Текст книги "Багровое веселье"

Глава 27

Минут через десять Сюзан наконец успокоилась.

– Прости за слезы, – шепнула она.

– Не вини себя, – ответил я. – То, что тебе пришлось сделать, просто ужасно.

– Он убил четверых женщин, – проговорила Сюзан. – Сомневаюсь, что он сможет заставить себя остановиться. Что для него эти четыре жертвы.

– Хоук у него на хвосте, – сказал я.

– А если Фелтон удерет?

– Не удерет. Теперь Хоуку не надо прятаться. Не нужно следить, чтобы он его не заметил. Он может ходить с ним чуть не в обнимку. Нет, Хоук его не упустит.

– Нельзя допустить, чтобы он еще кого-нибудь убил.

– Знаю.

Я снял трубку стоящего у нее на столе телефона и позвонил домой Квирку. Ответила жена. Через секунду трубку взял Квирк.

– Это Фелтон, охранник из Чарлзтауна, – сообщил я.

– Ты уверен?

– Уверен. Не могу пока доказать, но знаю точно.

– Где он сейчас? – спросил Квирк.

– Только что вышел из кабинета Сюзан. Хоук у него на хвосте. Фелтон знает, что мы его вычислили. Сюзан отказала ему в лечении, так что он тут чуть не умер от горя.

– Попробую разыскать Белсона, – решил Квирк. – Посмотрим, может, сможем зацепить его дома. Ты у Сюзан?

– Да.

– Никуда не уходи. Я перезвоню.

– Буду на месте, – пообещал я и положил трубку.

– Квирк и Белсон собираются вместе с Хоуком следить за Фелтоном, – сказал я Сюзан. – Так что у него на хвосте будут уже трое. Смогут менять друг друга.

– До каких пор?

– Пока мы не найдем способа доказать его вину. А потом Квирк сможет арестовать его и убрать подальше от людей.

– А если мы не сможем доказать?

– В любом случае его нужно изолировать от общества, – вздохнул я.

– Ты имеешь в виду, что тогда ты или Хоук убьете его?

– Или Квирк. Его нельзя оставлять на свободе.

– Я знаю, ведь он убийца.

– Да, – вздохнул я.

– Но все же нужно придумать способ поймать его.

– Ну что ж, я все равно не отойду от тебя ни на шаг, пока мы не покончим с ним. Что там у тебя с остальными пациентами?

– На сегодня я отменила все приемы, – ответила Сюзан.

– Хочешь позавтракать?

– Да. А еще больше – выпить.

Мы поднялись наверх и смешали две порции водки с капелькой вермута. Сюзан бросила в стакан три маслины, а я залил все это мартини. Сюзан подняла стакан, с секунду разглядывала его – и залпом проглотила чуть ли не треть содержимого.

Холодильник стоял под стойкой. Я присел на корточки и поискал что-нибудь для завтрака. Возможности оказались весьма ограниченными.

– Там где-то валяются куриные грудки без костей, – подсказала Сюзан.

Я отыскал их на формочках для замораживания ледяных кубиков. Формочки оказались полными. Странно, обычно у Сюзан они всегда бывали пустыми. Я плеснул на сковородку немного оливкового масла, содрал с двух куриных грудок фольгу, уложил их на сковородку, полил вермутом и, накрыв крышкой, поставил на газовую плиту.

Сюзан уже расправилась с двумя третями своего коктейля.

Я порылся в буфете. Между коробкой рафинада и пачкой орехового масла отыскалась бутылочка шотландского. Я вытащил ее на свет божий и, выломав из формочек несколько ледяных кубиков, сделал себе скотч со льдом.

– А знаешь, ты все-таки был прав, – подала голос Сюзан.

– Само собой, – кивнул я. – А насчет чего?

Сюзан допила остатки коктейля и нетерпеливо помахала стаканом. Я на глазок смешал ей еще один. Получилось довольно много, по самый краешек. Но Сюзан, похоже, не обратила на это никакого внимания.

– Ну, насчет того, что не разрешил мне встречаться с Фелтоном один на один, – сказала она.

– Тут нельзя сказать прав или не прав, – ответил я. – Я просто не мог оставить тебя одну.

– Как и сейчас.

– Что?

– Тоже не можешь.

– Да.

– Даже когда за Фелтоном следит Хоук.

– Да.

– Почему? – Сюзан бросила в стакан две маслины, отчего содержимое чуть не перелилось через край. Не поднимая стакана, она отхлебнула немного коктейля и бросила внутрь еще одну маслинку.

– Когда-то я уже потерял тебя на несколько лет, – ответил я. – И обнаружил, что не могу жить без тебя. Но еще я обнаружил, что и не хочу.

– Потому что?..

– Потому что люблю тебя. Потому что ты в моей жизни как музыка в гнетущей тишине.

– Чего музыка?

– Ну, наверное, не совсем точно сказал. Я это вычитал в какой-то книжке.

Я сделал глоток скотча. Сюзан сделала глоток коктейля. Куриные грудки зашипели. Я снова полез в холодильник, чтобы найти что-нибудь на гарнир. Но там оставалась лишь брокколи да одинокая морковка. В сетке под раковиной отыскалась последняя, забытая богом луковица. Я выложил свои находки на стойку и оглянулся в поисках ножа.

– Могу сказать по-другому, – продолжал я. – Дело не в том, что я просто люблю тебя. Ты дополняешь каждый мой шаг, каждое движение.

Сюзан улыбнулась и положила в рот маслину.

– Но ты ведь уважаешь меня? – спросила она.

– Уважаю. Уважаю, как дьявол. – Это была одна из тысячи «наших» фраз, запомнившаяся после какого-то старого фильма, который мы оба смотрели еще за несколько лет до того, как познакомились.

Я нашел наконец нож и принялся чистить луковицу.

– И я тоже дополняю тебя, – продолжал я. – И все наши сильные и слабые стороны так великолепно сочетаются, что вместе мы становимся чем-то намного большим, чем просто суммой двух личностей.

Сюзан снова улыбнулась и съела еще одну маслину. Ее стакан уже почти опустел.

– Смешай мне еще один коктейль, – попросила она.

Я бросил на нее удивленный взгляд и повиновался.

– Спасибо, – кивнула Сюзан.

Я сделал глоток виски. Что ж, если на то пошло, нужно не отставать.

– Вот она, ирония любви, – проговорила Сюзан. Голос у нее стал чистым, словно прошел сквозь какой-то особый фильтр. – Все общепринятые истины популярной культуры сходятся в том, что удачная любовь основывается на общих интересах. Все эти современные службы знакомств заносят в свои компьютеры увлечения, пристрастия, способы проведения свободного времени и все остальное, что может объединять двух людей.

Я очистил лук и начал искать разделочную доску. Она оказалась за тостером, маленькая пластинка из стекловолокна, гладкая, как будто на ней ни разу не резали даже хлеба.

– На самом же деле, – продолжала Сюзан, – любовь расцветает тогда, когда встречаются два противоречивых начала. Мужское и женское. Как там у китайцев: когда йинг встречает йанг.

– Йинг и йанг?

– Ладно, не обращай внимания. Просто всегда придерживайся своего йинга.

Я покрошил лук, почистил и нарезал морковку и принялся обрабатывать брокколи.

– Именно поэтому я и разрешила тебе остаться, – улыбнулась Сюзан.

Она подперла подбородок ладонью и надкусила последнюю маслину.

– Остаться с тобой и с Фелтоном?

– Да. Потому что это было нужно больше тебе, чем мне.

– Моя слабость, так скажем.

– Угу.

Она доела маслину и допила коктейль. Я долил себе еще виски. Сюзан плеснула себе чистого мартини.

– И тебя не беспокоила мысль, что ты можешь не справиться с ним в одиночку?

– Нет, – пожала плечами Сюзан. – Потому что так оно и было бы. Я бы наверняка не справилась, если бы он вдруг попытался связать и убить меня.

– Но у тебя был пистолет, – напомнил я.

– Если бы в этот момент я о нем еще вспомнила.

Я вдруг улыбнулся, сам не зная почему.

– Так что же, черт возьми, получается? Значит, ты и сама хотела, чтобы я был с тобой?

– Частично.

– Хотела, чтобы я настоял на своем. Чтобы выиграл этот спор.

– Хотела – это слишком просто. – Сюзан оторвала взгляд от стакана и выглянула в окно. – Я и хотела, и не хотела. Мне нужна была и собственная самостоятельность, и твоя защита. А когда я так себя повела, то получила и то, и другое.

Я снял крышку со сковородки и ткнул в куриную грудку ножом. Вроде, мягкая. Я взял доску и высыпал на сковородку нарезанные овощи. Потом добавил зубок чеснока, сушеный эстрагон и закрыл крышку.

Сюзан покончила с мартини, поставила стакан на стойку, соскользнула с табурета и, подойдя ко мне, обняла меня за талию. Я взял ее за руки. Так мы стояли, не шевелясь, словно в застывшем танце. Наконец, Сюзан подняла голову, и я коснулся губами ее губ. Она обняла меня сильнее, и мы слились в долгом поцелуе. Ее тело вдруг обмякло, она запрокинула голову и взглянула мне в лицо. От выпитого ее зрачки расширились до совершенно невероятных размеров.

– В постель, – прошептала она.

Я выключил газ и поднял ее на руки. Сюзан прижалась щекой к моему плечу и обняла меня за шею. Я пронес ее через гостиную и спустился вниз, в спальню. Это оказалось совсем не так легко, как я думал, когда смотрел «Унесенные ветром».

Плетеная кровать Сюзан была накрыта коричневым покрывалом, из-под которого выглядывала голубая как небо простынь. У изголовья лежало штук восемь огромных подушек, одетых в такие же, как и покрывало, коричневые наволочки. Я опустил Сюзан на кровать. Словно обессилев, она тут же упала на спину, раскинула руки и взглянула на меня широко раскрытыми, бездонными глазами. Я вынул из кобуры пистолет, положил его на плетеный прикроватный столик и начал раздеваться. Сюзан лежала не шевелясь. Двигались лишь глаза, следя за каждым моим движением. Тело же было совершенно расслаблено. Она будто слилась с кроватью, образовав единое целое.

Наконец, вся моя одежда легла на пол.

– Раздень меня, – попросила Сюзан. Голос был тихим, но таким же чистым.

Я кивнул, немного смутившись, как всегда, когда я был голый, а партнерша нет. Я снял с Сюзан туфли, синие, на низком каблуке, и аккуратно поставил под кровать, чтобы не мешали. Бережно снял пиджак. Сюзан лежала, молча наблюдая за моими действиями и не делая никаких попыток ни помочь, ни помешать мне. Свитер снимался через голову, и тут я не смог бы справиться без ее помощи. Я обнял ее за плечи и попытался приподнять.

– Оставь свитер, – шепнула Сюзан.

– Конечно, – ответил я почему-то вдруг осипшим голосом.

– Сними юбку.

– Конечно, – мой голос осип еще больше.

Но руки делали свое дело и очень скоро на Сюзан не осталось ничего, кроме свитера. В нем она казалась мягкой и податливой, как плюшевый мишка с огромными глазами. Я лег рядом, повернулся к ней и чуть приподнялся на локте.

– Что теперь? – спросил я.

Сюзан положила голову на подушку. Бездонные глаза смотрели сквозь меня в никуда.

– Все, что хочешь, – шепнула она.

* * *

В зеркале застыл темный, немигающий глаз ствола. Он сунул пистолет за пояс и тут же быстро выхватил его снова, сразу же наведя на воображаемую цель. Еще раз. Еще. Еще. Правой рукой. Левой. Двумя. Навскидку. С локтя. С разворота.

– Ну что, козел вонючий, – прошипел он в зеркало. – Не так уж ты и крут, как я погляжу.

Он снова сунул пистолет за пояс и снова выхватил его, чуть согнув колени. «За время всего разговора у нее в кабинете ее дружок так и не сказал ни слова. Просто стоял, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. Козел. Отрастил ручищи, как у Кинг-Конга». Он встал спиной к зеркалу, выхватил пистолет и резко развернулся, выбросив вперед правую руку. Колени напряжены, левый глаз прищурен. «Неплохо. Непохоже, чтобы этот ее дружок очень уж нервничал. Выглядел так, черт, как же он выглядел?»

– Как будто был уверен, что сможет взять меня.

Он сунул пистолет за пояс и медленно вытащил снова. На лице застыла кривая улыбка.

– Так что, думаешь, сможешь взять меня, козел вонючий?

Живот, казалось, вот-вот разорвется на части. Это началось, когда Она вышвырнула его вон. И вот теперь они вместе, а он здесь. И этот черномазый где-то рядом. О Боже, да он еще здоровее, чем этот ее дружок. Он посмотрел на спортивную сумку, раскрыл и заглянул внутрь. Моток веревки. Рулон пластыря. Он положил пистолет на ночной столик, разделся, залепил себе рот пластырем и, как мог, связал руки. Лег на кровать и представил Ее, с врезавшейся в ноги веревкой.

– Я достану тебя, слышишь, ты, сука, все равно достану, рано или поздно, – выкрикнул он что было сил, но из-под пластыря вместо слов вырвались лишь приглушенные стоны. – Вот так и ты будешь стонать, сука.

Он высвободил одну руку и принялся яростно онанировать, представляя, как она будет стонать с залепленным пластырем ртом.

– Я все равно достану тебя, сука, все равно достану.

Глава 28

Это был удивительный праздник, долгий и свободный, словно полет птицы. Наконец, Сюзан заснула как была, в своем белом пушистом свитере. Я встал с кровати, взял пистолет и, поднявшись на кухню, проверил состояние куриных грудок. Похоже, от долгого лежания в таком своеобразном маринаде они стали даже еще лучше. Я оставил их как есть, отправился в ванную и, положив пистолет на полочку, встал под душ. Ополоснувшись и вымыв голову французским ореховым шампунем, который стоял тут же, на полочке, я облачился в зеленый махровый халат, нашел под умывальником бутылочку содовой, подхватил пистолет и, вернувшись на кухню, приготовил себе виски с содовой и встал у окна. Пистолет лежал сзади на журнальном столике. На деревьях вдоль Линнейн-стрит начали распускаться почки. На другой стороне улицы перед кирпичным многоквартирным домом стояла женщина в длинной куртке поверх ситцевого платья и ритмично раскачивала детскую коляску. Из квартиры Сюзан не доносилось ни звука. Мною вновь овладело чувство спокойствия и умиротворенности, какое всегда наступало после того, как мы занимались любовью с Сюзан. У соседнего дома остановился фургон «Фидерал Экспресс». Из кабины выскочила девушка в фирменном комбинезоне и, сжимая в руках какой-то срочный пакет, отправилась к двери. Прямо напротив меня, на карниз второго этажа многоквартирного дома, опустились четыре голубя. Я снова окинул взглядом улицу. Никто не крался по ней с пистолетом и мотком веревки.

– Черт побери, – громко проговорил я.

"Если только он попробует забраться сюда, я просто убью его и покончу с этим делом раз и навсегда. Конечно, Хоук или Квирк вряд ли выпустят его из виду. Но всякое бывает. Очень трудно удержать в поле зрения того, кто знает, что за ним следят, и хочет избавиться от хвоста. А если он при этом еще умеет шевелить мозгами и может проявить изобретательность, то уследить за ним практически невозможно. И все это прекрасно понимаю и я, и Квирк, и Белсон. Понимает это и Хоук, хотя и не верит, что кто-то может обвести его вокруг пальца.

Вот поэтому я никогда и не оставлю ее одну".

Я приготовил себе еще одну порцию виски с содовой и снова выглянул в окно.

«А что, если ему самому удастся убить меня? – Я решительно покачал головой, стараясь отбросить эту мысль. Нет, нельзя думать о таких вещах. Слишком мучительно. Да и не приведет ни к чему хорошему. Чтобы оставаться самим собой и вести эту борьбу, нельзя допускать и мысли, что проиграешь. – Да и почему это вдруг он сможет меня победить?»

– Только потому, что он лучше прыгает через забор? – усмехнулся я. Голос эхом разнесся по квартире.

Так часто бывает: испытываешь страх не тогда, когда, казалось бы, нужно бояться, а когда сам внушаешь себе страшные мысли. «Но если ему удастся каким-то образом пройти меня и добраться до Сюзан… – Я снова покачал головой. – Для этого ему понадобится вначале уйти от Хоука, а потом еще пройти меня. И напасть на Сюзан раньше, чем она успеет схватиться за пистолет. Хотя… Сможет ли она вообще выстрелить в человека? Да. Да, да, да. Сможет. Сможет, если придется. И не будет нервничать. И рука не дрогнет».

Я снова выглянул на улицу.

– Ну, давай. Давай, попробуй.

Я представил себя со стороны. Идиот, разговаривающий сам с собой в пустой комнате. Да, дурацкий вид. Но что еще остается делать, если от страха сводит мышцы и выбивают барабанную дробь зубы?

Из спальни донесся голос Сюзан.

– Эй, привет. Ты где?

Я спустился вниз и подошел к кровати. Сюзан лежала на простынях все в том же свитере.

– И как только не стыдно заниматься любовью в свитере, – улыбнулся я.

– Ну скажи мне, что у нас где-то есть бутылочка диетической колы, – прошептала она.

– По-моему, видел где-то в ванной, – ответил я. – Думаю, ты не будешь возражать против теплой?

– Нет. Тащи быстрее.

Я отправился в ванную, вытащил из-под раковины кока-колу и наполнил большой стакан. Затем достал из холодильника лимон и, отрезав тонкую дольку, бросил в колу. Вернувшись в спальню, я застал Сюзан все так же лежащую на кровати. Я поставил стакан на ночной столик, собрал валяющиеся на кровати подушки и, слегка приподняв Сюзан, усадил ее на постели.

– О, Боже, – промурлыкала она.

Я придвинул к ней стакан. Она быстро схватила его обеими руками, осушила и поставила обратно на ночной столик. По-моему, она была единственным человеком, который мог пить теплую диетическую колу. Сюзан шумно вздохнула и подняла на меня глаза.

– Так что ты там говорил насчет свитера?

– Говорил, что бессовестно и распутно заниматься любовью в свитере.

– Да, – задумчиво кивнула Сюзан. – Наверное, ты прав. – Она улыбнулась. – Но валяться на кровати и пить колу в одном свитере тоже, наверное, бессовестно.

– Ничего, после пяти стаканов коктейля еще и не такое бывает, – усмехнулся я.

– Пяти?!

– Пяти.

– Боже правый, – Сюзан поджала ноги. – Сколько сейчас времени?

– Без четверти пять. Час вечернего похмелья.

Сюзан вздрогнула и обхватила руками колени.

– Может, лучше пару таблеточек аспирина?

Я подал ей две таблетки. Она отправила их в рот и запила теплой колой.

– Мы пропустили завтрак, – покачала головой Сюзан.

– По-моему, дело стоило того.

– Конечно, стоило, – улыбнулась Сюзан и тут же нахмурилась. – Но я есть хочу.

– Курочки ждут, – пригласил я.

– Так они не сгорели?

– Перед тем, как тащить тебя в спальню и отдаваться во власть твоего свитера, я успел выключить газ.

– Я знала, что ты не подведешь, – радостно улыбнулась Сюзан.

* * *

…Пора сматываться. Сумка со всем барахлом при нем, время смыться и исчезнуть есть. Он был одет в черный свитер с высоким воротом, черные джинсы и черные кроссовки. На голове – темная кепка с большим козырьком, как у торговых моряков. «Замазывать черной краской лицо нельзя: любой прохожий раскусит. К огромному негру присоединилось двое белых. Обошли вокруг дома и проверили все входы. Потом черномазый ушел. Оба белых остались. Уселись в свой фургон на другой стороне улицы, чтобы видеть и парадный, и пожарный вход. Уроды. Думают, поймали его в ловушку. – Он окинул взглядом комнату. – Нет, ни одна вещь здесь не поможет им найти его. Все голое и безликое, как паршивый сортир». Он спустился в холл, открыл заднее окно и спрыгнул на крышу пристройки. Всего каких-то полтора метра. Пробежал по крыше мимо окна, за которым какой-то толстяк вместе с женой валялся на диване и пялился в телевизор. Он взобрался по пожарной лестнице и оказался на крыше соседнего здания. Чердачная дверь открыта. Повезло. Он нырнул внутрь и осторожно двинулся вниз. В животе и в паху словно взрывались электрические разряды. Ничего. Сумка с ним, одежда неприметная, в самый раз для ночных походов. Он справится. Что бы не возникло на пути, он справится. Добравшись до первого этажа, он тихо выскользнул в заднюю дверь и вышел в переулок. В ногах взрывались все те же электрические разряды, но дыхание было легким и свободным. Он дошел до улицы и растворился в темноте, унося с собой свое страшное снаряжение.

Глава 29

Сюзан снова отменила все приемы, и мы отправились ко мне в контору на встречу с Квирком, Белсоном и Хоуком.

– Единственное, что я могу сказать, – начал Квирк, – это то, что он вылез через заднее окно. Там сзади к дому примыкает одноэтажная пристройка. Скорее всего, спрыгнул на крышу и по ней добрался до соседнего здания. А там поднялся по пожарной лестнице, влез в чердачную дверь и спустился вниз. Ну и через задний вход – на Кордис-стрит.

– Что в квартире? – спросил я.

– Разве мы имеем право на обыск без ордера? – притворно удивился Белсон.

– Имеем, имеем, – проворчал я.

– Ни хрена там нет, – буркнул Квирк. – Абсолютно ничего. Какие-то шмотки, телевизор, банки из-под томатного сока. Как будто никто там и не жил никогда.

– Что он сейчас может делать? – спросил я у Сюзан.

– Не знаю. Сейчас у него в голове бог знает что происходит. Потребность давит. До этого даже мои сеансы не могли удержать его от убийств, а теперь… – Она покачала головой.

– А ты не могла бы продолжать эти сеансы до тех пор, пока мы не схватим его? – спросил Квирк.

– Вы бы лучше следили за ним получше, – нахмурился Хоук. Как обычно, он стоял у окна, прислонившись спиной к стене.

Квирк обменялся с ним быстрыми взглядами, все понял и кивнул.

– Извини, – обратился он к Сюзан. – Глупый вопрос.

– После того, как мы проворонили Фелтона, у лейтенанта паршиво на душе, – объяснил Белсон. – У меня, кстати, не лучше.

Сюзан молча кивнула.

– А мог он обозлиться на тебя? – спросил Квирк.

– Вполне. Я же обидела его. И мать тоже обижала его. Так что сейчас он охвачен просто безудержной яростью. Раньше, когда им овладевала злоба, он не мог выплеснуть ее непосредственно на объект, поэтому и пользовался символикой. Но как он теперь будет давать ей выход, сказать трудно. Может, он попытается расправиться лично со мной, а может, снова найдет кого-то, кто будет символизировать меня. И невозможно догадаться, каким будет этот символ.

– Значит, теперь у нас еще меньше шансов найти его, чем раньше, – вздохнул я. – Раньше мы хоть знали, что он нападает на черных женщин, которым за сорок. А теперь, когда он может наказать тебя…

– Ладно, – заключил Квирк. – Начинаем поиск. Я еще в отпуске, но уж как-нибудь сумею договориться с десятком-другим знакомых полицейских, чтобы они тоже подключились.

– Есть его фотография? – спросил я.

– Да, из конторы, где он работал.

– Я останусь с Сюзан, – предупредил я. – Он вполне может вернуться.

– Мы поможем, – кивнул Квирк. – А его бывшая жена?

Я взглянул на Хоука.

– Буду счастлив встретиться с ней, – кивнул он. – Если, конечно, не нужно тебя подстраховать.

– Нет, – покачал головой я. – Я все время буду рядом с Сюзан.

– Смотри, будь осторожна, – Хоук взглянул на Сюзан. – Если я понадоблюсь, звякни Генри.

– Хорошо, – улыбнулась Сюзан. – Спасибо.

Хоук, Белсон и Квирк ушли. В кабинете сразу стало очень тихо.

– Ну, а мы что делаем? – спросила Сюзан.

– Мамаша, – напомнил я. – В таких случаях мы обычно ищем мамашу.

– Думаешь, он отправится к матери?

– Он ведь перенес на тебя многие чувства, которые испытывал к ней?

– Да.

– Значит теперь, когда он зол на тебя, вся его ярость вполне может быть направлена на нее. Логично?

– Логично, – согласилась Сюзан.

– К тому же я просто уверен, что сюда он больше не сунется.