Текст книги "Терапия эмоциональных схем"

Рассмотрим следующую предполагаемую ситуацию. Меньше чем через год работы Джону говорят, что он уволен. Компания сокращала штат, но проверка показала смешанные результаты, и некоторое время он сам был недоволен работой. Джон замечает у себя некоторые физические ощущения: ускоренное дыхание, учащенный пульс, пустоту в желудке. Он думает, что увольнение вызвало сильную эмоциональную реакцию, но не уверен в том, какие эмоции испытывает. Он чувствует себя возбужденным, хочет что-нибудь бросить или ударить, стремится поговорить со своей (теперь бывшей) начальницей, но думает, что это будет унизительно. К тому же понимает, что ему нечего сказать. Джону хотелось бы позвать своего друга Эда, но он чувствует стыд и смущение, думая, что будет досаждать Эду своими заботами. Джон замечает у себя много мыслей: «Не могу поверить, что меня уволили» и «Не могу поверить, что они могли это сделать, ничего не объяснив». А еще он думает: «Моя начальница – нарцисс; для нее ничто и никогда не было достаточно хорошим» и «Без этой работы мне только лучше». Но потом замечает другие мысли: «Я буду безработным, несчастным» и «Ничто мне не помогает». Он начинает думать: «Я чувствую злость, тревогу и грусть, совсем запутался. И еще я почему-то чувствую облегчение». Эти разные мысли кажутся Джону конфликтующими, потому что он верит, что чувство должно быть всегда одно: «Я не могу понять, что на самом деле чувствую». Джон начинает размышлять и зацикливается на эмоциях, пытаясь понять свои чувства. Ему становится стыдно из-за тревоги, он думает, что ощущать тревогу и грусть – признак слабости. Ему все меньше хочется обсуждать это с Эдом и другими друзьями.

Джон изучает свое чувство тревоги: «Наверное, я так тревожусь потому, что не знаю, что теперь будет». Но потом он начинает думать, что тревога – последствие слишком большого количества выпитого кофе: «Может, это из-за кофеина?» А еще задается вопросом: «Беспокойные чувства вызваны внешними событиями или чем-то происходящим внутри меня»? Джон не знает точно, почему тревожится, в итоге грустит, сердится, чувствует себя запутавшимся и при этом испытывает некоторое облегчение: «В этом нет смысла. Я должен чувствовать что-то одно. Какая-то путаница!» Он начинает размышлять о своих эмоциях, пытаясь понять, что чувствует на самом деле: «Мне легче оттого, что меня уволили, потому что я ленивый? Я хотел, чтобы меня уволили?»

Джон думает, будет ли его тревога продолжаться бесконечно: «Я не могу каждый день жить с таким уровнем тревоги. Я не справлюсь». Он боится, что из-за тревоги не сможет спать, хорошо работать или сосредоточиться на том, что нужно делать. Его воображение наполняется мыслями об опасности, когда он начинает думать, что сойдет с ума и на него наденут смирительную рубашку.

Джон решает держать эмоции под контролем, но начинает плакать. Пытаясь сдержать слезы, он чувствует еще большее напряжение, затем делает самокрутку с марихуаной и говорит: «Это меня успокоит». Он думает: «Я должен успокоиться и взять себя в руки – сейчас же! Или я совсем расклеюсь. Кто знает, чем это кончится?»

Джон беспокоится из-за своей тревоги и грусти, полагая, что эти чувства бесконечны. Он не задумывается о том, что может случиться много других событий. Возможно, он завтра проснется и будет рад, что не нужно идти на работу, нет ни рутины, ни тупика, ни монотонности, ни вечно критикующей начальницы. Он не думает, что почувствует облегчение и сможет пообедать с Эдом или другим другом. Джон не может вспомнить, что другие тяжелые чувства растворились со временем и новым опытом. Ведь эмоции текучи, изменчивы и летучи, постоянно приходят и уходят. Он фокусируется на одном чувстве и одной детали – его уволили. Ему трудно сделать шаг назад и признать, что иные чувства, моменты и общение с людьми однажды заслонят этот опыт. Сосредоточившийся на своей эмоции в конкретный момент времени, он едва ли способен предвидеть, что пройдет и это, поэтому начинает паниковать, желая чувствовать себя лучше и немедленно избавиться от тревоги. Джон видит мир сквозь негативные схемы своих тревожных чувств, схемы, которые привязывают его к настоящему моменту и не дают видеть альтернативы в будущем.

Как показывает эта выдуманная история, у бедняги Джона – целый спектр негативных убеждений и схем, касающихся эмоций. Для него в эмоциях нет смысла. Он не чувствует, что может выразить их открыто, чтобы получить подтверждение, и постоянно думает о своих ощущениях. Ему стыдно, он не может вынести свои смешанные чувства и верит, что они выйдут из-под контроля, будут длиться бесконечно. Джон – хороший пример того, как негативная оценка эмоций способна привести к проблемным копинг-стратегиям. На рис. 3.2 дана модель эмоциональной схемы. В главе 5 я покажу, как эта таблица может использоваться в социализации пациента согласно данной модели.

Давайте изучим рис. 3.2 на примере Джона. Он начинает с широкого спектра эмоций: гнев, тревога, грусть и чувство облегчения. Потом замечает эти чувства и до некоторой степени обозначает их. Затем он рассматривает эмоции как проблематичные. Джон уверен, что нет смысла чувствовать некоторые эмоции (такие как облегчение); испытывает стыд за свою тревогу и грусть. Он думает, что эмоции выйдут из-под контроля и будут длиться бесконечно; не нормализует спектр эмоций и не понимает, что многие люди на его месте чувствовали бы то же самое. У него отсутствует толерантность к своим смешанным чувствам. Джон размышляет, почему он чувствует то, что чувствует, и пытается идентифицировать, что чувствует на самом деле. Интерпретируя свои эмоции негативно, он пытается подавить их, куря марихуану; избегает людей, потому что стыдится и не хочет быть обузой. Он обвиняет и бывшую начальницу, и себя; размышляет о том, что случилось, чтобы «что-то придумать»; беспокоится о будущем. Джон – яркий пример проблематичного стиля эмоционального реагирования на трудную жизненную ситуацию.

Рис. 3.2. Модель эмоциональных схем

…Представим Мэри, которая замечает, что чувствует себя некомфортно. Возможно, ей трудно определить, что это за эмоция. Сначала она распознает физические ощущения, такие как дрожание пальцев, ускоренное сердцебиение, головокружение. Думая об этих ощущениях и о том, что случилось, она может распознать, что в данный момент чувствует грусть. Первый шаг в проблематичной последовательности эмоциональных схем заключается в том, что грусть Мэри ее озадачивает: она не понимает, что заставляет ее грустить, и начинает оценивать свою грусть негативно: «Я не должна грустить», «Я не имею права грустить», «Никто не стал бы грустить в этой ситуации» и «Никто бы меня не понял». Затем Мэри начинает чувствовать себя беспомощной из-за грусти, потому что не знает ее причину. Потом она думает, что грусть будет продолжаться бесконечно, захлестнет ее, она не справится и потеряет контроль над собой. Мэри велит себе перестать грустить; она сердится на себя за то, что грустит, и это заставляет ее чувствовать себя еще более беспомощной. Затем она решает, что лучше всего избегать поведения, которое обычно доставляло ей удовольствие, потому что ей грустно и нет энергии. Мэри беспокоится, не желая стать обузой для других. Ведь если она грустит, ничто не поможет ей почувствовать себя лучше: «Если я грущу сейчас, я и с друзьями буду грустной». Она самоизолируется и начинает думать о своей грусти, а в результате ей становится еще грустнее. Порочный круг: эмоция – оценка – проблематичный копинг – эмоция (см. рис. 3.3) – обычное следствие неудачи в применении стратегии регулирования эмоции, происходящей из-за проблематичного объяснения своей эмоции.

Рис. 3.3. Цикл эмоции и негативных эмоциональных схем для чувства грусти

Сравните сценарий Мэри с тем, который иллюстрирует более адаптивную модель эмоциональных схем и более полезные стратегии совладания со своей грустью. Эта модель показана на рис. 3.4. Согласно ей, Мэри грустит и способна обозначить свою эмоцию как грусть. Кроме того, она может ее нормализовать, потому что видит в ней смысл; способна получить подтверждение от подруги и понять, что ее грусть – типичная реакция (другие люди почувствовали бы то же самое). Мэри верит, что грусть временная и у нее есть пределы, поэтому может на некоторое время ее принять. Нет необходимости подавлять грусть, чтобы избавиться от нее. Мэри не паникует из-за этой эмоции.

Мэри активизирует несколько стратегий эмоциональной регуляции, дающих хорошие шансы на позитивный исход. Она старается понять, есть ли проблема, требующая решения; думает, не интерпретировать ли ситуацию по-новому («Это не катастрофа»); способна отвлечься на другие дела и исправить конкретный момент. В результате применения более адаптивных эмоциональных схем и стратегий эмоциональной регуляции ее настроение улучшается.

Рис. 3.4. Цикл совладания с грустью, использование адаптивной модели эмоциональных схем

Модель эмоциональных схем основана на идее, что эмоция проходит череду действий, начиная с происшествия, за которым следует эмоциональный опыт (волнение, возбуждение и – как заметил Платон – «душевный трепет») (Sorabji, 2000). Затем может последовать оценка, исследование альтернативных действий или интерпретаций, решение действовать. Кроме того, в осознании эмоций можно рассматривать последовательность событий: человек распознает эмоцию, интерпретирует ее, рассматривает ценности и цели, думает об альтернативах усиления или ослабления эмоции.

Теперь рассмотрим альтернативную версию с опытом потерявшего работу Джона. Он замечает, что сердится, грустит, тревожится и чувствует небольшое облегчение. Что происходит? Он потерял работу. И Джон идентифицирует свои цели: найти новую работу, но также получать удовольствие от жизни, пока он безработный. Он рассматривает интерпретации: «Чья это вина?», «Всегда ли я буду безработным?», «Можно ли поискать другую работу – лучше, чем прежняя?», «Как мне проводить время?». Затем Джон решает встретиться с друзьями, дать себе время, чтобы исцелиться, и чем-то заниматься, параллельно ища новое место и думая о будущем. Таким образом, действия в ответ на эмоцию могут включать распознавание возбуждения и эмоций, нормализацию, признание, принятие длительности, понятности и природы смешанных чувств; идентификацию целей и ценностей в значимой работе; принятие на себя ответственности за свою жизнь; приобретение новых навыков и удовольствие от жизни; активацию планов и поведения, которые дадут приятный и значимый опыт.

Модель движения предполагает необходимость задать себе вопрос: «Если возникнет эмоция, о чем я подумаю или что сделаю после этого?» Модель эмоциональной схемы предполагает, что есть два параллельных паттерна движений: один сосредоточен на мыслях и действиях, относящихся к ценностям и целям, другой – на интерпретации, проработке и использовании эмоции; он также имеет отношение к ценностям и целям. Например, врач может спросить пациента об эмоции негодования: «В том, что вы сейчас чувствуете возмущение, может быть смысл, но как долго вы собираетесь возмущаться? Куда хотите прийти и какими ценностями стремитесь руководствоваться?» Эмоция – только шаг, одно движение в этой последовательности.

В модели эмоциональных схем существует 14 аспектов концептуализации и оценки эмоции и реакции на нее. Здесь я даю краткий обзор всех этих аспектов, а в следующих главах показываю, как они оцениваются, и представляю техники, которые могут быть использованы в работе с ними.

Длительность

Как долго длятся эмоции? Некоторые люди верят, что переживаемые ими эмоции будут длиться долго – до бесконечности. В клинической практике мы с коллегами часто слышим, как пациенты говорят: «Иногда я боюсь, что если позволю себе сильное чувство, оно не пройдет». Люди, которые верят в долгие эмоции, не воспринимают их как временные и ситуативные. Иногда эмоциональный опыт может рассматриваться как «черты личности» («Я грустный человек»). Вместо того чтобы помочь принять эмоции как временное явление, данный аспект приводит людей к вере в то, что болезненные эмоции могут сохраняться и приводить к страданиям.

Контроль

Некоторые пациенты думают, что их эмоции неконтролируемые и что их нужно подчинять контролю: «Боюсь потерять контроль, если позволю себе некоторые из этих чувств», «Беспокоюсь, смогу ли я контролировать чувства; я просто могу сойти с ума». Для некоторых людей мысль об утрате контроля является пугающей, она заставляет верить, что необходимо сделать все, лишь бы осуществить контроль.

Понятность

Люди часто думают, что в их эмоциях нет смысла. Они запутались в своих чувствах. Например, кто-то может сказать: «У меня есть чувства, которые я не понимаю», «Я не вижу смысла в своих чувствах», «Я думаю, что мои чувства странные или ненормальные», «Мои чувства будто появляются ниоткуда». Не видя в чувствах смысла, люди начинают ощущать себя запутавшимися в опыте, беспомощными, они не знают, что делать.

Консенсус

Некоторые верят, что их эмоции уникальны и переживаются только ими; отсюда вера в то, что они ненормальные или дефектные. Такие люди говорят: «Я часто думаю, что реагирую чувствами, которые у других не возникают», «Я намного чувствительнее окружающих», «Ни у кого нет таких чувств, как у меня». Или они могут спросить: «У других людей бывают такие же эмоциональные реакции, такой же опыт, как у меня, или в моих эмоциях есть что-то необычное?» Нормализация чувств и опыта – важный компонент когнитивной терапии тревоги, ПТСР и ОКР. Если пациенту с ОКР помочь понять, что подобные фантазии и чувства свойственны многим людям, у него уменьшится склонность к негативному обозначению своих навязчивых мыслей (Salkovskis & Kirk, 1997). В модели эмоциональных схем признание факта, что у других бывают аналогичные чувства, – это форма подтверждения, то есть процесс, призванный ослабить депрессию и тревогу.

Вина и стыд

В какой степени человек переживает стыд, вину или смущение по поводу своей эмоции? Это измерение относится к вере в то, что некоторых чувств у человека быть не должно, и отражается в комментариях типа: «Испытывать некоторые чувства неправильно», «Мне стыдно за мои чувства». Люди, которые ощущают стыд или вину, могут быть склонны критиковать себя за эмоции, прятать их от других, беспокоиться или грустить по поводу испытываемых эмоций.

Рациональность

Люди, которые больше склоняются к рациональности, чем к переживанию эмоционального опыта, верят, что быть логичным или рациональным – высший способ функционирования. Они думают, что их эмоции можно устранять или контролировать, чтобы они не мешали эффективному решению проблем и деятельности. Примеры акцента на рациональном: «Я должен быть рациональным и логичным во всем», «Вы не можете полагаться на чувства, определяя, что для вас хорошо».

Упрощенный взгляд на эмоции

Некоторые люди верят, что по поводу тех или иных вещей они должны чувствовать что-то одно; им трудно испытывать смешанные чувства. В ряде случаев это принимает одну из форм раздельного мышления о самих себе («Я совсем плохой») или других («Он совсем плохой»). Дифференцированный, сбалансированный или комплексный взгляд на себя и других включает осознание того, что у одного и того же человека могут быть разные и конфликтующие качества – в зависимости от ситуации и времени. Потому что и конкретный человек, и другие люди изменчивы. Более дифференцированное мышление позволяет скоординировать явно конфликтующие чувства, которые порой неизбежны. Примеры упрощенных взглядов на себя и других: «Я не выношу, когда у меня возникают противоречивые чувства: например, когда один и тот же человек нравится и не нравится», «Испытывая к кому-то противоречивые чувства, я запутываюсь и расстраиваюсь», «Люблю чувствовать полную определенность насчет того, как я отношусь к самому себе». Упрощенный взгляд на эмоции отражает двойственный взгляд на опыт: все или ничего.

Ценности

Есть люди, которые подчеркивают ценности и верят, что эмоции – их естественное следствие и что они направляют жизнь. Поэтому необязательно чувствовать себя хорошо, лучше жить жизнью, имеющей смысл. Акцент на ценностях может родиться из экзистенциальной когнитивной модели переработки эмоций. Некоторые люди способны верить, что их тревога, депрессия и гнев помогают прояснить, что для них действительно важно, позволяя эмоциям перерабатываться. Терапия эмоциональных схем предполагает, что ценности помогают выявить значение действия и опыта, чтобы люди узнали, что по-настоящему имеет значение, придать глубину и содержание неизбежным трудностям. Утверждения, которые отражают данный подход: «Есть более высокие ценности, к которым я стремлюсь», «Когда я подавлен и грущу, то задаюсь вопросом, что для меня ценно».

Выражение

Некоторые люди считают, что могут выражать свои эмоции, отпускать их, делиться ими с другими и сообщать о полном спектре испытываемых чувств. Готовность выразить чувства отражает принятие факта о важности эмоций, о том, что они способствуют изменениям и пониманию. Конечно, простое проживание эмоций не всегда отражает веру в то, что это полезно; это говорит лишь о том, что человек готов и способен выражать эмоции. Примеры такого выражения: «Я верю, что важно позволять себе плакать, чтобы мои чувства выходили», «Я чувствую, что могу открыто выразить свои эмоции».

Валидация

Некоторые люди верят, что есть аудитория, принимающая их эмоции, то есть другие люди их ценят и проявляют эмпатию. Как показано в главе 6, валидация влияет на множество других измерений эмоциональной схемы. Оно нормализует эмоцию, уменьшает вину и стыд, помогает различить эмоции и выяснить, что эмоциональный опыт можно принять и вынести, а также показывает, что в эмоциях есть смысл. Примеры разной степени веры в валидацию: «Другие люди понимают и принимают мои чувства», «Я не хочу, чтобы о некоторых моих чувствах кто-то знал», «Мои чувства никому не нужны».

Принятие

Некоторые люди позволяют себе переживать чувства, тратят мало энергии на их сдерживание. Принятие – лишь признание того, что существующее действительно существует. Это позволяет проживать жизнь в этом мире, включая эмоции как часть реальности. Идеальное принятие предполагает отсутствие оценки, контроля или страха; можно отметить стартовый пункт, с которого начинать или не начинать действовать. Принятие подобно тому, чтобы позволить чему-то быть. Примеры комментариев, показывающие разные степени принятия: «Я принимаю свои чувства», «Я не хочу допускать у себя некоторые чувства, но знаю, что они у меня есть».

Обвинение

Типичная реакция некоторых людей на свои негативные эмоции – обвинение в этих чувствах окружающих. Они могут чувствовать, что их провоцируют, поступают с ними нечестно, эксплуатируют, игнорируют, плохо относятся или просто не понимают. Однако в каждом случае причина того, что они чувствуют себя так, как чувствуют, в том, что кто-то заставил их испытывать эти чувства. Примеры, иллюстрирующие обвинение: «Если бы другие люди изменились, я бы чувствовал себя намного лучше», «Другие люди вызывают у меня неприятные чувства».

Бесчувственность

Некоторым людям трудно испытывать эмоции; они утверждают, что чувствуют себя оцепеневшими, ничего не чувствуют, оторваны от реальности. В модели эмоциональных схем бесчувственность рассматривается как следствие эмоционального избегания, которое сдерживает эмоциональную переработку опыта. Без доступа к прямому опыту эмоции такие люди не способны узнать, что эмоции переносимы, что они не захлестнут и не сделают беспомощным, что эмоции не длятся вечно. Пациенты, переживающие бесчувствие, часто говорят: «Я чувствую себя эмоционально тупым: у меня нет эмоций».

Руминации

Иногда люди застревают на одной эмоции: прокручивают в голове один факт, что они испытывают неприятное чувство, задают себе вопросы без ответа («Что со мной не так?»), снова и снова обращаются к негативному опыту. Руминации могут рассматриваться как проблематичный стиль копинга, попытка совладания с нежелательными мыслями и эмоциями. Люди, которые без конца руминируют, уверены, что нельзя отпустить эмоцию или мысль, что им надо принять решение; они не могут принять, что мысль – это просто мысль, а эмоции носят временный характер (Wells, 1995). Согласно модели эмоциональных схем, руминации – это проблематичная стратегия совладания с неприятной или нежелательной эмоцией, которая заставляет человека буксовать на эмоциональном опыте или воспоминании, снова вызывая негативную эмоцию и не позволяя продуктивно функционировать. Примеры комментариев постоянно руминирующих пациентов: «Чувствуя себя подавленным, я сижу один и думаю о том, как мне плохо», «Я часто спрашиваю себя: “Что со мной не так?”», «Я вечно думаю о своих чувствах или физических ощущениях».

Аспекты отношений с другими когнитивно-поведенческими моделями

Многие из вышеперечисленных аспектов подходят к другим терапевтическим моделям. Так, чрезмерный упор на рациональность и логику или антиэмоциональность рассматривается как проблематичный в моделях катарсиса или фокусирования на эмоциях, но не имеет прямого отношения к когнитивной модели. Модель, сфокусированная на эмоциях, предполагает, что чрезмерная рациональность способна помешать выражению, подтверждению и самопониманию, которые следуют из разрешения выражения эмоций. Модель АСТ (Hayes et al., 2012) понимает чрезмерную рациональность как форму избегания опыта, выстраивая из языка и логики барьеры на пути богатства и смысла получения прямого опыта. Способность осознавать, что у человека могут быть конфликтующие и сложные чувства, – признак высокоуровневого функционирования Эго, когнитивной дифференциации и когнитивной сложности в модели развития Эго (Loevinger, 1976); это также часть диалектического мышления, которое является центральным компонентом DBT (Linehan, 1993, 2015). Подобным образом АСТ предполагает, что пояснение ценностей человека – важный компонент терапии, тем более что ценное для человека действие может дать ему мотивацию и оправдание, чтобы выносить трудный эмоциональный опыт. Акцент на целенаправленной жизни или жизни, которую стоит прожить, также характерен для DBT.

Акцент на выражении эмоций имеет долгую историю и восходит к предложенной Фрейдом модели катарсиса. Но в этом отношении люди сильно различаются. Когнитивная модель не считает выражение эмоций per se (само по себе. – Примеч. пер.) фактором ослабления депрессии и тревоги, а модель катарсиса и эмоционально сфокусированная модель подчеркивают важность такого выражения для уменьшения негативного аффекта и в случае с эмоционально сфокусированной теорией – роста понимания и принятия. Пеннебейкер и его коллеги утверждали, что экспрессивное письмо может давать серьезный позитивный результат в плане эмоций и благополучия (напр., Pennebaker & Chung, 2011). Межличностная теория Джойнера предполагает, что проблематичные стили выражения эмоций, особенно негативного аффекта, могут отдалить других людей (напр., Joiner, Brown & Kistner, 2006).

АСТ подчеркивает роль принятия и психологической гибкости в широком спектре психопатологии (Blackledge & Hayes, 2001; Hayes, 2002, 2004; Hayes et al., 2006, 2012), а DBT предполагает, что радикальное принятие – это во многих случаях начало эффективных изменений (Linehan, 1993, 2015). Исследование плача показывает, что люди, которые стараются сдерживать слезы, переживают дистресс (Labott & Teleha, 1996). Подобным образом открытие парадоксального эффекта подавления мыслей, то есть попытки прогнать нежелательные мысли и чувства, приводят к тому, что впоследствии данный опыт возрастает, подсказывает, что принятие чувств должно ослаблять депрессию и тревогу (Purdon & Clark, 1994; Wegner & Zanakos, 1994). Теории фокусирования на эмоциях и катарсиса тоже предсказывают, что принятие чувств ведет к более быстрому излечению от депрессии и тревоги.

Теория эмоциональных схем рассматривает обвинение как проблематичный стиль совладания с негативной эмоцией, потому что оно берет ответственность за эмоцию и переносит ее на кого-то другого, над кем у вас нет контроля. Таким образом, обвинять других в том или ином чувстве равносильно беспомощности в борьбе с этим чувством. Более того, обвинение других за эмоцию легко может привести к другим негативным схемам, таким как руминации, рассмотрение своих эмоций как длительных, возникновение чувства, что другие вас не поймут и не одобрят. Модель, сфокусированная на эмоциях, не предполагает, что обвинение других – полезное противоядие от депрессии и тревоги, а модель катарсиса рассматривает обвинение как смещение или проекцию негативных чувств в отношении себя, приводящее к обратному отношению между депрессией или тревогой и обвинением. Когнитивные модели не поддерживают модель катарсиса; скорее, с их точки зрения, можно утверждать, что обвинение других – вариант фокуса «осуждения», в котором негативные суждения могут применяться к себе и другим.

Бесчувственность может стать крайним вариантом отсутствия принятия или «опыта избегания» эмоции (Hayes et al., 2012). Подавление как стиль копинга, иногда характеризующийся алекситимией, был связан с дисфорией, расстройствами пищевого поведения и соматизацией (Taylor, Bagby & Parker, 1991; Weinberger, 1995). Эмоционально фокусированная терапия подчеркивает важность вызывания эмоций для доступа к значениям, потребностям и проблемным копинг-стратегиям человека (Greenberg & Watson, 2005). DBT также считает эмоциональное бесчувствие противоположностью радикального принятия и часто воспринимает его в качестве другой формы эмоционального избегания. Поведенческие модели страха и тревоги утверждают, что активация «схемы страха» – необходимый компонент его модификации (напр., Foa & Kozak, 1986).

Нолен-Хексема (Nolen-Hoeksema, 2000), Пападжорджио и Уэллс (Papageorgiou and Wells, 2001a) показали, что постоянные руминации часто связаны с сильной депрессией и тревогой. Такие люди думают, что навязчивые мысли готовят их к худшему и помогают найти решение проблемы. АСТ рассматривает такие руминации как форму негибкости и избегания опыта, которые приводят к застреванию людей на том, что у них в головах (Hayes et al., 2004, 2012; Hayes, Wilson, Gifford, Follette & Strosahl, 1996).

Как отмечалось ранее и в дальнейшем развитии этой теории, модель эмоциональных схем перекликается со многими темами, которые были ключевыми элементами других теорий. Например, избегание опыта или эмоций описано в АСТ; ценности – тоже ее важный компонент; валидация – важный элемент DBT, а метакогнитивное осознание и тревога напоминают нам о представлениях о природе эмоций. Но модель эмоциональных схем отличается от предшествующих моделей тем, что это социальная когнитивная модель индивидуальной теории эмоций и эмоциональной регуляции. То есть она старается описать содержание мышления, убеждения и предположения, схемы и модели, характеризующие интерпретацию эмоций человеком и его представления о том, как эти эмоции регулируются. Действительно, модель эмоциональных схем до некоторой степени схожа с общей моделью схем, предложенной Беком и его коллегами, но в ней схемы касаются природы эмоций. Модель эмоциональных схем может проследить свою историю до модели социально-когнитивных процессов, предложенной Хайдером (Heider, 1958) и раскрывающей объяснения отдельными людьми психических и межличностных феноменов. Модель эмоциональных схем может рассматриваться и как социально-когнитивная модель эмоционального опыта.