Текст книги "Президент Фу Манчи"

ГЛАВА XXX
ПЛАН НАПАДЕНИЯ

Серый свет раннего утра медленно вползал в гостиную.

– Предпринятая сегодня ночью попытка вполне характерна для доктора, – сказал Найланд Смит. Он сидел в халате, надетом поверх пижамы.

– Слабое утешение для меня, – отозвался Хэпберн из глубокого кресла.

– У вас нет причин для расстройства, – сказал Смит. – Я знавал многих людей, которые подвергались коварному внушению доктора Фу Манчи. Собственно, я и сам отношусь к их числу. Доктору незнакомо чувство страха. Несомненно, он был здесь собственной персоной – здесь, в штаб-квартире врага. И улизнул из-под самого носа полицейских. Это великий человек, Хэпберн.

– Да, великий.

– У нас нет веских оснований полагать, что вас одурманили наркотиками прошлой ночью, но мы не можем быть вполне уверены, ибо методы доктора весьма хитроумны. Несомненно, он воздействовал на ваш мозг, когда вы спали. Сон о бесконечном лабиринте и мысль о необходимости выбраться из подземелья во имя спасения моей жизни внушены вам волей Фу Манчи. Вы спали, хотя считали (и даже сейчас продолжаете считать в глубине души), что бодрствуете. Он совершил лишь одну ошибку, Хэпберн: не усомнился в наличии шприца в вашей лаборатории.

– Но я зарядил авторучку каким-то чрезвычайно сильным наркотическим веществом, определить состав которого в данный момент не представляется возможным.

– Все внушенные вам указания вы выполнили наилучшим образом. Сила Фу Манчи – страшная вещь. Однако по случайности – по чистой случайности – и по недосмотру доктор потерпел неудачу. Слава Богу! Давайте проанализируем ситуацию.

Марк Хэпберн потянулся за сигаретой. Небритое лицо его казалось измученным.

– Мы начинаем беспокоить врага. – Найланд Смит забегал взад-вперед по гостиной, яростно попыхивая трубкой. – Совершенно очевидно, что под домом By Кинга находится какая-то потайная лестница, имеющая выход на улицу. С минуты на минуту наши люди должны найти ее… К ней ведет подземный ход от места, которое я условно называю речными воротами. Поэтому Финнею и неизвестно о ее существовании. С имеющимся в нашем распоряжении оборудованием мы легко сможем проникнуть в подземелье независимо от того, сколько железных дверей преградят нам путь. Вход в лабиринт со стороны реки найти невозможно. Но проникновение на базу Фу Манчи из Китайского квартала – всего лишь вопрос времени.

Найланд Смит яростно затянулся, но трубка уже погасла. Он бросил ее в пепельницу и продолжал расхаживать по комнате. Мучимый сознанием собственной вины, Марк Хэпберн завороженно наблюдал за товарищем.

– Неизвестно, знает ли миссис Эдер что-либо, могущее оказаться полезным для нас. Согласно донесению лейтенанта Джонсона, ее сына Робби вполне можно перехватить во время одной из поездок на Лонг-Айленд.

– Владелец особняка на Лонг-Айленде с семьей находится сейчас на побережье, – монотонным голосом сказал Марк Хэпберн. – Он, как вы, вероятно, знаете, вместе с покойным Харвеем Брэггом являлся директором транспортной корпорации «Лотос».

– Знаю, – кивнул Найланд Смит. – Тем не менее он может и не подозревать о существовании доктора Фу Манчи. В том-то и загвоздка, Хэпберн. Кроме этого, перед нами стоят следующие вопросы: а) может ли миссис Эдер принять от нас реальное содействие; б) небезопасна ли подобная попытка?

– Возможно, у негра-шофера есть приказ застрелить мальчика в крайнем случае, – ответил Хэпберн. – Честно говоря, я не чувствую себя вправе идти на такой риск.

– В случае успеха…

– Ее соучастие будет совершенно очевидным… Фу Манчи расправится с ней…

Найланд Смит остановился на мгновение, взглянул на Хэпберна и закончил:

– Если мы одновременно не похитим и саму миссис Эдер.

Марк Хэпберн порывисто вскочил на ноги, бросив недавно зажженную сигарету в пепельницу, и возбужденно воскликнул:

– Клянусь небом, Смит! Это решение проблемы!

– Над этим стоит подумать, но план требует тщательной разработки. В настоящий момент я расположен заняться вплотную зданием «Страттон» – не подвергая опасности жизнь миссис Эдер и ее сына. Ваше расследование там на многое проливает свет.

Найланд Смит подошел к письменному столу и принялся разглядывать лежащие на нем осколки.

– На мой взгляд, проверку электропроводки в здании следует продолжить – в случае необходимости заручившись поддержкой Пожарного департамента. Инспекцию можно провести по окончании рабочего дня, когда все конторские служащие разойдутся по домам. Но, полагаю, вводить в курс дела мистера Шмидта нецелесообразно. Вы согласны?

– Да, – медленно ответил Хэпберн. – Я сам об этом думал. Но, Смит…

Смит обернулся и пристально взглянул на товарища.

– Вы понимаете мои чувства? Во-первых, вы знаете… я не скрываю, что мне глубоко не безразлична судьба Мойи Эдер. Это плохо… ведь она находится в стане противника. Во-вторых, я оказался таким слабаком, что этот чертов китаец едва не сделал меня слепым орудием убийства. Как вы можете по-прежнему доверять мне?

Найланд Смит стремительно шагнул вперед и, положив Хэпберну руки на плечи, пристально посмотрел ему в глаза.

– Я доверяю вам, как доверяю всего нескольким самым надежным людям. Пусть этот случай с гипнозом не тревожит вашу совесть. На свете нет человека, способного противостоять силе внушения, которой обладает Фу Манчи. Запомните единственное: если вам доведется еще раз встретиться с доктором – не смотрите ему в глаза.

– Спасибо, – сказал Марк Хэпберн. – Вы очень добры ко мне.

Смит пожал протянутую ему руку, похлопал Хэпберна по плечу и вновь принялся расхаживать взад-вперед по гостиной.

– Короче, – продолжал он, – мы начали постепенно продвигаться вперед. Но с течением времени борьба обострится. На мой взгляд, наши жизни сейчас нельзя считать застрахованными. И я серьезно тревожусь за аббата Тернового Венца.

– Да… – Марк Хэпберн кивнул и, взяв новую сигарету, устремил усталый взгляд в окно, на серые крыши утреннего Нью-Йорка. – Этого человека нельзя заставить замолчать надолго. И доктор Фу Манчи наверняка знает это.

– Он знает, – резко сказал Смит. – И я боюсь, что он начнет действовать. Будь ситуация попроще, я предпочел бы начать действовать первым. Но дело организовано так хитро, что наш фронт атаки весьма ограничен. Полагаю, за исключением ближайшего окружения мандарина, ни один работающий на Лигу истинных американцев человек не имеет ни малейшего представления о конечных целях лиги и об источниках финансирования. Все рапорты – а я ознакомился с сотней их – указывают на это. Многие тысячи безработных получили через лигу работу. Взгляните на карту! – Он ткнул пальцем в стену. – Каждый красный флажок на ней свидетельствует об очередном успехе доктора Фу Манчи! Люди честно выполняют возложенные на них организацией обязанности. Но в назначенный час каждый из них громко выкрикнет одни и те же слова; каждый из них – на севере, юге, западе и востоке – является солдатом огромной армии и, сам того не зная, способствует установлению в этой стране власти доктора Фу Манчи, осуществляемой через его ставленника…

– Сальвалетти!

– Да, Сальвалетти. Наконец это стало очевидным. И стало очевидным, что его долго готовили к этой миссии. Я даже начинаю догадываться, почему рядом с ним появилась Лола Дюма. Еще неделя-две, и у Сальвалетти будет больше последователей, чем было когда-либо у Харвея Брэгга. Ничто не сможет остановить его – ничто, кроме разоблачения намерений доктора Фу Манчи…

– Но кто сможет сказать людям правду? Кого они станут слушать?

Найланд Смит остановился возле двери, повернулся и взглянул на неясную фигуру в глубоком кресле.

– Аббат Тернового Венца, – ответил он. – Но это может стоить ему жизни…

ГЛАВА XXXI
ПРОФЕССОР МОРГЕНШТАЛЬ

Обладатель Феноменальной Памяти увлеченно работал над глиняной скульптурой. Перед ним стоял деревянный планшет с прикнопленной к нему фотографией, представлявшей собой увеличенное изображение трехцентовой марки. Скульптор всецело отдался работе. Глиняная голова обретала карикатурное сходство с чертами доктора Фу Манчи: то была злая пародия на прекрасное злое лицо.

Получаемые по телефону сообщения свидетельствовали о спешном изменении планов Фу Манчи в районе Нью-Йорка. Часто повторялись имена Найланда Смита и капитана Хэпберна. Очевидно, эти двое возглавляли силы противника. В рапортах, поступающих от агентов с Юга, говорилось о триумфальном шествии по стране Сальвалетти. Редкие звонки с Аляски свидетельствовали о нормальном развитии событий там. Единственное тревожное сообщение поступило со Среднего Запада: в нем упоминалось имя аббата Донегаля (ничего не говорящее Обладателю Феноменальной Памяти), который, похоже, являлся объектом пристального внимания многих агентов.

Все это ровным счетом ничего не значило для пленника, в мозгу которого хранились все донесения, полученные им с первого часа заключения. Порой он с тоской вспоминал счастливое время своей жизни в Германии; вспоминал, как в своем клубе на спор пересказывал наизусть целые страницы берлинской «Тагеблатт» – и неизменно выигрывал. Но все это было еще до его изгнания из страны. Только теперь он понял, насколько счастлив был тогда. С тех пор он словно умер – превратился в живой труп… Тонкими пальцами старик мял податливую глину. Его вера в справедливого Бога осталась неизменной.

Неожиданно дверь, ведущая в его личные апартаменты, отворилась, и на пороге появился высокий человек в темном пальто с каракулевым воротником и в каракулевой шапке. Скульптор прекратил работу и замер на месте – глядя на живое лицо доктора Фу Манчи, которое он так долго пытался воспроизвести в глине.

– Доброе утро, профессор Моргеншталь!

Доктор Фу Манчи говорил на немецком – говорил почти безукоризненно, разве что несколько подчеркивая гортанные звуки. Профессор Моргеншталь – математический гений, опровергнувший все прежние теории об относительных расстояниях между планетами; создатель новой карты звездного неба, доказавший независимость лунных затмений от отбрасываемой Землей тени и вынужденный теперь в одиночку выполнять непосильную работу по принятию телефонных донесений, – не пошевелился. Колоссальный мозг его являлся единственным архивом, в котором хранились все рапорты, приходящие в секретный штаб с разных концов страны. Профессор молча продолжал смотреть на человека в каракулевой шапке.

Наконец-то долгожданный час пробил! Он оказался лицом к лицу со своим поработителем…

Мускулы сильного тела напряглись в ответ на поступивший из мозга сигнал. Профессор Моргеншталь решил убить стоящего перед ним человека любой ценой.

Перед его мысленным взором пронеслись сцены последних лет жизни: изгнание из Германии и бегство в США, где никто не заподозрил в нем знаменитого автора «Межзвездных циклов»; собственная смерть (ибо он, конечно, умер) в дешевой квартире в Бруклине – и возвращение к жизни (этот человек, это воплощение дьявола, стоял у изголовья его постели!), последующее рабство и горькие муки.

Да, живой или мертвый (ибо порой профессор считал себя бесприютным духом, не обретшим нового тела) – он обязан был совершить по крайней мере одно доброе дело: ужасный китаец должен умереть.

– Несомненно, ваши обязанности утомили вас, профессор, – продолжал гортанный голос. – Но скоро все изменится к лучшему. У меня возникла необходимость изменить планы. Для вас нашли другое помещение – с аналогичными удобствами.

Профессор Моргеншталь, сидящий за тяжелым столом с пультом понял, что ему необходимо потянуть время.

– Мои книги, – сказал он. – Моя аппаратура.

– Все уже перевезено на новое место. Будьте любезны, следуйте за мной.

Профессор Моргеншталь медленно поднялся на ноги под взглядом немигающих зеленых глаз и начал обходить стол, на котором стоял почти завершенный глиняный бюст. Он мысленно оценивал вес высокого худого китайца – и оценивал его с точностью до унции.

Но в тот момент, когда профессор вышел из-за стола и уже готовился схватить голыми руками за горло желтолицее чудовище, вытащившее его из могилы затем только, чтобы швырнуть в ад реальной жизни, пристально наблюдающие за ним зеленые глаза как будто чуть расширились: они становились все больше и больше. Профессор забыл о своем намерении… и забыл, кто он вообще такой.

ГЛАВА XXXII
ПОД ЗДАНИЕМ ВУ КИНГА

– Остановитесь! – крикнул инспектор Финней. Рев сварочной горелки стих. Они вскрывали уже третью дверь под рестораном By Кинга в ведущем вниз тоннеле, сам факт существования которого вызвал вежливое удивление со стороны китайца.

– Что нового? – крикнул инспектор, подняв голову.

– Мы открыли дверь, выходящую на улицу! Оставив людей со сварочной горелкой, инспектор бросился наверх. В тоннеле было душно от едкого дыма. Огромная тяжелая дверь, выложенная с наружной стороны кирпичами под кладку стены, была открыта. Несколько раскрасневшихся от усилий человек рассматривали ее. Двое полицейских отгоняли прочь любопытных прохожих.

– Вот, значит, как, – пробормотал Финней.

– Неудивительно, что мы не могли найти ее, – сказал один из работников, откидывая прядь влажных волос с потного лба. – Она выглядит в точности как кирпичная стена и совершенно не простукивается.

– Она и не может простукиваться, – сухо заметил Финней. – Это и есть кирпичная стена – только открывающаяся. Итак, где мы находимся?

Он вышел на улицу и огляделся по сторонам. Потайная дверь находилась в глубокой нише между зданием By Кинга и китайской табачной лавкой. Сдвинув на затылок твердую черную шапку, Финней с озадаченным выражением лица рассматривал черный провал, зияющий в том месте, где на протяжении многих лет он привык видеть сплошную кирпичную стену.

– Разрази меня гром! – пробормотал инспектор.

– Полагаю, это на руку By Кингу, – сказал один из полицейских. – Если уж мы не знали о существовании этой чертовой двери, то китаец может смело утверждать, что он не знал тем более.

– Да, он так и сделает, – ответил Финней. – И вероятно, доказать ничего не удастся… Где-то здесь должен быть звонок.

– Мы нашли его. Здесь висели щиты с объявлениями, под одним из них он и находился.

Инспектор Финней бросил настороженный взгляд на бесстрастные лица нескольких китайцев, которые издали наблюдали за происходящим, и вновь вернулся в тоннель. На огромной железной двери стоял сложный замок, приводимый в действие электричеством – но откуда, еще оставалось выяснить…

Десятью минутами позже третья дверь поддалась мощному натиску полицейских – и инспектор Финней оказался в причудливо обставленном прямоугольном помещении, – судя по всему, давно заброшенном. Сейчас в нем пахло, как в литейном цехе.

– Похоже на старую курильню опиума, – сказал один из вошедших. – Но видно, что ею давно не пользовались.

– Обследуйте все стены, – приказал Финней. – Это еще не конец.

Люди инспектора почти в течение часа сдирали обшивку со стен – и наконец обнаружили искусно замаскированную четвертую потайную дверь.

– Приступайте к работе, ребята, – сказал Финней. Обливающиеся потом полицейские притащили вниз сварочный аппарат и занялись подготовкой его к работе. Финней задумчиво смотрел на полосу выщербленной стены. Он не знал – и никогда не узнал, – что в этом самом месте за стеной проходит винтовая лестница, ведущая из глубины подземелья на верхний этаж здания By Кинга. Но поскольку обнаружить ее можно было лишь посредством измерения толщины стен – а никак не простукиванием, – инспектор Финней самым естественным образом сосредоточил свое внимание на только что обнаруженной четвертой двери.

Эти железные двери приводили его в ярость. Финней вспомнил свой недавний разговор с правительственным агентом Хэпберном: тогда он хвастливо заявил о полной своей осведомленности относительно всех железных дверей в Китайском квартале. Сегодня инспектору пришлось проглотить горькую пилюлю – ибо неизвестных ему дверей оказалось целых четыре!

Однако Финней утешал себя мыслью, что ни один человек не может знать все. По крайней мере он мог поздравить себя с обнаружением потайной лестницы. Измерения стен между восточным крылом здания By Кинга и смежным свидетельствовали о наличии между ними некоего пространства. В доме By Кинга люди инспектора вскрыли пол и обнаружили под ним уводящую вниз глухую стену. Взломав потайную дверь в последней, они оказались на первом этаже подземелья. Это была хорошая работа! Инспектор надвинул твердую шляпу на лоб и закурил сигарету…

Со времени начала операции ранним утром до момента вскрытия четвертой двери прошло много часов напряженного труда. Инспектор стоял на улице, размышляя о возможном назначении потайного подземного сооружения, когда снизу раздался крик:

– Готово!

Минутой позже он стоял на нижней ступеньке лестницы, освещая фонарем грязную маслянистую воду.

– Похоже, это уровень моря, – послышался рядом голос одного из помощников. – Но, кажется, ступеньки ведут ниже.

Инспектор направил луч фонаря на противоположную стену зловонного колодца и увидел в ней прямоугольный проем, поднимающийся на два-три фута над поверхностью воды.

– Там еще одна железная дверь, – прорычал он. – Но она открыта. Интересно, что находится за ней?

Сам инспектор был невысокого роста и плотного телосложения. Он повернулся к одному из своих помощников и спросил:

– Какой у тебя рост, Раскин?

– Шесть футов один дюйм, инспектор.

– Плавать умеешь?

– И неплохо.

– Если ступеньки продолжаются под водой, тебе не придется плыть. Полагаю, ты сможешь пройти к той двери, держа фонарь над головой. Ну, как?

– Попытаюсь.

Раскин разделся и, сжав в правой руке фонарь, принялся медленно спускаться по каменным ступенькам. Вода дошла ему до плеч, когда он воскликнул:

– Все, я стою на полу!

– Иди осторожно, – предупредил Финней. – Если потеряешь опору под ногами, выныривай и плыви назад.

Раскин не ответил. Держа фонарь над головой, он двигался вперед. Он дошел до прямоугольного проема в противоположной стене и на несколько мгновений застыл на месте.

– Боже милостивый! – послышался затем его сдавленный крик.

Фонарь выпал из дрогнувшей руки Раскина и исчез под водой. Раздался громкий плеск и бульканье. Финней молниеносно скинул шляпу и плащ и, поднимая фонтаны брызг, бросился вниз по ступенькам. За ним последовал один из полицейских.

– Посветите на воду! – крикнул инспектор оставшимся наверху людям.

Голова Раскина показалась над темной поверхностью воды. Финней схватил помощника за руку и вытащил на ступеньки. Тот лежал, дрожа всем телом от пережитого потрясения, и указывал пальцем в сторону дверного проема…

– Там дальше целое озеро! – задыхаясь, проговорил Раскин. – И в нем живет какое-то ужасное существо… настоящее чудовище! Я видел, как горят его глаза!..

Храм семиглазой богини был затоплен Сэмом Паком, но голова идола еще оставалась над поверхностью воды…

ГЛАВА XXXIII
БАЛКОН

Управляющий «Страттоном» мистер Шмидт вышел из лифта на верхнем этаже здания. За ним следовали два человека. Один из них – в голубом комбинезоне и с кожаной сумкой на длинном ремне через плечо – являлся служащим электрической компании. Мистер Шмидт узнал в нем одного из вчерашних инспекторов. Второй – высокий худой мужчина в очках и с военными усами – представлял страховую компанию «Фолкэн», отвечающую за безопасность «Страттона».

С кресла, стоящего у обитой зеленым сукном двери, навстречу им поднялся человек в форме служащего Пожарного департамента.

– Извещать Пожарный департамент не было никакой необходимости, мистер Энгельберт, – сказал Шмидт, обращаясь к седоусому мужчине. – Прежде эта дверь была заколочена досками. Представители Пожарного департамента отодрали обшивку в соответствии, полагаю, с вашими инструкциями и сочли нужным поставить здесь охрану. Не вижу в этом абсолютно никакой необходимости.

Мистер Энгельберт кивнул и ответил:

– Директора компании несут серьезную ответственность за безопасность этого здания, мистер Шмидт. И в связи с пронесшимися недавно над Средним Западом сильнейшими грозами мы считаем себя обязанными проверить состояние электропроводки.

– Да, я все согласовал с начальством, мистер Энгельберт. Я достал ключи от ведущей наверх лестницы, но вы заставили нас изрядно похлопотать.

Всего несколько из сотен окон светилось в огромном здании: почти все служащие расположенных в «Страттоне» офисов разошлись по домам. На трех близлежащих улицах ничто не указывало на устроенную вокруг здания засаду. Сам мистер Шмидт – ни в чем не повинный, кроме как в неукоснительном исполнении обязанностей, возложенных на него Лигой истинных американцев, – не подозревал, что помещения опустевших к вечеру офисов на верхнем этаже битком забиты полицейскими.

– Все в порядке, сэр, – сказал пожарный.

Мистер Шмидт извлек из кармана связку ключей, выбрал из нее один – и не без некоторого труда открыл обтянутую зеленым сукном дверь.

– Хочу сказать здесь и сейчас, – заявил он, оборачиваясь к остальным, – что я никогда не поднимался под купол. За время моей работы в «Страттоне» эта дверь никогда не открывалась. Там находятся комнаты, которые некогда занимал мистер Джером Страттон, ныне покойный… – Управляющий пожал плечами. – Конечно, он был эксцентричным человеком. Купол закрыли несколько лет назад, поскольку оттуда нет опасного выхода на случай пожара. Я пойду вперед с фонарем. Там нет света.

Он вошел в дверь, освещая себе дорогу. Служащий электрической компании последовал за ним. Мистер Энгельберт задержался на пороге и кратко сказал пожарнику:

– Вы помните приказ?

– Конечно, сэр.

Найланд Смит (в строгом костюме служащего и с седыми усами, позаимствованными у капитана армии Спасения) последовал за Марком Хэпберном (ныне представителем Центральной электрической компании) в темноту, которую рассеивал лишь свет фонарика мистера Шмидта. Хэпберн зажег свой фонарик тоже.

Они находились в странном восьмиугольном помещении с выходящими на юг тремя окнами. Судя по некоторым признакам, прежде у стен стояла мебель. Теперь помещение пустовало.

– Полагаю, мы поднимемся на самый верх, – сказал Хэпберн.

Мистер Шмидт принялся изучать листок бумаги с грубо нарисованным на нем планом.

– Дверь находится где-то здесь, – неуверенно произнес он. – Одна из причуд покойного мистера Страттона.

Он прошел к стене напротив центрального окна, несколько мгновений копошился возле нее, наконец вставил ключ в замочную скважину и открыл до сих пор невидимую дверь.

– Сюда, пожалуйста.

Они поднялись по голым каменным ступенькам на лестничную площадку и, открыв еще одну дверь, оказались во второй восьмиугольной комнате – значительно меньшей по размеру, нежели нижняя, и также совершенно пустой.

– Видите… – Шмидт поводил лучом фонарика по стенам. – За теми французскими окнами находится балкон…

– Вижу… – пробормотал Найланд Смит, внимательно оглядываясь по сторонам.

– С той галереи я, вероятно, смогу увидеть кабель, ведущий к флагштоку, – монотонно произнес Хэпберн.

– Окна просто заперты на задвижку, – сказал Шмидт. – Думаю, выйти на балкон не составит труда.

Внезапно Найланд Смит резко повернулся к управляющему.

– А выше есть еще помещение?

Марк Хэпберн отодвинул щеколду и открыл одно из тяжелых окон.

– Насколько мне известно – да. Маленькая комната с куполообразным потолком, непосредственно под флагштоком. По-моему, к ней ведет дверь… – он поколебался, – тоже находящаяся в стене напротив центрального окна. Посмотрим, смогу ли я открыть ее.

Он прошел к стене, в то время как Хэпберн вышел на балкон – на тот самый балкон, по которому так часто расхаживал в тоске несчастный профессор Моргеншталь…

– Есть! – торжествующе выкрикнул Шмидт.

– Прекрасно, – сказал Найланд Смят. – Буду весьма обязан вам, мистер Шмидт, если вы сейчас спуститесь вниз и передадите дежурному пожарному, чтобы он никуда не уходил с поста без моего приказа. А мы тем временем продолжим осмотр.

– Конечно, мистер Энгельберт. Я сразу вернусь.

Мистер Шмидт пересек комнату, и через мгновение с лестницы донеся звук его удаляющихся шагов.

– Хэпберн! – резко окликнул Смит товарища.

Хэпберн вернулся с балкона в комнату.

– Это место покинули совсем недавно – всего несколько часов назад. Но все равно, наша последняя надежда – на верхнем этаже.

Он двинулся вверх по лестнице, освещая фонариком ступеньки. Короткая лестница вела к открытой двери на верхней площадке. Маленькая комната под куполом с готическими наборными окнами странного янтарно-желтого цвета, которые, казалось, выходили не на улицу, была пуста!

– Мы находимся сейчас прямо под флагштоком, – бесстрастно констатировал Хэпберн. – Он гораздо умнее нас. Меня заметили еще во время первого моего визита в «Страттон».

Найланд Смит бессильно опустил руки – луч фонаря уперся в пол у его ног – и медленно произнес:

– Он опять выиграл! Возле зеленой двери весь день стояла охрана. Значит, отсюда есть другой выход. Хитрый, хитрый дьявол! – Но мгновение спустя неукротимый человек вновь воспрянул духом и совсем другим тоном – резким и энергичным – приказал: – За мной, Хэпберн, вниз!

Но в нижней комнате с пустым альковом и крохотной ванной (бывшем жилище эксцентричного миллионера-отшельника) Найланд Смит огляделся по сторонам с чувством, похожим на отчаяние.

– У нас есть свидетельства того, что двое суток назад в этой комнате кто-то жил. Еще рано сдаваться, Хэпберн.

– Я хочу посмотреть, какой вид открывается с балкона.

– Прекрасно понимаю вас.

Не обращая внимания на добродушно-насмешливый тон товарища, Хэпберн вышел на балкон с железным ограждением. Смит последовал за ним.

– Где живет мальчик, Хэпберн?

– Как раз пытаюсь определить. Минуточку… я видел горящие окна этой комнаты из нашего собственного номера в «Регал». Так что давайте сначала найдем здание отеля.

– Это очень легко сделать. – Найланд Смит указал пальцем. – Вон его центральная часть.

– Значит, жилище Робби Эдера находится к западу от этого места, поскольку я совершенно точно знаю, что его не видно из наших окон.

– Это весьма прискорбно, – сухо заметил Найланд Смит.

– Я вовсе не о том, Смит. Я думаю совсем о другом. Мне кажется…

Он осекся, заслышав легкий скрип за спиной – слабый скрип, прозвучавший, впрочем, вполне отчетливо здесь, на огромной высоте, где неистовая какофония Нью-Йорка превратилась в тихий, ровный гул, слитное пение миллионов пляшущих внизу светлячков.

Найланд Смит резко повернулся, словно приведенный в движение невидимой пружиной.

Французское окно было закрыто и заперто на задвижку. В призрачном свете затуманенной луны за окном стоял доктор Фу Манчи и пристально смотрел на них!

Он был в тяжелом пальто с каракулевым воротником и в каракулевой шапке. Одно только тонкое стекло разделяло их…

– Хэпберн! – Смит выхватил пистолет. – Не смотрите ему в глаза!

Странные зеленые глаза сверкали, словно изумруды…

– Стрелять бесполезно, сэр Дэниз! – донесся до них холодный решительный голос. – Стекла пуленепробиваемые: моя собственная разработка на основе великого изобретения англичанина.

Палец Найланда Смита дрогнул на курке. Сыщик знал: доктор Фу Манчи никогда не лгал. Но сейчас в его делах наступил кризис. Он отступил на шаг назад и выстрелил.

Пуля отрикошетила от бронированного стекла и со свистом отлетела в сторону. Доктор Фу Манчи не пошевелился!

– Боже мой! – простонал Хэпберн.

– Вы слышите мой голос через расположенные над окнами вентиляционные отверстия, – продолжал китаец. – Сожалею, что дал вам повод усомниться в моих словах, сэр Дэниз.

Хэпберн отвернулся прочь, отчаянно пытаясь взять себя в руки, и тупо уставился вниз с балкона…

– Вы один из немногих сильных людей, встреченных мной за долгую жизнь, – продолжал доктор Фу Манчи, – который может выдержать мой взгляд. За это я уважаю вас. Я знаю, каких трудов стоило вам развить такую сильную волю, и сожалею о печальной необходимости, перед которой вы меня доставили. Наши взаимоотношения – порой утомительные – никогда не были бесчестными.

Фу Манчи наклонился и поставил на пол маленькую шарообразную лампу – она ярко вспыхнула. Он шагнул ближе к окну.

– В дни великих свершений я не намерен терпеть никакого вмешательства в свои дела. Я выбрал Поля Сальвалетти в качестве правителя в Белом доме. Здесь, в Соединенных Штатах, я собираюсь основать свою империю. Снова и снова вставали вы на моем пути, сэр Дэниз, – но на этот раз вы опоздали. Вы правы: действительно, существует другой вход в эти помещения, которые совсем недавно занимали профессор Моргеншталь (чье имя наверняка знакомо вам) и я сам.

– Смит… – прошептал Хэпберн. – У нас есть шанс…

Но Найланд Смит не обернулся. Он напряженно наблюдал за доктором Фу Манчи. Великий китаец заводил какой-то похожий на часы механизм, потом поставил его на пол рядом с лампой и снова заговорил:

– Я прощаюсь с вами, сэр Дэниз, – поверьте, не без сожаления. Ваша сила логического мышления ограниченна, но ваш дар интуиции замечателен. В этом смысле я считаю вас одной из семи самых светлых голов среди представителей белой расы. Капитан Хэпберн обладает многими выдающимися достоинствами. Я с удовольствием взял бы его к себе на службу. Однако он сделал другой выбор. Взрывная сила этого небольшого механизма, который я положил на пол, наверняка удивит вас. Взрыв произойдет через сто двадцать секунд и полностью уничтожит купол здания «Страттон». Я должен покинуть вас, джентльмены…

Он повернулся, пересек освещенную шарообразной лампой комнату и скрылся за дверью.

Найланд Смит, сжав кулаки, смотрел ему вслед горящим взором.

– Хэпберн! – сказал он. – Я слепой безумец. Простите меня, ради Бога.

– Смит! Смит! – Хэпберн схватил товарища за руку. – Я все пытаюсь сказать вам, но вы меня не слышите… Вы помните, под каким предлогом мы явились сюда?

– Под предлогом проверки электрического кабеля. Но какое это может иметь значение сейчас?

– Огромное! Смотрите!

Хэпберн указал наверх, и Найланд Смит поднял голову.

Рядом с балконом по стене спускался на темнеющий внизу парапет электрический кабель…

– Бог не оставил нас! – прошептал Смит. – Но выдержит ли кабель вес человеческого тела?