Текст книги "Президент Фу Манчи"

ГЛАВА XXXIV
СОВЕТ СЕМИ

– Со времени нашей последней встречи, сэр Дэниз, – сказал аббат Тернового Венца, – в истории Америки появилось несколько новых удивительных глав.

Найланд Смит стоял у окна кабинета в Башне Тернового Венца и смотрел с высоты на залитый солнцем зимний пейзаж. Он повернулся и кивнул. Память его хранила мельчайшие подробности предыдущего визита к аббату. И теперь, когда судьба Соединенных Штатов висела на волоске, он был так же далек от успеха, как в тот вечер, когда впервые вошел в этот кабинет. Трубка его дымила, как топка паровоза. Аббат Донегаль зажег очередную сигарету…

Взрыв в «Страттоне» уже отошел в далекое прошлое. В охваченной лихорадочным возбуждением стране только самые сенсационные новости могли продержаться на страницах газет более двух суток.

Осколки купола попадали на землю на невероятно большом расстоянии от эпицентра взрыва. Гигантское здание сотряслось до самого основания, в каменной кладке появились огромные трещины. Пожарные в необычных для их практики условиях работали как одержимые. Причиненный зданию ущерб оценить было сложно, но, к счастью, обошлось без человеческих жертв.

Спуск с купола по электрическому кабелю напоминал кошмар – из тех, что мучают людей во сне, но Смит и Хэпберн справились с ним. Затем они бросились вдоль узкого парапета к окну офиса, занятого отрядом полиции, а оттуда очертя голову помчались вниз по лестнице, поскольку лифт не мог вместить всех…

Причина таинственного взрыва до сих пор не получила объяснения в прессе.

– Огромные доходы неясного происхождения дают Сальвалетти большую свободу действий, – сказал аббат. – Он переманил на свою сторону многих моих последователей. Пострадало Братство национального равенства. Мой бедный друг Орвин Прескотт, как вам известно, отправился в кругосветное путешествие. Эта проклятая кампания и таинственное отравление – подобного которому не знали со времен Борджиа – оборвали прекрасную карьеру. Не счесть и других жертв. Сомневаюсь, что вам известно их число.

– Несколько раз я сам с трудом избежал серьезной опасности, – мрачно откликнулся Смит. – Да и вы тоже, сэр Патрик, прошли через тяжелые испытания. Ваше упоминание во вчерашнем выступлении по радио о некоей тайной деятельности азиатских колоний по всей стране произвело настоящую сенсацию. Именно поэтому я прибыл сюда. – Он оперся руками о стол и сверху вниз посмотрел на священника. – Только благодаря вашему молчанию вы оставались живы до сих пор.

– Это молчание необходимо было нарушить, – сурово произнес аббат Донегаль.

– Я предпочел бы, чтобы вы дождались моего разрешения на это. – Найланд Смит выпрямился и принялся мерить кабинет шагами. – В моем распоряжении нет достаточного количества людей, чтобы обеспечить должным образом вашу безопасность. Вашингтон – как мы с вами прекрасно знаем – превратился в военный лагерь. Страна находится в состоянии лихорадочной тревоги, какой не наблюдалось даже во время войны. Известные люди переходят на сторону противника!

– Я знаю, сэр Дэниз, – печально ответил аббат. – Но мне сообщили, что некоторые люди переходят в стан врага при весьма странных обстоятельствах. – Священник поднял глаза на Найланда Смита.

– Совершенно верно! Во многих случаях применялись жестокие формы давления на людей. И цель моего визита к вам следующая… – Смит остановился перед столом, за которым сидел аббат. – Вы сообщили о своем намерении коснуться этой стороны кампании в следующем своем обращении в среду вечером. И пообещали сделать ряд других разоблачений. В результате этого вашей жизни, сэр Патрик Донегаль, угрожает серьезная опасность. Я спрашиваю вас как мужчина мужчину: что вам известно? О чем вы собирались говорить?

Подперев подбородок рукой, аббат смотрел в пустоту невидящим взглядом. Он напоминал изваяние какого-то средневекового монаха, пытающегося постичь Великую Тайну. Найланд Смит молча смотрел на него.

Он по-настоящему уважал сэра Патрика Донегаля и, несмотря на поверхностность их знакомства, испытывал к священнику подлинную симпатию. Если когда-то он и сомневался в его искренности, то теперь все сомнения рассеялись без следа: это был глубоко образованный, бесстрашный и непоколебимый в своей вере человек. Смит прекрасно знал, что у аббата есть источники информации в Департаменте юстиции.

– Я знаю характер человека, который ценой многих жизней расчистил перед Полем Сальвалетти дорогу к Белому дому. Я не знаю его имени. Он происходит из очень древнего китайского рода и обладает глубокими познаниями во многих сферах науки. Он руководит тайным обществом – или по крайней мере входит в состав его правления, – базирующимся в Тибете, но имеющим филиалы во всех странах света, где живут азиаты.

– Вы знаете название этого общества? – спросил Найланд Смит.

– Нет. Наши миссионеры на Востоке называют его порой «Обществом Семи» и считают порождением Сатаны, воплощенного на Земле через волю злых людей. Итальянская мафия многие годы была язвящим шипом в теле Церкви. Один мой старый друг, работающий в Японии, говорил, что Общество Черного Дракона держит людские умы в тисках надежней любой религии. Но… «Общество Семи»… – Он смолк и поднял глаза на собеседника.

Найланд Смит кивнул.

– Мне говорили, что богатство их несметно. В организацию входят высокопоставленные лица, обладающие огромным общественным и политическим влиянием. И все их силы собраны сейчас для удара по Конституции Соединенных Штатов. Видите, сэр Дэниз, – аббат улыбнулся, – я далеко продвинулся в своих изысканиях.

– Да, далеко, – согласился Найланд Смит и вновь принялся расхаживать по кабинету.

– Сам Сатана во плоти сошел на Землю, – сказал аббат; лицо его одухотворенно засветилось, и набравший силу голос зазвучал вдохновенно. – Он в открытую вершит злодеяния. И мы призваны сокрушить его.

Внезапно выражение его лица резко изменилось, и он вновь стал практическим земным человеком.

– И в этом мы с вами заодно, федеральный агент Пятьдесят Шесть! – сэр Патрик улыбнулся. – Я готов выслушать ваши советы, но не обещаю последовать им.

Найланд Смит смотрел из окна. Вдали справа в хрустально-прозрачном воздухе поблескивала широкая река. Он подергал себя за мочку левого уха, обернулся и быстро проговорил:

– Я никогда не даю бесполезных советов. Вы избрали свой путь – и я не в силах помешать вам. Но если мы с вами заодно, я имею право настаивать на некоторых вещах. – Он оперся ладонями о стол и устремил взгляд холодных глаз – словно пытаясь прочесть сокровенные мысли собеседника. – Я несу ответственность за вашу личную безопасность. Вы должны помочь мне. С этой минуты ваша жизнь должна быть целиком посвящена нашему общему делу. Я приму необходимые меры для вашей защиты; условия покажутся вам тяжелыми… но вы обязаны принять их. Я дам вам дополнительную информацию об этом грандиозном заговоре. Вы один в силах противостоять наступающему приливу. Я сообщу вам имена. От результатов вашей деятельности зависит наш конечный успех.

– Успех или поражение в делах людей – всегда вопрос чистой случайности, – ответил аббат. – Помолвка Поля Сальвалетти и Лолы Дюма имела куда больший общественный резонанс, чем любое бракосочетание лиц королевской крови в Старом Свете. Этот гениальный слуга Дьявола, стремящийся к власти над Соединенными Штатами, доказывает свою человеческую природу – ибо человеческой природе свойственно ошибаться.

– Ясно! – В глазах Найланда Смита загорелся огонь с трудом сдерживаемого возбуждения. – Вы располагаете информацией о личной жизни Сальвалетти?

– Информацией, которую я обнародую – как велит мне сделать моя совесть…

ГЛАВА XXXV
ЛИГА ИСТИННЫХ АМЕРИКАНЦЕВ

– Наш успех сегодня, друг мой, и даже наша безопасность зависят от того, сумеем ли мы заставить замолчать этого упрямого священника, – сказал доктор Фу Манчи.

Он сидел в комнате, в которой находились все предметы обстановки из его бывшего кабинета на верхнем этаже «Страттона». Экзотический пряный запах курений уплывал через раскрытые на веранду окна. За узкой лужайкой поднималась высоко к небу стена леса. Деревья стояли в прозрачных зеленых кружевах ранней весны, которые позже чудесным образом должны были превратиться в пышные одеяния лета.

После взрыва в «Страттоне» доктор Фу Манчи бесследно исчез из поля зрения противника. Храм семиглазой богини не выдал никаких секретов тайной организации. Сэм Пак оставался неуловимым – хоть его и разыскивали по всей стране. В результате объявленного по всем штатам розыска противник так и не смог раздобыть доказательства пребывания доктора в Америке.

Только дела Фу Манчи свидетельствовали о его присутствии в Соединенных Штатах.

Сальвалетти превратился в кумира для огромной части народа. Его будущая женитьба на Лоле Дюма обещала стать общественным событием международного значения. Отчаянная борьба здравомыслящих людей, которые понимали, что Лига истинных американцев – не более чем сверкающий мыльный пузырь, не встречала поддержки. В прошлом бездомные и отчаявшиеся люди не склонны прислушиваться к критике, направленной против их благодетелей. В результате многих бурных конференций в Вашингтоне правительство начало проводить политику замалчивания – ибо не считало нужным разглашать факты, указывающие на существование азиатского заговора под прикрытием лиги. Подобное заявление требовало серьезных доказательств, а их – несмотря на лихорадочную деятельность тысяч агентов по всей стране – до сих пор не было. Источники финансирования лиги не подлежали проверке: лига находилась в прекрасных отношениях с Министерством финансов. Однако, как доказывал сэр Дэниз группе экспертов, Лига истинных американцев тратила, по самым приблизительным оценкам, два миллиона долларов в неделю.

Как она могла позволить себе такие траты?

Найланд Смит знал как. Но объяснение казалось таким фантастическим, что он не осмеливался предоставить его ограниченным чиновникам, чье воображение усохло за многие годы работы с не вызывающими сомнения фактами.

Затем как гром среди ясного неба раздался голос из Башни Тернового Венца. Он взбудоражил страну, и так находящуюся в состоянии крайнего нервного напряжения. Наконец прозвучал долгожданный, заслуживающий доверия голос!

Поль Сальвалетти не пытался скрыть, что его программа имеет целью установление личной диктатуры. Его политика перераспределения национальных сокровищ – непонятная и неприемлемая ни для одного порядочного человека – находила тем не менее большую поддержку среди тех, кто получал от нее выгоду. В сельскохозяйственных местностях появилось множество ферм лиги. Их продукцию собирали и распределяли через ту же организацию: во всех городах открылись магазины от Лиги истинных американцев. И это был всего лишь костяк колоссального механизма, посредством которого лига намеревалась взять под контроль все основные отрасли промышленности в стране.

Сальвалетти выполнил некоторые обещания Брэгга – обещания, совсем недавно казавшиеся несбыточными…

Когда солнечный луч коснулся сморщенного лица Сэма Пака, который скрючившись сидел на стуле возле окна, оно на фоне зеленого леса показалось неживым уродливым лицом мумии.

– Что знает этот священник такого, чего не знают другие, Хозяин? Доктор Орвин тоже знал о нашем появлении в стране…

– Его источники информации мы обнаружили – и уничтожили… Орвин Прескотт выполнил свою роль в нашей игре.

– Да, это так.

Никто не смог бы сказать, открыты или закрыты глаза Сэма Пака, когда он повернул сморщенную желтую голову в сторону сидящей за столом величественной фигуры.

– Враг Номер Один не смог раздобыть доказательства, подтверждающие истинность сделанного аббатом заявления. – Казалось, доктор Фу Манчи размышляет вслух. – Он всячески мешал и досаждал нам, но великая работа продолжалась и теперь близится к своему торжественному завершению. Если сейчас нас постигнет неудача – значит, его боги оказались сильнее наших. Поэтому я так опасаюсь священника.

– Мудрый человек боится лишь того, о чем имеет представление, – проговорил старый Сэм Пак. – Ибо против неизвестного нет защиты.

Доктор Фу Манчи смотрел на мудрое лицо помощника, положив неподвижные длинные руки на стол перед собой.

– У священника есть источник информации в Секретной Службе, – мягко произнес он. – Сальвалетти, которого я растил, как садовник растит хрупкую лилию, нужно охранять день и ночь.

– Сальвалетти именно так и охраняют, Маркиз. Штат его телохранителей в пять раз больше отряда, отвечавшего за безопасность Харвея Брэгга.

На несколько мгновений наступило молчание. Доктор Фу Манчи устремил из-под полуопущенных век задумчивый взгляд на лесной пейзаж за окном.

– Согласно некоторым донесениям, он порой ускользает из-под опеки телохранителей. – Фу Манчи говорил почти шепотом. – Лола Дюма подтверждает это. Мои чикагские агенты невежественны и тупы. Я жду объяснения этих тайных походов.

Сэм Пак медленно кивнул сморщенной головой.

– Я применил строгие меры воздействия к номеру, ответственному за безопасность Сальвалетти, Хозяин. Это был японский врач Шошима.

– Был?

–  Он самым достойным образом совершил харакири прошлой ночью…

Молчание вновь воцарилось в комнате, где два невидимых паука плели странную густую паутину на станке американской истории. Небольшая ферма, с которой доктор Фу Манчи продолжал отдавать приказы своим агентам, стояла на отшибе от шоссе – на земле, принадлежащей одному из ярых сторонников Лиги истинных американцев. Хозяин фермы не имел представления о подлинной личности арендатора, предоставив свои владения в полное распоряжение лиги.

В молчании доктор Фу Манчи сидел неподвижно, устремив взгляд на далекий лес. Сэм Пак напоминал холодную статую: сейчас никто не заметил бы в нем признаков жизни. Белка взбежала по свисающей над террасой ветке дерева, заглянула в комнату, легко перепрыгнула на соседнюю ветку и исчезла с глаз. Вечернее пение птиц знаменовало наступление сумерек.

– Я переберусь на Шестую базу в Чикаго, – раздался наконец гортанный голос. – Профессор составит мне компанию. Я должен присутствовать там лично в субботу вечером.

– План готов, Маркиз. Но вам придется ехать через Нью-Йорк.

– Я тронусь в путь в течение часа, мой друг. Возможно, по дороге на Шестую базу я лично засвидетельствую почтение аббату Донегалю. Субботнее обращение Сальвалетти к народу имеет целью заручиться поддержкой жителей Среднего Запада, до настоящего времени преданных старой администрации. Мы должны заставить священника замолчать…

ГЛАВА XXXVI
УРАВНЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ДУШ

1

Марк Хэпберн не мог усидеть на месте от волнения и тревоги. Он поднялся со скамейки в Центральном парке и пошел по направлению к Школьным воротам.

Смит на рассвете отправился самолетом к аббату Донегалю, чьи разоблачения отдельных людей и целых организаций, выступающих против существующей Конституции, привели в состояние крайнего возбуждения миллионы радиослушателей от побережья до побережья. Сознание близкого поражения приводило Хэпберна в уныние. Ничто не может остановить триумфальное шествие Поля Сальвалетти к Белому дому…

И теперь впервые за все время знакомства Мойя Эдер не явилась на назначенную встречу. В глубине сердца Хэпберн чувствовал страх. Лейтенант Джонсон установил местонахождение игровой площадки Робби на Лонг-Айленде, но испуганная Мойя взяла с Марка обещание никогда больше не следить за сыном.

Президент устроил ей допрос по этому поводу! Очевидно, ее объяснения удовлетворили хозяина – однако утверждать это с уверенностью она не могла.

И теперь Мойя не пришла на встречу, которую сама же назначила в записке, переданной Марку через Мэри Гофф.

Хэпберн знал, что никогда не простит себе, если станет невольной причиной какого-нибудь несчастья в ее жизни. Он дошел почти до самых ворот, но Мойя не появилась. Его беспокойство возросло. Он повернулся и поспешил обратно.

Хэпберн почти дошел до знакомой скамейки, когда увидел Мойю, приближающуюся к месту встречи с противоположной стороны. Ему захотелось громко закричать от радости и облегчения. Он торопливо зашагал навстречу молодой женщине.

К удивлению Хэпберна, Мойя не ускорила шаг, но продолжала идти, словно не замечая его. Сердце молодого человека болезненно сжалось. Что это значит? И как он должен вести себя? Теперь Марк уже мог различить ее лицо… Оно казалось смертельно бледным.

Едва заметным движением головы, быстрым взмахом ресниц Мойя предупредила друга:

– Не заговаривайте со мной!

Он прошел мимо, устремив безразличный взгляд вперед и чувствуя, как покрывается холодной испариной лоб. До слуха его долетели еле слышные слова:

– За мной кто-то следит. Не упускайте его из виду.

Марк Хэпберн свернул с аллеи на узкую дорожку. Мимо прошел невысокий плотный мужчина, не обративший на него никакого внимания. Хэпберн прошел по дорожке десять – двенадцать шагов, затем продрался сквозь кусты, обогнул огромный валун и вновь вышел на аллею.

Следивший за Мойей человек теперь находился в двадцати ярдах впереди. Хэпберн последовал за ним, в скором времени свернул на тропинку, ведущую к пруду, и увидел Мойю.

Она сидела на скамейке с книжкой на коленях и наблюдала за играющими на площадке детьми.

Человек прошел мимо, не останавливаясь, за ним приблизился к скамье и Хэпберн. Мойя низко склонилась над книгой. Марк прошел мимо тоже, проводил плотного мужчину до самых ворот парка и затем вернулся.

Мойя подняла глаза от книги. Она по-прежнему была очень бледна и встревожена.

– Он ушел? – слабым голосом спросила она.

– Да.

– Отправился сообщать о результатах слежки. – Мойя закрыла книжку и тяжело вздохнула. – Похоже, я под подозрением. Полагаю, время от времени все члены организации подвергаются подобной проверке. У хозяина какие-то крупные неприятности. Вероятно, вы знаете, в чем дело. Я – не имею понятия. Но в результате на мои плечи свалилось страшно много механической работы. Я принимаю сотни донесений – на первый взгляд совершенно бессмысленных, – стенографирую их и передаю по телефону, когда мне звонят.

– А кому вы передаете их, Мойя?

– Какому-то мужчине, который говорит с немецким акцентом. Я не знаю, кто это. – Она нервно вертела в руках книгу. – Потом еще это бракосочетание Сальвалетти и Дюма. Старый Эммануэль и я отвечаем за подготовку к этому мероприятию. Лола же ездит с Сальвалетти по стране, как вы знаете. Все это чистейшей воды пропаганда, и нам повсюду оказывают содействие. Но все равно это ужасно тяжелая работа. Нельзя забывать ничего, что может способствовать продвижению Сальвалетти к Белому дому.

– Убийство Харвея Брэгга было первым шагом на этом пути, – медленно произнес Хэпберн. – Но…

Он прикусил язык. Его агенты установили местонахождение доктора Фу Манчи и человека, известного под именем Сэм Пак. Ферма в Коннектикуте в настоящее время была окружена отрядом под командованием лейтенанта Джонсона…

Мойя ответила не сразу. Некоторое время она сидела неподвижно, устремив взгляд в пустоту перед собой, потом заговорила еле слышным голосом:

– Возможно, это и правда. Даю вам слово, я не знаю, так это или нет. И, надеюсь, вы понимаете… – Мойя повернула голову, и Хэпберн заглянул в прекрасные встревоженные глаза, – если бы я знала, то не призналась бы вам в этом.

Некоторое время Хэпберн молча смотрел на молодую женщину, затем бесстрастно проговорил:

– Да, понимаю. Вы придерживаетесь правил игры – хоть и играете на стороне самого злого человека в мире.

– Президент! – Мойя вымученно улыбнулась. – Порой мне кажется, он стоит выше понятий добра и зла. Он мыслит на уровне, просто недоступном для нас. Вам никогда не приходила в голову подобная мысль, Марк?

– Да, – Хэпберн кивнул. – Найланд Смит тоже так считает. Но это просто значит, что ваш хозяин вдвойне опасен для человечества. Поскольку вы такая прямодушная и искренняя, Мойя, я не могу рассказать вам все, что мне известно о Президенте. Это комплимент, ибо я знаю: если вас спросят, вы сочтете себя обязанной ответить правду.

Мойя взглянула на Хэпберна и тут же отвела глаза в сторону.

– Да, наверно. Но… – она судорожно сжала руки, – если говорить честно, сегодня мне абсолютно все равно, кто будет править страной. В конце концов все формы правления похожи одна на другую. Я страшно тревожусь за Робби.

– В чем дело, Мойя?

Хэпберн наклонился к молодой женщине. Она продолжала смотреть в сторону: слезы поблескивали у нее на ресницах.

– Он очень болен.

– Боже мой! – Самым естественным образом Хэпберн положил руку Мойе на плечо. – Почему вы не сказали мне сразу? Что с ним? Кто лечит его?

– Доктор Бернетт. У него дифтерия. Он заразился во время последней поездки на Лонг-Айленд. Говорят, там началась эпидемия.

– Но при уходе знающего врача дифтерия…

– Робби становится все хуже и хуже. Я хочу проконсультироваться у какого-нибудь медика. Сейчас я должна спешить назад.

Марк Хэпберн проклял себя за тупость! Ведь Мойя знала, что он медик по образованию.

– Позвольте мне осмотреть мальчика, – страстно попросил он. – Я знаю, это звучит самонадеянно… То есть я вполне заурядный врач. Но по крайней мере я лично заинтересован в здоровье Робби.

– Я и хочу, чтобы вы осмотрели его, – просто ответила Мойя. – Именно поэтому я и вызвала вас…

2

Найланд Смит поспешно спустился с трапа и побежал через ярко освещенное летное поле к ожидающему его автомобилю. Громко хлопнула дверца, и машина тронулась.

– Вы кто? – резко спросил Найланд Смит у сидящего в салоне человека.

– Джонсон.

– О, Джонсон! Пополнение из морского флота, полагаю. Как Хэпберн – пополнение из сухопутных войск. Меня уведомили, что доктор Фу Манчи и Сэм Пак выслежены на ферме в Коннектикуте. Еще какие-нибудь новости?

– Доктор Фу Манчи покинул ферму на автомобиле несколько минут назад. Наш отряд не успел задержать его.

– Проклятье! – Найланд Смит ударил кулаком правой руки по ладони левой. – Слишком поздно… Как всегда слишком поздно!

– Он направился в Нью-Йорк. По всем возможным маршрутам расставлены посты. Я прилетел, чтобы встретить вас.

– Даже переодетый, доктор обращает на себя внимание высоким ростом, – сказал Смит. – Скажите, где высадить вас. Поддерживайте связь с отелем «Регал».

Перед ними по пустынной дороге ехала одна полицейская машина, вторая замыкала процессию. Но вдруг мимо них на скорости шестьдесят пять миль в час пронесся автомобиль с потушенными фарами.

Раздался треск пулемета, град пуль обрушился на автомобиль Найланда Смита. Не более чем в пяти ярдах за ним с грохотом взорвалась мощная бомба.

Машина с потушенными фарами с ревом умчалась вперед – машина с двигателем от «роллса», позволяющим ей развивать до двухсот миль в час…

Бронированные стекла потрескались в нескольких местах – но ни одна пуля не проникла в салон.

Автомобиль остановился, и Джонсон вышел на дорогу.

– Эй, впереди, у вас там все в порядке?

– Да, сэр.

Из полицейских машин повыскакивали люди и бросились к автомобилю Найланда Смита.

– Все по местам! – громко приказал последний. – Не стоило останавливаться…

На крытой стоянке возле «Регал-Атениэн» Смит выскочил из машины и бегом бросился в отель. Крестообразная дверь еще вращалась за ним, когда правительственный агент Уатт вышел из конторы управляющего.

– У меня для вас донесение от капитана Хэпберна.

Найланд Смит остановился на полпути к лифту и обернулся.

– Да?

– Он не может появиться здесь в назначенное время и просит вас подождать его звонка.

Наверху в номере Фей приготавливал виски.

– Почему задержался капитан Хэпберн? – спросил Найланд Смит. – Ты не знаешь?

– Не знаю, сэр. Но, думаю, из-за леди.

– Миссис Эдер?

– Да, сэр. Мэри Гофф – замечательная женщина, которая заходила сюда и прежде, – принесла капитану Хэпберну записку сегодня утром сразу после вашего ухода, сэр. Капитан Хэпберн отсутствовал дома весь день, но вернулся с час назад, собрал какие-то инструменты в лаборатории и снова ушел.

Найланд Смит поставил стакан на стол и принялся раздраженно набивать трубку.

Это было странным отступлением от заведенного порядка, а Марк Хэпберн во всем неукоснительно следовал заведенному порядку. Смит ничего не понимал. Конечно, он прибыл раньше условленного времени, но рассчитывал застать здесь Хэпберна. В этот решающий момент отсутствие начальника штаба могло обернуться самыми серьезными неприятностями. Каждая минута, каждая секунда сейчас была дорога. Доктор Фу Манчи шаг за шагом теснил противника. Его холодный неумолимый гений воплощал задуманное в жизнь, несмотря на упорное противостояние их сил…

Раздался телефонный звонок. Фей взял трубку и несколько мгновений слушал. Затем поднял глаза на Смита.

– Это капитан Хэпберн, сэр.

3

– Как он, доктор Бернетт?

Голос Мойи срывался, в глазах ее застыл страх. Доктор Бернетт – молодой человек с располагающими манерами и престижной практикой – задумчиво нахмурился и покачал головой.

– У вас нет оснований для тревоги, миссис Эдер. Но я не совсем удовлетворен течением болезни.

Мойя обернулась к Хэпберну, входящему в этот момент в гостиную. Его непокорные волосы были сейчас растрепаны больше обыкновения. Он остро сознавал опасность ситуации – ибо знал, что о его приходе будет немедленно доложено Президенту таинственными вездесущими агентами. Однако в голове у него созрел план. Если Мойя окажется в опасности, он объявит себя федеральным агентом, который втерся к ней в доверие с целью вытянуть из нее какую-нибудь информацию.

– Доктор Бернетт, это… – Мойя колебалась долю секунды. – Это доктор Перселл, мой старый друг. Вы не возражаете, если он осмотрит Робби?

Доктор Бернетт холодно поклонился.

– Конечно, не возражаю. Собственно говоря, я сам хотел пригласить для консультации еще кого-нибудь – исключительно в интересах вашего спокойствия, миссис Эдер. Я подумывал о докторе Детмолде.

Доктор Детмолд имел репутацию лучшего консультирующего медика в Нью-Йорке, и Марк Хэпберн – честный как с собой, так и с другими – на мгновение смутился.

– Мальчик сейчас спит, – сказал доктор Бернетт. – И я не хотел бы будить его. Но если вы пройдете сюда, доктор… э-э… Перселл, я с удовольствием выслушаю ваши соображения.

В тускло освещенной спальне няня Гофф сидела у постели спящего Робби. По ее виду можно было легко предположить, что она не спала последние сутки. Когда Хэпберн вошел, в усталых глазах женщины мелькнула радость.

Марк поманил Мэри Гофф к окну и шепотом сказал:

– Он очень бледен. Какой у него пульс?

– Плохи дела, сэр! Бедный малыш умирает у меня на глазах. Он задыхается… и ничего не может проглотить! Как помочь ему?

Марк Хэпберн подошел к постели и осторожно потрогал шею мальчика: гланды были сильно увеличены. От прикосновения – хоть и очень легкого – Робби проснулся. Большие глаза его казались остекленевшими. Мальчик никого не узнавал.

– Пить… – прошептал он. – Горло… как больно!

– Бедная крошка, – прошептала Мэри Гофф. – Он просит воды, и каждый раз, когда пытается сделать глоток, я боюсь, что он задохнется. О, что делать? Он умирает!

Хэпберн начал осмотр маленького пациента с помощью медицинских инструментов, которые он поспешно собрал у себя в лаборатории. Это было трудным делом, но наконец обследование закончилось…

У Хэпберна не хватило духа остановить Мойю, которая с отчаянным выражением на лице подошла к кровати сына – хотя он мучительно сознавал грозящую ей опасность. Марк знаком позвал доктора Бернетта в гостиную и сказал:

– Боюсь, поражена гортань. При этом освещении я не могу провести обследование должным образом. Но каково ваше мнение?

– Мое мнение таково, что эта Гофф, являясь прекрасной няней, испытывает сентиментальную привязанность к пациенту и самым неуместным образом расстраивает своими пустыми страхами миссис Эдер. Курс антибиотиков я назначил, признаюсь, с некоторым опозданием. Но если проводить лечение в строгом соответствии с моими предписаниями, то оснований для тревоги нет.

Марк Хэпберн взъерошил пятерней волосы.

– Хотел бы я разделить ваш оптимизм. Вы знаете телефон доктора Детмолда? Я хочу поговорить с ним.

4

– Уравнение человеческих душ… Оно никогда не имеет решения, – пробормотал Найланд Смит.

Он повесил трубку и подошел к окну.

Ночь смотрела миллионами глаз. Мерцали огни Нью-Йорка… Безусловно, ситуация была сложной. Он мысленно поставил себя на место Хэпберна. А Хэпберн просил лишь разрешения дождаться прихода известного медика.

Найланд Смит смотрел на лишенное купола здание «Страттона». Только на нескольких нижних этажах его горели окна. Мощный взрыв нанес зданию такой ущерб, что даже сейчас эксплуатировать верхние этажи его не представлялось возможным. Наверняка тот снаряд являлся личным творением доктора Фу Манчи!

И по сей день зловещий китаец продолжал действовать, сплетая сложную паутину заговора, недоступную воображению простого человека…

Может ли что-нибудь остановить шествие по стране Поля Сальвалетти? Американцы начали искренне приветствовать фашистское движение, возглавляемое блистательным Сальвалетти. В следующую среду в восемь вечера аббат Донегаль должен сказать (если останется в живых к тому времени) народу всю правду. Какова будет реакция народа?

Доктор Фу Манчи купил Соединенные Штаты за золото.

Однажды в присутствии Найланда Смита он сказал:

– Золото! Я могу утопить человечество в золоте!

Китайскому доктору был известен секрет, раскрытию которого посвятили свои жизни тысячи алхимиков. Смит давно знал, что Фу Манчи проводит крупномасштабные операции с золотом – и именно они являются причиной финансовых кризисов, от которых по сей день страдают все страны мира.

Сегодня конец казался ему близким. Стоя в одиночестве у окна, Найланд Смит переживал тяжелую внутреннюю борьбу.

Возможно ли остановить сверхчеловека, который сражается оружием, недоступным для простых смертных, и который объединил вокруг себя несметные силы? Оставался всего один путь – тот, который на месте Найланда Смита, несомненно, выбрал бы сам доктор.

Лишь со смертью Сальвалетти может рухнуть все это мощное сооружение…

Но в методы борьбы Найланда Смита убийство не входило – пусть даже от этого зависела судьба страны и всего Западного мира.

Был еще один путь: физическое уничтожение доктора Фу Манчи. Лишенный жесткого контроля, гигантский механизм перестанет работать должным образом: потерявший управление корабль помчится по воле ураганного ветра.

Раздался звонок. Фей подошел к телефону.

– Это лейтенант Джонсон, сэр.

Найланд Смит взял трубку.

– Да, Джонсон, слушаю.

– Чуть не поймали! – Голос Джонсона дрожал от возбуждения. – Один из наших патрульных опознал доктора Фу Манчи, но его машина развила огромную скорость и ушла от преследования. Был оповещен следующий пост, и машину задержали. Она оказалась пустой. Мы взяли одного шофера.