Текст книги "Президент Фу Манчи"
Автор книги: Сакс Ромер
Жанр: Детективная фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
В группе репортеров, жадно внимающих словам Брэгга, находился один неизвестный другим новичок, который представлял популярнейший еженедельник Нью-Йорка. Это был высокий молодой человек в очках, с густыми растрепанными волосами, седеющими на висках, и с щетинистой бородкой. Широкополая черная шляпа и просторный плащ с капюшоном выдавали в нем обитателя Гринвич-Виллидж.
От острого взгляда его глубоко посаженных глаз не укрывалось ничего из происходящего в переполненном зале. Он сделал несколько пометок в блокноте и теперь внимательно наблюдал за Синей Бородой.
– Мальчики и девочки! – Харвей Брэгг поднял руки, как бы благословляя всех собравшихся. – Я знаю, что все вы хотите услышать. Вы хотите услышать, что я собираюсь сказать Орвину Прескотту в Карнеги-холле.
Брэгг опустил руки, когда в ответ на его заявление раздался возбужденный гул голосов, и дождался тишины.
– Я скажу единственное. И это касается, ребята, всех вас… Он сделал плавный жест левой рукой, охватывая все собрание газетчиков. – И весь народ в целом. Я скажу следующее. Наша страна, которую все мы любим, несчастна. Мы знавали тяжелые времена – но мы выстояли. У нас есть стойкость и мужество. И мы остались живы после многих передряг. Да, сэр! Мы выжили, чтобы встретиться лицом к лицу с грядущими опасностями. И я хочу спросить вас, доктор Прескотт: вы торгуете утилем в угоду аббату Тернового Венца – или распродаете свое собственное добро?
Вслед за отцом и дочерью Дюма зааплодировали все присутствующие.
– Я не говорю, ребята, что вся болтовня аббата Донегаля яйца выеденного не стоит. Я утверждаю, что обещания, полученные из вторых уст, не внушают доверия. Я хочу услышать, что может пообещать народу лично доктор Прескотт, и увидеть плоды непосредственно его деятельности. Я не обещаю – я делаю. Ни один гражданин, обратившийся в Лигу истинных американцев, не остался без работы!
Снова раздались громкие аплодисменты.
– Мы ищем человека, способного действовать! Прекрасно! Все сроки истекли. Начинается схватка! Справа Донегаль – Прескотт, слева Харвей Брэгг! Америка для каждого человека – и каждый человек для Америки!
Крики «ура» и оглушительные аплодисменты завершили выступление оратора. Харвей Брэгг с высоко поднятыми руками возвышался над собранием людей, возбужденных его грубым красноречием. В этот момент сквозь жужжание кинокамер и треск фотоаппаратов до слуха Брэгга долетел осторожный шепот:
– Вас хочет видеть одна леди, мистер Брэгг.
Герой дня неохотно опустил руки и обернулся. Позади стоял его личный секретарь Сальвалетти. Они обменялись быстрыми взглядами. Вокруг суетились журналисты.
– Срочное дело? – прошептал Харвей Брэгг.
– Номер Двенадцать.
Брэгг вздрогнул, но тут же взял себя в руки.
– Хорошенькая?
– Красотка.
– Извините, друзья мои! – Мощный голос Брэгга перекрыл возбужденный гомон гостей. – Я вернусь через две минуты.
Лола Дюма была одной из тех, кто услышал обмен тихими репликами. Она закусила губу, резко повернулась и направилась к сенатору с Юга, которого Харвей Брэгг недолюбливал. Вторым был никому не известный журналист-новичок. Он последовал за Лолой Дюма и скоро завязал с ней разговор.
Откупоривались все новые и новые бутылки вина. Газетчики любили бывать на заданиях в доме Дюма…
Прошло более пяти минут, прежде чем Харвей Брэгг возвратился. Он вел за руку очаровательную женщину: ее элегантное платье подчеркивало безукоризненные линии стройного тела, а маленькая французская шляпка сидела на распущенных кудрях цвета красного дерева в высшей степени изящно.
– Люди! – проревел Синяя Борода. – Хочу представить вам моего нового секретаря. – Он взглянул на Лолу и злобно улыбнулся. – Эта девочка знает политическую ситуацию в стране лучше самого Харвея Брэгга!
3
Все здание «Регал-Тауэр» – самую дорогую и фешенебельную часть отеля «Регал-Атениэн» занимали полицейские офицеры и федеральные агенты. Всем гостям, выражавшим желание поселиться в «Регал-Тауэр», говорили, что там мест нет; а проживавших в той части отеля постояльцев вежливо, очень вежливо попросили переехать в другие номера под предлогом срочной реконструкции здания.
Все без исключения служащие – от швейцаров при входе до клерка за стойкой регистрации, включая лифтеров и коридорных, – были переодетыми полицейскими.
Были предприняты все доступные меры для того, чтобы обеспечить секретность поступающих и выходящих телефонных звонков. Ни один штаб никогда еще не охранялся столь тщательно. Наступили времена Армагеддона, хотя мало кто понимал это. И Найланд Смит при поддержке правительства США сражался не во имя спасения Конституции и не ради мирной жизни в стране – но во имя будущего всего человечества. А силы противника возглавлял безумный гений…
Одетый в привычный твидовый костюм, Найланд Смит беспокойно расхаживал взад-вперед по гостиной, зажав трубку в зубах. Его решительности и сосредоточенности мог бы позавидовать любой фельдмаршал. И любой фельдмаршал выбрал бы себе такого начальника штаба, как Марк Хэпберн. Но…
Кто-то открыл дверь номера.
Как по волшебству в вестибюле вырос Фей с засунутой в правый карман рукой. Найланд Смит проворно отступил влево и занял позицию, позволяющую ему видеть входную дверь, оставаясь при этом незамеченным. В прихожую вошел высокий бородатый человек с бледным лицом.
– Хэпберн! – воскликнул Смит, спеша навстречу вошедшему. – Слава Богу, вы целы и невредимы! Что нового?
Капитан Марк Хэпберн, представлявший собой пародию на себя самого, криво улыбнулся. Его бледность и седина на висках были искусственного происхождения. Однако борода и усы являлись растительностью естественной, хоть и подвергнутой воздействию химических красителей. В соответствии с планом эту внешность ему вменялось сохранять довольно долгое время.
– Я иду прямо с приема Брэгга, имевшего место в апартаментах Дюма, – сообщил он, снимая очки и устало глядя на Найланда Смита. – Новостей в целом никаких, кроме того, что личный секретарь Брэгга совершенно определенно связан с доктором Фу Манчи.
– Брэгг уличен уже дважды, – мрачно заметил Найланд Смит. – Лола Дюма почти наверняка работает на доктора.
– Да. – Марк Хэпберн устало опустился в кресло. – Но в этой компании существуют некоторые трения. Незадолго до моего ухода Брэггу доложили о приходе некоей женщины. Мне удалось подслушать разговор между Сальвалетти и Брэггом. Но по тому, как Лола Дюма посмотрела на последнего, я понял, что отношения их становятся натянутыми.
– Опишите Сальвалетти, – кратко попросил Смит. Марк Хэпберн прикрыл глаза. Смит пристально наблюдал за ним. В поведении помощника ему чудилось что-то странное.
– Чуть выше среднего роста, бледный, сутулый. Светло-голубые глаза, темные длинные волосы, мягкий голос и мерзкая улыбка.
– Когда-нибудь видели его раньше?
– Никогда.
– Очевидно, выходец из уголовного мира Америки, – пробормотал Смит. – Поэтому, вероятно, я не знаю его. Вы уверены, что Брэггу доложили именно о женщине?
– Абсолютно уверен. Харвей Брэгг привел ее в гостиную и представил как своего нового секретаря. Именно об этой женщине я хочу поговорить с вами. Я не знаю, что делать. Это была миссис Эдер… которая по моей вине ускользнула из Башни Тернового Венца.
ГЛАВА XVII
ХОД АББАТА
1
В помещении с готическими окнами под куполом, где проводил большую часть жизни Обладатель Феноменальной Памяти, погас свет. В темноте мерцал красный огонек сигареты.
После непродолжительного молчания знакомый гортанный голос приказал:
– Отчеты от номеров, ведущих наблюдение за Найландом Смитом.
– Получено три отчета. Мне пересказать их в деталях или подытожить сообщения?
– Подытожьте.
– Доказательств того, что он покидал свою штаб-квартиру в течение последних двенадцати часов, нет. Номер Сорок Четвертый предполагает, что Смит заходил в полицейский морг. Это сообщение не подтверждено. Два номера и восемь оперативных работников на двух автомобилях держат под наблюдением Сентрал-стрит. Федеральный агент Хэпберн из «Регал-Тауэр» не выходил. Таково краткое содержание трех донесений.
В комнате по-прежнему было темно.
– Последний рапорт об аббате Донегале.
– Получен через тридцать минут после исчезновения последнего. Человек, похожий по описанию на аббата, взял напрокат машину у Эльмиры. Вероятно, он прибыл туда с Запада самолетом американской авиакомпании. Изображает англичанина. Ходит с моноклем и носит с собой спортивную сумку с принадлежностями для игры в гольф…
В кабинете, по странному совпадению находящемся на такой же высоте, что и штаб Найланда Смита, но пропитанном не запахом табачного дыма, а ароматом курений, доктор Фу Манчи сидел за лакированным столом. Кроме него, в кабинете никого не было.
Жизнь человека, стремящегося стать властелином Империи, одинока и уныла – пусть тысячи людей готовы выполнять его приказы. Одиночество – мать вдохновения. Получив отчет от Обладателя Феноменальной Памяти, китаец сидел неподвижно с закрытыми глазами в высоком резном кресле. Потом он заговорил так, словно кто-то стоял рядом. На маленьком блестящем пульте перед ним горели две лампочки: зеленая и желтая.
– Отправьте поисковую группу на автомобиле, – произнес он бесстрастным гортанным голосом. – Пусть проверят все фермы, придорожные закусочные и отели, расположенные по указанному маршруту. Аббат Донегаль путешествует инкогнито. Он может изображать английского туриста. Если его найдут – пусть не трогают, но задержат. Ответственный за Донегаля номер должен регулярно посылать сообщения о ходе поисков. Это личный приказ Президента.
Тонкая желтая рука с длинными острыми ногтями протянулась к пульту, и две лампочки погасли. Доктор Фу Манчи открыл чуть затуманенные зеленые глаза и поднял крышку серебряной шкатулки, которая стояла перед ним на столе. Он извлек оттуда маленькую изящную трубку для курения опиума и вставил золотую иглу в резервуар с черным смолистым веществом, полученным в результате вытяжки из белого мака. Доктор не спал сорок восемь часов…
Почти в тот же самый момент в номере, расположенном на верхнем этаже «Регал-Тауэр», Марк Хэпберн говорил по телефону. Он велел переводить все телефонные звонки на его комнату, дабы не беспокоить начальника: Найланд Смит наконец спал.
– Пассажир, сошедший с самолета в Эльмире, похож на человека, которого мы разыскиваем, – говорил он по обыкновению сухим монотонным голосом. – То, что он ходит в бриджах и с моноклем и носит с собой спортивную сумку, ничего не значит. Я установил, что аббат Донегаль раньше пользовался моноклем и лишь потом надел очки. Кроме того, он играет в гольф. Английский акцент ничего не доказывает. Проверьте все придорожные закусочные и отели по возможному маршруту его следования от Эльмиры. Возьмите машину с рацией, дабы мы имели возможность следить за вашими передвижениями. Регулярно докладывайте о ходе поисков. Если опознаете аббата – ничего не предпринимайте без моего приказа. Известие об исчезновении аббата не должно просочиться в прессу. Но он, вероятно, направился в Нью-Йорк с целью занять место Прескотта, в случае если последний не сможет появиться в Карнеги-холле в день дебатов. Это нарушит все наши планы. Хорошо… До свидания.
И Хэпберн положил трубку.
2
В вестибюле маленького деревенского отеля два человека пили кофе у растопленного камина. За окнами бушевала гроза. Ветер завывал в дымоходе, и, когда открылась входная дверь, за ней виднелась завеса мокрого снега. Была ужасная ночь.
Двое у камина представляли собой странную пару. Один мужчина – худощавый, жилистый, чисто выбритый и румяный, с седеющими волосами – был одет в твидовый пиджак, брюки для игры в гольф, толстые шерстяные гетры и коричневые башмаки. Сидящий рядом священник – такого же телосложения и со столь же тонкими чертами лица – смотрел на собеседника, близоруко щурясь. Внимательный наблюдатель заметил бы некоторое физическое – но не духовное – сходство этих двух людей.
– Я хотел сказать, – говорил мужчина с моноклем, набивая трубку, – что сейчас не самое лучшее время для знакомства с Америкой. Согласен, но ничего не могу поделать, если вы меня понимаете. Знаете, как это бывает: сейчас или никогда. Все были чрезвычайно милы… – он зажег спичку. – Я глупый осел. Больше винить некого. Благодаря вам я понял, что сейчас не имеет смысла продолжать путь.
– Мне сказали, что милях в двадцати отсюда живет полковник Шаллоне. – Мягкий голос священника являл собой резкий контраст голосу собеседника. – Лично у меня нет выбора.
– Что?! – Человек с моноклем удивленно поднял глаза от трубки, которую пытался раскурить в этот момент. – Вы намерены продолжать путь?
– Долг обязывает.
– О, понимаю, сэр.
В вестибюль с улицы вошли три человека – энергичных, плотных и суровых на вид.
– Ну, наконец повезло! – воскликнул один из них. Все трое смотрели на обладателя монокля. Один из мужчин – очевидно, главный в группе – поднял руку, словно призывая остальных к молчанию, и шагнул вперед. В этот момент в вестибюле появился хозяин отеля. Мужчина остановился и сурово взглянул на него.
– Найдите немного шотландского виски, – приказал он. – Настоящего. И не здесь. Поищите где-нибудь в другом месте. Здесь у нас деловой разговор.
Хозяин отеля, молчаливый американец, кивнул и исчез в дверном проеме. Суровый мужчина, не снимая шляпы, стоял и рассматривал человека с моноклем. Его товарищи занимались тем же самым. Объект же повышенного внимания, зажав трубку в зубах, растерянно и изумленно взирал на троих незнакомцев.
– Не хотелось мешать вам, – главный небрежно кивнул священнику. – Извините. Но я должен попросить вас… – Тяжелая рука опустилась на плечо человека с моноклем, – выйти со мной буквально на минуту. Хочу задать вам пару вопросов.
– Что это значит, черт возьми?
– Я полицейский и выполняю ответственное задание. Просто пара вопросов.
– В жизни не слышал подобного вздора! – заявил обладатель монокля, поворачиваясь к священнику. – А вы?
– Возможно, вы избавите себя от лишних неприятностей, если побеседуете с офицером.
– Хорошо. Спасибо за совет. Смешно и нелепо, но…
Крепко зажав трубку в зубах, он вышел из вестибюля в сопровождении офицера и двух его помощников. Они оказались в маленьком холле с лестницей, ведущей к верхним этажам. На столе здесь стояла бутылка виски, стаканы и графин холодной воды.
– Идти дальше нет необходимости, – сказал полицейский. – Выясним все здесь. – Он устремил тяжелый взгляд на человека в гетрах. – Послушайте, аббат, к чему весь этот маскарад?
– Что значит «Аббат»?! – прозвучал сердитый ответ. – Меня зовут не Аббат. А если даже и так, то обращаться ко мне подобным тоном – неслыханная наглость.
– Давайте без шуток, это не смешно. Я здесь нахожусь по важному делу. Так какое же имя сочетается с этой стекляшкой в глазу?
– У меня большое желание, – с холодной яростью ответил его собеседник, – послать вас к черту. – Он смерил ледяным взглядом поочередно всех троих угрюмых мужчин. – Вы идете по ложному следу, друзья мои.
Он резко сунул руку во внутренний карман и мгновенно оказался под прицелом трех пистолетов. Не обращая на них внимания, обладатель монокля протянул главному офицеру британский паспорт. Последовала минута зловещего молчания, в течение которой полицейский самым тщательным образом изучал документ и сравнивал внешность стоящего перед ним человека с фотографией в паспорте.
Наконец он обернулся к своим спутникам.
– Ребята, мы ошиблись. Это капитан гренадерских войск достопочтенный Джордж Фосдайк-Фосдайк. Сообщите на базу и получите от Президента дальнейшие инструкции…
Спустя десять минут достопочтенный Фосдайк-Фосдайк остался в вестибюле отеля в полном одиночестве. Трое полицейских ушли. В окне за завесой мокрого снега капитан увидел промелькнувший мимо мощный автомобиль. Добродушный священник тоже исчез. Достопочтенный Фосдайк-Фосдайк был раздражен и заинтригован.
– Разрази меня гром! – воскликнул он.
В этот момент, когда сквозь завывания ветра слышался еще шум отъезжающей машины, снаружи раздался рев другого, еще более мощного автомобиля – подъезжающего к отелю. Дверь снова распахнулась, и в вестибюль вошли два человека. Фосдайк-Фосдайк обернулся к вошедшим.
– На этот раз нам повезло, шеф! – произнес один, обнажив в улыбке ослепительно белые зубы.
Другой кивнул и шагнул вперед.
– Добрый вечер, сэр Патрик Донегаль, – сказал он и, раздвинув на груди мокрый плащ, показал золотой значок. – Ну и заставили же вы нас побегать!
– Эй! Послушайте! – воскликнул Фосдайк-Фосдайк. – Эта идиотская шутка уже устарела!
А добродушный священник на стареньком, но резвом «форде» мчался сквозь снег в сторону Нью-Йорка. Аббат Тернового Венца продолжал свое путешествие.
ГЛАВА XVIII
МОЙЯ ЭДЕР ПОЯВЛЯЕТСЯ ВНОВЬ
Мойя Эдер вышла из лифта, пересекла мраморный вестибюль роскошного многоквартирного дома и вышла на Парк-авеню. Она куталась в норковую шубку, и маленький баскский беретик плотно сидел на ее кудрях цвета красного дерева. Пронзительный ледяной ветер на время разогнал облака на сверкающем небе. Мойя с наслаждением вдохнула холодный свежий воздух, который казался тем более чистым после прокуренной гостиной Дюма.
Новое назначение пугало молодую женщину. По какой-то известной только Президенту причине ее назначили на место Лолы Дюма. А она боялась недовольства Лолы почти так же, как недовольства Президента. В жилах мисс Дюма текла желтая кровь – более заметная в ней, нежели в ее отце – и это делало девушку опасным врагом. Мойя, встречавшая Лолу несколько раз прежде, считала ее восхитительно красивой, но злой колдуньей, искушенной в таинственных ритуалах.
Молодая женщина быстро пошла в сторону ближайшего отеля: там организация, к которой она против своей воли принадлежала, сняла для нее номер на имя Айлин Брион. Мойя чувствовала себя так, словно только что избежала опасности.
Харвей Брэгг, потенциальный диктатор Америки, принял ее с таким энтузиазмом, с каким султан принимает в свой гарем юную рабыню-черкешенку. И ей не к кому было обратиться за помощью – разве что к Президенту. Как ни странно, она верила этому величественному, но злому человеку.
Газеты, много внимания уделяющие политическим новостям, не оставили, однако, незамеченной смерть Джеймса Рише. В глубине души Мойя была уверена: Джеймса Рише казнили по приказу Президента. Могущество зловещего китайца внушало ужас, но – хотя в его руках находилась сейчас жизнь куда более дорогая для Мойи, чем собственная, – молодая женщина служила ему не только из страха. Доктор Фу Манчи никогда не заставлял миссис Эдер совершать поступки, идущие вразрез с ее жизненной философией. Иногда во сне китаец представлялся ей Сатаной, падшим сыном утра, но втайне она не сомневалась в ненарушимости данного им слова. С точки зрения западного человека деяния доктора были отвратительны, однако, как ни странно, он всегда поступал по принципу «меры за меру» в отношении своих подчиненных.
Первые инструкции, полученные Мойей в отношении Брэгга, касались будущих дебатов в Карнеги-холле. Она вручила новому хозяину какие-то отпечатанные на машинке заметки, многие из которых он яростно раскритиковал. Во время первой беседы с ним молодая женщина с удивлением поняла: Брэгг никогда не встречался с Президентом!
– Я имею дело с этой шайкой уголовников до тех пор, пока они платежеспособны, – объявил он. – Но можете передать своему «Президенту», что мне нужны его деньги, а не приказы!
Мойя напомнила Брэггу, что все полученные ранее указания неизменно способствовали его успеху. Страшно заинтригованный хозяин попытался устроить секретарше допрос. Потерпев неудачу, он изменил тактику и грубо и страстно овладел молодой женщиной…
На ходу Мойя подняла лицо к целительному в своей чистоте лунному свету. Сальвалетти тактично прервал эту первую встречу, но молодая женщина содрогалась при виде Сальвалетти, как инстинктивно содрогаются при виде змеи. С тех пор подобные сцены повторялись много раз.
Мойя Эдер достигла отеля и уже входила в дверь, когда кто-то тронул ее за плечо.
Это случилось наконец – и она почувствовала облегчение и почти радость.
С той снежной ночи у Башни Тернового Венца Мойя с часу на час ожидала ареста. Она быстро обернулась.
Позади стоял высокий бородатый человек в очках, черной шляпе и плаще с капюшоном.
– Живете здесь, миссис Эдер? – сухо поинтересовался он.
Тихий голос ее почти потонул в шуме уличного движения.
– Да. Кто вы и что вам надо?
Но еще не договорив до конца, она поняла, что слышала этот монотонный голос раньше. Глаза мужчины сверкнули за стеклами очков.
– Мне надо поговорить с вами.
– Но я не знаю вас.
Мужчина раздвинул плащ на груди, и Мойя увидела блеск золотого значка. Да, она оказалась права: это федеральный агент! Все кончено, она попала в руки правосудия и освободилась наконец из-под власти ужасного Президента. Но…
Вестибюль роскошного дома пустовал – ибо час был поздний. Усевшись напротив федерального офицера за маленький столик, Мойя Эдер уже полностью владела собой. За последние годы она поняла, что не может позволить себе роскошь быть женщиной, и благодарила небо за доставшиеся ей по наследству мужество и здравый смысл. Эти качества спасли ее от сумасшествия, от самоубийства – и от вещей даже более страшных.
Федеральный агент снял черную шляпу. Мойя тут же узнала его и с удивлением осознала, что почувствовала мгновенный укол радости.
Молодая женщина улыбнулась этому бородатому человеку – а она прекрасно знала, насколько обворожительна ее улыбка.
– Должна ли я считать себя арестованной? Ведь если так, то едва ли мне представится счастливая возможность побега, как в прошлый раз.
Марк Хэпберн снял очки в черепаховой оправе и устремил тяжелый взгляд на собеседницу. Она помнила эти глубоко посаженные глаза – мечтательные глаза поэта. Теперь они были холодны и суровы. Ее отвага и дерзость пробудили в сердце Марка Хэпберна дух предков-квакеров, бессонный дух пуритан. Когда он заговорил, голос его звучал жестко.
– Теоретически я должен арестовать вас, миссис Эдер. Но мы не столь неукоснительно придерживаемся буквы закона, как полиция. – Молодой человек смотрел на ее твердые, прекрасного рисунка губы и старался понять, как обладательница их могла дарить поцелуи Харвею Брэггу. – С той самой ночи у Башни я искал случая побеседовать с вами.
Мойя не ответила.
– Ваш коллега по работе у аббата Донегаля недавно был убит. Вы слышали об этом?
Миссис Эдер кивнула.
– Да. Но почему вы считаете, что он убит?
– Потому что я знаю, кто убил его. И вы тоже знаете. Это доктор Фу Манчи!
Марк Хэпберн произнес последние слова с особым нажимом, ни на миг не сводя взгляда с женщины. Но тем самым он лишил ее возможности безбоязненно говорить правду. Миссис Эдер предполагала, что федеральный агент знает о существовании Президента – но для всех членов организации имя последнего оставалось неизвестным, и лишь два раза ей довелось слышать, как в беседе его называли «Маркизом».
– Сколько мне помнится, – спокойно ответила Мойя, – я никогда в жизни не встречала человека по имени Фу Манчи.
Марк Хэпберн, получивший от Найланда Смита разрешение вести это дело самостоятельно, понял, что взялся за непосильную задачу. Женщина боролась за свою свободу – и он не мог терзать ее. Молодой человек помолчал несколько секунд, продолжая пристально смотреть на собеседницу, потом произнес:
– Мне чрезвычайно неприятно, миссис Эдер, представлять вас на допросе в полиции. Но вы, как и я, должны знать, что некие силы приводят в выполнение план захвата власти в этой стране. Вы замешаны в этом деле. Мой долг велит мне тоже вмешаться в происходящее. Я могу обеспечить вашу безопасность. Вы можете покинуть страну, если хотите. Я знаю, откуда вы приехали сюда и где находится в настоящее время ваш отец…
Глаза Мойи широко раскрылись на миг и затем закрылись почти полностью. Этот человек был прямодушен и честен: он предлагал ей свободу, давал шанс жить собственной жизнью снова… и она не могла, не осмеливалась принять его предложение!
– Ваше место не в банде убийц. Вы принадлежите к совершенно другому обществу. Я хочу, чтобы вы вернулись туда. Поверьте мне – и не пожалеете. Но если вы попытаетесь обмануть меня, у меня не останется никакого выбора.
Марк Хэпберн замолчал, продолжай глядеть прямо в лицо Мойи. Она смотрела в сторону невидящим взглядом. Но чувствительной и сострадательной душой своей молодой человек понял, что собеседница услышала его слова и сейчас отчаянно пытается решить для себя какую-то неизвестную ему проблему. В полутемном вестибюле стояла полная тишина, поэтому, когда в дальнем конце зала прежде не замеченный человек встал с кресла и прошел к лифту, Марк Хэпберн резко обернулся и бросил в его сторону настороженный взгляд. Миссис Эдер по-прежнему была погружена в раздумья. После долгого молчания она решительно взглянула на молодого человека и твердо сказала:
– Я доверюсь вам, поскольку чувствую, что могу это сделать. Я рада нашей встрече: в конце концов, может быть, это выход для меня. Вы поверите мне, если я поклянусь действовать неукоснительно по плану, который собираюсь предложить вам…
Двумя минутами позже человек, поднявшийся на лифте из вестибюля, говорил по телефону из своего номера:
– Мисс Айлин Брион беседует в холле с бородатым человеком в очках и плаще с капюшоном. Время: два часа пятьдесят пять минут. Докладывал номер Сорок Девятый.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.