая свою маму.

Однако неожиданное столкновение с автомобилем изменило траекторию его движения. Майлз летел прямо на подъезд полицейского участка, построенный из стали и стекла. Единственной его надеждой были ступеньки перед входом, он нажал на задний тормоз изо всех сил. Заднее колесо застопорилось, и велосипед начал скользить. Майлз пригнулся, выставив правую ногу и касаясь ею земли, чтобы удержать равновесие. Его занесло, заднее колесо, ударившись о ступеньку, подтолкнуло велосипедиста в нужном направлении. Майлз направлялся вниз и, хотя на долю секунды ему показалось, что он чувствует чью-то руку, хватающую его сзади, быстро набирал скорость. Он поравнялся с Полой и Анной и въехал вместе с ними на необъятный простор автостоянки.

Мысль молнией пронеслась у него в голове. До этого момента Майлз точно знал, что происходит, почему он делал то, что делал, и для чего это нужно.

Начиная от автостоянки Анна становилась главной. Ему нужно подчиняться ей, таков был план. Внезапно страх и хаос вновь подкрались к Майлзу. У него не было плана действий.

Он мчался вперед навстречу неизвестности.